Текст книги "Покореженное эхо"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

7.

Прошло трое суток, Прежде чем в одном из номеров отеля раздался долгожданный звонок.

Паша Назаров все эти дни не отрывался от телевизора и сходил с ума от злости, что не понимает ни слова из того, о чем говорят.

Судить о событиях можно лишь по картинкам, комментируемых репортерами.

Следствие, можно сказать, стояло на месте. Конечно, тросы, стрелы, арбалет и карабины нашли. Их даже показали зрителям. Показали и квартиру, где готовилось преступление. Накрытый стол, но выпивка на нем стояла американская, не считая французского коньяка, а еда – шведская с пикантными добавками из китайских, мексиканских и чилийских деликатесов. И ни одного отпечатка пальцев. Такая мешанина только путала следствие.

Так же по телевидению показали пару скандалов из Мальме, где разгоряченные гости страны устраивали дебоши в связи с задержкой выезда, досмотров багажа при посадке на паромы и излишней придирчивостью таможенников. Услышав телефон, Паша снял трубку.

– Слушаю вас.

– Выйдешь из отеля, сверни направо, потом во второй переулок налево и зайди в первый же бар. Живо и без промедления.

В трубке послышались гудки.

Паша узнал голос Гортинского, но ответить не успел. Пришлось выполнять инструкции. Минут через семь он Уже заходил в бар. А еще через минуту бармен попросил подойти его к телефону у стойки.

Голос Гортинского продолжал отдавать приказы.

– Перейдешь через дорогу. Пройдешь сорок метров и свернешь в переулок. Тут же будет стоять белая «вольво» универсал. Запрыгивай на заднее сиденье и пригнись. Вперед.

Теперь он понял, что за ним следят, так как следили и в день ограбления.

Но на сей раз, они идут за ним пешком. Если он скроется за углом и запрыгнет в машину, преследователи его потеряют из виду.

Он сделал все грамотно, оперативно, как того требовал от него жанр, навязанный сумасшедшим писателем.

Не успел он запрыгнуть в машину, как та сорвалась с места.

Голову он сумел поднять минут через двадцать, когда они выехали за город и ехали через открытое зеленое поле, где паслись коровы и вертелись мельницы-гиганты.

За рулем сидел всеми забытый Жора Уваров. Машину никто не преследовал.

– Куда мы едем?

– На шашлыки, Паша. Веня достал отличную баранью вырезку. Будет вам шашлык по-карски на лоне почти подмосковной природы с настоящим французским красным вином. Пальчики оближешь.

Ну что тут ответишь? Назаров промолчал. Примерно так же, как мешки с углем для мангала, были доставлены в пригород Стокгольма и остальные участники ограбления века. Они чувствовали себя униженными и оскорбленными. Злость перегорела, амбиций поубавилось, задетое самолюбие отодвинулось на второй план.

Один лишь хитрец Вяткин успел обзавестись маленьким фотоаппаратом и незаметно для остальных делал снимки. С какой целью? Скорее всего, он сам этого не знал.

– Господа! Я собрал вас здесь, чтобы сообщить очень приятственную весть: к нам не приедет ревизор!

Начал свою речь Гортинский, когда все сели вокруг импровизированного стола на поляне участка, огороженного сплошным забором.

Тамада подвязался пестрым фартуком и по ходу следил за ароматными шашлыками, шипевшими над раскаленными угольями.

Марты сегодня в доме не было, она работала в городе.

– Итак! Победителей не судят! Мы сделали то, что не под силу всем крестным отцам великого Чикаго. Забудем об этом. Каждому из вас осталось выполнить небольшую работу, не связанную с криминалом, и мы можем покинуть Швецию со спокойной душой и сердцем.

– Ты сделал из нас гангстеров! – сорвалось у Пелевина.

– Хорошая оценка, Платоша. Кем ты у нас только не был, а теперь к твоим званиям прибавился титул гангстера. Так нас величает теперь мировая пресса.

Лучшее, чего ты добился бы в России, так это дешевой кликухи и звания «авторитета». Мы так мелко не плаваем. Грабить – так миллион! Спать – так с королевой!

– Возвращать картины уже поздно, – вмешался Сева Дикой. – Мы получим по двадцать пять лет. Это я вам авторитетно заявляю. Нашу банду даже я не взялся бы защищать. Гиблое дело.

