Текст книги "Счастливая неприятность (СИ)"

Автор книги: Михаил Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Антонов М.А.

   Счастливая неприятность.

   Катерина стояла на автобусной остановке и не знала, что ей делать. Только что с ней произошла банальная неприятность: она отстала от своего автобуса.

   Старенький «пазик», лениво пыля по колдобинам деревенской грунтовки, только что скрылся за поворотом, увозя в своем душном чреве весь ее нехитрый багаж и дремавшую рядом с ним подружку Катерины– Маринку Филипенко.

   Черт ее дернул выскочить в этом поселке на поиски какой-нибудь газировки. Не могла потерпеть эту адскую духоту еще некоторое время. Самое обидное, что и газировки-то в магазине не оказалось, и автобус-то ее– тю-тю. Хорошо, хоть кошелек она с собой захватила... Интересно, а как же эта деревня называется?

   «Крайновка»– прочла она название поселка на станционной будке. Ну и название. Действительно, край света, да к тому же еще и безлюдный. Пока Катерина посещала магазинчик, все вышедшие здесь вместе с ней пассажиры давно разошлись в разные стороны, и теперь девушка оказалась на остановке совершенно одна. Нигде и никого. Окошко кассы автостанции было надежно закрыто массивной ставней, а ее входную дверь украшал солидный висячий замок. Даже расписания движения автобусов нигде не было видно. Из живых существ только две толстые утки важно копались в грязной канаве неподалеку.

   Да, такого приключения Катя Смирнова как-то не планировала. Ее отдых на северном Кавказе начинался весьма неожиданно. Всего неделю назад– 25 июня 1984 года– они с Маринкой Филипенко закончили наконец-то учебу на экономическом факультете ЛГУ. Отметив с группой это событие, Катерина поддалась на уговоры подруги и согласилась поехать вместе с ней на родину Марины в город Грозный.

   До этого Смирнова практически не бывала на юге и поездка на Кавказ, пусть даже на северный, показалась ей весьма занимательной.

   До столицы Чечено-Ингушской АССР они добрались поездом с пересадкой в Москве. Два дня с удовольствием побродили по его зеленым улицам, а потом Маринка предложила подруге новый план: углубиться, так сказать, в гущу местной экзотики и навестить ее бабушку, жившую в поселке Новый Бирюзяк на территории соседнего Дагестана.

   Филипенко так красочно расписывала рыбалку на тамошних озерах и поездки на мотоциклах к Каспийскому морю, которые им обязательно организует ее двоюродный братец Иван, так нахваливала бесплатные фрукты и овощи, произрастающие на бабкином огороде, что Катя сразу же согласилась продолжить вояж в глубь Кавказа.

   Поскольку прямого автобуса из Грозного до Бирюзяка не было, они доехали до Кизляра, где и сделали пересадку на автобус местных линий.

   Синий «пазик», набитый до отказа пассажирами и их мешками,– оказалось, что этим же рейсом возвращались местные селяне с кизлярского базара– показался девушкам душегубкой на колесах. Но вскоре более привычная к подобным путешествиям Маринка где-то через час задремала, а Катерина, мужественно терпевшая трудную поездку до злополучной Крайновки, не выдержала и выскочила на этой остановке купить себе какой-нибудь воды. Она отчетливо слышала, как шофер говорил кому-то, что простоит здесь десять минут, а сам укатил через шесть... И вот результат: она одна, без вещей, стоит на пустынной остановке под палящим южным солнцем и не знает, что ей предпринять.

   Для начала– решила девушка– надо было найти хоть кого-нибудь, кому можно задать несколько вопросов. При этом желательно было не удаляться особо от станции, вдруг будет еще один автобус.

   Можно было еще раз зайти в продмаг, чтобы там все выяснить о ближайшем рейсе. Но Катя уже умудрилась отстать от автобуса из-за нерасторопности и бестолковости тамошней продавщицы, поэтому туда она не пошла. Однако, стоять и ждать, неизвестно кого и неизвестно что тоже было бы нелепо. И Катя медленно пошла по первой же улице, пересекавшей шоссе, в надежде встретить осведомленного человека.

   К счастью, совсем рядом за большими щитами, повествующими о трудовых достижениях крайновских колхозников и рыбаков, она обнаружила автобус. Правда, он был без колес и выкрашен в ядовито-зеленый цвет, но в окошках его виднелись выцветшие ситцевые занавески, а над задней дверкой висела аккуратная табличка «Столовая».

   Катерина зашла туда и увидела в дальнем углу, там где раньше было место шофера, прилавок, за которым маячила буфетчица– полная женщина лет сорока в несвежем белом фартуке, а вдоль стенок бывшего салона стояло несколько столов, по которым среди крошек и капель разгуливали упитанные южные мухи. В столовой был только один посетитель– парень лет двадцати восьми, который в этот момент рассчитывался с буфетчицей.

   Парень взял свои сигареты и бутылки с минералкой, повернулся к Катерине лицом и пошел к выходу. Девушка, едва взглянув на него, сразу решила, что он– явно не местный. Во-первых, парень был одет так, как одеваются городские: в джинсы и модную светлую рубашку, а на ногах у него были импортные кроссовки и носки с входящим в моду люрексом. Деревенские кавалеры так днем не наряжаются. Во-вторых, парень явно не был лишен интеллигентности: увидев ее, он хотя и задержал на ней свой взгляд, но не дольше, чем того требовали приличия. Ну а если он не местный, то и приставать к нему с расспросами про автобус девушка не стала.

   Катерина подошла к буфетчице, которая, не обращая на девушку никакого внимания, принялась сосредоточенно мыть пивные кружки. Попросив у нее бутылку минеральной и стакан, девушка, наконец-то, утолила жажду, после чего завязала разговор, в ходе которого выяснила, что автобус на Бирюзяк, от которого она отстала, был в этот день последним. Теперь будет только завтра. Да, если невтерпеж, поутру можно будет поспрашивать в поселке на предмет попутной колхозной машины. Сейчас же попасть туда еще как-либо абсолютно нереально. Частника ловить, конечно, можно, только где его взять. У местных машин крайне мало, больше гоняют на мотоциклетах. И найдется ли еще желающий везти ее за пятьдесят верст в Бирюзяк. Проще переночевать здесь – и с утра в путь! На вопрос о гостинице буфетчица так добродушно рассмеялась, что сразу стала понятна вся нелепость вопроса. По поводу же ночевки можно попробовать обратиться к Некрасовой Мане, тетке Мане. Это на второй улице отсюда. Да там можно спросить у кого угодно, ее все тут знают. Уточнив кое-какие детали о расписании автобусов, Катерина вышла.

   Снаружи была все та же пустыня. Видимо, все попрятались от жары. Девушка дошла до второго перекрестка и встала в раздумье. Поскольку никакой нумерации домов не было видно, она никак не могла решить: направо ей надо было идти или налево.

   Ее проблему разрешил шпингалет лет восьми, сидевший на мостках у канавы, рассекавшей всю улицу на две половины, и внимательно следивший за поплавком самодельной удочки.

   – Мальчик, не скажешь, где тут Некрасова тетя Марина живет?– Катя почему-то решила, что Маня на нормальном языке должна зваться именно так.

   – Баба Марина, что ли? Да вон ее дом,– и он показал на противоположную сторону улицы.– А тетя Клава – вон там,– и он махнул в конец улицы.

   Пацаненок оказался словоохотливым.

   – А что, тут много Некрасовых?

   – Да хватает, я тоже Некрасов. Мой дед Петр ейному мужу деду Ивану был родный брат. Да только бабы Марины сейчас дома нет. Она в Кизляр на базар уехала. Последним автобусом приедет. Но у нее сейчас племянник из города живет. Дядя Вова.

   Все это было выдано за одну минуту. Катерина едва усвоила поток информации. Решив больше не отвлекать малолетнего рыбака от его занятия, она поблагодарила мальчика и, перейдя по мостку на другую сторону улицы, подошла к калитке.

   – Да вы не стучите, вас не услышат. Надо на баз зайти и в доме поискать,– дал совет мальчишка.

