Текст книги "Невидимые друзья и враги"
Автор книги: Михаил Метальников
Соавторы: Екатерина Андреева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 9
ЧЕЛОВЕК СРАЖАЕТСЯ С НЕВИДИМКАМИ
Как куется оружие
Советском Союзе имеется широкая сеть пастеровских станций и специальных институтов, которые ежегодно готовят десятки тысяч литров разных вакцин против заразных болезней.
Институты вакцин и сывороток – это своего рода «фабрики», где готовится защитное оружие человека против врагов-микробов: вакцины и сыворотки.
Выращивают микробов в специальных больших плоских бутылях – «матрицах». В них наливают питательный бульон. Застывая на дне бутыли, он образует гладкую поверхность, на которую переносят микробов. Матрицы кладут в специальные шкафы-термостаты, в которых поддерживается температура 37 °C.
Через сутки в каждую матрицу подливают немного физиологического раствора, смывают им выросшие колонии микробов и затем сливают в одну общую бутыль. Таким образом получается большой запас микробов, нужных для изготовления вакцины.
Как уже говорилось, чтобы предотвратить заболевание, можно вводить в организм не только ослабленных микробов, но даже убитых.
Чтобы убить микробов, бутыль с ними погружают по горлышко в водяную баню, вода нагревается до той температуры, при которой гибнут микробы.
Так люди стали готовить оружие, которое, оставаясь безвредным для человека, поражает только невидимых врагов.
Кроме вакцин, в институтах приготовляют еще сыворотки.
Помните, мы рассказывали о противодифтерийной сыворотке доктора Беринга? Он получал ее, впрыскивая дифтерийный яд овцам.
В настоящее время по тому же методу изготовляются лечебные сыворотки против целого ряда других заболеваний. Но вместо овец для этого чаще всего используются лошади.
В сывороточных отделах институтов в хорошо оборудованных светлых чистых конюшнях стоят специально отобранные, здоровые, хорошо откормленные лошади. Время от времени под кожу им вводят убитых микробов или иной микробный яд, и организм лошади уже сам вырабатывает нужное противоядие. Когда противоядия в крови лошади накопится достаточно, ей делают кровопускание. Выпускают в большие бутылки 5–6 литров крови, дают отстояться, чтобы на дно бутылки осел свернувшийся сгусток крови, а жидкую часть – сыворотку – переливают в другие Стеклянные сосуды. Полученная таким образом противодифтерийная сыворотка рассылается в запаянных стеклянных ампулах по всем детским поликлиникам и амбулаториям. Лошади же хорошо переносят кровопускание и сравнительно быстро от него оправляются.
Помимо противодифтерийной сыворотки, институты вакцин и сывороток выпускают в больших количествах противостолбнячные, противодизентерийные сыворотки и целый ряд других.
В последние годы была приготовлена вакцина против детского паралича, или полиомиелита. Рассказы о детском параличе – одни из самых тяжелых страниц в истории заразных болезней. Тот, кому приходилось в прежние времена попадать в скорый поезд Москва – Евпатория, запомнил на всю жизнь эту поездку. Во всех вагонах были дети. Но в коридорах не было ни беготни, ни игр, не слышно было веселых голосов и детского смеха. Отовсюду за вами следили грустные детские глаза на бледных, изможденных лицах. Дети или сидели на руках у взрослых, и их парализованные ножки висели беспомощно, как плети, или неподвижно лежали в купе. С надеждой на улучшение их везли в знаменитые детские здравницы Евпатории, где их должны были лечить лечебными грязями. Может быть, грязи, солнце и море помогут? Может быть, ребенок снова научится если не бегать, то хотя бы ходить? Но климатическое лечение мало помогало, и многие ребята оставались с костылями на всю жизнь.
