Текст книги "«Косяк» авторитета"

Автор книги: Михаил Серегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Все понял? – спросил домушника атлет с бритым затылком.

– Ты уже пятый раз спрашиваешь, – беззлобно огрызнулся тот и убрал в нагрудный карман рубашки темные очки. Солнце опустилось за горизонт, и в вечернем сумраке они были не нужны.

– Сколько тебе времени нужно? – последовал новый вопрос.

– Десять минут.

– Давай! Мы тебя здесь ждем!

Жентяй неспешной походкой направился к нужному дому. Уже порядочно стемнело, и уличные фонари зажглись у подъезда. Бабульки сидели на своих лавочках, четверо парней квасили за столиком неподалеку, за которым обычно резались в домино. Жентяй едва глянул в их сторону – алкашей он не уважал.

«Блин, первый раз иду на такое чудное дело! – усмехнулся он про себя. – Раньше все больше выносил, а вот теперь платят за то, чтобы занес!»

Жентяй знал, что ему предстоит подбросить чемодан с деньгами, и за эту работу платили десять штук баксов! Сказочная для него сумма! Единственное, что не понравилось, так это строгое условие – в квартире ничего не трогать!

«Жмоты! Жалко им, что ли?!» – подумал он тогда, вслух соглашаясь с поставленным требованием.

Когда предложили дело и Жентяй прилетел в Питер, он заранее решил по возможности уточнить все обстоятельства. За день до концерта он зашел в подъезд и срисовал нужную дверь вместе с замком и номером квартиры. Дверь металлическая, но он открывал и не такие!

В Питере у одного из шнырей он узнал, кому принадлежит квартира. Поняв, что за дело ему предлагают, ненадолго задумался и перезвонил очкастому коротышке-фраеру, с которым договаривался об оплате.

– Что случилось? – всполошился тот.

– Под пику подставить меня хотите? – сразу начал Жентяй с предъявы. – Вы к кому на хату чемодан подбросить посылаете? Что там – бомба?

– Не волнуйтесь, давайте встретимся и обговорим все!

– Давай!

На самом деле Жентяй нисколько не волновался. Ему было глубоко наплевать на веселогорского смотрящего, просто он хотел выторговать лишних денег. Это ему с лихвой удалось – плату он поднял с пяти тысяч баксов до десяти.

Поэтому, когда норильский домушник зашел в подъезд дома, где проживали Рублев и Катя Романова, настроение у него было очень даже хорошее. Подождав, пока спускавшаяся девчонка с собачкой на поводке исчезнет из поля зрения, он меньше чем за минуту отпер замок и заскочил в квартиру. Тьма прихожей на секунду остановила его, но Жентяй быстро достал из перекинутой через плечо спортивной сумки фонарик, и круглое белое пятно заскользило по стенам.

Невесть откуда раздавшееся мяуканье заставило его вздрогнуть. Он опять застыл на мгновение. Потом сообразил, что кошка находится где-то слева. Светлый кружок остановился на двери в ванную.

Мурка, почуяв приход людей, мяукала все громче и настойчивей. Вор и ухом не повел, а луч, заскользив по стенам, остановился на антресоли.

«Ну вот, сюда мы тебя и определим!» – и ловким движением он закинул «дипломат». Тот скрылся в глубине, совершенно незаметный снаружи.

Кошка выходила из себя. Неожиданно она заставила Жентяя еще раз вздрогнуть – в ванной что-то громко упало, потом еще!

«Черт! – ругнулся мысленно домушник. – Так она весь дом соберет!»

Он отпер щеколду и успел заметить, как белый пушистый комок мелькнул у его ног.

В ванной он включил свет не опасаясь и закрыл за собой дверь. Кошка прыгнула на полку рядом с зеркалом и все свалила на пол. Стеклянный фужер, в котором стояли зубные щетки, разбился на мелкие осколки. Мыльница раскрылась, и Жентяй едва не поскользнулся на куске мыла. Он уже хотел выходить, как глаза его вцепились в привычный блеск – в ванне, у самого сливного отверстия, сверкнуло «рыжьем». Точно! Колечко! Еще немного – и оно там!

«Вот сука! – ругнул кошку радостно Жентяй. Руки сами, без приказа головы вцепились в добычу. – Все равно оно бы упало! – успокоил вор себя, вспомнив строгий наказ ничего в квартире не брать. – Вон цепура валяется на полу, пусть так и валяется!»

Жентяй поборол искушение и оставил цепочку среди осколков стекла.

«Пора на выход», – сказал он сам себе и покинул квартиру. Разглядывать колечко домушник не стал – пока было не до того.

Закрыв железную дверь, Жентяй деловито засеменил вниз. Он вышел на залитый светом фонаря пятачок у подъезда и неожиданно для себя попал в крутой передел.

– Ах ты падаль, ты ее покупал?! – услышал он истошный крик.

Ответ был вполне достойным:

– А чего ты, сучара пучеглазая, водой нас поить надумал? Где спирт, сволочь?!

– Я те дам сучару пучеглазую!! Н-н-а-а!!!

Жентяй только успел заметить, что приподъездных старушек нет и в помине, как рядом с ним рухнул мужик, чуть не зацепив широко раскинутыми руками. Его противник пер как таран, едва не задев норильского домушника.

Жентяй ничуть не горел желанием ввязываться в драку – ему сто лет не было никакого дела до перессорившихся алкашей. Но получилось так, что он встал на пути одного из нападавших, вот и пришлось оттолкнуть в сторону чуть не протаранившего его типа.

– Ты что, козел, за Гундосого впрягаешься? – пьяный, похоже, даже не понял, что перед ним совершенно посторонний человек. Но остальные живо сообразили, что появился общий враг и неизрасходованную энергию можно выплеснуть на него.

Жентяю пришлось сбросить с плеча сумку с инструментом и пустить в ход кулаки. Его преимущество было в том, что противники пьяны, но количественный перевес атакующих сводил на нет фору – с четверыми ему было не управиться, и Жентяй уже собирался просто убежать, как один из алкашей подножкой свалил его на асфальт. Все четверо ногами дружно принялись испытывать на прочность жентяевский организм. Дело могло бы закончиться очень скверно, но тут прозвучала сирена «лунохода». Вор первый раз в жизни обрадовался этому звуку.

– Атас! – резанул слух надрывный крик, и следом Жентяй услышал:

– Гражданин, подняться сможете?

Он попробовал встать. Тело ломило, будто только что вышел из «пресс-камеры». Один глаз заплыл, губы изуродованы, во рту – сгусток крови, который Жентяй тут же выплюнул себе под ноги. Но в целом ничего, могло быть и хуже!

«Сумку бы не нашли!» – в первую очередь подумал домушник. Но на асфальте ее не было – как помнил Жентяй, он скинул ее за лавку, на зеленый участок. В тени лавочки она была незаметна.

– Вы из этого дома? – держа его под руку, милиционер все же вел его к «канарейке», в которую его коллеги загружали задержанных алкашей.

– Нет, я вообще приезжий, прилетел в Питер по делам. А сюда заехал ненадолго, повидаться с другом. А он, оказывается, уже здесь не живет, тьфу, – Жентяй выплюнул новый кровавый сгусток. – Выхожу из подъезда, а тут эти черти накинулись!

– Кто тебе черти?! – услышал последний из буянов и вдруг передумал грузиться в «уазик», начал упираться руками.

– Ты что, еще и быковать вздумал?! – сержант сноровисто, с помощью резиновой дубинки и пинка под зад запихнул пьяницу, и за ним хлопнула дверь.

– А от вас они чего хотели?

– Да кто их знает? Нажрутся, сволочи! Тьфу…

Краем незаплывшего глаза Жентяй увидел, как подкатившая машина с ребятами Блондина, чуть притормозив, проехала мимо. Наверняка надоело ждать, вот они и решили проверить, что да как. А тут такое!

– Вы извините, – стараясь ненавязчиво высвободить руку, обратился он к участковому. – Как бы ни было это неприятно, мне на автобус пора. Заявление я писать все равно не буду.

– Гражданин, – строго ответил блюститель порядка, – протокол происшествия я составить все равно должен. Паспорт у вас с собой?

– С собой был, – настроение Жентяя еще больше ухудшилось. Он понял, что официальной процедуры ему не избежать. Полез в карман рубашки – паспорт чудом не вылетел во время потасовки. Было еще что-то – вор вытащил на свет солнцезащитные очки. Вернее, то, что осталось от них. От души выматерившись, запустил ими в стенку подъезда.

* * *

Аплодисменты стихли, и Григорий поднялся. Раздвигая мощным корпусом толпу, он спешил к сцене. Туда, где его единственная племяшка принимала поздравления от хлыща. И не миновать бы скандала, но ни Катерины, ни прилизанного красавчика уже он не обнаружил. Беспомощно покрутив головой, он так же решительно направился к выходу.

Вечер опустился на величественный город. Заката не было видно – тучи закрыли небо, и уже накрапывал дождь. Он шел методично, вбивая редкие капли в асфальт. Затем неожиданно посыпал гуще и вновь отпустил. Зажглись фонари, и в блеклых, еще пока желтоватых пятнах хорошо было видно пролетающие дождинки.

Машины раскрашивали улицы светом фар. Крытый, покинув консерваторию, огляделся вновь. Закурил сигарету и наконец-то увидел Катерину. В компании хлыща, как и ожидалось. Довольные донельзя, они спешили ему навстречу.

«Через черный ход к нему сбежала, чтоб я не видел! Ох, дурочка!» – догадался Григорий.

Злости не было. Крытый прекрасно понимал, что творится в душе его любимой девочки. В семнадцать лет разумом правит сердце, и никаким доводам оно внимать не хочет. Этого-то Григорий и опасался, поскольку совершенно не желал расстраивать Катерину! Но общению с ее теперешним воздыхателем нужно было положить конец как можно скорее. Григорию удалось узнать об Антоне Игоревиче немного, но и того, что узнал, вполне хватало на определенные выводы. Катя для Антона была только средством, нужен же был ее ухажеру он. Оттого он и зол был на пижона, что тот выбрал инструментом для своих целей безмерно дорогого для Рублева человека.

Сейчас они бежали навстречу ему под дождем, держась за руки. Григорий улыбнулся счастливой племяннице и встретился взглядом с ее кавалером.

«Смотрит уверенно, думает, что заарканил! Подожди, обломаю я сейчас тебя, поганка!» – с невольным удовольствием подумал Крытый.

Молодые люди остановились, и Антон по-прежнему уверенно, слегка с вызовом смотрел на положенца. Легкая улыбка тронула уголки губ Рублева. Чуть-чуть, еле заметно. Глаза же смотрели холодно, отчужденно.

– Антон, – представился мужчина, протягивая руку.

Крытый совершенно проигнорировал протянутую руку и, чуть шире расставив ноги, четко, по слогам произнес:

– Слышь, ты, мудило штопаное. Дуй отсюда и забудь про мою племянницу!

Улыбка на губах положенца стала чуть шире, когда самоуверенное выражение начало понемногу сползать с холеной физиономии и уступило место откровенной злости. Такой, что аж губы затряслись.

– Ты, ты… – прошипел он, – вонючка тюремная! Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?!

Катерина стояла совершенно ошарашенная, неспособная вымолвить ни слова. Услышав сказанное Антоном, она вдруг испугалась, что дядя не сдержится и ударит его. Но Крытый только рассмеялся.

– Ну вот и расскажи нам, кто ты и что! – опять-таки раздельно, сознательно выделяя голосом два последних слова, произнес он. – Пусть Катя послушает, а я потом объясню, зачем ты к ней под юбку нацелился!

– Дядя!

– Катя, ты не понимаешь! Этому человеку нужен я!

– Зря вы так, Григорий Иванович, – в голосе Антона Игоревича явственно проскользнула тень угрозы. – Со мной так не разговаривают.

– Пошли, Катерина, – Рублев проигнорировал слова красавчика и протянул руку за футляром с инструментом. – Катя, давай скрипку мне и пошли – нечего мокнуть!

Мельком глянув на растерявшегося Антона, Крытый сразу засек, что тот смотрит куда-то ему за плечо, и этот взгляд ему очень не понравился. Обернувшись, он понял, в чем дело.

Двое мужчин торопливой походкой направлялись к ним от прижавшихся к бордюру «Жигулей».

Подошедшие не успели предъявить удостоверения, а Григорий уже понял, что это менты – на них у Рублева выработался с годами особый нюх.

– Ваши документы, – обратились они только к одному Григорию.

«Подстава!» – сразу сообразил он и вперся злым взглядом в лицо Антона. Тот понял его без слов и недоуменно пожал плечами.

«Да, действительно, на хрен ему меня „товарищам“ сдавать? Такого я ему в жизнь не прощу!» – мысли неслись галопом, пока Григорий протягивал паспорт.

– А в чем, собственно, дело? – поинтересовался Крытый.

– Ни в чем, – пробурчал сотрудник уголовного розыска, забирая документ в карман. – Вам придется проехать с нами. Там вам все объяснят!

– А я хочу, чтобы мне все объяснили сейчас! – настаивал на своем Григорий. – Со мной несовершеннолетняя племянница, и я должен проводить ее домой!

– А вот молодой человек ее и проводит! – кивнул на Антона старший опер и ловким движением защелкнул «браслеты» на запястьях Крытого. – Давай!

Он довольно бесцеремонно потянул Рублева к подавшемуся поближе служебному «жигуленку».

– Катя, езжай домой! – наказал племяннице Крытый и добавил, зыркнув на Антона: – Не дай бог, что с ней случится!..

– Куда вы его?! – Девушка словно очнулась от оцепенения и бросилась к дяде. Вцепившись в руку, она попыталась задержать его. Второй сотрудник оторвал скрипачку, пока Крытого сажали в машину.

– Слушайте, я сам работал в органах, – вмешался в разговор Антон Игоревич. – Скажите, за что его арестовали и куда собираетесь доставить.

– Все узнаете в шестнадцатом отделении у дежурного! – отрезал опер и быстро упаковался в служебную тачку. Та сразу же рванула с места и влилась в общий поток машин.

Катерине и ее ухажеру оставалось только глядеть ей вслед. Первым заговорил Антон. Он протянул руку за футляром, желая помочь девушке, и произнес:

– Нечего под дождем торчать. Пошли.

Но неожиданно Катя шарахнулась прочь от него, прижимая футляр к груди. В глазах – слезы, вот-вот навзрыд разревется. Не объясняя ничего, девушка бросилась к остановке и запрыгнула в троллейбус. Двери закрылись, и Антон остался в одиночестве. Посмотрев ничего не выражающим взглядом вслед, он отошел под навес остановки и достал сотовый. Уверенно набрал номер и несколько секунд слушал длинные гудки. Чертыхнувшись, убрал аппарат и махнул рукой навстречу потоку машин. Такси остановилось почти сразу.

– В Веселогорск, – усаживаясь рядом с водителем, распорядился Антон Игоревич. Заметив, что водитель колеблется, добавил: – Заплачу, сколько скажешь.

Это решило дело. Машина сорвалась с места и полетела к вотчине Крытого.

* * *

Катерина сама не могла до конца понять, почему она убежала от Антона.

Когда после концерта он подошел к ней и поцеловал на глазах у стольких людей, она вместе с понятным смущением испытала целую гамму чувств. Тут был и легкий испуг от того, что это видел дядя Гриша, и восторг вперемешку с гордостью, торжество, поскольку была уверена, что будет видеть зависть в глазах подруг и даже молодых преподавательниц. Еще бы! Такой мужчина – и очарован ею!

Неожиданно для себя Катерина сама поцеловала его и увидела в глазах мужчины искорки благодарности. Не выдержав, Романова посмотрела в сторону зала и заметила, как побелело лицо дяди Гриши. Суровый взгляд не предвещал ничего хорошего. Но не зря Катерина была одних кровей с Рублевым. Губы ее упрямо сжались.

– Подходи к административному входу, – шепнула она своему избраннику, прежде чем, подхватив корзину с розами, убежать со сцены.

«Тоже, нашел маленькую девочку! – сердито думала Катя в отношении дяди, поправляя прическу. – Мне уже целых семнадцать лет! Узурпатор!»

Подарив цветы своей преподавательнице, Катерина быстренько выбежала из консерватории. Крупные редкие капли дождя упали на лицо и заставили скрыться под козырьком навеса. Сердце трепетало в предвкушении нового поцелуя. Не такого, как на сцене, а такого, как тогда, в парке, когда Антон в первый раз поцеловал ее в губы.

Сердце гулко стучало, провожая своим ударом каждую секунду ожидания. Но ждать долго не пришлось. Антон обнял девушку и наградил долгим поцелуем, от которого поплыла голова. Одной рукой он прижимал к себе семнадцатилетнюю скрипачку, а вторая… ой! Вторая неожиданно легла на упругую попку и… ниже, нырнула в боковой разрез в подоле концертного платья и добралась до запретного места! Кровь прилила Кате к лицу. Она хотела оттолкнуть Антона, но силы словно покинули ее. От приятной истомы кружилась голова. Еще никто так откровенно не ласкал девушку! Только тоненькая ткань трусиков отделяла пальцы от ее плоти.

Оторвавшись от его губ, Катерина тихонько застонала от наслаждения. Одновременно попыталась освободиться от объятий. Но руки были словно чужие, непослушные. Умелые пальцы между тем преодолели последнюю преграду, но… за дверью послышались голоса, и Антон прекратил свое действие. Катерина отвернулась к стене, смущенно пряча лицо от пробежавших мимо знакомых девушек.

– Я побегу, дядя ждет! – желая и боясь одновременно повторения недавнего, поторопилась сказать Романова.

– Пойдем вместе, – вдруг заявил мужчина. – Должен же я с ним когда-нибудь познакомиться!

– Нет! – испугалась Катерина, вспомнив гневный взгляд старшего родственника. – Не надо!

– Почему? – удивился Антон. – Я что, плохой человек?

– Нет, – засмущалась Катерина, не зная, как объяснить свое нежелание знакомить мужчин.

– Тогда пошли! – решительно объявил красавчик и взял Катю за руку…

* * *

В троллейбусе Катерина отвернулась к окну и сквозь заднее стекло смотрела, как Антон кому-то звонит по телефону. Дождь и слезы в глазах делали его фигуру расплывчатой.

«Не ты ему нужна, а я!» – четким молотком, вколачивающим каждый гвоздь одним ударом, пульсировали в висках слова дяди Гриши.

«Неужели это правда?!»

Катерина вспоминала его глаза. То зовущие и страстные, то вдруг неожиданно загадочные и смеющиеся. Иногда – равнодушные и чужие!

Но убежала Катерина не из-за этого. Когда произошла сцена между дядей Гришей и ее ухажером, она была на стороне Крытого. Больше всего она боялась, что тот не сдержится и ударит Антона. И еще она боялась, что молодой человек испугается ее грозного дядю. Но, к ее удивлению, тот и не думал пугаться. А когда милиционеры увели дядю Гришу, ей показалось на миг, что глаза его сверкнули радостью и торжеством.

Это мгновение и заставило отпрянуть ее прочь. В тот миг Катерина ощутила, что рядом с ней чужой человек, и ей страшно захотелось избавиться от него. Но сейчас, глядя на быстро удаляющуюся фигуру в кремовом пиджаке, она почти жалела об этом. «Черт, что же теперь делать? – грызя ноготь, напряженно размышляла девушка. – Шестнадцатое отделение, он сказал?»

Подошла деловитая кондукторша, и она купила билет. Расспросив ее, Катя выяснила, что по счастливой случайности она села на нужный троллейбус: через две остановки сойдет как раз у районного отделения.

Девушка грустно смотрела на убегающую прочь полоску асфальта и думала, что же ей делать дальше. Помочь дяде она не могла никак, но хотя бы узнать, что с ним и почему его арестовали, она могла вполне.

Романова сошла там, где ей указала женщина, и пошла к стоявшему особняком двухэтажному зданию. Красная табличка у входа совершенно определенно подтвердила, что это и есть шестнадцатое отделение. Заметная робость охватила скрипачку – она еще никогда в жизни не переступала порог подобного заведения. Из скупых рассказов дяди Катерина знала, что хорошего от встречи с блюстителями порядка ждать нельзя.

Глубоко выдохнув, она толкнула тяжелую дверь. Длинный коридор с вертушкой посередине и слева – стекло будки, в которой сидел усатый круглолицый мужчина в форме. При появлении Катерины его скучающий взгляд ожил и довольно бесцеремонно прошелся по ее ладной фигурке.

– Тебе чего? – незамедлительно последовал вопрос, и девушка уже было открыла рот, чтобы объяснить цель своего визита, как вдруг началась невообразимая кутерьма, заставившая молодую особу на время забыть обо всем остальном.

Дверь распахнулась и впустила двух сотрудников, тащащих упирающегося мужика. Мужик был крайне лохмат и неопрятен. Ей пришлось прижаться к стенке, чтобы ее не сшибли с ног.

Упиравшийся тип орал благим матом. Руки его были скованы наручниками за спиной, что все же не мешало ему упираться изо всех сил.

– Ты чего, подлюка?! Сопротивляться будешь?!

Неожиданно один из сотрудников отпустил субчика, и тот, не успев среагировать, шлепнулся на спину. Сорвав с пояса резиновую дубинку, мент от души принялся охаживать ею задержанного. Тот стал орать еще громче, постепенно крики перешли во всхлипывания. Так продолжалось, пока ринувшийся к ним дежурный и второй сотрудник не оттащили вышедшего из себя сержанта.

– Коля, успокойся! – старался уговорить его приятель, невольно бросая взгляды на застывшую в ужасе девушку со скрипкой в руках.

– От самого рынка эту мразь тащу! – тяжело дыша, пожаловался на жизнь старший сержант. – Помотал он мне нервы! Хорошо, ты оказался рядом.

– Я прокурору буду жаловаться! – закончив реветь, вдруг объявил задержанный.

– Сейчас я покажу тебе прокурора, тварь!

Дубинка вновь пошла в ход, и крики лохматого опять заставили Катерину прижаться спиной к стене.

– Чего он сотворил-то? – полюбопытствовал дежурный, вместе со вторым милиционером поднимая задержанного. Тот опять уперся ногами и принялся орать, что никуда не пойдет.

– Сумку у пенсионерки пытался вырвать, паскудина!

– Действительно паскудина, – согласился с ним круглолицый старлей-дежурный, – давай его во вторую. Там и поговорим. Свидетели есть?

– Полрынка!

– Ну, троячок как минимум ты себе обеспечил, парень!

Парень упирался что было сил ногами, но против троих выстоять не мог, и вскоре его крики затихли где-то по коридору, за углом.

Едва Катерина немного пришла в себя, как дверь распахнулась вновь. Появилась целая вереница девиц в сопровождении двух мужчин в штатском, очень серьезной наружности, и четырех битюгов в камуфляжной форме. Наружность дамочек не оставляла сомнений в их профессии – минимум одежды и максимум открытого тела. Количеству макияжа на моськах девиц мог позавидовать индеец, вышедший на тропу войны.

– Сергей Петрович, за что нас?

– Гражданин начальник, отпустите нас, мы ни при чем!

– Ой, красавчик! Арестуй меня навсегда… лично! Ха-ха!

– Баунти, блядь, не хами! Начальник, отпусти нас!

– Да заткнитесь вы… Комаров, оформляй их, – наконец дал распоряжение человек в штатском, ероша пятерней волосы на затылке.

– Куда их?! – вытаращил глаза дежурный. Выглядело это смешно. Теперь на его лице было все кругло: сама ряха, открытый рот и вылезшие из орбит зенки. И двумя черточками – усы и нос.

– В «обезьянник» до утра! А завтра – улицы мести. Пусть город своих героинь в лицо знает!

Такая реплика вызвала новый шквал эмоций. Проститутки не скупились на замысловатые выражения в своих проклятиях. Катерина невольно покраснела, такого она не слышала никогда.

– Товарищ майор, да где же вы их набрали?! – взмолился дежурный, когда гомон немного поутих.

– На Старо-Невском бордель зачистили, – выдохнул старший по званию и еще раз платочком вытер лицо.

– Ну что, красавицы, пойдем улицы мести? – Громкий вопрос майора вызвал скулеж в рядах представительниц древнейшей профессии.

Некоторое время крепыш майор слушал визг, затем устало распорядился:

– Комаров, перепишешь эту команду, вымоют пол на первом этаже и гони их куда подальше!

Проститутки принялись наперебой благодарить блюстителя порядка. Девок определили в «обезьянник» – загон два на два, отделенный от коридора решеткой из толстых стальных прутьев, торчащих вертикально вверх.

– А тебе чего? – человек в штатском, оказавшийся майором, заметил Катерину.

Девушка несмело подошла к нему и, сбиваясь, торопливо поведала про задержание Крытого.

– Комаров, посмотри, есть у тебя такой?

Старший лейтенант Комаров почесал ручкой за ухом и полез в свой талмуд.

– Да, есть такой, в предвариловке сидит… Ух ты! Подозрение на грабеж! Ага, он по ориентировке проходит!

– Дядя никого не грабил! – не выдержав, Романова принялась заступаться за горячо любимого человека. – Он…

– Это пускай ваш дядя следователю завтра объясняет, – скучным голосом перебил ее дежурный. – Потерпевший в больнице, завтра проведут опознание – и тогда все будет ясно: грабил или нет!

– А что же мне делать? – растерялась совсем Катерина.

– Домой, барышня, езжайте. Нечего тут торчать.

* * *

Жентяй вытер полотенцем лицо и посмотрел на себя в зеркало.

«Хорош, нечего сказать!» – зло подумал он, и в это время зазвонил мобильник.

– Через полчаса на выезде по Пулковскому шоссе. Стой у дороги – подъедет машина, и тебе все отдадут.

Как только прозвучало последнее слово, связь сразу же отключилась.

Пять минут назад Жентяй, испугав донельзя своей битой ряхой дежурного недорогой гостиницы, взял ключи и поднялся в номер. Первым делом он набрал номер Пончика.

– Да, слушаю. Что у вас там произошло? – услышал он голос хозяина. Судя по тону, тот был недоволен.

«Как работать, так давай, а как расплачиваться – сразу мы недовольные! Козлы вонючие», – зло подумал Жентяй и в душе выматерился. Он подробно описал случившееся, не поскупившись на характеристики алкашей.

Некоторое время собеседник молчал, затем спокойно сказал:

– Я вам перезвоню через десять минут и скажу, где вы получите свои деньги.

Поскольку возникла вынужденная пауза, норильский домушник отправился в ванную и присвистнул, рассмотрев свою физиономию в зеркало. Еще раз припомнив недобрым словом алкашей, он постарался привести себя в порядок. Как раз в это время и перезвонил ему Пончик, сообщив о месте встречи.

Жентяй посмотрел на часы и торопливо переоделся. Захватив все свои вещи, он уже хотел выкинуть старые грязные брюки и рубашку в мусорку в туалете, как вспомнил о золотом колечке.

«Черт, чуть не забыл!» – Жентяй мысленно чертыхнулся и торопливо зашарил по карманам.

Катино колечко не выпало из кармана во время потасовки, и Жентяй еще раз полюбовался перстнем изящной работы.

Убрав его в нагрудный карман новой рубашки, он захлопнул номер и спустился вниз. Процедура выписки не заняла много времени, а такси доставило его к нужному месту всего за пятнадцать минут, так что Жентяй нисколько не опаздывал.

И тем не менее норильский домушник ощущал легкий зуд, от нетерпения то и дело поглядывая на часы. Он, прикрывая рукой глаза от слепящего света фар, старался что-то разглядеть в движущемся навстречу потоке машин. И все же чуть не прозевал, когда знакомая уже «девятка» спикировала к нему, резко остановившись напротив Жентяя.

– Падай рядом с водилой! – распорядился бритоголовый браток, чуть приоткрыв заднюю дверь.

Жентяй не заставил себя упрашивать и скоренько сел в машину.

Тачка тронулась.

– А деньги? – забеспокоился домушник и запустил руку в карман брюк. Еще загодя, в номере, Жентяй переложил туда из сумки изящный маленький пистолет. Жизнь одиночки приучила его быть всегда настороже. Кинуть могли запросто, а защитить мог себя только он сам.

– На, пересчитай! – все тот же парень, видимо, старший из братков, протянул Жентяю пачку. Тот вздохнул, разом успокоившись, и, вынув руку из кармана, протянул ее за деньгами.

Пачка легла в ладонь, и Жентяй попросил водилу:

– Включи свет.

Едва прозвучали эти слова, что-то тонкое врезалось домушнику в горло, сильно дернув назад. Моментально стало нечем дышать, и Жентяй, позабыв про деньги, веером вылетевшие из его рук, старался оттянуть эту режущую тонкую боль от своего горла. Но струна давила неумолимо. Руки, значительно сильнее его, вдавливали гибкую сталь под кадык. Даже хрипа не могло вырваться из его легких.

Борьба была недолгой. Круги поплыли перед глазами, и Жентяй перестал сопротивляться, провалившись в сплошную черноту.

– Курган, как он? – поинтересовался отдававший деньги.

– Порядок! – с чувством удовлетворения от качественно выполненной работы отозвался Курган – бритоголовый парень, сидевший как раз позади Жентяя.

– Слышь, Батон, – обратился к старшему водитель, – я чего-то не догоняю, зачем ты ему лавье отдал? Теперь по всему салону хрусты собирать!

– Дубина, – пробасил помощник Блондина. – Когда человеку деньги даешь, он уже больше ни про что не думает! А так хрен его знает, какой фокус он выкинет! Может, у него в кармане граната! Слышал, как один такой залетный лиговских опустил на «мерс»?

– Как?

– А вот так! Приехали на стрелку с ним пацаны. Один тоже, как упокойничек наш, что-то для них делал. Лиговские ему кричат: типа: «Молодец, братан, все пучком сделал! Теперь гуляй!» Он им: «Бабки давайте!» А те ему: «Какие бабки? Мы же тебе обещали, что не обидим?» Тот говорит: «Ну!» А пацаны: «Мы слово держим! Мы же тебя не обижаем, а могли бы! Вот и дуй, пока слово в силе!»

Водитель и второй бандит заржали.

– Погодьте ржать! – сглотнув комок, продолжил немудреное повествование Батон. – Короче, тот мужик им спокойно говорит: «Пойдемте выйдем из машины!» Пацаны, конечно: «Пойдем, камикадзе!» Вышли, а мужик усмехнулся и говорит: «А я, парни, обещания не обижать вас не давал, верно?» Не успели пацаны опомниться, как чувак тот гранату выхватил, чеку – дерг. «Ложись!» – орет. Тут пацаны все попадали, а он гранату бросил, сам в их тачку прыг и – по газам. Те лежат, ждут, когда рванет. Граната – молчок, фуфельная оказалась. Короче, тачку так и не нашли потом. Как сквозь землю провалилась! Ни менты, ни наши пробить не сумели! Вот так-то! А самое обидное знаете что?

– Что? – в один голос спросили сидевшие в салоне.

– Заплатить они должны были ему какую-то штуку баксов или две!

– Да-а, – выдавил Курган.

Между тем, пока Батон развлекал команду байкой, «девятка» миновала открытый участок трассы и свернула вправо, в темноту. Лучи фар шарили по изгибам дороги, пока машина не спеша катила вперед. Ехали, впрочем, они недолго.

Светлые пятна двух слившихся кружков последний раз выхватили из темноты разлапистое дерево, представшее жутким многоруким монстром, и, скользнув вправо, остановились на железных воротах. Как только свет фар уперся в них, машина встала.

– Приехали, – бесцветным голосом объявил водила и так всем понятную вещь.

– Курган, вытаскивай. Фофан, помоги ему! – это касалось уже водителя.

Сам Батон направился к воротам и забарабанил что есть мочи:

– Киргиз, етит твою в бога душу! Дрыхнешь?!

Послышались шаги и недовольный голос:

– И кто это шумит?

– Конь в пальто! Открывай быстрее!

Видимо, такой ответ устраивал неизвестного Киргиза, поскольку ворота незамедлительно распахнулись и «девятка» вкатила во двор. Лучи фар скользнули по одноэтажному строению и, повернув вправо, остановились на аккуратном ряде могилок, начинавшемся метрах в тридцати за постройкой, из которой выбежал Киргиз. Дверь он так и оставил открытой, и прямоугольник желтого света падал из проема на асфальт двора.

– Чего это вы так поздно? – полюбопытствовал кладбищенский работник.

– Надо так! – не вдаваясь в детали, отрезал Батон. Курган с Фофаном вытащили из салона тело Жентяя и потащили к светлому прямоугольнику двери.

– Не хочешь, так и не говори, – обиженно пробурчал Киргиз.

В темноте можно было только сказать, что это невысокий человек, немного ниже среднего роста. Когда же Киргиз зашел в свою контору, можно было разглядеть его получше.