Текст книги "Порча на смерть"

Автор книги: Михаил Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

12. Воскресший из мертвых

– Костик, который час?

– Восемнадцать ноль-ноль.

– Ха! Вчера в это же самое время я... Нет, лучше не вспоминать... Спасибо, старик, что подвез, дальше я, пожалуй, пешочком прогуляюсь.

– Куда спешишь, темнила?

– Спешил я вчера! Сегодня раздолье. Не волнуйся за меня, старик, все о'кей. Как и договорились, припрусь сегодня к тебе ночевать. Ежели не припрусь, то позвоню. А если не позвоню...

– Нет уж! Позвони в любом случае, в крайнем – завтра. Вчерашний и сегодняшний дни я на работе оформил как отгулы, завтра я...

– О! Светофор мигает желтым, я побежал!

Сергач выбрался из машины, вместе с нищими и попрошайками, завсегдатаями перекрестка, добежал до тротуара. За спиной радостно загудели моторы. Игнат обернулся, помахал рукой вслед удаляющейся «Победе».

Путь предстоит недолгий. Куда идти, в смысле вектора движения, Игнат приблизительно представлял, не заблудится, чай не маленький. Хотя есть что-то общее с новорожденным – нынешнюю ночь Игнат вполне правомерно сможет отмечать в будущем как свой второй день рождения. То есть ночь рождения.

Нинели Протасовой он позвонил из машины. Вдова капиталиста не успела высказать свое удивление, обиду, а возможно, и радость, ибо Сергач говорил кратко и напористо: «Алло, Нинель Петровна?.. Нет, это не Геннадий Иваныч, это Игнат Кириллыч Сергач, помните такого?.. Вот и замечательно, раз вспомнили. Я, кажется... пардон, не „кажется“, а точно разгадал тайну эпидемии... Какой? Не нужно лукавить, вы знаете, о чем я говорю. Я направляюсь к вам, Нинель Петровна. Мне совершенно необходимо увидеться, э-э-э, увидеться с тем господином, с коим я свел знакомство позавчера в отделении милиции. Поняли, о ком я?.. Ну и отлично! Скоро буду, ждите».

Умница Костик прикинулся, что телефонную болтовню Игната не слышит, и все же второй необходимый звонок Сергач решил сделать, когда останется в одиночестве.

Широко шагая, Сергач достал мобильник, нашел визитку С.С.Украинца, чуть сбив шаг, набрал номер. Аккумулятор мобильника давно пора подзаправить, но еще на один звонок хватит. Телефон Украинца мог, конечно, и не ответить, однако этого не случилось. Сегодня Игнату везло, сегодня был его день. Точнее, его вечер.

– Алло, Сергей Сергеич?

– Слушаю, добрый вечер.

– Добрый, вы правы. Сергей Сергеич, это вас Игнат Сергач беспокоит.

– Здравствуйте, Игнат Кириллович.

– Спасибо, здравствую. Сергей Сергеич, во избежание недоразумений, считаю необходимым сообщить, что в настоящий момент подхожу к дому Нинель Петровны Протасовой, имея твердое намерение еще раз, не по телефону, а в беседе с глазу на глаз заявить ей о своем решительном отказе принимать какое бы то ни было участие в поисках черных магов, практикующих порчу на смерть.

– А мне вы зачем звоните?

– Ставлю вас в известность на всякий случай. Извините за навязчивость – вы подлечились от сглаза? Я вас учил, как: с помощью дверной ручки и...

– Игнат Кириллыч! Вы не совсем вовремя позвонили, я занят, я...

– Понял! Понял, не смею мешать. До свидания, Сергей Сергеевич.

– Прощайте.

Он сказал «Прощайте»! Отлично! Стукнут разведчикам о визите Сергача в элитарный дом менты-привратники, или за жилищем мадам Протасовой ведется наружное наблюдение, теперь все равно! А придется задержаться у вдовы подозрительно долго – что ж, никто не мешает перезвонить как-нибудь потом Украинцу и замучить его рассказом, как они с Нинель всю ночь до утра искали в буржуйских апартаментах простецкую дверную ручку скобкой.

В подъезд под охраной милиции Сергач вошел смело, будто к себе домой. Улыбнулся служивым чуть снисходительно, вежливо и подробно представился, объяснил, к кому пришел, уточнил, мол, его ждут. В лифте пригладил волосы, расстегнул куртку, поправил скособоченный воротничок рубашки. Брюки заляпаны подсохшей грязью до колена, да и вообще, видок потасканный, но уж каков есть, извините.

