Текст книги "Криптография и свобода"
Автор книги: Михаил Масленников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
– А причесочку-то придется укоротить.
На выходе я побыстрее скинул пиджак и вернул его ожидавшему своей очереди Лехе М.
– Ну как?
– Все нормально!
– В правый карман пиджака положи 15 копеек.
Впоследствии из нашего курса Леха стал, пожалуй, одним из самых крутых бизнесменов.
* * *
Итак, солдатские сапоги стали для меня, человека сугубо гражданского и не имевшего ни малейшей тяги к военной службе, самой что ни на есть настоящей реальностью. Но сразу честно признаюсь, что учеба на 4 факультете ВКШ КГБ все-таки сильно отличалась от обычной и овеянной разными страшилками службы в Советской Армии. Да и от обычного военного учебного заведения, даже от других факультетов ВКШ КГБ, Технический факультет отличался в первую очередь своим составом, своей спецификой, своими традициями. Но первые лагеря недалеко от Балашихи, под Москвой, на весь август месяц, почти сразу же после вступительных экзаменов, были пока еще довольно непривычными. Там уже все было по полной программе: казарма, строевая подготовка, солдатская столовая и распугивание грибников в окрестном лесу своими воинственными игрищами.
Первые военные впечатления. Толпа молодых и неуклюжих парней в новой и еще пахнущей вещевым складом повседневной военной форме высаживается из автобуса на пятачке перед главным корпусом балашихинских лагерей. Откуда-то появляется командир с какими-то другими погонами (старшина) и начинает командовать. Создается некоторое подобие толпы-строя, которая начинает свое шествие к бараку-казарме по асфальтовой дорожке. На пути – огромная лужа, которую все начинают обходить, но тут раздается командирский рык:
– Идти прямо! Что, лужи испугались?
Так, видимо, надо начинать готовить настоящих офицеров. Но это был один из немногих подобных эпизодов. Каждой из трех учебных групп математиков в этой самой первой Балашихе были назначены командиры из числа слушателей, поступивших на другие, истинно чекистские факультеты ВКШ КГБ, которые уже имели опыт службы в армии. Наш командир группы, к примеру, служил в Кремлевском полку и у нас с ним установились вполне нормальные человеческие отношения. И если бы не дикий рев дневального каждое утро ни свет ни заря:
– Подразделение, подъем!
то самое первое месячное пребывание в Балашихе можно было бы назвать вполне сносным.
В конце первого и второго курса – опять туда же, только уже на пару недель, про это мы еще вспомним в этой книге. Но если сразу после поступления народ был еще немного напуган непривычной военной обстановкой и иногда даже пытался читать Устав гарнизонной и караульной службы и искать высокий смысл в классической уставной фразе: «Заслышав лай караульной собаки, часовой должен дать знать об этом начальнику караула установленным сигналом», то второе, а в особенности третье нашествие в Балашиху все больше походили на веселый пикник на природе, из которого можно натаскать для летних каникул холостых патронов, взрывпакетов и прочих бесплатных фейерверков. А что может быть лучше взрывпакета, плывущего в банке из-под тушенки по щучьему месту тихой лесной речки?
