Текст книги "Вторжение"

Автор книги: Михаил Серегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Хамлясов и его сотрудники, не отрываясь, смотрели вслед ушедшим, а когда те исчезли, у всех вырвался невольный вздох облегчения.

– Честно скажу, – призналась Шилова, – мне они сразу как-то не понравились. Но я молчала, потому что люди бывают всякие, а здесь в провинции…

– Да чего там, правильно, что они ушли! – заявил картограф Фишкин. – Не сомневаюсь, что доллары они украли, а бедного Шпагатова подставили, чтобы подозрения от себя отвести.

Теперь все уставились на Шпагатова, который от такого внимания готов был сквозь землю провалиться. Но такой исключительный момент он уже не мог упустить. Али рядом не было, и он, ощущая восхитительное дыхание свободы, выпалил:

– Это настоящие бандиты! Я давно хотел вам сказать, но они меня запугали. Обещали прирезать. Честное слово! Замечательно, что вы решили их прогнать! Они наверняка что-то недоброе замыслили. Вот и доллары они взяли. Прямо на моих глазах! Они к вам в рюкзак залезли, когда вы в лесу были…

Шпагатов вдруг замолчал. Взгляды, обращенные на него, показались ему не слишком приветливыми.

– Черт вас знает, Шпагатов! – сказал в сердцах Хамлясов. – И что вы за человек такой? Вас пригрели, помощь вам оказывали, а вы…

– Борис Александрович, – озабоченно перебил его Корнеев, – есть смысл поскорее отсюда убираться, пока эти молодчики чего-нибудь не откололи.

– Верно, – кивнул Хамлясов. – Товарищи, разбирайте поклажу!.. Тарасов, куда двинемся? Тарасов! Черт, где наш проводник?

Все принялись озираться. Ни Тарасова, ни его собаки на поляне не было.

Глава 9

А Тарасов тем временем быстрым шагом двигался на юго-восток, в обратном направлении. Сеттер Амур весело бежал рядом. Ему уже порядком надоело бродить по лесам, и неожиданное решение хозяина вернуться домой ему очень нравилось.

Однако сам хозяин не выглядел счастливым. Он был хмур, меж бровей залегла глубокая складка, глаза озабоченно обшаривали заросли. Но шел Тарасов уверенно, ни на секунду не сбавляя шага. Лишь отойдя довольно далеко от лагеря, он остановился и недоверчиво прислушался. Было тихо, только где-то рядом горохом рассыпалась негромкая дробь дятла.

Тарасов снял с плеча ружье и не спеша зарядил оба ствола. Амур с большим интересом смотрел на него снизу вверх, предвкушая потеху. Но хозяин снова забросил ружье на плечо и мотнул головой.

– Домой, Амур, домой! – пробормотал он.

Амур вильнул хвостом и помчался дальше, удивляясь, зачем нужно было заряжать ружье, если охоты не будет. Но хозяин не стал ничего ему объяснять, а просто пошел следом, торопливо, как человек, нечаянно вспомнивший про неотложное дело, которое среди суматохи совершенно вылетело у него из головы.

Дело у него действительно было не терпящее отлагательства: нужно было спасать свою шкуру, и как можно быстрее, – по его убеждению, более важного дела в этом мире еще не придумали. А в том, что шкуре его угрожает смертельная опасность, Тарасов был уверен на сто процентов.

Ему с самого начала не понравилась странная компания, присоединившаяся к ним посреди глухого леса. В эти места редко кто забредал, разве что заядлые охотники, да еще те чокнутые, которым всюду мерещатся летающие тарелки. Обыкновенные люди старались держаться подальше от Черной Топи. Все знали, как легко сгинуть в здешних болотах. Поэтому мирные грибники и отдыхающие предпочитали не забираться дальше светлых сосняков, расположенных южнее.

Тот человек, которого дружки называли Али, меньше всего походил на охотника. Во всяком случае, охотился он не за той дичью, что водилась в лесу. На уме у этого типа было что-то совсем другое. А все его бесхитростные рассказы о браконьерстве могли ввести в заблуждение лишь несведущего человека.

К тому же Тарасов твердо знал, что те, кто промышляют охотой, трепать об этом каждому встречному и поперечному не будут. Али делал это намеренно. Он выдавал себя за браконьера, чтобы скрыть свои истинные цели. Но каковы были эти цели? Тарасов пытался понять это с самой первой минуты. Благодушие профессора Хамлясова его раздражало, но решения здесь принимал он, а не Тарасов. Между тем соседство странной четверки таило в себе какую-то серьезную опасность – Тарасов отчетливо это чувствовал. Пятый человек, приблудившийся к ним, таких чувств не вызывал. Он был настоящим чудиком, из местных, но между ним и подозрительной компанией существовала какая-то скрытая связь – это обстоятельство тоже не ускользнуло от внимания Тарасова. Шпагатов явно испытывал страх перед Али. И то, что все они появились в лагере в один и тот же день, тоже наводило на размышления. Но, кажется, этих ученых придурков ничего не волновало.

В новой компании Али и его кореша вели себя довольно спокойно, на рожон не лезли, но Тарасов все более убеждался, что задумали они что-то недоброе. Невооруженным глазом было видно, что это за птицы. Наверняка у каждого в послужном списке имелась не одна ходка. Только простаки вроде бородатого Хамлясова не видели этого.

Еще больше встревожился Тарасов, когда, улучив момент, проверил рюкзак одного из дружков Али. Он обнаружил в нем разобранное ружье и солидный запас патронов. Были там еще консервы и пара буханок хлеба. Однако ни патронташа, ни сумки для дичи, ни прочих мелочей, которыми запасается в дорогу охотник, Тарасов там не увидел. Да и одеты были Али с приятелями совсем не так, как одеваются охотники. Но если завзятые горожане, вовсе не охотники, вдруг идут в лес, да еще прихватывают с собой оружие, это выглядит очень подозрительно.

Тарасов ни с кем не делился своими подозрениями. В жизни ему не однажды приходилось сталкиваться с представителями уголовного мира, и он хорошо знал, как опасно шутить с этими людьми. Тарасов решил выждать и выяснить, что нужно Али.

Первая мысль, которая пришла ему в голову, – ограбление. Но, когда пришлые спокойно переночевали в лагере и ничего не произошло, Тарасов уверился, что им действительно нужно в Черную Топь, на болота. Он стал размышлять над такой странной идеей и вдруг вспомнил, что случилось в Боровске два года назад. Хорошо организованная банда ограбила банковский фургон, взяв два миллиона наличными, а затем бесследно растворилась. Разговоров об этом в городе было множество, и все в один голос гадали, как могли проскользнуть бандиты сквозь милицейские кордоны с четырьмя железными ящиками, полными заморских банкнот. У Тарасова уже тогда было на этот счет свое мнение, которым он ни с кем, однако, не делился. Он был уверен, что банда уходила не обычными путями – не автомобилем и не поездом, а пешком через лес. Если они сумели пробраться через болота Черной Топи, то искать их было бесполезно. Они могли выйти где угодно. Площади лесных угодий были здесь огромны.

Конечно, чтобы уйти этим путем, нужно было прекрасно знать местность. Бандиты не увлекаются географией, но у них мог быть хороший проводник. И Тарасов даже догадывался, кто это мог быть. В то же самое время бесследно пропал одинокий старик, опытный охотник, которого все звали просто дядя Федор. Жил дядя Федор бедно, но денежки любил и за хорошую плату мог согласиться провести через болота хоть черта. Когда он исчез, этого практически никто не заметил. Милиция не связывала этот факт с ограблением банковского фургона. А Тарасов связывал. На сто процентов он, конечно, не был уверен, но возможность такую допускал. Однако прошло время, и вся эта история с деньгами начала забываться. А старика дядю Федора забыли еще быстрее. И только теперь, столкнувшись на узкой дорожке с Али, Тарасов невольно вспомнил все, что происходило два года назад.

Все было очень просто. Фургон брали бандиты. И нос милиции они натянули очень просто – уйдя с награбленными деньгами лесом. Здесь перекрывали дороги, гоняли над окрестностями на вертолетах, отслеживали вокзалы, а лихие ребята с металлическими ящиками на плечах, битком набитыми деньгами, пробирались тем временем через болота по указке дяди Федора, который знал эти леса лучше любого другого. И вот сегодня в тех же самых местах появляются люди, очень похожие на бандитов, и просят провести их на болота. Зачем?

Тарасов был убежден – просто так, без выгоды, эти люди ничего не делают. Ради сентиментальных воспоминаний кормить комаров они не будут. Остается лишь один вариант – там, на болотах, осталась часть награбленных денег, а может быть, и все деньги. В такой ситуации не было ничего необычного. Кто знает, что произошло два года назад? Может быть, кто-то из бандитов был ранен и не мог нести груз. Может быть, они перецапались между собой. Может быть, заблудились в топях и, спасая свою жизнь, вынуждены были бросить ценный груз. А вполне возможно, что идея спрятать груз на болотах зародилась у них с самого начала. Тарасов даже догадывался, в каком месте мог быть спрятан клад. Посреди болот Черной Топи находился заросший диким березняком островок, на котором до сих пор стояли развалины старой церквушки. В былые времена там скрывались от мирской суеты отшельники. Окончательно их вывели, кажется, во время Гражданской войны, а церковь спалили. Тарасов однажды добирался до этого места. Это было единственный раз в жизни, и повторять свой опыт он не хотел. Опасное было место, летом почти непроходимое, а главное, воздух там был какой-то гнетущий. Тарасову даже показалось, что он чувствует явственный запах крови.

Догадка вовсе не обрадовала его – Тарасов любил деньги, но не настолько, чтобы жертвовать из-за них здоровьем. Будь на церковном острове спрятано хоть десять кладов, он бы десять раз подумал, прежде чем туда отправиться. А уж составлять конкуренцию блатным он совершенно не собирался. Пусть сами разбираются со своими грязными деньгами.

Но вслед за этой мыслью пришла и другая – на болота они придут вместе. А нужны ли Али свидетели? Эта мысль сверлила мозг Тарасова неотступно, лишив его сна. Уже в первую минуту у него возникла идея бросить все к чертовой матери и потихоньку улизнуть. Но он еще колебался – Хамлясов обещал неплохо заплатить. Все решила история с теми семьюстами долларами, кражу которых Али пытался свалить на безответного Шпагатова. Тарасов окончательно понял, что иметь дело с таким человеком, как Али, – чистой воды безумие, и нужно уносить ноги.

Его нисколько не успокоило и то обстоятельство, что Хамлясов решился все-таки избавиться от балласта. Он понимал, что Али не отступится и будет вертеться поблизости, пока Тарасов не приведет группу в нужное место. Получалось что в лоб, что по лбу. Поэтому, пока ученые препирались с Али, Тарасов потихоньку отступил на задний план, скрылся в ближайших кустах, а потом рванул на всю катушку, стараясь уйти как можно дальше от опасного места. Его маневра никто в пылу разборки не заметил.

Нельзя сказать, чтобы Тарасов совсем не испытывал угрызений совести. Но у него было несколько аргументов, с помощью которых он успокаивал себя. Во-первых, за свои услуги он еще не получил от Хамлясова ни копейки, а значит, был в этом плане чист как дитя. Во-вторых, он был уверен, что профессор, как человек образованный и разумный, обнаружив пропажу проводника, немедленно откажется от своих планов и вернется в Боровск. Если он примет это логичное решение – а он его должен принять обязательно, потому что дороги в Черную Топь он не знает, – то все останутся живы и здоровы. И третьим аргументом, самым главным, являлась обязанность человека заботиться о своей шкуре. Ни профессору, ни бандитам, никому на свете не было никакого дела до шкуры Тарасова. Сохранять эту ценную вещь было его первейшим и наиважнейшим делом. Никто не заменит его, когда осиротеет семья, а семья – это святое.

Решив для себя все щекотливые вопросы, Тарасов с чистым сердцем драпал на юго-восток, но одна проблема его все-таки тревожила. Он понятия не имел, куда пошли Али и компания, он потерял их из виду, а они пока еще представляли грозную опасность. Али тоже слишком увлекся разбирательством с московскими гостями и упустил такую существенную деталь, как проводник. Он забыл, что главной фигурой для него был именно проводник. Но когда Али обнаружит, что эта деталь потерялась, он примет все меры, чтобы ее найти. Без проводника ему не добраться до Черной Топи.

Поэтому Тарасов не исключал, что Али бросится за ним в погоню. Более того, он был уверен, что тот поступит именно так. Слишком высоки ставки, ведь, кроме всего прочего, сбежавший проводник мог пойти прямо в милицию. Тарасов с милицией никаких дел иметь не собирался, но ведь Али этого знать не мог, а если бы даже знал, то все равно бы никогда в жизни не поверил. А куда мог отправиться Тарасов, загадкой не было. Тут даже школьник догадался бы. Значит, Тарасову просто нужно было выиграть время. Потому он так торопился. В этой гонке проигравший мог потерять все.

Но вся проблема была в том, что слишком далеко они забрались, а преимущество у Тарасова было самое незначительное. Если Али достаточно быстро спохватится, он успеет догнать беглеца. Понимая это, Тарасов был готов к любым неожиданностям. Никаких шансов вернуться с болот у него не было, поэтому бороться за свою шкуру нужно было здесь и сейчас.

Амур ни о чем таком, разумеется, не задумывался. Видя, что хозяину не до него, сеттер вволю веселился, гоняясь между деревьев за воображаемой дичью, то забегая далеко вперед, то отставая и вынюхивая что-то в лесных норах. Но периодически его рыжая голова вдруг возникала совсем рядом, и пес с треском вылетал из пышной зелени, давая знать хозяину, что с ним все в порядке. Тарасов не обращал на него внимания. Амур был сообразительным псом, не склонным к авантюрам, а то, что он так беззаботно вел себя, означало, что никаких поводов для тревоги он не видит, и Тарасова это успокаивало.

Они прошли уже около трех километров и оказались на участке леса, который сплошь порос американским кленом с резными острыми листьями. В этом месте словно по линейке вытянулись три узких невысоких холма, и клены кружевной зеленой пеной перекатывались по ним, как по волнам. Тарасов намеренно слегка отклонился от того маршрута, которым они двигались с группой Хамлясова. Эти три холма они обошли стороной. Тарасов надеялся, что никому не придет в голову искать его здесь и уж тем более лазать по горам вверх и вниз.

Свистнув собаку, он начал подниматься на первый холм и уже достиг середины пути, как вдруг какой-то посторонний звук за спиной привлек его внимание. Тарасов замер и медленно обернулся. Перед ним расстилалась огромная мохнатая шапка леса, скрывавшая все, что находилось внизу. Но у самого подножия холма деревья росли не так густо, и на этом открытом пространстве вдруг появился человек.

Он не слишком старался быть незаметным и ломился через заросли, как лось. Судя по всему, добирался сюда он едва ли не бегом – такой взмыленный и усталый был у него вид. Тарасов сразу узнал его – в компании Али его называли Валетом. Из всей четверки этот тип был самым неприятным. Тарасов испытывал к нему почти физическое отвращение. Что-то подобное он чувствовал, видя перед собой гадюку.

Валет озабоченно озирался, шарил взглядом по склону холма. Видеть Тарасова он не мог – тот надежно был скрыт зеленью деревьев. Но что-то он все-таки увидел, потому что вдруг радостно вскинулся, обернулся через плечо, а потом снова нырнул в заросли. До Тарасова донесся его придушенный крик: «Нашел!»

Тарасов выругался сквозь зубы. Он сообразил, что мог увидеть Валет, – вверх по склону, треща ветками, взбегал Амур. Валет стоял с подветренной стороны, поэтому пес его не учуял.

– Ко мне! – строго сказал Тарасов.

Амур, чутко уловив интонацию, подбежал, ткнулся коричневым носом в колено, преданно и смиренно заглянул в глаза.

– Рядом! – внушительно сказал Тарасов.

Дальше они поднимались вместе. На гребне холма Тарасов снова остановился. На этот раз он ничего не увидел – все было скрыто за буйной зеленью кленов. Но зато теперь он отчетливо слышал внизу шум – за ним следом шли люди.

Этот шум услышал и Амур. Он насторожился и вопросительно посмотрел на хозяина. Тарасов не колебался ни секунды.

– Домой, Амур! – тихо, но категорично сказал он. – Пошел домой!

Он слегка наклонился и шлепнул пса по рыжему боку. Амур сожалеюще покосился на него, махнул хвостом и ринулся вниз. Через несколько секунд он уже взобрался на следующий холм и окончательно исчез из виду. Тарасов облегченно вздохнул. Собак он любил и не хотел лишний раз подвергать опасности. Если ему предстоит схватка, толку от сеттера все равно будет немного. А дорогу к дому тот найдет обязательно – Тарасов не однажды убеждался в этом.

Но теперь предстояло позаботиться и о себе. Тарасов вслушался в шум, доносящийся снизу, и попытался сообразить, что там происходит. Похоже, преследователи шли цепью. Точного направления они не знали и старались охватить как можно больший участок. Они не переговаривались, видимо, мечтали подобраться к Тарасову скрытно, но, не привыкшие ходить по лесам, они поднимали такой шум, что это было лучше любой визитной карточки.

Тарасов стал спускаться наискосок по склону, стараясь побыстрее перебраться на второй холм. На него подняться нужно было как можно скорее, потому что растительность там была пожиже и заметить его можно было без особого труда. Он уже начинал подъем, когда на гребне первого холма появились бандиты. Тарасов их не мог видеть, но по злорадным крикам, которые донеслись до него, понял, что обнаружен.

С шумом падающей лавины бандиты помчались вниз. «Стой, падла! Догоним ведь – хуже будет! Стой!» – горланили они на бегу.

Тарасов понял, что дело приобретает плохой оборот. Преимущество, которое имелось у него, неожиданно сократилось до минимума. Теперь ему приходилось в полном смысле слова улепетывать. Али со своими корешами оказался куда расторопнее, чем он ожидал. Единственное, что скрашивало Тарасову разочарование, – это отсутствие у бандитов ружей. Видимо, они рассудили, что без груза они быстрее его догонят. В сущности, так и вышло.

Теперь пришел черед и ему сбрасывать балласт. Тарасову было очень жаль расставаться со своим рюкзаком. Он привык к нему, как к старому другу, и вещи, которые в нем лежали, собирались любовно, с расчетом на любую трудную ситуацию. Потерять их было еще хуже, чем потерять деньги. Но делать было нечего – противник, как говорится, был уже на плечах.

Тарасов швырнул рюкзак в кусты, подхватил ружье за цевье и помчался вверх по склону. Хотя «помчался» он только мысленно. На крутом подъеме возраст давал себя знать. Эти сволочи, которые гнались за ним, были раза в полтора моложе.

Они уже не призывали его остановиться. Они во весь опор мчались с горы, поскальзываясь на клочках травы, цепляясь за стволы деревьев для равновесия и взрывая каблуками землю. Они потратили немало сил, чтобы догнать его, и Тарасов представлял, какая досада накопилась в их душах. Если они его поймают, то церемониться не будут. Убивать, конечно, не станут, но отваляют по полной программе. А поймать они его могут – расстояние между ними, несмотря ни на что, сокращалось.

Тарасов на бегу оглянулся. Преследователи уже штурмовали подъем. От Тарасова их отделяли какие-нибудь тридцать метров. Впереди бежал Студент. Почти вровень с ним бежал Матрас, затем – Али. Валет замыкал цепочку, видно, был не мастак бегать.

Тарасов решил рискнуть. Выстроились преследователи как по заказу, удобнее не придумаешь. Стрельни он сейчас на поражение, и, пожалуй, удалось бы подранить сразу троих. Первым двум уж точно бы досталось. Но брать на себя мокрое дело Тарасов не хотел. Прокурор не станет разбираться, кто прав, кто виноват, – впаяет предумышленное убийство. Для начала Тарасов решил пугнуть. Он остановился на секунду, вскинул ружье и шарахнул из обоих стволов поверх голов бежавших.

Они посыпались на землю, как подкошенные. Со стороны могло показаться, что Тарасов действительно снял всех с одного дуплета. Но он-то знал, что это лишь временная передышка, и тут же, удвоив усилия, побежал прочь.

Прячась за деревьями, он сумел беспрепятственно выбраться наверх, но тут силы оставили его. Навалившись плечом на ствол старого клена, он надсадно и хрипло дышал, стараясь утихомирить барабанящее в груди сердце. Перед глазами плыли белые круги. Так жестоко он давно не выкладывался – с самой армейской службы.

«Загонят, суки! – с ненавистью подумал он. – Пацан я, что ли, по горам бегать? Сдохнешь эдак на следующем подъеме! Нет уж, господа хорошие, в другой раз буду бить всерьез!»

Он вспомнил, что не перезарядил ружье. Спохватившись, переломил стволы, выбросил гильзы. Достал из патронташа два патрона, вставил в патронник. Сплюнул в траву тягучую горькую слюну. «Ну, держитесь, суки!» – мрачно подумал он.

И в этот момент за его спиной хлопнул выстрел. Пуля пронизала листву где-то совсем рядом и сгинула в чаще леса. Тарасов облился потом от страха и кубарем покатился вниз с холма, стараясь не попортить ружье.

У бандитов были пистолеты! Он этого знать не мог, и это в корне меняло дело. Если до сих пор Тарасов был уверен, что убивать его не станут, то этот шальной выстрел разом открыл ему глаза. Он умудрился так разозлить эту братию, что теперь остановить его любой ценой было делом их чести. Такие не любят, когда им противоречат. И вообще, для них выгоднее отправить его на тот свет, чем дать улизнуть и добраться до милиции.

Поняв это, Тарасов не впал в отчаяние. Просто в груди у него образовался странный холодок, который как бы заморозил все эмоции. Сейчас он ощущал себя охотником, вышедшим на крупного зверя. Охота была непростая, опасная, но зверь того стоил. Нужно было только не растеряться, проявить характер и смекалку. Нужно было победить.

Он собрал все силы и рванул вверх по склону последнего холма. Пробежав несколько метров, он упал на землю, спрятавшись за раздвоенным стволом клена, и стал ждать.

Бандиты появились почти сразу же. Они врассыпную сбежали с холма и, не задерживаясь, двинулись дальше, настороженно всматриваясь в заросли. Тарасов поднял ружье, поймал на мушку того бандита, который был ближе к нему, задержал дыхание и медленно надавил пальцем на спусковой крючок.

«Раз пошла такая пьянка, то режь последний огурец! – мрачно подумал он. – Сами напросились».

Гром выстрела раскатился по ложбине звонким эхом. Бандит, шедший впереди – кажется, это был Матрас, – споткнулся, закачался, схватился обеими руками за живот и неловко повалился на бок, уткнувшись лицом в траву. Он не издал ни звука.

Все прочие тут же залегли и принялись беспорядочно палить из пистолетов. Цели они не видели и стреляли наугад. Но пули свистели совсем рядом. Одна даже стукнула в ствол над головой Тарасова.

Теперь он тоже не видел противника, но все-таки выпустил еще один заряд картечи туда, где, по его расчетам, лежал Али, и тут же перезарядил ружье. Словно по команде, тут же прекратили стрельбу и бандиты.

Тарасов стал медленно отползать назад, напряженно всматриваясь в мешанину ветвей перед собой. В какое-то мгновение ему показалось, что впереди мелькнула тень. Он, не раздумывая, вскинул ружье и выстрелил. Картечь, разрывая в клочья узорные листья, унеслась в чащу. Оттуда раздался крик боли и отборный мат. Снова кто-то наугад выстрелил из пистолета, но пуля прошла совсем высоко. Тарасов злорадно усмехнулся, привстал на корточки и бесшумно двинулся вверх по склону.

За деревьями по-прежнему слышалась ругань, но теперь она звучала гораздо тише, и в интонациях говорящих слышалась растерянность. Тарасов удовлетворенно усмехнулся и, выпрямившись во весь рост, пошел, почти не таясь. В стволе у него оставался еще один патрон, и он был уверен, что получил небольшую передышку. Как ни странно, сейчас на душе у него было легко и спокойно. Опасный зверь не сумел достать его.

Тарасов перевалил через третий холм и снова немного изменил направление. Лес стал мельче, но гуще – уже за десять метров невозможно было разглядеть, что делается за деревьями. Под ногами валялся гниющий бурелом, почерневшие стволы, высохшие сучья, ветки, покрытые серыми листьями. Тарасов намеренно выбрал этот маршрут, надеясь запутать следы. Однако, чтобы не оказаться застигнутым врасплох, он на минуту задержался и поменял стреляный патрон.

Без рюкзака идти было намного легче, и Тарасов быстро преодолел сложный участок. Теперь он оказался в той части леса, где все чаще росли сосны и воздух был сухой, напоенный смолистым ароматом. Идти Тарасову предстояло еще немало, но он уже чувствовал, что с каждым шагом приближается к дому. За спиной не было никаких признаков погони, и Тарасов наконец уверился, что сегодня ему пофартило, как никогда в жизни.

Он забросил ружье за спину и пошел дальше спокойным, размеренным шагом. Мысли его были заняты тем, как незаметнее забрать в Сосновке свою машину. Афишировать свои приключения Тарасову совсем не хотелось. Он решил заглянуть к Чибиревым попозднее, когда стемнеет.

Задумавшись, Тарасов не сразу заметил, как впереди шевельнулись кусты, а когда заметил, было уже поздно. Прямо перед ним, беззвучно оскалив жуткую пасть, стоял черный пес величиной с теленка. Тарасов встал как вкопанный, не сводя глаз с кошмарного видения. По спине у него побежали мурашки.

И тут за спиной у него грубый голос повелительно произнес:

– Я тебя на мушке держу, понял? Поэтому не суетись, а снимай ружьишко и тихо клади на землю. А потом сам ложись рядом. Будем решать, что с тобой делать.