Текст книги "Эстетика энергоэволюционизма"

Автор книги: Михаил Веллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Сексапильность – основная составляющая того, что принято называть женской красотой. Сексапильность легко объяснима рационально. Сексапильность легко истолковывается как сексуальная утилитарность прямая или косвенная, явная или скрытая, самодостаточная или противопоставленная признакам мужественности.

Но особенности черт лица, гармония пропорций лица и тела, красота движений и походки, – ни прямого, ни скрытого, ни противопоставленного, вовсе никакого сексуального, физического, физиологического и т.д. смыслов не несут.

Вот в этой маленькой разнице между сексапильностью и красотой, между объяснимым и (пока) необъяснимым, утилитарным и нерациональным, полезным и излишним, – вот в этом заключается секрет, фокус, цимес мит компотус.

Потому что красота – это не реклама, и не оценочная стоимость, и не призыв к действию. Ибо, повторяем:

Эстетическое наслаждение красотой и потребительское наслаждение объектом – носителем красоты – это не одно и то же.

21. А когда мы любуемся красивым пейзажем – как мы его можем потребить? Краски заката – куда их используешь?

А прекрасный лес? А бескрайняя степь? А привольная река? А ширь и гладь морская?

Могут сказать, что закат в хорошую погоду – это к хорошей охоте и процветанию, суху и благу. А в лесу много зверей, а степь можно засеять хлебом или пасти скот. И поэтому красивая природа подсознательно ассоциируется с удовольствием от хорошей жизни, с пользой.

А чего хорошего в бешеной буре, ревущей в море? А завораживает грозной красотой. Чего полезного в скалистых пиках? В природе дикой, голой, грозной и величественной? Замучишься искать пользу.

Полезен дождь вовремя – для урожая, для водопоя. А красоты в нем особой нету. Полезно вспаханное поле. А красивее его дикий луг.

Красота природы утилитарной ценности обычно не имеет и условия житья ничем не улучшает. Но – красиво. Но – бесполезно.

И тогда говорят об идеале. Прекрасна идеальная гора, высокая и неприступная. Прекрасно буйное безбрежное море. Прекрасен закат, ибо он есть идеал и гармония красок, полутонов и линий, где визуальная насыщенность окоема являет идеал гармонии цветов в природе.

Красота – это идеал. А идеал – он впечатляет, восхищает, притягивает. Почему, собственно? А вот такое ему присуще свойство. Это приоткрываемое окошечко в идеальный мир, стремление к которому имманентно присуще человеку. А почему, собственно? А потому что в идеальном мире праоснова всего земного, и житие наше грешное – это посильное стремление соответствовать первозданному и высшему идеалу. За этим – своя философская система мира. Весьма, увы, архаичная, условно-упрощенная.

22. И вот идеал зверя грозного: лев! Красив, бродяга. Могуч, величествен, грациозен и соразмерен. Грива, рык, клыки, хвост упругий кисточкой бьет. А тигр! А леопард. Рысь. Гепард.

И волк красивый – лобастый, легкий на ноге, упруг, хвост пушистый поленом, глаза желтые исподлобья не мигая смотрят.

Медведь менее красив. На вид неуклюж, мешковат. Хотя ловок, быстр, силен и свиреп.

Перед росомахой волки отступают, хотя она мельче. Тело сплюснуто по-черепашьи, кривые мощные лапы приземисты, маленькая голова плоская. Даже длинный мех не делает росомаху красавицей. Малехо уродка.

Олень красив! Кабан вряд ли. А ведь – ловок, храбр, быстр, силен и умен!

Конь красив, а осел уже не очень. Хотя ослик и умнее, и выносливее, и норовистее. Ну – пропорции не те.

Жираф изящен и красив. И чем он со своей первобытной крошечной головой красивее бегемота?

Крокодил – это совершенство! Молниеносный бросок, обтекаемое тело, мощные челюсти, выжил в миллионолетиях, не ест полгода, не боится никого. Ну что вам некрасивого в его жирном брюхе, кривых лапках и крошечных глазках?

