Текст книги "Продавец снов"

Автор книги: Михаил Грешнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Так он и сделал: пообедав в ресторане, пошел в Лувр. Такси он не взял: идти по солнечным улицам в пестрой толпе было приятно, и Грин чувствовал, как постепенно из него выветриваются ночные кошмары, тело становится гибким, сильным, а шаг уверенным.

Но под сводами Лувра, в отделе египетских древностей, в запахе тлена и при виде высохших мумий, перед глазами начали оживать картины последнего сна. Грин поспешил выйти во внутренний двор музея и здесь присел на скамейку в сквере.

Ужасный мир! – дал он волю воспоминаниям. Смерть, гибель чувствовалась во всем: в белесом небе, в усталом солнце, в туннелях, отшлифованных кожей, в самих элорах. Неужели цивилизация может так деградировать? Пресытиться, замкнуться в себе? Как они говорили! Как ненавидят все живое, цветущее!.. Ненависть – признак дряхлости, умирания. Может быть, им чем-то можно помочь? Грин мучился на скамье, отвращение, жалость к элорам, брезгливость боролись в нем, и он не мог понять, чего все-таки больше в его душе: жалости или отвращения. Можно взять от них опыт, знания? Но тут же Грин подумал, что и человеческую кожу можно превратить в орган дыхания и питания, мозг – в локатор, и содрогнулся: никогда! Замкнуться в себе всему человечеству! "Б-р-р, – повторил Грин, – никогда!"

В сквере он просидел до вечера. Сны-утопии, думал он, сны-предупреждения о том, какими путями нельзя развиваться цивилизации. А какими путями ей развиваться? На этот вопрос у Грина ответа не было.

Вернувшись, Грин прежде всего увидел, что таблеток на столе нет. Может, он положил их в карман? В кармане не было. В стол? И здесь не было.

Грин позвонил горничной.

Девушка вошла и так же, как утром, остановилась на пороге.

– Таблетки? – коротко спросил Грин.

– Извините, я случайно их смахнула на пол. И выбросила в мусоропровод.

– Как вы смели?.. – Грин глядел в круглое лицо девушки, на глупо приподнятую губу, отчего на физиономии горничной застыло недоумение.

"Черт бы тебя побрал, – ругался он про себя. – Эти гостиничные служки всегда лезут не в свое дело!"

– Впрочем, мистер Грин... одна таблетка... Вот она! Горничная порылась в кармане, достала белую таблетку, положила на стол. – Если не побрезгуете, мистер Грин... – Девушка покраснела.

"Ну что ж, у нее еще есть совесть", – подумал Грин, глядя на пунцовые щеки девушки. Гнев его утихал.

– Простите меня, – упрашивала между тем девушка. – И не говорите об этом мэтру. Меня уволят с работы.

– Подите прочь, – сказал Грин. Таблетка лежала на столе, и только она привлекала его внимание.

– Жаловаться не будете? – обернулась в дверях горничная.

Грин молча кивнул ей вслед.

Таблетку он принял через час, после сомнений и колебаний – стоит ли? "Страшные сны", – думал он. Но ведь он сам их выбрал! Все это Ренар: шарлатанство... Нет, это не шарлатанство. Но и что на самом деле, трудно было сказать. Знакомство? Попытка контакта? Предупреждение?.. Грин держал на ладони белую таблетку. "Не все же миры такие мрачные?" – думал он. В Храме Видений он видел города, толпы веселых людей. Есть цивилизации светлые, полные жизни и, наверное, недалеко ушедшие от нас в развитии. Зря он выбирал сам. Надо было довериться продавцу. Тот для начала дал бы ему не такое мрачное.

С этой надеждой Грин проглотил белую таблетку и запил ее водой.

Прежде всего он увидел перед собой колонны – четыре колонны.

Он стоял в кустарнике, который был ему по грудь. Но это вовсе не кустарник, определил он тут же, а трава. И перед ним четыре колонны. Прошло еще секунды две, прежде чем он понял – колонны двинулись на него,– что это не колонны, а ноги, громадные ноги. И когда он поднял голову вверх, увидел двух мальчишек, склонившихся над ним. Что это были за мальчишки! Высотой в трехэтажный дом!..

