Текст книги "22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка"

Автор книги: Михаил Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Как могло случиться, что это оказалось для нас неожиданным, что мы не имели ни практического, ни теоретического представления о возможности построения таких полос?

Несмотря на то, что мы запоздали с изучением опыта Запада, нам все же нужно скорее иметь документы и материалы, которые дают опыт современных войн. Сейчас идет война в Европе, мы не получаем зарубежных газет и журналов и не знаем, что там пишут, только из наших газет получаем краткие сводки. Вот это, тов. Сталин, и мешает нам следить за развитием военного дела за рубежом. …

Нашей разведке нужно широко нас ориентировать Я думаю, что можно нам давать информацию о том, что делается у наших соседей. Эти материалы есть, но они к нам не попадают»[25]25
  ⁵ Тайны и уроки зимней войны. Указ. соч. С. 450–455.


[Закрыть].

Начальник 5‐го Управления Проскуров, который также выступал на совещании, фактически признал критику деятельности военной разведки накануне и в ходе «Зимней войны», заявив следующее: «Я бы был очень рад, чтобы разведку, начиная с сегодняшнего дня, как следует потрясли, обсудили. Всякими вопросами занимались, а разведкой мало».

Однако, как следовало из выступления руководителя военной разведки дела обстояли не настолько плохо, по крайней мере, по утверждению самого Проскурова, чтобы разведку стоило обязательно «потрясти»:

«Что мы знали о белофиннах? Мы считаем, что для общих расчетов сил подавления противника разведка имела необходимые отправные данные. Разведка эти данные доложила Генштабу. Это не заслуга теперешнего состава Разведывательного управления, так как основные данные относятся к 1937–1938 гг. Мы знали к 1 октября 1939 г., что Финляндия создала на Карельском перешейке три оборонительных рубежа и две отсечные позиции. Первый оборонительный рубеж, предназначенный для частей прикрытия, располагался непосредственно около границы и упирался флангами в Ладожское озеро и Финский залив, имея в длину более 100 [км]. Его укрепления состояли главным образом из сооружений полевого типа: окопы стрелковые, пулеметные, артиллерийские. Были и противотанковые сооружения. Имелось также небольшое количество железобетонных, каменных и деревоземляных точек, общая численность которых доходила до 50. Это так называемое предполье.

Второй оборонительный рубеж, который был известен разведке на 1 октября… 1939 г. Второй оборонительный рубеж начинался от Финского залива и проходил через Ремнети, Сумма, Мялькел и другим пунктам и далее по северному берегу Сувантоярви. Общая система обороны строилась на создании 13 узловых сопротивлений, так называемых центров сопротивлений по использованию рек и озер.

Третий оборонительный рубеж был представлен узлом сопротивления в районе Выборга, в котором имелось до 10 артиллерийских железобетонных точек. К 1 октября 1939 г. было установлено наличие в укрепленных районах до 210 железобетонных и артиллерийских точек. Всего было 210 точек. Эти точки нанесены на схемы, был альбом, который, как говорил сам тов. Мерецков, все время лежал у него на столе.

МЕРЕЦКОВ. Но ни одна не соответствовала.

ПРОСКУРОВ. Ничего подобного. Донесения командиров частей и разведки показывали, что большинство этих точек находятся там, где указаны на схеме.

МЕРЕЦКОВ. Это ложь. В районе Суммы – 12 точек. Корна – 12.

ПРОСКУРОВ. Ничего подобного.

МЕХЛИС. Когда этот материал был передан Генштабу?

ПРОСКУРОВ. До 1 октября 1939 г. К этому же времени было известно, что финны развертывают большие строительные работы. Было известно, что финны развернули большие строительные работы именно летом 1939 г. Агентура доносила, что идет интенсивное строительство.

В течение лета 1939 г. в различных сводках было указано, что идет подвозка большого количества различного строительного материала. Точных данных во вторую половину 1939 г. мы не имели.

Все имеющиеся сведения об укреплениях и заграждениях были разработаны, нанесены на карту в Ленинграде и разосланы в войсковые соединения.

По людским ресурсам, что было известно, по данным разведки?

По различным справочникам, которые были изданы, нам было известно, что Финляндия располагает 600 тыс. человек военнообязанных. Военнообученных насчитывалось до 400 тыс. человек. …

Наконец, тов. Шапошников докладывал, что было 16 дивизий, у нас нет таких данных. Было 12 пехотных дивизий, 6 отдельных пехотных полков, до 30 батальонов, около 5 пехотных бригад.

СТАЛИН. В общем 18 дивизий.

ПРОСКУРОВ. Если свести в дивизии – до 18 дивизий»[26]26
  ⁶ Там же. С. 492–493.


[Закрыть].

В ходе выступления начальника военной разведки была вскрыта проблема информирования комсостава РККА о противнике, о чем упоминал Мерецков в своем выступлении, в целом и своевременного информирования, в частности:

«ПРОСКУРОВ. … Данные о пистолете «Суоми» были впервые в сборнике Разведупра, изданном в 1936 г. Подробные данные были даны в справочниках 1939 г. с фотографиями. …

ГОЛОС. Говорят, что пулемет «Суоми» испытывался у нас в 1936 г. Верно это или нет?

ГОЛОС. У тов. Шестакова[27]27
  ⁷ Шестаков – конструктор стрелкового оружия.


[Закрыть], есть у нас такой, данные эти можно получить. Он говорит, что эти пулеметы испытывал в 1936 г.

СТАЛИН. Это ничего не значит. Он может быть известен. 100-зарядный американский пулемет был известен, у чекистов был, но считали, что это полицейское оружие, что в армии это оружие никакого значения не имеет. Оказалось наоборот, что для армии пулемет – в высшей степени необходимое явление, а разведка представляла его исключительно с политической стороны, что для войны он не годится. Так было дело?

ПРОСКУРОВ. О тактике противника были некоторые материалы.

СТАЛИН. Когда издали брошюру о методах войны?

ПРОСКУРОВ. В декабре [1940].

СТАЛИН. Она, говорят, 5–6 лет пролежала.

ПРОСКУРОВ. Были и такие материалы.

СТАЛИН. Это брошюра, которая вышла через две недели после войны. Брошюра о том, как воевать с финнами.

ПРОСКУРОВ. Это не та брошюра, та еще позже вышла»[28]28
  ⁸ Тайны и уроки зимней войны. Указ. соч. С.494.


[Закрыть].

