Текст книги "О насущном. Том 8"

Автор книги: Михаил Калдузов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Михаил Калдузов
О насущном. Том 8

Несуразная книга о неведомых величинах, оставшихся прошлом, – забвением. Наверное, это кому-то когда-нибудь пригодится, ибо с некоторых пор во всём я лицезрел лишь бессмыслицу.

Более проницаема посредством плейлиста, влияющего на осознание, образом, отключающим ум:

https://music.yandex.ru/users/bykmk/playlists/1111

https://music.youtube.com/playlist?list=PL6prYkPcj9NlDsYmYF4P1PlCjqnNDc9aj

Обратная связь:

https://zen.yandex.ru/qigod

vk.com/qigod

https://www.litres.ru/mihail-konstantinovich-kalduzov/?lfrom=508959676

Введение

В моменты отчуждённой опустошённости[1]1
  Опустошённость обыденная – всем знакома; но отчуждённая – совсем иная. Совсем…


[Закрыть], будучи владельцем состояния чьё не соизмерить с величиной видимого спектра: ибо свет в понимании каждого несёт разный характер восприятия, мне ничего не оставалось, как задаться целью изменить мир. Наивная мечта одиночек—неудачников, слепо грезящих чему не бывать. Но увы, веды глубинные знали более о чём я твердил и говорю поныне; ибо отчётливо обозревали финал, начало которого бралось за многие столетия до моего рождения. Это началось не сегодня и закончится не завтра. Это вечно. Но на фоне отведённого времени ничто. Смысл всего в ином. Вы здесь, как и все, для другого. Для чего? Ответ в Вас. Ведь возможность умереть дана каждому. Но воспеть лишь единицам; долой отринувшим участь смертную, твёрдым намерением, волей самоотверженного Я, не зная грядущего его судьбоносной, – шагать до забвенно-победоносного конца. Будет сложно. Я буду ломать Ваш мозг. Твой, читатель. Он будет вопиющи желать закрыть, выкинув вон, сочтя за бред. Но угодно ли чертям, чтоб звали их по именам?..

Никто из Вас ничего не понимает. Кто он. Откуда. И зачем живёт с тем, кого желал, но не любить. Ибо о любви если и ведал, лишь то, что она безответна. Не ведал, что истинно, а что нет. Что созидать, а что разрушать, и чего вовсе стоило категорически избегать. А уж в помине никто и близко не осознавал, где находился тот чьи строки ныне почитаемы, читаемы или внимаемы. Но, к слову, это не имеет смысла. Ибо он прежде в другом. В тебе, и каждом тебя окружающем элементе, в том числе обстоятельстве. Но явно не слове. Оно лишь форма донесения осязаемого. Но далёкого воочию от истинности. И стремился ли кто узнать, что было отчасти скрыто, но вовсе не скрывалось?.. Узрев то самое, за горизонтом событий произрастающее, масштаб чьего не соизмерить обыденной величиной от её узкой ограниченности к видению, но лишь от банального неведения лицезревшего, вследствие его не устремления к чему-то особо высокому. И речь не о горах. Бессмыслицы узревший, тонув, вновь останется с ничем. А глас, пронявший сей «как есть», – знай, ты не один. И свершится вскоре, что было раннее казалось невозможным.

Жизнь ничто иное, как извечно всеми любимая, но не правдой, супруга верных дней не своих идеалов для подражания. Чужая, почему-то всегда лучше, красней, свежее. Иными словами, этакая гонка чужих ценностей, далёких от совершенства. Но почём нам знать, будучи несовершенными, что есть совершенство? И как выглядит истина того самого явления, чьей мы не под стать? И совершенен ли тот, кто ничего не знает о совершенстве так таковом, как явлении? Умеющий, ведающий, всегда более сдержан, мудр, молчалив в отличии от его совершенной копии. Мир окружающий – школа. Счастье – знание. Думай, как вечность, созерцая её неизгладимую юдоль, будто познал бесконечную недосягаемую взора составляющую. Долой иллюзиям мирской обыденной суеты! Грёзам уподобляясь безмерно, плоды лишь пожухлые пожинать, не зрев сути Высшей, чьей всплеск аккурат любви первозданной, не утратившей свою истинность под покровом ночи желаний человечных; в сущности низких. Вкупе с мощной визуализацией рождения новой, раннее неизведанной звезды пленительного, подталкивающей к созиданию этакого совершенного, рождай галактики, созвездия, окутывая их бесконечной энергией мыслеформы своего истинного Я, глубинного, устремляясь к бесконечности, выражая причастность к горению звезды в очах, являвших беспристрастие…

Ибо каждый проймёт сказанное как скажет глас его живущий, нутром осязаемый, как эталонный. Посему слова и ничего не значат; но не суть, благодаря которой побуждающее внутренне заставит обратить внимание на сказанное особым, «родным» взглядом. Отдайся целиком, о читающий! Чтивший хоть один из законов Высшего бытия! Отдайся сему сказанному, как никогда бы раннее, ежели бы тебя не попросили! Пройми нутром, сердцем, глядя сквозь них в мир, раннее не замечаемый лишь от убеждённости, что там ничего «такого» нет! Ох сколько в тебе лжи и недоверия! Ах, если б ты знал… Созерцай под музыку, которую я посоветую, не переходя на фантазии мира житейского, уподобляясь объекту грубой материальной формы. Грезь о великом стоящем, неизведанном, чистом, искреннем. Весь высший уровень притязания есть в тебе. Он спит глубоким сном. Пробуди его, подчинив себе. Но прежде своеручно будь готов стать подчинившимся. Делай это каждый раз, когда имеется эмоциональный подъём, после еды, но не тяжёлой. А той, чей приём ознаменован подконтрольным ощущением небольшого чувства голода. Как почувствуешь восхождение чего-то ожидаемого, лёгкого, созидательного, – взрывай, рождая новые галактики, знанием. Пробуждая глубинное, направляй в русло созидательное. Делай это всегда, когда имеется минута свободного времени. Создай эту минуту. Стань частью её жизни.

Выразить любовь к данному упражнению, проложить дорогу к нечто новому, раннее не осязаемому и не видимому; нечто совершенному; но предупрежу, оно весьма энергозатратное, и побочный эффект присутствия того самого единства может наблюдаться не сразу. А то и вовсе противоречить сказаниям. Сонливость, понурость, физическое, моральное опустошение следствие того, что путь верен, но твой внутренний запас истощён, в виду его малого стратегического количества. Продолжай в том же духе, оставаясь искренним и верным затее. И вскоре ощущение начнёт усиливаться, подобно силовой выносливости атлетично сложенных людей.

Законы, чьим подчиняется следствие жизненное, противоречат Абсолютной действительности. Если ограничивать себя рамками бытности других личностей, то на тонком, истинном плане, величины запредельных возможностей, в том числе и физических человека: энергия, ему присущая, созидаемая в количествах, ограниченных лишь им самим, никогда не пробудится. В т. ч. «Кундалини.» Сложность барьер, порой же вовсе тупик. Но не конец, а всегда начало. Дорогу осилит идущий. И более никто. В руках осилившего путь богатства неписанные, мирскому нынешнему невообразимые. Лишь он под стать узреть их следствие в себе, граничив с истиной уже небытия…

Эмоциональное забвение

Эмоциональное забвение – это когда эмоция ума превалирует над неколебимостью взгляда (или осознанностью: первичным следствием восприятия реальности, или глазами вселенной/пространства). Эмоциональное забвение – это утрата связи со своим Я в момент страха или иной конгениальной эмоции ума. Не обязательно перед обстоятельством, а спонтанно, неожиданно, в чрезвычайной ситуации. Вопрос лишь в силе влияния. Склонность к страху или эмоции, вызывающей забвение, уже говорит о неосознанности идущего. Это не значит, что человек глуп. Это значит, что его легко оставить ни с чем, забрав лишь то, от чего он зависим. Будь то страсть, сомнение, апатия или чувство голода. Это всё забвение, но по отношению к первичной природе. Непознанной, вследствие непрестанно продолжающегося условия на протяжении всей жизни. Человек неосознанно, ввиду неведения, не избавляющего от ответственности, проживает жизнь, питая эмоции ума чувством, берущим начало от ЭГО, или мысли; но не истинной, а той, чья сформирована благодаря апостериорной тропе посредством логики ума.

