355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Кагарлицкий » Чужой цвет » Текст книги (страница 3)
Чужой цвет
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 23:54

Текст книги "Чужой цвет"


Автор книги: Михаил Кагарлицкий



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

6. ПРОВАЛ

В вестибюле Комплекса информации Ан-Мари встретил тучный, с обвислыми щеками строевик. Он придирчиво изучил протянутый ему пропуск, внимательно посмотрел на его обладательницу и только потом указал дорогу к служебному лифту. В коридоре через каждые пять-шесть метров мелькали синие рубашки строевиков.

На пятом этаже предупредительный охранник проводил Ан-Мари до специального отсека и оставил в светлой просторной приемной.

– С началом, коллега Розенфельд! – в комнату вошел Бошан в безукоризненно белом халате. – Небольшая формальность: вашу ладонь!

Ан-Мари опустила пальцы на желтоватую пластинку, и та, быстро впитав главные структурные линии ее руки, выдала четкий снимок.

– Теперь вы сможете заходить в аналоцентр самостоятельно, – заметил Бошан, надавливая на выглядывающий из стены синий рычаг. Передняя панель, заставленная книжными полками и компактными сейфами, плавно отошла в сторону, открывая проход в узкое полутемное помещение.

– Наша обитель! – Бошан пропустил Ан-Мари вперед и с другой стороны закрыл закамуфлированный вход. – Мозг и сердце аналоцентра – блок операций.

В комнатенке с низким потолком засветилась гирлянда голубоватых отсветов, и Ан-Мари увидела встроенный в стену широкий пупырчатый экран красного цвета. Экран был закрыт толстым слоем гибкого ажурного стекла.

– Неужели это и есть пульт контакта? – спросила она.

– Он самый, – довольный произведенным эффектом, улыбнулся Бошан. – Тайна тайн. Величайшее достижение разумной мысли. Связь через эквивалентное прикосновение. Телепатия электроники. Вы об этом, конечно, слышали?

– И вы приводите эту машину в действие? – восхитилась Ан-Мари.

– Случается, – усмехнулся Бошан. – Но это прерогатива Апостолов. Кстати, в первое время вам будет запрещено работать на пульте. Сначала необходимо выдержать срок доверия.

Ан-Мари понимающе кивнула.

– А в остальном – ничего сложного, – заметил Бошан. – С системой регуляции справится и младший техник.

Он взглянул на циферблат часового режима и явно заторопился.

– Инструктивный материал и рекомендации! – на столике перед Ан-Мари мгновенно выросла целая горка красно-белых брошюр. – Ознакомьтесь и примите к сведению. А мне надо быть в другом месте. Встретимся завтра!

Бошан снял халат, повесил его на крючок передвижной вешалки и чуть ли не бегом выскочил из помещения. Ан-Мари осталась одна. Она торопливо перелистала несколько брошюр и аккуратно отложила стопку в сторону – содержимое рекомендаций было хорошо знакомо младшему статистику.

Система внешней защиты оказалась несколько примитивнее, чем она ожидала. Ан-Мари автоматически заклинила вход в помещение и осторожно подошла к пульту. Только он мог дать ответ на любой, самый трудный и запутанный вопрос.

Ан-Мари отключила сигнализацию и подняла предохранительный лист стекла. Бошан был прав – с такой техникой справился бы любой начинающий работник. Оставалось немного: перевести рукоятку на выключателе и вступить в контакт с аналоцентром. Ан-Мари не смогла устоять перед соблазном.

Щелчок тумблера, и экран засветился яркими волнистыми полосами. Его красная твердь тревожно зашевелилась, словно переползая от одной стороны рамки к другой и приподнимаясь агрессивными клокочущими бугорками.

Ан-Мари решительно напрягла пальцы и вонзила их в переливающуюся плоскость экрана.

Экран, словно домашнее животное, повеял на ее руку теплом и плавными, непонятными импульсами.

«Реальность теории цветовой структуры, реальность теории цветовой структуры», – упрямо выводил слова ее мозг. Но красная, масса экрана, будто вязкая обволакивающая глина, начала засасывать пальцы Ан-Мари. Девушка попыталась вырвать руки, но красный экран все больше и больше притягивал ее к себе. Она продолжала упрямо повторять, все ту же фразу, но аналоцентр не отзывался на ее вопрос. Экран всосал руки Ан-Мари по запястья и застыл плотной твердой коркой. И тут же, откуда-то сбоку, в помещение быстро вошел Бошан.