Паук – это идеал в своем роде. Таракан – это идеал подобного насекомого. Что вы визжите?! Любуйтесь красотой! И принесите сюда лягушку со змеей. Они тоже совершенны.

…Если попробовать вычленить и обобщить красоту в животном мире, то большинство идеальных существ кастинг на конкурс красоты не пройдут. Червяки и жабы, свиньи и овцы, куры и крабы.

Выяснится, что. Красота ассоциируется с плавностью линий и с плавностью стремительных движений. И с «чистыми» цветами: желтый, черный, коричневый, белый, серый, можно в сочетаниях, – но без грязных оттенков, «грязно»-бурые, -желтые, -серые не нравятся. Серый у волка, черный у пантеры, бурый у медведя – должны быть нарядны как-то.

Еще красота ассоциируется с приятностью на ощупь: теплое, пушистое, гладкое если гладишь. А холодное, склизкое, голое, – нам противно.

Красота в животном мире – это у братьев наших меньших, теплокровных и млекопитающих. Это – что? Это земноводные гады нам биологически чужды и даже исторически враждебны. Не тянет нас к ним. Чужие. Сверхрудиментарная антипатия на биологическом уровне. Здесь такое дело: биологическая неприязнь первична, поиск видимых поводов для этой неприязни – вторичен. Во многом земноводные противны нам, потому что чужды.

Но тогда самыми красивыми должны быть обезьяны? Тоже нет. Уж слишком похожи на уродливых людей.

Итак. Приятная теплая пушистость. И неприятная холоднокровность голая, ассоциирующаяся с холодной склизкостъю (хотя змея на ощупь сухая и теплая, лучше, чем кажется!).

И приятный для глаз цвет. Хотя, отмечая красивый узор змеи, мы все равно ее не любим, и даже называя «красивой», вкладываем в это слово немного другой смысл, немного отчужденный, немного условный, натянутый. Красивая змея и красивая кошка – две большие разницы.

Но главное – линия! Обводы. Очертания. Пропорции. Вызывающие ощущение грации, ловкости, силы, стремительности. Маленькая лань красивее мощного быстрого буйвола. Обводы, грация! И цвет вдобавок.

Чем лебедь красивее гуся? Ведь один хрен биология. А шея длиннее и плавно изогнута. И уголки крыльев чуть топырятся, как у стильной машины. И цвет белоснежный.

Дельфин – умный, игривый, млекопитающий. Акула – тупой древний хищник. А-а, почему акула красива? Обводы плавные стремительные, движения легкие скользящие.

То есть. Комбинация черт, свойств и ассоциаций, складывающихся в красоту животного, получается:

Линия. Цвет . Движение. Осязательные ассоциации. Биологическая близость.

Оно же:

Плавность очертаний и определенные пропорции тела. Плавность, ловкость и стремительность движений. Воображаемая приятность на ощупь. Братство по биологическому классу.

Один параметр реальный: внешний вид. Второй – вспомогательный, подстегивается к нему: характер движения.

Третий параметр ассоциативный: приятность на ощупь, позитив или негатив накладывается на зрительное восприятие красота-некрасота. Для змеи эта ассоциация в минус, для волка в плюс. Красота акулы остается красотой несмотря на ассоциацию с холоднокровной и скользкой (хотя в реальности шершава) рыбой: превозмогает; хотя ассоциация отрицательная должна уменьшать ощущение красоты. А пушистость хорька увеличивает ощущение грации, изящества, красоты (ну, хоть определенной).

Четвертый параметр: древний ископаемый инстинкт. Ящеры и змеи – наши биологические враги, они нас уничтожали, не давали нам дышать, жрали нас, беззащитных. У них другое мышление, их труднее понять, с ними труднее ладить. Ч у ж и е. И только после Великого Катаклизма, когда самые страшные из них все вымерли, мы, теплокровные, живородящие, млекопитающие, смогли жить и пошли в великую эволюцию.