– Смотри-ка, – сказал один. – Он совсем перестал двигаться! – Грин, ошеломленный, стоял на месте как вкопанный.

– Мимикрия, – сказал второй мальчишка. – Обычная уловка зверей: принять неподвижную позу или притвориться мертвым.

– Мимикрия – это не то, – возразил первый мальчик. – Мимикрия – когда меняют окраску, а этот как был серым, так и остался.

Грин был в сером костюме.

– Ты прав, – сказал второй. – Просто он обомлел от страха. – Тут он протянул руку и схватил Грина.

Лучшее в положении Грина было не сопротивляться и выждать, что будет дальше. Так он и сделал.

– Он похож на нас, – сказал первый мальчик, глаза у него были голубые, величиной с колесо. – Откуда он взялся?

Второй мальчик рассматривал Грина и ничего не ответил.

– Нет, – сказал первый, – ты посмотри, как он похож на нас!..

Второй двигал пальцами и ладонью, отчего Грин с трудом удерживал равновесие.

– Отдаленно... – возразил он, все еще двигая пальцами.

– Прямостоящий, – продолжал спорить первый мальчик. – С четырьмя конечностями и головой.

– Суслик, когда стоит, – возразил второй мальчик, – тоже прямостоящий, с конечностями и головой. Отнесем его к профессору Чикли.

– Отнесем! – согласился первый. Ребята были юными натуралистами и очень обрадовались находке.

Мальчишка сжал пальцы, притиснул Грина. Тот задергался у него перехватило дыхание.

– Ого! – воскликнули оба мальчика. – Вышел из столбняка!

Пальцы чуть-чуть разжались, четыре громадных глаза придвинулись к Грину вплотную.

– Ты осторожнее, – сказал первый мальчик. – Не раздави.

– А если он выпрыгнет – убежит?

Какое там! Грин мечтал об одном: как бы его не уронили. А ну-ка, с высоты третьего этажа!

Видимо, профессор Чикли был тоже натуралист, и его лаборатория стояла в поле – ближе к природе. Не прошло и трех минут, как Грин оказался у него на ладони – жесткой, пересеченной морщинами, как вспаханный земельный участок.

– Ха! – говорил он. – Любопытно! Прелюбопытнейше! Где вы его нашли?

– В поле.

– Ха! – повторил профессор. – С рождения ничего подобного не встречал!

– Новый вид? – обрадовались ребята.

– Трудно сказать... – Профессор рассматривал Грина. – Надо испытать его на разумность.

Борода профессора тряслась при разговоре, волосы были, как проволока, и Грин боялся, что конец бороды сметет его при случайном прикосновении.

– Идея! – подхватили мальчишки. – Испытать его на разумность!

Профессор был удовлетворен поддержкой юных друзей и тут же повторил:

– Испытаем.

Не успев оглянуться, Грин оказался в бетонном вольере глубиной метра полтора. Вольер представлял собой сооружение величиной, пожалуй, со стадион. К одному краю стены вольера поднимались наподобие спинки жестяной ванны, и на самом верху было встроено вогнутое, как в широкоформатном кинотеатре экран, зеркало. В зеркале отражалось устройство всего вольера, и Грин увидел, что это был лабиринт. Траншеи изгибались под разным углом, пересекали одна другую, заграждались стенами. Под зеркалом было несколько ниш, к ним вели извилистые ходы траншей.

– Вот так! – сказал профессор Чикли, поставив Грина в траншею, в противоположном конце от зеркала. – Тут мы его и проверим.

Грин, пришедший в себя от неожиданной встречи и предчувствуя, что испытание не сулит ему ничего доброго, закричал:

– Что вы делаете?

Мальчики тотчас заметили:

– Пищит.

– Пищит, – ответил им в тон профессор. – Положим ему еду.

В одной из ниш под зеркалом появилось два яблока – громадные яблоки,величиной с арбуз.

– Пошел! – Профессор подтолкнул палочкой Грина, палочка была толщиной в трехдюймовую жердь. – Ты же, наверно, проголодался.

Грин не двинулся с места, им овладело оцепенение. Куда он попал? И что за испытание? Ведь он человек, а его посадили в вольер, как мышь! Все протестовало в нем, но как он мог выразить протест перед гигантами?

