Текст книги "Диктатор. РеалРПГ"
Автор книги: Михаил Золотарев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Я пойду в поселок за вторым пикапом, синьоры, – сказал Фелипе, прервав молчаливое чавканье.
– Ночь на дворе! – я спросил. – Ты разве не устал?
– Я же следопыт! – ответил он. – Марш-броски – мой конек!
– Ты уверен? – переспросил я. – Все же темнота и хищники!
– Я уже достаточно набрался опыта – проскользну, никто и не заметит! – ответил Фелипе.
– Может кого-нибудь возьмешь с собой? – предложил я.
– Нет, – он мотнул головой и Санти дремавший на его плече встрепенулся. – Так будет сложнее – больше шума.
– Ну хорошо, удачи! – пожелал я.
– Спасибо! – следопыт надел рюкзак Рики, в который перекочевали его вещи. – До встречи!
Он кивнул, поднял правую ладонь, прощаясь.
– Санти! – негромко вскрикнул попугай.
Они вышли из круга теплого света от костра и исчезли в темноте. Мне стало чуточку грустно. Или это усталость длинного дня давала о себе знать.
Как все-таки не особо справедливо устроена наша жизнь. Люди приходят в твою. Кто-то только лишь мелькает в ней, кто-то остается надолго, но все они не навсегда. Навсегда вообще ничего не бывает.
Потому и надо просто стараться хорошо проводить время с пришедшими к тебе людьми. С позитивом, с добром.
– Ваше одеяло-с, синьор губернатор, – Рики протянул мне клетчатое, слегка колючее одеяло. В нем я спал прошлую ночь в пещере, наверное, если поискать, на нем могли быть следы моих слюней.
Я взял его, развернул. Накинул на плечи и улегся на песок. Посмотрел на перемигивающиеся звезды. Вслушался в шипение волн, шепот листвы, потрескивание поленьев.
«22:12». Моргнул пару раз. Отрубился.
Утром меня разбудило пищание. Точнее, такое попискивание как у активированной бомбы в кэ-эсе.
Разлепил веки. В глаза легонько ударил неяркий еще солнечный свет. Перед взглядом голубое небо с редкими облачками. Вдалеке кричат чайки.
"6:13«. Показывал мой внутренний ролекс. Справа внизу красный конвертик и слова «входящее сообщение».
«Ну что опять? – мысленно воззвал я. – «Почему обязательно со сранья то надо присылать мне сообщения?»
«Открой!»
Конверт развернулся.
«Уважаемый мистер Медведев! Наша система зарегистрировала странные всплески физической активности вас и ваших спутников во время нахождения в пещере. Систем определила это как алчность. И нашла в архиве предположение, что вы могли обнаружить тайник некоего капитана Вильяма Декка, прозванного „Счастливчик Джон“.
Пират орудовал в тех местах в восемнадцатом веке, но крайне неудачно. Все что он смог награбить конфисковала испанская корона, сам был повешен. Потому сумма, обнаруженная вами, для Корпорации ничтожна. Мной было принято решение субсидировать ее на развитие острова и обслуживание нужд тестового отдела.
В случае реализации вами данного клада все средства должны быть направлены на Твин Бич.
В случае утаивания вами или попытке вывоза данного клада, будут приняты меры по отношению к вам либо к вашей матери.
Также был обнаружен баг с вашей проекцией часов – данная проблема решается.
Хорошего дня. С уважением, профессор Джозеф Бачински.»
«Теперь я понял, что он по утрам пишет! – подумал я. – «Настроение хочет испортить на весь день! Чертов Джозеф! Гореть тебе в аду! Тысяча чертей!»
Рев двигателя было слышно издалека. К тому же я видел обеспокоенных птиц, кружащих над просекой в джунглях – Так научил питерский следопыт Фелипе Белоногов.
Друзья! Благодарю за чтение и с нетерпением жду отзывов – это лучшая мотивация! Лайки, подписка, коменты!
Эпизод 11.
Жалкое зрелище предстало по утру. Обугленный остов-сруб портового офиса. Черные бревна.
На месте пирса тоже куча обугленных деревяшек. Волны катают их туда-сюда. Некоторые палки замерли, зарывшись в белый песок.
Над развалинами кружили чайки. Видимо выискивали поджаристых древесных жучков. Орали, как сумасшедшие! Так шумно не бывает даже в маке во время обеда.
"Был бы здесь Санти – получил бы стресс," – подумал я.