Первичное, истинное не подразумевает логики к вещам. Оно пребывает вечно. Оно непреложно. Оно нерушимо, и человек его дитя. В ином случае, ежели идущий противиться природе его создавшей, он, продолжая идти не будет избавлен от таких порочных, вызывающих зависимость чувств, как вожделение, эмоциональная опустошенность, алчность, депрессия, жажда или потребность в чём-либо ином, вследствие неведения о том, что истинно он хотел, потому как по-прежнему оставался “заложником” ума а не отождествленным, или растворённым в эссенции пространства Вселенной. Чтобы было проще осознать, что есть неколебимость и как она выглядела, посмотрите на вещи взглядом Вселенной. Её непреложность ко всему всегда пребывает в одинаковом состоянии. Человеку также доступно это мировосприятие. Но для этого необходимо устремить взор на долгие года-десятилетия, туда, куда раннее не стремил. В том числе внутрь себя, посвятив большую часть времени единству с самим собой и чувству, формирующему пространство. Богу/Вселенной, оставшись наедине со своими мыслями, эмоциями и чувством беспокойства до тех пор, пока чернота, провоцирующая на агрессию, мятежу и бессознательному деланию безрассудных вещей не исчерпается, заменившись на иное, не конгениальное к представлению “о чистоте”, – кристальным, не предающимся к описанию следствием, представляющим облик Вселенной, но глазами идущего.

То есть фактически идущий становится Вселенной, осязая её волю, неколебимость и непроницаемость воочию. Фактически он познал жизнь, смысл, и возможное предназначение каждого, заключённое в простое, но в тоже время необъятное следствие, именуемое как апофеоз совершенства или истинный апогей разумности, позволяющий смотреть на все вещи первичным взглядом или причиной, зарождающей любой раздор особой целью. Его приятие любого происходит на уровне априорного, и последствие всего происходящего для него имеет более глубокий смысл, нежели для остального, выполняющего свою роль во имя той же цели. Априорное чувство – приятие любого встречающегося обстоятельства с особой мудростью, чью пока не понять логикой ума, но возможно пронять, спровоцировав на притяжение, при условии непрестанной работы над собой и своими изъянами, вечно провоцирующими к мятежу от любого виденного, идущего в разрез текущему воззрению. Наблюдать, не провоцироваться, стараясь пребывать “здесь и сейчас” в любой момент времени; даже самый катастрофичный, где, казалось бы, нужно думать о спасении собственной жизни, но уж точно не о Боге – создателе ситуации, в которой Ваше беспомощное Я было обязано вспомнить первичное. Дорогу осилит идущий. Ибо все ведут к одному.

Плевать, как ты считаешь, читающий. Плевать на каждого служившего своему рабовладельческому чувству эгоцентризма. Плевать на каждого и всех, кто дозволяет эмоции ума брать верх над осознанностью – оком Вселенной или чувством вышестоящей мудрости.

Остальным, с пиететом относящимся к сказанному, понимающим или всячески стремившимся к неизведанному, мой громовой поклон всем чувством высшего не Я…

Да начнётся неукротимое во имя прозрения всего человечества

Уверяю, однажды ты потеряешь ВСЁ. И если мнишь, что был защищён, то просто будь готов ко всему. Ибо не провидеть того, от чего был прежде зависим. Ибо то, именуемое ВСЕМ, в каждом из грядущих миров, больше вместе взятых к твоим предшествующим. Ты потеряешь несопоставимо более чем мог иметь на пути к любому, именуемому свободой. Ибо самое величайшее, прежде нерушимое ничем, склонным к воздействию извне лишь ВЕРА.

Созидающий благообразные фигуры, о держащий кисть в руках, – это про тебя! – уже родился с задатком внутреннего беспокойства, побуждающего к вечному акту во имя волеизъявления глубинной экспансии. Мой особый достопочтенный поклон и поэтам, стремившимся предать слогу невыразимый изысканный отблеск, как отражение величайшей виртуозности; воочию демонстрируя причастность к мастерству высшего искусства. Художник, как и склонный к пониманию значимости партитуры, разделяют второе триумфальное; остальные победоносное третье. Проигравших нет. Но победителей не судят. Лишь содрогающий слогом от сердца к ладони, – способен изменить течением мир и воззрение ко всему от им доносимого. Не один остальной акт творения не пробуждает столь к вечной дрёме склонное. Ибо лишь слог, нисходящий от триумфального чувства сквозь сердце, демонстрирует исконную причастность к форме, невыразимой ничем иным, как не тем благодатным послевкусием нещадно рубившего наповал четверостишия. Ибо кроме как слова донести осязаемое «как есть, не оставляя возможность добавить от себя чего не стоило», – о великий, кем бы ты не был, знай, я уважал тебя более чем кто-либо другой, ибо осязал то в крат, чем все вместе взятые, – не предоставляется возможным.