   Катерина так и сделала. Повернула ручку калитки и ступила во двор. Во дворе она неожиданно оказалась в тени. На пространстве между домом и глинобитным флигелечком, который оказался летней кухней, стояло несколько столбов с натянутой проволокой, по которой зеленым шатром разросся виноград. Несколько картинных кистей маняще висели прямо перед ней. Но виноград был зелен, еще не созрел.

   Девушка, поняв, что на кухне никого нет, прошла в глубину двора. Нашла дверь, ведущую внутрь дома, робко стукнула, а потом, приоткрыв ее, крикнула в проем:

   – Есть кто дома?

   Никто не отвечал. Она повторила вопрос громче.

   – Дома кто есть?

   – Кто там? Катюшка, ты что ли? Я здесь,– раздалось из-за угла.

   Удивившись такой фамильярности и тому, что ее здесь кто-то знает, Катерина завернула за угол и оказалась в саду. Среди яблонь и слив стоял тот самый молодой человек, которого она видела в столовой. Только теперь он был без рубашки и в тренировочных штанах. Не без удивления взглянув на незнакомку, парень продолжил методично выжимать какую-то железяку. Затем сказал:

   – А я думал, что это соседская девчушка– Катюшка– пришла,– он как-то очень по-доброму улыбнулся.– Я могу вам чем-то помочь?

   – Мне бы хотелось увидеть Некрасову тетю Марину.

   – Я за нее. Тетка в Кизляр уехала. Будет вечером. А в чем дело?

   – Мне сказали, что она на постой пускает. Я тут от автобуса отстала. В Бирюзяк ехала с подругой, выскочила в магазин газировки купить, а автобус того,– и она помахала рукой, как при прощании.

   – Да, история... Вообще-то, я ничего не знаю о ее такого рода деятельности. Сам приехал отдыхать только три дня назад. Но, возможно, тетушка и пускает. Давайте подождем, часа через три она вернется. Я думаю, что она не выгонит вас на улицу.

   Он перестал терзать железку, которая оказалась допотопным чугунным утюгом, и спросил, не смутит ли ее то, что он примет душ.

   Катерина не стала возражать. Тогда молодой человек снял штаны и, оставшись в одних плавках, облился водой из приготовленного заранее ведра. Фигура у него оказалась крепко сбитой, спортивной. Девушка отметила это с каким-то удовлетворением. Потом он обтерся, оделся и спросил, не хочет ли она есть.

   Катерина хотела, но, воспитанная в традиционном стиле, не могла сказать «да», но и говорить «нет» не хотелось, поэтому она просто пожала плечами, так что молодой человек мог понимать это, как угодно.

   Молодой человек понял, что резкого возражения не будет и пригласил ее к столу, располагавшемуся под виноградным шатром на летней кухне.

   – Кстати, я все еще не знаю, как вас зовут?– поинтересовался он, когда наша путешественница взяла в руки ложку.

   – Екатерина Сергеевна Смирнова,– сказала Катерина.

   Подумав, что это уж чересчур официально, добавила:

   – Можно Катя.

   – Вот это класс! Целых две Екатерины!– молодой человек рассмеялся.– Всю жизнь у меня не было знакомых с таким редким ныне именем. А стоило приехать в гости к любимой тетушке, появилось сразу две. А меня зовут Владимир Андреевич. Можно просто Володя.

   Что же, поглядим, что тут тетушка на обед оставила.

   Парень снял белую тряпицу со стола: под ней оказалась миска с салатом из огурцов и помидоров. Подав девушке ложку, он предупредил ее, что здесь все попросту, но, если ей неприятно есть с ним из одной посуды, он может дать ей отдельную тарелку.

   Она опять пожала плечами, и парень все-таки решил ей дать чистую миску. Потом был борщ. К счастью, его уже сразу разливали по отдельным чашкам. Борщ был с чем-то вкусным, но не с мясом.

   Хозяин объяснил Катерине, что это– рыба. Но, поскольку на уху это никак не походило, ему пришлось пояснить, что рыбой в Крайновке считают только осетра, белугу и севрюгу, а все остальное– «чистяк».

   За такой почти светской беседой и застала их соседская Катюшка. Она вошла без стука, по-хозяйски открыв калитку, будто ни в чем не сомневалась. Только увидев незнакомую, нездешнюю, красивую девушку она замедлила шаг и, внимательно оглядев ее, все же сказала:

   – Здравствуйте.

   Видно было, что она смущена, но, преодолев это смущение, она все же произнесла заранее приготовленную фразу со свойственным местным жителям забавным хгэкающим южно-русским акцентом:

   – Владимир Андреич, там Витька измаялся: кохгда, да кохгда вы к морю пойдете?

   – Да вот, Катюшка, тут у меня неожиданный гость появился.

   А потом объяснил старшей Катерине:

   – Я тут ребятне поход к морю обещал. А, может, и вы составите нам компанию? Или у вас проблема с купальником?

   – Нет, купальник как раз со мной, точнее на мне. А что, здесь море близко?

   – Да. Вдобавок еще и Каспийское. В Бирюзяке, куда вы следуете, на этот счет хуже. Там есть только Кордонка– мелкая узкая речушка да еще и дальние озера. А здесь такие пляжи!

   – Ну что ж, эта идея мне нравится,– согласилась Смирнова.

   Окунуться в прохладные морские волны в такую жару показалось ей не лишним. А то еще когда подвернется случай побывать на Каспийском море.

   – Я, пожалуй, тоже пойду,– вставила юная Катюшка.

   – Тогда скажи пацанятам, пусть собираются.

   Когда девушка ушла, он пояснил:

   – Тут мелкоте не разрешают одним к морю ходить, поэтому они всегда рады, когда приезжают отдыхающие, вроде меня. Со мной мамки их отпускают. В принципе, я уже готов, вот только сумку возьму.

   И он подхватил пакет, из которого высовывалось покрывало.

   Они вышли на жаркую улицу и пошли по пыльной дороге. У ближайшего угла их поджидала стайка мальчишек и девчонок лет шести– девяти. За главного среди них был тот самый веснушчатый рыбак. Ребятишки сначала замолчали, увидев дядю Вову не одного. Но поняв, что купание не отменяется, продолжили галдеж. Владимир представил им свою новую знакомую, и они все вместе попылили по улицам, переходя часто попадающиеся канавы по деревянным мосткам.

   Дорога оказалась неблизкой. Миновав последние дома, они вышли на пустошь, заросшую верблюжьей колючкой. По пути им дважды попадались небольшие, явно заброшенные, суда. Они вызвали удивление Катерины и напомнили ей дурацкую шутку про подводную лодку в степях Украины, ведь моря даже видно не было. Владимир ей пояснил, что когда-то они стояли на самом берегу, но море от них отступило. Уже много-много лет море уходит. Вернее, уходило. Когда он приезжал сюда два года назад, то оно было еще мельче, чем сейчас. А сейчас оно возвращается, и стало заметно полноводней, если так можно сказать о море.

   Ребятишки бежали вприпрыжку рядом. Самая маленькая девочка, лет шести, уже крепко держалась за руку Катерины и доверчиво делилась с ней своими маленькими тайнами.

   Пройдя еще немного, они, наконец, увидели море. Оно было голубым вдали и зеленоватым у берега. Волны накатывали одна за другой и местами на них появлялись белые гребни. А на горизонте маячило какое-то судно. Витька гордо сказал, что на этой фелюге рыбачит его отец.

   Место выбрали быстро. Благо, берег был пустынен.

   – Да-а, это не черноморское побережье Кавказа,– сделала вывод Катерина.

   – Конечно, здесь значительно лучше. Не надо биться за лежаки, по причине их отсутствия, но здесь нет и тамошних толп. Фрукты и овощи в деревне на порядок дешевле, жилье практически бесплатно. Если я когда-нибудь женюсь, то буду детишек возить к морю только сюда.

   «Ага, так он не женат»,– подумала Катерина,– «Интересно, интересно».

   – А здесь глубоко?– спросила она.

   – Нет. Мелко!– закричали ребятишки, врываясь в воду.

   Катерина разоблачилась и, аккуратно ступая по пляжу, пошла к воде.

   – Я догоню,– сказал Владимир, закуривая.

   Пляж был песчаный, с вкраплением мелких ракушек. Когда Катя вступила в воду, она поразилась необыкновенной ее теплоте и тому, что дно было мягким. Девушка подняла ногу и увидела, что ступня по щиколотку в грязи. Она с удивлением поглядела на Владимира.

   – Это только у берега ил,– ответил он.– Метров через десять он кончится. Там будет только песок.

   Катерина сделала еще несколько шагов и ил, действительно, кончился. Она пошла дальше, пытаясь зайти поглубже. Глубина сначала увеличивалась, дошла до середины бедра, а затем опять стало мелко– по колено. Катерина опять оглянулась на молодого человека, тот хитро улыбался. Она пошла дальше, но история повторилась. Она дошла уже до первых бурунов, когда Володя встал и быстро пошел за ней, что-то крикнув на ходу Витьке.

   – Настоящие глубины начинаются вон там, за третьими бурунами,– объяснил девушке догнавший ее Владимир.– Почему здесь и хорошо купаться с детьми.

   Они вместе прошли туда. Там вода была холоднее, чем прибрежная, но все равно приятная. От берега они отошли метров на семьдесят. Минут десять они плавали в теплой солоноватой воде, переговариваясь о пустяках. Потом, устав, решили идти к берегу.

   Ребятня, накупавшись, уже расположилась на песке и загорала.

   Владимиру и Катерине было видно, как к малышам подошла девушка.

   Это оказалась Катюша-младшая. Она скинула платье и тоже пошла в воду. Где-то на полпути до глубины молодые люди с ней встретились. Поравнявшись с Владимиром, Катюша выразила сожаление, что они уже выходят. При этом она внимательно рассмотрела Катерину. И этот пытливый взгляд выдавал ее. Девчонка смотрела на приезжую оценивающе, как на соперницу.

   Младшая проигрывала старшей по многим параметрам. Ее фигура еще была по-девичьи худа и неразвита, купальник закрытый, старенький и немодный. Да и где найдешь в этой глуши модный. И на что его купить, если в их семье было четверо детей, а она, старшая, еще не работает, а учится. И руки у юной Катюши были без маникюра. Попробуй подои корову с маникюром. А у этой – и тело, как на картинке, и грудь красивая, и ноги, и купальник, как в последнем номере моделей сезона. Катюшка видела этот журнал в ателье, когда была месяц назад в Махачкале. И стрижка у городской красивая...

   Девчонка тяжело вздохнула, к горлу подкатил комок. Хотелось зареветь. И, чтобы этого не произошло, она нырнула в набегавшую волну.

   Владимир повернулся к солнцу животом, Катерина спиной. Дети, сидевшие и лежавшие вокруг них, стали приставать к ней с вопросами, как ко всякому новому человеку.

   – Тетя Катя, а вы откуда приехали?

   – Из Ленинграда.

   – Вы там живете, да?

   – Нет, я там пять лет училась, а жила в другом городе.

   – А вы на кого учились?

   – Я экономистом буду на заводе. Уже распределение получила.

   – А наша Катька в медицинском училище в Кизляре учится,– пояснил Витька.

   – Ну что ж, хорошая специальность– сестра милосердия.

   – Она акушеркой будет,– добавила самая маленькая девочка– Машенька.

   – Тянут вас тут за язык,– сказала Катюша, выходя из воды и услышав, что речь идет о ней.

   – Вон видите, тучка,– показала она куда-то в море.– И волны усиливаются. Надо уходить, моряна начнется.

   Ребятишки заголосили: «Моряна, моряна,»– и стали собираться.

   Катерина молча поглядела на Владимира.

   Тот пожал плечами и сказал, что, наверное, местным понятно, о чем речь. И если они так говорят, то, пожалуй, пора действительно идти домой.

   Все быстро оделись, и малышня помчалась наперегонки к поселку. Со взрослыми осталась только шестилетняя Машенька. Катя-младшая, сначала хотела тоже задержаться, но поняла, что будет лишней, и быстро пошла вперед. Катя– старшая надела платье, но не стала обуваться. Ей захотелось, подобно убегавшим детям, пройтись по земле босиком.

   Владимир собрал одеяло, стряхнул его, и они пошли. Когда молодые люди поднялись с берега к дороге, они увидели, как ушедшую вперед Катюшу догнали два паренька на мотоциклах, о чем-то с ней поговорили, потом девчонка села сзади одного из них, и мотоциклисты умчались, поднимая тучу пыли. Вскоре за поворотом скрылись и остальные ребятишки. Володя, Катерина и Машенька, державшая девушку за руку, пошли одни.

   – Машенька, так что такое моряна?– спросила девушка.

   – Это когда ветер с моря,– пояснила девочка. Более вразумительного ответа от нее добиться не удалось.

   Они прошли полдороги до поселка, когда слова девочки стали оправдываться. Им в спину сильно подуло. Но что в этом было опасного, было пока непонятно. Потом воздух стал серым, солнце спряталось за тучкой или за облаком. Ветер дул не рывками, как обычно, а с постоянной силой. И тут неожиданно, словно манна небесная, с неба на них посыпался песок вперемешку с каплями то ли дождя, то ли морских брызг. Стало ясно, что моряна– это не только ветер с моря, а и пыльная буря, рождаемая этим ветром.

   – Да, искупались, называется,– произнес молодой человек.

   – Вся голова в песке,– произнесла Катерина.– Да ты не оглядывайся, песок в глазки попадет,– сказала она девочке.

   Она как могла, прикрывала ей головку и шейку своими ладонями.

   – Теперь мне понятно, почему местные женщины поголовно в платках,– добавила она через пару минут.– У вас можно будет дома голову помыть?

   Чувствуя свою вину за испорченную прическу, Владимир пообещал:

   – Организуем.

   – Возьмите,– добавил он и протянул девушке покрывало, на котором они загорали на берегу.

   – Поздно, хотя...

   И девушка укрыла этим покрывалом Машеньку.

   Владимир решил объясниться:

   – Я приезжаю сюда в третий раз, но впервые попадаю в такой переплет.

   Наконец, они добрались до села. На его улицах ветер дул слабее. Машутка, увидев свою хату, отдала покрывало девушке и убежала вперед. А когда наши герои добрались до дома тетушки Владимира, то ветер стих совсем, как по волшебству, и опять выглянуло солнце. Катаклизм продолжался минут двадцать.

   Зайдя во двор, Катерина спросила, где можно найти расческу.

   Владимир сказал, что в доме на комоде.

   Девушка прошла в дом, а молодой человек вышел со двора. Катерину ожидало новое разочарование. Волосы после купания в море расчесываться не желали. Подсыхая, они становились твердыми, как проволока. А тут еще новая напасть– девушка заметила, что платье, надетое на невысохшее тело и побывавшее в пыльной буре, в некоторых местах испачкано. Похоже, у нее сегодня несчастливый день. Прическа испорчена, платье грязное, от автобуса отстала. Хоть вешайся. Хорошее впечатление от купания пропало.

   Девушка вышла во двор. В саду она видела колодец, а на летней кухне – тазик. Она зачерпнула воды из колодца, налила в таз, намочила волосы и попыталась их намылить.

   Мыло упрямо не мылилось. От неудач можно было разреветься.

   Тут с улицы вошел Владимир. Он увидел ее неудачу и рассмеялся.

   – Это бесполезный трюк. Этой водой, Катенька, невозможно вымыть голову. Она слишком жесткая. И, кстати, не вздумайте ее пить. Расстройство желудка я вам гарантирую.

   – А что же пьют местные жители?

   – Ее, ее родимую. Но к ней нужно привыкнуть. Я за отпуск не успеваю. Поэтому покупаю в магазине минералку или пиво в буфете. Правда, здесь оно поганенькое. А еще аборигены любят пить вино. Самодельное. Благо, винограда много. Да ты, Катюша, не расстраивайся,– тут он первый раз назвал ее на ты и больше они не выкали.

   – Что же теперь делать?

   – У меня здесь припасено ведерко воды из артезианской скважины. Этой можно все: и мыть, и стирать, и пить. Кстати, платье тоже постирать не мешало. А то пыль на нем здорово осела. Давай так, я тебе сейчас чего-нибудь найду переодеться, а потом схожу на артезиан еще за чистой водой. Этим ведерком ты постираешься, а новой водой помоешь голову.

   Так они и поступили.

   Владимир отправился за водой. Неподалеку от дома, где ночевали водители междугородных автобусов, он приметил двух мотоциклистов. Но это были не те парни, что увезли младшую Катюшку. Владимир слышал, как один из них сказал другому:

   – Ее здесь нет. Где теперь искать будем?

   А вот ответа второго рокера Володя не услышал. На обратном пути улица уже была пустынна, и он про этих мотоциклистов забыл.

   Катерина, переодевшись в длинную для нее майку Володи и его же шорты, выглядела весьма соблазнительно: у нее были стройные ноги, а грудь, приятно для глаза, колыхалась под тонкой материей.

   На веревочке висели ее платье и купальник. Владимир хотел ей что-то сказать, какой-нибудь комплимент, но впервые почувствовал себя с ней скованно. И чтобы преодолеть эту скованность, он произнес:

   – Вот вода.

   Катерина помыла голову артезианской водой и стала расчесываться.

   Это очень красиво, когда женщина расчесывает волосы. Она поднимает обе руки вверх, грудь у нее становится рельефней и, глядясь в зеркало, женщина становится наиболее естественной. Ожидавший этого момента Владимир, достал откуда-то блокнот и автоматический карандаш...

   Катерина не замечала этого. Тут калитка открылась, и на пороге появился Витька с литровой банкой молока.

   – Дядя Володя,– сказал он, подходя к молодому человеку.– Мамка вам молоко прислала, как баба Марина велела. А еще баба Марина велела сказать, что сегодня не приедет. Приедет завтра. Мамка вернулась, а она нет. Она в Кизляре на колхозном дворе заночует. Ух, ты! Как здорово! Вы и танк можете хорошо нарисовать? А самолет?

   Молодой человек отложил блокнот и, приняв молоко, спросил:

   – А теперь поподробней, Гаврош, пожалуйста.

   – Мамка приехала одна,– Витька пытался говорить медленнее.– Баба Марина осталась в Кизляре, допродаст помидоры и приедет завтра. А вам велела принести молока.

   Девушка тоже подошла к столу и внимательно выслушала мальчика. Тут она заметила блокнот. Она взяла его в руки и спросила у Владимира:

   – Что будем делать?

   – Продолжать нашу культурную программу. Если уж я остался за хозяина, то будете снимать ночлег у меня. Спасибо, Витька, ты свободен, ты свою задачу выполнил. А машину я тебе потом нарисую.

   – Не машину, а самолет и танк.

   – Ладно, ладно и паровоз,– сказал художник, выпроваживая пацана. Надо было переварить информацию.

   – Хм,– сказала девушка, разглядывая блокнот.– Это, надо понимать, я? Похоже, как ни странно. Вы художник?

   После того, как мальчуган сообщил им о неприезде хозяйки, отношения у них опять стали как бы официальными.

   – Да, в те месяцы, когда я не торчу на море,– я художник. Я работаю в издательстве. Книги оформляю.

   – О, это интересно. У меня еще не было знакомых художников. Я имею в виду профессионалов,– девушка пролистала еще несколько страниц блокнота.– А это Катя– соседка яблоко грызет. Это Витек рыбу ловит,– она перелистывала блокнот.– Это опять Катюшка, Машенька, дед какой-то смешной.

   – Его я на автостанции в Кизляре увидел.

   – А это бабуля и есть твоя тетя?– спросила она.

   Он кивнул головой.

   – Здорово! Мне нравится.

   Вновь скрипнула калитка, и в ее проеме нарисовалась Катюшка. Она была в платье, которое можно было считать выходным, и в явно парадных туфлях.

   Катерина-старшая поняла уже, что девчонка ходит сюда не просто так. Женщины лучше понимают друг друга.

   – Владимир Андреевич, а вы сегодня в кино пойдете? Там картина хорошая– «Зимняя вишня», про любовь. А потом танцы будут.

   – Не могу же я гостью одну здесь бросить. Если только она пойдет,– посмотрел он на Катерину.

   Девушка нерешительно пожала плечами.

   – В принципе, можно и кино посмотреть. Хотя я его и видела уже.

   – Приходите обязательно,– и девчушка исчезла на улице.

   – Сдается мне, что эта девочка ходит сюда с какой-то целью,– закинула Катерина крючок.

   – Здесь это– нормально. Дальняя родственница, как-никак. Да и всем нам было когда-то семнадцать...– ответил художник.– А вообще-то, нам пора поужинать. Я прав?

   – Да, не мешало бы.

   – Молоко у нас есть, хлеб есть, борщ я, правда, в холодильник поставил. Катя, вон на тех грядках есть помидоры и огурцы. Сможешь нарвать их? А я пока схожу в дом.

   Через пять минут девушка помыла и нарезала овощи. Владимир вышел с блюдом и бутылками.

   – Здесь есть домашнее вино прошлогоднего розлива, попробуем?

   – Не знаю.

   – Да оно некрепкое,– и он разлил по стаканам.– А это балычок. Рекомендую.

   – А черной икры нет?– подковырнула Катя.

   – Сейчас не сезон. Ее надо заказывать браконьерам. Я тетушку озадачил, думаю к концу отпуска она достанет,– ответил Владимир на полном серьезе.

   – А есть знакомые браконьеры?

   – У меня ни одного. Но тетка-то знает, кто чем в деревне занимается.

   Ужин получился. Вина, правда, Катерина почти не пила.

   Платье высохнуть не успело. По причине неисправности телевизора, который хоть и говорил, но не показывал, все-таки решили идти в кино.

   Девушка поинтересовалась, как в поселке отнесутся к тому, что она будет в шортах. Катюшка, например, ее разглядывала в этом наряде очень уж придирчиво.

   Владимир ответил, что молодежь все же более-менее цивилизованная, поймут, что она не местная, и не осудят. Потом он рассказал, что в деревне довольно долго были экзотикой очки. Вот когда он приезжал сюда в детстве, на всю Крайновку был только один дедуля в очках, и все его знали. А теперь применение оптики не считается чем-то необычным. Нравы меняются. Правда, иногда не в лучшую сторону. Раньше в деревне на праздник пили только свое вино, а теперь вино стало хуже. Его варварски пытаются крепить табаком. И пьют все больше покупную водку. Да и тавлинов вот стало больше.

   Катерина переспросила: «Кого?» И Владимир пояснил, что здесь тавлинами местные старожилы называют все сорок племен Дагестана: и аварцев, и лакцев, и кумыков, и иже с ними. Раньше в поселке жили только русские, а сейчас сюда все больше переселяют горцев.

   Так за разговорами они дошли до клуба. Женщины, отдыхавшие после дневных трудов на лавочках возле своих хат, смотрели на них с любопытством, но вслед не шипели. На полпути им опять попались те же два мотоциклиста, которых Владимир встречал, пока ходил за водой. Парни критически поглядели на молодых людей.

   – Это тоже не она. Та должна быть в белом платье, а эта в футболке и с фраером,– сказал один из них, когда они разминулись.– Жалко, что эта краля не одна. Ладно, поехали домой, а то скоро стемнеет. Нет ее здесь.

   Возле клуба толпилась в основном молодежь. Катюшка стояла у порога в компании двух молодых парней примерно ее же возраста. Увидев Владимира и Катерину, она одновременно и обрадовалась и загрустила. Старшая из девушек с любопытством смотрела за сменой эмоций на лице младшей. «Славная девчушка,»– подумала она.-

   «Сколько непосредственности. И скрывать чувства еще не научилась.»

   – Привет, молодые, длинноногие, политически грамотные,– сказал Владимир и подал им руку.

   Юноши охотно поздоровались и стрельнули у него по сигаретке.

   – Это мой тезка и троюродный племянник– Вовка Некрасов, Катюшкин брат. А это– его дружок Санька,– представил их художник.– Что же вы, молодые люди, одну Катюшу от моряны спасли? Хоть бы еще кого из детей посадили,– упрекнул он их.

   Тут двери клуба открылись и народ повалил во внутрь. Катерина держала в руках кошелек, но Владимир не позволил ей его открыть. Правда, и он не мог почувствовать себя джентльменом, поскольку билет стоил всего лишь десять копеек.