Из последующего диалога выяснилось, что вина в том что вся печатная продукция, имевшаяся в 5‐м управлении, не доводится до потребителя, а находится в архиве 5‐го управления, лежит в первую очередь на его начальнике, и нехватка кадров Проскурова никак не оправдывает:

«СТАЛИН. Эта брошюра вышла через две недели после войны. А почему не могла выйти за год?

ПРОСКУРОВ. Потому что лежала в архиве.

СТАЛИН. Ее военный атташе прислал.

ПРОСКУРОВ. Правильно.

СТАЛИН. Вы не могли пожаловаться, что в архиве лежала брошюра, тогда как нужно ее взять было вам как руководителю разведки.

ПРОСКУРОВ. В архиве есть много неразработанных ценных материалов. Сейчас разрабатываем, но там целый подвал, колоссальное количество литературы, над которой должна работать целая бригада в количестве 15 человек в течение пары лет.

ГОЛОС. Эта литература за это время устареет.

СТАЛИН. Брошюра о том, как будут воевать финны. Не насмешка ли это над всеми и над Красной Армией, что брошюра лежит год с лишним, 5 лет, другие говорят, и ее печатают только спустя две недели после войны, чтобы ею могли пользоваться в Красной Армии с запозданием?

ПРОСКУРОВ. Здесь умысла нет.

СТАЛИН. Мы не разведка.

ПРОСКУРОВ. Я вам докладываю, что в разведке в архиве сейчас имеется много материалов, которые мы обрабатываем. Материалов у нас очень много, и мы их в ближайшее время выпустим. Только как получается? То, что у нас имеется из материалов из-за границы, не делается достоянием широких масс. Если у нас идет война, мы должны сделать так, чтобы было известно все, то же самое, что делается за границей в военном мире»[29]29
  ⁹ Там же. С.495.


[Закрыть].

Последовавшая дискуссия вскрыла целый ряд проблем и, в первую очередь, стремление засекретить поступившую открытую информацию о вооруженных силах иностранных государств, что отбивало «охоту» знакомиться с такими материалами:

«ГОЛОС. Все засекречено.

ГОЛОС. Причем нужно прямо сказать, что за границей можно купить в витрине, то у нас это будет секретом для Красной Армии.

СТАЛИН. Это манера людей, которые не хотят, чтобы наша Красная Армия знала многое. Вот почему, видимо, у нас все секретное.

КУЛИК[30]30
  Кулик Григорий Иванович (28 октября (9 ноября) 1890, село Дудниково, Полтавская губерния, Российская империя – 24 августа 1950, Москва) – советский военачальник, Маршал Советского Союза. Член ВКП(б) (1917–1945), член ЦК ВКП(б) (1939–1942). Избирался депутатом Верховного Совета СССР. 24 августа 1950 года осуждён по обвинению в «организации заговорщической группы для борьбы с Советской властью» и расстрелян. После смерти Сталина реабилитирован за отсутствием состава преступления. Заместитель наркома обороны СССР и начальник Главного артиллерийского управления Красной Армии (1939–1941). В качестве заместителя наркома обороны СССР принимал участие в подготовке армейских и артиллерийских частей к советско-финской войне. По заявлению Н. С. Хрущёва, командовал провокационным обстрелом советской деревни Майнила, известному как «Майнильский инцидент», послуживший формальным поводом начала Советско-финской войны 1939–1940. В 1940 году «за образцовое выполнение боевых заданий командования в советско-финляндской войне» ему было присвоено звание Героя Советского Союза. 7 мая 1940 г. И. Кулику было присвоено звание Маршала Советского Союза.


[Закрыть]. Мы должны добиться такого положения, чтобы то, что сегодня появляется в печати за границей, было на следующий день известно нашей Красной Армии.

СТАЛИН. Нужно создать группу при Генеральном штабе, чтобы она пользовалась всеми материалами, чтобы она имела возможность посылать своих людей за границу, которые бы присылали материалы открыто, никаких секретов нет.

КУЛИК. У нас сейчас все засекречено.

СТАЛИН. Я не знаю, у вас вся власть была в руках, вы являетесь заместителем наркома, почему вы ничего не предприняли?

ГОЛОС. Иностранные военные журналы являются секретными для нашей Красной Армии.

ПРОСКУРОВ. Потому что в этих журналах есть всякая клевета о Красной Армии.

ГОЛОС. Нельзя Генеральный штаб держать в стороне. Материалы обязан обрабатывать Генеральный штаб».

Одновременно вскрывалась еще одна не маловажная проблема – поступавшая из Разведупра литература лежит «мертвым грузом»:

«ПРОСКУРОВ. Я могу только доложить: если бы здесь сидящие товарищи прочли хотя бы 20 % той литературы, которую рассылает Разведывательное управление, то ни у кого не было бы смелости сказать о том, что у нас в этом отношении ничего нет.

СТАЛИН. Все засекречено.

ПРОСКУРОВ. Кто запрещает читать секретную литературу?

ГОЛОС. Возьмите такое дело. За границей ежедневно выпускается бюллетень иностранных военных известий, а у нас в открытом виде он не распространяется.

СТАЛИН. Почему?

ПРОСКУРОВ. Там есть клевета на Красную Армию.

СТАЛИН. Интересные выборки нужно делать.

ПРОСКУРОВ. В зарубежном вестнике («Военный зарубежник» – М.А.) помещаются всякие иностранные статьи. …

ПРОСКУРОВ. Не читают разведывательных материалов. Вот я доложу, сводка по востоку и западу выпускается секретно, потому что тут дислокация частей, политико‐моральное состояние.

СТАЛИН. Это легально для всех издается?

ПРОСКУРОВ. Нет, секретно.

СТАЛИН. Почему?

ПРОСКУРОВ. Потому что тут дислокация германских частей.

СТАЛИН. Можно назвать сообщение несуществующей газеты, несуществующего государства, что-либо в этом роде, или по иностранным данным и т. д. и пустите это в ход. Надо уметь это делать. Форму можно снять, а существо оставить и преподать людям открыто, ведь есть у нас журналы, газеты.

ПРОСКУРОВ. Всем не секрет, что если на бумаге написано «секретно», то прочитают, а если простое издание, то говорят – это чепуха. (Смех) Я убежден, что большие начальники так относятся к этому»[31]31
  Тайны и уроки зимней войны. Указ. соч. С. 495–496.


[Закрыть].

И.В. Сталин сформулировал необходимость широко информировать комсостав РККА, убрав гриф «секретности» с издаваемой 5‐м управлением литературы, подчеркнув, что разведка включает в себя, в том числе сбор и получение материалов о вооруженных силах иностранных государств, которые появляются в прессе, печатаются в «открытых» специализированных изданиях:

«СТАЛИН. У нас очень большое количество комсостава – среднего состава, и для них надо открыть это. Надо форму убрать, а существо, все, что изложено, преподать людям, тогда наши люди будут знать, в чем дело. Надо открыто написать.

ПРОСКУРОВ. Тогда надо аппарат увеличить.

СТАЛИН. Если это нужно, увеличим.

СТАЛИН. Покажите результаты работы.

ПРОСКУРОВ. Ведь надо сказать, что толковой разведки у нас нет, значит, ее надо разворачивать, поэтому сейчас нужно больше людей, которые бы работали над разведкой. Мне так народный комиссар говорит: покажите прежде всего товар лицом, тогда дадим людей. Кто же будет показывать, некому показывать, людей недостаточно, они малоопытные, поэтому их надо готовить и иметь побольше (выделено мной. – М.А.).

СТАЛИН. Разведка начинается с того, что официозную литературу, оперативную литературу надо взять из других государств, военных кругов и дать. Это очень верная разведка. Разведка не только в том состоит, чтобы тайного агента держать, который замаскирован где-либо во Франции или в Англии, не только в этом состоит. Разведка состоит в работе с вырезками и с перепечаткой. Это очень серьезная работа. Смотрите, вот сейчас идет война, они будут друг друга критиковать и разоблачать, все тайны будут выносить на улицу, потому что они ненавидят друг друга. Как раз время уцепиться за это и сделать достоянием наших людей. Эта работа непосредственно разведки, самая серьезная. А вы это не считаете. Есть «Красная Звезда», она ни черта не стоит. Какая это военная газета? …

ПРОСКУРОВ. Я организовал проверку, как читают литературу. С литературой 5‐го управления знакомятся только отдельные командиры центральных управлений, отдельные руководящие работники штаба и лишь отдельные работники низового аппарата. Некоторые издания лежат по 3–5 месяцев в сейфе, что лишает возможности знакомить с этой литературой необходимый круг командиров. Они такую литературу, как боевой устав Франции, состояние войск и т. д., не говоря о литературе, имеющей косвенное отношение, не читают.

СТАЛИН. Надо уметь преподнести блюдо, чтобы человеку приятно было есть.

ПРОСКУРОВ. Если попадает материал, надо его читать. Он замечательно напечатан – с иллюстрациями, с картинками.

СТАЛИН. (Показывает книжку) Здесь напечатана дислокация германских войск?

ПРОСКУРОВ. Так точно.

СТАЛИН. Этого нельзя вообще печатать.

ПРОСКУРОВ. Нельзя и секретно?

СТАЛИН. Нужно широко распространять, какой тираж?

ПРОСКУРОВ. 3 тыс. Никто не может купить, все под номером, секретно.

СТАЛИН. Нельзя такие вещи излагать, вообще печатать нельзя, печатать нужно о военных знаниях, технике, тактике, стратегии, составе дивизии, батальона, чтобы люди имели представление о дивизии, чтобы люди имели понятие о частях, артиллерии, технике, какие новые части есть.

ПРОСКУРОВ. Есть.

СТАЛИН. Это [“дислокация германских частей”] нужно для Генштаба и высшего командного состава»[32]32
  Там же. С.497.


[Закрыть].

В ходе обсуждения была сделана даже попытка найти оправдание тому факту, что поступавшая из Разведупра секретная литература не находит применения у потребителя, что свидетельствовало о непонимании у командиров всех уровней необходимости изучать зарубежный опыт и об отсутствии организации такого изучения со стороны вышестоящего командования:

«МЕРЕЦКОВ. Там стоит гриф “секретно”, домой я не могу взять книгу, а на работе не могу читать, работой нужно заниматься, а поэтому эти книги лежат без всякого движения, никто их не читает (выделено мной. – М.А.). Я не имею права взять книгу домой, положить к себе в портфель, так как она считается секретной. Командир полка совсем не возьмет эту книгу. …

МЕРЕЦКОВ. Тогда разрешите брать эти книги для чтения, но только с оговоркой– не терять или что-либо другое сделать с тем, чтобы книги не лежали в библиотеке.»[33]33
  Там же. С.498.


[Закрыть].

Разведывательные сводки с грифом «секретно» выпускал не только Разведупр, но и разведотделы штабов приграничных военных округов, пользование и хранение которых были предусмотрены особыми правилами и знакомство с которыми также носило единичный характер[34]34
  «ПРАВИЛА пользования и хранения разведывательных сводок Разведотдела Штаба КОВО 1. Разведывательные сводки Разведотдела предназначены только для использования в оперативной, мобилизационной и учебной работе. 2. Начальники штабов частей и соединений обязаны докладывать содержание их командирам и обеспечить ознакомление с ними высшего и старшего начсостава. 3. Использование разведсводок для печати, снятие копий и вынос их из служебного помещения категорически воспрещается (выделение документа. – М.А.). 4. Использование для военно-научных докладов разрешается для узкого круга начсостава, без указания источника сведений. 5. Все лица, читающие разведывательную сводку должны расписаться в прилагаемом списке. Начальник Разведотдела Штаба КОВО Полковник Бондарев»
  Далее следовал список со следующими графами: №№ п/п; Дата чтения; Должность; Фамилия и инициалы; Роспись.
  https://ihistorian.livejournal.com/479610.html // Декадная. Разведывательная сводка № 14 Разведывательного Отдела Штаба КОВО на 10 мая 1941 г.


[Закрыть].

Как выяснилось из выступления начальника военной разведки на местах не читали не только секретную литературу, но и несекретную:

«ГОЛОС. Книги должны быть в штабе.

ПРОСКУРОВ. Чем же объяснить, тов. Воронов[35]35
  Воронов Николай Николаевич (23 апреля (5 мая) 1899, Санкт-Петербург, Российская империя – 28 февраля 1968, Москва, СССР) – советский военачальник, Главный маршал артиллерии (21 февраля 1944 года), Герой Советского Союза (7 мая 1965 года). 1937–1940 – начальник артиллерии РККА. Приказом Наркома Обороны от 13 июля 1940 должность начальника артиллерии была ликвидирована и была введена должность первого заместителя начальника Главного артиллерийского управления по боевой подготовке, на которую и был назначен Н.Н. Воронов. На этом посту он стал подчинённым заместителя наркома обороны маршала Г.И. Кулика.


[Закрыть], что из 50 переведенных статей в Артиллерийском управлении прочитано только 7 статей двумя лицами. Эти статьи без всяких грифов, несекретные.

ГОЛОС. Где это проверяли?

ПРОСКУРОВ. У нас.