Триумфальное – остановка «вечно блуждающего». И при ином другом акте творения, кроме как не созидательном сквозь слог, “блуждающее” неконтролируемо продолжит раздувать чего не стоило. Мысли, воззрение. ЭГО. Триумфальное – есть остановка любой мыслеформы. Для сравнения, о несведущий! – попытайся в томной суетной обстановке запечатлеть на бумаге сквозь акт созидания некое смысловое письмо, имевшее триумфальное послевкусие, как прочитанного не зря. Неужели укротить безумие не только внешнее, но и внутреннее тебе не подвластно? О, как ты наивен! Ты просто слаб! А теперь попробуй что-либо нарисовать, – теперь понимаешь о чём я? Междоусобная война в рамках одного «государства», сводящая на нет остальные творческие процессы ввиду их бесполезности на пути к триумфальному. Кроме как не через слог.

Ежели ты действительно хочешь добиться несомненного результата, “нисходящего” знанием от формы, причастность к которой не оставит сомнений у лицезревшего «её высоты», – ты обязан укрощать внутреннее безумие каждый раз, после вспышки агрессии, провоцирующей «блудную мысль» к свободному разгулу. В частности, после физических упражнений или иных, выбивающих из колеи спокойствия от всевозможных деяний. Ибо, уходя в себя, посредством лишь рисования или иной «медитативной формы, ты лишь усмиряешь пыл внутреннего безумия, но не борешься с причиной его появления, в т. ч. искоренением.

И либо ты рушишь, воздвигая на месте руин храм Вечного, либо довольствуясь нынешним, не смеешь презирать кого-либо, встречающегося на твоём пути неспроста. Ибо терпеть смиренно, не понимая причины, и шагать напролом, не оставляя шанса на спасение, – ибо ты и был тем самым кругом, – отнюдь разные вещи. Но для этого нужно то, чего у тебя нет. ВЕРЫ.

Безусловно, художник, музыкант, либо иной другой творческий более свободен, чем некто иной, склонный лишь к созерцанию; ибо просто созерцающий отрадно-безмятежное никогда не поймёт истинности его видения, причину возникновения, природу, ввиду аналогичного процесса, протекающего в утопающих от неведения, но боли. Посему триумфальное непостижимым и именуется, т. к. даже «постигнув», никогда не понимаешь, где начало, зарождающее конец, и есть ли предел понимания того извечно дискуссионного, ввиду непрестанно сменяющегося, непохожего на предшествующий период чувства, но иного: особого, никогда раннее не встречаемого осязания беспристрастного единства; дарующего видения всего, как за стеклом, наполненным доверху субстратом, выступающим проекцией подсвеченной лучами кристальной воды, или иной другой конгениальной жидкости…

Шагнувший однажды тропой непознанной, более не видит иного смысла, как не отравляюще нынешний день, шагать в новый, осознанием, что он может стать последним… Ибо все процессы ускорены настолько, что осязание своей важности в этом мире сводится на нет, ввиду понимания, что конечный смысл, выступающий причиной любого рождения, вероятнее постигнут; и единственный, возможный, существенный аргумент своего присутствия – это даровать (передать) знание, выступая проводником двух измерений; ложность одного из которых неопровержима, а праведность второго достаточно относительна. Да простят все грешные, чьих разорвало в клочья от писанного во имя их же прозрения… Вы обязательно всё поймёте. Но чуть позже. Когда наступит Ваш час.

Дух всесильного единства

Слабый духом впредь падёт.

Честью храбрый обретёт

Сил невиданных окрас,

Жизнь чьих вечная средь нас

Век витает совершенством,

Ворожа нутро блаженством:

Зримым оку восседавшим

Над умом и чувств «изгнавшим».