Красота как линия, пропорция, цвет, движение, плюс ассоциации и инстинкты, накладывающиеся на ощущение от зрительного восприятия объекта.

Не в идеале дело, дети мои. Белуха и дельфин совершеннее акулы. Леопард не идеальнее умного свирепого медведя. Таракан идеальнее божьей коровки.

23. Красота имеет, скажу я вам сейчас, две составляющие. Одна – непосредственное визуальное восприятие и ощущение от него. Это – линия и цвет. Плюс пропорции. Композиция, можно сказать. Плюс движение – т.е. очертания и пропорции в каждый миг времени в своей меняющейся последовательности.

Еще раз:

Движение – это сумма последовательно меняющихся очертаний.

Как могут быть красивы очертания, так может быть красивым движение. (На этом построено большинство танцев.)

Вторая составляющая красоты – ассоциативна, инстинктивна, и эмоционально корректирует первую. Ассоциации мо гут усиливать ощущение красоты от линии и цвета, а могут ослаблять.

Образ объекта как носителя совокупных качеств корректирует восприятие формы объекта как красоты.

24. А вот вам цветочек аленький. А хоть и желтый подсолнух, чайная роза, тюльпан-гвоздика-орхидея, гербарий принесите. Ну – и где польза? Нет – аромат розы и лилии прелесть их увеличивает, но это в прошлом: продукты гидропоники пахнут только прибылью.

Ну – и где идеал? Что красивее – георгин или ландыш? Вьюнок, репейник, василек. А вот цветок вовсе незнакомый – что? лотос? – а тоже красив.

Линия и цвет. Линия и цвет. Округлое и стреловидное, чашеобразное и махровое, атласное и плиссированное: плавное, симметричное, повторяющееся. Эстетически целесообразное и геометрически логичное, я бы сказал.

Что? Цвет – пчел привлекать? О'кей – но мы-то не пчелы, и цель с пчелами у нас разная, и зрение разное, и нюх разный. А форма пчелам на что? А нам тем более?

25. Как прекрасна птица, парящая в небесной синеве, простершая крылья! Парит гордый орел. Парит гордый буревестник. Альбатрос белоснежный. Ворона уже плохо парит, она не очень красивая, хотя самая умная и приспособленная. Гриф парит лучше всех, часами на высоте самолета, но у него шея голая, клюв большой крючком массивным, и вообще падаль жрет: гриф только снизу-издали красивый, а так нет.

Воробушек милый, но не очень красивый, скромненький. А снегирь красивее, грудка алая, носик вороненый. А радужный попугай просто красавец, только еврейский нос немного портит. Но летает – фр-р-р-р! – некрасиво, суетливо и неграциозно, хотя вообще неплохо.

Яркий цвет, красивая гамма, – понятно. Соразмерные пропорции, плавный полет, – понятно. (Как прекрасно и страшновато летит бесшумно в сумерках сова – плавно и ровно, как по натянутой проволоке. И как суетливо трепыхаются летучие мыши.) – Но почему так хочется смотреть на распластанные в небе крылья? Почему красив плавный парящий полет, скольжение чаек над кораблем, ястреба над степью?

Нет, шо-то в этих пропорциях, в этом зависании в высоте есть такое… красивое.

26. Красивый человек, красивый зверь, красивый пейзаж, красивый цветок. Красивый костюм, красивый автомобиль, красивый дом. Красивый шахматный этюд, красивая теория. Красивый поступок, красивый жест. Красивый танец, красивая музыка, красивая песня, красивые речи. Друг Аркадий, не говори красиво.

Что общего? Эстетическое наслаждение. В основе – эмоция от формы объекта. Про эмоции говорить еще придется.

27. Изучать так изучать, как сказал археолог, потроша банковский сейф.

Давайте попробуем классифицировать и рассортировать объекты красоты. В основном, так. Для понятности.

Нерукотворная красота. Неживая природа. Или так: предметы природные неодушевленные. Пейзажи. Горы и ущелья, моря и реки, леса и долины. А также деревья, кусты, цветы, травы.

Творная красота, но не руко. Люди и животные. А также рыбы. (Гм, – красивые насекомые оказываются между животными и цветами: мы ценим цвет и форму, но они очень другие, и их почти не жалко; что цветок сунуть в гербарий, что бабочку в коллекцию…)

Рукотворная красота. Первая – прикладная: здания, одежды, орудия и предметы пользования. Вторая – чистая, декоративная: узоры и орнаменты, живопись и скульптура, музыка и хореография (то, что вне прикладного, обрядового, религиозного и т.п.): искусство.

Искусство придется делить на визуальное, акустическое, синтетическое – танцы с музыкой. (Драма – вообще отдельная проблема!)

А также красота рефлексивная. Очень трудно точное слово подобрать. Этот эффект происходит в нашем сознании. Красота поступка. Красота решения задачи. Красота речи (не мелодика голоса, но комбинации слов и понятий). Красота от сочетания понятийных категорий. Красота как комбинация мыслей, как комбинация сознания. В основе лежат – мыслительные процессы без прямых вещественных возбудителей. Красота вторичная, производная.

28. Вот эта «рефлексивная» красота – что такое?

Есть информация о фактах. Реальных или идеальных. Поступках или мыслительных актах. В области этической или области интеллектуальной. Эта поступающая в мозг информация носит извещательный характер. Не есть основа для действия. А точнее – вот как: оценка эстетическая этой информации происходит вне зоны практической, вне нужды как-то реагировать на информацию эту действием.

Эстетическое действие происходит интеллектуальным путем: мы принимаем закодированную информацию, раскодируем ее, п о н и м а е м – то есть встраиваем в более общую систему представлений, находя ей там правильное место, – и о ц е н и в а е м относительно соседних имеющихся в системе информационных блоков. И тогда у нас возникает внерациональная эмоция удовольствия. Удовольствие от бесполезной для нас абстрактной информации. Которая чем-то отличается от принятого стереотипа.

В красоте решения, мысли, задачи, – всегда есть что-то неожиданное, нестандартное, не сразу могущее прийти в голову, в чем-то опрокидывающее прежние представления, в чем-то нарушающее ваши уж было заготовленные ожидания. Нечто эффективное, свежее, требующее от решителя незаурядного, мощного интеллекта.

Красота как акт мощного мышления. Как взлом стереотипа. Как неожиданность. То есть? —

Красота как знак высокого качества. Еще?

Красота как повышенный объем информации. Ожидаемое как бы знали наперед, но получили сверх ожидаемого, иначе ожидаемого, есть над чем поразмыслись, есть чем впечатлиться.

Нестандартная информационная комбинация. Повышенная целесообразность решения.

Красивый поступок – это нестереотипный и сверх нормы этики, несущий повышенное этическое содержание.

Красивая мысль (решение) – это нестереотипная и сверх нормы рациональности, несущая повышенное интеллектуальное содержание.

«Избыточно-нестандартная» информация возбуждает участок мозга сверх «обычного» и распространяется на соседний, на центр удовольствия. Это ощущение и называется «красотой решения» и т.д.

Таков церемониал, сказал поэт.

29. А прозаик сказал: «Все это, бабка, химия…» Ужас, граждане. Работа мозга, гений наш благородный человеческий, – это электричество и химические соединения. Нелегко сознавать, что ты есть материальная структура. Но чувства и мысли – они тоже значат!

На рубеже XX века художники узнали, что все это химия. Имелось всеобщее головокружение от успехов науки. Креативное мышление творцов требовало новых форм. Маяковский сбрасывал Пушкина с парохода современности.

Раз главное – это впечатление, то художники начали передавать впечатление, отходя от фотографического канона. Сначала импрессионисты изящнейше разводили и смешивали цвета. Постимпрессионисты нажали на чистый грубый цвет и сильную грубую линию. Короче, абстракционисты попытались передавать суть предмета и проблемы через линию и цвет. Композиции из линий и цветовых пятен.

