Текст книги "Траектория падения (Стеклянная тень – изнанка)"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

5

Погода стояла теплая, снежинки таяли, не долетая до земли. В сентябре, когда Коротков освободился, было хуже, чем сейчас, в середине ноября. Они прогуливались по аллеям вдоль здания центрального офиса, дыша чистейшим сосновым воздухом. Им все здесь нравилось – тишина, отсутствие суеты, природа. Несмотря на мертвый сезон, отдыхающих хватало, свободных мест не найдешь. Анна ждала приезда Эльвиры и Дмитрия и очень беспокоилась. Если упустить момент их появления, не узнаешь, где поселятся. Голубки приедут не гулять, запрутся в коттедже и не будут вылезать из постели. Разве что сходят в ресторан подкрепиться. Три дня пролетят очень быстро, а надо набрать кучу материалов, парочкой фотографий не отделаешься.

К офису подъехала машина. Анна сначала не обратила на нее внимания. У Дмитрия шикарные лимузины, а нанять кого-то со стороны вряд ли решится, ему лишние свидетели сейчас ни к чему. Увидев, кто приехал, она напряглась. Это был Степан, муж Лиды Сосниной, с ним пожилой мужчина и парень лет тридцати пяти.

– Проследи, – шепнула Анна Кротову. – Этим людям тут нечего делать. Я хочу знать цель их приезда. Не спускай с них глаз. Иди, я должна оставаться здесь. Придется нам разделиться.

– Не хотелось бы.

– Обстоятельства вынуждают.

Кротову пришлось вспомнить навыки давно забытой профессии. Люди правду говорят, бывших ментов не бывает. Он направился к офису, а Анна осталась в скверике ждать главных действующих лиц.

Эльвира и Дмитрий появились спустя час. Они приехали на лимузине с шофером, нанятым со стороны. Анна уже знала в лицо всю прислугу дома Мезенцевых, в том числе трех шоферов, механика и электрика. Было непонятно, зачем так рисковать. Недооценивает он Машу, которая умнее его в сто раз.

Анна проводила воркующих голубков до коттеджа, где их поселили, оставалось только установить жучки и видеокамеру напротив кровати. Ей повезло, коттедж стоял на сваях, а не на фундаменте, вероятно, это было связано с разливами озера.

Парочка наверняка проголодалась, значит, скоро отправится на поиски ресторана, а их здесь множество. Маша рассказывала о заповеднике. Когда-то она ездила с Митей в эти места тайком от своего отца, ярого противника ее брака. Давно ли это было? Теперь муж возит сюда любовниц. Анна знала, в коттеджах на сваях есть люки, через них можно проникнуть внутрь. Даже отмычки не понадобятся. Плохо, что Кротов не может ее подстраховать, у него своя работа.

Вскоре парочка, оставив вещи и переодевшись, отправилась на променад. Анна подождала еще немного. Вид у шпионки был спортивный, словно она в поход собралась, – джинсы, ветровка, кроссовки и рюкзачок, длинные волосы подобраны и спрятаны под лыжной шапочкой. Вполне можно было сойти за мальчишку.

Она проникла в дом через люк в ванной, там же сняла обувь, куртку и принялась за работу.

* * *

В тысяче километров от заповедника, в центре Красноярска, шли переговоры Сутягина с партнерами. Первый день результатов не дал, заседание перенесли на следующий, решив продолжить консультации. Поведение партнеров удивило Романа Григорьевича, они требовали сбавить цену на пятнадцать процентов, хотя все предварительные договоренности были учтены. Наверняка тут замешан кто-то третий, который предложил такой вариант. Этим «третьим» мог быть только Мезенцев-старший, но он умер, да и никогда не стал бы мешать старому другу по давней договоренности не нарушать элементарной этики деловых отношений. Теперь место отца заняла дочь. Сутягин не думал о Дмитрии Мезенцеве, парню досталась роль свадебного генерала. Он может пыжиться, сколько хочет, но решения принимает Маша. Отец ее многому научил, девочка оказалась очень способной. Неужели она не хочет соблюдать правила игры, ведь тогда они станут не добрыми конкурентами, а врагами. Роману Григорьевичу этого совсем не хотелось.

