Текст книги "Слушайте все !"

Автор книги: Михаил Грешнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Пришлите фотографию марсиан. – Больше всего в письмах говорилось о марсианах, хотя в статье о них не упоминалось ни слова. – Похожи ли они на вас и на ваших детей? – писал класс школьников из Милуоки.

Домохозяйка мисс Скэтч спрашивала: не питаются ли марсиане кухонными отбросами, у нее, видите ли, проблема: что делать с объедками пирога?..

Двадцатидвухлетний солдат интересовался: как там у них, у этих, что сигналят из космоса, насчет красоток?

– Куда они сбывают капусту? – спрашивал фермер из Арканзаса.

– Я утоплю их всех в силосной яме! – грозил другой фермер из Оклахомы. – Они сбивают цены на маис и на пшеницу.

– Миссис Биллс, – спрашивало очередное письмо, – ваша прабабушка – марсианка?..

Кто-то прислал стихи, адресованные Эбигайл с Альфы Большой Медведицы, кто-то безграмотной рукой написал непристойности, обозвал Эбигайл шлюхой. Теперь Эбигайл не обращала внимания на цвет конвертов, все с большим страхом брала письма из рук почтальона. Ей стало казаться, что почтальон,веселый молодой парень, приезжавший на велосипеде, – с насмешкой передает ей груды конвертов, а когда уезжает, то как-то по-особенному вихлясто нажимает на педали ногами, словно издеваясь над ней. Коллеги, сменявшие Джона и Эбигайл у телескопа, и те, которых Биллсы сменяли, заступая на смену, по поводу статьи молчали или задавали обыденные незначащие вопросы: как самочувствие, как здоровье... Молчание их казалось Эбигайл осуждающим, а вопросы – фальшивыми.

Письма все шли и шли. Злоба, невежество, улюлюканье, свист заполняли страницы, написанные разными почерками. Особенно попадало Эбигайл от женщин: не было ни одной женской черты – от изгиба бровей до походки, – которая бы чудовищно не гипертрофировалась в инопланетных существах и в самой Эбигайл. Женщины возмущались, что где-то за сотни световых лет могут быть существа, похожие на них, земных леди. Они обрушивали на Эбигайл потоки нескончаемой брани.

Эбигайл хваталась за голову:

– Джон!..

Попадало и Джону.

– Открыто шестьдесят семь пульсаров, – писал коллега из Паломара. – И все они – звезды...

Дальше Джон не читал: коллега будет доказывать, что шестьдесят восьмой пульсар – тоже звезда: это же ясно, как дважды два...

– Мой друг, – обращался к Джону биолог из Мериленда. Почему вы так сразу: инопланетная цивилизация... Давайте, не торопясь, постепенно, объясним все естественными причинами.

Вкрадчивость биолога раздражала Джона: если во что бы то ни стало все объяснять естественными причинами, то можно, ничтоже сумняшеся, просмотреть и "искусственную" причину.

"Остин-Диспетч" перепечатала фантастический рассказ Сциларда "К вопросу о "Центральном вокзале". Пришельцы, попавшие на Землю после ядерной катастрофы, уничтожившей человечество, исследуют вокзал в центре мертвого города и никак не могут уяснить назначение укромных мест с буквами "Ж" и "М". Не хватает ума разобраться в этом вопросе. Рассказ подан газетой с целью скомпрометировать идею разумности инопланетных существ, скомпрометировать фантастику в целом, и пришелся очень кстати, чтобы поддержать кампанию против "летающих тарелок" и открытия Биллсов. Тем более, что Сцилард – видный ученый.

– Боже мой! – беспомощно разводила руками Эбигайл. – Сцилард – крупнейший физик! Как он мог написать такое!.. – Листала литературную энциклопедию: там говорилось, что это сатира на наш расколотый мир, на атомную войну, в которой два лагеря одержали "победу" один над другим вплоть до самоуничтожения.

Это не успокоило Эбигайл.

– Боже! – повторяла она. – Как же зло сатиру можно повернуть против разума!..

Полного апогея свистопляска достигла, когда "Чикаго Трибюн" опубликовала в воскресном приложении "Семь дней" репортаж своего корреспондента, проведшего на улицах города опрос жителей на тему; "Каким вы представляете пришельца с другой планеты? О чем вы спросите его, если встретите? О чем он спросит вас?" Репортаж подан очень игриво, с набором восклицаний, лирических отступлений, диалогов и вообще сумбура, каким отличается разговор случайных людей на случайную тему.

Сначала репортер спрашивает сам себя, как будто разговор об этом идет каждый день и навяз у него в зубах: "Опять "летающие тарелки"? Опять инопланетяне? Пришельцы из далеких миров?" Пренебрежительно замечает:

"Об этом так много пишут и говорят!" И тут же, приняв серьезный вид, делает вывод: "Надо готовиться к встрече".

Ошеломив читателя, будто все уже решено и пришельцы чуть ли не на Земле, репортер обращается не только к себе, но и ко всем:

"А какие они, пришельцы, в нашем земном понимании?.. – И, готовый панибратски похлопать читателя по плечу, предлагает: – Давайте спросим об этом граждан вот здесь, на улице, чтобы разговор не был ни подготовленным, ни предвзятым.

Тут же он приступает к опросу:

– Алло, мистер, э-э...

– Роб Ханстер.

– Мистер Ханстер, я вижу у вас на груди спортивный значок.

– Я боксер, Роб Ханстер.

– О, приветствую вас, Роби! – приятно поражен репортер. На ринге я узнал бы вас с первого взгляда! Мистер Ханстер, теперь уже проникновенно, как к другу, обращается репортер к спортивной знаменитости, – если бы пришелец из соседней галактики был тоже боксер, как бы вы начали с ним разговор?

