Текст книги "Вечная тайна футбола"

Автор книги: Михаил Якушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Всегда готов

В московское «Динамо», как уже было сказано, я перешел летом 1933 года. Приглашали меня в этот клуб прежде всего как хорошего хоккеиста. В футбол же поначалу пришлось играть за вторую команду, так как в пятерке нападения первой команды выступали тогда футболисты один сильнее другого: Алексей Лапшин, Василий Смирнов, Сергей Иванов, Василий Павлов, Сергей Ильин.

Прошла зима, наступил очередной летний сезон. Готовились мы, помню, к очередным армейским соревнованиям. Жили на сборе в казарме рядом со стадионом Юных пионеров, на котором тогда сборная Москвы в канун матча трех городов проводила свои тренировки.

Естественно, я, когда выдавалось время, внимательно следил за ними. И вот в один из дней, придя на этот стадион, я столкнулся с глазу на глаз с тренером сборной Москвы Михаилом Степановичем Козловым, хорошо мне знакомым по хоккею. В свое время он был капитаном хоккейной сборной СССР, а я (конечно, значительно позже – Козлов старше меня на 15 лет) не раз играл против него в чемпионате Москвы. Так вот, Михаил Степанович, увидев меня и зная, что я играю и в футбол, говорит мне:

– Михеич, можешь найти быстро форму? А то у нас Андрей Старостин не пришел – не хватает игрока в команде…

– Найду, – выпалил я в ответ, бегом бросился в казарму и назад к Козлову.

Тот спрашивает:

– Готов? Отвечаю:

– Всегда готов!…

Сборная Москвы проводила контрольную игру. Меня поставили на место Андрея Старостина центральным полузащитником. Вообще-то я играл в нападении, обычно правым полусредним, но в «Совторгслужащих» иногда выступал и в центре полузащиты. Козлов дал мне шанс, который, быть может, выпадает раз в жизни, и я решил использовать его сполна.

«Прежде всего, – твердил я себе, – надо играть просто и делать на поле то, что умеешь, причем делать все точно».

Получая мяч, я старался своевременно отдать его партнеру. Поначалу делал только короткие передачи, чтобы не ошибиться, а потом, когда окончательно успокоился и почувствовал себя уверенней, начал отдавать пасы и на более длинные расстояния. Чувствовал, что некоторые мои ходы вызывают одобрение у партнеров. Когда матч окончился, группа наиболее авторитетных игроков сборной Москвы, в том числе и наши, динамовские, подошла к Козлову. «Михаил Степанович, – говорят они, – Якушина надо в сборной оставлять, хорошо играет». Козлов согласился с ними.

Словом, редчайший произошел со мной случай – «не проведя ни одного матча в первой команде своего клуба „Динамо“, я попал сразу в сборную Москвы.

Опыт первого выступления за сборную я усвоил накрепко. Потом уже, став тренером, всегда давал совет молодому игроку, которого посылал на поле: играй просто, смело и уверенно, как в тренировочном матче. Не мудрствуй и не горячись! Все делай с повышенным вниманием, полной отдачей сил и со светлой головой. Помни, что пас должен быть точным, своевременным и удобным для приема партнером. Принцип такой: если тебя выдвинули, сделай все, чтобы назад не «задвинули». Всем, кто следовал этим наставлениям, дебют, как правило, удавался.

В июне 1934 года состоялся традиционный матч трех городов: Москвы, Харькова и Ленинграда. В обеих встречах я выступал за основной состав сборной столицы на привычном для себя месте полусреднего нападающего. Впоследствии узнал, что предложение Михаила Степановича Козлова ввести меня в состав поддержали Андрей и Александр Старостины, Сергей Ильин, Сергей Иванов…

Известие о том, что буду играть в составе сборной столицы против сборной Харькова воспринял спокойно, без излишнего волнения. Решил играть так, как играл в двусторонней встрече за московскую сборную. Тогда, надо сказать, мне повезло еще и в другом. Вопрос о моем участии в тренировочном матче был решен столь быстро – за какие-то десять минут, – что я, видимо, не успел среагировать на происходящее и у меня даже времени не было, чтобы разволноваться.