Размышляя, он прогуливался по залам краеведческого музея, в одиночку, – выполнял инструкции, данные ему Анной. Он знал Кротова, в самолете специально прошел в туалет второго класса, потом увидел его в отеле, просто постучал в соседний номер и попросил штопор. Они встречались в ресторане, в фойе, но не общались. Никто из команды Сутягина не знал о лишнем человеке в группе, кроме его личной секретарши, которая заказывала билеты на самолет и бронировала отель. Но Роман Григорьевич нервничал, его переполняло чувство мести, он кипел от злости. Даже прихватил с собой пистолет, благо, через авиаконтроль ему не пришлось проходить, он сам передал оружие пилотам на время полета.

Бестолковое гуляние по городу надоело, делать ничего не хотелось. За последние два дня Сутягин резко сдал, даже постарел, на переговорах вел себя резко, если не сказать, грубо. Его все раздражало, он не находил себе места, с нетерпением ожидая вестей от Анны.

В четверть первого ночи в номер постучали, это был Кротов. Ночной гость зашел в номер и запер за собой дверь.

– Ну привет, сосед, – усмехнулся хозяин.

– Доброй ночи, Роман Григорьевич.

Кротов присмотрел себе место и уселся в кресло без приглашения.

– У вас есть что-нибудь выпить?

«Зубровка» подойдет? Я ее всегда беру в дорогу, чужого пойла не пью.

– И правильно делаете.

Сутягин достал чемодан, и когда открыл его, гость увидел никелированный пистолет, там же лежала «Зубровка», перелитая в хрустальный штоф, заткнутый обычной пробкой. Они выпили.

– Я его засек, Роман Григорьевич, – сказал Кротов. – Знаю даже, в каком он номере. У меня есть подозрение, что ваша секретарша работает на вашу супругу.

– С чего ты взял?

– Шпик живет на нашем этаже, а это самый престижный этаж, людей с улицы сюда не селят, да и цены кусаются. Номера бронируются заранее, но он этого не мог сделать. Вряд ли ему и Эльвире было известно, в каком вы отеле остановитесь, ну а о конкретном этаже и говорить не приходится.

– Похоже, ты прав. С секретаршей я разберусь, а что с этим делать?

– Мы летим завтра ночью. Я за вами зайду. Агент к тому времени будет обезврежен.

– Ты его убьешь?

– Я не киллер, Роман Григорьевич, чту закон и ценю собственную репутацию. Парень получит дозу наркотика, от которой будет отходить не менее двух дней.

– Какие вести от Анны?

– Они в заповеднике. Я получил по электронной почте первые снимочки. Вот, распечатал несколько. На офисе административного здания висит электронное табло, оно высвечивает не только время, но и день, месяц и год. Они приехали на машине сегодня в два часа дня, значит, выехали часа в четыре утра.

– А мы вылетели одиннадцатичасовым рейсом. – Сутягин стиснул зубы и порвал фотографии. – Шлюха!

– Анна считает это страстью. Любовь и страсть – разные вещи. Страсть может довести до исступления. Особенно это касается верных жен. Многие годы Эльвира была верна вам и вот в один прекрасный момент встречает мужчину, перед которым не может устоять. Вспыхивает эта самая страсть. Она, как наркотик, с ней невозможно совладать, и женщина становится рабыней собственных чувств. У некоторых это, подобно молнии на небе, проходит, а другие страдают всю оставшуюся жизнь. Так что шлюхой я бы ее не называл. И пистолет вам не нужен. Наделаете глупостей, наживете себе неприятностей. Ей-то уже будет все равно. Это не наказание. Очутиться в подворотне среди грязных бомжей, не имея будущего, вот что такое наказание. Меня этим не напугать, а для слабой женщины, прожившей большую часть жизни в роскоши, такая перспектива убийственна. Не марайте руки. Она сама вздернет себя на бельевой веревке, но сначала осознает свои потери и ошибки. Быстрая смерть ей такой возможности не даст. Вы же понимаете, первым ее бросит любовник, объект ее страсти. Простит Мария своего мужа или нет, большого значения не имеет. Он в женщинах ценит только деньги, будет искать новую, если его вышвырнут на улицу. Эльвиру он забудет моментально.

– Ты прав, Эдуард. Я слишком горяч и суетлив, привык решать все проблемы с топором в руках. В девяностые это срабатывало, из грязи мы с партнером вышли в князи. Время изменилось, но старые привычки все еще дают о себе знать.

Гость встал.

– Спасибо за «Зубровку». До завтра.

– А ты мне нравишься, Кротов, – улыбнулся Сутягин. – Надо подумать, что я могу для тебя сделать. И Анна очень умная и дальновидная женщина.

– Вы правы, у нас отличная команда.

Они пожелали друг другу спокойной ночи.

* * *

Ночной ресторан был полон, что радовало Анну. Ей удалось сделать любопытные фотографии – Дмитрий гладит под столом коленки Эльвиры, задирает ей юбку до трусов. В этом же ресторане сидела и странная троица, поступившая под опеку Кротова. Анна, выслушивая доклад партнера, продолжала фотографировать сладкую парочку и тех троих, что пока оставались для нее загадкой.

– Так вот, они вели переговоры с хозяином яхт-клуба или главным механиком, я не очень-то уловил, – рассказывал Эдуард. – Зовут его Лаврентий Ульянович. С ним был мальчишка, имени его не называли, хозяин кликал его «племяш». Ему лет двадцать пять, сидел помалкивал. Твоего майора зовут Степан, все правильно, ты не обозналась. Старика, приехавшего с ним, называли Дедом, а третьего зовут Кирилл. Однажды Дед назвал его Сладковым. Они разговаривали о надежном убежище. Хозяин пристани сказал о монастыре, что расположен на острове в трех километрах от берега. Мы с тобой видели этот остров. Завтра племяш повезет гостей показывать катакомбы. «Он у меня грамотный, – говорил механик. – Правда, с последнего курса выгнали за аморалку. Он не жалеет, хочет в Москве учиться, как только денег поднакопит». На это Дед сказал: «Будет послушным, мы не только учебу оплатим, но и квартиру в столице купим». За что такая щедрость, не знаю. Когда они рассматривали какую-то схему, бумага шуршала, Степан сказал следующее: «Из подвала есть только один выход, а это ловушка. Нужен еще один. Тут написано: “Спуск – сто сорок три ступени”. Это же огромная глубина».

Механик согласился: «Все верно. Подвал едва не доходит до подножья горы. Обратная сторона острова отвесная, можно прорубить стену. Правда, до воды будет метров десять. Но если там оставить канат, а на воде лодку, то все очень просто решается». Дед тут же приказал: «Тогда ройте, выход замаскируйте так, чтобы его и с собаками не нашли». «На этот счет у меня есть идеи», – сказал механик.

Больше они ничего обсуждать не стали и разошлись.

Коротков отпил вина.

– А как тебе удалось, Эдя, подслушать весь разговор? – спросила Анна.

– Они сидели в каюте, а я лежал на крыше и слушал через приоткрытый люк, такой же, как бывает в машинах. Заглядывать не решился: солнце стояло над головой, моя тень тут же упала бы им на стол. Но я знаю, где живет племяш, его дядька и трое гостей. Завтра они встречаются в двенадцать, а паромы начинают ходить на остров с десяти. Я могу добраться туда раньше их и там поджидать. Люблю экскурсии по историческим местам.

– Ты умница. Что бы я без тебя делала!

– Даже не представляю себе этого.

Оба засмеялись, но смех тут же оборвался. Они увидели, что майор Соснин встал и направился в сторону столика Мезенцева. Оказалось, он шел к барной стойке, проходя мимо парочки, он вежливо поздоровался:

– Добрый вечер, Дмитрий Антоныч, приятного аппетита, Эльвира Николаевна. – И направился дальше.

Мезенцев едва не подавился, а Сутягина вздрогнула.

– Это что, Митя, мы влипли, да?