А говоря в целом о 4 факультете – заведение военное, со всеми военными атрибутами: хождением в военной форме, ежедневным утренним построением, на котором начальник курса придирчиво проверяет твой внешний вид, военной дисциплиной или, по крайней мере, ее видимостью. Кстати, а кто такой начальник курса? Это – отец-командир, организатор и вдохновитель всех наших побед, духовный наставник неопытной молодежи. Все слушатели (не курсанты, а именно слушатели, так официально называли нас в то время, хотя погоны были с буквой «К») 4 факультета разбиты на курсы, и у нескольких курсов – начальник. В то время было всего два начальника курса: один – для 1, 3 и 5 курсов, другой – для 2 и 4. Начальник курса – лицо, ответственное за своих подопечных: если кто-то попался, то виноват в этом в первую очередь начальник курса – недовоспитал своего попавшегося подопечного. А вообще-то по большому счету делать на работе начальнику курса (и еще его заместителю) было нечего. Слушатели первую половину дня – все на занятиях, их в это время не повоспитываешь. А вторая половина – чаще всего или разбегаются по домам (казармы-то нет!) или сидят занимаются в спецбоксах, в которые посторонним вход воспрещен. Так что видел и воспитывал своих ненаглядных чад начальник курса как-то урывками, на утреннем построении, да в перерывах между лекциями. А все остальное свое рабочее время он и его заместитель, наверное, копили силы для такого точечного воспитания, чтобы потом одним-двумя меткими ударами враз победить присущие любому молодому организму антивоенные пороки. Как это удавалось нашему начальнику курса – об этом особая глава в этой книге.
Первые два года на 4 факультете было некоторое подобие военной подготовки, впрочем, ненамного отличающееся от обычного гражданского вуза. Поначалу немного непривычно для человека, не испытывающего особой любви к военной форме, но потом выясняется, что таких как ты здесь подавляющее большинство и дальнейшая жизнь кажется даже интереснее, чем в обычном вузе.
Вот такое общее представление о 4 факультете и его обитателях. Пора к делу, к конкретике, детальному повествованию, написанному местным аборигеном на чужбине спустя почти 25 лет после его окончания. Веселая, светлая пора в моей жизни, масса впечатлений и друзей остались после нее!
Глава 2. Чуда!
Пятница, 8.00 утра. Весь курс построен и ожидает традиционного пятничного шоу – строевой подготовки. По рядам сначала шепотом, а потом все громче и громче разносится народный глас:
– Чуда!
– Чу-да!
– Чу-у–да!
И оно появляется: сначала в окне лестничного пролета на 5 этаже, а затем постепенно спускается все ниже и ниже и, наконец, ступает на грешную землю. Это наш начальник курса, отец-командир, подполковник. Начинается самое интересное, держи ухо востро, не прозевай и не забудь потом записать его чудесные мысли. Как величайшую реликвию храню я все эти годы записную книжку с почти тремя сотнями его афоризмов, дружно собранными за годы учебы всей нашей группой. Пятница – традиционный день, когда бывает наиболее богатый улов.
Шоу, как и положено, начинается с осмотра внешнего вида. По определению, почти все слушатели 4 факультета в этом смысле страшные разгильдяи, к тому же каждый божий день появляющиеся в таком виде на московских улицах, в метро, там где есть вероятность быть сцапанными обычным армейским патрулем. Единственный способ безопасного передвижения – не попадаться на глаза патрулю вообще, обходить все чумные места, стараться идти в толпе и только знакомыми маршрутами. Однако Чудо наивно верит в то, что с образцовым внешним видом патруль не найдет к чему придраться и, при невыполненном плане отлова, молча проводит глазами лакомный кусок сыра. Да и вообще, надо чем-то заниматься начальнику курса математиков. Не математикой же!
– Командирам групп докладывать о неприческах!
Командиры групп, безуспешно стараясь принять строгий вид, делают осмотр криптографического каре, и, естественно, докладывают, что непрически стремятся к нулю. Отец-командир поясняет:
– Прически, не соответствующие действительности, немедленно устранить! Сейчас мы с вами пройдемся друг по другу, точнее я по вам.
и начинает собственный таможенный досмотр. Курс замер в ожидании… конечно же, новых афоризмов!
– Стоящий рядом товарищ подчеркивает вашу неподстриженность.
– Что у вас там под шеей растет?
– У вас люфт на животе, в смысле ремня конечно, а живот надо уменьшать.
– Немедленно замените шапку-блин на шапку-шапку.
– Надо становиться в строй с чистыми сапогами, а то вы наматываете на ус, а наворачиваете только грязь.
– У вас спереди гармонь. Ой, у вас и сзади гармонь. В общем, баян!