СТАЛИН. Нужно заинтересовать людей.

ПРОСКУРОВ. И еще десятки примеров можно привести.

СТАЛИН. Нужно уметь преподнести.

ПРОСКУРОВ. Эти сводки преподносятся в хорошем виде.

СТАЛИН. Человек посмотрит и отбросит эту книгу, введение какое-либо сделали бы, что-ли. Нужно посмотреть.

ПРОСКУРОВ. Есть, слушаю.

СТАЛИН. Люди завалены работой, эту макулатуру не хотят читать, они ее отбрасывают…»[36]36
  Тайны и уроки зимней войны. Указ. соч. С.499.


[Закрыть].

В своем выступлении Мерецков затронул вопрос и об оперативной (агентурной) разведке:

«Мы обвиняли агентуру в том, что она нам не дала самых детальных сведений. Тут надо меру знать, агентуру нельзя всегда обвинять. У нас, например, был альбом УР противника, по нему мы и ориентировались. …

Нет, одних данных агентуры мало, нужна хорошая войсковая разведка. …. Агентура не всегда может дать точную точку расположения бетонного сооружения. Поэтому рассчитывать только на агентурную разведку нельзя. Я считаю, что всеми мерами нужно добиться научить войска вести разведку….

Нет у нас настоящей войсковой разведки так же, как, к сожалению, и агентурной»[37]37
  Там же. С. 464–465.


[Закрыть].

Как выяснилось из выступления Проскурова оперативная разведка в ходе «Зимней войны» понесла большие потери и, в первую очередь, из-за ошибок в ее организации, без учета оперативной обстановки, в которой ей предстояло действовать:

«ПРОСКУРОВ. Что делала разведка? Здесь товарищи говорили, что трудно было воевать. Я должен буду доложить, что для разведки были такие же сложные условия.

Мы за все время выбросили довольно круглую цифру агентов, и надо отметить, что из них большинство погибли. …

ПРОСКУРОВ. Все-таки нам кое-что удалось сделать. У нас были замечательные агенты– радиоосведомители, которые приносили сведения, сидя в тылу за 70 км, присылали замечательные радиограммы. Вот я зачитаю несколько выдержек. (Читает) Это не войсковая разведка, это люди, которые прыгали с парашютом, ходили по тылам и сообщали сведения через радиосредства (речь идет об агентах, которых забрасывали в тыл противника – М.А.). Правда, как я уже сказал, больше половины таких людей погибло, к сожалению. Почему? Прежде всего мы вынуждены были бросать людей вдали от населенных пунктов. Спускается он, берет лыжи и идет, видит ответвление от дороги, лыжный след, но ведь население организовано, войска нацелены, его по лыжным следам обнаруживают и нагоняют, а поскольку глубокий снег, без лыж нельзя идти, его ловят. Трудности были колоссальные и особенно на Карельском перешейке, где плотность войск была колоссальна.

СТАЛИН. Надо было в мирное время насадить.

ПРОСКУРОВ. В мирное время было насаждение. Разведотдел [штаба ЛВО] здесь допустил большую ошибку, рассчитывали, что движение войск будет похоже на то, какое было во время западной компании, и послали туда агентов, дали явку не на нашу территорию, а на пункты, находящиеся на территории противника. Через 10 дней, мол, придем в такой-то пункт и доложишь материал, а выхода наших частей в эти пункты не состоялось.

СТАЛИН. Глупо.

ПРОСКУРОВ. Конечно, глупо. Надо сказать, что наши разведчики были заражены тем же, чем и многие большие командиры, считали, что там будут с букетами цветов встречать, а вышло не то. Поэтому я прошу разрешить коренной вопрос относительно хозяина разведки. Хозяин разведки в Красной Армии должен быть, и командиры всех степеней должны будут заниматься разведкой по существу. Иначе мы будем и дальше сталкиваться с таким же делом, как и теперь. Тысячи товарищей с мест пишут, что войсковые разведчики занимаются всем, чем угодно: он и ординарец, он и временно замещает командира, уходящего в отпуск, из оперативного и прочих отделов. Кроме того, нам нужно, тов. Сталин, убедительно прошу, создать в мирное время под различными шифрами такие учебные роты, учебные подразделения, которые были бы готовы вести разведку в военное время».

И.В. Сталин возвращается к теме необходимости насаждения агентуры на территории вероятного противника еще в мирное время:

«СТАЛИН. В мирное время сажайте людей, заранее надо сажать людей. …

СТАЛИН. Надо, чтобы они язык населения знали. Что Вы русских бросите в тыл, ничего они не знают– языка не знают, нравы не знают. Разведчики язык должны знать. Сколько людей Вы послали в Финляндию теперь в мирное время? Не посылали и не думаете посылать.

ПРОСКУРОВ. Разведчиков посылаем.

СТАЛИН. Нет, неверно, не посылаете, а Финляндия послала человек пять разведчиков, мы поймали, двоих убили. Уже перебросили. Берут наши паспорта, что угодно и посылают. Вы не засекречивайте это дело, а докладываете. Мы хотим знать, кого Вы посылаете. А то Вы возьмете русских во время войны, перебросите их в тыл, а языка они не знают. Ведь Вы в хайло бросаете. Он два слова не скажет, сразу его возьмут и разоблачат. Надо знать, кого бросать, надо делать это умело. Представьте нам список кого куда посылаете. Мы хотим знать. Если Вы говорите, что получены сведения из источника, то это на нас действия не производит, мы смеемся над этим. Давайте нам список в Главный Военный Совет (данная практика, в случае ее реализации, была чревата возможной расконспирацией агентуры – М.А.).