Поразительная история! Но от комбинаций разных линий, прямых, кривых, плавных и ломаных, и цветовых пятен всех форм, – ощущение красоты все-таки не появлялось. Линии могли быть плавные или угловатые, воздушные или жирные; цвета – яркие или глухие, агрессивные или мягкие; это бывало прикольно, но красоты в этом платье голого короля не видел никто, кроме придворных.

Продвинутые художники разъяли форму на части, и из элементов стали собирать искусственные объекты, долженствующие минималистски изображать нечто: создавать эмоцию – позитивную или негативную, агрессивную или умиротворительную. Все разновидности модерна и постмодерна создали библиотеку наукообразной демагогии, объясняющей примитивную мазню как художественный акт. Но красота не получилась.

30. Существует ли красота как условно-искусственная форма, которой не было как природного объекта? Йес – архитектура. Золотое сечение. Колонны. Пропорции и углы. То есть:

Красоту можно расчислить. Чем и занимались эллинские зодчие. Соотношение параметров, пропорции объекта могут восприниматься как красота.

Но. Любой подобный объект имеет смысл. Храм, торговые ряды, стела с надписью, монумент-памятник. Эстетический аспект объекта может доминировать, красота может быть главным смыслом и назначением храма или монумента. И однако она выступает как форма объекта, первичное назначение которого, базовое, непреходящее, – молиться богам, или помнить героев, или укрывать от непогоды, – не подчинено красоте.

Красота зодчества и т.п. подразумевает наличие первичного смыслосодержащего объекта.

Даже египетские пирамиды, если бы не несли функцию усыпальниц фараонов (крошечная камера в огромном массиве), были бы чем-то бессмысленным и грандиозно-шизофреническим.

Красота есть форма объекта, но не объект сам по себе.

Красотой не исчерпывается содержание объекта.

Попытки свести содержание объекта к «чистому» материальному носителю красоты – мн-ээ, скорее не удались.

31. Самое прекрасное в эстетике – что любого оппонента можно объявить дураком. Он не прав! У него дурной вкус и тупой мозг.

Потому что – а орнамент что такое?! Это графически организованное пространство, не более чем. Без всякого смысла и содержания, кроме эстетического. Линия и цвет дают красоту. Таки дают!

Линии и цвета, геометрически организованные в симметричные и ритмично повторяющиеся сочетания. Создают приятное впечатление. Комфортное, желаемое. Красиво.

Линия, цвет, симметрия, пропорция, соотношение; гармония; банальность.

И однако! Орнаментом украшают мечеть, ставни, ткань, ковер, обои. Но в качестве произведения искусства сам по себе орнамент на стену не вешают. Хотя он явно красивше и совершеннее абстрактной картины. О-па:

Красота как имя прилагательное. Качество, свойство, особенность. Объема, массы и цвета со вкусом не имеет.

Так что нарисовать Красоту при помощи отдельных абстрактных линий не удастся.

32. Маэстро – музыку!

Как формальная абстракция музыка есть прообраз всех искусств. О красоте музыки объяснять нечего.

Ну, и как ее потреблять, кроме как слушать? И как ее приватизировать, кроме как посадить любимого музыканта в свой личный зиндан?

Музыка только для слушанья и создается, и существует. Можно сказать:

Потребительское наслаждение от музыки в точности ограничивается эстетическим наслаждением. Это тот случай, когда эстетическое и есть потребительское. Или наоборот. Двуединство эстетического и потребительского.

Нет, на ней можно делать деньги и славу, вокруг нее можно кормиться, ею можно вдохновлять людей на битву, она может внушать веселье и печаль. На желании людей слушать музыку можно делать бизнес. Но потребление самой музыки останется чисто эстетическим.