Против харьковчан я выступал в пятерке нападения, которая состояла из одних динамовцев: Лапшина, Смирнова, Иванова, Якушина, Ильина. В игре у меня какая-то уверенность появилась. Вероятно, оттого, что на протяжении всей встречи получал хорошую поддержку от партнеров, прежде всего от Андрея Старостина и Иванова. Мы победили – 5:2, причем два мяча удалось забить мне. Обыграла сборная Москвы и ленинградскую команду – 2:1.

Тренер № 1

Можно сказать, что от Михаила Степановича Козлова пошла у нас в стране профессия футбольного тренера. До него в клубах и различных сборных обязанности эти брали на себя от случая к случаю или капитаны команд, или игроки с солидным стажем, или даже спортивные деятели. Тренировки большей частью состояли из того, что футболисты в отведенное для них время били по воротам, а затем проводили двустороннюю игру.

Козлов первым придал тренировкам организованный и систематический характер. Сам он – выходец из Твери (ныне Калинин), которая на заре развития спорта в России считалась наряду с Москвой и Ленинградом хоккейным центром. Я уже упоминал о том, что Козлов был в свое время капитаном сборной СССР по хоккею. Неплохо играл он и в футбол. Среди спортсменов Михаил Степанович пользовался большим авторитетом еще и потому, что начиная с 1924 года заведовал кафедрой спортивных игр в Московском институте физкультуры (вплоть до 1959 года), став впоследствии кандидатом педагогических наук.

Не побоюсь сказать, что Козлов был первым представителем нашей спортивной интеллигенции, счастливо сочетавшим в себе два важных качества – он был хорошим практиком и обладал обширными теоретическими знаниями. И сейчас это редкость, а тогда и вовсе…

В 1934 году, когда я близко узнал Михаила Степановича, ему исполнилось уже 39 лет. Это был человек высокой культуры, обаятельный и жизнерадостный. Он никогда и ни на кого не повышал голоса. Чувство юмора ему не изменяло даже в самых трудных ситуациях. Слушались футболисты Козлова, однако, беспрекословно. Наверное, потому, что авторитет его был для нас непререкаем.

Козлов был прежде всего хорошим организатором. Он умел не только отобрать лучших игроков, но и выбрать из них тех, кто наиболее удачно сможет выступить в основном составе сборных Москвы или страны, первым официальным тренером которых и был Михаил Степанович.

При нем установки на игру и разборы матчей стали обязательными. Ввел он в обиход сборных команд и целенаправленную подготовку к важным матчам и турнирам. В нее входили занятия по технике и тактике, тренировка физических качеств. Разработал Козлов, в частности, и различные игровые упражнения. В ходе их футболисты совершенствовали свое умение владеть мячом, учились лучше взаимодействовать друг с другом. Помню, отучал он любителей ударить «посильней и повыше», настаивая, чтобы передачи производились главным образом низом. И в этом был резон, поскольку такие пасы более точны и быстрее доходят до адресата, чем те, которые делают по воздуху.

Так, по инициативе Козлова наш футбол начал постепенно переходить от примитивного тренинга к более сложному и разнообразному учебно-тренировочному процессу.

Позднее Козлов написал множество учебных и методических пособий по спортивным играм. В одном из них имеется и кинограмма моего хоккейного удара «нахлюпом», который я, без ложной скромности скажу, выполнял действительно здорово, о чем Михаил Степанович всегда помнил. По его просьбе этот прием и был запечатлен на пленку.

В 1944 году Козлову было присвоено звание заслуженного мастера спорта.

Капитаны, капитаны…

После того как я надел красную футболку сборной Москвы, началась у меня интереснейшая жизнь.

