Текст книги "Братки"

Автор книги: Михаил Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

В тот момент, когда Дадамян усаживался на заднее сиденье «Мерседеса», из «БМВ» вылезли двое парней. Глеб понял, что это и есть братья Грибановы, поскольку услышал их имена – Никита и Антон.

Они подошли к «Мерседесу» Дадамяна, Антон постучал в окошко, дверь машины открылась, и он уселся на сиденье, где уже сидели Дадамян и его помощник Гарик. Никита сел на переднее сиденье рядом с шофёром.

– Здравствуй, «папа», – радостно улыбнувшись, поприветствовал Дадамяна Антон Грибанов.

Альберт скосил взгляд на сидящего рядом с ним Грибанова, его тонкий нос и губы дёрнулись в презрительной усмешке.

– Если бы я был твоим папой, давно уже повесился бы со стыда, – произнёс он.

– Извини, Альберт Григорьевич, – тут же поправился Антон, чуть-чуть испугавшись резкой реакции Дадамяна, – я это так сказал, в шутку, из уважения.

– Шутники, – зло усмехнулся Дадамян и, посмотрев на Антона, сказал:

– Слишком много вы стали себе позволять в последнее время.

– Вы о чем? – насторожённо спросил Антон, он понял, что Дадамян находится не в лучшем настроении.

– Вы, похоже, забыли, кто вы такие и зачем я взял вас под своё крыло, – тихим, почти зловещим тоном произнёс Альберт.

Воцарилась тишина. Послышался шум мотора отъезжающей машины Горского.

Братья Грибановы не без страха смотрели на Альберта, таким раздражённым они его не видели никогда. Как правило, весёлый и слегка надменный, Альберт Дадамян сейчас был просто переполнен негодованием.

– Ваше дело зачистка, – произнёс Альберт, – и ничего больше, вы должны зачищать все говно вокруг меня, чтобы я не пачкал свои руки. Вы бригада ассенизаторов, в лучшем случае мясников, а вы себя возомнили крутыми, развернули за моей спиной деятельность, которую я вам не разрешал. – с барыг деньги трясёте, под «крышу» их к себе загоняете, на костре поджаривая.

– Ты же сам говорил, Альберт Григорьевич, что дашь нам возможность раскрутиться, – напомнил Грибанов-старший.

– Я вам её дал, но вам этого мало, вы хотите гораздо большего. А кто вы такие? – Дадамян бросил взгляд сначала на Антона, потом на Никиту. – Отморозки деревенские, что вы собой представляете, чтобы хотеть большего?

Учинили в городе беспредел, от которого все скоро на уши встанут. Поссорили меня с Крёстным, одним из моих друзей и партнёров. Какой мудак дал команду валить Губина в тот момент, когда рядом был Потапов?

– Это была случайность, – начал оправдываться Никита, – я же тебе говорил. Ты же сам говорил, что нужно срочно исполнить этот заказ.

– Да, срочно, – вскричал Дадамян, – но все же надо с умом делать.

Вы же, отморозки безмозглые, работаете хоть и надёжно, но топорно.

Дадамян замолчал и, немного успокоившись, добавил:

– Словом, Крёстный узнал о вас. Не знаю уж как, но он знает, что это вы завалили Губина. Поэтому с сегодняшнего дня вы залезете в нору и будете сидеть там тихо, пока я не скажу вылазить.

Если вы хоть пикнете без моего ведома, я сам привезу Крёстному ваши головы в мешке.

Братья Грибановы были напуганы, Дадамян не бросал слов на ветер, и подобный разнос обычно заканчивался плачевно для проштрафившихся.

Первым пришёл в себя Антон, он вымученно улыбнулся и произнёс:

– Извини, Альберт Григорьевич, если что не так. Мы на тебя честно работали, уверяю тебя, что больше такого не повторится.

– Я надеюсь, вы меня хорошо поняли, – оборвал Антона Дадамян, – а теперь пошли отсюда оба, видеть вас больше не хочу.

– Извини, – снова повторил Антон и добавил:

– Ты просил с одного барыги деньги скачать, мы съездили, забрали, отдал все как миленький.

