Текст книги "Российские предприниматели и меценаты"

Автор книги: Михаил Гавлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Строптивый дипломат

До сих пор речь шла в основном о представителях младшей линии Строгановых, которая дала ряд известных деятелей российской истории. Но и средняя линия Строгановых, ведущая свое начало от барона Николая Григорьевича, также явила несколько одаренных, блестящих личностей.

Его третий сын, действительный тайный советник Александр Николаевич, был страстным путешественником и «европейцем», подолгу жил за границей. Любопытную характеристику Александру Николаевичу дает его племянник, известный писатель XVIII века И. М. Долгоруков: «Барон Строганов одарен был от природы наружностью самой привлекательной. Он имел сердце чувствительное и разум основательный. Будучи богат и уже смолоду в значительных чинах, он ни мало сими преимуществами не гордился, жил хорошо, без роскоши и скупого расчета. Слабое здоровье подвергало его частым болезням, а сие положение тяготило добрую его душу. Елизавета Александровна (Загряжская, его жена. – М. Г.), быв с ним в Париже, занемогла и повредилась, никакие средства не могли изменить ее безумства. Оно год от году усиливалось и дошло, наконец, до того, что надобно было ее запирать. Столь жалкое ее положение расстраивало природную веселость духа барона… Многие пенсионы людям бедным свидетельствовали, сколь он охотно помогал ближним…» Но вместе с тем «и он имел свои пороки. Насмешливый нрав и язвительные шутки делали его несносным и многих приближенных к нему так едко оскорбляли, что самые благодеяния его теряли всякую цену, и даже обращались в тягость. В шутках своих он часто не щадил ничего святого, хотя после бурных дней своей молодости он сделался настоящим христианином. Много способствовало к исправлению его мыслей насчет религии то, что он попал в секту мартинистов».

Его дочь Елизавета Александровна в 1797 году вышла замуж за богатейшего уральского заводчика из знаменитого рода Демидовых, впервые соединив родственными связями две известные горнозаводские династии.

Большую известность на дипломатическом поприще приобрел сын Александра Николаевича Григорий Александрович. Он родился в 1770 году (по другим сведениям, в 1769 году) и после обучения под руководством домашних учителей отправился в 1786 году с французом-гувернером за границу для завершения своего образования, как и его двоюродный брат Павел.

Любопытное сравнение характеров двух братьев Строгановых этих лет оставил воспитатель Павла Жильбер Ромм: «Один посоветуется, выслушает и послушается; другой более горд и независим – он советуется и выслушивает, когда ему захочется, сам обсуживает и разбирает поданный ему совет без всякого уважения к советнику и без доверия к его здравым доводам, он принимает или отвергает советы, как ему вздумается». Первый портрет – Григория, второй – Павла. Ромм отмечал большие успехи Григория в учении и ставил его в пример своему воспитаннику.

Кончина отца в марте 1789 года заставила Григория срочно возвратиться на родину. Вступив в права наследства, молодой барон женится на представительнице знатного рода Трубецких, княжне Анне Сергеевне. В 1794 году у супругов родился сын, названный Сергеем, а в следующем – второй сын, Александр. Еще через год барон Григорий Александрович был пожалован в действительные камергеры и поступил на службу в Берг-коллегию, ведающую горнозаводскими делами. Однако его больше привлекала карьера дипломата, и в начале XIX века он перешел на дипломатическую службу.

В 1805 году Григорий Александрович был направлен полномочным посланником в Мадрид, с тем чтобы содействовать перемирию между Испанией и Англией. Но события в Европе внесли коррективы в намеченную программу действий. В марте 1808 года испанский король Карл IV отрекся от престола. Новым королем был провозглашен брат Наполеона Жозеф Бонапарт. В июле 1808 года Г. А. Строганов получил письмо от канцлера Н. П. Румянцева, в котором сообщалось, что Александр I намерен признать нового короля и поручает посланнику поздравить Жозефа Бонапарта. Однако Григорий Александрович уклонился от выполнения этого предписания. Вместе с испанскими патриотами Строганов признал законным наследником Карла IV принца Астурийского Фердинанда VII. Вокруг принца группировались противники Наполеона, которые, как считал посланник, пойдут на «великие жертвы» ради национальной свободы. Строганов вступил в переписку с главой Центральной верховной хунты, принявшей на себя функции правительства.