– Я полагал, что вы продержитесь несколько дольше, – с разочарованием констатировал он. – Ох уж это женское любопытство!

Он подошел к пульту и, выдвинув кассету, просмотрел кривой ряд цифровых знаков.

– Разумеется, традиционный вопрос. Вы не оригинальны, малютка.

Бошан покопался сзади аппарата, отключил пульт, и Ан-Мари отдернула закоченевшие, вымазанные в грязном растворе ладони.

– Смойте, – Бошан нажал на кнопку, и из стены выдвинулась раковина. – Кажется, я обещал рассказать вам, как охотятся на пятнистых лемуров? Слушайте. Пятнистые лемуры очень своеобразные и необычные животные, с тонкой импульсивной системой и прекрасной защитной окраской. Одним словом, поймать его в лесу практически невозможно. Но есть отличный способ: шараневая мазь, одуряюще действующая на пятнистых лемуров. Они физически не выносят близости этой мази – скорей всего какое-то наркотическое воздействие. Так вот, хороший охотник облачается в комбинезон, натирается с головы до ног шараневой мазью и приходит в лес. Все равно где находиться: в зарослях или на открытом месте, в глубине либо на опушке. Рано или поздно привлеченный чудесным запахом лемур подползет к вам и начнет тереться о спину, лезть на колени, заглядывать в лицо, умиляясь такому огромному количеству любимого снадобья. Взять его не представляет особой сложности. Считайте, малютка, что все это, – он обвел рукой помещение, экран и свою сияющую физиономию, – и есть шараневая мазь, на которую попадаются глупые пятнистые лемуры.

В соседней комнате Ан-Мари ждали два строевика.

– Вас проводят к Апостолу, – объявил Бошан. – Я бы хотел сократить процедуру, но Апостолы любят традиции.

Длинный извилистый коридор вел вниз. Строевики то и дело ускоряли движение жесткими тычками в спину.

– Кто сегодня из Апостолов? – спросил один у другого.

– Проницательный. Он всегда оказывается здесь, когда их отлавливают. Что это: божий дар или дьявольская интуиция?

– Тс-с-с! – зашептал спрашивающий. – Подходим…

В конце коридора пол, стены и потолок были окрашены в черный цвет. Перед выпуклой квадратной дверью конвоиры остановились.

– Апостол, – негромко произнес первый. – Мы привели….

– Впустите, – раздался тихий голос, и дверь слегка приоткрылась. Строевики протолкнули Ан-Мари в образовавшуюся щель, и плотная твердь неизвестного металла снова закрылась за ее спиной.

Пристанище Апостола напоминало скорее келью отшельника или кабинет рассеянного ученого. По углам лежали связанные бечевкой книги и трактаты, на полках виднелись очертания колб и сосудов, над столом, заваленным рукописями и пергаментами, тускло горела свеча. Апостол, низкорослый старец с широким скуластым лицом, был одет в свободный белый хитон. Огромная лысина на его голове наползала на левое ухо.

Он, прищурившись, посмотрел на свою гостью и кивнул на тонкий плетеный стул за другим концом стола.

Ан-Мари села, с удивлением разглядывая невзрачную обстановку комнаты и самого хозяина. Мало кому из смертных доводилось видеть живого Апостола.

– Надо пребывать в скромности, – сказал Апостол, уловив ее взгляд. – Обогащение портит суть человеческую…

Он на мгновение задумался и ласково улыбнулся Ан-Мари.

– Человек тянется к знаниям, они обогащают его внутренний мир. Ты стремилась к обогащению, дитя?

– Я хотела узнать истину, – ответила Ан-Мари.

– Истину… А разве может быть одна или несколько истин? Окружающее состоит из тысячи истин. И все они праведны или лживы, доверчивы или корыстны, просты или немыслимо сложны. Какая из них необходима тебе?

Ан-Мари провела рукой по затылку и резким движением сорвала с головы парик.

– Какая же это истина, – вздохнул Апостол. – Моя добрая теория цветовой предопределенности. Я придумал ее лет сорок назад. Не волнуйся, дитя, там нет ничего стоящего. Это все подтасовка. Довольно тщательная, хорошо обработанная, мастерски продуманная, но всего лишь подтасовка. Первая же операция на аналоцентре докажет ее никчемность. Вот почему мы уже двадцать лет не прибегаем к его услугам. Можешь удивляться, возмущаться, но так оно и было. Тебе никогда не приходило в голову, почему это вдруг, по приказу Апостолов, изъяли все компьютеры восьмой ступени? То, на что уходит не одна человеческая жизнь, эти хитрые машины способны просчитать за несколько секунд. И самая прекрасная и страшная легенда не устоит перед цифровыми и логическими выкладками.