Антон вытащил из пластикового пакета пачку денег размером с половину кирпича, закатанную в полиэтилен и туго перетянутую скотчем.

Дадамян даже не взглянул на пачку денег. Антон положил её обратно в пакет и протянул его Гарику – помощнику Дадамяна, после чего Грибановы, попрощавшись, вылезли из машины.

Когда Грибановы уселись в свой «БМВ», «Мерседес» Дадамяна резко взял со старта и быстро помчался к перекрёстку улиц Лепестковой и Кирпичной.

– Ты готов? – спросил Антон у Мони.

– Да, – ответил тот, держа в руке телефонную трубку.

– Давай, действуй, – скомандовал Антон.

Моня нажал одну из кнопок на трубке, в следующую секунду, раздирая вечернюю тишину страшным грохотом, из дадамяновского «Мерседеса», притормозившего на перекрёстке, вырвался огромный столб пламени.

Машину на ходу слегка подбросило, но некоторое время она продолжала двигаться по инерции. Окончательно «Мерседес», охваченный пламенем, остановился, когда выехал на перекрёсток Кирпичной и Лепестковой.

Несколько машин, ехавших в это вечернее время, резко затормозили на перекрёстке, шофёры с удивлением глядели на это жуткое и неожиданное зрелище. Все пассажиры «БМВ» также наблюдали за горящим «Мерседесом».

На лице Антона отразилась презрительная улыбка. Он завёл машину и поехал в направлении перекрёстка. Проезжая мимо «Мерседеса», он бросил взгляд на едва видневшиеся в пламени обгоревшие трупы.

– Прощай, «папа», – произнёс с усмешкой Антон, – ты был слишком крут и высоко летал, мы помогли подняться тебе ещё выше – на самые небеса…

* * *

К счастью для Глеба, «Мерседес» был далеко от него, когда произошёл взрыв. Его «Москвич» чудом не пострадал, сам Глеб, когда раздался взрыв, рефлекторно бросился на пол машины.

Когда же через несколько секунд он поднялся и удивлённо уставился на взорванный «Мерседес», «БМВ» с киллерами уже проезжала мимо него, покидая место происшествия.

Глеб решил не преследовать их, в этом не было никакого смысла.

«На сегодня все дела наверняка уже закончены», – подумал Панкратов.

В этот момент внимание Глеба привлекло новое неожиданное обстоятельство. Он обнаружил, что является не единственным наблюдателем трагедии.

Из темно-вишнёвой «шестёрки», припаркованной около здания проектного института, струился дымок сигареты.

Глеб и раньше, как только припарковался у бани, видел эту машину, но не обратил на неё особого внимания, так как следил за киллерами. К тому же окна «шестёрки» были тонированные, и разглядеть, кто в ней находится, было невозможно.

Машина стояла, плотно прижавшись к стене здания, и поначалу Глеб воспринял её как обычную машину, которую припарковали здесь на ночь.

Но теперь боковое окно машины было приоткрыто, и пассажиры курили, пренебрегая некоторыми правилами конспирации.

Глеб мгновенно перенаправил «ухо» антенны в сторону «шестёрки». В этот момент двигатель «Жигулей» завёлся.

Глеб уже приноровился к работе подслушивающей аппаратуры и на этот раз очень быстро запеленговал разговор сидящих в машине людей.

– Да-а-а, впечатляющее зрелище, – послышался в наушниках голос, принадлежащий явно молодому мужчине, – а чисто работают эти романовские ребята. Интересно, как они Дадамяну машину заминировали?

– Очень просто, – ответил мужчина, который, судя по голосу, был старше своего собеседника, – они назначили ему «стрелку», чтобы передать деньги, крупную сумму, которую они стрясли с одного из должников Алика, а на самом деле они ему подсунули «куклу», только в середине вместо бумаги ихний умелец вмонтировал пластид с радиоуправляемым взрывателем.

– Странно, – задумчиво произнёс «молодой», – ещё месяц назад я не мог представить, что с Дадо может такое случиться, настолько он казался крутым и непотопляемым. Он ходил почти без охраны, так как был уверен, что ему бояться некого. И вот от него осталась одна чёрная головешка. У меня такое ощущение, что город и я вместе с ним почти осиротели.