Что есть музыка? Звукоряд. Организация аудиопространства. Структуризация акустической среды. Соединение звуков, не несущее абсолютно никакой утилитарной информации. Гений чистой красоты! – ничего, кроме эстетики. Симметрия, гармония, повторяемость, ритм.

Как воздействует музыка? Да-да: сильно, прекрасно, вдохновляюще! А конкретнее? Через слуховой нерв раздражение передается в мозг и возбуждает куст клеток в центре слуха. А если звук сложный, из нескольких нот, то возможна такая комбинация из нескольких нот некоторой длительности и некоторой силы звучания, что в результате возбуждения слухового участка мозга – возникает эмоция. Чуток веселая, или чуток печальная, или чуток задумчивая такая эмоция. Чуйство возникает, чурбаны.

Красота есть объект (?), эмоционально воспринимаемый субъектом, причем вне утилитарно-прикладных возможностей в принципе.

33. Если уничтожить всех людей, то с объектами красоты возникнет напряженка. Объекты останутся, а красота исчезнет. Животные и птицы видят и слышат не так, как человек. Замучишься ты сусликам играть Чайковского.

Человек определяет, красив ли объект. Через ощущение определяет.

Красота как объект существует вне человека и независимо от него. Красота как качество объекта существует только через восприятие субъекта.

Красивым мы называем то, что производит на нас положительное эстетическое воздействие. Грубее: красиво то, что кажется нам таковым.

34. А что такое, собственно, эмоция? Она как возникает, как действует, каков ее механизм? Или то же самое: какова физиология восприятия красоты? В общем:

Изображение или звук возбуждают зрительный или слуховой участок мозга. И. Возбуждение некоторого рода, некоторой комбинационности и некоторой интенсивности – почему-то распространяется на соседний участок мозга, ответственный за настроение. С этого участка идут соответствующие сигналы органам эндокринной системы. А также сердечно-сосудистой. Возникает что? Стресс. А что? Да, любая психофизиологическая (она же, можно сказать, нейро-эндокринная) реакция на внешний раздражитель есть стресс. В нашем случае – приятный, полезный, позитивный, небольшой стресс – эустресс, как говорил великий Ганс Селье.

Подбрасывается чуток гормонов, чуток сахарку, чуток эндорфинов. Чуток поднимается давление и учащается пульс. А поскольку вся эта механика связана с мозгом обратной связью, то начальная эмоция-сигнал-причина закрепляется на какое-то время, продлевается.

И разные комбинации звуков или изображений возбуждают центры радости или печали в мозгу, причем комбинации возбуждаемых клеток многочисленны, и оттенки чувства красоты многочисленны, различны по интенсивности и длительности; и оттенки настроения, рождаемые восприятием красоты, разнообразны и многочисленны.

Эстетическое чувство может быть менее развитым и более развитым – изощренным, многообразным, тонким. Хотя основной механизм прост.

И вот с этой эмоцией, с этим мини-стрессом, с этими гормонами и сахаром, – ничего не надо делать. Вот такой род кайфа без действия.

Приятное желаемое ощущение без действия.

Род наркотика.

35. Чисто условно, хотя ничего тут особенно условного, а это на самом деле, – мировоззрение человека можно подразделить на мировосприятие и мироотношение. Восприятие – скорее пассивно, «прием», – отношение скорее активно, «передача». Мировосприятие как бы предшествует мироотношению и переходит в него: то есть информация к сведению переходит в информацию к размышлению, информацию к отношению, информацию к реализации этого отношения. В зависимости от того, что я мировоспринял, я реагирую и планирую, как мне быть-жить и действовать. (По анекдоту: мировосприятие – «кругом все дерьмо!», мироотношение – «а и хрен с ним!».)