– И все же лучше поздно, чем никогда.

– Что ты хочешь с ними делать? Продать? Перевезти в Россию? Утопия – заявил Евдоким Вяткин. Он провел все дни под одеялом с накрытой головой и вскрикивал по ночам, просыпаясь в холодном поту.

– Нет. В Россию мы их не повезем. Там нет стоящих покупателей. По сообщениям Марты, русских, которых она сопровождает, практически не досматривают на границе. Мировая практика Интерпола и полиции показывает, что русский криминал специализируется на вывозе из России ценностей, но не на ввозе. А если следствие и не исключает причастности русских к ограблению, то лишь как одного-двух соучастников и то не граждан России, а отщепенцев, проживающих на Западе. Изящность ограбления не имеет аналогов на территории России. Так что наша любимая родина стоит на сто двадцатом месте среди претендентов. Если мне не изменяет память, то и в плане экономического развития мы занимаем те же места.

– А что делать с Эль Греко? Картины камнем тащат нас ко дну, – не унимался адвокат. – Их надо сжечь, и только тогда мы будем по-настоящему свободны.

– Даже когда подгорает шашлык из бараньей вырезки, сердце кровью обливается, – философствовал Гортинский, снимая шампуры с мангала. – А сказать такое о бесценных шедеврах гениального художника – заведомое кощунство. Картины останутся в Швеции, но под нашим контролем. Через десять лет каждый из нас получит по миллиону долларов за проделанную работу. Закачик не может их продать раньше этого срока. Все мы люди обеспеченные и можем выжить в любой критической ситуации. Если через пару лет в моду войдет социальная драма на производственную тему, то я начну писать книги про Васю-сталевара. Каждый из нас выкарабкается. Но у каждого будет страховка на черный день. Миллион долларов – это деньги!

Наступило затишье. Жора Уваров разливал вино в стаканы, а Веня раскидывал по тарелкам шашлыки.

– А какие мы имеем гарантии? – спросил Назаров. – Я уверен, что нас вычислят и не дадут уйти. За мной была слежка в ночь ограбления.

– Не сомневайся в этом. Могу с уверенностью сказать, что слежку заметил только Паша Назаров. Так оно и должно быть. Потому что гарантии ищет Герман Шверник, а у нас они есть в виде шести картин. Он знает пятерых. Четырех человек, кому выслали приглашения, и меня. Он хотел знать и шестого исполнителя. Паша имел Шенгенскую визу в связи с частыми гастролями и приехал без приглашения. А Шверник должен знать всех, чтобы не дай Бог, не проколоться в ответственный момент. Он ничего не знает о седьмом, который не входил в план работы. И меня это устраивает. А участников ограбления он должен знать. И я постарался ему в этом помочь. Мне попросту его жаль. Он рискует больше нас. Я уверен, что Шверник установил видеокамеру в зале Эль Греко, и не ошибся. В левом углу зала горел красный огонек, который залепили изоляционной лентой. И все же он проглядывал. Утром Шверник забрал камеру, прибежав в зал одним из первых, и сделал вид, что принес ее с собой, чтобы заснять события. Вот почему я не предложил вам надеть маски. А из вас никто не додумался, что спрятать лицо маской никогда не помешает. Пусть Шверник хоть в чем-то считает себя умнее нас.

Вот увидите, перед отъездом он пришлет мне копию съемки на видеокассете, дабы напомнить, что и мы у него в ловушке. Так что, Паша, не особо переживай на счет слежки. За тобой наблюдал Шверник. А вот за Жоржем Уваровым, который привез картины сюда, никто не наблюдал. Здесь и будет наше хранилище в течение десяти лет, и знать о нем будем только мы. Семеро. А теперь предлагаю выпить. Шашлык стынет.

Спустя минут десять задумчивый Платон Пелевин, у которого лежал в тарелке остывший шашлык, неожиданно сказал:

– Сами того не понимая, мы вынесли себе смертный приговор. До приезда в Швецию, мы жили каждый по себе и были свободными людьми. Теперь мы сковали себя оковами обязательств, связанными с большими деньгами. Десять лет слишком большой срок, чтобы выдержать такое напряжение. А начнется все с элементарного недоверия и подозрений. Потом перерастет в непонимание и откровенную вражду. А чем это кончится, одному Богу известно.

– Неужели, Платоша, ты считаешь, что я не подумал о таких важных деталях – спокойно парировал Гортинский. – Идите за мной.

Хозяин проводил друзей в гараж, открыл потайную дверь, и они спустились в подвал. Перед ними возникла еще одна дверь, но даже по мимолетному взгляду на нее стало ясно, что открыть ее без ключа невозможно. На стальном корпусе находилось семь скважин. Гортинский достал ключ, вставил его в одну из них, несколько раз повернув, он потянул на себя массивную ручку и с усилием открыл створку толщиной в пятнадцать сантиметров.

Перед ними предстала небольшая комната с бетонными стенами. На полу лежали холсты, завернутые в рулон.

– Это Эль Греко. Каждый положит один холст в туб из нержавеющей стали, где картины сохранятся не хуже, чем в запаснике Эрмитажа. Здесь они недоступны.

Теперь взгляните на дверь. Тут стоит только один замок, а вырезов под замки семь, и каждый из вас получит размеры, которым должен соответствовать замок.

Каждый из вас закажет по этим размерам свой. Благо Швеция славится своими замками и мастерских в городе пруд пруди. Мы установим ваши замки в пустые гнезда и запрем дверь на семь замков. В итоге ни один из нас самостоятельно не сможет приехать в Швецию, вскрыть дверь и похитить картины. Только все вместе.

Ключи мы сложим в один ларец и отнесем в банк. Я уже нашел такой банк и сделал заказ на ячейку, которую мы абонируем на десять лет. В ячейке наборный электронный замок. Вы пропускаете через него свою карточку, замок считывает семь цифр, и ячейка открывается. Я попросил установить другой замок и сделать семь карточек. Электронное устройство будет считывать только одну цифру, закодированную в карточке. И пока все карточки не пройдут через замок и он не сосчитает семь цифр, ячейка не откроется. Таким образом, чтобы получить ключи от двери, каждый должен приехать со своей карточкой. Такая система не позволит ни одному из нас обойти остальных и воспользоваться случаем, чтобы забрать картины. О каком недоверии или подозрениях может идти речь. Мы одна команда, которая играет до конца, и никто никого не обойдет на повороте.

– Ну ты фантаст, Веня! – воскликнул Евдоким Вяткин. – Ну ты даешь!

Ему зааплодировала вся компания.

К шашлыку вернулись в бодром настроении и взялись за стаканы. Теперь их почему-то не мучил вопрос розыска преступников, которым занималась вся страна.

К заходу солнца у адвоката возник законный вопрос. Он привык любую сделку расценивать как юридический документ и предусматривать любые случайности и мелочи.

– Мы не учли двух факторов, господа! Все взглянули на Севу Дикого.

– А именно. Карточку ведь можно потерять, ее могут украсть. Десять лет – срок немалый. Предлагаю, чтобы каждый сдал свою карточку адвокату или душеприказчику, нотариусу или доверенному лицу, способному нести за нее ответственность в течение десяти лет. А в случае смерти владельца карточки, переправлять ее на определенный адрес.

– Кому? – удивился Ким Вяткин.

– Нам. Мы должны иметь такой адрес. Мало ли что с человеком случится, и погорят все остальные. Не будет одной карточки, и шестеро не откроют ячейку. Но никаких наследников. Деньги принадлежат только участникам операции. А если он умр, то они переходят к оставшимся в живых.

– Трезвая мысль, – поддержал Севу Уваров. – Дай Бог нам всем здоровья, но после такого риска делиться с чужими родственниками никому не захочется.

– Согласен! – поддержал Пелевин. – Я даже могу предложить большее. Давайте смотреть на вещи трезво. Десять лет – срок немалый. Один из нас может и далее процветать, а кто-то – разориться. Нам плевать, а ему подавай долю прямо сейчас. И я готов с этим согласиться. В случае краха каждый из нас может продать свою карточку. Но за спешку и нетерпение ему придется идти на жертвы.

Он получит половину ее стоимости, а мы, кто выдержит срок до конца, получим за него всю сумму. Я не думаю, что мы не сможем скинуться и заплатить нетерпеливому или разоренному полмиллиона вечно зеленых ассигнаций.

Идею поддержали аплодисментами.

– Предлагаю составить устав нашего союза грабителей, внести в него все эти предложения и разбить их на пункты. Каждый должен подписать этот документ, чтобы потом не говорить, будто решение принималось по пьянке.

Предложение адвоката так же приняли с должным энтузиазмом, но с поправкой, чтобы в уставе не было и намека на то, о каких карточках идет речь и других деталях, косвенно указывающих на причастие друзей к какому-то преступлению.

Каждый дал обет молчания.

В целом вечер удался. Собирались с трагическими лицами, а закончили застольными песнями.

В гостиницы решили вернуться только после того, как решится вопрос с замками, ключами, ячейкой и карточками. На работу ушло три дня. На четвертый семеро русских туристов с банковскими электронными карточками покидали Швецию.

Гортинского провожала Марта. Перед выездом из города он заехал на телеграф за почтой.

Когда он открыл почтовый ящик, то увидел лежащую на дне видеокассету и письмо.

Гортинский усмехнулся. Как они все предсказуемы!

Глава III
Возвращаясь к сегодняшним дням

1.

Майор Марецкий старался не давить на женщину, которой и без того трудно было говорить. Утирая слезы, она старалась взять себя в руки, но ей это давалось с трудом.

– Понимаете, это какая-то роковая случайность. Его с кем-то спутали. Игнат не имел врагов. Спросите у сотрудников. Он никогда ни с кем не конфликтовал, выдвигал молодежь на руководящие должности. Я не понимаю, как это могло произойти.

– Вы давно женаты?

– Восемь лет. Я руководила технической выставкой на Урале, а их институт участвовал в ней. Выставка международная, и на ней было представлено много стран. Я знаю испанский язык, и помогала Игнату в переговорах. Он одинок, я вдова, так как-то и получилось.

– Ничего странного вы за мужем не замечали в последнее время?

– Все, как обычно, не считая вчерашнего инцидента в ресторане. Точнее, уже позавчерашнего. Стрелки часов показывали семь утра.

– Что произошло в ресторане?

– Мы поехали на Никитскую отмечать мой день рождения.

– Извините, как называется ресторан?

– "Пальмира". Не знаю, почему ему захотелось поехать именно туда. У нас под боком своих ресторанов полно. Метрдотель посадил нас за столик, а Игнат попросил его проводить к директору. Не знаю зачем. Нас встретили пристойно.

Вернулся он буквально через пять минут. Я только заказ успела сделать. И тут же поняла, что он какой-то не такой. То ли кого-то увидел, то ли еще что-то.

Понимаете, у него был потерянный вид. Он даже меня не слушал. А минут через пять подошла девушка и выплеснула ему шампанское в лицо и, не говоря ни слова, ушла.

– Так. Вот тут давайте остановимся поподробнее. Как выглядела девушка? Постарайтесь вспомнить.

– Девушка тут ни при чем. Мой супруг был не очень верным мужем. Девушек у него хватало. Не эта, так другая. Он же всем врет, что не женат, обещает жениться. Я ему просто ничего не говорила, но со многими мне довелось встречаться. Наиболее настырные находили его адрес и приходили к нам домой, а дверь открываю я. Игната дома невозможно застать. Многие уходили от меня в слезах. А эта оказалась гордая, с чувством достоинства и правильно поступила. Молодец!

– И все же вы мне ее опишите. Сейчас каждая, самая незначительная, деталь имеет значение. Ведь вы сами сказали, что подозревать некого.

– На вид ей лет тридцать. Но не вертихвостка, а как бы это сказать, скорее дама, умеющая себя подать в лучшем свете. Красивое лицо, но очень холодное.

Карие глаза, темно-рыжие волосы до плеч, хорошая фигура. Она это знает и носит обтягивающие платья. Ногти очень длинные и красивые. Посуду она вряд ли моет.

Духи хорошие, Кристиан Диор. У меня такие были когда-то, помню их аромат. Вот только мне показалось, что с количеством она явно переборщила. Запах бил в нос.

С ее вкусом в одежде и манерой держаться едкий запах как-то плохо вязался.

Впрочем, может мне показалось. Давно уже не пользуюсь духами. Вот, собственно, и все. Мы тут же уехали домой, он заперся в своем кабинете и не выходил. На следующий день, то есть вчера, позвонил в девятом часу вечера. Уже пьяненький.

Сказал, что будет поздно, и бросил трубку. А в шесть утра соседка пошла выгуливать собаку и нашла его в лифте мертвым.

Из глаз женщины полились слезы. Майору нечем было утешить женщину, ставшую вдовой второй раз. Марецкий встал.

– Извините. Мы с вами еще свяжемся.

Женщина его не слышала, и он тихо ушел.

На улице возле подъезда курили члены его бригады. Работа в подъезде была завершена, труп увезли на вскрытие, и делать на месте преступления больше нечего.

– Так, ребята, вопрос первый. Кто стрелял?

Все расхохотались.

– Ты, Степа, хочешь закрыть дело, не открывая его! – насмехался врач.

– Совершенно верно, Виктор Николасвич.

– Тогда так. Мы с Аликом пришли к однозначному выводу. Стрелял тот же человек, что совершил убийство Дикого на даче и Вяткина на Патриарших. То же самое расстояние, поражение сердца, смерть мгновенная, наступила около двух часов ночи. Пулю, изъятую из тела, получишь во второй половине дня.

– Все, спасибо, Виктор Николасвич, не задерживаю. Теперь, Алик. Вопрос на засыпку. С парфюмерами общался? Чем там пахла ручка на портфеле?

– Кристиан Диор, Франция. Называются «Настроение». Духи поступают маленькими партиями из-за своей дороговизны. Не Бог весть что, особой популярностью не пользуются, но считаются элитными из-за того, что ими пользовались Мадонна и Софи Лорен. Они же делали рекламу этим духам, поэтому их еще не сняли с производства, как «Шанель № 5».

– Ладно, ребята, занимайтесь своими делами. Увидимся в шесть вечера у меня. Сухоруков, поедешь со мной в ресторан «Пальмира», что на Никитской. У тебя фотография Ольги Ципканской с собой?

– Мы увеличили ее со снимка, что давала Настя, но качество отвратное.

– Тот, кто эту бабу хоть раз увидел, уже не забудет. Там качество, что надо.

– Не рановато ли для ресторана? Семь утра.

– Успеем. Он ночной, закрывается в десять утра. Пора тебе, опер, знать такие вещи. Где твоя машина?

***

Подойдя к бармену, Марецкий коротко бросил метрдотелю:

– Директора в зал, и сами с ним сядьте за столик. Я к вам подойду.

Майор вел себя резко, даже грубовато и никаких возражений не принимал.

Собственно говоря, никто и не собирался противоречить динамичному начальнику с Петровки.

– Послушай, приятель, – обратился он к бармену, показывая ему фотографию Ольги. – Ты не мог не запомнить эту красотку. Напряги память и расскажи мне, что она здесь делала позавчера вечером.

– Да, я ее помню. Но у меня сложилось впечатление, что она здесь была не одна.

– Ты кого-то видел?

– Нет. Такие женщины в одиночку не ходят. Она же не шлюха. Может на неприятности нарваться. Мужики ведь народ простой, грубый. Особенно бритоголовые. А к нам, к сожалению, и такой сброд захаживает.

– Долго она сидела у стойки?

– Минут десять. Выпила бокал шампанского, заказала второй, и больше я ее не видел.

В зале появился владелец ресторана и метрдотель. Марецкий переключился на них.

– Вы директор? Как ваше имя?

– Георгий Николасвич Уваров. Чем обязан?

– Вы знаете Игната Анисимова?

Уваров подумал и покачал головой.

– Нет, не припоминаю.

– Уверены?

– Я всегда уверен в том, что говорю.

Марецкий задал вопрос метрдотелю.

– Позавчера вечером ваш ресторан посетила семейная пара. Вы посадили их за столик, и мужчина попросил вас отвести его к директору. Было такое?

– Совершенно верно. Я вызвал Георгия Николасвича, а посетитель ждал у стойки.

Майор глянул на директора.

– Вы с ним разговаривали?

– Да. Перебросились парой фраз. Он спутал ресторан и искал своего знакомого, но, увидев меня, понял, что ошибся, и извинился.

– Где вы были этой ночью в районе двух часов.

– Дома, спал. Вчера у меня был выходной день. Такую роскошь я могу позволить себе не чаще одного раза в неделю.

– Что за женщина выплеснула шампанское в лицо этому посетителю? – спросил Марецкий метрдотеля.

– Мне сказал об этом официант, обслуживавший их столик. Лично я инцидента не видел. Пришли новые посетители, и я находился в другом конце зала.

Марецкий понял, что большего он не добьется. Они ушли.

– Отвези меня к Насте, Борис, а потом езжай на работу к Игнату Анисимову. Надо проследить весь его вчерашний день. После разговора с директором он вернулся за столик, по словам жены, сам не свой. Ну допустим, что он ошибся. Какая в этом трагедия?

– А может, дело не в директоре? Он увидел у стойки Ольгу и испугался скандала. В кое-то веки привел жену в ресторан, а тут любовница.

– Получается, что они появились в ресторане одновременно. Бармен уверяет, что Ольга успела выпить бокал шампанского, а второй заказала для спектакля.

– Может, она следила за ним?

– Я тоже так думаю. Встретиться случайно в ресторане Москвы маловероятно.

Их уже тысячи. И вот, что еще. Этот Уваров мне не понравился. Есть в его взгляде какая-то вороватость. Надо его проверить по всем параметрам. Возможно, их дорожки перекрещивались.

– ОВИР тоже проверять?

Марецкий непонимающим взглядом посмотрел на водителя.

– О чем ты, Боря?

– О теории Настены. Тогда мы тоже не могли установить связь между Вяткиным и адвокатом, кроме того, что Дикой жил на его даче. А потом выяснилось, что они вместе ездили в Швецию несколько раз.

– Не вместе, а в одно и тоже время выезжали за границу. Причем в разные страны, но у каждого в паспорте стоит штамп шведской таможни.

– Вот-вот. Такая же вероятность совпадения, как встреча в одном ресторане Москвы. Можно было бы понять, если бы речь шла о Париже – столице мира. А Стокгольм – это, что называется, на любителя.

– Проверяй. Только Швеция тут ни при чем. Убийства происходят в Москве, а не в Стокгольме.

– Речь-то идет о связи между убитыми. Представь себе, Степа, что этих людей что-то связывает. Не знаю что и гадать не хочу, но почему они так упорно не хотят в этом сознаваться?

– Связь не доказана.

– Доказана. Не понимаю тебя, Степан, ты упорно не хочешь замечать Ольгу Ципканскую. Как только она показывается в обществе какого-то мужчины, так он погибает. Все убиты одним и тем же способом, из одного оружия. Какие тебе еще нужны доказательства?

– Мне нужен мотив. А в сказку, рассказанную Таисией Лучниковой, я не верю. Наивный сюжет, чуть ли не шекспировская трагедия. Женщина-вамп, мстящая за смерть своего любимого. Смешно. Ты только подумай, кто убил возлюбленного Ольги? Вяткин? Крупный бизнесмен, владелец трех десятков автозаправочных станций в Москве. Человек, ворочающий крупными деньжищами. Что ему в жизни не хватало? Всеволод Дикой? Адвокат экстра класса. Тоже человек не бедный. Мог позволить себе купить островок в Тихом океане. Или Игнат Анисимов? Ученый с мировым именем. Разработчик электронного оборудования для космических станций. И все они кровожадные убийцы. Так что ли?

– И тем не менее их убивает одна и та же рука, очень похожая на нежную ручку Ольги Ципканской.

– Да похожая, но не факт. А мы должны придерживаться фактов.

Машина остановилась возле дома Анастасии Ковальской, и Марецкий поднялся к ней домой.

Хозяйка уже встала и пила кофе. Гость тоже не отказался от бодрящего напитка.

– Новый труп, Степа?

– Какая проницательность.

– Вряд ли ты решил бы приехать в девять утра в Ясенево, чтобы попить кофе.

– Да. И зовут его Игнат.

Настя нахмурила брови.

– Имя, которое называла Тая?

– Вот это меня и настораживает. Мне кажется, она знает куда больше, чем рассказывает нам. А тебе не кажется, что она все же виделась с сестрой? Ольга ее вызвала криком о помощи, сестра приехала и ждет у моря погоды. Нелогично. По началу, чуть ли не каждый день к ней в отель ходила, а теперь пропала.

– Ну она тогда еще никого не убила. А теперь, когда замарала руки в крови, не хочет впутывать сестру в грязную историю. Игната, как я понимаю, убили из того же оружия?

– Да. Сегодня ночью в лифте его дома. А два дня назад Ольга появилась в ресторане, где Игнат сидел с женой, и выплеснула ему на физиономию шампанское из фужера, зачем? Если собирается пристрелить мужика, то зачем сверься?

– Перед кем? Перед женой? Она же не размахивала пистолетом, не скандалила, не запугивала.

– Попроси Метлицкого, пусть он понаблюдает за Таисией. Сестры не могут не встречаться. Должна быть связь.

– Метлицкий на данный момент разгуливает по Стокгольму, а Журавлев, очевидно, изучает достопримечательности Таганрога. Я в полном одиночестве.

Попробую сама за ней присмотреть. Кто он такой, этот Игнат?

– Крупный ученый. Работал на космос. Анкета безупречная. За что такого человека можно убить?

– Но он не всегда был ученым. В молодости многие делают ошибки. Иногда за них расплачиваются в зрелом возрасте.

Настя достала несколько цветных фотографий и разложила их на столе.

– Узнаешь его среди этих людей?

Марецкий безошибочно ткнул в одного из них пальцем.

– Этот. Кто остался?

– Если бы знать. Двоих вообще не опознаешь, лиц не видно. Из четверых двое уже мертвы. Делал фотографию, скорее всего, Вяткин. Он тоже уже на небесах.

Всего их семеро. В живых осталось четверо. По лицам фамилии не прочтешь.

Фотографии не менее восьми лет. Может, кто-то убит год назад или пять лет, мы не знаем.

– Они на пикнике? Шашлыки видно.

– Вино французское, консервы шведские. Это где-то под Стокгольмом. Вот почему Метлицкий рванул в Швецию. – Значит, Сухоруков прав.

– Боря? В чем прав?

– Запросы в ОВИР решил послать. Он придерживается твоей версии.

– У меня нет никакой версии, Степа. Слишком много противоречий. Ни на один вопрос нет ясного ответа. Я до сих пор ломаю голову, зачем Дикой попросил горничную из «Астории» позвонить в Москву в частное агентство и просил устроить сам за собой слежку?

– Хотел себя обезопасить. Чего-то боялся.

– Допустим. И правильно делал, что боялся. Но зачем нужны такие выкрутасы.

Мог сам позвонить и попросить охрану для своей персоны. Места на даче много, пусть пара крепких парней поживет на первом этаже несколько дней. Какие проблемы? Второе. Почему он не поехал к Вяткину домой и не пытался Найти его?

– Он мог ждать Вяткина на даче, но того убили, и, естественно, никто на дачу не приехал.

– Кроме убийц. По делу вроде бы доказано, что их было двое. И уже полной тайной для меня остается поездка адвоката в гостиницу «Белград». Как он мог знать, что Ольга в этот момент приехала к сестре и ждет ее в холле гостиницы.

Ведь ни на даче, ни в портфеле так и не найден мобильный телефон. Значит, никакой связи с городом он не имел.

– Убийцы забрали, чтобы мы не смогли определить, кому он звонил и кто ему звонил. Тут все понятно. Оружие они тоже не бросили. Оно им еще нужно.

– А тебя это не удивляет? При каждом убийстве они оставляют свою визитную карточку в виде пули. Зачем? Нас дразнят? Делается это умышленно. Оружие в Москве купить – не проблема. Сколько его везут из Чечни, а особенно из Приднестровья, где «Калашников» можно купить за шестьсот долларов, а пистолет – за триста. И все же, Степа, самая подходящая версия – это мелодраматичная история любви, поведанная нам Таисией. Пусть она наивная, киношная, но если ее взять за основу, то многое сходится.

– Шерше ля фам?

– Другого я предложить не могу.

– Ладно, Настена, ты пригляди за Таисией, а я продолжу поиски Ольги.

На улицу они вышли вместе, и по их виду было понятно, что бабье лето и солнышко их вовсе не радуют.