– Что у вас с ногами? Поставьте их строевым способом!
– Я вам запрещаю в строю комедианничать, как допризывнику.
– Обрубите себе прическу!
– В строю должно быть однообразие, именно этим он отличается от бесстроия.
Строевая подготовка – это Чудино время. Чаще всего она проходила на небольшой площадке (язык не поворачивается выговорить слово «плацу») во внутреннем дворике нашей купеческой усадьбы. Часок разминки на свежем воздухе, разучивание «отходов и подходов», всегда сопровождаемое кучей анекдотов, приколов и Чудиных изречений.
– Выровняйте строй! А то привыкли на радиоэлектронике рисовать кривые.
– Ширше шаг! Что вы там шир-шир?
– Серов! Займитесь Гавриным. Постройте его и ведите строем.
– Добрынин! Не кульминируйте вокруг себя центр.
– Моторный! Вы почему обходите строй молчанием?
Но иногда ее переносили в аудиторию, для, если можно так сказать, теоретической подготовки. Здесь можно задушевно побеседовать с детьми малыми, неразумными, ничего в этой жизни не понимающими, кроме своей математики, о военной службе, учебе, отпуске и просто о разном.
Вот, например, про учебу.
– Вы вот не работаете в течение семестра, а когда подходит 30 июня, вы начинаете работать темпами «де же по де те», но «де же по де те» никакой производной не дает, поэтому у вас двойки.
– Нужно вытащить этих двоечников на бюро и спросить, сколько еще эти перлы будут блестеть изнутри.
– Комбинаторика – это ваш черный хлеб, который вы все время едите.
Иногда Чудо прямо на наших глазах делал потрясающие открытия в разных областях науки и техники, естествознания и человеческих возможностей. Оказывается, что:
– Осциллограф – не майка, его в комнате не сушат.
Это из области физики. А вот из области сначала арифметики, а затем и высшей математики:
– Ближайших метро три: Тургеневская, Колхозная, Площадь Свердлова, Площадь Революции, Дзержинская, Кузнецкий мост и так далее.
– Такая параллель, что ни один Лобачевский не исправит.
или смеси химии и математики:
– У Вас, Смирнов, полная химия данных.
или просто мистики и аномальных природных явлений:
– Происшествия не имеют происхождения, а имеют случайности!
– Происхождение Земли, происхождение жизни на Земле, происхождение человека от обезьяны… Происшествия не происходят, а случаются. Происходят чудеса!
– Перед кем он ходатайствует? Перед Вселенной ходатайствует.
– У вас что там, Святой Угол?
– Помогаете ему стать космоносцем?
– Ой, какие важные портфели! Прямо летающие тарелки.
– Все ходят нормально, а Вы идете через Луну, иначе Ваша пряжка не могла бы окислиться.
– Почему он начальника факультета не предупредил, что на Луну полетит к врачу?
– У Вас под ремнем лунный ландшафт проявился.
Чудино абстрактное мышление не знало границ. Его нетривиальный разум постоянно рисовал в его воображении некие фантастические картины, которые затем материализовывались в такие же нетривиальные высказывания и доставляли его подчиненным ничем неописуемую радость. О, сколько нам открытий чудных…!
– Он архиводы в рот набрал.
– Вы должны запрограммировать в своем динамическом стереотипе, когда на себя посмотреть.
– Художественную литературу можно читать во сне, а не здесь.
– Создайте себе счетно-решающее устройство, чтобы знать, когда на какой трамвай и метро ногой наступить.
– Летом, даже если забраться на Эльбрус, нельзя сдать нормы ГТО по лыжам.
– Перчатки должны быть текстильные или шерстяные, а не кожаные из крокодила.
– Имейте в виду, что если холодная вода клонит куда-нибудь – не пейте ее.
– Многие товарищи идут на занятия с дебетом времени минусовым.
– Он повернулся и посмотрел на генерала, как будто это что-то эмеферное.