– Не паникуй, дорогая, сейчас все узнаю.

Мезенцев осмотрелся по сторонам и встал. Подойдя к барной стойке, кивнул бармену:

– Рюмку коньяку. – И повернулся к мужчине: – Мы знакомы?

– Меня вам не обязательно знать, я человек маленький, но кто же вас и Сутягину не знает, тем более мы из одного города.

– Кто вы?

– Зам начальника криминальной милиции майор Соснин Степан Яковлевич.

– Кто вас нанял?

– Государство. Я занимаюсь вопросами наркобизнеса в нашем городе, и вот кривая тропка привела в эти места. Жизнь олигархов меня не занимает, на это найдутся другие, раз вы рискуете разгуливать под объективами фотокамер.

– И кто же нас снимает?

– Не интересовался. Но выяснить не трудно.

– Мне нужны пленки или флешки, не имеет значения. Можете достать?

– Вероятно. Но у меня своей работы по горло.

– Послушайте, майор. Я давно собираюсь завести своего человека в вашем управлении. Мне, как и всем, приходится пользоваться слухами, а я хотел бы получать подлинную информацию из надежных рук.

– То есть пользоваться служебной информацией с грифом «секретно». За кого вы меня принимаете, господин Мезенцев?

– Двадцать тысяч долларов в месяц достаточно?

– Это лишь оклад, – улыбнулся Соснин, – а каждая бумажка отдельных денег стоит. Это уже гонорар или премиальные, как хотите.

– Согласен. Договорились?

– Нет. В наш город приехала дочь уважаемого генерала из Снежинска. Сбежала от деспотичного отца. Ей нужна хорошая квартира, трехкомнатная, в доме, который вы построили для руководителей своих подразделений. Подпишите ордер собственной рукой. На имя генерала Роговского Василия Михайловича. Мы будем вам очень благодарны.

– Все квартиры уже распределены.

– Бросьте, Дмитрий Антоныч. У вас целый квартал выстроен. Ордер в обмен на фотографии, а потом поговорим о сотрудничестве. Я понимаю, что такой человек, как я, вам может быть очень полезен. Мне кажется, грядут серьезные изменения в жизни нашего города. Я имею допуск к документации и прокуратуры, и следственного управления. У меня безупречная репутация.

– Думаю, мы поладим.

Дмитрий не стал пить налитый ему коньяк, вернулся за свой столик.

– Ну что? – спросила Эльвира.

– Влиятельный мент из наших мест.

– Он нас сдаст?

– Нет, конечно. Все они продажны. Некоторые умеют набивать себе цену, некоторые нет. Этот умеет. Но деньги для нас значения не имеют, а со следствием еще не раз придется столкнуться. Такой консультант очень пригодится. Пошли в свое гнездышко, здесь стало невыносимо душно.

Он опять осмотрелся. Столик, за которым сидели Анна и Кротов пустовал.

* * *

Главные события происходили на следующий день. Кротов выполнил свою работу с блеском и даже сделал фотографии «мыльницей», хороший аппарат Анна оставила себе. Полночи она просидела под окнами коттеджа Мезенцева, делала аудио– и видеозаписи с камеры и с жучков. Материалом осталась довольна. Когда Эдуард уехал на остров, завалилась спать.

Вечером явился незваный гость. Это был майор Соснин.

– Поговорим пять минут на воздухе, без твоего хахаля, – сказал он.

Анна вышла на веранду.

– Что вы хотите?

– Нас еще напрямую не знакомили, но я о тебе знаю все. Моя жена делает все паспорта: и тебе, и Короткову в том числе. Я работаю на твою сестру Машу. Она мне велела войти в контакт с ее мужем, стать ему очень полезным. Я согласился на него работать, но мне нужен вес. В его глазах я должен стать незаменимым. Сделай копии флешки и передай мне, а я брошу эту кость Мезенцеву. Пусть считает, что ему повезло. С Марией Аркадьевной все согласовано. Можешь позвонить ей и убедиться в моих словах, потом примешь решение. И еще. Твой Коротков никуда не годится. Он растерял все навыки. Я его засекал трижды на острове и один раз на яхте. Хорошо, что со мной люди, которых ничего не заботит. Все, чем мы занимаемся здесь, не носит грифа «Совершенно секретно». Подготовительные работы, не более того.

– Коротков – фигура временная, забудь о нем. Я могу тебе дать пару флешек, но ты лишь спугнешь Мезенцева и Эльвиру. Они станут осторожничать и будут недоступны.

– Это уже не имеет никакого значения, материалов на них собралось выше крыши. Пусть копошатся дальше.

– Ладно. Еще увидимся.

Анна вернулась в дом. Коротков проснулся, когда она вошла в спальню.

– Утром уезжаем, Эдя, но эта ночь наша!

* * *

В Красноярске события развивались намного драматичнее. Сутягин обложил матом своих партнеров и контракт не подписал. Он не любил, когда всякая шушера пыталась выставить себя китами бизнеса. В принципе, он ничего не терял, теряли они. Он с нетерпением ждал ночи. В четверть первого постучали в дверь. Как и вчера, Кротов запер за собой дверь и направился к креслу.

– «Зубровочки»? – спросил Сутягин.

– Нет, Роман Григорьич, сегодня ответственный день, через два часа мы улетаем. Сигнал от Анны поступил.

– Наконец-то. Ладно, ты не хочешь, а я выпью, меня трясет от предстоящей встречи.

Сутягин налил себе полный стакан и выпил его залпом. Откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза и наморщил лоб. Кротов тихо подошел к нему, приставил к виску ствол и выстрелил.

Дальнейшую историю своей жены Роману Григорьевичу не суждено было узнать.

Кротов, он же Артем, скрутил со ствола глушитель, убрал его в карман, а пистолет протер и вложил в правую руку покойника. Он оставался в номере еще какое-то время. Забрал из чемодана пистолет Сутягина, предварительно надев перчатки, следы от ботинок на ковре убирать не стал, вышел на балкон и через перегородку перелез к себе. О железные прутья умышленно порвал брюки, потом опрокинул горшок с цветами, который улетел вниз. Выждав еще какое-то время, он взял свой чемодан и направился к лифтам. Кабины обслуживались лифтерами.

– В гараж, пожалуйста.

– У вас есть жетон? Тот, что выдают, когда вы оставляете на нижней парковке машину.

– Конечно есть.

Артем достал стодолларовую бумажку и сунул в нагрудный карман лифтера. Больше тот не произнес ни слова. Из гаража Артем вышел на улицу, сел в такси и поехал в аэропорт. Его рейс вылетал в пять тридцать утра, а труп обнаружат когда начнется уборка номеров, не раньше восьми. Но и то вряд ли. Он оставил на дверной ручке табличку «Не беспокоить».

Все прошло так, как планировалось.

6

Совещание состоялось ночью. Такое иногда случалось, для присутствующих это не стало неожиданностью. Открыла его Мария Аркадьевна Мезенцева. Помимо нее, владельца компании, в кабинете финансового директора Александра Львовича Скурта присутствовал главный юрист и личный адвокат семьи Мезенцевых Колодяжный.

– Мы платим слишком большие налоги, господа. Я хочу их снизить. Наша компания разрослась до невиданных размеров, пора делиться. Отец выступал против моей идеи, он был человеком старой формации и убежденным единоличником. Я хочу превратить нашего монстра в акционерное общество и иметь пятьдесят один процент акций, а сорок девять продать.

– Правильная идея, – поддержал Скурт, – но я не смел и заикаться на эту тему при жизни вашего батюшки.

– Я рада, что нашла понимание у главного финансиста. Государство потеряло в вашем лице прекрасного министра финансов, Александр Львович. Наше намерение – дело очень деликатное и должно оставаться в глубочайшей тайне, до моего особого распоряжения. К тому же мне нужна страховка. Не буду от вас скрывать того факта, что я не очень доверяю своему мужу, но он генеральный директор, прошу выполнять все его приказы и распоряжения.

– И как же вы намереваетесь подстраховаться? – удивился адвокат. – Дав Дмитрию Антоновичу карт-бланш, вы даже перестали присутствовать на совете директоров.

– Так надо. Теперь слушайте меня внимательно. Вы, Александр Львович, заказываете на Гознаке две тысячи акций серии А-032. Весь капитал распределяется на две тысячи акций с порядковыми номерами. Потом подсчитаете стоимость каждой. Надо допустить незначительную ошибку в водяных знаках, чего-то там должно не хватить. Маленькой детальки. Вы забираете готовые экземпляры и доставляете их в офис. Мы с вами их бракуем, делаем это официально. Гознак должен подписать наш акт, но мы не станем с них требовать деньги – сами виноваты. Я издам приказ об уничтожении акций и предупреждение об уголовной ответственности за их распространение. Центробанк получит образцы и соответствующее предписание. Но об этом уже никто знать не будет, я имею в виду наших сотрудников и моего мужа. Далее мы делаем заказ на повторный тираж с новой серией А-035. Здесь мы исправим свою ошибку, допущенную в первом тираже. Акции пройдут регистрацию и будут помещены в банк. А первый фальшивый тираж вы передадите моему мужу без комментариев.

– Но он может их продать, – удивился финансист.

– Не может. Я же вам сказала, до моего особого распоряжения акции к торгам на бирже не допускаются.

– Да, да простите.

– Они разлетятся как жареные пирожки, нужно ли использовать биржу? Учитывая наше место в бизнесе, мы можем продавать акции с молотка. Аукцион. Но сейчас рано говорить об этом. Юридический отдел должен сегодня же готовить документы к регистрации акционерного общества закрытого типа.

– Закрытого? – выпучил глаза адвокат. – Кто нам позволит это сделать?

– Я уже вела переговоры с министерством обороны. Предложила им хорошие скидки, и они заинтересовались. Дадут оборонный заказ. А если мы обслуживаем оборону, то никто нам не помешает стать закрытым акционерным обществом. На днях я уезжаю в Москву для подписания контракта с военными. О наших планах и идеях Дмитрий Мезенцев должен знать, за исключением существования второго, подлинного, тиража акций и аннулировании первого.

– Практически, вы сажаете мужа в тюрьму! – возмутился Скурт. – И меня привлекут за то, что я не предупредил его о необходимости уничтожения первого тиража.

– Свалите все на меня. Я его жена, сама могла предупредить. Вы так и думали и уже забыли о фантиках, неподкрепленных никакой финансовой поддержкой. Кому они нужны? Они ничего не стоят. Ну а если он решит реализовать фальшивку, пусть отвечает за содеянное. Вы опять забыли. Без моего приказа акции не могут поступать в продажу. Пусть рискует, если ему так хочется. Далее. Поработайте с отделом по связям с общественностью. Рекламная кампания должна начаться завтра же. О том, что наша компания переходит в статус акционерного общества, должна знать вся страна. На рынке надо подогревать ажиотаж, каждый грамотный человек захочет вкладывать средства в стабильный бизнес.

– Если они у него есть, эти самые средства, – улыбнулся Скурт. – Вы хотите весь капитал разложить на две тысячи акций. Представляете, сколько будет стоить одна акция? Бешеных денег. Ажиотажа не получится.

– А нам и не нужны торгаши в рядах наших акционеров, не нужна толпа. Всех акционеров должен вместить наш конференц-зал. Это будет кулак. Мал золотник, да дорог. Спасибо за внимание, на сегодня все. Спокойной ночи.

Мария вышла из кабинета.

– Она решила потопить Митьку, – вздохнул адвокат.

– Туда ему и дорога. Он же вор. При старике воровал и сейчас ворует. Сам у себя же ворует, – махнул рукой Скурт.

– Страшная месть, – покачал головой адвокат. – На такое только женщины способны.

– Она не просто женщина, королева. Я преклоняюсь перед таким талантом. Не зря старик с детства таскал ее на свои совещания вместо того, чтобы водить в цирк или зоопарк.

– Все так. Но она же любит Митьку. Я-то знаю.

– Там, где делают деньги, чувствам не место. Этот закон распространяется на всех без исключения.