3 августа 1934 года я принял участие в первом своем международном матче. Это была та самая встреча сборных Москвы и Турции, в канун которой лишь официальных заявок было подано на 1250000 билетов. Мы старались вовсю и, думаю, порадовали тех 60000 счастливцев, которым удалось попасть на стадион «Динамо», уверенной победой со счетом 3:0. Исход игры был решен уже в первом тайме. Вначале Сергей Иванов и Сергей Ильин забили по голу, а затем турецкий футболист Фикрет послал мяч в свои ворота.

Вот каким был состав команды Москвы в том памятном для меня матче: Рыжов, Александр Старостин, Тетерин, Леута, Андрей Старостин, Никишин, Николай Старостин, Смирнов, Иванов, Якушин, Ильин.

Это была последняя игра сборной столицы, в которой три брата Старостиных вместе вышли на поле.

Братья Старостины – Николай, Александр, Андрей и Петр – оставили заметный след в истории советского футбола.

Старшему из них, Николаю, в июне 1934 года наряду с другими известными нашими футболистами – Бутусовым, Батыревым, Селиным, Исаковым, Приваловым, Соколовым – было присвоено только что учрежденное звание заслуженного мастера спорта. Как говорилось в постановлении, Николай Старостин – «лучший правый край сборной СССР по футболу и хоккею, участник ряда международных встреч, капитан сборной страны 1933 года».

Незадолго до этого события я зашел как-то на стадион Юных пионеров и увидел необычную картину. На поле в одиночестве тренировался Николай Старостин. Он без устали водил мяч, совершал с ним рывки, заканчивая их ударами по воротам. По существу, это была та самая индивидуальная тренировка, в необходимости которой мы столь безуспешно пытаемся убедить нынешних наших мастеров. В ту пору Николай Петрович, кстати оставаясь игроком «Промкооперации» (так прежде назывался «Спартак»), был уже и одним из руководителей этого спортивного общества.

Увлеченный редким зрелищем, я просидел всю его тренировку на трибуне, думая про себя, что заниматься так может только человек, одержимый футболом. И проникся к нему с того времени глубоким уважением.

Николай Старостин был типичным фланговым нападающим, славился неудержимым напором и сильными ударами. Особой хитрости в его игре не было, он шел с мячом, как правило, по прямой, что называется, напролом, и соперник, пугаясь неустрашимого форварда, нередко просто отступал перед ним.

Уже в то время у Николая Петровича Старостина проявился яркий организационный талант. В тридцатые годы все заботы о «Спартаке» и сборной Москвы лежали на нем. Как выдающийся спортсмен и спортивный деятель, он еще в 1937 году был награжден орденом Ленина.

Сравнительно недавно появившаяся должность начальника футбольной команды, которую Николай Петрович фактически исполнял десятки лет, возникла, мне кажется, во многом благодаря его деятельности, наглядно убедившей всех в ее пользе и необходимости. Человек он, конечно, редких достоинств. Про таких обычно говорят – светлая голова.

Повязка капитана «Спартака», сборных Москвы и СССР от Николая Старостина перешла к Александру Старостину, пользовавшемуся неизменным уважением у товарищей.

К кому из футболистов в первую очередь обращаются журналисты? Конечно, к капитану… Так вот, когда в 1935 году мы приехали в Турцию, Александр Старостин не знал отбоя от корреспондентов после того, как в первом интервью на подковыристый вопрос, какова ваша профессия, ответил: «Бухгалтер». Турецких журналистов одолевали сомнения – не смеется ли над ними наш молодцеватый и отважный в игре капитан? Уж очень его облик не вязался с привычным для всех обликом бухгалтера! Саша Старостин действительно был бухгалтером, причем не рядовым, а главным. И я не раз приходил к нему на службу на фабрику спортинвентаря неподалеку от Белорусского вокзала, где он колдовал над своими любимыми цифрами.