Вот мировосприятие и мироотношение человека в общем и целом есть двоякого рода: критический реализм и романтический реализм. Человек что-то воспринимает как оно есть, оно ему нравится не полностью, приемлемо не во всем, и ему что-то надо переделать. Это – главное отношение. Процентам к девяноста пяти-семи-девяти человек так относится: не идеал, есть недочеты, хорошо бы это было переделано немного. А несколько процентов всего – жутко нравятся, идеализируются, вдохновляют, принимаются за идеал действия, взывают к подражанию, распространению, хвале: романтизация героев, прошлого и т.д.

Критический реализм – это ниже планки: переделать. Романтический реализм – это выше планки: подражать.

Красота – это планка. Это, пардон за банальность, гармония. Руками не трогать. Переделывать ничего не надо.

Красота – это согласие.

Да, все должно быть именно так. И пусть так и будет. Красота – это согласие человека с миром. Вообще человек с этим миром не согласен, он в нем переделыватель. Но кое с чем иногда – согласен. Благостно воспринимает, и хорошо ему.

36. Здесь необходимо извиниться перед читателем и объявить перерыв на рекламную паузу. Нам передает привет доктор Фауст. Он остановил свое мгновенье, потому что оно наконец было прекрасно.

Немцы недаром балдеют от мудрости Гете. Жизнь – это движение и изменение. Красота – это остановленный миг вечности. То есть больше изменять (делать) уже ничего не надо.

37. Человек стремится к максимальным оптимальным ощущениям напрямую. (Это одно из основных положений энергоэволюционизма.)

Красота – вариант максимального ощущения, получаемого ни от чего, а «просто так». Это тот интереснейший случай, когда стремление к максимальному ощущению не влечет с собой никакого стремления к действию по переделу чего бы то ни было в мире.

38. Почему из всех времен суток прекрасней прочих закат? Краски богаче? Или нервы вечером устали и склонны к меланхолии, и это добавляет настроения? А если это живопись, картина в музее, и стоим мы перед закатом в полдень? Ассоциации, помним свое вечернее состояние?

Вечером человек не такой, как утром, это всем ясно. А краски – это волны определенной длины, которые мы воспринимаем. Мироощущение человека утреннего и вечернего различно. Утренний человек более трезв, прагматичен и склонен к действию. Вечерний человек более устал, задумчив и склонен к задумчивости. Суточные циклы организма, понимаешь. Романтический ужин при свечах – это тебе не задорное утро в цехе. Вечерний человек, более чувствительный насчет ощутить красоту, краски заката воспринимает более глубоко и комфортно, нежели утренний человек воспринимает краски восхода.

39. Вольно эстетам смеяться над ковриком с лебедями на фоне замка. Мещанин имеет в этом ту самую красоту, что эстету является через Вермеера или Дали.

Будучи помещены в мир безобразия, мы найдем красоту и там.

Основа красоты – в способности субъекта воспринимать красоту.

Красота объекта относительна.

Способность и потребность субъекта испытывать чувство красоты – абсолютна. Первична и определяюща.

40. О, всей высокой душой Человек с большой буквы стремится к Красоте с большой же буквы. Но когда ворона перебирает клювом яркий лоскуток и клок блестящей жестянки, которыми она украсила свое жилище, – разве ее воронья душа не радуется красоте жизни? Украшения доставляют ей положительные эмоции – и никакой пользы.

Не пользой единой.

41. Изначально эмоциональный аппарат любого существа направлен на получение пользы для жизни и избегание вреда. По мере развития и изощрения эмоционального аппарата его потребности дистанцируются от вреда-пользы и начинают искать удовлетворения где ни попадя. Наслаждение отделяется от пользы. Самая грубая обманка – наркотик.

Но к этому необходимо добавить вот что. Человек по сущности своей – энергоизбыточен. Его энергия психическая, эмоциональная – также избыточна. Человек склонен к ярости и наслаждению более, чем необходимо для выживания и воспроизводства. Этот энергоизбыток и есть движущая сила культурной эволюции.

Эмоциональный избыток человека ищет, к чему прицепиться. Он ищет по сторонам не только возможность и повод переделывать мир. Он ищет по сторонам возможность испытывать наслаждение, ни хрена при этом не брякая палец о палец.