– Как бы я начал? – Ханстер уловил сущность вопроса, и ответ тут же излился из его уст: – Я бы спросил его: "Простите, но... вы не кусаетесь?"

– Что бы он ответил вам, мистер Ханстер? – улыбается репортер.

– Он бы ответил: "Нет, не кусаемся. Мы разумные. А вы?"

– Спасибо, Роб! Ха-ха-ха! – это смеется репортер, оценивший шутку. – Право же, это здорово: "Нет, не кусаемся..." До свидания, Роби, счастливой перчатки!

Дальше репортер берет интервью у мисс Мэтьюз, кухарки из третьеразрядного ресторана.

– Мисс Мэтьюз, как вы себе представляете пришельца из космоса?

– Из ресторана "Космос"? – переспрашивает мисс Мэтьюз. Ах!.. – разочарованно. – Из настоящего космоса! А что, уже летит? Гм... Попробую. – Мисс Мэтьюз закатывает глаза и пробует представить себе пришельца. – Он симпатичный, – наконец вещает она, – прилетел с планеты Нептун (там, говорят, минус сто семьдесят градусов). Он весь круглый, пушистый, зеленый, махеровый. И нет носа, чтобы не отморозить.

– О чем вы спросите его, мисс Мэтьюз? – спешит задать вопрос репортер. Поток слов собеседницы захлестнул его, – не так-то просто говорить с любым встречным.

– Что я спрошу? – восклицает мисс Мэтьюз. – Какие передачи телевидения он смотрит дома. Оказывается, "Гуд бай, бэби!" Когда с ним разговариваешь, он отвечает раньше, чем успеешь задать вопрос, так как очень умный...

– Благодарю вас, мисс Мэтьюз. – Репортер спешит распрощаться со словоохотливой собеседницей. – Благодарю вас. Гуд бай!

Разговор с кухаркой, видимо, шокировал репортера. "Махеровый..." – повторяет он, – словечко такое, что не найдешь в энциклопедическом словаре. Пишется "махеровый", "мохеровый"... Но тут репортер успокоил себя: как хочешь, так и пиши – это же о пришельцах!.. Тут же он обратился к следующему прохожему – парашютисту Арчибальду Стронгу.

Парашютист уделил репортеру две минуты:

– Вот вам парашют, вот пришелец, – изобразил он руками в воздухе. – Летит парашютом вперед, потому что с другой планеты; но законам физики это не противоречит.

– Удивительно! – не удержался от восклицания репортер. Летит парашютом вперед!.. Что же вы у него спросите, мистер Стронг?

– Поинтересуюсь, с какой стороны он выпускает запасной парашют – сверху или снизу.

– Благодарю вас, – попятился репортер от Арчибальди Стронга.

Но репортер – человек отважный, профессия обязывает. К тому же, как только что выяснилось, ничто законам физики не противоречит, можно обратиться еще к кому-либо из встречных.

Следующим оказался известный музыкант, композитор.

– По моему мнению, – бойко застучал композитор, – пришелец окажется необыкновенно музыкальным человеком, впрочем, как и все остальные жители Альдебарана.

Композитор знал название только одной звезды – Альдебарана, но репортеру в этом не признался, конечно.

– Он играет на рояле только в четыре руки, – продолжал музыкант. – В двадцать четыре пальца. Они все там так играют,

– А вид его? Внешний вид? – спросил репортер.

– Огромное ухо и четыре руки. Я же сказал...

Дальше Эбигайл читать не могла. "Репортаж" продолжался, но газета, шурша, выскользнула из ее пальцев. Женщине казалось, что вокруг нее вьется и хлопает крыльями воронье: "Кар-р!.." Но ведь это же было, есть! – пытается она противопоставить кружащимся черным крыльям что-то большое и важное. Что есть?.. – напрягает мысль до предела. Есть слова: "Слушайте все!" "Кар-р! Кар-р!" – хлопает крыльями воронье:

"Ваша прабабушка – марсианка?.." Эбигайл сжимает виски: о чем она думала? "Объединяйтесь в семью..." "Кар-р!.." – звучит у нее в ушах. И кто-то шепчет:

"...круглый, пушистый, зеленый, махеровый... круглый, пушистый, зеленый, махеровый...". Что со мной?.. – думает Эбигайл. "Кар-р! Кар-р!.." – кружится воронье. Эбигайл теряет сознание.

Джон уложил супругу в постель, спустился вниз поискать успокоительного в аптечке, Увидя почтальона с пачкой писем в руках, – бешено захлопнул перед его носом дверь.

Как ни странно, первая добрая весть пришла из того же Чикаго. Пришла не сразу, но вовремя. Эбигайл поправлялась после болезни, и ей нужна была поддержка со стороны, – не только от Джона.

Ректор Чикагского университета Ричардсон извещал супругов Билле, что их гипотеза о маяке над северной короной Галактики подтвердилась. Сигналы приняты другими обсерваториями и дешифрованы на счетноэлектронной машине Чикагского университета "Линкольн". Тексты дешифровки оказались идентичными. Ректорат университета поздравляет супругов Биллс с открытием, значение которого трудно оценить даже в современных масштабах.

Вторая весть пришла из Советской России от харьковских астрономов; "Поздравляем с открытием! Рады, что Ваша догадка и наши мечты о существовании инопланетной цивилизации подтвердились. Обсуждаем проект, как связаться с маяком на вершине Галактики. Еще раз поздравляем!"

И наконец – телеграмма от Юджина:

"Я ведь, дубина, не поверил тогда. Что с меня взять средний американец!.. Ради бога, простите, каюсь. При встрече расскажу, как дядя Сэм летал на Плутон, – умора. Поздравляю, целую обоих. Ваш Юджин".

Впервые после чтения чикагского "репортажа" Эбигайл улыбнулась.