Текст книги "Католический бог"

Автор книги: Михаил Слонимский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Парень как будто собирался о чем-то просить.

– В чем дело, Ганс? – спросил берлинец.

– Прошу вас, господин, – отвечал Ганс, – меня сегодня рассчитала хозяйка. Она – иностранка, венгерка. Она не имеет права так поступать с немцами, как она со мной поступила.

– А почему она вам отказала? – спросил берлинец.

– Я не знаю. Я работал хорошо и старательно.

– Да, вы хорошо работали, – согласился берлинец.

Помолчав, он прибавил:

– Так вот как с нами поступают иностранцы, Ганс? Иностранцы по-хозяйски с нами обращаются, Ганс, не правда ли?

И добро бы француженка, а то еще какая-то венгерка, а? Нет, Ганс, все это никуда не годится.

– Помогите мне, пожалуйста, – сказал Ганс.

– Попробуем, – отвечал берлинец. – Попытаемся. Постараемся, Ганс, устроить в Германии хорошую жизнь для немцев.

Они двинулись вместе к пансиону.

– Мы это сделаем, не правда ли? – говорил берлинец. – На то мы и немцы, чтобы помочь самим себе, да? И слишком богатых людей мы с вами, Ганс, тоже не очень любим, не так ли?

Немцы должны быть равны в труде и богатстве.

Он дружески коснулся руки Ганса.

– Мы, немцы, сумеем помочь себе! Правильно я говорю?

Надо сейчас твердо идти к цели, Ганс, надо уничтожить врагов народа, и тогда все несчастья останутся позади. Что же вы молчите, Ганс?

– Вы очень добры ко мне, – отвечал Ганс. – Помогите мне, пожалуйста, вернуться на работу. Кроме вас, мне некого просить.

5

Зеленоблузый мужчина, как истый немец, пунктуально, от дома к дому, изучал всех здешних рабочих и служащих. Таков уж был его обычай, всегда спасавший его в затруднительных случаях. Знания его могли быть оплачены в полиции, в местной фашистской ячейке, а также могли пригодиться для того, чтобы спихнуть кого-нибудь и занять его место. Вот узнал он, например, что баварец, служитель пансиона, очень любит пиво, но все сдерживается. Немножко внимания в эту сторону – и вот, из нескольких дел это удалось первым: баварец оправдал надежды ,и очистил место. Правда, какой-то проходимец перебил дорогу, но и о проходимце удалось выяснить такое, что даже и не иностранка выгнала бы его. Он очень хитро намекнул хозяйке, что она нарочно взяла на службу такого, потому что, как иностранка, не любит честных немцев. А с такими рекомендациями, как у зеленоблузого, на освободившееся место берут сразу. Только вот редко места освобождаются. Тут надо очень думать и хорошо понимать политику, чтобы не пропасть.

Все это очень тонкая и небезопасная работа. В Гамбурге грузчики даже грозились убить зеленоблузого. Пришлось перебраться в Штеттин. Тут стало тоже неуютно, и зеленоблузый покинул и Штеттин. Он перебирался с места на место, накапливая знания и опыт, которые, может быть, когда-нибудь дадут ему настоящую хорошую должность.

Пока что зеленоблузый довольствовался мелкими выгодами своего ремесла, и мелкая служба в пансионе могла пока что удовлетворить его в эти трудные времена.

Случались, конечно, в его практике и ошибки. Случалось, что сведения его оказывались неправильными. Может быть, он ошибся и насчет Ганса. Он с недоумением и некоторой даже тревогой смотрел, как Ганс в дружеской беседе с берлинцем приближаются к пансиону. Если ошибся зеленоблузый – то надо удирать отсюда: подстерегут где-нибудь и прибьют, как уже бывало. Но действовать сейчас надо решительно и напролом.

Он поднял руку, приветствуя берлинца (конечно, он уже знал, что это за человек). Берлинец ответил тем же.

Хозяйка сидела под зеленой шляпкой деревянного гриба.

Она встала, обеспокоенная.

– Почему вы прогнали Ганса? – спросил берлинец. – Я задаю вам, простите, этот вопрос, потому что немцы в своей стране должны помогать друг другу.

Не успела хозяйка свалить вину на зеленоблузого, как тот сам заговорил – спокойно и солидно.

С первых же его слов берлинец мгновенно изменился – он выпрямился настороженно и взволнованно.

Для Ганса ничего неожиданного не было в словах зеленоблузого – ведь он, в сущности, потому и не добивался причин увольнения, что чуял их и без того, только не решил тогда, как быть. А теперь рискнул.

– Отец – бунтовщик, – рассказывал зеленоблузый, – а сам он в дружбе с коммунистами, с вожаком одним сюда пришел, потом разошлись нарочно. Разве такого можно допускать? Сюда честные немцы отдыхать приезжают, нам таких работников сюда не нужно.

Хозяйка поддакивала обиженно и удовлетворенно.

– Где этот вожак? – спросил берлинец.

Зеленоблузый усмехнулся:

– Нет его уже, вчера мы его убрали.

– Ну, что вы на все это скажете, Ганс? – сурово обратился к парню берлинец.

Этот человек был уже совсем не похож на того добряка, который только что, в дружеской беседе, шел рядом с Гансом.

Он был сух, зол, и фашистский знак на рукаве его коричневой рубашки чернел угрожающе. Швейцарка стояла на пороге, в безмолвном испуге и ожидании глядя на Ганса. Католический бог на помощь не приходил...

Ганс молчал растерянно.

Швейцарка отчаянно вскрикнула, и это было последнее, что услышал Ганс перед тем, как зеленоблузая тяжесть навалилась на него и опрокинула...

Сентябрь 1932

СЛОНИМСКИЙ Михаил Леонидович (1897 – 1972). Католический бог.

Впервые опубликован в журнале "Звезда", 1932, № 10 – 11. Печатается по изданию: Слонимский Мих. Избранное: В 2-х т. Т. 1. Рассказы. Повести. Л.: Художественная литература, 1980.