Для этого наслаждения нужно особое состояние души, сверх среднего возбужденное и чуткое. И нужна некая организация, структуризация внешнего объекта в сочетаниях линий и красок, которая через зрительный нерв возбуждает мозг именно таким образом.

«Эстетически развитый человек» – это тот, кто путем обучения и повторения научился испытывать чувство красоты от созерцания все большего числа все более разнообразных объектов. Причем в этих объектах предметная образная основа играет все меньшую роль. А формальная атрибутика – все большую роль. Также и симметричная, ритмическая, пропорционально-гармоническая основа играет все меньшую роль (как простая и общедоступная) – а несимметричная, формально-фрагментарная, асинхронная основа – роль все большую.

42. В большом ряде случаев мы имеем бесспорную относительность и условность красоты. В нее надо «въехать», как в двенадцатитоновую музыку или вообще восточную мелодику.

Наилучший показатель условности красоты – это мода, условная и относительная по своей сущности. Обвыкшемуся в своей моде человеку мода другой эпохи почти всегда кажется нелепой и некрасивой. Ибо его жажда прекрасного насчет внешнего вида людей пластично лепится к тому, что наблюдает вокруг ежедневно – в каноне условно лучших образцов моды.

43. ПОШЛОСТЬ. Ну как же можно не сказать о пошлости, коли речь о красоте!

Эстету пошл коврик с лебедями. Или стихи Асадова. Или обвешанная брюликами купчиха. Или быдло в реалити-шоу. Но – люди эстетически невзыскательные видят в этом красоту! Они искренне испытывают те же чувства, что эстет – при полотне Брака или стихах Пастернака.

Что есть пошлость? Банальность, эпигонство, примитив? Отсутствие глубины, многозначности, оригинальности? Но если речь идет о вечных ценностях – любви, патриотизме, порядочности? Что тут можно сказать нового?.. Или – вообще теперь молчать?..

А самый первый-первый художник, который нарисовал пруд с лебедями – он был гений? Или уже тоже сразу пошлый? А примитивный Руссо или Пиросмани – они пошлые? Или гении? Или кому как?

Меня крючит от сладкоголосой песни: «А я люблю мои места родные, мои родные милые места». Или: «Как упоительны в России вечера». Комар вас в промежность не жалил. А вечера в фиордах или на тропических островах вам сильно противны? Но людей – трогает до слез!

В общем и целом получается так:

Пошлость – это изображение сильных чувств примитивным образом ниже эстетических представлений субъекта.

Образный уровень объекта (высокий) и эстетический уровень объекта (низкий) находятся в диссонансе с точки зрения субъекта.

Или:

Пошлость – это диссонанс между высоким образным и низким эстетическим уровнями объекта.

Во! Ай да сукин сын! Кто? Ну, я знаю…

Поскольку образный уровень (любовь, смерть, труд) довольно объективен, а эстетический (выбор слов, интонаций, поз и т.д.) – довольно субъективен и зависит от эстетики искусства эпохи и моды в социальном слое, – то пошлость есть нечто необъективное, относительное, вкусовое.

Можно еще проще? Все можно, если попросить по-хорошему:

Вкус – это способность ощущать соответствие формы содержанию.

Пошлость – это несоответствие слабой формы сильному содержанию, при котором содержание гибнет.

Для кого гибнет? Для того, у кого вкус тоньше, чем у автора пошлости. А для его единочувственников – ат-личное содержание!

43-А. Пока форма развивается по пути усложнения, изощрения, многослойности – преимущество эстета над чуркой явственно. А вот когда в эпоху модерна и постмодерна идет примитивизация формы – то о дегенерации культуры мы говорим в отдельной главе. Это уже контркультура.

44. Одно из главных стремлений человека – стремление к положительным эмоциям.

Стремление к положительным эмоциям может оформляться в действия к достижению цели. А может оформляться в «прицепление» эмоции к готовому объекту, когда не требуются действия.