Текст книги "Без маски"

Автор книги: Михаил Бурняшев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Михаил Бурняшев
Без маски. Книга-погружение в системные расстановки и мир подсознания

© Бурняшев М., текст, 2020

© Бурняшева О., фото, 2020

© Каратаев С., иллюстрации, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Моим родителям посвящается

Введение

Вам доводилось когда-нибудь наблюдать, как у человека меняется мироощущение? Как меняется он сам, обретает ответы на вопросы, которые еще недавно казались ему неразрешимыми? Как он на ваших глазах становится более счастливым, более уверенным в себе, более осознанным? Мне – да. Более того, мне самому довелось пережить подобное – благодаря расстановкам, о которых пойдет речь в этой книге.

…Большая, ярко освещенная комната. Несколько человек стоят в центре на некотором расстоянии друг от друга, как фигуры на невидимой шахматной доске. Еще несколько – сидят на стульях и табуретах вдоль стен.

Со стороны происходящее может показаться то ли игрой (но почему играют взрослые люди?), то ли театрализованным действом, то ли сеансом некоей коллективной беседы с психологом.

Кто-то задает вопросы, кто-то отвечает на них, кто-то внимательно слушает, не принимая активного участия в происходящем.

– Как ты чувствуешь себя сейчас?

– Кем ты себя ощущаешь?

– Как ты воспринимаешь фигуры вокруг себя?

– Что сейчас движет тобой?

– Хочешь ли ты что-то сказать и кому?

– Расскажи, что ты воспринимаешь в связях с другими фигурами и в образе в целом.

– Где ты сейчас ощущаешь проблему? Перед собой, за своей спиной или где-то еще?..

Яркие эмоции показывают, что собравшиеся – на верном пути. На пути к собственному «я». На пути изменений к лучшему.

Иногда «шахматные фигуры» перемещаются в пространстве, сменяют друг друга, иногда вступают в некое взаимодействие – диалог, обмен мнениями, соприкосновение, со-участие. В процессе расстановки. Вернее, клиент-центрированной расстановки.

Иногда в этом пространстве можно увидеть слезы. Иногда – услышать смех. И это хорошо – яркие эмоции показывают, что собравшиеся – на верном пути. На пути к собственному «я». На пути изменений к лучшему. Да, процесс не всегда легок. Но поверьте, результат – обретение самого себя – того стоит.

Много лет назад подобный процесс изменил к лучшему мою жизнь. И сейчас я хочу рассказать о методе, который практикую как психотерапевт уже много лет. С этой целью и была написана книга, которую вы держите в руках.

Я предлагаю вам погрузиться в процессы расстановок. Почему мне пришло в голову именно это слово? Если вам доводилось, к примеру, нырять с аквалангом, подниматься в горы или просто гулять по каким-то неизвестным ранее уголкам природы – вам наверняка знакомо это желание: зайти еще дальше, увидеть еще больше, охватить взглядом самые красивые пейзажи, запечатлеть в памяти самый величественный рассвет на фоне горных хребтов, обнаружить самых красивых рыбок и самые фантастические коралловые рифы! Чем больше открывается нашему взору, тем более нас притягивает то, что еще не изведано, не осмотрено, не изучено, не прочувствовано.

Подобные ощущения обычно вызывает и знакомство с методом расстановок – независимо от того, с какой их разновидностью мы имеем дело. «Это просто волшебство какое-то!» – именно так иногда реагируют участники и наблюдатели. Но (рискую, наверное, кого-то разочаровать) волшебства здесь нет. Есть научная основа, есть многолетние наработки в области психотерапии, которые создавались специалистами разных стран, есть желание и необходимость помогать людям.

И мне хотелось бы рассказать о расстановках «без маски» – без мистического флера и спекуляций. О том, как появился и как развивался этот метод, о том, какими возможностями он располагает и как можно его использовать.

Кстати, в процессе работы над книгой образ маски всплывал постоянно. Во-первых – сам процесс расстановки нацелен на обретение истины, на то, чтобы в самой запутанной ситуации прийти к правильным выводам и помочь тому, кто нуждается в психотерапевтической помощи. Маска здесь выступает как символ искаженного восприятия мира, как символ многочисленных слоев бессознательного, сквозь которые мы докапываемся до правды. Если продолжать ассоциации с подводным плаванием – подумайте: не правда ли, при погружении к фантастическому по красоте коралловому рифу может возникнуть желание снять маску для подводного плавания, чтобы ничто – даже тонкая прозрачная преграда – не мешало нам осматривать этот красочный мир?

Во-вторых – расстановка позволяет всем ее участникам показать свое истинное лицо, продемонстрировать истинные намерения – иногда в том числе и те, признаться в которых человек по той или иной причине не может (или не хочет) даже сам себе…

Начать наше погружение я хочу с рассказа об общих закономерностях расстановок, о тех, кто разрабатывал и опробовал эту удивительную (а главное – действенную!) технику. Во втором разделе вы уже не просто продолжаете знакомство с тем, что такое клиент-центрированные расстановки и с чем их едят, а «виртуально присутствуете» на них, параллельно узнавая все новые и новые тонкости. Погружение становится полным! Более того, я поделюсь с вами некоторыми практическими секретами процесса. Такое погружение даст вам возможность научиться отличать качественную профессиональную расстановку от расстановочного шоу. И наконец, в третьей части собраны упражнения для тех, кто желает сразу испытать на себе некоторые инструменты представленного метода. Они могут выполняться дома, в удобное для вас время, оказывая большую помощь в работе над собой, в саморазвитии личности.

Готовы? Погружение начинается!!!

Часть 1
Расстановка: Взгляд в глубину

Навстречу проблеме – на встречу с собой

«Мне чего-то хочется, но…»

Расскажу вам одну историю. Говорят, ее очень любил известный австрийский психолог, невролог и психиатр Виктор Франкл.

Итак, один врач встретил своего бывшего пациента на улице и спросил его:

– Как вы себя чувствуете?

Тот знаками показал, что ничего не слышит.

– Вы слишком много пьете, – строго сказал врач, – перестаньте злоупотреблять, и слух у вас наладится.

Через некоторое время врач снова встречает пациента на улице и, помня, что тот глуховат, кричит ему в ухо:

– КАК ВЫ СЕБЯ ЧУВСТВУЕТЕ?

– Не надо кричать, – отвечает пациент, – я прекрасно вас слышу.

– Вы перестали пить? – поинтересовался доктор.

– Перестал, – мрачно ответил пациент и, не прощаясь, побрел прочь.

«Ну вот, – подумал обиженно врач, – я ему, можно сказать, здоровье вернул, дал добрый совет, а он не то что спасибо сказать не может, он даже разговаривать со мной не хочет!»

Через несколько месяцев у них произошла очередная случайная встреча на улице. И снова доктор осведомился о самочувствии бывшего пациента. Помня, что слух у того наладился, врач разговаривал обычным голосом, однако пациент снова дал ему понять, что ничего не слышит!

– Но как же так? – удивился врач. – Я дал вам хороший совет, вы ему последовали, бросили пить, и у вас улучшился слух! А теперь, выходит, вы снова пьете и ничего не слышите?

– Знаете, доктор, – ответил пациент, – я действительно много пил и ничего не слышал. Потом я по вашему совету перестал пить и услышал все. И то, что я слышал, было гораздо хуже водки и гораздо хуже похмелья… Я уж лучше так…

Показательно, да?

Кто-то бежит от проблем, заливая их алкоголем. Кто-то пытается встретиться с ними лицом к лицу, на трезвую голову, но в итоге пугается и заползает обратно в раковину, в привычную жизнь. Кто-то старается из последних сил делать вид, что у него в жизни все хорошо (я не говорю здесь о случаях, когда у человека действительно все хорошо – такое тоже бывает, и это здорово).

Вот только вечно бегать от проблем нельзя. Они склонны выходить из-под контроля совершенно неожиданно, в самый неподходящий момент. А значит, решать их необходимо – и здесь, как говорится, психотерапевтам флаг в руки.

Существует множество способов, с помощью которых можно «улучшить слух», отказаться от искусственных стимуляторов наподобие алкоголя и в то же время избежать страха и разочарования реальностью.

Но когда человек добирается до психотерапевта, часто возникает новая сложность. Конкретики в жалобах пациентов, как правило, немного. «Хочу быть активным, жизнерадостным человеком – но что-то мне мешает, я постоянно чувствую себя так, будто мне на плечи положили бетонный блок!» «Хочу понимать причины проблем – но не понимаю, с чего начать». «Хочу разобраться – но не вижу пути». И это еще не самые сложные варианты. Бывают и такие формулировки: «Мне чего-то хочется, но я не знаю чего».

И вот здесь может помочь психотерапевтический метод, которому посвящена эта книга. Его полное название – «Системная работа с бессознательным и клиент-центрированные расстановки®», а сокращенное – «Клиент-центрированные расстановки®» или просто «Расстановки®».

Вечно бегать от проблем нельзя. Они склонны выходить из-под контроля совершенно неожиданно, в самый неподходящий момент. А значит, решать их необходимо – и здесь, как говорится, психотерапевтам флаг в руки.

Психологические проблемы «родом из детства», приобретенные страхи, неуверенность, даже то, что не имеет непосредственного отношения к нам (условно назовем это пока наследием рода), – все это можно не только осознать, проработать, но и обратить себе на пользу с помощью расстановок. Пример тому – моя собственная жизнь…

С чего все начиналось

Мои родители развелись, когда мне было около шести лет. Отец переехал жить обратно к своей матери в Луганскую область – во времена СССР она некоторое время называлась Ворошиловградской. Все вопросы, связанные с разводом и разделом имущества, решали в основном моя мама и моя бабушка – мать отца, речь шла о разделе кооперативной квартиры и восьми «дорогих» предметов мебели и бытовой техники. Я жил в этой атмосфере и даже поучаствовал в бракоразводном процессе родителей лично – однажды меня, шестилетнего ребенка, вызвали в зал суда (мама при этом осталась в коридоре), и судья меня спросил: с кем я хочу остаться – с мамой и бабушкой или с папой и другой бабушкой? Я тогда твердо ответил:

– Хочу жить с мамой.

Нет, отец меня любил, и у меня с ним были хорошие отношения. Почему же я ни минуты не сомневался, отвечая на вопрос судьи? Наверное, потому, что такой выбор – «мама или папа?» – в шесть лет сделать очень трудно. Конечно, на любого ребенка подействует обстановка судебного заседания – строгие незнакомые люди, непонятные разговоры, странные вопросы… В этом возрасте такие вещи могут показаться чем-то вроде игры, будто бы все понарошку. И говоришь первое, что приходит в голову – а потом думаешь: «А как же папа? А если бы я выбрал его? И неужели нельзя сделать так, чтобы все осталось по-старому?..»

Все это привело меня тогда к такому внутреннему напряжению, что, как только маму впустили в зал суда, я помчался к ней и обнял – возможно, этот момент повлиял на вынесенное судьей решение: я остался жить с мамой. (Позже, будучи подростком, я иногда думал: а что, если бы решение родителей или суда не совпало с моим? Впрочем, это уже неважно.)

После оформления развода в моих отношениях с родителями обнаружилось явное противоречие.

С одной стороны, мы с отцом были близки (я приезжал к нему на летние каникулы), с другой – возникло то, что в системной психотерапии называется «конфликтом лояльности». Один из возможных вариантов этого конфликта таков: я положительно отношусь к двум (как в данном случае) членам своей семьи, я люблю их обоих, но в то же время чувствую, что один из любимых мною людей поступает «некрасиво и несправедливо» по отношению к другому.

Тогда я был на стороне своей матери, конечно, не осознавая этого. Из неосознаваемой лояльности к ней я начал своеобразную игру: мне нравилось воображать, что я «беден, но горд», а потому ничего не хочу брать ни у отца, ни у его мамы – моей бабушки, ни даже от прабабушки (матери моей бабушки), которая к тому, что произошло между родителями и позже, во время суда, ну никакого отношения не имела. Но это я сейчас понимаю, а тогда… Я отказывался от подарков и, узнав, что прабабушка хочет нам с младшей сестрой оставить в наследство по 1000 рублей каждому, подговорил сестренку (ей тогда было 6 лет) при всех родственниках заявить:

– Да не нужны нам твои деньги…

Со стороны это выглядело, наверное, смешно. Ведь о нас с младшей сестренкой, приезжавших на лето, все равно заботились и все равно нас любили. Несмотря на внутрисемейный конфликт.

Гордость, обида, сочувствие к маме, любовь к отцу и одновременно неприязнь к нему и бабушке из-за «маминых огорчений» – все это тогда, в детстве, сплеталось в единый клубок, который я смогу более или менее распутать только спустя много лет…

В восьмидесятых годах мы почти потеряли связь с отцом. А в 1990 году я от дальних родственников узнал, что он погиб от черепно-мозговой травмы «при невыясненных обстоятельствах».

И ко всем ощущениям и впечатлениям, переживаемым мною с детства, на долгие годы добавилось еще одно – чувство вины перед отцом. Вины за то, что я не общался с ним в последние годы, за то, что я не смог его по-человечески похоронить. Вины, боли – и одновременно обиды. За развод с мамой и за то, что в детстве мне все же очень не хватало отца.

Неуверенность в себе, неумение находить достойные авторитеты, склонность плыть по течению. Желание хоть чем-то наверстать нехватку общения с близким человеком – и самые неожиданные способы этого «наверстывания». Именно это часто ожидает ребенка из неполной семьи. Не хочу принизить роль своей мамы – в плане воспитания она дала мне все, что могла. Но развод родителей мне аукался еще очень долго – как и большинству детей в подобных ситуациях.

Сейчас многие наверняка воскликнут:

– Да автор явно преувеличивает! Я вот тоже пережил развод родителей, и все у меня в порядке! (Я купил дом, женился, родил шестерых детей, открыл нефтяную скважину…)

Но речь сейчас не о том, что развод родителей непременно закроет перед вами все пути и не позволит стать состоятельным – и состоявшимся – человеком. Это не так.

Конечно, все переживают травмирующие события по-разному. Кто-то более сильно и глубоко, кто-то – менее. Но в любом случае подобное событие – это шрам в душе ребенка. Который может впоследствии дать о себе знать – в самый неожиданный момент.

В полных семьях взросление ребенка происходит, скажем так, автоматически. Мальчики и девочки, наблюдая за родителями, получают образец поведения. Не будем пока обсуждать вопрос, всегда ли этот образец положителен, – это отдельная сложная тема. Для девочек, разумеется, «ролевой моделью» является в первую очередь мать, для мальчиков – отец. Но отсутствие одного из родителей – независимо от пола – это всегда травма. Поэтому ребенок, не знавший общения с отцом, чаще всего бессознательно пытается компенсировать его отсутствие – и отсутствие тех ресурсов, которые отец ему «не додал». Независимо от того, какого пола этот ребенок. При этом роль отца проецируется на разных людей, не всегда достойных этого.

Но это сейчас я могу так лихо разъяснить происходившее со мной в детстве. Для того чтобы прийти к осознанию и решению собственных проблем, мне потребовалось много лет. Даже когда я стал профессиональным психотерапевтом, испытал на себе множество техник и методик, разрешил большую часть мучивших меня вопросов, меня преследовало чувство, что вроде все хорошо, но чего-то не хватает. У меня не было ощущения свободы, которого я больше всего жаждал. Как бы я ни был уверен в том, что я – взрослый и уважаемый человек, психотерапевт Михаил Геннадиевич, где-то глубоко во мне по-прежнему сидел мальчик, обиженный на отца. И при этом, как ни странно, желающий его вернуть.

Жизнь «до» и «после»: личный опыт расстановки

В период учебы в Мюнхенском институте интегративной семейной терапии в 1997 году, когда мы изучали техники реконструкции семьи и рода, я вызвался сделать работу со своим отцом. В то время я уже сам создал методику «Расстановок внутренних образов» для интеграции переживаний клиентов. Но тогда в отечественной психотерапии эту методику знали несколько десятков моих клиентов и узкий круг моих коллег, а с техникой «Familie Aufstellung» (позже, в 2000 году, при подготовке к изданию первой книги об этом методе я, как научный редактор книги, приму решение назвать эту технику «семейной расстановкой») были знакомы единицы профессионалов. Именно эту технику предложил мне использовать Тобиас фон дер Рекке, мой тогдашний учитель и известный семейный психотерапевт. Произошедшее во время той работы стало для меня откровением, которое повлияло на всю мою последующую жизнь… Опишу то, что мне запомнилось.

Тобиас посоветовал мне пойти по не совсем обычному пути. Понятно, что вместо отца в расстановке участвовала фигура заместителя – человека, который отыгрывал в процессе его роль. А вместо меня самого Тобиас порекомендовал заместителя не выставлять – самому участвовать в процессе непосредственно. На своем, так сказать, законном месте – месте сына своего отца. Для меня это было немного неожиданно. Но вскоре произошло то, что меня потрясло и перевернуло всю мою жизнь.

Я поставил фигуру своего отца примерно на расстоянии 2–3 метров от меня. «Он» смотрел на меня – и первое, что я почувствовал, было чувство вины. А потом пришло понимание того, что эта вина – не только моя. Вернее, понимание того, что это чувство вины – не результат каких-то моих неправильных действий. Когда случился развод родителей, все члены семьи вели себя достаточно корректно и сдержанно, но ссор, конечно же, избежать не удалось. Отец обвинял свою мать в том, что она «развела» его с моей мамой, бабушка обвиняла мою маму в том, что она осталась без единственного сына, которого растила одна, и жалела, что дала моим родителям денег на кооперативную квартиру, прабабушка жалела несчастных правнучат… В общем, это был такой запутанный и затянутый семейный узел, в котором все друг друга во всем обвиняли. И при этом каждый, что характерно, чувствовал себя правым.

В момент расстановки я вдруг осознал, что на мне лежит колоссальный груз, колоссальная вина и что это не моя личная вина. Мне казалось, что меня словно придавливает к полу. Я не мог без усилия смотреть на отца – вернее, на замещавшего его человека. Моя голова опускалась все ниже и ниже, возникло ощущение, что что-то очень тяжелое давит на плечи. А заместитель отца стоял напротив и спокойно на меня смотрел. У меня же возникло двойственное чувство. Так часто бывает, когда человек тащит на себе не только собственные воспоминания и эмоции, но и чьи-то еще. С одной стороны, меня придавило чувство вины. С другой – у меня было огромное желание подойти к отцу.

И я это сделал. До сих пор помню свои ощущения: время тянулось очень-очень медленно, мне казалось, что моя расстановка шла полтора часа, хотя на самом деле она продолжалась около 20 минут.

Я двинулся к «отцу». Мне показалось, что я шел целую вечность. Хотя мне нужно было преодолеть расстояние в каких-то три метра. Я делал очень маленькие шаги, никак не мог поднять головы. И лишь иногда, поднимая глаза, я видел, что «отец» на меня внимательно смотрит. Наконец я подошел и смог дотронуться до «своего папы». Смог посмотреть ему в глаза. И в тот момент, когда это произошло, у меня из глаз полились слезы, я положил голову на плечо «отца», он меня обнял, я обнял его… Я плакал, как уставший ребенок плачет в объятиях своего родителя. И в этот момент я начал избавляться от чувства вины, от той тяжести, которую нес на плечах. Появилось тепло, сила, энергия. Я понял, что, хотя мой реальный отец уже умер, в моей душе все равно есть связь с ним. Я почувствовал, как эта связь, подорванная конфликтами родных, изуродованная перенятыми у других членов моей семьи чувствами страха, вины, стыда и прочими, понемногу восстанавливается. Я почувствовал легкость. Плакать больше не хотелось – хотелось петь, смеяться, радоваться новым ощущениям. Мне казалось, что все прошлые ссоры, недомолвки, трения между мной и моими родными ушли куда-то в небытие, что вместо сумрачного неба над моей головой вдруг появилось солнце…

Эта небольшая расстановка стала переломной не только в моей частной жизни, но и в моей профессиональной практике. Все знают, что творилось в нашей стране в конце девяностых. Но я – скажу без ложной скромности – был собран, работоспособен и нацелен на успех. Внезапно, словно из ниоткуда, появились силы. В 1999 году меня пригласили на должность директора Института психотерапии. Для меня начался новый этап в жизни, удачный, продуктивный, можно даже сказать, что это была новая жизнь в совершенно ином качестве, новый расцвет! Ко мне вернулась та сила, с которой я утратил связь из-за множества неприятных событий, произошедших в моей семье, в моем роду. И все это привело к колоссальным положительным изменениям в моей жизни: я не просто обрел уверенность в себе и заочно примирился с родными. Через несколько лет я уже основал свой институт, добился того, чтобы расстановки как метод психотерапии и консультирования были признаны в России, организовал множество обучающих семинаров, конференций, конгрессов, в том числе и международных…

И все это благодаря несложному (на первый взгляд) действию. Двадцать минут наводящих вопросов, распределение ролей, общение, диалог, ощущение – сначала черного провала и практически помрачения разума, затем – полета… Полное ощущение того, что мой отец – рядом со мной, я говорю с ним, он отвечает мне, я впервые в жизни слышу ответы на свои вопросы. Потрясение – ужас – восторг – потрясение – слезы – радость…

Я смог пережить заново самые важные моменты детства. Только в возрасте чуть больше тридцати лет мне удалось прийти к своему отцу, обрести то, чего я так долго был лишен. Объяснить происходящее, понять себя. Тогда, много лет назад, короткая расстановка перевернула мою жизнь. Подарила мне – меня и связь с ресурсами моего отца и моего рода.

Именно расстановками я занимаюсь уже почти двадцать пять лет. С моей точки зрения, это лучший способ решения всех тех проблем, с которыми обычно приходят к психологам и психотерапевтам. Когда-то Зигмунд Фрейд сказал, что сновидения – это королевская дорога к бессознательному. Я могу утверждать, что клиент-центрированные расстановки – это божественная дорога к бессознательному…

Расстановки прекрасно работают как инструмент для разрешения множества затруднительных ситуаций, таких как проблемы со здоровьем и неумение общаться, супружеские ссоры и конфликты с детьми, ну и, конечно же, то самое «чего-то хочется, но я не знаю чего». Дело в том, что в основе такого ощущения часто лежит какая-то вполне конкретная причина, которую человек просто еще не осознал – и вряд ли сможет осознать, если ему не помочь. А клиент-центрированная расстановка, подобно зеркалу, помогает увидеть и осознать то, что в обычной жизни очень трудно увидеть.

Интересно, что, когда я прошу своих сотрудников, учеников, клиентов или просто знакомых дать определение методу, к единому мнению мы не приходим практически никогда. «Расстановка – это расстановка» – вот, наверное, одно из самых гениальных определений, которое мне довелось однажды услышать!

Собственно, ответом на этот вопрос будет вся книга. А пока скажу так:

• расстановка – это встреча с собственными корнями, со своей душой, с собственным бессознательным и той информацией, которая в нем хранится и определяет, что мы воспринимаем, что чувствуем и как реагируем, действуем в нашей жизни;

• это возможность лицом к лицу встретиться со своей проблемой, которая часто оказывается совсем не твоей;

• это возможность посмотреть со стороны на себя, на окружающих, на проблемную ситуацию и увидеть ее перед собой, как в зеркале;

• это обретение новых возможностей, скрытых ресурсов – и в конечном итоге обретение самого себя!

И все-таки, что такое расстановка с точки зрения психотерапии?