ПРОСКУРОВ. Я рад, что этим вопросом Вы интересуетесь, потому что после этого дело пойдет лучше. Здесь говорили, что надо посылать корреспондентов, мы это делаем. Тут комбриг предлагал свои услуги, у нас таких данных куча: поедет человек, посмотрит где что делается. Посмотреть конструкцию этого ДОТа, узнать план точного расположения– это другое дело. У нас был такой курьез: Скорняков[38]38
  Скорняков Николай Дмитриевич (пс.: Метеор) 24.03.1906-г. Белгород – 1979. Русский. Из рабочих. Генерал-лейтенант авиации (1961). В Советской Армии с 1926. Член компартии с 1927. Окончил железнодорожную школу на станции Белгород (1926), Военно-теоретическую школу ВВС РККА в Ленинграде (1926–1927), 2-ю Военную школу летчиков им. Осоавиахима в г. Борисоглебске (1927–1928), Инженерно-командный факультет Военно-воздушной академии им. проф. Н.Е.Жуковского (1933–1936), Академию Генерального штаба (1938–1939). Слесарь депо станции Белгород (1923–1926). Инструктор 1‐го разряда, командир звена, командир отряда 2‐й Военной школы летчиков (декабрь 1928 – январь 1932). Командир 51‐й тяжело-бомбардировочной авиаэскадрильи. Помощник по авиации военного атташе при полпредстве СССР в Германии (август 1939 – июнь 1941), резидент военной разведки. В распоряжении РУ Генштаба Красной Армии (июнь – август 1941). Участник Великой Отечественной войны. В распоряжении Управления ВВС Красной Армии (август – ноябрь 1941), заместитель начальника штаба ВВС Приволжского ВО (ноябрь 1941 – февраль 1943), начальник оперативного отдела ВВС Южного фронта ПВО (февраль 1943 – февраль 1944), заместитель начальника штаба ВВС Юго-Западного фронта ПВО (февраль 1944 – май 1945). После войны в 1950-е – начальник 9‐го научно-испытательного центра истребительной авиации войск ПВО в Курске. Награжден орденом Отечественной войны I‐й ст. (1945), двумя орденами Красной Звезды (оба в 1944).


[Закрыть] прислал телеграмму. А Кулик звонит– прикажи Скорнякову прислать чертежи и конструкции. Но этих сведений он дать не может. Это надо делать иначе и эту проблему мы не можем решить посылкой туристов.

СТАЛИН. Вы ошибаетесь, потому что шифром по телеграфу все нельзя передать, нужно вызвать человека сюда, пусть он схематически расскажет, мы его будем допрашивать, он наивный человек. По телеграфу все нельзя передать. …

СТАЛИН. По телеграфу нельзя все сказать, нельзя сказать все шифром. Вы – люди из разведки, должны знать, как это делается, я не разведчик. Вот об этом нужно было бы сказать»[39]39
  Тайны и уроки зимней войны. Указ. соч. С. 503–504.


[Закрыть].

Проскуров в своем выступлении отметил также, что «войсковой разведкой никто не занимается»:

«ПРОСКУРОВ. И самое тяжелое положение, которое мы имеем, это то, что нет подготовленных кадров разведчиков. Я прошу, чтобы вопрос об организации разведки и подготовки разведчиков был рассмотрен Главным военным советом. Генеральный штаб должен иметь аппарат, который бы отвечал за подготовку разведчиков всех родов войск. На практике же получается разрыв. В мирное время разведчиками никто не занимается. В военное время разведкой вынуждено заниматься 5-е управление, не имеющее аппарата для руководства войсковой разведкой и полномочий на это.

Во время финских событий разведотдел Ленинградского округа забрала себе 7-я армия, остальные армии остались без кадров разведчиков и набирали, кого попало. Подготовленных имелось один-два человека. В силу этого разведку армии не могли развернуть в течение одного-двух месяцев. Агентурные отделения состояли из оперативных пунктов (из трех-четырех человек). Конечно, они не могли удовлетворить армию.

СТАЛИН. Что вы предлагаете, как улучшить это?

ПРОСКУРОВ. Я предлагаю принять один из вариантов: или сосредоточить всю разведывательную работу в одних руках, как это делается в иностранных армиях, там имеются так называемые 2‐й департамент или 2-е бюро в составе Генерального штаба. У нас создано 5-е управление, которое должно сосредоточить всю разведку. В нем необходимо создать аппарат, который будет отвечать и руководить войсковой разведкой. Или оставить за 5‐м управлением только агентурную разведку.

В Генеральном штабе должен быть такой порядок, чтобы был аппарат, который будет руководить и заниматься разведкой и в мирное, и в военное время. …

ПРОСКУРОВ. Проверил, куда же пропадают сводки, оказалось, что они не передаются, так как работники Генштаба во главе с тов. Смородиновым[40]40
  Смородинов Иван Васильевич (19 [31] августа 1894, село Матаки, Спасский район, Татарстан – 8 ноября 1953 года, Москва) – советский военачальник, генерал-полковник (1941). С октября 1938 – заместитель начальника Генерального штаба РККА.
  С декабря 1939 – начальник штаба 7‐й армии. В этой должности принимал участие в советско-финской войне.


[Закрыть] считали – какое дело 7‐й армии, что делается на участке 8‐й армии. Это идиотство. Как же так, командование армии должно было знать, что делается на соседнем участке? Я считаю, что этот вопрос нужно изменить коренным образом. Нужно повернуть мозги нашим большим и малым командирам к разведке, заставить разведкой заниматься. У нас нет точных статистических данных, сколько тысяч жизней мы потеряли из-за отсутствия разведки. …».

На совещании также вскрылось, что командиры, направляемые в командировку за границу, боятся выполнять отдельные поручения в интересах разведки:

«МЕРЕЦКОВ. Если посылаешь командира с посылкой за границу, командир боится идти в такую разведку (выделено мной. – М.А.).

СТАЛИН. Не надо связываться с сетью, а одиночкой действовать, как турист.

МЕРЕЦКОВ. Командиры боятся идти в такую разведку, ибо они говорят, что потом запишут, что они были за границей. Трусят командиры.

ПРОСКУРОВ. Командиры говорят так, что если в личном деле будет записано, что был за границей, то это останется на всю жизнь. Вызываешь иногда замечательных людей, хороших, и они говорят, что угодно делайте, только чтобы в личном деле не было записано, что был за границей.

СТАЛИН. Есть же у нас несколько тысяч человек, которые были за границей. Ничего в этом нет. Это заслуга.

ПРОСКУРОВ. Но на практике не так воспринимается. …»[41]41
  Тайны и уроки зимней войны. Указ. соч. С.502.


[Закрыть].