Слабый к сильному примкнёт.

Сильный слабому воздаст

Наставлений, с чьих зажжёт

Духа вечный правый глас:

Чей позыв нутра глубинный

Побуждает долей львиной

Суть блаженства познавать,

Чьей избранник лишь под стать…

Во имя грядущего – все будет лишь так. И никак иначе. Ибо ты нынешний, имеющий то, что можно прежде забрать, лишить насильно, задумайся, насколько силён твой неколебимый внутренний настрой к тому обстоятельству, в котором ты мог остаться ни с чем. Даже без себя самого. Если у тебя ничего нет, то тебе повезло более, чем кому-либо другому. Ибо ты стоял у порога Вечного, и единственное что тебе оставалось, отринуть вон сомнение, скрепив то прежде верой искреннего, сердечного «я» в обстоятельство, где ты ребёнок в объятиях ласки Вселенной, знающей всё обо всех ежесекундно и более чем возможно представить к воображению. Ты должен поверить в своё местонахождение, возомнив познать первичное, а не безрассудно шагать куда-угодно, провоцируя обстоятельство к мнимому убеждению со своей стороны, что оно тебя слышит. И ежели задумал чего угодное, что могло бы осквернить, упрекнув в красноречии, но не истине, то знай, ты человек ума, и веры твоей в тебе практически не осталось.

Имея ныне всё, что мог представить, кричи Ура, благодарением, зная прежде, что твоей заслуги в этом никакой. Твоего в этом мире ничего нет. Твои мысли, побуждающим образом приведшие к «победе» отнюдь не твои. Хоть и появились в твоей голове. Раннее, предавшись разотождествлению, ты утратил первичную связь со своим исконным «Я». Ты не знаешь, где ты истинный, а где лишь облик, руководящий иными, идущими в разрез первичному, ценностями. Ты не более, чем проводник. А то и вовсе потребитель. Аккурат проводу. Или воришке за алюминием… Электричество, текущее в твоих жилах не твоё. Не питай мнимые иллюзии о том, что ты из себя что-то представляешь, потому как у тебя всё прекрасно. И ты чего-то добился. Это иллюзия. Это может исчезнуть, и ты останешься ни с чем, ежели бы так самозабвенно не уходил в отраду иллюзорного бытия, забывая первичное: исконного хозяина всего бытия. Бога. Быть собой понятие тебе не знакомое. Хоть ты и мог представить, что это могло значить, примерив маску «мнимого» видения, от неокрепшего мировоззрения к обстоятельству своего нахождения…

Не суди меня. А просто кричи Ура за всё, что имел, благодарением… Болезнь расставляет всё на свои места… но прежде! – вот сейчас, когда у тебя всё прекрасно, идиллией вдосталь испито, задумайся… насколько ты от этого зависим, если бы в одночасье остался ни с чем, брошенным в компостную яму – к удобрению, сгнивать?.. Дух предательски дозволишь ли унизить, ли увидишь в том волю более могущественного, показывающего, насколько ты слабое существо, от того, всего зависящее? GloryofEternity. Слава Вечности. Ибо сила не во власти, богатстве или просторах, чьи во владении прежде у первичного Бога, Вечности, Вселенной, – а сила в мудрости и внутренней безвозмездной ВЕРЕ в первичную материю, и видения её проявления во всём. Вселенная мудрее, более слышима, дальнозорче, необъятнее и умнее, чем могло представить к следствию человечество поднебесной. Ибо дума каждого от неё. Посему никто никогда не узрит истины, покуда её Высочество само не изъявит об обратном.

И отныне, её дети, обуздав поток неукротимого отрадно-вдохновенного чувства, благодаря ранней самоотверженной воле и чистоте кристального намерения, – проповедуя, сверкая, шагают в мир. И любыми образами-следствиями доносят возможную истину в облике уместном к обстоятельству. Ибо каждый преследуют одну и ту же цель, но под маской требующегося обстоятельству обличия.