– У вас за строем то ли портфели, то ли базар. Надо либо убрать портфели в карман, либо самим залезть в портфели.
– Если у вас все аккуратно вверх ногами сделано, то сделайте неаккуратно.
– Трубу пароходную себе в рот положил и задымил.
– В праздники можно достать все, что угодно, даже черта лысого. Черта лысого – это может быть сильно сказано, но в последнее время прецеденты были.
– А он делает, что захочет, захочет сюда, захочет туда, куда его седьмая нога захочет. Восьмой вихрь в голове.
– И вы почувствуете, какой у нас длинный и толстый хвост. Как у доисторического ящура.
Но любимая тема – воинская дисциплина, опоздания, военная форма, outside-поведение доверенных его попечению чад. Чудо терпеливо и совершенно безнадежно пытается объяснить, как хорошо быть хорошим солдатом и как плохо быть плохим.
– Все ваши знания – это прилагательное. Существительное – это оружие и пулеметы.
– В чужих глазах вы и соринки замечаете, а в своих и бревна не замечаете. Нужно поднять работу по извлечению бревен из собственных глаз.
– Хватит ломаться и кривляться, пора выпрямляться в том смысле, что установлены порядки уставные.
– Вы такие творчества заделываете, что никто, даже крючкастый не разберется.
– С такой прической ходит как солдат спустя два месяца после демобилизации с Чукотки. Лучше бы на оленях ездил.
– Вы всегда найдете такую кривду, чтобы она смогла обволочь эту правду и представить ее в красивом виде.
– Прекратите давить информацию, в смысле разговаривать!
– Отец Корильо содержал целую камарилью парикмахеров, платил им по 1000 франков в день и стригся каждый день со своей семьей. Вот и вы можете стричься не для буржуазии, а для строя.
– Вы сами должны знать под кого стричься: под молодца, под воина или под артиста.
Как трудно сохранять спокойствие, сдерживать все рвущиеся наружу эмоции! Спокойствие, только спокойствие! Главное – математический подход: все запомнить, внести в базу данных, пронумеровать и сохранить. И когда-нибудь дать прочесть это своим детям и внукам: детки, учите лучше математику!
Контрасты – вот наилучший метод воспитания. Чудотворчества прививали нам любовь к математике гораздо быстрее любых других способов. После строевой подготовки наши преподаватели казались нам еще умнее, а все пропущенные лекции по алгебре и мат. анализу переписывались еще быстрее и старательнее. Все помнили об угрозе: в первую очередь нужны хорошие офицеры, а потом уже хорошие специалисты.
После утренней разминки – лекции. Здесь не до шуток, нужно максимальное внимание чтобы, записывая лекцию, еще и попытаться вникнуть в смысл доказанных теорем и облегчить себе дальнейшую подготовку к экзамену. Лекции по алгебре, мат.анализу, теории вероятностей – это особая глава в этой книге, пока же отметим, что эти лекции требовали максимальной сосредоточенности, внимания, напряжения, а, следовательно, и эмоциональной разрядки в перерыве. Перекуры – не очень хорошая разрядка, к тому же многие (включая автора этих строк) были абсолютно некурящими. И очень естественно такая разрядка была найдена – домино! Народный козел, не требующий особых умственных усилий, но очень эмоциональный и с элементами математики: умением считать до шести. И вот аудитория, где только что доказывали сходимости к различным предельным распределениям, оглашалась ответной реакцией:
– Конца взял!
– Руби шестерочный!
– С конца слез!
– Мочи!
– Рыба!
Естественно, с комментариями, присущими любому чисто мужскому коллективу.
В представлении Чуды это была ересь. Как могут эти головастики опускаться до уровня слесарей? А он, хранитель их математической невинности, должен это терпеть? Нет, нет и еще раз нет! Козловый дух должен быть изгнан, побежден любыми способами!