В обращении Александр был человеком мягким и выражал свои чувства не столь эмоционально и резко, как его братья. Любил пошутить, разыграть. Когда нам предстояло играть друг против друга, он подходил ко мне и с серьезным видом шептал на ухо: «Михей, ты уж сегодня нам не забивай. Ладно?». И, довольный, отправлялся занимать свое место.

Писатель Лев Кассиль, много общавшийся с Александром Старостиным, писал о нем так: «Он наиболее культурный, самый начитанный из наших известных футболистов. В нем нет спортивной узости, от которой у нас не избавились многие».

Александр был защитником. При системе «пять в линию» от игрока этого амплуа требовались тонкие позиционные действия, поскольку ему приходилось контролировать довольно обширную зону у своих ворот. Так вот, Александр Старостин обладал чутьем, как говорили тогда, стратегического узла атаки. Другими словами, он мог предвидеть ее развитие, а следовательно, и заранее предопределить ту точку поля, где наступление соперника должно было найти свое завершение. Забегая вперед, скажу, что таким характерным свойством обладал и его брат Андрей. Неискушенным любителям футбола представлялось каким-то чудом, что после сложных комбинационных атак соперника мяч оказывался чаще всего в ногах этих игроков.

Опережая в какой-то степени свое время, Александр Старостин первым из наших защитников отказался от отбойной игры. Овладев мячом, он старался точно передать его партнеру, становясь таким образом еще и организатором атак.

Впоследствии Александр Петрович Старостин работал директором базы «Роскульторга». Более десяти лет он возглавлял Федерацию футбола РСФСР.

Повязка капитана «Спартака» от Александра Старостина перешла к Андрею Старостину. Он, несомненно, как и его братья, был бы и капитаном сборных Москвы и СССР, если бы эти команды к тому времени не прекратили своего существования, ибо он был прирожденным вожаком. Я это сразу почувствовал, когда стал играть в сборной столицы. По характеру человек весьма доброжелательный и чуткий, Андрей Старостин на поле был очень требовательным и резким по отношению к тем, кто ленился или манкировал своими обязанностями. Одного подбодрит, на другого прикрикнет, третьего успокоит – смотришь, порядок в игре команды уже и наведен.

Его лидерство признавалось всеми. И в хоккее, и в футболе он был видной фигурой. Высокого роста, хорошо сложенный, Андрей Старостин занимал по системе «пять в линию» ключевую позицию в команде – центра полузащиты, который и при обороне своих ворот и при организации атак был главным действующим лицом. Отменная игра головой, тонкое тактическое чутье, позволявшее ему оказываться вовремя в самой горячей точке наступления соперников, отличные физические данные создали ему славу «непроходимого защитника». G не меньшим искусством дирижировал он и нападением, особенно умело делая длинные передачи крайним нападающим. Обладая хорошим ударом, Андрей Старостин и сам опасно обстреливал ворота соперников.

Мне рассказывали, что он, купив в Тбилиси у букинистов несколько томов энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона, всю дорогу (а поезд в то время шел в Москву около четырех суток) не слезал с полки и читал их запоем, словно самый увлекательный роман. Его эрудиция всегда внушала уважение, и интересней собеседника трудно было себе представить. Андрей Старостин уже тогда был своим человеком в артистическом и писательском мире, но это ничуть не отдаляло его от нас. Дружба Андрея Петровича Старостина и народного артиста СССР Михаила Михайловича Яншина, длившаяся несколько десятков лет, можно сказать, зародилась на моих глазах. Познакомились они еще молодыми, но тем не менее всегда обращались друг к другу только на «вы», и эта деликатность в их взаимоотношениях производила на меня сильное впечатление.

Еще играя в футбол, Андрей Старостин стал председателем правления фабрики «Спорт и туризм». В послевоенные годы он был ответственным секретарем, заместителем председателя Федерации футбола СССР, председателем тренерского совета, начальником сборной команды страны и на всех этих постах верно служил отечественному спорту.

И четвертый из братьев Старостиных, Петр, был неплохим игроком, выступал он в «Спартаке» в полузащите. Но развить свои способности не сумел – помешала тяжелая травма колена.

Спортивные полпреды

В августе 1934 года в Париже проводился международный антифашистский слет рабочих-спортсменов. В программу слета входило, как тогда называли, «мировое первенство рабочих команд по футболу». Его участником стала и сборная Москвы. Путь наш в Париж занял на поезде почти трое суток. Торжественное открытие слета проходило на стадионе «Першинг». На нем выступил знаменитый французский писатель коммунист Анри Барбюс, который, в частности, сказал: «Я приветствую армию молодежи с крепкими мускулами и ясным взором – силу пролетариата и его солдат».

В антифашистском слете участвовали рабочие-спортсмены многих стран, в том числе Франции, США, Канады, Норвегии, Швейцарии, Испании, Чехословакии.

Мы выиграли тогда турнир. Самый серьезный соперник нас ждал в финале – норвежская команда АИФ. Матч был очень упорным, но сборная Москвы все же взяла верх – 3:0 (у нас два мяча провел Лапшин, один – я). Интересно, что спустя 13 лет, когда я уже в качестве тренера московского «Динамо» приехал в Норвегию для проведения товарищеского матча, меня под трибунами разыскал один из бывших игроков АИФа, и мы с ним очень тепло вспоминали ту нашу парижскую встречу. Не зря говорят, что спорт сближает людей. Мне пришлось немало поколесить по миру, и я не раз убеждался в этом.

Характерный эпизод произошел с нами во время поездки во Францию в 1934 году. После выступления на турнире сборную Москвы пригласил в гости Швейцарский рабочий спортивный союз, возглавляемый социал-демократами. Его команду мы обыграли в Париже со счетом 11:0. Теперь нам предложено было встретиться в Швейцарии с командой, усиленной профессиональными игроками ведущих клубов этой страны. Власти Швейцарии, однако, не дали нам въездных виз. Тогда было решено провести матч во французском городке Сан-Луи, который отделен от швейцарского города Базеля лишь шлагбаумом. Стадион, где мы играли, находился метрах в ста пятидесяти от границы Швейцарии, а на встрече присутствовало около 5000 зрителей, в основном швейцарцев, которые имели право прохода во Францию по предъявлении паспорта. Мы победили – 5:2. И футболисты и зрители остались довольны и игрой и добрыми взаимоотношениями, которые царили на поле и на трибунах.

После матча в местном ресторане состоялась встреча с любителями футбола. Мы расположились на стульях прямо в зале ресторана, а желающие принять участие в беседе занимали столики и совмещали приятное с полезным – ужинали и слушали ответы на свои вопросы.

Честно скажу, многие вопросы нас просто ошарашили наивным невежеством. Буржуазные газеты распространяли о Советском Союзе всяческие небылицы, и находились люди, которые им верили. На вопросы отвечал руководитель делегации Николай Петрович Старостин, причем говорил он конкретно, с присущей ему убедительностью и добрым юмором. Публика в конце концов почувствовала нелепость ситуации и проводила нас аплодисментами – так, как провожала и с футбольного поля.

Это была моя первая в жизни поездка за границу, и впечатлений конечно же накопилось масса: Музей восковых фигур, кладбище Пер ля Шез, Монмартр, собор Парижской богоматери, Эйфелева башня, завод «Рено», разумеется, уникальный Лувр. Довелось нам увидеть и матч профессиональных команд, о которых мы знали тогда только понаслышке. Игра клубов «Рэсинг» (Париж) и «Руан» запомнилась и понравилась прежде всего высоким техническим мастерством футболистов и их умелым взаимодействием. Мы и не подозревали тогда, что спустя год с небольшим сборной Москвы представится возможность помериться силами с самим «Рэсингом»…

Профессионалы!