Вместе с тем был момент, когда ему как русскому послу в Испании угрожала опасность. Наполеон продвигался к Мадриду. Строганов искал предлог для отъезда из страны. «Мое пребывание здесь и характер отношений, которые я здесь использовал, несовместимы с пустующим троном Испании. Я собираюсь уехать отсюда, как только позволят обстоятельства», – писал он в Россию. Предлог вскоре нашелся. В здание российской миссии в Мадриде ворвалась толпа и потребовала выдать ей французов, находившихся на русской службе. Послу с трудом удалось вырваться на улицу и отправиться за помощью. Порядок вскоре был восстановлен, виновные наказаны. Однако Строганов объявил о своем отъезде из страны, мотивируя это тем, что «в нынешних условиях, когда правительство не может обеспечить безопасность иностранных представителей, его дальнейшее пребывание в Испании невозможно».

Г. А. Строганов

В октябре 1808 года Г. А. Строганов по собственной инициативе покинул Мадрид. Этот поступок не был одобрен в Петербурге. Румянцев сообщал посланнику о желании императора снова видеть Строганова в Мадриде. Образ мыслей и поведение посланника признавались «с обязанностями службы несовместимыми». Тем не менее Строганов сумел привести веские доводы, чтобы убедить Александра I в необходимости предпринимаемых им действий. Будучи посланником России при Карле IV, объяснял Строганов, он уже не мог представлять интересы российского императора при Жозефе Бонапарте. «Из всех жертв, – писал он Александру I, – на которые я готов пойти ради славы Вашего Императорского Величества, потеря чести является единственной жертвой, которую я не могу по своей воле принести». Признав эти доводы убедительными, Александр I вынужден был назначить посланником в Мадрид Н. Г. Репнина, который из-за военных действий так и не смог добраться до места назначения.

Во время дипломатической службы Г. А. Строганова в Испании ярко проявились его политические симпатии, самостоятельный образ мыслей, решительность в действиях. В одной из записок о положении дел в Испании, составленной в 1810 году, он писал, как бы предвидя события Отечественной войны 1812 года в России: «Когда речь идет о защите своих домов, церквей и могил предков и свободы… тогда все – женщины, подростки – принимают участие в войне… Это война одновременно и религиозная, и политическая, и индивидуальная, поскольку речь идет о том, потерять ли все и склониться перед врагом, или защитить своего Бога, страну, семью и свободу».

Казалось бы, строптивый дипломат не мог рассчитывать на новое назначение. Тем не менее в 1813 году Григорий Александрович отправляется на новое место службы – в Швецию. На этом посту ему сопутствовал успех, предопределенный дружескими и союзническими отношениями России и Швеции. Российское правительство положительно отнеслось к выбору наследника шведского престола – Бернадотта, бывшего наполеоновского маршала – и к присоединению Норвегии к Швеции, в чем последняя искала поддержки. Совместные военные действия против наполеоновских армий укрепили русско-шведский союз. В своих депешах из Стокгольма Строганов подчеркивает дружеское расположение шведского правительства к России, о котором ему многократно приходилось выслушивать от членов королевской фамилии.

В 1816 году Г. А. Строганов получил новое назначение – возглавить миссию в Константинополе. Он оказался в центре национальных движений за освобождение народов Сербии, Молдавии, Валахии и Греции от османского ига. Оказывая поддержку христианским подданным Турции, посланник вызывал нарекания со стороны османского и российского правительств, хотя и стремился действовать в рамках полученных предписаний.

После заключенного в 1812 году русско-турецкого Бухарестского мирного договора оставался ряд вопросов (разграничение на Кавказе, статус Дунайских княжеств и Сербии, режим судоходства через проливы), решить которые вменялось в обязанность новому посланнику. Наиболее деликатной была проблема предоставления Сербии статуса самоуправляющейся провинции Османской империи, что предусматривалось статьей VIII Бухарестского мира.

По прибытии Строганов получил инструкции, в которых подчеркивалось неоспоримое право России на покровительство христианским подданным Порты и намечались задачи, которые должны быть решены в результате его миссии. Прежде всего это была выработка основ для мирных русско-турецких отношений. Г. А. Строганов являлся сторонником решительных действий в отношении Османской империи и имел твердое убеждение в бесполезности дипломатических дискуссий с ней. Его взгляды на балканскую политику России строились на распространенной в то время идее мессианской роли России среди православного населения Османской империи.

В Константинополе Строганов установил связь с лидерами освободительного сербского движения, с сербскими депутатами, прибывшими в турецкую столицу для передачи Порте требований своего народа. Он вступил в переписку с вождем сербов Милошем Обреновичем. В 1815 году Милош возглавил второе сербское восстание. Оно не принесло решительного успеха сербам, однако в результате переговоров с османскими властями Милошу удалось добиться устного соглашения о предоставлении Сербии ряда политических свобод. Этот договор не был подтвержден турецкими документами и, следовательно, не являлся юридически правомочным актом. Турки в любой момент могли отказаться от выполнения его условий. Поэтому ближайшей задачей Ми-лоша стало получение от Порты документа, подтверждающего внутреннюю самостоятельность северной провинции Османской империи. Достигнуть этой цели Милош рассчитывал с помощью России.

На сербско-турецких переговорах в 1816–1821 годах Строганов пытался отстоять права сербов, зафиксированные в русско-турецком договоре 1812 года. Он явился автором требований сербского народа к Порте, ставших фактически планом конституционного устройства страны. На этом пути Г. А. Строганов встретил препятствия не только со стороны османского, но и российского правительства. С самого начала он повел переговоры с османскими министрами в резкой, наступательной манере. Это вызвало тревогу со стороны Порты и недовольство российского императора. Александру I было весьма нежелательно какое-либо обострение отношений с западноевропейскими державами. Строганову предписывалось «впредь тщательно избегать в ходе переговоров всяких угроз войной».

Неожиданные препятствия возникли и со стороны сербского руководства. Строганов подчас не мог получить нужных сведений для компетентного представления Порте сербских требований. Это прежде всего касалось текстов договоров, заключенных сербами с османскими властями с 1813 года. Посланник фактически ничего не знал о сложившихся взаимоотношениях султанской власти с сербскими подданными, и получить эти сведения он рассчитывал от самих сербов. Однако сделать это оказалось непросто. Несмотря на продолжительную переписку с Обреновичем, Строганов так и не получил всех требуемых документов. Присланные летом 1818 года «ферманы» свидетельствовали, что сербский вождь не был заинтересован в их исполнении, поскольку в них ничего не говорилось о предоставлении ему титула наследственного князя. Непоследовательная, колеблющаяся позиция Милоша сказалась и в том, что в 1817 году он послал Порте благодарственное письмо, в котором выражал султану признательность за дарованные милости, утверждая, что «сербы спокойны и счастливы, как и предки их не бывали».

Подобные действия помешали посланнику в его переговорах с османским правительством. В последовавшем ряде встреч Строганова с турецкими министрами постоянные ссылки на благодарственное письмо Милоша служили основным аргументом Порты для прекращения обсуждения сербского вопроса как полностью урегулированного.

Тогда Строганов занялся выработкой программы автономного устройства будущего сербского государства. Милош обратился к нему за помощью, признавая несовершенство сербских проектов подобного рода. Представлять Порте условия, изложенные в строгановском проекте, сербы должны были самостоятельно. Разработанный Строгановым в 1820 году проект прошения Порте, явившийся, по существу, планом государственного устройства автономного княжества и прообразом конституции, лег в основу всех дальнейших требований сербского народа к османскому правительству. Он был составлен на основе народных прошений. Опасения Петербурга вызвали, однако, планы установления авторитарной власти Обреновича, который был готов любыми средствами добиться от Порты признания за собой титула наследственного князя. Ради достижения этой цели сербский вождь намеревался пожертвовать насущными интересами всего сербского народа, использовать любую поддержку западноевропейских держав. Поэтому российское правительство было сторонником установления в Сербии власти, ограниченной Сенатом. В данном случае пожелания, исходившие из российской столицы, были созвучны позиции посланника.

В одном из личных писем сербскому князю Г. А. Строганов писал: «Порта видит сильное желание Ваше получить наследственный сан княжеский; она решилась воспользоваться сим благоприятным для нее обстоятельством, дабы, лаская видам Вашим, посредством Вас совершенно поработить Сербию и лишить всех способов к улучшению жребия угнетенных. Ужели мыслите Вы, что она сдержит все обещаемое Вам, когда примет от Вас требуемую присягу? Ужели Вы сами согласитесь купить княжество ценою счастия своих соотечественников?.. Должно, прежде всего, устроить дела общественные, а потом уже ласкаться успехом своих собственных; без того последуют одни неудачи и позднее раскаяние».

Поддерживая требование об ограничении власти князя в Сербии, Строганов выражал и собственное желание видеть в стране конституционную монархию. Парадокс ситуации заключался в том, что предложение это исходило от самодержавной России. Конституционный проект государственной власти в Сербии, воплощения которого добивались как сербские депутаты, так и российские дипломаты, был составлен Г. А. Строгановым в 1820 году.

19 января 1821 года А. Ипсиланти поднял восстание в Молдавии, позднее оно распространилось на Грецию. Опасаясь поддержки восстания со стороны сербов, Порта прекратила с ними всякие переговоры, их делегаты в Константинополе были арестованы. Объявив поход против «неверных», османские власти устроили массовую резню христианского населения турецкой столицы. Протесты Строганова остались без внимания.

Получив известие о восстании в Греции, царское правительство осудило действия повстанцев, о чем Строганов был уполномочен известить Порту. Однако позиция российского посланника резко расходилась с официальной позицией правительства по этому вопросу: он считал, что отказ от поддержки освободительного движения балканских народов противоречит политическим интересам России, и требовал полномочий для оказания помощи греческим патриотам.

Летом 1821 года Турция наложила эмбарго на товары, провозимые кораблями под русским флагом, и запретила греческое судоходство в проливах, что нанесло ощутимый вред русской торговле.

6 июля Строганов направил Порте ноту с требованием прекратить преследование христианских подданных и восстановить свободное судоходство в проливах. В установленный срок Порта ответа на ноту не дала. Считая бесполезным продолжать переговоры и имея полномочия принимать самостоятельные решения, посланник и вся российская миссия в Константинополе покинули турецкую столицу. Этот шаг означал разрыв дипломатических отношений с Турцией.

Правительства великих держав опасались новой русско-турецкой войны и последующего господства России в проливах и в Турции. Александра I упрекали в том, что поведение его посланника поощряет революционные выступления в Европе, и в частности в Греции.

Османское правительство ожидало от России решительных действий. В скорой войне были уверены и на западе. Однако в правящих кругах России мнения на этот счет разделились. Руководители Министерства иностранных дел К. В. Нессельроде и И. Каподистрия возглавили две противоборствующие партии. Каподистрия выдвигал планы вооруженного решения русско-турецких противоречий. Его поддерживали влиятельные русские дипломаты: вернувшийся из Турции Г. А. Строганов, Ю. А. Головкин – в Вене, Х. А. Ливен – в Лондоне, К. О. Поццо-ди-Борго – в Париже. Группировка К. В. Нессельроде считала необходимым сохранение верности принципам Священного союза и находила несовместимой с ними военную поддержку революции в Греции.

К. В. Нессельроде

То, что Александр I склонился к мнению этой партии, серьезно повлияло на дальнейшую политику России на востоке и повлекло за собой отставку сторонников войны.