В остальном день был отличным. Раннее утро в тропиках – что может быть лучше? Жара еще не наступила, но уже тепло. Легкий бриз с Тихого океана колышет раскидистые листья пальм. Синяя гладь до горизонта мерцает бликами.
Я распахнул одеяло – в нем стало жарко. Настроение конечно было не очень. Испорчено сообщением от профессора. Все эти его полуугрозы на мою мать не добавляли энтузиазма.
И про клад он узнал. Видимо, ничего себе оставить не получится. Если только совсем малую часть – на мороженое.
Рабочие вокруг потухшего костра потихоньку просыпались. Похоже их разбудил приближающийся рокот двигателя. Садились на песке. Зевали, терли глаза. Бормотали друг другу:"Доброе утро, синьор!"
Рики спал чуть ли не в обнимку с рюкзаком, в котором лежали пиратские монеты.
Скоро пикап вынырнул из джунглей. Был он такой же потрепанный жизнью, как и пикап Мучо. Тот, который угнал бывший Рауль.
Смотрелся грузовичок ровесником красного, но отличался голубым цветом. Точнее остатками матовой голубой краски на кузове. Вперемешку с ржавчиной.
Подъехал к нам. Встал, заскрипев тормозами. Заглох. Дверь со скрипом открылась. На песок бодро выпрыгнул Родриго. Отец Анны.
Я встал и пожал его протянутую ладонь.
– Доброе утро, синьор губернатор! – сказал он.
– Доброе утро, Родриго! – ответил я. – Значит Фелипе добрался до вас?
– Да, – кивнул Родриго. – Он пришел под утро. Сказал чтобы я ехал за вами.
– Тогда перекусим и поедем! – сказал я.
– Доброе утро-с, синьор губернатор! – Рики подошел ко мне, протянул два банана и кусочек жареного хлебного плода на палочке. – Ваш завтрак!
Я присел у ожившего костра. Съел все. Сбегал к океану. Разделся до гола. Нырнул пару раз в набегающие теплые волны. Рики контролировал мое купание с берега.
Слегка обсохнув под палящим солнцем, оделся.
– Ну что, поехали, Рики? – спросил у зама.
– Да, синьор губернатор, – ответил он.
Рабочие залезли в кузов. Мы с Рики, как обычно, в кабину. Тронулись.
Полтора часа тряски под веселую музыку и мы в центре. Выгрузились рядом с моим дворцом.
– Марсело, – обратился я к опытному строителю, разминая затекшие ноги. – Видишь вам сколько работы привалило! Надо будет восстановить пирс за неделю, чтобы корабль смог причалить. И начать дорогу к Зеркальному озеру, потом в обход его и к горе.
– Как там она называется? – обратился к Рики.
– Гора Дьявола, синьор губернатор, – ответил помощник.
– Ну ничего себе! – опешил я и снова обратился к Марсело. – Вот к ней!
– Сделаем, синьор губернатор! – строитель кивнул и они ушли со вторым молодым строителем Николосом.
– Ну и вам, уважаемые братья Муньосы! – обратился к портовым рабочим. – Поможете в восстановлении пирса.
– Хорошо-хорошо, синьор! – братья покивали и поспешили за строителями. А может торопились быстрее к своим фермершам-сестричкам.
– А я, синьор губернатор, если позволите! – сказал Родриго. – Отправляюсь к лесорубам, возить бревна к порту.
– Отлично, Родриго! – просиял я. – Хорошего дня!
Пикап взревел и уехал. Мы остались вдвоем с Рики. И большим рюкзаком. С никчемными монетами.
Подошли к моему запущенному дворцу. Казалось, лиан на нем стало еще больше. Порхали огромные разноцветные бабочки. Опыляли крупные цветущие орхидеи.
Поднялись по стертым ступеням под большой полукруглый балкон. Остановились у высоких двустворчатых дверей.
Я стянул шляпу с головы и снял с шеи ключ на шнурке. Вставил в скважину. Одной рукой открыть не получилось. Попробовал двумя. Навалился. Массивный бронзовый ключ щелкнул и сломался. Ручка осталась у меня в руках. К тому же я долбанулся лбом о дверь.
– У-уф! – я обернулся к Рики, потирая место ушиба.
– Хорошо что у меня есть запасной ключ! – помощник достал из замка обломок и вставил свой.
Навалился, открыл дверь. Вошли внутрь, но нас остановил окрик.
– Добрый день, синьоры! – мы обернулись.
По ступенькам тяжело дыша взбиралась тетушка Тереза.