В голосе «молодого» слышалась явная ирония, однако в следующий момент он произнёс более серьёзно:

– Боюсь, что за наследство Дадо большая драка начнётся, и вместе с Альбертом в кровавую баню попадут немало авторитетов и крутых.

– Ты что, никак жалеешь их – бедных, несчастных? – со злой усмешкой спросил «пожилой».

– Хорошая шутка, – ответил «молодой», – я тёщу свою жалею больше, чем этих козлов, а с тёщей я уже полгода не разговариваю. По мне, хоть бы их всех в Волге утопить, но только сразу в один день и без шума. Пальба на городских улицах и лужи крови нам ни к чему.

– Не волнуйся, – ответил «пожилой», – власть в городе возьмём мы, поэтому никакой стрельбы не будет и топить никого не надо, потому что деньги этих бандюков нам пригодятся. Надо лишь урезонить некоторых, особо крутых авторитетов. Дать им понять, кто теперь в городе хозяин.

– С помощью Романовской братвы урезонивать будем? – спросил «молодой».

– Если понадобится, то и с помощью них тоже, – последовал ответ «пожилого».

– Не очень-то я доверяю этим отморозкам, – ответил «молодой», – они плохо управляемы, я бы даже сказал, плохо вменяемы.

– Ничего страшного, обычные убийцы, – ответил «пожилой», – а управляться они будут как миленькие, куда они денутся, мы их плотно за яйца держим… Кстати, давай трогай, через час мы должны встретиться с этими отморозками у Дворца культуры «Салют», и к тому же здесь скоро будет столько ментов, что не продохнёшь, поэтому поехали быстрее.

– Успеем, – успокоил «молодой» и, включив передачу, сдвинул машину с места.

«Шестёрка» выехала на Лепестковую улицу и поехала к перекрёстку, противоположному тому, у которого догорал «Мерседес» Дадамяна.

Глеб тут же завёл машину и, дождавшись, когда «Жигули» скроются за поворотом, на большой скорости сорвал «Москвич» с места.

Он понимал, что для него сейчас главная задача – не упустить из виду этих людей. В этой кровавой схватке появился ещё один таинственный участник, и Глебу необходимо было выяснить, кто он.

* * *

Покинув Щукинскую баню, Потапов не поехал домой, приказав отвезти его в офис ассоциации «Корвет», расположенный на улице Затонской.

В приёмной его ждала секретарша Вера.

– Что-нибудь слышно о Титове и Пастухове? – спросил Сергей.

– Пока ничего, – пожала плечами девушка, – сами они нигде не объявлялись, ни в офис охранного агентства, ни сюда звонков не поступало.

– Адвоката задействовали? – поинтересовался Потапов.

– Да, – сказала Вера, – после вашего звонка я все это сообщила Троицкому. Он подготовил жалобу в прокуратуру на действия милиции, но вручить её сможет только завтра утром, так как сегодня прокуратура уже не работает.

– Где сейчас Троицкий?

– В милиции, пытается узнать, где держат Титова и Пастухова, и добиться с ними встречи. Пока это ему не удалось.

– Горчаков звонил? – на всякий случай спросил Потапов.

– Нет, от него звонков не было.

Мне самой ему позвонить? – поинтересовалась Вера.

– Не надо, – хмуро ответил Потапов, – я сам это сделаю.

Войдя в свой рабочий кабинет, он первым делом набрал номер Горчакова.

Несмотря на поздний час, Виталий был ещё на работе.

– Что с Титовым и Пастуховым? – задал вопрос Потапов. – Почему их до сих пор ещё не выпустили?

Было слышно, как Горчаков устало вздохнул.

– Я здесь на работе так поздно именно по этому поводу, – ответил Виталий, – Левченко обещал это сделать к вечеру.

– Ты с ним лично говорил? – спросил Сергей.

– Ну конечно, лично, – слегка раздражённо ответил Горчаков, – он сказал, что не имеет особых претензий ни к кому из вас, но служба заставляет его соблюсти все формальности. К тому же он признался мне по секрету, что вышестоящее начальство не поймёт его, если после столь серьёзных разборок с пальбой все участники этой свары окажутся на свободе через два часа. Поэтому он и собирался их продержать до вечера.

– А теперь, видимо, он решил, что им полезно будет там и переночевать.

Так, что ли, получается? – с возмущением переспросил Потапов.

– Черт его знает, – устало произнёс Горчаков, – этот Левченко всегда был немного со сдвигом. Обоповцы у нас в милиции, как государство в государстве. К ним на сраной козе не подъедешь.

– Дай мне его телефон, я сам ему позвоню, – потребовал Потапов.

– Телефон-то тебе я дам, – ответил Горчаков, – только толку в этом мало, на рабочем месте его нету. Шляется где-нибудь по городу, в какой-нибудь пивной сейчас с мафией борется… как всегда, на халяву, – добавил с усмешкой в голосе Горчаков.

Затем Горчаков продиктовал Потапову цифры телефона, по которому можно было найти Левченко.

– В общем, если я тебе понадоблюсь, звони в любое время дня и ночи или сюда, или домой, – заключил Горчаков разговор с Потаповым.

На сей раз милицейские связи Потапова, увы, не помогли ему. Это показалось Потапову странным, во всех прочих подобных случаях майор Горчаков выручал людей Сергея. В крайнем случае приходилось внести немалый залог, чтобы человека отпустили на свободу по подписке о невыезде.

Но здесь ситуация была крайне неординарная. Были арестованы два ближайших сотрудника Потапова. Люди, возглавлявшие одно из главных подразделений потаповской структуры – охранное агентство «Легион».

Звонок в отдел по борьбе с организованной преступностью при городском УВД не дал никаких результатов для Потапова. Дежурный офицер, взявший трубку, сообщил, что подполковник Левченко отсутствует.

И, несмотря на то что Сергей представился, назвал свою фамилию и должности, которые он занимал, – одна из них была советник вице-губернатора, – офицер ОБОПа отказался назвать местонахождение Левченко.

Сергей пробыл на работе довольно долго, периодически связываясь то с Горчаковым, то с ОБОПом. Наконец Потапов, потеряв терпение, позвонил Селантьеву, решив задействовать один из своих главных козырей.

Когда Леонид поднял трубку телефона, раздражённый Потапов, что называется, с места в карьер высказал ему суть проблемы:

– …Я, конечно, понимаю, что эти менты любят похорохориться, черт с ними, я согласен даже на взятку, чтобы он выпустил их сегодня, потому что для меня это вопрос принципа. Но пусть этот ублюдок хотя бы лично объяснит мне, что он хочет. Почему он решил держать моих парней, которые не собираются никуда бежать, за решёткой и при этом ничего не объясняет.

Леонид терпеливо выслушал Потапова и спокойным голосом произнёс:

– Сергей, я тебя прекрасно понимаю, но, к сожалению, помочь тебе сейчас вряд ли чем могу.

– Почему же это? – ещё больше удивился Потапов.

Ситуация начинала выходить из-под контроля Потапова, второй его ближайший союзник отказывает ему в помощи в этот вечер.

– Все дело в том, что в городе происходят куда более серьёзные события, – произнёс Селантьев.

– Что ещё случилось, черт возьми? – насторожился Потапов.

– Мне только что сообщили, что час назад убит Дадамян, – произнёс Селантьев и добавил:

– Его взорвали в собственной машине около бани, где он обычно парился.

Потапова настолько ошеломила эта информация, что он несколько секунд молчал, поражённый услышанным.

– Что, удивлён? – грустно усмехнулся Селантьев. – Так что твой подполковник скорей всего сейчас там, собирает остатки Алика.

Потапов по-прежнему молчал, стараясь лихорадочно обдумать варианты возможных последствий этой трагедии.

– Я общался с ним два часа назад, – растерянно произнёс Потапов.

– Ты был вместе с ним в бане? – спросил Селантьев.

– Я заезжал туда поговорить с ним.

– Похоже, теперь тебе не избежать разговора с ментами, – резюмировал Селантьев, – в городе вообще поднимется большой кипеш, сейчас даже сложно прогнозировать, каким будет завтрашний день.

– С чего бы он ни начался, я думаю, ничего хорошего от него ждать не стоит, – произнёс в ответ Потапов, – поэтому я хочу, чтобы мои люди в это непростое время были со мной. В связи с этим, Леонид, я прошу тебя, сделай все возможное, чтобы они сегодня были на свободе.

– Хорошо, я сделаю все, что смогу, – ответил Селантьев, – но гарантировать я ничего тебе не буду. Завтра утром, я думаю, нам удастся решить эти вопросы легче.

Закончив разговор с Селантьевым, Потапов, несмотря на позднее время, не поехал домой и, оставшись в кабинете, продолжал периодически звонить в ОБОП в надежде застать там подполковника Левченко.

Была уже половина двенадцатого ночи, когда Потапов наконец, отпустив Веру, которая все это время продолжала находиться на работе, дал команду готовить машину к отъезду. Сев в машину, он приказал ехать в городское УВД.

Когда джип «Гранд-Чероки», в котором, кроме Потапова и шофёра, сидели ещё два охранника, выехал со двора особняка на Затонской улице, проехать ему удалось не больше ста метров.

Неожиданно машину остановил милицейский патруль, два милиционера с опознавательными знаками ГАИ дали сигнал остановиться.

Как только эта команда была выполнена и джип остановился около милицейского «уазика», события начали развиваться с необычайной быстротой.

Из припаркованных недалеко от «уазика» «Жигулей» выскочили четверо, одетых в штатское, и бросились к джипу. Охранники Потапова мгновенно схватились за оружие, готовясь дать отпор неожиданным агрессорам.

Но вскоре стало ясно, что люди в штатском, как и гаишники, представляют правоохранительные органы. Первый из штатских людей, подбежавший к джипу, вынул удостоверение сотрудника милиции и произнёс:

– Спокойно, не дёргайтесь, мы из отдела борьбы с организованной преступностью.

Потапов дал команду охране убрать пистолеты и прочитал удостоверение мужчины в штатском, из которого следовало, что его владелец – капитан милиции по фамилии Чуриков.

– Что случилось, капитан? – спросил Потапов, возвращая удостоверение владельцу. – Похоже, я слишком надоел звонками вашему подразделению и вы решили в личной беседе объяснить мне, что этого больше делать не стоит?

Если говорить серьёзно, то к вам в отдел я и собирался ехать.

– Вот и хорошо, как раз туда мы и собирались вас препроводить, – послышался знакомый Потапову голос.

Из «уазика» вылез и подошёл к джипу подполковник Левченко.

– Всем выйти из машины, – приказал Левченко, – предъявить документы.

– У вас что, подполковник, крыша поехала или вы фильмов про мафию насмотрелись? Что это за театральная постановка? – Потапов был ошарашен.

– Я велел всем выйти из машины и предъявить документы, – ещё раз твёрдо сказал Левченко.

Потапов не стал спорить и, дав знак своим охранникам не сопротивляться, первым вылез из машины.

– Оружие и наркотики есть? – спросил Левченко.

– Оружие есть у охраны, к нему прилагается лицензия, – ответил Потапов, которого вместе с тремя его сотрудниками развернули лицом к джипу, выставив их всех четверых вдоль бортов машины, при этом руки заставили положить на затылок. – В моем же правом кармане вы найдёте удостоверение депутата городской Думы, а также удостоверение советника вице-губернатора областного правительства. Если вы ещё сегодня не видели этих документов, то обратите на них внимание, поскольку, как депутат городской Думы, я имею депутатскую неприкосновенность. Вы не имеете права меня задерживать и тем более арестовывать. Что же касается наркотиков, то это вопрос вообще неуместный.

Пока Потапов говорил, Левченко рассматривал вынутые из карманов задержанных документы.

– Все, что вы сказали, – не истина в последней инстанции, – произнёс он спокойно. Выслушав Сергея, закончил свою речь:

– Подлинность вашей лицензии мы проверим. В свою очередь, закон разрешает нам проверять машины и документы даже депутатов. Об аресте же пока речь не идёт.