Слуга с лицом профессора математики принял у Сергача куртку, проводил в похожую на ресторанный зал гостиную. В знакомой по прошлому посещению гостиной, как и два дня назад, сияет паркет, на бархате гардин ни пылинки, зеркала прикрывает ажурный черный шелк, атласная траурная лента обвилась змеей вокруг портрета ухмыляющегося покойника Протасова.

Нинель Петровна дожидалась гостя, облокотясь острым локотком о рояль. Она курила длинную сигарету в длиннющем мундштуке из слоновой кости, красиво стряхивая пепел в хрустальную пепельницу-туфельку. Ладная женская фигурка затянута платьем по щиколотки в стиле двадцатых годов минувшего века. На обнаженных плечах черное боа, на голых руках, как будто вторая кожа, черные перчатки по локоть, каблучки остроконечных туфелек длиннее длиннющего мундштука и гораздо тоньше.

– Прошу простить за неряшливый внешний вид, мадам, – дурачась, Сергач вытянулся в струнку, щелкнул каблуками, отвесил короткий поклон, аж шейные позвонки хрустнули. – Разрешите попросить сигарету? – Слегка расхлябанной походкой записного ловеласа Игнат подошел к опущенной крышке белого рояля, за пепельницей-туфелькой приметил пачку легких дамских сигарет. Взял одну, размял, бесцеремонно нагнул пальцем к себе поближе костяной мундштук, прикурил от сигареты Нинель Петровны.

Мадам Протасова, казалось, не замечала его хамоватого поведения, его полуулыбки с прищуром, взирала на Сергача равнодушно, выходку с мундштуком стерпела безропотно. Она молчала, этакая звезда немого кино в стиле женщины-вамп.

– Не вижу руководства службы вашей безопасности. – Сергач хотел выдохнуть дым ей в лицо, однако решил, что это уж лишнее, перебор. – Их светлость запаздывает, да?

– Говорите со мной. Я готова вас внимательно выслушать, – ледяным голосом произнесла мадам.

– С вами?! Ха! Нет уж, мадам, миль пардон! Однажды имел честь побеседовать с вами тет-а-тет и в результате практически побывал на том свете. А до того был допрошен лейтенантом-разведчиком. А после погостевал в ментовском «обезьяннике», где познакомился с прелюбопытнейшей макакой по кличке Шпак. В присутствии руководителя вашей службы безопасности с вами, мадам, пардон за каламбур, общаться безопаснее.

– Вы на меня за что-то злитесь, Игнат? – Ее безупречно невинные глаза заглянули в его смеющиеся.

– Ни фига себе! Ну вы и сказанули – «за что-то»!.. – Игнат стряхнул серый столбик с сигаретного кончика в пепельницу, отодвинул смердящий окурками хрустальный башмачок подальше от себя. – Наверное, туфелька Золушки воняла после бала потом не менее противно, как вы думаете, Нинель Петровна?

– Напрасно вы меня обижаете, Игнат. Я такая же игрушка в чужих руках, как и вы...

– Ой, сейчас разрыдаюсь!.. А впрочем, мадам Игрушка, пожалуй, вы правы! Вы кукла в руках опытных кукловодов, надо признать – талантливая кукла, я же бильярдный шар, образно говоря – битый, но чудом выскочивший из лузы. Кроме как поплакать друг о дружке, нам с вами более заняться нечем, посему – зовите кукловода, или я уйду. В смысле – покачусь к другому борту, к игроку в звании лейтенанта государственной спецслужбы. Я не слишком образно выразился, ась?

Она вяло улыбнулась, повернулась к Игнату точеным профилем.

– Вы категорически отказываетесь иметь дело со мной одной?

– Я узнал страшно интересную тайну и желаю продать ее за наличные. Нужен человек, способный оценить эту тайну, а деньги, так уж и быть, я готов принять и из ваших ласковых ручек. Кстати, часть платы я намереваюсь попросить в виде услуг в некоторых разборках, рассказ о них не для ваших прелестных ушек, мадам вдова.

Они стояли у рояля в самом дальнем от дверей углу просторной гостиной. Сергача раздражал ее идеальный профиль, не нравился ее взгляд в сторону. Куда она смотрела? За спину Игнату, не иначе на портрет покойного мужа.

Скрипнула половица за спиной. От неожиданности Игнат вздрогнул, оглянулся...

Два дня назад, впервые оказавшись в этой гостиной, он не заметил, как вошла Нинель Петровна Протасова, сейчас он не услышал шагов Вениамина Вячеславовича Протасова.

ДА! Живой и невредимый Вениамин Вячеславович стоял рядом с собственным, обрамленным траурной лентой, портретом! Кажется, в этом же костюме, с такой же прической, Сергач видел его по телевизору. Ну да, точно! Восстал из могилы, смертью смерть поправ... На третий день после погребения, прости, господи, душу грешную...

Невозможно описать выражение лица Игната в ту секунду, когда он увидел Протасова. Не поддается описанию вскружившая голову буря эмоций. Пожалуй, единственное, что можно попробовать передать словами, так это отдельные мысли, претендовавшие на здравые, что рождались, жили ничтожно мало и умирали в левом мозговом полушарии, ответственном за логическое мышление: «Брат близнец!.. Загримированный актер!.. Двойник!.. Доппельгангер!.. Голограмма!.. Зомби!.. Нет! Зомби не умеют ловить кайф, а этот кайфует по полной...»

– Окажись я на вашем месте, Игнат Сергач, я бы тоже потребовал подать сюда Ляпкина-Тяпкина из службы безопасности и не стал бы разговаривать о серьезном деле со смазливой бабой. – Протасов говорил и одновременно наслаждался эффектом, каковой произвело на Игната его внезапное, в духе цирковых фокусов, появление. – Ну же, господин Сергач! Перестаньте вращать глазами! Соберитесь! Подумаешь, дело какое – увидел призрака, с каждым может случиться.

– Вы... – Сергач дрогнувшей рукой раздавил сигарету в хрустальной пепельнице, – вы не призрак. Хоронили чучело, а вас вылечил специалист по восточной медицине, да?

– Зачем же грубым словом «чучело» называть великолепную восковую куклу ценой в тридцать тысяч долларов? – Вениамин Вячеславович покачал головой, дурачась, погрозил Игнату пальцем. – Вы опасно сообразительный молодой человек, Игнат Сергач.

– Спасибо за комплимент. – Сергач сам удивился, как быстро с собою справился, как спокойно достал из пачки новую сигарету. – Вы правы, сегодня я очень опасен для ваших врагов. Я узнал их тайну.

– Для моих друзей вы тоже опасны, сударь. Начальник моей службы безопасности погиб вчера по вашей милости. Проявил служебное рвение, отправился лично по одному из данных вами адресов. Бедолага слишком напористо повел разговор с чудом в перьях, обозвавшимся «Зверь Апокалипсиса», и принял на грудь заряд картечи из двух обрезанных стволов. Для меня его смерть большая потеря, он был моей правой рукой. Я доверял ему во всем без исключения, хотя и не испытывал к ныне покойному особенных личных привязанностей.

– Лишившись правой руки, вам пришлось восстать из гроба, да? – Сергач поискал глазами зажигалку, но не нашел.

– Милая, дай Игнату Сергачу прикурить и оставь нас, – обратился Протасов к супруге, поправляя черную ленту на золоченой раме своего ухмыляющегося портрета.

Золотая зажигалка в маленьком женском кулачке выдохнула огонек желтого пламени.

– Благодарю, – на сей раз вежливо и сдержанно кивнул Сергач.

Нинель Петровна ответила кивком хорошенькой головки, длинные каблучки застучали по паркету, полная достоинства дама удалилась, плотно прикрыв за собою дверь.

– Рекомендую, Игнат Кириллович, – надумаете жениться, заключайте брачный договор. Нелька для меня давно чужая, а какая послушная, какая старательная, вы заметили? Секрет прост – по брачному договору она теряет все после моей кончины. Пока я жив, после развода ей причитается приличный пенсион с ежемесячными выплатами. Выскочит второй раз замуж, все равно будет получать деньги, но только сохраняя молчание об известных ей нюансах в сфере моих деловых интересов. Она бы и без договора молчала, пункт о неразглашении записан в дополнениях. Размер ежемесячной дотации Нельки зависит от биржевой стоимости акций моей фирмы. Нелька экономически заинтересована и в моем здоровье, и в процветании.

– Спасибо за совет, однако я пока не собираюсь жениться, да и нечего мне предложить будущей супруге, с материальными благами у меня нынче туго. – Сергач не без сожаления выбросил задымившийся фильтр в хрустальную туфельку. – Позвольте спросить, каким образом вам удалось избежать... э-э-э... вскрытия вашей восковой скульптуры?

– Внес в завещание пункт, запрещающий трогать труп. Остальное сделали деньги, они правят и в загробном мире. Недаром древние греки придумали миф о перевозчике Хароне, взимающем плату за переправу в царство мертвых. По крайней мере пять современных московских Харонов присягнули на Библии, что бальзамировали и готовили к погребению мое тело.

– Думаю, и официальное воскрешение вам станет в копеечку, – усмехнулся Игнат. – Позвольте полюбопытствовать, если не секрет, сколько вы заплатили врачу за...

– Хватит о моих секретах! Поговорим о ваших.

– Легко! Но, ежели вы живой после встречи с убийцей Дим Мак, главный секрет вы уже должны знать, и я поражен, почему вы не вычислили...

– Игнат Кириллович! – Протасов подошел к роялю быстро, по-ленински. – Я поторопился назвать вас сообразительным молодым человеком! Про убийцу... Диму, вы сказали?

– Дим Мак.

– Впервые слышу. Ранее вы предположили, что меня вылечил специалист восточной медицины. От чего вылечил? – Вениамин Вячеславович довольно фамильярно похлопал Игната по плечу. – Сядьте-ка, Игнат Кириллович. Садитесь, вон, на банкетку, слушайте и мотайте на ус. Садитесь, садитесь.

Сергач отступил к окну, к банкетке, опустился на краешек, Вениамин Вячеславович Протасов остался возле рояля, приосанился, выпятил грудь, словно собирался исполнить перед благодарным слушателем оперную арию. Откашлялся, прочистил горло.

Вопреки ожиданиям его выступление оказалось на редкость кратким и лаконичным.

– Сомневаюсь, что вы представляете, каково это – едва ли не каждый месяц хоронить знакомых. Умирали здоровые люди, на пике карьеры, загибались в три дня, а чаше внезапно. Всего один из несчастных полтора месяца страдал в лучшей швейцарской клинике, мир и его праху. До звонка шантажиста я себя с усопшими не отождествлял. Незнакомый хрипатый голос накаркал про порчу, упомянул нескольких скоропостижно скончавшихся особенно близких мне людей, и я поверил – меня, как и их, заказали. Шантажист намекнул – «порча на смерть» не совсем магия, для меня это прозвучало «совсем не магия», я согласился щедро оплатить более подробную информацию, он обещал перезвонить в течение суток. Сутки минули, дни шли, я усилил охрану, не выходил из дому, а телефон молчал. Мои ребята безуспешно пытались выйти на след шантажиста, время бежало, а взять ситуацию под контроль никак не удавалось. Я запаниковал, и в одну из бессонных ночей понял простейшую истину – расследовать обстоятельства собственной смерти гораздо проще, чем от нее, костлявой, уберечься. В узком кругу доверенных лиц я умер. Имеет смысл рассказывать дальше?

– Нет, конечно. – Игнат закинул ногу на ногу, расслабил плечи, сцепил руки в замок поверх коленки, устроился поудобнее и спросил, улыбнувшись уголком рта: – Вы застраховали свою жизнь?

Протасова вопрос озадачил. Вениамин Вячеславович по-собачьи наклонил голову, задумался, усмехнулся.

– А что! Прогрессивная идея! Вы соображаете в бизнесе, Игнат Кириллович. Возникнет угроза банкротства, застрахуюсь на доверенное лицо миллионов на пятьдесят и повторю фокус с погребением восковой куклы. Но это будет совсем другая история, вернемся к нашим баранам.

– О'кей. Баранов, желавших забодать вас и, простите за цинизм, забодавших ваших деловых знакомых, я вычислил. Сколько вы готовы заплатить вычислителю?

– В пределах разумного. В том случае, если вычисления поддаются проверке.

– Поддадутся и подтвердятся, гарантирую. Столько же, сколько за труп из воска заплатите?

– Тридцать тысяч долларов? – Протасов удивленно и несколько театрально вскинул брови. – Я на вашем месте просил бы больше.

– На моем месте, честное слово, не здорово. Как говорится – всяк сверчок знай свой шесток, я свое место знаю и прошу сумму, которую вам проще заплатить, чем, например, выколачивать из меня секрет порчи силой. И очень надеюсь, что вы меня не кинете.

– Современно мыслите, Игнат Кириллович. – Вениамин Вячеславович ухмыльнулся так же, как на портрете, хлопнул ладонью по крышке рояля. – Решено! Жизнь длинная, быть может, еще когда-нибудь понадобитесь. Тридцать тысяч я вам заплачу, но...

– Но только когда организаторы преступления будут обезврежены, – перехватил инициативу Сергач. – Согласен! И последнее. Я единственный, кто запомнил внешность исполнителя порчи, внешность палача, без моего участия оперативные мероприятия усложнятся чрезвычайно. Деньги за информацию, услуга за услугу – я помогу вашим ребятам поймать негодяев, а они после помогут мне решить одну маленькую проблему, о'кей?

– Смотря какую проблему, – насторожился Вениамин Вячеславович.

– Дерьмовую. Чтобы разгадать тайну порчи, мне пришлось влезть в дерьмо по самые гланды. Образно говоря, едва не захлебнулся. Меня внаглую обули на квартиру, я лишился документов...

– Дерьмо не проблема. – Вениамин Вячеславович брезгливо отмахнулся, будто стряхнул с руки прилипшую грязь. – Я сгораю от нетерпения, Игнат Кириллович! Будем считать, обо всем договорились. Выкладывайте суть разгаданных секретов, не томите.

– Извольте. Разгадка проста, прямолинейна и незамысловата, как памятник Гагарину на одноименной площади. Имеет место быть симбиоз обычной аферы и необычного по методам исполнения заказного убийства. – Сергач выдержал короткую паузу, собрался с мыслями и продолжил: – Этап первый: «Афера» – заказчик приходит к Черному Магу и договаривается о цене за смертоносную порчу. Маг, великий и ужасный, просит принести фотографию и, наверное, спрашивает имя объекта порчи. Имя и фото якобы необходимы для магических манипуляций. Для ритуального действа подыскивается соответствующее мрачное местечко. Думаю, заказчик присутствует во время колдовского шоу. Во всяком случае, я бы на месте аферистов сделал все возможное и невозможное, лишь бы его туда завлечь Уверен, представление впечатляющее. Вскоре объект, как и было заказано, умирает, врачи констатируют естественную смерть, а заказчик убежден – сработала порча. На самом же деле, зная имя объекта, имея его фотопортрет и учитывая тот факт, что заказан далеко не рядовой гражданин, организаторы убийства быстро находят жертву, устанавливают слежку за обреченным, то есть параллельно с первым реализуют второй этап – «Убийство»... Вениамин Вячеславович, вас всегда окружает плотное кольцо телохранителей? Скажем, заходя в ресторан или выходя из машины у дверей собственного офиса, вам приходится, к примеру, пересекать тротуар, по которому спешат туда-сюда случайные прохожие?

– Иногда приходится, как и всем. К чему вы клоните?

– Сейчас поймете...

– Я уже догадываюсь, но не...

– Момент! Дайте мне договорить, пожалуйста. Итак, допустим, вы вышли из машины, а по тротуару наперерез бежит к уличному таксофону миловидная девушка, летит птичкой, ничего вокруг не замечает, и р-раз – впорхнула в щель между вашими телохранителями, споткнулась, потеряла равновесие, упала к вам на грудь...

– Исключено! Профессионалы личной охраны ее перехватят, не позволят ко мне прикоснуться.

– Ну, хорошо. Допустим, нечаянное столкновение произошло на пороге ресторанного зала, девушка танцевала и чуть не упала, а вы ее поддержали. Или рассеянная красавица свалилась буквально к вам в объятия в фойе театра. Такое возможно?

Протасов побарабанил пальцами по крышке рояля, подумал, разглядывая паркетные половицы, лепку на потолке, складки гардин, и нехотя согласился:

– Да. Такое в принципе возможно. Красивая девушка?

– Чертовски симпатичная! И падает прямо на вас. Вы, точно так же, как и любой нормальный половозрелый мужчина, а все жертвы, насколько я понимаю, мужеского пола, вы подхватываете чаровницу, не даете ей рухнуть, ее узкая ладонь случайно бьет вас, допустим, по гордо выпяченной груди, пальчики судорожно хватаются за...

– Больно бьет?

– Отнюдь! Разве что комара таким ударом убьешь. Ежели дело происходит летом или в помещении, если у вас расстегнут пиджак, вместо детского хлопка-удара случится вообще едва ощутимое прикосновение. Убежден на все сто процентов – никто из обреченных не обратил внимания на «отравленное прикосновение», через минуту, максимум три, все жертвы забывали о девушке-палаче. Если не забывали, то вспоминали о ней с грустной улыбкой, мол, ах, какие прелестницы вокруг порхают. Думаю, некоторые, как и я, еще и сами перед ней извинялись, дескать, простите, вовремя вас не заметил, ох, вы по моей вине чуть было не упали...

– Нельзя ли поподробней про «отравленное прикосновение»?

– Легко! Прикажите подать кофе покрепче и сигарет попроще, я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы...