Текст книги "Кимоно для боя"

Автор книги: Михаил Серегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

ГЛАВА 6

Говоря лейтенанту Галустову о встрече с клиентом, Китаец почти не обманул его. Он собирался съездить к Олегу Сорокину. А тут еще кстати-некстати приперлась его мамаша, невесть как пронюхавшая о деятельности своего сына. Можно было, конечно, позвонить, но Китаец по возможности предпочитал общаться с людьми, глядя им в глаза или, по крайней мере, следя за выражением лица. Адрес компании «Трейд-хаус» был указан в визитке, поэтому, заглянув в нее, Китаец собрался и вышел к джипу.

Перед уходом он поручил Лизе приобрести новый телефонный аппарат: старый во время беседы с мадам Сорокиной, по мнению Танина, пришел в негодность.

– Может, купить тебе заодно и мобильный? – предложила она.

– Нет, – покачал он головой, – это слишком дорого для простого частного детектива.

Лиза в ответ фыркнула и принялась собираться в магазин.

На самом деле мобильный телефон, это удобное, современное и подчас незаменимое средство связи, не было для Китайца такой уж разорительной покупкой, и уж несколько десятков долларов для его приобретения он бы как-нибудь наскреб по сусекам. Не покупал он его по той простой причине, что предпочитал быть недоступным в нерабочее время. Да и большую часть рабочего тоже. Недоступным в том смысле, что он хотел ощущать себя свободным в своих поступках, а мобильный телефон, постоянно присутствующий где-нибудь в кармане пиджака, такой возможности его бы лишил. Китайцу нравилось жить, следуя завету Декарта: «хорошо живет тот, кто хорошо скрывается», который сам он понимал, естественно, по-своему, а объяснять это кому-нибудь еще не собирался, да, наверное, и не смог бы.

Это не было бегством от жизни, наоборот, находясь наедине с самим собой, Китаец испытывал зачастую особое воодушевление, энтузиазм, можно сказать. Какое-то стояние в прозрачности одиночества, – одиночества, оживляющего все душевные силы, все, на что способен сам, из собственного разума и характера, без опоры на что-либо внешнее или на «чужого дядю».

Мобильник, конечно, можно было отключить в любой момент, но само его присутствие было бы для Китайца напоминанием о внешнем мире. Да и что такого, вообще, может произойти, о чем ты тотчас же не узнал бы и о чем стоило после жалеть? Китаец не раз задавал себе этот вопрос и всегда отвечал на него однозначно: «Ничего».

* * *

Китаец поднялся в лифте на десятый этаж относительно нового двенадцатиэтажного здания, расположенного на улице, носившей имя великого русского революционера-демократа Николая Гавриловича Чернышевского. Перед зданием, почти вдоль всего фасада, вытянулась стоянка с новенькими, еще без номеров, машинами Волжского автозавода. Красочный щит сообщал, что эти машины предлагает на продажу компания «Трейд Хаус», в офис которой и направлялся Китаец.

Неизвестно для чего посаженная на вахте, оборудованной «вертушкой», пожилая тетя, едва взглянув на Танина, снова углубилась в лежавший перед ней на столике яркий таблоид. В здании жизнь прямо-таки била ключом. Огромная кабина лифта, битком набитая народом, останавливалась едва ли не на каждом этаже, выпуская и принимая в свое нутро пассажиров.

Выйдя на десятом, Танин очутился в большом квадратном холле, освещаемом дневным светом, льющимся сквозь два огромных окна. В отличие от холлов нижних этажей, которые Танин мог видеть, проезжая мимо, этот, отделанный по евростандартам, являл собой оазис уюта. Мягкие кожаные диваны, напольные урны, вертикальные жалюзи на окнах, а также неизменные разлапистые пальмы говорили о том, что вы попали не абы куда, но в современную преуспевающую фирму. Чтобы уж окончательно убедить в этом посетителя, над широко распахнутыми двустворчатыми дверями красовалась вывеска, выполненная в том же стиле, что и щит на стоянке.

Китаец прошел под вывеской и очутился в широком длинном коридоре, тянувшемся в обе стороны от холла. Никаких указателей не было. Оба рукава коридора были совершенно одинаковой длины, но, повинуясь какому-то внутреннему чувству, Китаец повернул направо. На этаже никого не было видно. Дойдя по мягкой ковровой дорожке до конца коридора, Китаец понял, что выбрал правильное направление.

Он немного помедлил перед дверью с табличкой «Секретарь» и открыл ее.

– Вы к кому? – молоденькая секретарша, суетливо разбиравшая какие-то бумаги, подняла на него тревожный взгляд.

У нее было гладкое детское личико, зеленовато-карие глаза, правильный, чуть широковатый нос и аппетитные губы, которые она покусывала от усердия.

– Я к Олегу Юрьевичу, – улыбнулся Китаец и попытался заглянуть в открытую дверь кабинета.

– Нет, нет, нет, – секретарша выскочила из-за стола и кинулась наперерез Китайцу, чтобы преградить ему дорогу. – Олег Юрьевич занят, он сегодня не принимает.

– Может, вы все-таки сообщите ему обо мне? – Он вынул визитку и протянул ее девушке.

– Хорошо, – она поправила зачесанные назад короткие каштановые волосы и шагнула в кабинет, закрыв за собой дверь.

Секретарша вышла почти сразу же и, удивленно глядя на Китайца, пригласила его войти.

– Спасибо, – кивнул он.

В кабинете Сорокина царил форменный беспорядок. Шкафы были раскрыты настежь, ящики выдвинуты, а их содержимое валялось на стульях, креслах, диване и столах. Олег, в белой рубашке без пиджака, сортировал вещи и укладывал их в две большие спортивные сумки, стоявшие посреди кабинета.

– Переезжаете? – Китаец остановился у входа, не зная, куда ступить.

– Нет, то есть да, – выпрямился Сорокин, – собираю вещички и уматываю отсюда к чертовой матери. Надоело. Садитесь, – он скинул с одного из стульев бумаги на пол и пододвинул его Китайцу. Сам опустился в рабочее кресло и, достав сигареты, закурил.

Китаец тоже вынул пачку «Винстона» и зажигалку.

– Вы застали меня здесь совершенно случайно, – произнес Сорокин, глядя, как Китаец закуривает, – я больше здесь не работаю.

– Мама вас уволила? – Китаец иронично посмотрел на Олега.

– Она еще ничего не знает, – покачал головой Сорокин, – это мое решение.

– Вы так думаете? – с сомнением посмотрел на него Китаец.

– Не понял, – Сорокин раздраженно стряхнул пепел с сигареты.

– Мне кажется, ваша мама – очень информированный человек, особенно в тех вопросах, которые касаются лично вас.

– Да, – скривился Сорокин, – она пытается меня контролировать.

– Она только что была у меня, – слабо улыбнулся Китаец. – Вместе со своими головорезами.

– Вы ей сказали? – насторожился Олег.

– Она уже знала, так что отпираться было бесполезно.

– Ну и черт с ней! – выругался Сорокин и начал перебирать почту, сложенную на столе аккуратной стопкой.

Едва взглянув на адреса, он отбросил несколько писем и с недоумением взял в руки небольшую бандероль в коричневом пакете. Вскрыв пакет, он извлек оттуда стандартную видеокассету. Повертев ее в руках, он поднялся и сунул кассету в гнездо видеодвойки, закрепленной на кронштейне перед столом. Несколько минут у него ушло на поиски пульта, который оказался в ящике стола. Китаец с интересом наблюдал за его действиями, а потом тоже повернул голову к экрану. Это были документальные съемки, сделанные, скорее всего, втайне от действующих лиц. Камера была установлена в какой-то комнате и направлена на широкую кровать.

Сначала в кадре никого не было видно. Потом появились сразу двое: мужчина, вернее молодой человек лет двадцати, и женщина.

– Катя? – прошептал Олег, узнав в женщине Петрушенко.

Это была действительно Екатерина. Видимо, она была довольно сильно пьяна, потому что движения ее были неточными и какими-то заторможенными. Это сразу бросалось в глаза. Парень помог ей добраться до кровати и принялся раздевать ее.

– Нет! – вскричал Олег и, вытянув руку с пультом в сторону телевизора, выключил его. – Сволочи, – прошипел он, раздувая ноздри, – гады. Зачем?..

Он поднял со стола тяжелую мраморную подставку для авторучек и собирался запустить ее в телеэкран, но Китаец успел перехватить его руку.

– Погоди-ка.

Забрав подставку из рук Олега и опустив ее на стол подальше от него, Китаец принялся рассматривать пакет, в котором была кассета. Внутри он обнаружил лист бумаги, на котором прочел: «Если тебе дорога жизнь твоей цыпы и ты не хочешь, чтобы кассета попала к Мозелу, не позднее пятнадцати ноль-ноль четвертого апреля оставь двадцать тысяч долларов в камере хранения в сто сорок девятой ячейке на железнодорожном вокзале. Ячейка будет заперта. Код – А123».

– Отправлена за день до смерти Кати, – сказал он, – обратного адреса, разумеется, нет. Ты знаешь этого парня? – он кивнул в сторону погасшего экрана.

– Первый раз вижу, – помотал головой Сорокин.

– Уверен?

– Кажется, да.

– Может, взглянем еще?

– Зачем? – Олег посмотрел на него с видом великомученика.

– Хочу рассмотреть ее партнера. У тебя есть фотоаппарат?

– «Поляроид», – кивнул Сорокин, – где-то там, на стенке.

Китаец нашел аппарат, забрал у Олега пульт, который тот сжимал в левой руке, и снова включил видеодвойкку. Найдя кадр, где хорошо было видно лицо парня, он остановил его и сделал снимок.

– Ты ведь знал, что Катя встречается с другими мужчинами. – Подождав, пока фото окончательно проявится, Китаец отрезал ненужные детали, оставив только портрет парня.

– Догадывался, – с горечью согласился Олег. Он взял сигарету и снова закурил. – Только это не одно и то же: догадываться и видеть все воочию.

В секретарской что-то громыхнуло, раздался грубый возбужденный голос, и дверь в кабинет распахнулась.

– Олег Юрьевич занят, – пролепетала секретарша, но ее грубо отпихнули.

– Сейчас я его освобожу, – в кабинет ворвался здоровый русоволосый парень в синей курточке со стоячим воротником, кроссовках и спортивных штанах. Под мышкой он держал толстенную темно-коричневую барсетку. Его лицо было похоже на лампочку: зауженное кверху, с толстыми пунцовыми от возбуждения щеками. Сравнение с лампой усиливала непонятная черная кожаная шапка в виде таблетки, которая напоминала цоколь бытового электроприбора.

Гриша, а это был он, подлетел к Олегу и схватил его за грудки.

– Это ты, падла, признавайся! Или твоя мамаша? Урою всех за Катьку! Я тебя предупреждал, маменькин сынок!

Следом за Гришей в кабинет вошли два его телохранителя и встали у двери, с безразличием наблюдая за беснующимся шефом. Они заметили стоявшего в стороне Китайца, но так как он не двигался и, видимо, не представлял, на их взгляд, особой опасности, просто держали его в поле зрения.

– Я из тебя, гондон, душу вытрясу, – продолжал буйствовать Мозлов. – Это по твоей милости меня двое суток в ментовке мариновали! Хотел на меня все списать, щенок?! Слава богу, у Мозела еще есть деньги и связи – отпустили под подписку. А ты, наверное, не ожидал меня так скоро увидеть, а?

Он злорадно рассмеялся и, толкнув Олега в кресло, сам опустился на стул, где только что сидел Китаец. Гриша достал сигареты, закурил и обвел комнату высокомерным взглядом.

– А это кто такой, в натуре? – заметил он Китайца. – Уеживай к чертовой матери. Не видишь, у нас базар есть?

Он сделал небрежный жест, каким баре отпускали своих крепостных.

– Чего же мне с тобой делать-то? – криво усмехнувшись, он снова повернул голову к Олегу.

Китаец тоже посмотрел на своего клиента, как бы спрашивая его, не нужна ли ему помощь. Олег бросил на него тоскливый взгляд, понимая, что против троих они вдвоем вряд ли что смогут сделать.

Конечно, Китаец мог бы спокойно уйти, тем более что в охранники к Олегу он не нанимался. Но ему не понравилось, как с ним разговаривает этот толстощекий выродок. Китаец сунул в карман фотографию и остался стоять, прикинув, что Гришины телки, как он называл телохранителей, непременно должны что-то предпринять. Они и предприняли, вернее попытались.

Тот, что был повыше, он стоял ближе к Китайцу, сделал в его сторону пару шагов.

– Давай быстро отсюда, дядя, – грозно прошептал он. – Тебе что, нужно особое приглашение? – Он протянул руку и хотел схватить Китайца за локоть.

Китаец чуть подождал, сделал рукой вращательное движение, подставляя плечо под локоть телка, и свободной рукой надавил на кисть телохранителя, используя ее как рычаг. Телок взвыл от боли и поднялся на носки, чтобы ее ослабить. Второй, удивившись, что приятель так лопухнулся, кинулся ему на подмогу. В этот момент Китаец с силой толкнул первого так, что второй налетел на него, и они оба, столкнувшись, повалились на пол.

– Отдохните, ребята. – Танин сменил положение, встав у противоположной от двери стены.

Телки быстро вскочили и теперь уже вдвоем бросились на Китайца. Гриша развернулся на стуле и с интересом наблюдал за происходящим. Он решил, что его ребята немного оплошали и постараются быстренько исправить ошибку. Ребята действительно старались. Теперь первым наступал тот, который был пониже, низколобый брюнет с маленькими темными глазками, а высокий двигался сзади, придерживая поврежденную руку.

– Ну-ка, отмудохайте этого пидора как следует, – с усмешкой сказал Гриша, устраиваясь на стуле поудобнее.

– Скажи своим телкам, чтобы убирались отсюда, – успел произнести Китаец Грише, но тот только ухмыльнулся в ответ.

Низколобый встал в стойку, сделал обманный замах рукой и нанес Китайцу сокрушительный удар в голову. Только ему показалось, что нога его не почувствовала нужной отдачи. Китаец поймал его ногу и, ударив нападавшего в пах, оттолкнул от себя. Тот, теряя сознание, пролетел несколько метров и остановился, ударившись головой в дверь.

Телок с поврежденной рукой в это время с криком кинулся на Китайца. В здоровой руке у него сверкнул нож. Он ударил снизу, вложив в удар всю силу, на которую был способен. Наверное, он бы проткнул обидчика насквозь, если бы попал. Сделав короткий шаг в сторону, Китаец ушел с линии удара, перехватил руку с ножом и немного протянул ее в сторону движения.

Последним, что удалось увидеть детине, была стена, неумолимо надвигавшаяся на него, и еще сноп ослепительно белых искр, ворвавшихся в мозг. Больной рукой ему удалось немного смягчить удар, но этого оказалось недостаточно. Голова и стена соприкоснулись. Стена оказалась прочнее. Он медленно сполз по ней на пол и застыл.

– Пообщаемся? – Китаец перешагнул через недвижное тело и наклонился к Грише, – пока твои орлы отдыхают.

– Ладно, братан, – глупо улыбаясь, произнес Гриша, – кажется, я не вовремя.

– Вот именно, – кивнул Китаец, – но раз уж пришел...

Он вздохнул, скинул со стула какие-то бумаги и сел рядом с Мозловым.

– Я так понял, – Китаец закурил, поглядывая краем глаза за Гришей, – ты в курсе, что убили Петрушенко? Правильно?

Гриша молча кивнул.

– Что, язык отнялся?

– Чего? – набычился Гриша.

– Ладно, – махнул рукой Китаец, поняв, что вопросы нужно задавать предельно четко. – Как ты узнал об этом?

– Менты, суки, заластали прямо в конторе, – злобно процедил Гриша, – я даже со стула встать не успел.

– Когда это было?

– Часа в три, – он пожал плечами, – в тот день, когда Катьку нашли.

– И тебя отпустили?

– А че ж им делать-то оставалось, – Мозлов скривил рот в ухмылке, – я-то не при делах.

– Значит, ты ее не убивал?

У двери застонал и заворочался один из телков.

– Да ты че, в натуре, – поморщился Гриша, – мне-то какой понт от этого?

– Какой понт? – Молчавший до этого Олег вскочил с кресла и, обежав для безопасности стол, перегнулся через него к Мозлову. – Узнал, что она с другим была в ту ночь, вот и убил.

– Пошел ты знаешь куда?.. – Гриша привстал со стула. – Я что, совсем плохой – из-за бабы на зоне париться?

Олег на всякий случай немного отпрянул от стола. Телок, который первым пришел в себя, уже сидел на полу и покачивался из стороны в сторону, словно в нирване. Ну, нирвана или там сатори, а кайф-то он словил знатный, это точно. Перед его затуманенным взором на стульях сидели какие-то люди, еще один двигался на фоне окна, а он с трудом припоминал, где он и как здесь оказался. Китаец стал за ним приглядывать, чтобы он не выкинул какого финта.

– Это ты теперь говоришь, – не унимался осмелевший Сорокин, – а где ты был в ту ночь, когда Катю убили?

– Да пошел ты, – презрительно посмотрев на него, Гриша сплюнул сквозь зубы.

– Гриша, – Китаец решил направить разговор в нужное русло, – где ты был с семи до девяти часов утром, в тот день, когда тебя, как ты выразился, заластали?

– Не помню я, – огрызнулся Мозлов, – кажется, дома.

– Это может кто-нибудь подтвердить?

– Слушай, как тебя там, – Гриша с ненавистью посмотрел на Китайца. – Хочешь дело мне пришить? Не получится. Контора меня выпустила, значит, я чист.

– Ладно, – не сводя с него взгляда, произнес Китаец, – вали отсюда, только запомни, я – не контора. От меня не отмажешься. И падаль свою забери. – Он с презрением посмотрел на телков, один из которых уже поднялся, держась за стенку, а второй только начал приходить в себя.

– Земля круглая, командир, еще встретимся. – Гриша подошел к тому, что уже держался на ногах. – Эй, Толик, ты в прядке?

– В порядке, шеф, – кивнул он и покачнулся.

– Тогда забирай Веника, мы уходим.

Толик, с грехом пополам державшийся на ногах, кое-как привел в чувство Веню, помог ему подняться, и они, как два раненых бойца, поддерживая друг друга, вышли из кабинета вслед за своим начальником.

– Спасибо, – глухо сказал Олег, смущенно глядя на Танина, – хотя это не входило в условия нашего договора.

– Он остается в силе? – полюбопытствовал Китаец.

– Разумеется, – неуверенно пробормотал Олег.

Он устало опустился в кресло.

– Ваша мать, мягко говоря, недовольна, – Китаец сел на стул. – Не знаю уж, кто известил ее о нашем знакомстве, – усмехнулся он.

– Верные ей люди. С некоторых пор они следили за мной. Видели, как я зашел к вам, навели о вас справки и сообщили моей вездесущей матушке, – саркастично усмехнулся Олег.

– Что вы думаете о кассете?

– Я сам у вас хотел спросить, – опустил глаза Олег.

– Кассета отправлена первого апреля. Вам дается срок до четвертого апреля, то есть до сегодняшнего дня. Судя по штемпелю, кассета пришла второго. Выходит, вы не разбирали почту?

– Мне было не до этого, – разочарованно вздохнул Олег.

– Понимаю, – Китаец затушил в пепельнице сигарету, – значит, шантаж не состоялся. В намерения шантажиста, по всей видимости, не входило убивать Екатерину... – задумался он.

– Что вы хотите этим сказать? – озадаченно спросил Олег.

– Бандероль отправлена первого, Катю убивают второго. Человек, вздумавший вас шантажировать, скорее всего, ни при чем. Если только...

– Что – если только?

– Катя не разоблачила его, и он, опасаясь наказания, не убил ее. В любом случае он должен был следить за ней. Не думаю, что этот молодчик, – хлопнул себя по карману Китаец, – и шантажист – одно лицо. Иначе зачем ему демонстрировать на кассете собственную физиономию?.. Хотя кто его знает... Может, он уверен, что для того, чтобы найти человека, одной внешности мало. Решил рискнуть, надеясь на успех... Тем не менее, думаю, этот блондин – только пешка. Не исключено, что он в доле. Но всего вероятней, что в квартире, где происходила встреча Кати и этого субъекта, – Китаец заметил, как Олег поморщился, – была установлена скрытая камера. Интересно узнать, чья эта квартира. Необходимо найти его, – он снова приложил руку к пиджаку.

Олег безнадежно и горемычно покачал головой.

– Искать иголку в стоге сена...

– Это моя забота, – ободряюще улыбнулся Танин, – у меня есть кое-какие наметки... Для убийства человека должен быть серьезный повод. Если допустить версию, согласно которой он был разоблачен Катей, то, значит, с ее стороны прозвучали угрозы. Она могла заявить, например, что намерена открыть имя шантажиста Мозелу, не убоявшись того, что тот просмотрит кассету... Кто знает, какой могла быть его реакция... Возможно, известие о том, что его невесту кто-то шантажирует, вызовет в нем больший гнев, нежели известие об ее измене. Но почему кассету присылают вам? Думали, что у Кати нет таких средств или что вы быстрее (из побуждений любви и сострадания) откликнетесь на это наглое предложение? Или Катя отказалась, прямо заявив шантажисту, что не намерена снабжать его деньгами. В этом случае она должна была иметь с шантажистом личный контакт, знать его в лицо...

– Черт, как-то все наслоилось одно на другое. – Олег нервно передернул плечами и, поставив локти на стол, опустил на ладони голову.

– Или шантажист сразу решил действовать через вас. Но тогда он, по логике вещей, не имеет отношения к Катиной смерти, так как она, эта смерть, рушит его планы. Возможно, он до сих пор не знает, что Катю убили, – продолжал рассуждать Китаец.

– Все это странно... – вздохнул Олег.

– Согласен. Любое убийство на первый взгляд выглядит странным. Пока не отыщутся мотивы, – Китаец грустно усмехнулся. Вы окончательно решили? – он кивнул на кипы бумаг.

– Да, – торопливо проговорил Олег, – с меня хватит!

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет шаровой молнией влетела Ольга Васильевна.

– Хватит?! – возопила она. – Откровенничаешь с этим... – она скривила рот и пренебрежительно кивнула на Китайца.

– Я не хочу с тобой разговаривать! – отчеканил Олег. – И какого черта ты врываешься в мой кабинет? – Он встал и, подойдя к двери, крикнул: – Марина, какого черта?

– Перестань, – снисходительно, точно разговаривала с идиотом, проговорила Ольга Васильевна.

Она с кошачьей грацией скакнула к двери и вытолкала спешащую на призыв шефа секретаршу.

– Надеюсь, ты не забыл, кто здесь хозяин? – с ядовитой улыбочкой посмотрела она на сына. – А вам лучше оставить нас в покое, – скосила она глаза на Китайца.

– Я не забыл, кто здесь хозяин, – еле сдерживаясь, процедил Олег, – именно поэтому я и ухожу. Что же касается господина Танина, то его пригласил я. Мы пока не закончили нашу беседу и если б знали, что ты вот таким бесцеремонным образом прервешь наш разговор, то продолжили бы его в другом месте. Дай мне собраться! – заорал он.

– Со смертью этой девки, – издевательски ухмыльнулась Сорокина, – ты совсем голову потерял. Ну ладно, тебе простительно... Такое горе! – саркастично добавила она.

– Кому я должен сдать дела?

– Да брось ты! – Ольга Васильевна по-хозяйски опустилась в кресло и закинула ногу на ногу. – Какие там дела! Впрочем, Саша уже здесь.

– Прекрасно. Тогда, может быть, ты пригласишь ее, а сама...

– Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. Ты еще пожалеешь и вернешься в семейный бизнес. Только и я прощать могу не до бесконечности. – Ее маленькие глазки потемнели, а голос артистически дрогнул. – Скажи спасибо, что всем руководит твоя мать, иначе оставленное тобой место навсегда бы уплыло... Ты вернешься, – твердым тоном сказала она, не понятно – убеждая себя или сына, – если, конечно, не совсем дурак. Роберт! – крикнула она.

В ту же секунду дверь отворилась, и на пороге появился тот самый высокий плечистый блондин со шрамом в пол-лица.

– Позови Сашу.

Роберт молча исчез, и вскоре в кабинет вошла хрупкая брюнетка с короткими, зачесанными назад волосами. На ней был классический черный, в тонкую белую полоску костюм. Мужской фасон пиджака и брюк только подчеркивал ее обаятельную субтильность. Черные, с поволокой глаза и блестящие волнистые пряди резко контрастировали с ее бледной кожей.

– Ну, – Ольга Васильевна окинула покровительственным взглядом вновь вошедшую, – думаю, вы найдете общий язык. Оставляю Сашу одну. Но не забудьте, – намекающе улыбнулась она сыну, – Стас и Роберт за дверью. Я буду в кабинете Ильи Степановича, – обратилась она к Саше.

Та грациозно кивнула и прошла к столу. Ольга Васильевна, не отказав себе в сценически отработанной улыбке, покинула кабинет.

«Стас и Роберт», – мысленно передразнил Танин Сорокину, – как будто они представляют какую-нибудь угрозу!»

Олег сдержанно улыбнулся Саше, молча указав на кресло рядом со стулом, на котором сидел Китаец. Саша благожелательно, но без улыбки взглянула на Танина. Тот спокойно посмотрел на нее. От брюнетки веяло молодостью и соблазном. Чуткий к весенним запахам, Танин ощутил в области сердца приятное покалывание. «Подумать только, эта очаровашка будет руководить такой солидной фирмой. Конечно, с подачи Ольги Васильевны».

– Ну, – Китаец поднялся со стула, – не буду вам мешать.

Олег кивнул.

– Я позвоню вам.

– О'кей.

Едва Танин вышел из кабинета, в него полетели свирепые стрелы – враждебные взгляды телохранителей Сорокиной. Мило попрощавшись с Мариной, Китаец не без изящества выскользнул из приемной. Спустившись с десятого этажа, он почувствовал под ногами твердую почву. А закурив в салоне джипа, вообще готов был петь дифирамбы судьбе, предоставившей ему еще один случай убедиться, что нет ничего, почти ничего, лучше одиночества и сигареты.