Ибо истина не может быть трактована одним предложением, если оно не гласит:

«О безвозмездной неколебимой безрассудной вере в обстоятельство, как случаю, в котором всё АБСОЛЮТНО не зря…»

Узревший крах всего, что только можно сопоставить с удручающим, не граничащим даже с пониманием о плохом, ты был ближе, чем иной другой к пониманию царства Вечного. Ибо ты стоял у врат. И единственное, что тебе оставалось, довериться, отринув вон все усомнения злосчастного ума, зная, что всё не зря. Ибо пока ты не верил. Но ты должен знать, что именно так и должно было быть! И наблюдать. ВЕРИТЬ. Кричать всегда Ура, с особым благодарением Тверди. Небу. БОГУ. Не создавая кумира в лице конкретного. Одно имя. Первичное. Благодарить. GloryofEternity. И наблюдать. Уверить, как никогда. И прежде быть в гармонии собой, заботившись о теле своём, как инструменте достижения цели единства с Божественным. Жертвовать собой во имя обретения чувства единства. Собой, для других, а не другими для себя. Уделять время развитию, но прежде противоположному полушарию, обыденной сменой руки. Не уделять большую часть времени здоровому образу жизни, так как в нынешнем понимании ума это лишь злокозненно навредит, уведя от истины. Но и не пренебрегать своим здоровьем, разжигая самолюбие и лень не стоило. Понимание, как надо со временем «низойдёт» вспышкой озарения, дозволив делать так, как никогда бы не сделал, потому как считал, что нельзя.

Веди аскетичный образ жизни. Отстранись от всего. Хотя бы на год. Не разжигай пытающееся потухнуть, общением с другими. Да, безусловно, после общения ты был жизнерадостным, испитым энергией, простолюдином. А должно быть истинным, собой. Всегда. Непоколебимым. Чистым, с ясным взором. Всегда. Что до общения, что после. Внутреннее состояние должно быть непреложно чисто, как безоблачное небо. Не прелюбодей! Мозг должен стать иным. Достигнуть формы устойчивого состояния возможно лишь сквозь удручающие многочисленные метаморфозы. Кричи Ура до тех пор, пока всё не станет на свои места, и в этом более не будет необходимости. И постоянно верь. Сыщи занятие, прежде творческое «по душе», где бы воочию твой потенциал мог раскрываться в достаточной для текущего времени мере. Ибо отныне тобой руководит иной процесс. Пока тобой в совершенстве неизученный. Непрестанный процесс перестройки организма не дозволит отслеживать, в некоторых моментах, думой чьего свершается обстоятельство. Тебя прежнего, или грядущего истинного. Нового. Или вообще чужеродной мысли.

Не сей сквозь призму ума, что писано чувством. Стань чувством, и ты всё поймёшь.

В конечном итоге две крайности сойдут на нет, став одним целым: безмолвным, всем и сразу. Ты достигнешь совершенства. И достигнув, помни, чему обязано положение дел, и как ты к этому пришёл. Донеси это знание всему миру. Выступая, но уже отныне поделом дитём Вечности, – отныне шагай, крича всему и всем об одном и том же. Но не формой открытого слога, а иносказательно, волеизъявлением своего творческого Я, дабы чужеродные, витающие в эссенции злости прежде тебя не кинули на растерзание себе подобным. Кричи Ура, пока не окреп да такой степени, чтобы сказать, как есть всем правду-истину. И однажды, каждый доверившись, но не слову, а чувству, воочию говорящему о неоспоримости сказанного с уст незнакомого, – пойдёт, слушая впредь лишь свой глас истинного Я, прямиком ведущего к Богу и его знанию. Не каждый дойдёт. Кто-то, оступившись, сойдёт, предав Одиссею. Но уверяю, спустя года он поймёт, что потерял практически всё, ныне имея более, чем нежели, когда решился. Знай! Что мудрое прежде зрит, что отдельно взятый испытывает неравнодушную симпатию к её необъятным просторам расстеленных безграничных возможностей! И доверительно впускает каждого изъявившего познать иную реальность осознания действительности, распростёрто окутывая несоизмеримой благодатной теплотой внутреннего спокойствия. Вера в обстоятельство своего нахождения в том или ином месте «как не зря» с вечным взыванием Тверди. Богу. Это единственное предложение трактующее донесение истины одним выдохом.

«GloryofEternity» (одноимённая книга) – откроет новую тропу познания действительности, не граничащей с пониманием нынешнего бытия, связанного с видением о Божественной причуде, усердно пропагандируемой церковью. Да будет так.

Аминь.