В ходе выступления начальника 5‐го управления И.В. Сталин высказал, как могло показаться, справедливые замечания в адрес достоверности информации, поступившей из Лондона:

«СТАЛИН. У Вас есть один агент в Англии, как его фамилия, Черний[42]42
  Черний (Черный) Иван Иосифович. 11.01.1894, Люблинская губерния – 31.01.1943. Русский. Из крестьян. Комбриг (28.11.1935) В РККА с 1918. Член компартии с 1918. Окончил Теоретическую школу авиации при Политехническом институте в Петрограде (1915), Псковскую военную авиационную школу, Курсы усовершенствования высшего комсостава (октябрь 1924 – июнь 1925), восточный факультет Военной академии им. М. В. Фрунзе (1927–1929). В службе с января 1915. Охотник, летчик 1‐го армейского авиаотряда. Старший унтер-офицер. Участник Гражданской войны (1918–1922), воевал на Актюбинском, Оренбургском, Закаспийском и Ферганском фронтах, участвовал в Сванетской и Душетской операциях. Военный летчик 15‐го, 43‐го разведывательного авиаотрядов (март 1918 – июнь 1920), начальник 43‐го, 25‐го разведывательных авиаотрядов (июнь 1920 – январь 1922), награжден золотыми часами «за боевые заслуги». В распоряжении штаба Воздушного флота Северокавказского ВО (январь – март 1922), военный летчик 1‐й легкой авиационной эскадрильи (март – июнь 1922), командир разведывательного крыла Грузинской эскадрильи (июнь 1922 – январь 1923), командир и комиссар авиаэскадрильи Грузинской стрелковой дивизии (январь – июнь 1923), командир Грузинской авиационной эскадрильи (июнь 1923 – июнь 1924), в распоряжении начальника ВВС СССР (июнь – август 1924), командир 15‐го отдельного разведывательного авиаотряда, врид старшего начальника Витебской авиагруппы (август – октябрь 1924). Командир 1‐й разведывательной авиаэскадрильи «Ультиматум», 5‐й истребительной авиаэскадрильи, эскадрильи Военной школы воздушного боя (июнь 1925 – март 1927), в той же школе начальник учебного отдела, заместитель начальника школы и комиссар (март – октябрь 1927). Командир 22‐й авиаэскадрильи (июнь 1929 – декабрь 1931), 25‐й авиабригады, крупного авиационного соединения (декабрь 1931 – сентябрь 1936). Военно-воздушный атташе при полпредстве СССР в Англии (сентябрь 1936 – май 1940). «В конце 1936 г. в Лондоне появился… военный, которого я всегда вспоминаю с большой теплотой и уважением, – авиационный атташе Иван Иосифович Черний… В течение последующих четырех лет [он] был военным дипломатом: сначала как авиационный атташе, а затем в 1937–1940 гг., ввиду отсутствия военного и морского атташе, еще и как их заместитель. То была очень трудная и сложная задача, но Черний справлялся с ней хорошо… Как человек Черний производил очень приятное впечатление – умный, тактичный, хорошо разбирающийся в политике и убежденный советский патриот» (И. М. Майский). Он был также участником советско-чехословацкого сотрудничества в области разведки. Начальник курса Военно-воздушной академии им. проф. Н. Е. Жуковского. Награжден двумя орденами Красного Знамени (1920,1923). Репрессирован 07.06.1941. Умер в тюрьме. Реабилитирован.


[Закрыть], кто он такой?

ПРОСКУРОВ. Он уже здесь, это не агент, военно-воздушный атташе, комбриг Черний.

СТАЛИН. Он писал, что через несколько дней будет большой налет авиации на нефтепромыслы Баку. Через несколько дней, он писал, сообщит подробности. Прошло шесть дней, прошли две-три недели, а дополнений никаких нет.

ПРОСКУРОВ. Он приехал и ничего не мог сообщить.

СТАЛИН. И этот Черний, человек, которому Вы верите, сообщил, что 12 тыс. цветных войск вводится в Румынию. Я говорю, что этого не может быть. Вы спорите, что он честный человек. Я говорю, что честный человек, но дурак. (Смех)

ПРОСКУРОВ. Тов. Сталин, Вам известно, в каком мы находимся положении?

СТАЛИН. Вот Вы его посылаете, пускай он скажет, что по некоторым данным, будет налет на Баку, а у вас просто сообщается: будет налет, по достоверным источникам, подробности будут сообщены через несколько дней. Вы его спросили – верно ли, он ответил – верно, а потом оказалось, что никакого ввода войск не было, а таких источников будет много. Я боюсь, что если ваши агенты будут так и дальше работать, то из их работы ничего не выйдет.

ПРОСКУРОВ. Классификация донесений у нас большая: заслуживающие внимания, доверия, надежные и прочее, но целый ряд материалов вызывает сомнение, и их мы проверяем. Ошибки, конечно, не исключены.

СТАЛИН. Нужно было написать, что эти данные предварительные, или проверяются, или, что эти данные еще не подтверждены, а что же получается, что в Англии сидит человек и пишет то, что ему говорит тот, которому все это может быть выгодно, ему, может быть, это нужно.

ПРОСКУРОВ. Так и вышло, эти данные исходили от Батлера (заместитель министра иностранных дел Англии, отъявленный антисоветчик. – М.А.).

СТАЛИН. Чей же он разведчик тогда?

ПРОСКУРОВ. Чей угодно, только не наш. Известно, что бывает, когда тов. Бочков (В. М. Бочков, в 1939–1940 гг. начальник 4‐го (Особого) отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР. – М.А.) частенько сообщает, что такой-то, сидя в заключении, на раздумье, вспомнил еще, что он выдал такого-то Джека, такого-то Ромэна и т. д., а они сидят и дают сведения.

СТАЛИН. Где сидят?

ПРОСКУРОВ. Там [за рубежом], под разными крышами»[43]43
  Тайны и уроки зимней войны. Указ. соч. С. 501.


[Закрыть].

В вышеперечисленном диалоге Проскурова со Сталиным проявилось отношение последнего к разведке, к ее руководителю, в части невысокой оценки его деятельности, и недоверие к поступавшей информации из разведывательных источников.

Упреки Сталина были обоснованы лишь отчасти.