– Спасибо на добром слове, – стоя спиной к Левченко, ответил ему Потапов, – вы меня обнадёжили, подполковник. Теперь я точно знаю, что от попадания в лапы нашего ОБОПа не застрахованы никто: ни чиновники, ни политики, ни депутаты. Очень хочется надеяться, что и бандиты тоже, – с сарказмом закончил свою речь Потапов.

– Есть, товарищ подполковник, – вдруг неожиданно произнёс один из подручных.

Он, засунув руку в карман, прикреплённый сзади шофёрского сиденья, вынул оттуда небольшой пакетик с белым порошком.

– Вот и ваша версия насчёт наркотиков не подтверждается. Что это, кокаин или героин?

Поражённый Потапов даже опустил руки и развернулся к Левченко, не обращая внимания на окрик одного из обоповцев:

– Руки на затылок.

– Ты что, стебанулся, подполковник? – гневно спросил Потапов. – Ты хоть понимаешь, старый мудило, что ты творишь?

На лице Левченко появилась злобная усмешка, он молча кивнул двум своим подчинённым, и те с силой поставили Потапова к машине.

– Ну вот, а вы говорили, что вопрос о наркотиках абсурден, – насмехаясь, произнёс Левченко. – В общем, так, Чуриков, оформляй протокол, гаишника бери в свидетели, потом всех к нам в отдел, там будем разбираться.

* * *

Через полчаса Потапов, его телохранители и шофёр были доставлены в отдел по борьбе с организованной преступностью.

– В камеру их, – скомандовал Левченко, – допрашивать будем у меня в кабинете.

Однако допрос Левченко начал спустя лишь четыре часа после прибытия Потапова в отдел милиции.

Глаза Левченко были слегка покрасневшими и припухшими, похоже, он сумел поспать за эти четыре часа, которые Потапов провёл в камере.

Это могло быть плохим признаком, поскольку похоже было на то, что Левченко уверен в том, что он делает, и спокоен за возможные последствия его затеи. А это могло означать, в свою очередь, что его кто-то сильно прикрывает.

На сей раз Левченко был более любезен с Потаповым, он предложил ему сесть и поинтересовался:

– Кофе не желаете?

– Не откажусь, если там нет цианида, – угрюмо огрызнулся Потапов.

За все четыре часа, проведённых в милиции, он не сомкнул глаз.

– Ну что вы, – усмехнулся Левченко, – как вам не стыдно, мы же все-таки здесь представляем закон.

– Это уж точно, – снова с иронией заявил Потапов, – я, например, представляю законодательную власть, а вы, подполковник, чьи законы отстаиваете?

Левченко хмуро усмехнулся и, подняв трубку, велел принести два кофе.

– Теперь я понимаю, – произнёс Потапов, – почему не отпускают Титова и Пастухова.

– Они нарушили закон, – ответил Левченко, – а вы вместе с ними.

– О чем вы говорите, Левченко? – с раздражением поморщился Потапов. – Что за дурацкая манера работать на публику, кроме нас, здесь никого нет, а вы говорите так, словно находитесь на милицейской планёрке в присутствии многочисленных подчинённых.

– Они ворвались в помещение ночного клуба и, угрожая оружием, заставили людей подчиниться их воле, тем самым нарушив закон. А вы им потворствовали в этом.

– Какой, к черту, закон мы нарушили? У нас была информация, что бандиты взяли заложницу, и этот факт подтвердился. Нам пришлось действовать быстро и решительно, поскольку под угрозой находилось не только здоровье заложницы, но и даже жизнь. От этих головорезов все что угодно можно было ожидать. У вас наверняка есть её. заявление о похищении. У бандитов было оружие, которое мы изъяли. Всего этого достаточно, чтобы, с одной стороны, засадить этих отморозков за решётку, а с другой стороны, отпустить моих ребят на свободу.

– Стрижакова не стала писать заявление, – ответил Левченко.

– Как не стала писать заявление? – удивлённо произнёс Потапов. – Почему?

– Точнее сказать, она сначала написала заявление, а потом забрала, решив, что оно ей не нужно.

Потапов лишь молча смотрел на Левченко, переваривая услышанное. Теперь у него уже не оставалось никаких сомнений в том, что действия Левченко являются частью чьего-то тщательно разработанного, многоходового плана.

Потапов не сомневался, что целью этого плана был захват власти в области, а убийство Губина, Дадамяна, арест Потапова легко выстраивались в одну цепочку.

– В таком случае, – произнёс Потапов, – я не удивлюсь, если Романовскую братву отпустили на свободу.

– Это действительно так, – согласился Левченко, – за отсутствием доказательств вины нам пришлось их отпустить.

– Так почему же я со своими людьми ещё здесь?

Левченко устало вздохнул.

– Я же вам говорю, вы нарушили закон, и есть свидетели, подтверждающие неоправданную жёсткость ваших действий, – терпеливо повторил он.

– У вас сигареты есть, а то у меня мои отняли ваши люди? – неожиданно спросил Потапов.

Левченко молча залез рукой в ящик своего стола и вынул оттуда пачку «Мальборо» и зажигалку.

– Вот ваши сигареты, – сказал он.

Потапов не спеша закурил, обдумывая варианты беседы с Левченко.

Левченко тоже молчал, теребя двумя руками перьевую авторучку и пристально посматривая на Потапова.

– Послушайте, подполковник, – вдруг заговорил Потапов, – вы не можете не понимать: все, что вы делаете, выходит за рамки общепринятых правил игры. Оценивая ваши действия, можно сделать вывод, что вы или идиот, действующий в своих корыстных интересах, или вы отморозок, действующий по своим дурацким убеждениям. В обоих случаях мне вас жаль, если вы действуете на свой страх и риск.

Потапов сделал паузу и, встретившись глазами с Левченко, добавил:

– Но, признаться, ни на того, ни на другого вы не похожи. Значит, за вами кто-то стоит, кто-то высокий и могущественный гарантирует вам безопасность… Я ведь знаю вашу ментовскую психологию, вы все перестраховщики.

Потапов снова замолчал, Левченко тоже никак не реагировал, он лишь высокомерно улыбался.

– Так кого же вы представляете, Левченко? – спросил Потапов.

– Я, господин Потапов, представляю власть, – твёрдым голосом произнёс Левченко.

– А можно поконкретнее, подполковник, слишком уж это размытое, я бы даже сказал, затёртое понятие «власть» – власть народа, государственная власть, власть капитала… власть бандитов, обо всем этом сейчас много пишут, и мне лично непонятно, какую из них представляете вы.

– Не умничайте, Потапов, – холодно произнёс Левченко, – я представляю законную власть в области, которая реально держит бразды правления и не позволяет таким людям, как вы, взять эту власть в свои руки.

– Зато позволяет Романовской братве безнаказанно творить в области беспредел.

– Я не вижу большой разницы между вами и ими, – произнёс Левченко. – С моей точки зрения, братья Грибановы менее опасны, чем вы, за ними ничего не стоит, и они на многое не претендуют. Вы же гораздо опаснее для власти, так как за вами стоят капиталы – деньги, с помощью которых вы пробиваете себе дорогу, стремясь подняться все выше и выше по социальной лестнице. Вы давно уже зарвались и превысили свой уровень.

– Бросьте пороть чушь, Левченко, – оборвал Потапов подполковника, – я никогда не позволял себе зарываться и никогда не занимался беспределом, чего нельзя сказать о той элите, которую вы якобы представляете.

Я очень давно хотел с ней познакомиться, не знал, что в вашем лице найду одного из её представителей. Скажу откровенно, подполковник, ну и рожа у этой вашей элиты.

– Не забывайтесь, Потапов, – зло посмотрел на Сергея Левченко, – это вы у меня находитесь в отделе, а не я у вас в вашем кабинете… Но, однако, вы в общем и целом правы, когда говорите, что не позволяли себе слишком зарываться. – Левченко не по-доброму усмехнулся и добавил:

– Может, потому вы до сих пор ещё живой в отличие от других ваших коллег, которые ещё вчера казались крепкими дубами, а сегодня от них остались одни лишь головешки.

Потапов вновь пристально посмотрел на Левченко.

– Уж не Дадамяна ли вы имеете в виду? – спросил Сергей.

– Какая разница, его или ещё кого-то, – махнул рукой Левченко, – кстати говоря, вчера в бане вы имели беседу с Дадамяном, которая, по мнению многочисленных свидетелей, носила явно напряжённый характер. Попросту говоря, вы поссорились с ним.

Потапов резким движением загасил окурок в пепельнице и, вынув новую сигарету из пачки, опять закурил. Сделав затяжку и прищурившись от выпущенного дыма, Сергей спокойным голосом спросил:

– Ну и что дальше, что вы хотели этим сказать?

– Ничего, – с деланным удивлением пожал плечами Левченко, – выводы делайте сами, говорят, вы очень сильны по этой части. Вчера днём вы имели конфликт с членами Романовской бригады. Я думаю, теперь это уже не секрет, что Дадо имел деловые отношения с романовскими, по крайней мере, он звонил вчера днём ряду высокопоставленных чинов УВД и просил посодействовать в том, чтобы романовских отпустили. Вечером же у вас был разговор уже с самим Дадамяном, который, как я уже сказал, протекал весьма напряжённо. Закончилось все это печально для Дадо, он был взорван в своём же «Мерседесе», типичный, знаете ли, конец для многих представителей вашего слоя общества.

Левченко помолчал, давая Потапову возможность осмыслить сказанное им.

– Впрочем, вы тоже закончили этот вечер неудачно, – продолжил Левченко, – очутившись здесь, у меня в отделе. У вас нашли пакет с наркотиком, к тому же вы являетесь подозреваемым номер один по убийству Дадамяна.

Подполковник снова замолчал, насмешливо взглянув на Потапова. Лицо Сергея было совершенно непроницаемым, он лишь молча курил, рассеянно рассматривая какую-то невидимую точку перед собой. Наконец он обратил своё внимание на полковника, который явно ожидал от него какой-либо реакции.

– Договаривайте, Левченко, договаривайте до конца, – произнёс Потапов, – что вы от меня хотите… Простите, что от меня хочет властная элита?

– Немногого, – тут же ответил Левченко, – власть пока хочет от вас только лояльности.

– Действительно, немного, – усмехнулся Потапов, – если в понятие лояльность не входит крупная сумма на предвыборную кампанию.

– Не волнуйтесь, хотя денежные суммы и предполагаются, они вас не разорят.

– Что я получу взамен? – спросил Потапов.

– Свободу в первую очередь, – жёстким тоном ответил Левченко, – а также расположение власти, гарантии, что ваши дела по-прежнему будут идти успешно… При условии, что вы будете сохранять свою лояльность и не вылезать за границу очерченного для вас круга влияния.

– Кем очерченного? – с холодным блеском в глазах спросил Потапов.

– Властью, Сергей Владимирович, властью, – ответил Левченко.

– Властью действующей или властью будущей? Той, которая придёт после выборов?

– Человек, который возглавит областную администрацию, уже известен, – ответил Левченко, – правящая элита сделала свой выбор, и в ближайшее время о нем узнают многие, его и стоит поддерживать всем, в том числе и вам.

– Кто он, этот будущий избранник народа? – усмехнулся Потапов.

– Вы все узнаете в ближайшее время, – повторил Левченко, – к руководству должны прийти новые люди.

Новый губернатор – человек более жёсткий и смелый, он не допустит того беспредела, который царил в области при прежних руководителях…

При последних словах Левченко Потапов насторожился. Похоже, подполковник проговорился и сказал лишнее.

Это была мелочь, деталь, но она давала Потапову надежду, небольшой шанс избежать полного фиаско в этой опасной игре, целью которой была борьба за власть.

– Времени на раздумье у меня, видимо, нет? – спросил Потапов.

Левченко в ответ лишь усмехнулся и пожал плечами.

– Впрочем, – задумчиво произнёс Потапов, – и выбора у меня, похоже, тоже нет. Мне ничего не остаётся другого, как принять ваше предложение.

– Я не сомневался, что с вами можно договориться, – удовлетворённо произнёс Левченко, – в таком случае мне больше нет необходимости вас задерживать.

– А как насчёт заведённых дел?