"Тереза Женуария, уровень 2, 58 лет, Бразилия, работа – повар, образование – средняя школа, профессия – повар, интеллект – 62, стойкость – 86, голод – 27, отдых – 70, религия – 94, развлечения – 31, здоровье – 84, лояльность – 82, фракция – верующие (лидер), жилье – дворец, семья – 0, дополнительные данные?"
Можно было даже назвать Терезу бабушкой. Маленькая полная негритянка. Большие щеки, толстые губы, взгляд добрый. На ней белая блуза, бордовая юбка. Из-под оборки снизу выглядывают края еще как минимум двух юбок. На голове платок.
– Ваш обед готов, синьоры! – сказала она.
Мне стало интересно.
– Тетя Тереза, – спросил я. – Могу я побывать на вашей кухне?
– Да, синьор губернатор, конечно! – она покивала.
– Там и пообедаю, в вашей кухне, – улыбнулся я.
– Я тогда-с занесу рюкзак в ваши апартаменты, синьор, – негромко произнес Рики.
– Хорошо, Рики, – кивнул я.
– Следуйте за мной, молодой синьор, – Тереза вошла в холл и свернула в левый пролет.
Я пошел за ней. Шла она неспешно, вразвалочку, шурша юбками. Придерживала их левой рукой.
Я впервые оказался в длинном коридоре левого крыла первого этажа. Здесь было сумрачно. Конца коридора видно не было. Так же как и не было стекол в длинном ряду окон по левую руку. Оконные проемы со старинными рамами были неплотно занавешены ползучими лианами.
Свет ложился на каменные плиты пола извилистыми полосками. Потому казалось что идешь по бесконечной сюрреалистичной зебре. Наши тени следовали за ними, скользя по гладким бежевым стенам и бессчетному количеству белых закрытых дверей.
– А что в этих комнатах? – спросил я.
– Маленькие залы, спальни, гостевые комнаты, кабинеты, – проговорила тетушка Тереза, обернувшись. – Они все запущены и без мебели.
– Когда я приехала на Твин Бич год назад, – продолжила она и снова пошла вперед. – Бывший губернатор отдал мне две крайних комнаты, одну большую под кухню, поменьше – моя опочивальня, синьор.
Коридор закончился высокой белой двустворчатой дверью. Свет из окон не доставал до конца крыла, потому здесь было еще темнее.
"Вырви глаз," – подумал я. – "Темень."
Тереза позвенела ключом в замке и открыла дверь. На кухне уже было гораздо светлей. Два окна со стеклами, лиан нет.
– Осторожней, не испачкайтесь, молодой синьор! – Тереза указала на два мешка с мукой, стоящие сразу за дверью.
Кухня была неширокой, но длинной. Справа ряд кухонной мебели. Две большие глубокие раковины, духовой шкаф, допотопная плита, черная маленькая печка с изогнутой трубой, уходящей в отверстие над двумя окнами.
Дальше разделочный стол с исполосованной доской и парочкой ножей. И тумба с выдвижными ящиками.
Над всем этим на стене еще ряд шкафчиков из темного дерева с мутными стеклами в дверцах. Слева высокий шкаф, пару мешков с какими-то крупами, небольшой столик полтора на полтора, две табуретки. Ближе к окнам еще один шкаф. На полу плитка.
– Присаживайтесь, молодой синьор! – Тереза указала на табурет.
Я сел лицом к окну. За ним уже было видно краешек пруда, поросший камышом и кувшинками с белыми крупными цветами.
– Сейчас, сейчас я вас угощу, молодой синьор, – негромко бормотала она.
Открыла кастрюли на плите. По комнате разлился вкуснейший запах. Достала тарелки из шкафа. Наложила черпаком. Поставила передо мной.
Тарелка с дымящейся кукурузной кашей. Тетушка достала хлеб из большой хлебницы. Нарезала хрустящую корочку большим острым ножом. Сложила в плетеную корзинку. Поставила передо мной. Затем ложку из выдвижного ящика.
Я принялся за еду. Каша была вкуснейшней и обжигающе-горячей. Хлеб хрустел и таял во рту.
– Приятного аппетита, молодой синьор! – пожелала тетушка Тереза.
– Спасибо, тетя Тереза, – пробурчал с набитым ртом.
Но тетушка не собиралась останавливаться. Длинными спичками подожгла газ на плите, поставила блестящий чайник с изогнутым носиком. Достала из шкафа плетеную вазу с фруктами – бананы, апельсины, манго.
