Текст книги "Избранная лирика"
Автор книги: Михаил Светлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
МИХАИЛ СВЕТЛОВ
ИЗБРАННАЯ ЛИРИКА
«Библиотечка избранной лирики»
Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1965
Scan, OCR. Spellcheck А.Бахарев
Содержание
От составителя
Жизнь поэта
Гренада
Рабфаковке
Пирушка
Живые герои
Песня
Песня о Каховке
Итальянец
Возвращение
Сулико
Горизонт
«Никому не причиняя зла...»
Книги М.А.Светлова
От составителя
Стихотворения Михаила Светлова не нуждаются в громогласной похвале и
шумной рекламе. Они сами вошли в память нескольких советских поколений и
живут там, не старея и не стираясь.
Кто из людей, хоть сколько-нибудь причастных к поэзии, хоть немного
интересующихся ею, не знает «Гренады», «Пирушки», «Итальянца»? Кто из нас не
пел светловскую «Каховку» с её знаменитой политической и поэтической
формулой: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути»?
Сам Маяковский читал «Гренаду» наизусть на своих вечерах и относился к
Светлову с большой нежностью.
Понимая всё это, хочется, однако, чтобы нынешняя молодёжь знала и
любила этого большого советского поэта шире и глубже, чтобы новые молодые
таланты не заслонили от неё прекрасные светловские страницы, давно уже
ставшие классикой нашей современной литературы.
Причём не той классикой, какая вызывает уважение, но не возбуждает
интереса, не вызывает волнения нового молодого читателя, а классикой живой, действующей, нестареющей.
Михаил Светлов был одним из первых комсомольцев России. Боевым
комсомольским духом пронизана вся его литературная работа. Главенствующая
тема его поэзии – комсомольская. Он писал главным образом о молодёжи и для
молодёжи. Не зря в одном из его последних стихотворений он сказал: «Молодёжь!
Ты моё начальство – уважаю тебя и боюсь». Это, понятно, сказано с некоторой
иронией и улыбкой, как любил говорить Светлов, но тут звучит сокровенная
серьёзная правда.
Не только в своём творчестве, но и в быту Михаил Аркадьевич тянулся к
молодёжи. Он очень любил выступать в молодёжных аудиториях, разговаривать с
юношами и девушками. Он талантливо и внимательно руководил поэтическими
семинарами Литературного института. Не случайно на вопрос анкеты по поводу
общественной деятельности он ответил: «Работа с молодёжью».
Кроме сотен стихотворений и небольших поэм, Светлов написал несколько
пьес, массу статей и рецензий. Сейчас издательство «Художественная
литература» подготавливает светловский двухтомник.
Мы надеемся, что книжечка нашей библиотечки заставит тех, кто мало
знаком с творчеством великолепного русского поэта, безвременно умершего
осенью прошлого года, взять с библиотечных полок его книги и прочитать их от
корки до корки – они этого стоят.
Ярослав Смеляков
Жизнь поэта
Молодёжь! Ты моё начальство –
Уважаю тебя и боюсь.
Продолжаю с тобою встречаться,
Опасаюсь, что разлучусь.
А встречаться я не устану,
Я, где хочешь, везде найду
Путешествующих постоянно
Человека или звезду.
Дал я людям клятву на верность, Пусть мне будет невмоготу.
Буду сердце нести, как термос,
Сохраняющий теплоту.
Пусть живу я вполне достойно,
Пусть довольна мною родня –
Мысль о том, что умру спокойно, Почему-то страшит меня.
Я участвую в напряженье
Всей эпохи моей, когда
Разворачивается движенье
Справедливости и труда.
Всем родившимся дал я имя,
Соглашаются, мне близки,
Стать родителями моими
Все старушки и старики.
Жизнь поэта! Без передышки
Я всё время провёл с тобой,
Ты была при огромных вспышках,
Тоже маленькою зарёй!
1961
Гренада
Мы ехали шагом,
Мы мчались в боях
И «Яблочко»-песню
Держали в зубах.
Ах, песенку эту
Доныне хранит
Трава молодая –
Степной малахит.
Но песню иную
О дальней земле
Возил мой приятель
С собою в седле.
Он пел, озирая
Родные края:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»
Он песенку эту
Твердил наизусть...
Откуда у хлопца
Испанская грусть?
Ответь, Александровск,
И Харьков, ответь:
Давно-ль по-испански
Вы начали петь?
Скажи мне, Украйна,
Не в этой ли ржи
Тараса Шевченко
Папаха лежит?
Откуда ж, приятель,
Песня твоя:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя»?
Он медлит с ответом,
Мечтатель-хохол:
– Братишка, Гренаду
Я в книге нашёл.
Красивое имя,
Высокая честь –
Гренадская волость
В Испании есть.
Я хату покинул,
Пошёл воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Прощайте, родные!
Прощайте семья!
Гренада, Гренада,
Гренада моя!
Мы мчались, мечтая
Постичь поскорей
Грамматику боя –
Язык батарей.
Восход поднимался
И падал опять,
И лошадь устала
Степями скакать.
Но «Яблочко»-песню
Играл эскадрон
Смычками страданий
На скрипках времён...
Где же, приятель,
Песня твоя:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя»?
Пробитое тело
Наземь сползло,
Товарищ впервые
Оставил седло.
Я видел: над трупом
Склонилась луна,
И мёртвые губы
Шепнули: «Грена...»
Да. В дальнюю область,
В заоблачный плёс
Ушёл мой приятель
И песню унёс.
С тех пор не слыхали
Родные края:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»
Отряд не заметил
Потери бойца
И «Яблочко»-песню
Допел до конца.
Лишь по небу тихо
Сползла погодя
На бархат заката
Слезинка дождя...
Новые песни
Придумала жизнь...
Не надо, ребята,
О песне тужить.
Не надо, не надо,
Не надо, друзья...
Гренада, Гренада,
Гренада моя!
1926
Рабфаковке
Барабана тугой удар
Будит утренние туманы –
Это скажет Жанна д’Арк
К осаждённому Орлеану.
Двух бокалов влюблённый звон
Тушит музыка менуэта –
Это празднует Трианон
День Марии-Антуанетты.
В двадцать пять небольших свечей
Электрическая лампадка –
Ты склонилась, сестры родней,
Над исписанною тетрадкой...
Громкий колокол с гулом труб
Начинают «святое» дело:
Жанна д’Арк отдаёт костру
Молодое тугое тело.
Палача не охватит дрожь
(Кровь людей не меняет цвета) –
Гильотины весёлый нож
Ищет шею Антуанетты.
Ночь за звёзды ушла, а ты
Не устала, – под переплётом
Так покорно легли листы
Завоёванного зачёта.
Ляг, укройся, и сон придёт,
Не томися минуты лишней.
Видишь: звёзды сойдя с высот,
По домам разошлись неслышно.
Ветер форточку отворил,
Не задев остального зданья,
Он хотел разглядеть твои
Подошедшие воспоминанья.
Наши девушки ремешком
Подпоясывая шинели,
С песней падали под ножом,
На высоких кострах горели.
Так же колокол ровно бил,
Затихая у барабана...
В каждом братстве больших могил
Похоронена наша Жанна.
Мягким голосом сон зовёт.
Ты откликнулась, ты уснула.
Платье серенькое твоё
Неподвижно на спинке стула.
1925
Пирушка
Пробивается в тучах
Зимы седина,
Опрокинутся скоро
На землю снега, -
Хорошо нам сидеть
За бутылкой вина
И закусывать
Мирным куском пирога.
Пей, товарищ Орлов,
Председатель Чека,
Пусть нахмурилось небо,
Тревогу тая, -
Эти звёзды разбиты
Ударом штыка,
Эта ночь беспощадна,
Как подпись твоя.
Пей, товарищ Орлов!
Пей за новый поход!
Скоро выпрыгнут кони
Отчаянных дней.
Приговор прозвучал,
Мандолина поёт,
И труба, как палач,
Наклонилась над ней.
Льётся полночь в окно,
Льётся песня с вином,
И, десятую рюмку
Беря на прицел,
О весёлой теплушке,
О пути боевом
Заместитель заведующего
Запел.
Он чуть-чуть захмелел –
Командир в пиджаке:
Потолком, подоконником
Тучи плывут,
Не чернила, а кровь
Запеклась на штыке,
Пулемёт застучал –
Боевой «ундервуд»...
Не уздечка звенит
По бокам мундштука,
Не осколки снарядов
По стёклам стучат –
Это пьют,
Ударяя бокал о бокал,
За здоровье комдива
Комбриг и комбат...
Вдохновенные годы
Знамёна несли,
Десять красных пожаров
Горят позади,
Десять лет – десять бомб
Разорвались вдали,
Десять грузных осколков
Застряли в груди...
Расскажи мне, пожалуйста,
Мой дорогой,
Мой застенчивый друг,
Расскажи мне о том,
Как пылала Полтава,
Как трясся Джанкой,
Как Саратов крестился
Последним крестом.
Ты прошёл сквозь огонь –
Полководец огня,
Дождь тушил
Воспалённые щёки твои...
Расскажи мне, как падали
Тучи, звеня
О штыки,
О колёса,
О шпоры твои...
Если снова
Тифозные ночи придут,
Ты помчишься,
Жестокие шпоры вонзив, -
Ты, кто руки свои
Положил на Бахмут,
Эти тёмные шахты благословив...
Ну, а ты мне расскажешь,
Товарищ комбриг,
Как гремела «Аврора»
По царским дверям
И ночной Петроград,
Как пылающий бриг,
Проносился с Колумбом
По русским степям;
Как мосты и заставы
Окутывал дым
Полыхающих
Красногвардейских костров,
Как без хлеба сидел,
Как страдал без воды
Разоруженный
Полк юнкеров...
Приговор прозвучал,
Мандолина поёт,
И труба, как палач,
Наклонилась над ней...
Выпьем, что ли, друзья,
За семнадцатый год,
За оружие наше,
За наших коней!..
1927
Живые герои
Чубатый Тарас
Никого не щадил...
Я слышу
Полуночным часом,
Сквозь двери:
– Андрий! Я тебя породил!.. –
Доносится голос Тараса.
Прекрасная панна
Тиха и бледна,
Распущены косы густые,
И падает наземь,
Как в бурю сосна,
Пробитое сердце Андрия...
Полтавская полночь
Над миром встаёт...
Он бродит по саду свирепо,
Он против России
Неверный поход
Задумал, изменник Мазепа.
В тесной темнице
Сидит Кочубей
И мыслит всю ночь о побеге.
И в час его казни
С постели своей
Поднялся Евгений Онегин:
– Печорин! Мне страшно!
Всюду темно!
Мне кажется, старый мой друг, -
Пока Достоевский сидит в казино, Раскольников глушит старух!..
Звёзды уходят
За тёмным окном,
Поднялся рассвет из тумана...
Толчком паровоза,
Крутым колесом
Убита Каренина Анна...
Товарищи классики!
Бросьте чудить!
Что это вы, в самом деле,
Героев своих
Порешили убить
На рельсах,
В петле,
На дуэли?..
Я сам собираюсь
Роман написать –
Большущий!
И с первой страницы
Героев начну
Ремеслу обучать
И сам помаленьку учиться.
И если, не в силах
Отбросить невроз,
Герой заскучает порою, -
Я лучше сам кинусь
Под паровоз,
Чем брошу на рельсы героя.
И если в гробу
Мне придётся лежать,
Я знаю:
Печальной толпою
На кладбище гроб мой
Пойдут провожать
Спасённые мною герои.
Прохожий застынет
И спросит тепло:
– Кто это умер, приятель? –
Герои ответят:
– Умер Светлов!
Он был настоящий писатель!
1927
Песня
Н.Асееву
Ночь стоит у взорванного моста, Конница запуталась во мгле...
Парень, презирающий удобства,
Умирает на сырой земле.
Тёплая полтавская погода
Стынет на запёкшихся губах.
Звёзды девятнадцатого года
Потухают в молодых глазах.
Он ещё вздохнёт, застонет еле,
Повернётся на бок и умрёт,
И к нему в простреленной шинели
Тихая пехота подойдёт.
Юношу стального поколенья
Похоронят посреди дорог,
Чтоб в Москве ещё живущий Ленин
На него рассчитывать не мог.
Чтобы шла по далям живописным
Молодость в единственном числе...
Девушки ночами пишут письма,
Почтальоны ходят по земле.
1931
Песня о Каховке
Каховка, Каховка – родная винтовка...
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орёл и Каховка –
Этапы большого пути.
Гремела атака, и пули звенели,
И ровно строчил пулемёт.
И девушка наша проходит в шинели, Горящей Каховкой идёт...
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
Ты помнишь, товарищ, как вместе сражались, Как нас обнимала гроза?
Тогда нам обоим сквозь дым улыбались
Её голубые глаза...
Так вспомним же юность свою боевую, Так выпьем за наши дела,
За нашу страну, за Каховку родную, Где девушка наша жила...
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
1935
Итальянец
Чёрный крест на груди итальянца, Ни резьбы, ни узора, ни глянца, Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый...
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далёком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришёл с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землёй Рафаэля!
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился, Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.
Разве среднего Дона излучина
Иностранным учёным изучена?
Нашу землю – Россию, Расею –
Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далёких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного...
Я не дам свою Родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю – и нет справедливости
Справедливее пули моей!
Никогда ты здесь не жил и не был!..
Не разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застеклённое в мёртвых глазах...
1943
Возвращение
Ангелы, придуманные мной,
Снова посетили шар земной.
Сразу сократились расстоянья,
Сразу прекратились расставанья.
И в семействе объявился вдруг
Без вести пропавший политрук.
Будто кто его водой живою
Окропил на фронтовом пути,
Чтоб жене его не быть вдовою,
Сиротою сыну не расти.
Я – противник горя и разлуки,
Любящий товарищей своих, -
Протянул ему на помощь руки:
– Оставайся, дорогой, в живых!
И теперь сидит он между нами –
Каждому наука и пример, -
Трижды награждённый орденами,
Без вести пропавший офицер.
Он сидит спокойно и серьёзно,
Не скрывая счастья своего.
Тихо и почти религиозно
Родственники смотрят на него.
Дело было просто: в чистом поле
Он лежит один. Темным-темно.
От потери крови и от боли
Он сознание теряет, но
С музыкой солдаты смерть встречают, И когда им надо умирать,
Ангелов поспешно обучают
На губных гармониках играть.
(Мы, признаться, хитрые немного –
Умудряемся в последний час,
Абсолютно отрицая бога,
Ангелов оставить про запас.)
Никакого нам не надо рая!
Только надо, чтоб пришёл тот век, Где бы жил и рос, не умирая,
Благородных мыслей человек.
Только надо, чтобы поколенью
Мы сказали нужные слова
Сказкою, строкой стихотворенья, Всем своим запасом волшебства.
Чтобы самой трудною порою
Кладь казалась легче на плечах...
Но вернёмся к нашему герою –
Мы сегодня у него в гостях.
Он платил за всё ценою крови,
Он пришёл к родным, он спит с женой, И парят над ним у изголовья
Ангелы, придуманные мной...
1946
Сулико
Родам Амирэджиби
Я веду тебя, Сулико,
В удивительные края.
Это, кажется, далеко –
Там, где юность жила моя.
Это было очень давно...
Украина... Сиянье дня...
Гуляй-Полем летит Махно
И прицеливается в меня.
Я был глупым птенцом тогда,
Я впервые узнал, поверь,
Что наган тяжелей куда,
Чем игрушечный револьвер.
А спустя два десятка лет –
Это рядышком, погляди! –
Я эсэсовский пистолет
Отшвырнул от своей груди...
Дай мне руку! С тобой вдвоём
Вспомним зарево дальних дней.
Осторожнее! Мы идём
По могилам моих друзей.
А ты знаешь, что значит терять
Друга близкого? Это – знай:
«Здравствуй!» тысячу раз сказать, И внезапно сказать: «Прощай!»
В жизни многое я узнал,
Твёрдо верую, убеждён:
Проектируется канал
Юность – Старость, ка Волго-Дон.
Будь послушною, Сулико,
Мы поедем с тобой в края,
Где действительно недалеко
Обитает старость моя.
И становится мне видней,
Как, схватившись за посошок,
По ступенькам грядущих дней
Ходит бритенький старичок.
Это я! Понимаешь – Я!
Тот, кто так тобою любим,
Тот, кого считали друзья
Нескончаемо молодым.
В жажде подвигов и атак
Робко под ноги не смотреть –
Ты пойми меня – только так,
Только так я хочу стареть!
Жил я, страшного не боясь,
Драгоценностей не храня,
И с любовью в последний час
Вся земля обнимет меня.
Сулико! Ты – моя любовь!
Ты всю юность со мной была,
И мне кажется, будто вновь
Ты из песни ко мне пришла.
1953
Горизонт
Там, где небо встретилось с землёй, Горизонт родился молодой.
Я бегу, желанием гоним.
Горизонт отходит. Я за ним.
Вон он за горой, а вот – за морем...
Ладно, ладно, мы ещё поспорим!
Я в погоне этой не устану,
Мне здоровья своего не жаль,
Будь я проклят, если не достану
Эту убегающую даль!
Все деревья заберу оттуда,
Где живёт непойманное чудо,
Всех зверей мгновенно приручу...
Это будет, если я хочу!
Я пущусь на хитрость, на обман, Сбоку подкрадусь... Но как обидно –
На пути моём встаёт туман,
И опять мне ничего не видно.
Я взнуздал отличного коня –
Горизонт уходит от меня.
Я перескочил в автомобиль –
Горизонта нет, а только пыль.
Я купил билет на самолёт.
Он теперь, наверно, не уйдёт!
Ровно, преданно гудят моторы.
Горизонта нет, но есть просторы!
Есть поля, готовые для хлеба,
Есть ещё не узнанное небо,
Есть желание! И будь благословенна
Этой каждой дали перемена!..
Горизонт мой! Ты опять далёк?
Ну ещё, ещё, ещё рывок!
Как преступник среди бела дня,
Горизонт уходит от меня!
Горизонт мой... Я ищу твой след, Я ловлю обманчивый изгиб,
Может быть, тебя и вовсе нет?
Может быть, ты на войне погиб?
Мы, мои товарищи и я,
Открываем новые края.
С горечью я чувствую теперь,
Сколько было на пути потерь!
И пускай поднялись обелиски
Над людьми, погибшими в пути, -
Всё далёкое ты сделай близким,
Чтоб опять к далёкому идти!
1957
* * *
Никому не причиняя зла,
Жил и жил я в середине века,
И ко мне доверчивость пришла –
Первая подруга человека
Сколько натерпелся я потерь,
Сколько намолчались мои губы!
Вот и горе постучалось в дверь, Я его как можно приголубил.
Где-то рядом мой последний час, За стеной стучит он каблуками...
Я исчезну, обнимая вас
Холодеющими руками.
В вечность поплывёт моё лицо,
Ни на что, ни на кого не глядя, И ребёнок выйдет на крыльцо,
Улыбнётся: – До свиданья, дядя!
1962
КНИГИ М.А.СВЕТЛОВА
( Библиографическая справка) Рельсы. Харьков. ЦК КСМУ, 1923.
Корни. М., изд-во «Московский рабочий», 1925.
Ночные встречи. М., изд-во «Молодая гвардия», 1927.
Хлеб. М-Л., изд-во «Московский рабочий», 1928.
Книга стихов. М-Л., ГИЗ, 1929.
Избранные стихи. М., «Огонёк», 1929.
Гренада. Изд-во «Молодая гвардия», 1930.
Горнист. М., изд-во «Молодая гвардия», 1931.
Избранные стихи. «Федерация», 1932.
Избранные стихи. М., изд-во «Молодая гвардия», 1935.
Избранные стихи. М., изд-во «Молодая гвардия», 1936.
Стихотворения. М., Гослитиздат, 1937.
Стихи о Лизе Чайкиной. М., изд-во «Молодая гвардия», 1942.
Отечество героев. М., изд-во «Советский писатель», 1942.
Двадцать восемь. М., изд-во «Молодая гвардия», 1942.
Избранные стихи. М., изд-во «Советский писатель», 1948.
Избранные стихи и пьесы. М., Гослитиздат, 1950.
Избранное. М., Гослитиздат, 1953.
Стихи и пьесы. М., Гослитиздат, 1957.
Яблоко-песня. М., Детгиз, 1958.
Горизонт. М., изд-во «Советский писатель», 1959.
Я за улыбку! М., изд-во «Правда», 1962.
Музей друзей. М., изд-во «Советский писатель», 1962.
Стихотворения. М., Гослитиздат, 1963.
Охотничий домик. М., изд-во «Советский писатель», 1964.
Document Outline
Содержание
От составителя
От составителя
Жизнь поэта
Рабфаковке
Пирушка
Песня
Н.Асееву
Песня о Каховке
Итальянец
Возвращение
Сулико
Родам Амирэджиби
Горизонт