А какими? Играли ведь не на деньги, не всерьез, не на лекциях, а в перерывах. Первый способ, естественно, воспитательно-уморительный, с новыми афоризмами:
– Соберите всех козлов и на следующем перерыве зайдите ко мне.
Козлы, как и положено, на следующем перерыве, вместо законного забивания фишки забиваются в кабинет Чуды.
– Любители козла и козьего молока! Там полстола, здесь полстола. Там, где козел посидел, полстола нет.
– А почему нельзя играть?
– Потому что потому кончается на «у».
Ясное и понятное математическое объяснение. Не станешь же спорить и говорить что «потому» кончается на «ы» или «и». Но козлы по-прежнему плодятся, как кролики, и Чудо с огорчением констатирует:
– Теперь командир отделения стал главным козлеправом, а два самых главных учебных боевика учат как давить на козловые фишки и выдавливать из столов и его компонент козловый дух.
– Почему в ваше присутствие здесь витает козловый дух? И опять той же плеяды…
Заменить домино на шахматы! Вот в представлении Чуды игра, достойная математиков.
– Это хорошо, что он развивает свою память, делает шахматные и конские ходы.
Шахматная мысль в его воображении проникает на 4 факультет, завоевывает молодые умы, соединяется с математикой, порождает новых Алехиных и Ботвинников, затем вырывается на волю, в межпланетное пространство и… Дальше все где-то уже было описано. Но опять его не поняли.
– Козловый дух уберите! Замените его на шахматы. Это математическую мысль развивает.
– А домино в комбинаторике помогает.
– В комбинаторике? Под пол-литру оно помогает!
Недолго велись мирные переговоры. Очень скоро козловому духу была объявлена война до последней доминошной кости.
– Ну-ка давайте сюда козла.
– Какого козла?
– Беленького, который жил-был у бабушки.
Тихонько подойти к аудитории, застукать козловый дух и отобрать фишки с обещанием возвратить их после окончания факультета – вот такую наступательную тактику избрал наш padre, бесстрашно начав карательные операции в партизанской войне почти со всем курсом. А выиграть партизанскую войну, да еще в одиночку, заведомо невозможно. Новый комплект домино, продававшийся в спортивном магазине на соседней улице Кирова, стоил 99 копеек. Четверо играющих, у которых конфисковывалась фишка, скидывались по 25 копеек и тут же отсылали гонца за новым комплектом, выполняя таким образом магазину план по продаже домино лет на 5 вперед. А платяной шкаф в Чудином кабинете превращался в огромное фишкохранилище с перспективой вытеснения оттуда всего остального.
В конце концов было объявлено перемирие. На одном из Ленинских субботников Чудо попросил нескольких человек «прибраться у него в кабинете, в шкафу», заведомо осознавая, к чему это приведет. Арестованная фишка мигом разбежалась по всему курсу и весело застучала, празднуя свое счастливое избавление из ненавистного шкафа. Жалко, что на этом закончились и афоризмы про козловый дух.
Да, нелегкая задача досталась Чуде: сделать из нас хороших военных. По сложности примерно такая же, как сделать из него хорошего математика. Довольно скоро выяснилось, что традиционные методы кнута и пряника или разделяй и властвуй в применении к 4 факультету не шибко эффективны. Какой у начальника курса был основной кнут? Строевая подготовка по субботам, после занятий, где-то около часа. Обидно, но не смертельно, особенно если при этом еще удавалось разжиться очередными афоризмами на эту тему.
– Сейчас мы с вами на глазах у всей публики почистим зады.
– Если в субботу вы входите в число желающих на строевую подготовку, то всякие свадебные и около того путешествия должны быть отложены.