За последние десятилетия (до 1960 года) число заболеваний детским параличом в целом ряде стран сильно выросло. Например, в такой небольшой стране, как Дания, где всего 4,5 миллиона жителей, в 1952 году было парализовано 5700 детей. В том же году в США заболевание полиомиелитом, или детским параличом, достигло рекордной цифры, превысив 57 000 случаев, а за годы с 1950-го по 1954-й там насчитывалось 196 000 заболевших.
Еще в 1909 году удалось заразить полиомиелитом обезьянку, введя ей растертый спинной мозг умершего от этой болезни ребенка. Так появилась возможность изучить возбудителя этой страшной болезни. Он оказался баснословно маленьким – всего от 8 до 12 миллионных долей миллиметра. Пожалуй, это мельчайший из вирусов.
В 1952–1953 годах американский ученый – доктор Джонас Солк – приготовил вакцину против полиомиелита. Она выращивалась вне организма на живых почечных клетках в стеклянных сосудах. В них помещалась особая питательная жидкость, в которой продолжали жить кусочки обезьяньих почек. В течение нескольких дней в жидкости накапливалось большое количество вируса. Его убивали слабым раствором формалина. Убитая вакцина Солка вводилась затем под кожу здоровым детям как предохранительная прививка.
С 1957 года эта вакцина выпускалась в Москве. Для ее приготовления требовалось вывозить ежегодно из Индии до 10 000 обезьян породы макак-резус. Со всеми предосторожностями в утепленных самолетах целые партии обезьян доставлялись из Индии в Москву и Ленинград. С аэродромов в утепленных автобусах, чтобы не простудить, обезьян перевозили в институт вакцин, где им впрыскивали вирус полиомиелита для спасения детей. В общей сложности в течение 1957–1958 годов в нашей стране сделали детям около 10 миллионов прививок.
Но вакцина Солка оказалась недостаточно эффективной. Сейчас применяется другая, изготовленная под руководством профессора А. А. Смородинцева. Это живая вакцина, представляющая собой не опасные для человека ослабленные разновидности вируса полиомиелита.
Эту вакцину в 1960 году в Советском Союзе получили более 75 миллионов человек в возрасте от 2 месяцев до 20 лет. Она применяется внутрь в виде двух-трех капель жидкости с водой или в форме вкусной конфеты-драже.
Но приготовление вирусных вакцин из живых тканей животных было сложно и стоило дорого. Тогда ученые нашли другой способ.
В вирусных отделах институтов теперь стоят большие инкубаторы, наполненные яйцами. В яйце развивается куриный зародыш. Вот он-то и заменил взрослых животных. Оказалось, что большинство известных нам вирусов обладает способностью размножаться в живом курином зародыше, в окружающей его жидкости. Зародыш развивается в тепле, когда курица садится на яйца и согревает их своим телом. В лаборатории наседку заменяет инкубатор или термостат.
Для выращивания вирусов прокалывают скорлупу яйца и вводят шприцем вирус. После этого отверстие заливается парафином и яйца помещают в инкубатор с нужной температурой.
Когда пройдет определенный срок (для каждого вируса – свой), теплые яйца с поверхности обжигают горящим спиртом и потом извлекают зародыш и его оболочку. Из них и готовят противовирусную вакцину.
В открытом бою
В свое время рыцари, чтобы защитить себя от стрел и копий, облачались в латы и прикрывались щитом. Теперь, обороняясь от невидимых врагов, люди впрыскивают вакцину. Но ведь этого мало. Враги остаются, они не уничтожены. В любой момент при малейшем ослаблении «защитной брони» враги могут пробить ее и вызвать вспышку заболеваний.
Если враг известен, – казалось бы, можно переходить в наступление, чтобы уничтожить его в открытом бою.
Но, как во всякой войне, мало знать, кто твой враг, – надо найти, где он скрывается, или, как говорят военные, выяснить дислокацию войск противника, чтобы напасть на него: надо разведать тактику его борьбы, чтобы выставить заслоны, преградить путь нападающим.
Чтобы победить сыпной и возвратный тиф, надо было избавиться от вшей.
Чтобы побороть чуму, надо было уничтожить передатчиков чумы. Только тогда можно было закрыть перед микробами все пути к организму человека.
Уже давно на швартовые канаты морских судов, стоящих на приколе в портах, моряки вешают медные диски. Металлический круг с дырой посередине одевается на канат, по которому крысы могут сойти с корабля на берег. Теперь, дойдя до диска, они вынуждены будут вернуться на корабль. Моряки знают, что эти бесплатные пассажиры часто болеют чумой и переносят ее на сушу.
Но каким образом больная чумой крыса заражает человека, оставалось загадкой.
Ученые знали, что кровососущие насекомые: блохи, клопы, вши – играют большую роль в распространении некоторых болезней, а на крысах всегда много блох. Решили проверить, не блохи ли разносят чуму?
В одном опыте крысу, больную чумой, пустили в клетку к здоровым, предварительно уничтожив на всех крысах блох. Несмотря на то, что больная крыса тесно общалась со здоровыми, питалась с ними и подохла среди них, она никого не заразила. В другой раз в клетку с двумя отделениями посадили двух крыс: здоровую и больную чумой. Когда чумная крыса сдохла, блохи, которые на ней были, перекочевали в другое отделение клетки, на здоровую крысу, и она вскоре тоже околела от чумы. Значит, блохи переносили заразу!
В некоторых степных местах, на большей или меньшей глубине от поверхности почвы, разбросаны норы разных грызунов, иногда с системой сложных, ветвящихся ходов. Иногда под землей расположены целые подземные «городки», заселенные сурками, сусликами, тарбаганами (грызуны из породы сурков) и другими видами грызунов.
Бывало, что норы пустовали или в них находили много дохлых грызунов. После исследования оказалось, что здесь свирепствовала чума и грызуны погибали от нее почти поголовно. Виновниками чумы среди грызунов были блохи. Они прыгали даже на поверхности земли у входа в норы с трупами зверьков. Они прыгали на случайно пробегавших мимо или юркнувших в норку грызунов, кусали их и заражали чумой.
Охотники за шкурками грызунов, убив суслика или тарбагана, ловко сдирали с них шкурку, часто не замечая укуса блохи. А несколько дней спустя у них вырастала опухоль или под мышкой, или в паху. Называлась эта опухоль бубоном. Так приходила к людям бубонная чума.
От степных грызунов заражались не только охотники. Кочевники, которых ночь заставала в степи, часто вынуждены были располагаться на ночлег под открытым небом. Усталые, они быстро погружались в глубокий сон и не замечали, что спят неподалеку от входа в норку грызуна. Если в ней лежал подохший от чумы зверек, блохи набрасывались на людей, и вскоре кочевники заболевали чумой, которая часто переходила в легочную форму. Больные с мучительным кашлем невольно выбрасывали мельчайшие капельки слюны с чумными микробами в воздух. Здоровые люди втягивали их с дыханием в легкие и тем самым заражались.
Теперь установлено, что при сильном чихании человек выбрасывает в воздух до 40 000 капелек слюны, при слабом – число их снижается примерно до 4000. Вслед за чиханием в комнате, размером около 15 кв. м, появляется несколько десятков тысяч микробов, причем часть их остается в воздухе во взвешенном состоянии в течение минут тридцати. Продержавшись некоторое время в воздухе, капли слюны или мокроты с микробами постепенно оседают, подсыхают и превращаются в микробную пыль. При каждом движении воздуха они вновь легко вздымаются и затем снова оседают.
Вот почему опасно было входить в палату, где лежали больные. Теперь понятно, почему вокруг больного, как от искры, мог вспыхнуть пожар эпидемии.
Война с грызунами
Разведав тактику нападения микробов чумы на людей, врачи выработали план борьбы с ними и объявили войну грызунам.
В степях весной, когда грызуны еще не пробудились от зимней спячки, особые бригады разыскивают их норы и в каждую засовывают длинный прут с ватой на конце. Вата пропитана отравляющим веществом – хлорпикрином, грызуны погибают.
А в ленинградском морском порту, как и в других странах, иногда можно видеть судно, пришедшее из заграничного плавания, на котором висят крупные надписи: «Причал к судну и вход на него запрещены: опасно для жизни!» У трапа стоит вахтенный с противогазной маской наготове. Он наблюдает, чтобы никто к судну не приближался ни с суши, ни со стороны моря. Вся команда на берегу, и в течение нескольких часов на судне стоит мертвая тишина. Когда приходит время, по трапу поднимаются несколько человек в масках и белых халатах. Это дегазаторы. Несколько часов назад они рассыпали в трюмах и в других помещениях корабля зерна цианплава, выделяющие ядовитый газ. Затем они затянули брезентом, заклеили бумагой все иллюминаторы, люки, световые фонари и вентиляторы, потом ушли. Теперь они поднимались на корабль, чтобы раскрыть и проветрить все помещения и удалить остатки ядовитого газа, который успел сделать свое дело – отравить всех блох и крыс.
Такая дегазация морских судов два раза в год является международным правилом.
В наши дни врачи спасают людей от ранее неизлечимой легочной чумы комплексным методом. Самое важное – это продлить жизнь заболевшего до двух-трех недель, чтобы в организме, наводненном микробами чумы, появились защитные вещества, вырабатываемые самим организмом. А для этого с появлением первых симптомов болезни надо лечить вакцинами и сыворотками.
Что существует иммунитет (невосприимчивость) после перенесенной легочной формы чумы, доказала своим мужественным экспериментом доктор Н. К. Завьялова.
Исследуя микробы легочной чумы, она заразилась этой болезнью.
Завьялову стали лечить комплексным методом, и она выздоровела. Тогда Завьялова решила проверить на себе, насколько сильна невосприимчивость (иммунитет) человека, переболевшего легочной чумой. И самоотверженная женщина пошла на опасный опыт: она снова, теперь уже сознательно, заразила себя и снова заболела. Но болезнь на этот раз протекала легко и кончилась благополучно.
Так доктор Завьялова доказала, что иммунитет против легочной формы чумы существует.
Против «азиатской гостьи»
Чтобы окончательно победить холеру и другие кишечные заболевания, много веков свирепствовавшие на земле, надо было очистить населенные места от нечистот и отбросов, провести канализацию, водопроводы. Еще в сравнительно недавнем прошлом ни в России, ни в Западной Европе в городах не было канализации. Обыкновенно на задворках в помойных ямах гнили отбросы, вдоль улиц в канавах текла зловонная жидкость.
Ничего нет удивительного, что все эти помои кишели палочками дизентерии, холерными и тифозными микробами, которые могут существовать в нечистотах по нескольку недель.
До Октябрьской революции в России было только 13 городов с канализацией. Изобретение уборных (начало XIX века), в которых спускалась вода, проведенная по трубам, было историческим событием.
После Октябрьской революции канализация была проведена еще в 119 городах Советского Союза. Затем во всех городах стала применяться регулярная очистка от отбросов.
Многие, наверное, видели, как по улицам города рано утром разъезжают крытые автомашины, в которые дворники опоражнивают контейнеры с мусором и отбросами. Теперь в больших городах все мусорные ямы пусты, нет больше отбросов на дворах, каждый день все вывозится.
В многоэтажных домах широко применяется так называемая мусорная канализация. Мусор из каждой квартиры бросают в канал-мусоропровод, по которому он попадает в подвал, где и сжигается. Это лучший способ обеззараживания отбросов: огонь быстро и наверняка уничтожает всех микробов.
С 1917 по 1941 год в 232 городах Советского Союза были сооружены водопроводы с очисткой и обеззараживанием воды.
Городские жители давно привыкли к едва уловимому привкусу хлора в водопроводной воде. Хлор в очень слабой концентрации, безвредной для человека, добавленный на водопроводной станции к воде, убивает в ней всех микробов. Так был прегражден путь, по которому кишечные микробы проникали в жилища людей и незаметно поражали свои жертвы.
Борьбой с кишечными болезнями в нашей стране была окончательно побеждена и «азиатская гостья» (холера).
Война с комарами
Издавна с ранней весны до осени над землей, особенно в сырых местностях, летают переносчики малярии. Наподобие военных самолетов, пикируя с высоты на обнаженные участки тела больных малярией, они прокалывают кожу человека своим хоботком и, впившись в тело, сосут кровь. Напившись, они поднимаются в воздух, унося с собой высосанных с кровью возбудителей болезни. Затем, отдохнув в дупле дерева или где-либо под навесом или другом тенистом месте и проголодавшись, они снова улетают в поисках пищи. И если такой комар пронзит своим хоботком кожу здорового человека, он его заражает. Эти комары, в отличие от других, имеют четыре темных пятнышка на коричневых крылышках и садятся, задрав кверху заднюю часть тельца. Названы они «анофелес».
Их уже давно открыл итальянец Грасси, который заметил, что в тех местах, где летают комары с черными пятнышками на крыльях, много больных малярией. Там же, где, несмотря на обилие комаров, нет анофелесов, там нет и малярии.
Наблюдательный итальянец, заподозрив анофелеса в том, что он своим укусом заражает людей малярией, решил это проверить на опыте. Он уговорил одного добровольца, по имени Зола, оказать услугу науке и позволить накормить своей кровью нескольких комаров. Дело происходило в Италии, недалеко от Рима: в капиталистических странах участие добровольцев, которых нужда заставляет соглашаться на рискованные опыты за деньги, не редкость. Через две недели после укусов Зола заболел малярией.
Стало ясно, что тот возбудитель болезни, который несколько лет назад был обнаружен французским военным врачом Лавераном в крови больных, переносится к здоровому комаром с черными пятнышками на крыльях.
Борьба с малярией в Советском Союзе началась только после Октябрьской революции.
Прежде всего надо было уничтожить комаров, переносчиков возбудителей малярии. Но как их уничтожить, когда целые тучи их висят в воздухе? Казалось, задача эта невыполнима.
Но ученые решили начать не с уничтожения комаров, а с уничтожения тех условий, при которых комары появляются на свет.
Если всмотреться в глубь какого-нибудь водоема со стоячей или медленно текущей водой, можно заметить маленькие существа, похожие на головастиков, которые то стремительно ныряют вглубь, то неожиданно появляются на поверхности. Это куколки комаров. В мелких водоемах, пригреваемые лучами солнца, развиваются отложенные комариными самками яйца, превращаясь в личинки, а затем и в куколки. Здесь, сбросив последние покровы, из куколок вылупливаются комары и уносятся вверх, меняя водную стихию на воздушную.
Был выработан план борьбы с комарами.
Прежде всего надо было погубить личинки комаров. Для этого водоемы стали заливать нефтью или керосином. На поверхности воды получалась тонкая пленка, мешавшая личинкам дышать, и они погибали. В других случаях над болотистыми местами появлялся самолет и разбрызгивал с высоты ядовитые вещества, отравляющие всю поверхность воды. Личинки и куколки гибли.
Во многих местах, там, где свирепствовала малярия, стали осушать заболоченные земли, лишая комаров воды, без которой не могли жить личинки. Это, пожалуй, была лучшая мера против комаров.
Человек не давал им покоя даже во время зимней спячки, в то время, когда, сонные и беспомощные, они сидели в подвалах домов и в сараях, не в силах двинуться с места и улететь от опасности. Разыскав их в укромных уголках, человек опрыскивал их ядом.
Не было спасенья от человека и перезимовавшим комарам, которые вылетали с первыми лучами солнца из своих зимних убежищ. За зиму они отощали и, вылетев на простор, искали пищу, искали, где бы насосаться крови. Естественно, они залетали в сараи, где стояли коровы и лошади, с жадностью впивались в их тела и утоляли свой голод. С наполненным кровью брюшком они садились отдохнуть на потолки и стены сарая и… через некоторое время падали, пораженные ядом, которым все было опрыскано. Ядовитым порошком обрабатывали и в домах оконные стекла, подоконники, потолки, висячие лампы, – в общем, все те места, куда могли сесть комары.
Так они были уничтожены во многих районах Советского Союза. Неузнаваемы стали Кавказ, Черноморское побережье, республики Средней Азии и многие другие районы нашей страны, где ранее свирепствовала малярия. Кто не знает сейчас благодатного Черноморского побережья с его курортами и домами отдыха, куда ежегодно стекаются сотни тысяч людей со всех концов нашей родины, чтобы восстановить силы и здоровье. А ведь было время, когда люди боялись этих мест – их гнали оттуда укусы малярийных комаров.
Глава 10
ОТКУДА ПРИХОДИТ БОЛЕЗНЬ?
ще очень недавно, лет тридцать тому назад, совершенно необъяснимо заболевали геологи в безлюдной местности – в тайге, в степях, в пустыне, – где, казалось, не было не только человека, но и животных.
Теперь трудами советских ученых решены и эти загадки природы, раскрыты тайны глухих лесов, выжженных солнцем степей и пустынь.
Одним из выдающихся и энергичных организаторов и вдохновителей этих работ был академик Евгений Никанорович Павловский.
Примерно полвека назад Е. Н. Павловский готовился стать врачом и учился в Военно-Медицинской академии. Но на первом же курсе он увлекся биологией и стал не только врачом, но и талантливым биологом. Его увлекло желание избавить людей и защитить их от заразных болезней, передаваемых животными.
Клещи
Е. Н. Павловский много лет работал в Средней Азии.
Засучив рукава, с пинцетом в руках он выслеживал клещей, называемых орнитодорусами. Он искал их в кибитках туркменов и таджиков, на скотных дворах, в стенах домов, в щелях полов, в мусоре и отбросах хозяйства – везде, где они только могли гнездиться.
Клещи заражали людей возвратным тифом. Надо было узнать, где они жили, как и где могли нападать на людей.
Павловский писал врачам, студентам, учителям, малознакомым и незнакомым людям и всех просил присылать ему в Ленинград клещей. Посылки по его адресу приходили сплошным потоком из самых дальних мест. Ученый, обнаруживая зараженных клещей, устанавливал новые районы распространения возвратного тифа.
Совместно со своими многочисленными учениками он выявлял те уголки природы, где таятся эти опасные враги. Он предупреждал об этом врачей, геологов, топографов, – словом, всех специалистов, которым по роду их работы приходилось нередко ночевать под открытым небом. Таких мест оказалось много, например в Туркменской ССР.
До наших дней в Туркмении сохранились памятники кочевой жизни, которую вели много лет назад местные жители. Этими памятниками являются своеобразные пещеры, называемые сюмами. В сюмах укрывали скот от непогоды, в них сохраняли запасы кормов.
Уже много лет сюмы не выполняют своего первоначального назначения. Сейчас в дневное время, под палящими лучами солнца, они кажутся необитаемыми. Вокруг них на поверхности земли днем, в невыносимую жару, нет никакой жизни. Все как будто вымерло.
Но с наступлением прохлады сюмы начинают оживать. Как только солнце садится за горизонт, вылетают из них комары, сначала одиночками, затем группами; вперемежку с комарами летят москиты. Медленно извиваясь, выползают из сюма змеи. Когда угаснут последние лучи заходящего солнца, неожиданно, с шумом размахивая длинными крыльями, вылетают одна за другой летучие мыши. Так продолжается всю ночь до утра, до восхода солнца. А с наступлением утра все постепенно снова замирает.
Во время знойного сухого лета животные спасаются в сюмах от невыносимо жарких лучей солнца. Спасаются от них и клещи орнитодорусы. Сотрудник одной из экспедиций, изучавший население сюмов, неожиданно заболел возвратным тифом, потому что был искусан клещами во время работы. Клещи были обнаружены в трещине стены.
В знойных пустынях, на расстоянии многих десятков километров от населенных пунктов, можно иногда встретить груды обвалившихся кирпичей или бесформенные глыбы – остатки глинобитных стен, наполовину занесенные песком. Эти развалины уносят нас в отдаленное прошлое, когда на одичавших сейчас землях были крупные поселения человека. Сейчас они одиноко стоят среди безбрежного моря песков, раскаленные лучами южного солнца, и кажутся мертвыми, лишенными жизни. Но как только солнце начинает садиться за горизонт, когда лучи его уже не так сильно обжигают кожу, в развалинах, так же как в сюмах, закипает жизнь. В условиях пустыни все без исключения развалины являются убежищами животных, ищущих летом защиты от зноя и зимой от холода.
В трещинах стен, под камнями и в других скрытых убежищах орнитодорусы, притаившись, ждут своих жертв. Жертвой может оказаться, например, усталый путник, прилегший отдохнуть в тени стен; клещи нападут на него, искусают и заразят возвратным тифом.
«Печать Каина»
Однажды в далекой Туркмении под обжигающими лучами южного солнца по раскаленным пескам пустыни Кара-Кум бродил человек в белой рубахе, опоясанный ремнем, в брезентовых сапогах и светлой панаме. Через одно плечо у него было перекинуто ружье, на другом висел бинокль. Человек этот был военный врач Н. И. Латышев, о котором уже говорилось. Он приехал в Каракумы не один, а с женой. Супруги устроились жить в пещере среди бесконечных песчаных барханов. Они приехали сюда, чтобы разгадать одну из тайн этой пустыни.
Тот, кто побывал в Туркмении, часто уезжал меченым: на коже лица, шеи или рук оставался рубец от зажившей язвы. Это был след перенесенной болезни пендинки. Уже было известно, что ею заражали москиты.
Латышевы в первый же день своего приезда убедились, что москитов здесь много: лица и руки вспухли от укусов назойливых маленьких насекомых. Но где в этой безлюдной степи таятся микробы – возбудители пендинки? Вот тайна, которую надо было разгадать.
Каракумы кажутся мертвыми. Жизнь на поверхности песка, когда под палящими лучами солнца он накаляется до 65–70°, невозможна. Но мертвый сон пустыни обманчив: все живое прячется под землей.
В уплотненной песчаной почве Каракумской пустыни во множестве обитают маленькие зверьки – песчанки. Они роют в песке свои норы – длинные, извивающиеся ходы протяженностью в несколько метров с одним или несколькими выходами. В норах они спасаются от немилосердно палящих лучей солнца.
Внимание доктора Латышева прежде всего привлекли песчанки. «Не они ли болеют пендинкой?» – заподозрил Латышев. Но сколько он ни вскрыл песчанок, ни разу не нашел в их крови возбудителя болезни. Ломая голову над тем, где же искать источник болезни, перебирая с этой целью всех сожителей песчанок – ящериц-гекконов, черепах, жаб, ежей и удавов, ютившихся в тех же подземных норах, – Латышев почему-то мысленно представил себе сидящую на задних лапках песчанку. У него мелькнула мысль: «Ведь песчанки защищены от укусов москитов шкуркой. Только веки глаз да уши голые, только эти места и может кусать москит. На ушах или на веках могут быть язвы, и только в язвах надо искать возбудителя болезни, а не в крови, как я делал раньше».
Он начал охоту за песчанками. В короткое время он их настрелял около тысячи штук. Многие действительно оказались с язвами на веках и ушах. Итак, тайна пустыни Кара-Кум была открыта!
Латышев нашел то, что искал. Возбудитель болезни таился под землей, в норках песчанок. Его носили в себе зараженные зверьки.
Доктор Латышев был верен заветам своего учителя Е. Н. Павловского: не останавливаться на полпути, а всегда доводить дело до конца. Он не успокоился и не уехал из пустыни Кара-Кум. Латышевы продолжали бродить под палящими лучами солнца, внимательно всматриваясь в распростертые перед ними песчаные холмы. Они искали выходные отверстия нор песчанок, стараясь не пропустить ни одной. Присев перед норкой, ученый закладывал в нее ватный шарик, облитый хлорпикрином, и тщательно заделывал входное отверстие. Так Латышевы отравили обитателей 25 000 нор. А спустя год приехали опять и обезвредили еще 50 000 нор. С тех пор не стало источников болезни – песчанок – и прекратились заболевания пендинкой.
В тайге
В 1935–1936 годах в некоторых районах Дальнего Востока среди строителей железной дороги, поселившихся в дикой, безлюдной тайге, весной и в начале лета неожиданно появились тяжелые заболевания. Болезнь развивалась быстро; у заболевших поднималась высокая температура, появлялись резкие головные боли, тошнота и рвота; нередко больные теряли сознание. Сравнительно скоро развивались параличи мышц шеи, плеч, рук. Реже паралич поражал другие части тела. В некоторых местностях смертность достигала 25 процентов. Нередко параличи конечностей не проходили, и выздоровевшие люди оставались инвалидами на всю жизнь. Это был энцефалит – воспаление мозга.
Для изучения этого заболевания на Дальний Восток были направлены экспедиции под руководством академиков Е. Н. Павловского и Л. А. Зильбера.
Предстояло решить нелегкую задачу: кто же заражал человека? Представьте себе тайгу: сколько в ней животных, больших и малых, бегающих и скачущих, летающих и ползающих. Как среди этой массы живых существ найти виновника человеческих бед? Большое подозрение падало на кровососущих насекомых и клещей. Но и их было так много, что ученые терялись в догадках.
Решили прежде всего проверить комаров. Ведь их такая масса в тайге! А один из них – малярийный комар анофелес – уже принес беду миллионам людей!
С весны комаров в тайге становилось все больше и больше. Но число больных энцефалитом уменьшалось, а в самый разгар комариного лета, в июле месяце, заболевания совсем прекратились. Стало ясно, что не комары заражают энцефалитом. Вне подозрений оказались и слепни, которые так надоедливо преследуют людей, с монотонным гудением кружась вокруг них. Их появление было отмечено только 4 июня, а заболевания начались гораздо раньше. Также с опозданием появились надоедливые, залетавшие в уши, ноздри и глаза маленькие мокрецы и мошки.
Заболевание энцефалитом прекратилось в тайге в самый разгар лета. Что бы это могло значить? И вот тут подозрение руководителей экспедиции пало на лесных клещей, нападающих на человека и питающихся его кровью только весной и ранним летом. На людей они перестают нападать примерно в конце июня – начале июля, то есть как раз в то время, когда прекратились и заболевания энцефалитом.
Сотрудники экспедиции, облачившись в защитные комбинезоны с сетками, свисающими с головы на плечи, не спеша волочили за собой в полутемном лесу кусок белой материи.
На ее белом фоне легко было обнаружить прицепившихся маленьких клещей, перебравшихся с травы и кустов. Сотрудники чаще ходили вдвоем, опасаясь не крупных хищников тайги, а маленьких, гораздо более страшных врагов. Примерно каждые полчаса они осматривали друг друга с головы до ног и снимали с одежды прицепившихся клещей. Их клали в стерильную ступку, тщательно растирали и добавляли физиологический раствор. Образовавшуюся жидкость вводили белым мышам. И вот многие из них через несколько дней сначала беспомощно припадали на парализованные задние лапки, а через несколько часов падали мертвыми. Сомнений не оставалось – это был энцефалит.