Руководители Министерства иностранных дел, да и сам император, не всегда одобряли точку зрения Г. А. Строганова на ту или иную проблему, однако, как правило, вынуждены были соглашаться с оценками событий и действиями К. В. Нессельроде посланника как наиболее приемлемыми в сложных ситуациях. Вместе с тем и Строганов во время своей дипломатической службы принужден был действовать согласно инструкциям и тем внешнеполитическим принципам, которых придерживалось российское правительство в тот или иной период. Но нежелание изменять своим взглядам и корректировать поведение в зависимости от получаемых указаний привело к тому, что после 1821 года Строганов навсегда покинул дипломатическую службу. Миссией в Константинополе завершилась дипломатическая карьера Г. А. Строганова. Несколько лет он провел за границей, в 1826 году вернулся в Петербург, где был определен в департамент экономии. Во время коронации Николая I Г. А. Строганов получил графский титул со всем своим нисходящим потомством. В 1838 году Григорий Александрович официально представлял Россию на коронационных торжествах английской королевы Виктории. В конце жизни граф Г. А. Строганов – Андреевский кавалер, обер-камергер, член Государственного совета. Скончался он в 1857 году в возрасте 87 лет.

Григорий Александрович был дважды женат. После кончины первой супруги, княгини Анны Сергеевны Трубецкой, он женился на графине Юлии Петровне (Жулиане) Д'Эга, урожденной Д'Алмейда, с которой познакомился еще в Мадриде. Супруги, графиня Юлия и Григорий Александрович, были очень дружны с А. С. Пушкиным, которому Строганов приходился свойственником через Наталью Гончарову. Юлия Петровна дежурила у постели умирающего поэта; граф Строганов взял на себя материальные расходы, связанные с его похоронами, а затем был опекуном осиротевшей семьи.

Ю. П. Строганова

У Г. А. Строганова от двух браков родилось пять сыновей. Второй по старшинству сын, Александр (1795–1891), – граф, генерал-адъютант, член Государственного совета, пользовался немалой известностью. Воспитание он получил в корпусе инженеров путей сообщения, по окончании курса которого поступил в лейб-гвардии артиллерийскую бригаду. А. Г. Строганов находился в рядах войск, преследовавших отступавшего из России Наполеона, участвовал в сражениях под Дрезденом, Кульмом, Лейпцигом. В 1831 году Строганов участвовал в подавлении польского восстания, в 1834 году был назначен товарищем министра внутренних дел, каковым пробыл до 1836 года, когда получил пост генерал-губернатора черниговского, полтавского и харьковского. В 1839–1841 годах он вновь в Министерстве внутренних дел, теперь уже в качестве управляющего министерством. С 1849 года А. Г. Строганов являлся членом Государственного совета. Пробыв год (1854) военным губернатором Петербурга, он около девяти лет состоял новороссийским и бессарабским генерал-губернатором. Таков внушительный послужной список этого государственного деятеля.

Александр Григорьевич, как и многие другие Строгановы, начиная со второй половины 1850-х годов, принимал активное участие в крупных коммерческих предприятиях. Длительное время он являлся председателем образованного в 1856 году Главного общества российских железных дорог – первого акционерного железнодорожного общества в России, на которое была возложена грандиозная задача постройки трех тысяч верст железнодорожного полотна, по существу, создания сети железных дорог в стране.

Известен он был и как меценат. В бытность свою в Одессе Строганов состоял президентом тамошнего «Общества истории и древностей российских», сделал много ценных пожертвований в его музей. В 1857 году он представил государю свой проект преобразования Ришельевского лицея в Новороссийский университет с юридическим и агрономическим факультетами, но по финансовым соображениям осуществление проекта было тогда отложено. После отставки от должности новороссийского генерал-губернатора Строганов был избран почетным гражданином Одессы, в которой провел последние годы жизни. Скончался он в возрасте 96 лет. Его громадная библиотека, согласно завещанию, досталась Томскому университету.