Обещанной бомбардировки англичанами, так и не произошло. Однако это не значило, что она не готовилась[44]44
  «С открытием военных действий (30 ноября 1939 г.) между Финляндией и СССР французское и британское правительство заявили о своем намерении оказать немедленную и эффективную помощь Финляндии поставками самолетов и вооружением. Первые поставки будут подготовлены к переброске к 20 декабря». «Помимо помощи техников и вооружением, а также уже осуществляемой помощи переброской добровольцев [французских]» 5 февраля 1940 г. Верховным военным советом союзников было принято решение об участии в операциях и отправке англо-французских войск в Финляндию. Предполагалось, что англо-французский экспедиционный корпус будет насчитывать 150 тысяч человек, в том числе 100 тысяч выделяла Великобритания и 50 тысяч – Франция.
  19 января 1940 г. премьер – министр Франции Э. Даладье подготовил записку «о предполагаемой операции по вторжению в Россию с целью уничтожения нефтяных источников». В своей записке Даладье обращался с просьбой к главнокомандующему сухопутными союзными войсками во Франции и заместителю председателя Высшего военного совета генералу М. Гамелену, а также к главнокомандующему ВМС Франции адмиралу Ж. Дарлану «подготовить свои соображения» по поводу предстоящей операции в трех вариантах:
  «1-я гипотеза – перехват в море нефтеналивных судов, направляющихся в Германию. Речь идет в первую очередь о немецких судах. Эта гипотеза не предусматривает военных действий против России;
  2-я гипотеза – прямое вторжение на Кавказ;
  3-я гипотеза – минуя прямые действия против России, действовать путем поддержки освободительного движения мусульманских народностей на Кавказе».
  А 24 января начальник имперского генерального штаба Великобритании генерал Э. Айронсайд представил военному кабинету меморандум «Главная стратегия войны», где указывал следующее: «при определении нашей стратегии в создавшейся обстановке будет единственно верным решением считать Россию и Германию партнерами». Айронсайд подчеркивал: «На мой взгляд мы сможем оказывать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с большего количества направлений и, что особенно важно, нанесем удар по Баку – району добычи нефти, чтобы вызвать серьезный государственный кризис в России». Айронсайд отдавал себе отчет, что подобные действия неизбежно приведут западных союзников к войне с СССР, но в сложившейся обстановке считал это совершенно оправданным. В документе подчеркивалась роль английской авиации для осуществления этих планов и в частности указывалось, что «экономически Россия сильно зависит в ведении войны от снабжения нефтью из Баку. Этот район находится в пределах досягаемости бомбардировщиков дальнего действия, но при условии, что они имеют возможность полета над территорией Турции или Ирана».
  Таким образом, был практически сформирован единый фронт западных государств для «крестового похода» против СССР.
  Заключение с Финляндией 12 марта 1940 г. мирного договора не сняло с СССР проблему противостояния с англо-французскими союзниками. Правительственный кризис во Франции привел к падению кабинета Э. Даладье, обвиненного в недостаточной помощи Финляндии, и к власти пришло правительство во главе с П. Рейно.
  Между тем, подготовка к воздушному удару по центрам нефтедобывающей промышленности на Кавказе отнюдь не прекратилась. Уже 22 марта 1940 г. главнокомандующий сухопутными вооруженными силами союзников генерал Гамелен представил председателю совета министров Франции Рейно записку, в которой подчеркнул следующее: «Выступление союзников против русских нефтяных районов на Кавказе имеет целью: либо лишить Германию нефти, которую она получает с Кавказа, либо лишить Россию сырья, необходимого для ее экономики, и тем самым поколебать мощь Советского государства».
  «Воздушные действия франко-британских сил по осуществлению операции “Кавказская нефть” будут направлены исключительно против нефтеочистительных заводов и портовых сооружений городов Батуми – Поти – Грозный – Баку. … Для проведения операции будет использовано от 90 до 100 самолетов в составе 6 французских групп и 3 британских эскадрилий». – Отмечалось в протоколе заседания координационных групп в Ставке главнокомандующего военно-воздушными силами Франции от 5 апреля 1940 г.
  17 апреля 1940 г. главнокомандующий французскими войсками в восточном районе Средиземного моря генерал Вейган запиской главнокомандующему сухопутными войсками генералу Гамелену доложил о ходе разработки «плана операции бомбардировки нефтяных районов Кавказа» следующее: «Чтобы не ошибиться, срок завершения подготовки операции лучше всего назначить на конец июня – начало июля (выделено мной. – Прим. авт.). … Операция должна быть проведена массированными налетами в течение нескольких дней».
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Том I. Накануне. Книга первая (ноябрь 1938 г. – декабрь 1940 г.). М., 1995. – 361–362,374-375, 381–383; Степанов В. Кавказский вариант//Авиамастер № 1/2003. С. 32


[Закрыть].

Машина подготовки нападения на СССР объединенными военно-воздушными силами Великобритании и Франции была запущена. Разведка, получая отдельные фрагменты подготовки нападения Англии и Франции на Советский Союз, не смогла их составить в целостную картину, отследить нарастание угрозы, поэтому предоставив достоверную информацию и получив грозную отповедь вождя, вообще, перестала отслеживать обстановку, что только по счастливой случайности не имело драматических последствий.

Упоминая о «зарубежном вестнике» – «Военном зарубежнике», Проскуров не смог объяснить, что именно этот журнал, в большей степени, а также журнал «Военная мысль» отвечают требованиям Сталина об информировании комсостава РККА в «открытых» изданиях о процессах, происходивших в вооруженных силах иностранных государств, и в первую очередь в третьем рейхе. Материал для этих публикаций в журнале добывался в первую очередь сотрудниками аппаратов военных атташе за рубежом.

Первый номер «Военного зарубежника» – органа Отдела иностранной военной печати при Военной академии РККА, был издан в 1921 году. В 1926 году в результате военной реформы выпуск журнала был приостановлен. Вновь он стал выходить в 1931 году.

В № 12 журнала за 1935 следующим образом определялась редакционная политика журнала: «“Военный зарубежник”, являясь сборником переводных статей и др. материалов иностранной военной печати, имеет своей задачей ознакомление широких кругов читателей, особенно начсостава РККА, с важнейшими произведениями иностранной военно-научной мысли.

Объем сборника 7 п. л.

Программа “Военного зарубежника”.

Тенденции строительства и применения вооруженных сил за рубежом в стратегической, оперативной и тактической областях.

Применение новых военно-технических средств и происходящая в связи с этим эволюция в области организации вооруженных сил, оперативного искусства и тактики.

Проблема будущей войны.

Особенно важные и интересные материалы по империалистической и гражданской войне за рубежом и колониальным войнам. Лучшие образцы иностранных военно-исторических описаний, резюмирующих оперативный и тактический опыт.

Библиография книжной и журнальной иностранной военной литературы. Причем в достаточно полном для справок объеме»[45]45
  «Подписная цена [Военного зарубежника]. На весь 1936 г. (12 номеров сборника) – 24 руб. На 6 мес. (6 номеров сборника) – 12 руб. На 3 мес. (3 номера сборника) – 6 руб. Цена отдельного номера – 2 руб.». Военный зарубежник. № 12. 1935. Свободная подписка на журнал стала возможной только с декабря 1973 года, после смены названия на «Зарубежное военное обозрение» (до этого попытка выписать на почте встречала отказ, если человек не являлся командиром Красной Армии (в последующем офицером ВС Союза ССР) – подписаться свободно было невозможно.


[Закрыть].

Материалы на иностранных языках для перевода и последующей публикации поступали в Военную академию РККА из Разведывательного управления, куда они направлялись преимущественно из зарубежных военных аппаратов.

В 1935 году тираж «Военного зарубежника» составлял 6000 экземпляров, в 1936 и 1937 годах – 7000 и 7200 экземпляров, соответственно[46]46
  Летопись периодических изданий СССР в 1935 г. М., 1935. – С.24; летопись периодических изданий СССР в 1936 г. М., 1936. – С.25; летопись периодических изданий СССР 1937 г. М., 1939. – С.19.


[Закрыть].

В 1941 году выпуск журнала был «признан нецелесообразным … в рамках кампании по демонстрации миролюбивых намерений СССР»[47]47
  Издательство «Красная звезда» возобновило выпуск журнала только в 1956 году в качестве журнала Министерства обороны СССР.


[Закрыть].

В начале 1937 года вышел первый[48]48
  Хотя свое название журнал получил 1 января 1937 года, днем основания «Военной мысли» официально считается 1 июня 1918 года. На этот счет есть приказ Министра обороны СССР от 9 марта 1966 года № 42 «Об объявлении годовщины журнала “Военная Мысль”». В этом приказе говорится, что журнал «Военная Мысль» – основной военно-теоретический орган Министерства обороны – по своим задачам является прямым преемником журнала «Военное дело», первый экземпляр которого вышел в свет 1 июня 1918 года, После революции Всероссийский главный штаб издает приказ от 14 мая 1918 года № 275, в котором предписывается приступить к изданию еженедельного военно-научного, литературного и иллюстрированного журнала под названием «Военное дело». Интересна сама история переименования журнала. Приказа на сей счет в архивах не обнаружено, но известно, что этому предшествовало. Так, в марте 1936 года в журнале «Война и революция» была опубликована возмутительная, по оценке Политуправления РККА, статья Лямина «Военные работы Фридриха Энгельса», после чего последовала докладная наркому К. Ворошилову. Вот несколько строк из этого документа, подписанного начальником Политуправления РККА армейским комиссаром 1 ранга Я. Гамарником: «…Тот факт, что читая и редактируя эту статью, Т[оварищ]. Эйдеман пропустил ее в печать, свидетельствует об отсутствии у него элементарного понимания. Совершенно ясно, что оставлять Т. Эйдемана после всего этого редактором журнала “Война и революция” никак нельзя. Прошу Вашего разрешения о немедленном снятии его с этого поста. Одновременно считаю необходимым поставить перед Вами вопрос о превращении журнала “Война и революция” в Орган Народного Комиссариата обороны Союза, освещающий теоретические вопросы военного дела. При этом полагаю необходимым изменить название журнала. Назвать его следует как-нибудь поскромнее…». Первый состав редакции журнала «Военная мысль»: ответственный редактор: армейский комиссар 2‐го ранга М.М. Ланда; члены редколлегии: армейский комиссар 2‐го ранга И.Е. Славин, комкоры Б.М. Фельдман и Р.П. Эйдеман и комдив А.М. Вольпе. Приказом народного комиссара обороны СССР маршала И. В. Сталина № 8 от 5 марта 1945 года была дана отрицательная оценка деятельности журналов «Военная мысль» и «Военный вестник» и поставлены задачи на будущее: «Журнал “Военная мысль” по своему содержанию не отвечает поставленным перед ним задачам по разработке вопросов военной теории и идеологии, совершенствования военных знаний офицерского состава и генералов Красной Армии. В журнале “Военная мысль” недостаточно разрабатываются вопросы проблем ведения войны, стратегии и оперативного искусства, военно-теоретического и практического наследства выдающихся русских полководцев, т. е. упускаются как раз те вопросы, которые должны быть основными для этого журнала. Иностранный отдел в журнале либо отсутствует вовсе, либо преподносит читателям статьи иностранных авторов без критики встречающихся в них неверных и даже вредных положений. Отдела критики и библиографии в журнале нет. Редколлегия журнала «Военная мысль» не справляется с возложенными на нее задачами, тем более, что ряд ее членов находится на фронтах и по существу в редакции не работает. Редколлегия журнала не обеспечила должного руководства журналом и не организовала авторский коллектив, способный создать авторитетный руководящий журнал Красной Армии. …
  В целях улучшения содержания журналов «Военная мысль» и «Военный вестник», повышения их роли в деле разработки военной теории, совершенствования военных знаний и воспитания офицерского состава Красной Армии, – приказываю:
  1. Журнал «Военная мысль» выпускать как орган Народного комиссариата обороны СССР 1 раз в месяц, объемом 6 печатных листов, тиражом 15 000 экземпляров. Общее руководство журналом возложить на начальника Генерального штаба. Основными задачами журнала «Военная мысль» поставить: разработку вопросов военной теории и идеологии; разработку основных проблем войны, строительства вооруженных сил, стратегии и оперативного искусства; разработку вопросов взаимодействия родов войск и подготовки общевойсковых командиров; разработку теоретического и практического наследства выдающихся русских полководцев и военных деятелей; освещение и критику взглядов зарубежных военных авторитетов; изучение иностранных армий и их боевого опыта. В журнале иметь постоянные отделы: военно-исторический, иностранной военной информации, критики и библиографии. Содержание журнала рассчитывать на руководящие кадры от дивизии и выше. …
  2. Увеличить авторский гонорар за номер журнала «Военная мысль» с 14 000 руб. до 35 000 руб., … и гонорар за оформление на номер журнала «Военная мысль» с 2000 руб. до 5000 руб. … На редактирование и консультацию материалов предусмотреть для журнала «Военная мысль» 10 000 руб. … Из указанных сумм производить выплату гонорара членам редколлегий за редактирование материалов. 4. Генерал-лейтенанта Вечного П. П., как несправившегося со своими обязанностями, освободить от редактирования журнала «Военная мысль». Ответственным редактором журнала «Военная мысль» назначить генерал‐майора Таленского Н. А., освободив его от должности редактора газеты «Красная Звезда». … 6. Редакторам журналов и начальнику Управления военного издательства НКО СССР генерал‐майору Копылову улучшить оформление обоих журналов и сократить срок прохождения их в производстве».


[Закрыть] номер ежемесячного журнала «Военная мысль», орган Народного Комиссариата Обороны СССР. «Новый военно-научный журнал “Военная мысль”, созданный по инициативе товарища Ворошилова», ставил перед собой следующие основные задачи:

«1. Разработку основных проблем военного дела в свете учения Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина.

2. Освещение вопросов стратегии и оперативного искусства, тактики и организации войск в соответствии с требованиями современной войны.

3. Обмен опытом и широкий показ наилучших методов боевой подготовки войск, командного и начальствующего состава.