Как только мы вернулись из Парижа в Москву, стало известно, что в октябре сборная столицы посетит Чехословакию, где встретится не только с рабочими командами, но и с одной из пражских профессиональных команд– «Спартой» или «Славней», известных всей футбольной Европе.

В Чехословакии был тогда буржуазный строй, и советские спортсмены эту страну никогда прежде не посещали. Ехали мы туда по приглашению Рабочего Коммунистического спортивного союза (ФПТ), причем в состав делегации входили не только футболисты, но и легкоатлеты и боксеры.

Подошел наш поезд к Праге. На перроне тихо и пустынно. В зале ожидания нас встречали. Были произнесены обычные в таких случаях торжественные речи. Выходим из дверей вокзала, и тут как грянет многотысячное: «Ать живе Советски Сваз!» («Да здравствует Советский Союз!»). Вся привокзальная площадь оказалась заполненной людьми, пришедшими специально встретить нас. Приятная и трогательная неожиданность! Полиция пытается отгородить нас от народа, но ей это не удается. Жители Праги жмут нам руки, обнимают…

Постоянно в той поездке по стране нас сопровождал Антонин Запотоцкий, в то время один из руководителей КПЧ и секретарь Красных профсоюзов, а впоследствии президент Чехословакии.

До сих пор вспоминаю, как тепло и сердечно принимали нас в Чехословакии. Неподалеку от Карловых Вар, куда мы ехали на очередную игру на автобусе, километрах в десяти перед въездом в один из маленьких городков увидели несметное число велосипедистов на шоссе. «Что случилось?» – думаем. Подъезжаем ближе, и вдруг все они начинают скандировать: «Да здравствует Советский Союз!». Поверите или нет, но мы даже прослезились. Оказывается, это были специальные посланцы городка, и они выехали встречать нас. Разве такое могло не растрогать!

Местные рабочие команды мы обыгрывали уверенно и с крупным счетом – 17:0, 11:2, 10:2, 13:1, 14:1, 9:1.

Однако мы узнали, что реакционные деятели Чехословацкого футбольного союза запретили «Спарте» и «Славии» встречаться с нами на том основании, что наша страна не входит в ФИФА. Клубам за непослушание угрожали дисквалификацией. И тогда, презрев угрозы Чехословацкого футбольного союза, нам предложила провести встречу профессиональная команда СК «Жиденице» из Брно.

Тут обязательно надо сказать, что в то время в Чехословакии был настоящий футбольный бум. Летом 1934 года сборная этой страны завоевала серебряные медали чемпионата мира в Италии. В финальном матче она уступила хозяевам поля лишь в дополнительное время со счетом 1:2, причем, по общему мнению, судья встречи явно благоволил к итальянцам и сделал все возможное, чтобы они выиграли. Чехословацкую сборную многие называли моральным победителем мирового первенства. Героев того турнира – вратаря Планичку, нападающих Пуча, Соботку, Женишека, Юнека, Неедлы, Сильны – нам удалось посмотреть в ряде матчей чемпионата Чехословакии. Их игра впечатляла.

Ну а что представлял собой клуб «Жиденице»? Осенью 1934 года в Чехословакии только и говорили о его сенсационных успехах. Он лидировал в чемпионате страны, победив, в частности, на своем поле «железную» «Спарту» – 4:0. В составе команды играли три футболиста сборной: вратарь Буркерт (его называли «тенью» Планички), нападающие Рульц и Штерц.

И вот 14 октября 1934 года в Брно состоялся первый в истории советского футбола матч с профессионалами.

Стадион, вмещающий около 20 000 зрителей, был забит до отказа. Не очень приятным сюрпризом для нас оказалось то, что поле в Брно не травяное, а гаревое.

Нам всем было очень интересно проверить себя в матче с профессионалами, узнать, чего же мы стоим.

На игру с «Жиденице» был определен такой состав сборной Москвы: Рыжов (ЦДКА), Ал. Старостин («Спартак»), Тетерин («Динамо»), Леута, Ан. Старостин (оба-«Спартак»), Ремин («Динамо»), Потапов («Металлург»), Якушин, Иванов (оба – «Динамо»), Степанов («Спартак»), Ильин («Динамо»).

Уже в самом начале матча я оказался один на один с вратарем, но направил мяч ему в руки. Во всех отчетах о той встрече этот эпизод комментировался так: волнение было, мол, настолько велико, что даже обычно хладнокровный и расчетливый Якушин не смог его преодолеть. На самом же деле все было гораздо прозаичнее. Выйдя с глазу на глаз с вратарем, я по обыкновению сделал ложное движение, чтобы дезориентировать голкипера, а когда он среагировал на финт, пробил в другую сторону. Но в этот момент шипами бутсы зацепил за землю, и задуманный мною удар не получился. Мяч тихонько полетел прямо в руки вратарю.

Тем не менее на перерыв мы ушли, ведя в счете 2:0. Первый гол все же забил я, причем успел подумать, что в Москве наверняка удивятся, когда узнают, что гол Якушин провел головой. Для меня это была большая редкость. Вообще, головой я мог сыграть неплохо – и ростом бог не обидел (183 см), и выпрыгивал высоко. Но единоборств в воздухе у ворот соперника я чаще всего избегал, считая, что это не сильная моя сторона, что в этом партнеры мои лучше себя могут проявить, а у меня были другие козыри.

В Брно же получилось так. Сергей Ильин подал угловой, я удачно выбрал место в штрафной, оказался свободным и головой направил мяч в ворота. Повели мы 1:0, а вскоре Вадим Потапов забил второй гол.

В перерыве в нашей раздевалке царило веселье, по во втором тайме профессионалы показали свою истинную силу. Команда «Жиденице» состояла из игроков, как мы говорим, складных, с хорошими атлетическими данными, технически подготовленных безупречно. Да и опыта у них было побольше. Напор хозяев поля был столь мощным, что даже мне, нападающему, приходилось отходить на помощь обороне при подаче угловых, что в те годы еще не было принято. Сравняли они счет – 2:2. Но напора не ослабили. Мы еле отбиваемся. В голове только одно: выстоим или нет? Мысль тут у меня мелькнула: увлекаются они наступлением. Как бы их поймать на контратаке? Решил выдвинуться вперед, поискать шанс. Минут десять оставалось до конца игры, и тут сложилась такая ситуация. Мячом завладел Владимир Степанов. Я краем глаза замечаю, что два защитника «Жиденице» расположились на одной линии, но на почтительном расстоянии друг от друга. Остальные же их игроки задержались в атаке. Кричу: «Володя, дай на вырыв!». Не знаю, услышал он или нет, но пас дал отменный – точно между двумя защитниками мне на ход. Грудью проталкиваю мяч вперед и устремляюсь один к воротам. Соперники за мной. Перед тем как войти в штрафную, подумал: надо решать дело, а то могут догнать. Мяч в этот момент чуть скакнул, и я, не дав ему приземлиться, с полулета, как тогда говорили, «хавалеем», левой ногой нанес удар в левый от вратаря угол. Видел, что мяч летит точно в цель, но затем меня сбили с ног запоздавшие защитники. 3:2! Это была уже победа. Надо ли говорить, сколько радости она нам доставила…

Поздравлений в тот вечер мы приняли немало. Запомнилось одно. К нам в раздевалку пожаловал какой-то старичок. Он пожимал руки футболистам и, сияя от счастья, говорил всем одно и то же: «Очень рад, я всегда верил, что в России будет настоящий футбол!». Оказалось, что это первый председатель Московской футбольной лиги некто П. Фульда. До революции кубок имени этого спортивного мецената вручался победителю чемпионата Москвы, о чем можно прочесть в любом справочнике. В силу ряда обстоятельств Фульда оказался за границей, но было видно, что он искренне рад нашему успеху.

Все чехословацкие газеты высоко оцепили игру сборной Москвы. Они писали: «Если русским дать возможность провести еще две-три встречи с сильными профессиональными клубами, они в скором времени смогут конкурировать с лучшими европейскими командами».

Справедливо писали. Опыта нам действительно не хватало, а приобретается он не теоретически, а в практике. За короткий срок мне удалось тогда повидать игру нескольких известных профессиональных команд: «Рэсинга», «Руана», «Спарты», «Славии»… Смотреть матчи с их участием было интересно. Футболисты уверенно обращались с мячом, были точны в передачах. В технике мы им все-таки уступали. Впрочем, и у нас были умельцы. Такие, скажем, как Сергей Ильин, который пользовался неизменной симпатией зарубежных зрителей.

Каждую игру профессионалов мы конечно же обсуждали друг с другом до хрипоты. Сходились в том, что противостоять им сможем, если в полной мере используем свои достоинства – лучшую, чем у них, физическую подготовку. В матче с «Жиденице» нам, кстати, и удалось это сделать. Мы выглядели и побыстрее соперников, и повыносливее их.

Конечно, наш футбол много терял от того, что долгое время варился в собственном соку. Это понимали и тогдашние руководители спорта в стране, и они предпринимали всевозможные шаги для расширения международных контактов советских футболистов. В августе 1935 года в Париж выезжала сборная Украины, составленная из игроков Киева, Харькова, Днепропетровска. Встретилась она там с профессиональным клубом «Ред Стар Олимпик» и, к большому удивлению парижан, добилась крупной победы – 6:1, причем три мяча забил правый крайний Виктор Шиловский, вместе с которым мы чуть позже выступали в составе сборной СССР в Турции.

А в сентябре 1935 года Советский Союз посетила сборная Праги. Интересно, что в качестве переводчика ее сопровождал известный журналист коммунист Юлиус Фучик, прославившийся впоследствии знаменитым «Репортажем с петлей на шее». Незадолго до этого наша страна подписала с Чехословакией договор о взаимной помощи на случай агрессии со стороны фашистской Германии. Расширялись наши связи с этой страной, в том числе и спортивные.

В составе пражской сборной отсутствовали, правда, игроки «Спарты» и «Славии». Функционеры этих клубов вновь под разными надуманными предлогами, ссылаясь, в частности, на финансовые трудности, уклонились от встречи с советскими футболистами. Тем не менее Праге удалось собрать очень сильную команду. Особо впечатляли два ее игрока: центрфорвард Йозеф Сильны, который провел в составе сборной Чехословакии 50 матчей, забив в них 28 мячей, и правый крайний нападения Франтишек Юнек. Оба они выступали на чемпионате мира 1934 года в Италии, где чехословацкие футболисты, напомню, завоевали серебряные медали.

Сильны был типичным центральным нападающим – мощным, быстрым и техничным. Он первым в своей стране забил 100 мячей в матчах чемпионата. Много лет играл в «Спарте», а два года провел во французской команде «Ним».

Юнек долгое время был правым крайним «Славии». Выделялся высокой скоростью, точными передачами в центр, был мастером подавать угловые.

Вообще, сборная Праги состояла сплошь из профессиональных футболистов, обстрелянных в международных матчах, известных во многих странах Европы. Приезд столь сильной команды, разумеется, стал событием в спортивной жизни нашей страны. Выступили гости довольно удачно. Вначале в Ленинграде они сыграли вничью со сборной города (2:2), затем добились такого же результата, но со счетом 3:3 в Москве. В составе столичной команды выступал против них и я. Игра получилась очень интересной и напряженной. Пражане вели после первого тайма 1:0 (забил Сильны). Василий Смирнов и Сергей Ильин вывели московскую сборную вперед – 2:1, но Юнек и Мраз вновь принесли успех гостям. В конце матча Смирнов все же сравнял счет. В заключительном матче сборная Праги в Киеве сумела взять верх над сборной Украины – 1:0.