– Пошел, упрямец! – Профессор подтолкнул палочкой Грина сильнее – так, что тот чуть не упал. – Ну, пошел!

И Грин пошел. В зеркале он видел проходы к яблокам. Есть ему не хотелось, но что делать? Упрямиться? Профессор жердью переломает ему ребра!

Грин шел прямым путем, и профессор поддакивал ему вслед:

– Так, так...

– Держу пари, – сказал мальчишка с голубыми глазами, дойдет до яблок.

– Посмотрим, – откликнулся второй, который, видимо, был злюкой и скептиком.

– Так, так... – говорил между тем профессор Чикли.

Грин дошел уже до половины пути, как вдруг с грохотом перед ним встала стена. В зеркало Грин видел другие ходы, свернул налево.

– Дойдет! – сказал голубоглазый мальчишка. Второй молча смотрел на подопытного. Тут перед Грином встала вторая стена, и он опять повернул влево.

– Недурно! – одобрил профессор.

Голубоглазый мальчишка завопил в восторге:

– Дойдет!

Скептик помалкивал.

Перед Грином продолжали вставать преграды: третья, четвертая... Сжав зубы, он метался вправо, влево – вольер действительно был немаленький.

– Ха-ха-ха! – хохотали мальчишки.

– Ха-ха! – поддерживал басом Чикли, и это "ха-ха!" в бетонном вольере гремело как гром.

До яблок Грин добрался, хотя у него в кровь были разбиты колени, локоть правой руки: несколько раз он падал, натыкался на стены. Но он все-таки добрался.

– Ура! – захлопал .голубоглазый мальчик в ладоши. – Дошел!

– Чуть-чуть разумен, – согласился профессор Чикли и ласково сказал Грину: – Ешь.

Грин и не думал есть яблоки. Да и как их есть – каждое пришлось бы держать обеими руками.

– Ешь! – заорал на него второй мальчишка. В противоположность голубоглазому всю вторую половину испытания он молчал.

– Ешь, дурашка, – посоветовал ему Чикли.

– "Не буду! – крикнул Грин.

– Опять пищит, – сказал голубоглазый.

– Интересно, о чем он? – задумчиво спросил Чикли.

– Испытаем его в магнитном поле, – предложил мальчишка-скептик.

– А что, можно в магнитном поле, – согласился профессор и двумя пальцами вытащил Грина из бетонной траншеи.

– Отпустите! – взмолился Грин.

– Можно и в магнитном поле, – повторил благодушно профессор.

Тут Грин не стерпел и вцепился ему в палец зубами.

– Ой! – охнул профессор. – Ишь ты, – жестко сказал он тотчас, отдирая Грина от пальца, – кусается.

– Злобная тварь! – крикнули оба мальчика.

На пальце у профессора проступила лужица крови.

– Дайте я с ним расправлюсь! – предложил мальчишка-злюка.

– Утопить! – сказал профессор, оторвав Грина за шиворот от ладони и встряхнув в воздухе.

– Не надо! Не надо! – закричал Грин, дергая руками, ногами, и от этого крика проснулся.

Была глубокая ночь, отель спал. Город спал с пригашенными огнями. Грин подошел к окну и простоял до рассвета, боясь вернуться в постель и увидеть продолжение сна. Хватит с него! Никаких больше таблеток! Правильно сделала горничная, что вышвырнула их, Грин сам бросил бы их в мусоропровод!

У него заболела голова, и он потребовал горячий крепкий кофе. Так он провел утро, стараясь ни о чем не вспоминать, успокоить нервы.

В десять часов он позвонил Лебрену.

– Хозяин вернулся, – сказал ему продавец, – можете приезжать, я о вас доложил.

Статуэтка Анубиса оказалась подлинной – подделки тут не было. Божок с головой шакала скалил зубы и, казалось, насмехался над Грином, Лебреном – они рассматривали его вдвоем, казалось, он презирал их, потому что пережил людей и богов и, конечно, переживет Грина, Лебрена, может, цивилизацию в целом: недаром он сделан, как говорили египтяне, из вечного камня. Грин был рад, доволен, что отвлекся от своих мыслей и снов, весь день фотографировал статую, обмерял и делал ее описание.