– Но зачем? – выдохнула Ан-Мари. – Почему нас?

– Все очень просто. Есть доброе поверье. Однажды, в первобытные времена, в какой-то заболоченной, залитой непрекращающимися ливнями местности взбунтовалось маленькое племя. Жизнь безрадостна, бытие ухудшается с каждым днем, дети умирают от сырости и голода. Десятки копий смотрели в грудь вождя. Ведь всегда за все беспорядки прежде всего отвечает власть. Вождь был неглупым малым, в его жилах текла кровь жреца, и он крикнул своему мятежному народу: «Я знаю, кто виновен во всех наших бедах: это колдует хромой Уи!» И царственный жезл указал в сторону самого слабого и беззащитного мужчины племени. «Проклятый колдун!» – закричали воины, и тело бедного сородича оказалось пронизанным десятками острых наконечников. Но прошел день, другой, а лучше не стало. «Колдун умер, – сказал вождь, – но остались его ведьмы, и те, кто помогал ему!» Убили жену и дочь Уи, отдали в жертву добрым богам его незадачливых друзей. Положение не изменилось, но храбрые воины замолчали. Каждый из них подумал про себя: а вдруг и он окажется как-то связан с покойным Уи. Страх поразил их неопытные души. Страх укрепил власть вождя и сделал ее абсолютной. Старый инструмент власти передавался из поколения в поколение, и если происходили колебания основ, но тут же начинались поиски злоумышленников. А подобрать их никогда не составляло большого труда. Колдунов можно найти в любом из времен… Что же касается рыжих?.. Грешен, это первое, что пришло мне в голову. Но разве было бы лучше, если жертвами во имя сохранения порядка и справедливости в обществе стали бы хромые, косоглазые или с родинками на правой щеке? Это уже причуды истории.

Каждую фразу Апостол сопровождал убедительным жестом. Было видно, что ему нравится ораторствовать, что он нуждается в аудитории, даже если она состоит из одного человека.

– Ну а чтобы история выглядела более привлекательно и научно, мне и пришлось прибегнуть к созданию столь терзающего вас определения. Нельзя быть голословным… Приходит ко мне рыжий и спрашивает: неужели мы такие плохие, владыка? А я отвечаю: нет, вы не такие плохие, сын мой, вы еще хуже. И выкладываю перед ним факты, цифры, всю совокупность данных, составляющих теорию. И он поражается своему ничтожеству. Ну а для тех, кто стремится в своем познании дальше допустимых пределов, существует Подвал. Ибо, как я сказал вначале, обогащение портит человека, а если испорченное болезнью тело еще поддается своевременному лечению, то испорченная болезнью душа должна быть представлена на Суд Божий. Здесь мы, простые смертные, бессильны. Ты все поняла, дочь моя?

Ан-Мари обреченно кивнула.

– И вам всегда верили? – вырвалось у нее.

– Почти всегда, – ответил Апостол. – Ведь главное заключается не в том, в чем убеждать, а в том – как убеждать!

Апостол опустил голову и расправил лежащий перед ним свиток.

– Ты все узнала? Тогда иди. Нет, туда. – Он указал рукой на незаметный, завешенный серым полотном выход: – Подвал там.

Два других строевика, один стройный, улыбчивый, другой мрачный, неуклюжий увалень, подхватили ее под руки и повели по пустому полутемному пространству.

– Прошу! – пригласил улыбчивый строевик. – Налево. У нашего Подвала два рукава: отдельно для мужчин и для женщин. Мы соблюдаем половую специфику.

По правую сторону широкого коридора зияли серые квадратные окна, отсвечивающие подземную темень; слева мигали лампочки над дверцами камер, в каждую из которых заглядывало большое круглое око глазка.

– Здесь у нас ряд автономных помещений, составляющих единую систему, – тоном опытного гида-экскурсовода пояснил улыбчивый. – Сейчас все посмотрим.

Он пошел впереди Ан-Мари, с гулом распахивая тяжелые железные двери.

– Сюда поступает отработанный материал. Видите, в углу, пневмопресс, легкая автоматическая установка. Он позволяет дорабатывать все, что осталось, в минеральные удобрения. Действует путем сжатия. Ребят, работающих с прессом, мы называем гуманистами. Разве не гуманно заставить отступника служить на благо общества, пусть даже и в такой форме?..