Ну а пряники? Доска почета, благодарности и все прочие подобные кондитерские изделия зависели только от учебы, авторитетом пользовался тот, кто сильнее разбирается в задачах по алгебре и мат. анализу, а не тот, у кого бритый затылок и громкий командирский голос. Все попытки привить бациллу солдафонства изнутри, найти себе среди курса «друзей и помощников» заканчивались тем, что эти люди с трудом переползали экзаменационные сессии и в конце концов были либо отчислены за неуспеваемость, либо полностью дискредитированы перед остальным курсом своими двойками на экзаменах по математике. И вот в результате в борьбе за нашу образцовость и нравственность со всеми неприческами, козловыми духами, зелеными и прочими змиями-искусителями и искусительницами остался только один преданный боец – Чудо, со своими цитатами бросившийся в отчаянный бой с этой танковой армадой.
– Когда горит под полом, надо отрывать ломом половые половицы.
– Вы почему опаздываете, вы что, последний из могикан?
– Лукьянцу тоже не хватило утюга на заднюю часть корпуса.
– Речь идет о том, чтобы показать умение и энергию, а не хвост.
– Вы не Дон–Кихот, чтобы разъезжать с индульгенцией где вам вздумается.
– Была показана архинизкая дисциплина.
– У вас что во рту: жевательная резинка или язык потолстел?
– Вы в Якутии были? Так вот, там живут такие шаманы, как нажрутся мухоморов и балдеют.
– Вы должны идти работать в театр мимикрии и там показывать носы, языки и прочие органы.
– И пыхнет своей цигаркой в лицо, считая что он Зевс… от слова зевать.
– У вас такой беспорядок в комнате, все равно что Тотоша и Кокоша мочалки жевали.
– Делайте маленькое, но дело. Не превращайте большое дело – политинформацию – в ересь.
– Командиры должны шевелиться и скрипеть, но не в плохом смысле, а в смысле первой скрипки.
– Касательство, встречи с бутылками и хождения вокруг них обходите.
– Зайдешь в вашу аудиторию и после надо чистить нос специальной чистилкой от грязи и бедлама.
– И эта реляция навечно осталась в скрижалях журнала.
Насчет реляции – это верно. На всех наших встречах после окончания факультета книжечка с Чудиными афоризмами неизменно пользовалась большим успехом. Но в целом это был довольно безобидный человек, дальше уморительных цитат его деятельность по нашему воспитанию, как правило, не шла. Правда, высказываемое им иногда выражение «Не шутите с военной службой!» сразу же воспринималось большинством из нас как предостережение: смотрите, к чему может привести излишнее усердие на военной службе. Но и это предостережение было, пожалуй, излишним: особо усердствовавших и увлекавшихся военной службой среди математиков 4 факультета не было. И это тоже легко объяснимо: среди математиков почти все поступили на факультет сразу же после школы, избежав службы в армии. Это была сознательная политика, которой придерживались кадровики, набиравшие абитуриентов: человек, прошедший армию, редко сохранял способности к математике. Но помимо математиков за год до нашего поступления на факультете открыли отделение радистов (военных радиоинженеров), вот там уже математика в таком объеме не требовалась, поэтому среди радистов соотношение служивших/не служивших в армии было примерно равным. Но численно это была лишь одна учебная группа на курсе, а математиков – три. Чудо всегда любил ставить нам радистов в пример, а на сборах в Балашихе после первого курса наши «родные» командиры групп были заменены радистами. Но кто кого в результате перевоспитал – неочевидно, один командир-радист, попадая, пусть даже и командиром, в среду математиков, не мог оставаться прежним носителем Чудиных идей.
Где-то на третьем курсе Чудина активность по нашему перевоспитанию стала спадать, у него появился новый объект для перевоспитания – молодые первокурсники, в числе которых был и будущий целитель разных компьютерных вирусов Е.Касперский. Но арьергардные бои продолжались почти до самого окончания факультета.
– Отцы, по моему, у всех есть, а то многие смотрят на меня и сомневаются.
Много позже, слушая разных «слуг народа» по TV, я часто ловил себя на мысли: «Какие чудесные люди! Какое сходство!»
– Некоторые товарищи продолжают держать позицию недержания. Завяжите… узелком.