– У меня есть для вас сюрпризы еще, – говорил Лебрен, подбрасывая гостю то лунный камень с изображением Аменхотепа Четвертого, то свитки папируса, и этим завлек Грина так, что египтолог провел в кабинете Лебрена, каморке, упрятанной в глубине дома, два последующих дня. У них было о чем поговорить: Лебрен оказался не только торговцем, но и коллекционером древностей.

– Этот мир, ныне исчезнувший, – говорил о периоде египетского Древнего царства, – интересен по-своему. Пирамиды... В них что-то неземное.

Эта фраза напомнила Грину земляные холмы элоров, лабиринт профессора Чикли. Напомнила продавца снов.

Когда это было – встреча, разговор с ним? Прошло четверо суток.

Вечером Грин оставался в номере, вспоминая, даже пытаясь записать что-то из виденных снов. Ночь провел беспокойно, а утром решил поехать в известную ему лавочку. Что-то толкало его и что-то отвращало от свидания с продавцом. И чтобы окончательно разобраться в своих ощущениях, Грин вышел из автобуса раньше – на улице Пуатье. Что он ответит странному человеку? Тот, конечно, спросит о снах. Может быть, Грин упустил возможность общения? Хотя бы с гигантами? У них высокоразвитая цивилизация. Но что сделал Грин, чтобы войти с ними в контакт?..

Чувство смятения не покидало Грина, пока он не дошел до знакомой улочки. Вот сейчас он свернет за угол и увидит вывеску "СНЫ".

Грин свернул за угол, но знакомой вывески не увидел. Лавчонка была на месте: витрина, дверь, ступенька, вышедшая на тротуар. Но вывеска... Вывеска была другая: "Пуговицы". Грин замедлил шаги, подошел вплотную. Сквозь стекла витрины, соединенные встык, он увидел продавщицу с накрашенными губами, взбитой прической и перед ней на прилавке – картонки с пуговицами. На витрине не было надписи "Сны на выбор". Лавочка была та же, но продавщица и товар в ней – другие.

Грин не зашел в лавочку, прошел мимо. Вернулся и прошел еще раз. На улице никого не было, утро нераннее: все, кому нужно, разошлись на работу, школьники – в школу.

Одинокая фигура Грина, видимо, привлекла внимание прохожего.

– Англичанин, сэр? – спросил он. – Угадываю по трости. Она у вас, как у Шерлока" Холмса. Кого-нибудь ищете?

– Здесь была вывеска... – нерешительно начал Грин.

– "Сны"? – подсказал прохожий.

– Да, "Сны", – утвердительно кивнул Грин.

– Полиция, сэр, – ответил прохожий. – Наряд полиции! Кто-то донес на продавца.

Грин стоял, ожидая, что еще скажет собеседник.

– Удивительнее всего, сэр, – заговорил тот, – когда полиция наскочила на лавку, здесь уже были пуговицы.

Собеседник засмеялся, обнажив на миг редкие зубы:

– Представьте их физиономии, сэр!

– Куда же делся товар, вывеска? – спросил Грин.

– Никто не знает. Испарились. – Собеседник опять засмеялся. – Так, во всяком случае, говорят все, – добавил он.

– И вы верите? – спросил Грин.

– Почему бы не верить? Атомный век, поиски в космосе... А вам понравились сны? – вдруг спросил собеседник. – Хотя бы один?

– Не понравились, – ответил Грин. – Ни один. – К нему вернулось то же мрачное настроение.

Собеседник вздохнул:

– Жаль, сэр. Как трудно наладить контакт между галактиками. Ужасно трудно! Особенно между цивилизациями, которые ценят форму, а не содержание. Принимают, так сказать, по обличью...

Грин промолчал. Собеседник минуту помедлил и стал прощаться:

– До свидания, сэр. Желаю вам удачи в делах.

Приподнял шляпу. Концы ушей его были закругленные, розовые, покрытые белым пухом.

– До свидания, – сказал он еще раз и, не глянув Грину в лицо, повернулся и пошел вдоль по улице. Завернул за угол.

А Грин с удивлением заметил, что не может сдвинуться с места, точно прирос к асфальту. Не сдвинулся с места до тех пор, пока незнакомец не исчез за углом. Только когда он исчез, оцепенение прошло и Грин кинулся вслед за ним. Но было уже поздно: на улице никого не было. Ни души.