Пришел черед духового шкафа. Открыв заслонку, Тереза вытащила противень с румяными булочками. Сложила их в другую вазу. Поставила передо мной. Также скоро на стол приземлились масло и сыр, сахарница, две чашки с блюдцами, пиала с оранжевым джемом.
– Тетушка Тереза! – призвал я, жуя. – Хватит уже еды, я столько не съем, присядьте!
– А что? А что? Можно и присесть! – забормотала бабушка. – В ногах правды нет! Отведайте, молодой синьор, чем Бог послал! Бог всех нас любит, он благословил наш остров! Воздадим хвалу Господу за еду нашу и теплый кров! Аминь!
– Почему вы сюда переехали, тетушка? – спросил я.
– А? А что? Вот пришлось ведь мне переехать! – Тереза села на табурет напротив меня, заговорила, раскачиваясь. – Я ведь жила в Сан-Паулу, на самой окраине, в фавелах! А вы знаете фавелы, молодой синьор? Это трущобы, маленькие хлипкие дома налеплены друг на друга! И рядом вокруг! Это большой район, бедный! И люди там живут! Много! Нехристи! Хулиганы! Разбойники!
Банды стали воевать тогда! Стрелять! И загорелись несколько домов! И мой тоже! Сгорел! Не уберег Господь! Но видать таков его замысел! Так должно было! И так стало! Стала я стенать и молиться! Молиться и стенать! И услышал Господь мои молитвы!
Прислал мне родственника дальнего! Двоюродного дядю! Так он мне и сказал – так мол и так, есть вакансия на чудный остров! С жильем! Место – как у Христа за пазухой! Я и согласилась. А почто нет то? Дети то мои давно взрослые. Свои семьи. Живут в Рио-де-Жанейро. Далеко! Да и что их тяготить то? Вот и согласилась.
По внучке только скучаю я очень! Сильно мы с ней сдружились с малых лет ее! Часто у меня гостила, теперь вот письма пишет, скучает! Просится ко мне! Школу то закончила, а дальше что не знает! Спрашивает, может и ей тут местечко найдется? А, молодой синьор? Дозвольте уж девочке приехать! А я вам сейчас фотокарточку покажу!
Тетушка заскрипела табуретом. Видимо, объемная часть тела ниже пояса с трудом отрывалась от горизонтальной поверхности. Что неудивительно, в ее возрасте. Встала, кряхтя. Порылась в шкафу возле окна. Достала полароидный снимок. Протянула мне.
За время ее монолога я прикончил кашу. Закипел чайник.
Я взглянул на снимок. Ууф! Красотка была классная на нем! Стройная мулатка с длинными волосами и развитой фигурой.По мне аж пробежалась дрожь!
– Ээ, тетушка! – спросил я. – А нет ли у вас кофе? Что то захотелось кофе!
– Да, да, есть, молодой синьор! – Тереза засуетилась. – Сейчас сварю, синьор! Дело десяти минут! Обождите!
Извлекла маленькую медную турку из шкафчика. Насыпала зерен из жестяной банки, налила воды из банки, поставила на огонь. Скоро запахло будоражащим запахом горячего кофе.
– Я думаю, тетушка, – сказал я. – Для вашей внучки вполне найдется здесь какая-нибудь работа! Надо только подумать мне! А если не понравится, то ведь можно уехать в любой момент!
– Спасибо вам, спасибо, молодой синьор! – сказала тетушка Тереза. – Напишу тогда я, обрадую внучку! Как письмо дойдет, так и приедет! Вот славно то, слава тебе Господи! А то больно уж мне одиноко последнее время! А так хоть родную кровинушку увижу, рядом будет!
– А сколько лет ей? – спросил я.
– Восемнадцать, – ответила Тереза. – Зовут Наоми девочку мою.
– Э-э, ну хорошо, – протянул я. – Пускай приезжает, где захочет, там и пускай работает! А может и вообще не работать! Отдыхать!
“С такими то формами можно и не работать”, – подумал я. – “Не за чем такую фигуру портить!”
Тут кофе забулькал. Но тетушка неотрывно наблюдала за туркой и потому вовремя подняла ее за ручку. Налила коричневую жидкость в маленькую чашку. Поставила передо мной. Я принюхался к терпкому запаху. Тут же передо мной приземлилась маленькая баночка со сливками в пухлых коричневых пальцах.
Добавил сахар, сливки по вкусу. Размешал. Отпил, зажмурился.
– Часовенку бы нам, молодой синьор! – сказала тетушка. Я вздрогнул.
– Тогда бы наш остров стал благословен Господом! – заунывно продолжила Тереза. – Счастье и добро воцарилось бы на Твин Бич, осененное оком Господним! И нам, простым верующим, было бы где собираться и молиться о здравии славного молодого губернатора!
– Да-да! – я истово закивал. – Будет вам часовня! Дело очень важное, согласен!
"Принят квест «Часовня». Лояльность фракции «верующие» повышена на 5 пунктов. Лояльность фракции «верующие» – 45 пунктов."
– Чтож, спасибо, тетушка Тереза! – я допил кофе и попытался встать.
– Куда же вы, куда, молодой синьор? – забеспокоилась тетушка. Оперлась толстым локтем о столешницу.
– Булочек то вы так и не попробовали! – воскликнула. – Есть ведь и масло, и сыр, и джем манговый! Мои булочки все любили в Сан-Паулу! Все хвалили и приходили! Они же только испеклись, еще теплые!
– Хорошо-хорошо! – ответил я. Показалось что бабушку сейчас хватит кондрашка. – Тогда налейте еще кофе!
Я смог покинуть кухню только через полчаса. Послушал истории тетушки про ее школьные годы и как она добиралась каждый день в школу за много миль через леса, горы и реки.
И про первое причастие в маленькой церквушке. И про то, как Бог осенил ее своим светом, и наказал любить ближнего.
Клятвенно пообещав заходить еще в гости, я вырвался в коридор с набитым пузом. Пошел к центру дворца по гулкому пролету. Попробовал открывать двери.
За ними были похожие пустые комнаты. Ничего интересного, кроме пыли. Поднялся в апартаменты.
Там меня ждал Рики. Вскочил с кресла, пританцовывая от нетерпения.
– Вы не поверите, синьор губернатор! – сказал он. – Пришел факс из Чили и пароход прибудет уже завтра! Я уже отдал приказы, водитель занялся сбором товаров на экспорт – шерсть лам, кукуруза, бананы, манго.
– Хорошо, Рики, молодец! – я уселся за стол в свое удобное, пусть и потрепанное кресло. – Отправь заявку корпоратам еще на двух строителей, двух лесорубов, трех шахтеров. Я подумал расширить наш лагерь лесорубов и попробовать продавать бревна в Чили.
– Это замечательная мысль-с, синьор губернатор! – восторженно сказал Рики. – В этом случае нам-с понадобится грузовик побольше и еще двое грузчиков! И заказывать с Чили корабль грузовой!
Помощник принялся быстро записывать в блокнот.
– Да, Рики! – я кивнул. – Твои предложения тоже стоит принять!
– Тогда я пойду отправлять факсы-с, синьор губернатор? Если у вас больше нет-с пожеланий? – Рики спрятал блокнот и ручку в нагрудный карман.
– Сначала скажи мне, Рики! – спросил я. – Как мне помыться без горячей воды?
– А это-с все просто, синьор губернатор! – Рики встал с кресла. – В вашей кухне есть-с маленькая плита, я могу поставить на огонь ведро с водой-с или чайник, затем перенести горячую воду и налить в ванну.
– Мда, цивилизация, – пробормотал я задумчиво. – Как же схожи наши страны, хоть и на разных концах земного шара.
– Знаешь, Рики! – сказал затем. – Я справлюсь сам с этим, а ты иди, рассылай факсы! Все же наш Твин Бич важнее меня, нужды простого народа – вот что главное! А я уж как-нибудь сам!
– Вы уверены-с, синьор губернатор? – опешил Рики. – Ни один губернатор так не утруждал себя!
– Да-да, – ответил я уверенно. – Иди, помощник!
– Ну хорошо-с, синьор, – Рики все равно неуверенно пошел к двери, оглянувшись пару раз.
Спасибо за чтение! С нетерпением жду фидбэк – лайки, библиотеки, коменты! Предложения и замечания! Это очень важно в работе!
Эпизод 12.
Рики вышел, а мой взгляд упал на большой рюкзак камуфляжной окраски. Он лежал рядом с бюджетным сундуком, но чуть ближе к моему столу возле стены.
Столько было мучений с этим кладом, а оказалось он ничего не стоит! Тут мне в голову пришла мысль. Они вообще частенько туда приходят.
Что если пересчитать монеты и с помощью Систем оценить примерную стоимость? Сказано – сделано.
Я уселся на пол. Отстегнул капюшон рюкзака, развязал тесемки горловины. Приподнял тяжелое нутро.
Монеты с тихим звоном посыпались на пол. Приподнимал рюкзак до тех пор, пока не высыпались все. Поднял опустевший, потряс. Грохнулась последняя монета. И какой то черный комок.
Зловещий шар скатился по золотому склону на пол. И там остановился в метре от меня. Я замер в удивлении, вытаращив глаза.
Шар разложился, раскинул длинные черные крылья. От пола оторвалась мордочка с огромными ушами, наподобие кошачьих.
Существо пронзительно запищало, увидев меня. Оскалило маленькие клыки.
Опираясь на крылья, летучая мышь смолкла и приподнялась с пола. Замахала, взлетела. С писком уселась мне на голову.
Принялась царапать и покусывать мою черепушку. Истошно верещала и хлопала крылами, похожими на половинку зонтика.
Сначала я испугался. Замер, пригнувшись. Потом понял что опасности от мыши не больше чем от обычной. Вскинул руки, схватил ее цепко. Отодрал от головы вместе с парой волос. Отбросил в сторону обеденного столика.
Мышь перекувыркнулась в воздухе. Замахала крыльями. Хаотичными кругами долетела до люстры. Зацепилась и повисла на ней.
Люстра пошатнулась. Забренчали медные украшения. Мышь пялилась на меня черными бусинками глаз. Тело ее было покрыто серым мехом. Носик у нее был какой то странный – вытянутый ко лбу.
– Как ты с пещеры просидела в рюкзаке? – я ошарашенно спросил у нее.
Мышь в ответ оскалилась и зашипела.
«Наверное мы в полумраке не заметили ее, когда загребали золото в рюкзак!» – подумал я.
Мышь на люстре вроде успокоилась. Обняла себя гладкими крыльями. Прикрыла глаза. Я обернулся к сокровищам.
Передо мной была куча золота. Приличных-неприличных размеров. Примерно с маленький дорожный чемодан.
«Систем!» – обратился мысленно. – «Оцени стоимость монет!»
Внизу взгляда появилось слово «анализ». Монеты стали вырисовываться красной линией одна за другой. Я разгреб кучу, чтобы Систем увидела все сокровища.
Отрисовывание продолжалось минут пять. Наконец красное мельтешение перед глазами пропало. Вылезло слово «оценка» с тремя моргающими точками.
Моргало долго. Моргало пока я запихивал монеты обратно в рюкзак. Пока завязывал и закрывал его. Пошел на кухню.
Распахнул дверь. Внутри было темно.
«Систем, есть ночное видение?» – подумал и вокруг все стало серым. Очертания и мелкие детали хорошо видны.
«Ну неплохо,» – подумал. – «Лучше чем темень. Так можно и бензин экономить в генераторе.»
Плита действительно маленькая и старинная. Мне по пояс. С двумя конфорками. Набрал холодной воды из крана в ведро. Поставил на плиту. Поджег газ спичками.
Вокруг все озарило ярким светом.
– А-а, черт! – глаза заслезились. – Выключи, выключи! Систем! Обычное зрение!
Проморгался, стало лучше. Взгляд уперся в литровую бутыль с ромом. Рядом еще одна такая же. Фрукты навалены на тумбу.
«Примерная стоимость...» – всплыла надпись внизу взгляда.
«Ну же, давай побольше!» – взмолился мысленно.
«Эквивалент 90000 долларов США.»
«Хм, вот много это или мало?» – стал размышлять. – «Систем, а в рублях?»
«Примерный эквивалент 5,460,000 российских рублей.»
«Ну на дороге такие суммы не валяются!» – обрадовался я. – «Конечно, четверть я пообещал Фелипе. И сколько еще капитан возьмет за продажу? Если еще возьмется...Может и мне что получится увести, видно будет.»
Взгляд снова лег на ром.
«По-любому такие доходы надо обмыть, иначе рискованно!» – рука потянулась к алкоголю.
Тут же нашелся широкий стакан. Жидкость с бульканьем очутилась в нем.
– Ну, за удачную продажу золотишка! – сказал негромко.
Выпил обжигающую пряную жидкость. Часто задышал, выступили слезы. Закусил бананом.
«Так-с, вроде надо окроплять еще обмываемую вещь.»
Подошел к рюкзаку с бутылкой и стаканом. Накапал на рюкзак. Подумал. Открыл рюкзак. Накапал внутрь.
«Вот теперь точно обмыто!» – подумал и налил себе еще.
Тем временем закипела вода на плите. Мне уже достаточно повеселело. С улыбкой до ушей перетащил ведро в ванну. Добавил холодной. Вернулся к окну, запустил генератор.
Оказалось что надо дергать трос. Завелся с третьего раза. Затарахтел. Включились свет и радио. Заиграла бодрая бразильская музыка.
На люстре от шума проснулась мышь. Стала наблюдать за моими телодвижениями.
Разделся, улегся в теплую воду. Налил себе еще.
«За мою удачу!»
Мылся я уже пошатываясь. Терся мочалкой с душистым мылом. Скреб черепушку. В конце решил побриться. Щетина уже была приличной.
Все прошло не точно чтобы гладко. Порезался два раза. Пританцовывая под музыку, налил еще ром.
Подумал об Анне.
«Она должна знать как сильно я ее люблю! Именно сейчас! Решено! Иду к ней! И скажу!»
Вытерся. Голышом дотопал до шкафа.
«Все же надо к ней прилично одеться!» Долго рылся в вещах. Раскопал рубашку, жилетку, брюки. Снизу – полуботинки. Оделся, придерживаясь о полки шкафа. Дурацкая рубашка никак не хотела показать мне свой рукав! Куда сувать руку?
В итоге оделся. Шагнул к зеркалу.
«Ну красавчик же!» – подумал, оглядывая себя. – «Анна станет моей сегодня же!»
Напялил шляпу, пристегнул кобуру. Чистый, бритый и пахну приятно. Да она не сможет устоять!
«Тек-с, еще одну для храбрости!» – подумал, наливая. Ухнул, закусил.
«В путь!» – заглушил генератор. Прихватил бутыль. Зигзагами спустился по лестнице.
– Систем, – сказал негромко, когда оказался на крыльце. – Покажи мне дорогу к дому Анны!
Перед глазами появилась маленькая красная стрелка. Указывает на пальмовую рощицу, за которой, как я знал, стояли лачуги рабочих.
За спиной услышал хлопки. Меня нагнала эта мелкая летучая мышь. Бухнулась мне на плечо. Цепляясь коготками добралась до шеи. Замерла возле воротника рубашки. Я почувствовал ее дрожь и тепло.
– Что, скучно стало одному? – спросил я и икнул. – А, малыш?
Мышь молчала. Что впрочем неудивительно. Удивительно было бы если б она ответила.
– Надо придумать тебе имя! – сказал я и спустился по ступенькам. – Раз ты охранял пиратское золото – будешь Пиратом! Пиратиком! Или как хозяина клада назвать Счастливчик Джон? Или может Лаки?
Так рассуждая вслух, пошел напрямик. Где наша не пропадала!
Пересек поляну собраний. Вошел в лесополосу. Стал лавировать между пальм и папоротников. Ботинки утопали в сочной траве. Хруст от меня стоял такой, что наверное кто слышал, подумал что в роще завелся дикий лось.
Снова приложился к бутылке с ромом. Он уже заливался в меня как кола. Привык что ли? Некоторые пальмы стали расплываться перед глазами. Хотел опереться об одну чтобы пописать, но она отшатывалась от меня как испуганный жеребенок.
Время показывало «14:36». В пальмовой роще было жарковато. Изрядно вспотев, все-таки вышел к поселку.
Перед глазами десяток разноцветных неказистых домиков. Какие из фанерных листов, некоторые из потемневших досок. Крыши в основном покрыты огромными пальмовыми листьями.
Стрелка указывает на центр поселка. Подхожу к нужному дому.
– Тук-тук! – говорю громко. Стучать опасаюсь – вдруг домик рухнет!
В ответ – тишина. Раздвигаю бамбуковые занавески. Вхожу. Внутри сумрачно. Глаза еще не привыкли со света.
Слышу кряхтение. Смутные очертания мощного мужчины, встающего с простенькой кровати.
«Время сиесты,» – подумал я. – «Разбудил отца Анны.»
Моему малышу видимо стало интересно, почувствовал себя как дома в сумраке. Мышь выползла от воротника. Расправила крылья, заверещала.
– Святые небеса! – раздался испуганный низкий голос из сумрака. – Сгинь, нечистый!
В следующее мгновение Родриго подскочил с кровати, как ужаленный. Я только хотел сказать что это я, но он уже подлетел и с размаху впечатал кулак мне в нос.
Перед глазами все закружилось гораздо больше, чем было. В ушах зазвенел колокольный звон. Голову отбросило назад, я пошатнулся и упал навзничь.
Очнулся. Открыл глаза. Время «15:16». Лежу на земляном полу в хижине. На груди попискивает Малыш. Голова трещит. Нос ломит. Дышать трудно.
Попытался встать. Нащупал бутылку. Глотнул обжигающий алкоголь.
«Уф, вот встрял так встрял!» Встал, пошатываясь. Голова закружилась. Оперся о хлипкий столик, подождал пока пройдет.
Огляделся. Глаза привыкли к полумраку. В хижине никого. Две кровати, шкаф, стол, маленькая кухонька.
«Анна наверное на работе в гараже! Как я сразу не подумал?»
«Пойду в гараж!» – снова глотнул ром. – «Когда любишь нельзя терять время! Иначе поезд уйдет и пиши пропало!»
Покинул хижину дяди Родриго. Дотопал до гаража. Хорошо что он был совсем рядом.
Ворота обоих боксов были нараспашку. Оба пустовали. В левом на перевернутом ведре сидел Мучо. Протирал какую-то запчасть влажной тряпкой. Пахло бензином и маслом. Типичный запах автосервиса.
Мучо взглянул на меня. Глаза его округлились. Вскочил, опрокинул ведро. Оно с бренчанием откатилось.
Шофер мычал что-то, указывал на свои глаза. Затем метнулся к полкам с запчастями. Раскопал отломанное боковое зеркало. Подставил передо мной.
– У-у, – задумчиво протянул я. В отражении под моими глазами были синяки. Приличных размеров.
– Слушай, Мучо! – спросил я. – А где Анна?
Шофер показал на соседний бокс, изобразил руками руль и махнул в сторону выхода из поселка.
– Уехала с отцом, чтоли? – предположил я.
Мучо закивал.
– И куда они? В порт? – спросил снова.
Шофер кивнул утвердительно.
Из-под моего воротника выполз Малыш. Расправил крылья, зашипел. Мучо побледнел. Отшатнулся, перекрестился.
– Да не пугайся ты! – сказал я. – Это всего лишь Малыш! Будешь ром?
Протянул ему бутыль, но шофер испуганно замотал головой.
– Уф, ладно! – пробурчал я. – Пойду в порт! Любовь зовет!
Глотнул из бутылки. Икнул, выполз из гаража. Жара спадала. Время «16:04». Потопал по дороге.
Вдалеке разглядел парочку фермеров с кукурузных плантаций. Вроде они указывали на меня и крестились.
«Лояльность фракции „верующие“ понижена на 10 пунктов. „Верующие“ – 35 пунктов. Общая лояльность граждан понижена на 5 пунктов. Лояльность – 75.»
«А плевать!» – размышлял я. Ковылял по дороге. Почему то она плясала и извивалась под ногами. – «Проведу еще собрание! Похвалю всех, наобещаю че-нить! И наладится!»
Улыбка не сползала с лица. Глотнул еще рома, занюхал Малышом. Захотелось петь. Мышь пискнула в ухо.
– Когда я вижу, как ты танцу-уешь, малыш, ты меня волнуешь! – затянул я. – Когда ты смотришь так серьезно-о, малыш, я тебя люблю!
Дорога ползла под ногами. Поселок остался за спиной.
– Когда ты робко меня целу-уешь, малыш, ты меня волнуешь! – шел между холмов, вдалеке кукурузное поле. – Но не могу, не могу, извини, не могу-у!
Дошел до фермы. Солнце клонилось к закату. Коровы и козы все еще паслись в огромном загоне.
Помню что сильно потянуло передохнуть. Усталость прямо так и рубила спать. Дошел до длинного коровника. Увидел хлипкую лестницу с четырьмя перекладинами. Вскарабкался на чердак.
Он оказался завален сеном. Упал на него. Глотнул рома. И уснул.
Очнулся когда уже было темно. От резкой тяжести навалившейся на живот. Разлепил глаза.
Перед взглядом черная фигура, за которой видно краешек звездного неба. Гладкие прохладные ладони гладят мой живот. Рубашка уже расстегнута.
«01:24»
– Ты кто? – только успел прохрипеть. Во рту пустыня.
Мягкая ладонь накрыла мои губы.
– Ш-ш, – на лицо легли длинные волосы. Затем и тяжелые гладкие груди. Девушка задвигала бедрами, плотно прижатыми к моему телу. Левой рукой расстегнула ремень. Тяжело дыша, стащила штаны немного.