Этот уголок напоминает ванную. Вы заметили, как блестят кафельные плитки и какие огромные емкости установлены по краям. Опускаем тело в специальную жидкость, с помощью которой выпадают и вылезают все волосы. Ведь не секрет, что удобрения должны быть органически однородными. К сожалению, состав жидкости не совсем совершенен, и приходится наблюдать, что происходит с некоторыми участками тела: сползает и разваливается кожа, лопаются вены и сосуды, крошатся и ломаются кости. Пренеприятнейшее зрелище. Приходится, работать в перчатках. Правда, поступающие в омывальню тела не представляют эталоны красоты и изящества, но все еще сохраняют определенные очертания…

Похоже на медицинский кабинет? Почти хирургическая палата. Нет, это не стол. Это наша универсальная дыба. Сюда кладется экземпляр, сначала закрепляются защелками руки, затем, после серии опытов, ноги. За белыми створками этих симпатичных, шкафчиков таится масса специальных приспособлений, мы не будем их доставать и показывать – поверьте на слово, они весьма традиционны: положитесь на свое воображение, и вы легко их представите. Работа презанимательная. Иные наши клиентки показывают столь высокие возможности в звуковых диапазонах, такие бесподобные достижения по силе голосовых связок, что поневоле хочется отмечать отдельные рекорды, Здесь рассказывают все. Даже порой то, чего не могут знать. Женщина очень слабое и беззащитное существо…

А тут почти тренировочный зал. Маты, мячи, булавы. Наша прихожая. В ней ребята немного позабавятся с вами. Ведь с самого утра марши, пробежки, ходьба, прочесывание, акции – это порядком утомляет, нужна определенная психологическая разрядка…

Он захлопнул последнюю дверь и с любопытством посмотрел на Ан-Мари.

– Ну как? Здорово? А люди шепчут: пытки да пытки.

– Первую пытку я уже ощущаю? – спросила Ан-Мари.

– Ты умница, – усмехнулся строевик. – Все верно. Предварительное ознакомление тоже входит в наш реестр. До приезда ребят у нас еще два часа. И тебя отведут в камеру. Это небольшая комната, и в ней ничего нет. Абсолютно ничего. После того, что ты увидела, тебе захочется скрыться от нас без возмездия, и ты станешь лихорадочно искать выход. Но как – вот в чем вопрос. Первое, что придет тебе на ум, – разбить голову о стену, но стены в этой камере мягкие и эластичные: многие уже пробовали на себе их нежные полукруглые овалы. Задушить себя одеждой? Мы предусмотрели и это. Тебя разденут догола, не оставят ни одной нитки. Ведь и нитка в умелых руках может многое. Следующая мысль: расцарапать ногтями вены. Сожалею, но ногти тебе выстригут почти до основания. И ты решишься на последнее: перегрызть вены зубами. Смелый поступок. Но он уже встречался в антологии. Внутреннее видеоокно позволит уловить нужный момент, и дежурный оператор, оценив твою решимость и находчивость, включит нейрогаз: реакция притупляется, движения теряют силу, и ничего нельзя сделать. При ясном разуме, при необузданном желании избежать предстоящих мучений ты будешь вынуждена ожидать их, и кто знает, может быть, именно это самое страшное. После двухчасового ожидания мы получаем робких и послушных полуживотных, иной раз с ними даже неинтересно работать.

Мрачный хмыкнул и покачал головой.

– Точно. Никакой радости.

– Видишь, – вздохнул улыбчивый. – А он знает свое дело. Кстати, об окнах. Некоторые предпочитают выбрасываться. Но их ждет жестокое разочарование – у нас все-таки подвальное помещение.

– Ну! – рявкнул мрачный и с силой толкнул Ан-Мари в спину. Она налетела на стену и судорожно прижалась к ней.

– Зачем так волноваться, – сказал улыбчивый, отрывая ладони от холодных плит бетона. – Это совсем недолго – двадцать шагов по коридору.

«Он прав, – подумала Ан-Мари. – Надо отрешиться от всего и принимать происходящее как должное».

Она выпрямилась и пошла вперед.

Сзади раздался звон разбитого стекла, а следом послышались два утробных всхлипа. Ан-Мари обернулась. По стенам коридора, справа и слева, растекались две большие, скверно пахнущие вмятины. На ближайшем подоконнике сидел Лякург, с трудом запихивая в кобуру матовый ствол лучемета.

– Я же обещал появляться в решающие минуты твоей жизни, – сказал он. – Идем на улицу. Там солнце. Оно, пожалуй, и на самом деле, рыжего цвета.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю