Текст книги "Советские танки в бою. От Т-26 до ИС-2"

Автор книги: Михаил Барятинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

^{Танк Т-34 «утюжит» немецкую гаубичную батарею. Курская дуга, лето 1943 года}

^{Танк Т-70М с десантом на броне на окраинах Харькова. Воронежский фронт, июль 1943 года}

В начале 1944 года было принято решение ввести в состав танковых армий самоходно-артиллерийские и легкие артиллерийские бригады. К концу сентября 1944 года все шесть танковых армий уже имели эти бригады. Однако для успешного проведения операций танковые армии усиливались артиллерийскими и истребительно-противотанковыми бригадами и полками.

В конце войны танковая армия трехкорпусного состава, как правило, имела свыше 50 тыс. человек, 850–920 танков и САУ, около 800 орудий и минометов, более 5 тыс. автомобилей. Однако в подавляющем большинстве наступательных операций танковые армии не имели полного комплекта людей, вооружения и боевой техники.

В феврале 1944 года упоминавшиеся выше тяжелые танковые полки прорыва перевели на новые штаты, и они стали именоваться тяжелыми танковыми полками. В новых полках насчитывалось 375 человек, четыре танковых роты ИС-2 (21 танк), рота автоматчиков, саперный и хозяйственный взводы, полковой медицинский пункт. При формировании этих полков им присваивалось наименование «гвардейский».

Отдельные танковые полки тоже были переформированы. Суть этой реорганизации, проведенной в начале 1944 года, состояла в исключении из них легких танков, усиления подразделений обеспечения и обслуживания. В целом в полку должно было быть 386 человек и 35 танков.

В декабре 1944 года начали формирование отдельных гвардейских тяжелых танковых бригад. Организационно бригада состояла из трех тяжелых танковых полков, моторизованного батальона автоматчиков, подразделений обеспечения и обслуживания. Всего в бригаде насчитывалось по штату 1666 человек, 65 тяжелых танков ИС-2, три самоходно-артиллерийских установки СУ-76, 19 бронетранспортеров и 3 бронемашины.

^{Тяжелые танки ИС-2 вступают в г. Выборг. Лето 1944 года}

^{Танк Т-34–85 проезжает мимо подбитого в первые дни войны легкого танка Т-26. Белоруссия, лето 1944 года}

В результате всех этих последовательно проводимых организационных мероприятий бронетанковые и механизированные войска Красной Армии превратились в боевую силу колоссальной мощи. Достаточно сказать, что на 9 мая 1945 года Красная Армия располагала 35,2 тыс. танков и САУ. Вопрос в другом – насколько грамотно применяло наше командование эту боевую силу? За ответом попробуем обратиться к противнику. Вот какую оценку советским танковым войскам дал в своей книге «Танковые сражения 1939–1945 гг.», изданной в 1957 году, генерал-майор Фридрих Вильгельм фон Меллентин, закончивший войну начальником штаба 5-й танковой армии:

«Теперь я остановлюсь на русских танковых войсках, которые вступили в войну, располагая большим преимуществом, – у них был танк Т-34, намного превосходивший любой тип немецких танков. Не следует недооценивать также и тяжелые танки „Клим Ворошилов“, действовавшие на фронте в 1942 году. Затем русские модернизировали танк Т-34 и, наконец, в 1944 году построили массивный танк „Иосиф Сталин“, который причинил много неприятностей нашим „тиграм“. Русские конструкторы танков хорошо знали свое дело. Они сосредоточили все внимание на главном: мощи танковой пушки, броневой защите и проходимости. Во время войны их система подвески была намного лучше, чем в немецких танках и в танках других западных держав.

В 1941-м и в 1942 годах тактическое использование танков русскими не отличалось гибкостью, а подразделения танковых войск были разбросаны по всему огромному фронту. Летом 1942 года русское командование, учтя опыт проведенных боев, начало создавать целые танковые армии, имеющие в своем составе танковые и механизированные корпуса. Задача танковых корпусов, в которых было относительно немного мотопехоты и артиллерии, состояла в оказании помощи стрелковым дивизиям, осуществлявшим прорыв. Механизированные корпуса должны были развить прорыв в глубину и преследовать противника. Исходя из характера выполняемых задач, механизированные корпуса имели равное с танковыми корпусами количество танков, но машин тяжелых типов в них не было. Помимо этого, по своей штатной организации они располагали большим количеством мотопехоты, артиллерии и инженерных войск. Успех бронетанковых войск русских связан с этой реорганизацией; к 1944 году они стали самым грозным наступательным оружием Второй мировой войны.

Сперва русским танковым армиям приходилось дорого расплачиваться за недостаток боевого опыта. Особенно слабое понимание методов ведения танковых боев и недостаточное умение проявляли младшие и средние командиры. Им не хватало смелости, тактического предвидения, способности принимать быстрые решения. Первые операции танковых армий заканчивались полным провалом. Плотными массами танки сосредоточивались перед фронтом немецкой обороны, в их движении чувствовалась неуверенность и отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех. В эти дни отдельные немецкие противотанковые пушки и 88-мм орудия действовали наиболее эффективно: иногда одно орудие повреждало и выводило из строя свыше 30 танков за один час. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть, однако уже зимой 1942/43 года в их тактике появились первые признаки улучшения.

1943 год был для русских бронетанковых войск все еще периодом учебы. Тяжелые поражения, понесенные немецкой армией на Восточном фронте, объяснялись не лучшим тактическим руководством русских, а серьезными стратегическими ошибками германского верховного командования и значительным превосходством противника в численности войск и технике. Лишь в 1944 году крупные русские танковые и механизированные соединения приобрели высокую подвижность и мощь и стали весьма грозным оружием в руках смелых и способных командиров. Даже младшие офицеры изменились и проявляли теперь большое умение, решительность и инициативу. Разгром нашей группы армий „Центр“ и стремительное наступление русских танков от Днепра к Висле ознаменовали новый этап в истории Красной Армии и явились для Запада грозным предостережением. Позднее, в крупном наступлении русских войск в январе 1945 года, нам также пришлось наблюдать быстрые и решительные действия русских танков.

Необыкновенное развитие русских бронетанковых войск заслуживает самого пристального внимания со стороны тех, кто изучает опыт войны. Никто не сомневается, что у России может быть свой Зейдлиц, Мюрат или Роммель, в 1941–1945 годах русские, безусловно, имели таких великих полководцев. Однако дело не только в умелом руководстве отдельных одаренных личностей; люди, в массе своей апатичные и невежественные, без всякой подготовки, без всяких способностей, действовали умно и проявляли удивительное самообладание. Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства. Подобные изменения могут произойти и в других видах вооруженных сил, например в авиации или подводном флоте, дальнейший прогресс которых всячески стимулируется русским высшим командованием.

Со времен Петра Великого и до революции 1917 года царские армии были многочисленными, громоздкими и неповоротливыми. Во время Финской кампании и в ходе операций 1941–1942 годов то же самое можно было сказать и о Красной Армии. С развитием бронетанковых сил русских общая картина полностью изменилась. В настоящее время любой реальный план обороны Европы должен исходить из того, что воздушные и танковые армии Советского Союза могут броситься на нас с такой быстротой и яростью, перед которыми померкнут все операции блицкрига Второй мировой войны».

Следует признать, что, несмотря на некоторую одиозность, гитлеровский генерал дал действиям советских танковых войск в целом справедливую оценку.

^{Танк Т-34 на улице Берлина. Май 1945 года}

^{Парад Победы. Тяжелые танки ИС-2 на Красной площади. 24 июня 1945 года} 

Малые танки и танкетки

В Советском Союзе, как и в других странах, накануне Второй мировой войны основу танкового парка вооруженных сил составляли легкие танки. Назначение их в тот период было весьма разнообразным – разведка, непосредственная поддержка пехоты и ведение самостоятельных боевых действий в составе крупных танковых соединений.

Собственно советское танкостроение началось именное легких танков. Ими стали 15 боевых машин, построенных в 1919–1921 годах на Сормовском заводе по образцу трофейного французского танка Renault FT17. Эти машины называли по-разному – «М», «КС», но чаще – «Русский Рено». В боевых действиях Гражданской войны участия они не принимали, но в 1920-х годах состояли на вооружении Красной Армии.

В дальнейшем, с 1927-го по 1943 год, в Советском Союзе было создано и принято на вооружение 11 образцов легких и малых танков и танкеток. Все они в большей или меньшей степени принимали участие во Второй мировой войне.

Первый советский танк, запущенный в массовое производство, – это Т-18, или МС-1 («малый сопровождения, образец первый»). Он был разработан в 1925–1926 годах в конструкторском бюро Орудийно-арсенального треста и предназначался для непосредственного сопровождения пехоты. Изготавливался заводом «Большевик» (г. Ленинград) и Мотовилихинским машиностроительным заводом (г. Пермь). С 1928-го по 1931 год было выпущено 959 единиц. С 1929 года танки МС-1 начали поступать на вооружение вновь формируемых механизированных частей. Они активно использовались в учебных целях – 103 машины сразу после изготовления были переданы в распоряжение ОСОАВИАХИМа и ряда военно-технических учебных заведений. Боевое крещение МС-1 получили в ноябре 1929 года во время советско-китайского вооруженного конфликта на КВЖД. В боевых действиях принимала участие отдельная танковая рога, насчитывавшая 9 боевых машин. С 1938 года танки начали передаваться в распоряжение укрепленных районов на западной границе СССР для использования в качестве как подвижных, так и неподвижных (с демонтажом двигателя и ходовой части) огневых точек. При этом часть боевых машин была перевооружена 45-мм танковой пушкой обр. 1932 года. Эти танки приняли участие в приграничных сражениях лета 1941 года, причем в ряде случаев не без успеха. Последние факты боевого применения МС-1 относятся к битве за Москву. В частности, в составе 150-й танковой бригады зимой 1941/42 года имелось 9 танков этого типа.

^{Танки МС-1 на Красной площади. 7 ноября 1930 года}

3 ноября 1930 года на 2-м заводе Всесоюзного автотракторного объединения (BATO) был изготовлен первый опытный образец танкетки К-25 (или В-25, В – «Виккерс») по образцу английской танкетки Carden-Loyd. Эта машина и стала прототипом танкетки Т-27. В отличие от опытного образца она была оснащена двигателем «Форд-АА». Машина была принята на вооружение постановлением РВС СССР от 13 февраля 1931 года. Серийное производство Т-27 было организовано на заводах «Большевик» в Ленинграде и № 37 в Москве (бывший 2-й завод BATO), а также Нижегородском автомобильном заводе (позже ГАЗ). Всего с 1931-го по 1934 год было изготовлено 3328 танкеток, включая 187 огнеметных.

Корпус танкетки состоял из катаных броневых листов толщиной 4–10 мм, соединявшихся заклепками и частично электросваркой. Листы корпуса по высоте до 400 мм от днища соединялись с применением холщовых прокладок, чем обеспечивалась его водонепроницаемость при преодолении брода. Танкетка была вооружена одним пулеметом ДТ с боекомплектом 1764 патрона (на машинах ранних выпусков – 2520 патронов). 28 пулеметных магазинов располагались на стеллажах, установленных в патронных коробках в кормовой части корпуса, и подавались для заряжания тросовым механизмом. Средства внешней и внутренней связи отсутствовали. На машине устанавливался 4-цилиндровый карбюраторный двигатель «Форд-АА» (ГАЗ-АА) мощностью 40 л.с., позволявший машине массой 2,7 т развивать скорость до 42 км/ч. Запас хода по шоссе составлял 110 км. Экипаж состоял из двух человек: командира-стрелка и механика-водителя. Для посадки экипажа на крыше корпуса имелись два прямоугольных люка, закрывавшихся крышками. Наблюдение за полем боя велось через смотровые щели, расположенные в верхнем лобовом и бортовых листах корпуса.

Танкетка Т-27 поступала на вооружение разведывательных подразделений механизированных частей РККА. По мере насыщения войск легкими танками, Т-27 передавались в танковые роты и батальоны стрелковых дивизий. В 1932 году была разработана парашютно-десантная подвеска танкетки под самолетом ТБ-1, и в том же году она была принята на вооружение ВВС РККА. В конце 1930-х годов танкетки Т-27 использовались в качестве тягачей 45-мм противотанковых пушек.

Как и танкетка Т-27, малые плавающие танки Т-37А, а также созданные позднее Т-38 и Т-40 предназначались для ведения разведки и боевого охранения. Необходимо отметить, что крупносерийное производство плавающих танков в тот период было организовано только в Советском Союзе.

^{Танки МС-1 с 45-мм пушками, захваченные немцами. Группа армий «Юг», июнь 1941 года}

Проектирование легких плавающих танков в СССР началось осенью 1931 года, когда Управление механизации и моторизации (УММ) РККА получило информацию об испытании в Великобритании танка-амфибии Vickers-Carden-Loyd. Работы поручили Опытно-конструкторскому отделу (ОКМО) завода «Большевик». Причем никакими сведениями об английской машине, кроме фотографий и общих тактико-технических характеристик, советские инженеры не располагали. Базой для проектирования первого советского плавающего танка послужил «легкий трактор-тягач Карден-Лойд грузоподъемностью до 3 тонн» (три такие машины были закуплены у фирмы Vickers еще в 1930 году). Советские конструкторы использовали ходовую часть и компоновку трактора (с расположением двигателя вдоль правого борта). Сделано это было не случайно – на приводимых в иностранной печати фотографиях амфибии Vickers-Carden-Loyd было хорошо видно, что и на английской машине использовалась аналогичная ходовая часть.

Опытный образец нового танка, первоначально проходивший в документах под обозначением «Селезень», а затем получивший индекс Т-33, был готов к весне 1933 года. Одновременно с ним на заводе № 2 BATO под руководством Н. Н. Козырева был спроектирован, изготовлен и в июле 1932 года предъявлен на испытания малый плавающий танк Т-41. С учетом результатов испытаний в первой половине 1933 года изготовили 12 таких танков, но уже с измененной конструкцией корпуса. Плавающий танк Т-37 конструкции ОКМО поступил на испытания также в июле 1932 года. Его компоновка была подобна Т-33 и амфибии Vickers-Carden-Loyd. В ходе заводских испытаний у танка Т-37 было выявлено большое количество недостатков, поэтому осенью 1932 года дальнейшие работы по машине прекратили. Что касается серийных танков Т-41, то 7 ноября 1932 года они участвовали в параде на Красной площади, а затем были переданы в танковые части, где использовались в качестве учебных машин. Некоторые из них эксплуатировались вплоть до 1939 года. Один серийный Т-41 летом 1945 года имелся в составе воздушно-десантных частей Московского военного округа. Эта машина использовалась для отработки вопросов доставки танков но воздуху.

^{Танкетка Т-27, переоборудованная в артиллерийский тягач}

Учитывая опыт, накопленный при проектировании машин Т-41 и Т-37, УММ РККА приняло решение о разработке нового плавающего танка. Предполагалось, что машина «по компоновке будет аналогична Т-41, но с подвеской от танка Т-37». Постановлением Совета труда и обороны СССР от 11 августа 1932 года, еще до изготовления опытного образца, на вооружение Красной Армии был принят новый плавающий танк, получивший обозначение Т-37А. Создание и организацию серийного производства Т-37А поручили заводу № 37 в Москве. Сюда передали весь материал по Т-37 разработки ОКМО, а также одну прибывшую из Англии амфибию Vickers-Carden-Loyd. Руководил работами главный конструктор танка Т-41 H. H. Козырев.

Несмотря на уже имевшийся на заводе № 37 опыт серийного производства танкеток Т-27, развертывание выпуска танка Т-37А шло с большими трудностями.

Дело в том, что новая машина была сложнее, чем Т-27, а возможности завода были весьма ограничены. Тем не менее годовой план по плавающим танкам на 1933 год, спущенный заводу, составлял 1200 машин.

Корпус Т-37А имел клепано-сварную конструкцию и собирался на каркасе из уголков. Толщина броневых листов составляла 4,6 и 8 мм. На крыше подбашенной коробки на шариковой опоре устанавливалась башня цилиндрической формы, смещенная к правому борту. Ее поворот осуществлялся вручную, с помощью приваренных изнутри рукояток. Следует отметить, что серийные машины имели два варианта корпусов и башен. Дело в том, что завод № 37 производил лишь сборку танков, а корпуса и башни поступали с Подольского машиностроительного и Ижорского заводов. Вооружение состояло из 7,62-мм пулемета ДТ (боекомплект 2142 патрона в 34 магазинах), смонтированного в шаровой установке в лобовом листе башни. Без поворота последней его можно было наводить по горизонту до 30° на сторону, а по вертикали от -20° до +30°. Для наблюдения за местностью в корпусе и башне имелись смотровые щели.

^{Танкетки Т-27 буксируют 45-мм противотанковые пушки}

Автомобильный карбюраторный 4-цилиндровый двигатель ГАЗ-АА мощностью 40 л.с. располагался продольно, ближе к левому борту машины, маховиком вперед. Он позволял танку развивать скорость 38 км/ч. Запас хода достигал 185 км. Трансмиссия состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения, четырехскоростной коробки передач, карданного вала, главной передачи, конического дифференциала с колодочными тормозами и привода водоходного движителя. Последний включал в себя храповую муфту, соединявшую носок коленчатого вала двигателя с валом гребного винта, и механизм реверсирования (поворота лопастей). Движение на плаву обеспечивал двухлопастный гребной винт. Поворот на плаву осуществлялся с помощью руля, установленного в потоке винта. Для откачки воды на днище корпуса предусматривался специальный насос. На плаву машина развивала скорость до 6 км/ч. Для увеличения водоизмещения к надгусеничным полкам слева и справа крепились поплавки, заполненные пробкой.

Танк производился серийно с 1933-го по 1936 год. За это время завод № 37 выпустил 1909 линейных машин, 643 радиотанка Т-37ТУ с радиостанцией 71-ТК-1, оборудованных поручневой антенной, и 75 химических машин БХМ-4.

Эксплуатация плавающих танков в войсках выявила, что у Т-37А ненадежна трансмиссия и ходовая часть, часто спадают гусеницы, мал запас хода, недостаточен запас плавучести. Поэтому КБ-Т завода № 37 получило задание на проектирование нового танка-амфибии на базе Т-37А. Работы начались в конце 1934 года под руководством нового главного конструктора Н. А. Астрова.

^{Ремонт танка Т-37А на одном из предприятий Ленинграда. 1941 год}

В июне 1935 года опытный образец танка, получившего армейский индекс Т-38, был передан на испытания. При проектировании конструкторы по возможности постарались использовать элементы Т-37А, к этому времени хорошо освоенного в производстве. Компоновка Т-38 была аналогична танку Т-37А, – правда, механик-водитель был размешен справа, а башня слева. Т-38 имел более широкий корпус без дополнительных надгусеничных поплавков. Вооружение осталось прежним – 7,62-мм пулемет ДТ, смонтированный в шаровой установке в лобовом листе башни. Конструкция последней, за исключением мелких изменений, была полностью заимствована у танка Т-37А. На Т-38 был установлен тот же двигатель, что и на его предшественнике – ГАЗ-АА мощностью 40 л.с. Двигатель в блоке с главным фрикционом и коробкой перемены передач устанавливался вдоль оси танка между сиденьями командира и механика-водителя. Трансмиссия состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения (автомобильное сцепление от ГАЗ-АА), «Газовской» четырехскоростной коробки передач, карданного вала, главной передачи, бортовых фрикционов и бортовых передач. Ходовая часть во многом была идентична танку Т-37А, от которого заимствовали конструкцию тележек подвески и гусеницы. Для движения машины на плаву использовался трехлопастной винт и плоский руль. Винт при помощи карданного вала соединялся с редуктором отбора мощности, закрепленном на коробке перемены передач.

За период с 1936-го по 1937 год было изготовлено 1228 танков Т-38 (из них 165 с радиостанцией), затем последовал годичный перерыв, а в 1939 году цеха покинули еще 112 машин. Этот перерыв был вызван большим количеством рекламаций на новую машину, поступавших из войск. Во время летних маневров 1937 года выяснилось, что в боевом отношении новая машина ничем не отличается от Т-37А и, по сути, осталась такой же танкеткой с вращающейся башней, что и ее предшественница. Малое водоизмещение не позволяло Т-38 перевозить на броне через водные преграды даже двоих пехотинцев. Перегрузка в 120–150 кг приводила при маневрировании на плаву к захлестыванию водой люка командира, в результате чего танк тонул. Чтобы повысить мореходные качества, на Т-38, по рекомендации АБТУ, в частях пытались устанавливать поплавки, снятые со списанных Т-37, но это мало помогало. При движении на суше танк также вел себя не лучшим образом. Вызывала нарекания и его проходимость вне дорог – следствие недостаточной удельной мощности, а низкая эффективность системы охлаждения приводила к быстрому перегреву и выходу из строя двигателя. Итоги летних маневров 1937 года и привели к тому, что танк был объявлен небоеспособным, а его производство приостановлено. Завод № 37 занялся основательной модернизацией танка, в результате которой появился танк Т-38М. Таких машин, впрочем, изготовили всего семь – серийное производство их уже не имело смысла, так как полным ходом шла разработка нового, более совершенного плавающего танка Т-40.

^{Танк Т-38 в разведке. Лето 1941 года}

Этот танк был разработан в конце 1938 года в КБ завода № 37 в Москве под руководством Н.А.Асгрова. К весне 1939 года были собраны первые образцы машины: один – с торсионной подвеской, два – с рессорной, по типу тягача «Комсомолец», которые сразу же поступили на испытания. По их результатам предпочтение получила машина с торсионной подвеской. В ее конструкцию, правда, пришлось внести значительное число изменений и улучшений, позволивших повысить надежность танка. Была несколько изменена конструкция корпуса, траков гусениц и опорных катков, увеличен диаметр торсионных валов, установлен новый четырехлопастной гребной винт, вместо двигателя «Додж» предполагалось использовать советский мотор ГАЗ-202. В таком виде постановлением Комитета обороны СССР от 19 декабря 1939 года танк Т-40 был принят на вооружение. Его серийное производство осуществлялось в 1940–1941 годах на заводе № 37.

Схема компоновки танка отличалась от классической расположением двигателя и трансмиссии. Боевое отделение, объединенное с отделением управления, находилось в средней части корпуса машины. Экипаж состоял из механика-водителя и командира танка, одновременно выполнявшего функции наводчика. Совместное расположение членов экипажа облегчаю непосредственную связь между ними и обеспечиваю возможность их взаимозаменяемости. Установленный продольно двигатель танка вместе с главным фрикционом и коробкой передач находился в средней части корпуса у правого борта. Остальные узлы и агрегаты трансмиссии размещались в передней части корпуса. Башня конической формы была смещена к левому борту. В нижней части кормы корпуса находилась гидродинамическая ниша для гребного винта и водоходных рулей.

^{Текущий ремонт танков Т-38 в перерыве между боями. 1941 год}

^{Колонна танков Т-38 на марше. Ленинградский фронт, Невская оперативная группа, Отдельный батальон легких танков, сентябрь 1941 года}

Танк был вооружен спаренными пулеметами ДШК обр. 1938 года и ДТ, установленными в общей бронемаске в амбразуре башни. Углы наведения спаренной установки по вертикали находились в диапазоне от -8° до +25°. Боекомплект 12,7-мм пулемета ДШК состоял из 500 патронов. Непрерывное питание пулемета патронами осуществлялось из кольцевого короба башни. Боекомплект 7,62-мм пулемета ДТ состоял из 2016 патронов, которые были уложены в 32 пулеметных диска. Стрельба из пулеметов велась с использованием оптического прицела ТМФП или механического прицела.

Броневая защита была противопульной, с рациональными углами наклона броневых листов. Соединение катаных броневых листов корпуса и башни производилось при помощи электросварки и частично заклепками и болтами. Съемными были подбашенный, надмоторный, лобовой и кормовой листы корпуса.

В танке устанавливался четырехтактный 6-цилиндровый карбюраторный двигатель ГАЗ-202 жидкостного охлаждения мощностью 85 л.с. Два топливных бака общей емкостью 206 л располагались в кормовой части корпуса. Они обеспечивали запас хода до 300 км.

Трансмиссия состояла из однодискового главного фрикциона, чстырехступенчатой коробки передач автомобильного типа, главной передачи, двух многодисковых бортовых фрикционов, тормозные ленты которых имели накладки из ферродо, и двух одноступенчатых бортовых редукторов.

Движение на плаву осуществлялось с помощью четырехлопастного гребного винта, отбор мощности к которому производился от коробки передач через специальный редуктор и карданный вал. Для обеспечения плавучести и остойчивости верхняя часть корпуса была расширена. Управление на плаву обеспечивалось с помощью двух водоходных рулей. Запас плавучести составлял всего 8 % от общей массы машины, которая составляла 5,5 т.

Впервые на серийном отечественном малом танке применили индивидуальную торсионную подвеску. Использование торсионных валов было связано со стремлением обеспечить защиту упругих элементов подвески от боевых повреждений. Однако отсутствие амортизаторов приводило к сильному раскачиванию корпуса машины во время движения.

С 1933-го по 1939 год в части Красной Армии поступило около 4 тыс. плавающих танков Т-37А и Т-38. Факт наличия столь большого числа танков-амфибий у Советского Союза накануне Второй мировой войны служит ныне одним из аргументов в защиту «теории» о немецком превентивном ударе. То есть СССР якобы готовился к агрессии, а Германия вынуждена была защищаться. Многочисленные же танки-амфибии требовались для форсирования водных преград при движении советских войск на запад. Подобная точка зрения не имеет ничего общего с действительностью. Во-первых, в Красной Армии не существовало никаких специализированных амфибийных частей, которые можно было бы рассматривать в качестве сил первого броска при захвате плацдармов на берегах рек. Во-вторых, отсутствовали и какие-либо самоходные плавсредства, предназначенные для обеспечения переправы пехотных подразделений. Сами же плавающие танки для этой цели не годились. Т-37А и Т-38, по принятой тогда классификации, относились к малым танкам и отличались от танкеток лишь наличием вращающейся башни. В задачи же танкеток и малых танков входила, как уже упоминалось выше, главным образом непосредственная поддержка пехоты, а также разведка и боевое охранение. Никаких других задач перед советскими танками-амфибиями не ставилось.

В середине 1930-х годов они поступали в механизированные, а затем и в танковые соединения. В частности, в 1937 году в штат механизированного корпуса входило 67 танков Т-37. В двух боевых эскадронах механизированного полка кавалерийской дивизии имелось до 30 Т-37 и Т-38. В основном же они поступали в танкетные, а затем в танковые батальоны стрелковых дивизий. К сентябрю 1939 года, например, таких батальонов было 80, в каждом насчитывалось по одной танковой роте из 22 единиц Т-37/38.

Боевые машины этого типа состояли и на вооружении воздушно-десантных войск. В 1935 году в Экспериментальном институте НКТП под руководством П. И. Гроховского была разработана универсальная подвеска ПГ-12, предназначенная для транспортировки по воздуху и посадочного десантирования пяти основных образцов боевой техники, в том числе и танка Т-37А. Подвеска имела специальные быстроразъемные узлы, позволяющие отделить танк от самолета с помощью специальной ручки с места штурмана без выхода экипажа. Впервые доставка танков Т-37А но воздуху бомбардировщиками ТБ-3 была продемонстрирована в ходе Киевских маневров 1935 года. Судя по кинокадрам, когда танки, отделившись от самолета, сразу начинали движение, их экипажи во время полета находились в машинах.

^{Легкий плавающий танк Т-40}

В дополнение к подвеске ПГ-12 и ее усовершенствованному варианту ПГ-12М в Военной академии механизации и моторизации (ВАММ) имени Сталина была разработана подвеска ТВД-2. В конце 1936 года в ходе испытаний в НИИ ВВС с этой подвески был осуществлен сброс танка Т-37А на воду на Медвежьих озерах под Москвой. Сброс танка на воду осуществлялся с минимально возможной высоты 15–20 м. Для предохранения машины от повреждений при ударе о воду, под ее днищем монтировались специальные амортизирующие приспособления трех типов: дубовые брусья, брезентовый экран с сосновыми рейками и еловый лапник, уложенный между экраном и днищем танка. В ходе испытаний на воду сбросили три танка Т-37А, каждый со своим вариантом амортизации. Наиболее удачным оказался вариант с еловым лапником. Тем не менее все танки получили серьезные повреждения днища при ударе о воду и затонули.

Накануне Великой Отечественной войны в штат воздушно-десантного корпуса входил танковый полк, на вооружении которого должны были состоять 50 единиц Т-38.

Боевое крещение советские танки-амфибии получили в ходе вооруженных конфликтов на Дальнем Востоке. Правда, использовались они там в весьма ограниченном количестве. Так, в частях и соединениях Красной Армии, участвовавших в боевых действиях в районе реки Халхин-Гол, танки Т-37А имелись только в составе стрелково-пулеметного батальона 11-й танковой бригады (8 единиц) и танкового батальона 82-й стрелковой дивизии (14 единиц). Судя по отчетам, они оказались малопригодными и в наступлении, и в обороне. В ходе боев с мая по август 1939 года 17 из них были потеряны.

В составе стрелковых и кавалерийских частей Красной Армии (к тому времени в танковых бригадах западных военных округов танков-амфибий уже не было) Т-37А и Т-38 приняли участие в «освободительном походе» в Западную Украину и Белоруссию в сентябре 1939 года. Боевых действий в ходе этой операции практически не велось. Имели место лишь отдельные стычки с польскими войсками. Так, например, плавающие танки участвовали в столкновении с польскими частями в районе г. Холм 20–22 сентября. При этом были потеряны три Т-37А из состава танковых батальонов 45-й и 367-й стрелковых дивизий. В «Отчете о действиях танковых войск Красной Армии в Польше» о плавающих танках говорилось следующее: «Танки Т-38 как машины разведки не соответствуют поставленным им задачам. В ходе всей операции они не успевали за танками Т-26…