Текст книги "«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы"

Автор книги: Михаил Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Пролог
«Японская угроза»

(О’Конрой Т. 1933 г.)

1. «… Основная цель [Японии] – так или иначе, тем или иным способом захватить столько советских территорий, сколько удастся, и нанести такой удар по советской стране, какой только окажется возможным»

(из вступительной речи 8 октября 1946 г. на Токийском процессе обвинителя от Советского Союза С.А. Голунского)

Внешняя политика СССР традиционно опиралась на два ленинских принципа: пролетарского интернационализма и мирного сосуществования двух систем.

В.И. Ленин и его соратники считали, что Октябрьская революция положила начало переходу всего человечества к коммунизму, и им нужно продержаться у власти всего несколько недель, в крайнем случае – несколько месяцев до выступления европейского пролетариата. Но вопреки их расчётам революция 1918 г. в Германии в социалистическую не переросла, а провозглашённые в 1919 г. Советские республики в Бремене и Баварии, Венгрии и Словакии, просуществовали совсем недолго. Поражение советских республик, однако, не поколебало уверенности вождей Октябрьской революции в своей исторической правоте.

6 ноября 1920 г. на заседании Пленума Моссовета, посвящённом третьей годовщине Октябрьской революции, В.И. Ленин сказал: «Мы побеждаем в течение трёх лет. Это является гигантской победой, в которую раньше никто бы из нас не поверил. Три года тому назад, когда мы сидели в Смольном… если бы в ту ночь нам сказали, что через три года будет то, что есть сейчас, будет вот эта наша победа, – никто, даже самый заядлый оптимист, этому не поверил бы. Мы тогда знали, что наша победа будет победой только тогда, когда наше дело победит весь мир, потому что мы и начали наше дело исключительно в расчёте на мировую революцию»[2]2
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. (5-е изд.) М., 1970. Т. 42. С.1–6.


[Закрыть].

Сразу после окончания Первой мировой войны, в марте 1919 г. в Москве по инициативе Ленина состоялся I (учредительный) конгресс Коммунистического Интернационала, в который вошли многие левые социалистические партии Европы и Азии, перешедшие на большевистские (коммунистические) позиции. В уставе, принятом на II конгрессе в августе 1920 г., говорилось: «Коммунистический Интернационал ставит себе целью: борьбу всеми средствами, даже и с оружием в руках, за низвержение международной буржуазии и создание Международной Советской республики как переходной ступени к полному уничтожению государства. Коммунистический Интернационал считает диктатуру пролетариата единственным средством, дающим возможность освободить человечество от ужасов капитализма. И Коммунистический Интернационал считает Советскую власть исторически данной формой этой диктатуры пролетариата»[3]3
  Второй конгресс Коминтерна. Июль-Август 1920 г. / Под ред. О. Пятницкого, Д. Мануильского, В. Кнорина, Б. Куна, М. Зоркого. М., 1934. С. 535.


[Закрыть].

«По существу дела Коммунистический Интернационал должен действительно и фактически представлять собой единую всемирную коммунистическую партию, отдельными секциями которой являются партии, действующие в каждой стране. Организационный аппарат Коммунистического Интернационала должен обеспечивать труженикам каждой страны возможность в каждый данный момент получить максимальную помощь от организованных пролетариев остальных стран»[4]4
  Там же. С. 535–536.


[Закрыть].

Идейно-политически, организационно и материально Коминтерн был неразрывно связан с российской компартией, с Советским Союзом, что выразилось в полной зависимости Коминтерна и его руководящих органов от советской внешней политики[5]5
  Адибеков Г.М., Шахназарова Э.Н., Шириня К.К. Организационная структура Коминтерна. 1943–1945. М., 1997. С. 3–4.


[Закрыть]. С момента своего основания Коминтерн использовался Советской Россией как инструмент вмешательства во внутренние дела целого ряда государств мира.

Принцип пролетарского интернационализма вступал в прямое противоречие с принципом мирного сосуществования с капиталистической системой. Этим объясняется непоследовательность внешнеполитических акций РСФСР. Но политика Запада в отношении Советской России была не менее противоречивой. С одной стороны, Запад стремился держать её в политической и экономической изоляции, с другой – ведущие державы мира были заинтересованы в компенсации своих материальных потерь, связанных с революцией; они ставили целью вновь получить доступ к утраченным сырьевым ресурсам, обеспечить проникновение в страну иностранных капиталов и товаров.

И.В. Сталин детально разработал ленинское положение о неизбежности империалистических войн, сформулировав ряд тезисов, касающихся международных отношений: войны неизбежны пока существует империализм и «чтобы устранить неизбежность войны, нужно уничтожить империализм»[6]6
  Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. М., 1952. С. 36.


[Закрыть]; СССР окружён непримиримыми врагами, поэтому искреннее сотрудничество с ними невозможно; «Октябрьская революция создала в лице пролетарской диктатуры мощную и открытую базу мирового революционного движения, которой она никогда не имела раньше и на которую она может теперь опереться»[7]7
  Еремин А.Г. Идеология и прагматизм во внешней политике СССР 1945–1964 годов // Вестник Чувашского университета. № 1. 2012. С. 22–25.


[Закрыть]. И.В. Сталин считал, что даже активное движение за мир не способно предотвратить новые империалистические войны, а Советский Союз неизбежно будет втянут в любой значительный международный конфликт. Говоря о неизбежности войн между капиталистическими государствами, Сталин имел в виду и неизбежность войн между капиталистическими странами и Советским Союзом[8]8
  Там же.


[Закрыть].

Согласно сталинской концепции, опасность для СССР представляли не только отдельные иностранные державы, такие, как Германия и Япония, но всё его «капиталистическое окружение». На совещании работников оборонной промышленности 14 июня 1934 г. Сталин, в частности, заявил: «У нас капиталистическое окружение, значит, мы окружены врагами, врагами цивилизованными и более культурными, чем мы, врагами опытными, которые ни перед чем не остановятся»[9]9
  Невежин В.А. «Если завтра в поход…»: Подготовка к войне и идеологическая пропаганда в 30-х – 40-х годах. М., 2007. С. 92.


[Закрыть].

С начала 1930-х годов руководство Советского Союза жило в ожидании агрессии не только на Западе, но и на Дальнем Востоке. Донесения разведки, военной и политической, свидетельствовали, что Япония готовилась воевать с СССР, что позднее было подтверждено материалами Международного военного трибунала в Токио.

Все 1930-е годы военная разведка ставила своей целью выявить, нападёт ли Страна восходящего солнца на Советский Союз в текущем году, и если не нападёт, как сложится ситуация в следующем году. Разведкой и руководством страны эта угроза расценивалась как реальная. Вместе с тем сама Япония, готовясь воевать со страной Советов, не задавалась вопросом, подкреплены ли её планы материальными и людскими ресурсами, в каком состоянии находится группировка войск в Маньчжурии, располагает ли она для ведения наступательных операций необходимым количеством дивизий, подготовлена ли инфраструктура театра военных действий, соответствует ли вооружение и боевая техника современным требованиям и как соотносятся её показатели с подобными показателями Красной Армии.

К войне с превосходившим её по всем показателям противником Япония не была готова. Её безрассудство и авантюризм в этом вопросе объясняются следующими обстоятельствами: победой в Русско-японской войне 1904–1905 гг. против превосходившего по силам противника; успешной на первых порах интервенцией на российском Дальнем Востоке в 1918–1922 гг.; оккупацией Маньчжурии ограниченным контингентом японских войск (что не могло не вскружить голову командованию Квантунской и Корейской армий); отсутствием решительного противодействия при вторжении японцев, в нарушение Портсмутского договора, в Северную Маньчжурию с занятием в 1932 году Харбина, главного города Китайско-Восточной железной дороги (СССР не ввёл войска в Северную Маньчжурию, как во время конфликта на КВЖД в 1929 г., когда Особая дальневосточная армия разгромила войска китайского милитариста Чжан Сюэляна); продажей Советским Союзом КВЖД в 1935 г. подконтрольному Японии государству Маньчжоу-Го; попустительством японскому вторжению со стороны западных держав. Отсюда некритичный подход к оценке собственных сил и средств, а также сил и средств противника, и даже затянувшаяся война с Китаем, развязанная в 1937 г., не отрезвила японское военно-политическое руководство.

Планы вторжения Японии в СССР, которые регулярно корректировались и менялись в соответствии с изменившимися условиями, предусматривали нанесение поражения Советскому Союзу на Дальнем Востоке (а в ряде случаев и в Сибири) в ходе быстротечной кампании. Основное отличие японских планов от германской Директивы № 21 состояло в том, что они не были подкреплены мощным «кулаком» пехоты, бронетанковых соединений и авиации, оснащённых современным оружием и техникой, и существовали только на бумаге.

Командование Квантунской и Корейской армий нередко начинало боевые действия по своей инициативе, и вместо наказания за подобные инициативы высшее руководство страны временно отстраняло военачальников от должности. Это означало, что локальный вооружённый конфликт мог в любой момент перерасти в большую войну.

Советская разведка была не в состоянии вскрыть тот факт, что Япония не готова к развязыванию войны. В своих донесениях разведчики ограничивались констатацией того факта, что Япония готовится к войне с Советским Союзом, но в текущем году на СССР не нападёт. Правда, в этом были и положительные стороны: благодаря существовавшему напряжению, на Дальнем Востоке была развернута сильная группировка вооружённых сил Красной Армии, создан военно-промышленный комплекс, не зависевший от функционирования Транссибирской магистрали, подготовлена инфраструктура и т. д.

В своей вступительной речи на Токийском процессе обвинитель от Советского Союза С.А. Голунский подчеркивал: «В течение всего периода, охватываемого обвинительным актом (с 1928 г. – вплоть до капитуляции Японии. – М.А.), характер и формы японской агрессии против Советского Союза менялись. Оставалась неизменной только основная цель – так или иначе, тем или иным способом захватить столько советских территорий, сколько удастся, и нанести такой удар по Советской стране, какой только окажется возможным»[10]10
  Кошкин А.А. «Кантокуэн» – «Барбаросса» по-японски. Почему Япония не напала на СССР. М., 2011. С. 303.


[Закрыть].

Ещё более адекватной оценкой стратегии Японии по отношению к Советскому Союзу в 1930-е годы стало высказывание на допросе бывшего начальника штаба Квантунской армии генерал-лейтенанта Хикосабуро Хата 28 февраля 1946 г. в Хабаровске: «Действия Японии, совершаемые в то время в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол, носили провокационный характер, и эта провокация не была рассчитана на Большую войну. Основная цель, которую Япония преследовала в то время, заключалась в захвате вооружённой силой части территории. То есть действия Японии в данном случае можно сопоставлять с действиями шелковичного червя, постепенно поедающего лист тутового дерева (выделено мной. – М.А.)»[11]11
  Мозохин О.Б. Противоборство. Спецслужбы СССР и Японии (1918–1945). М., 2012. С. 391.


[Закрыть].

Японское руководство предпочитало не замечать опасность перерастания пограничных конфликтов (например, в районе реки Халхин-Гол в 1939 г.) в полномасштабную войну. И ещё: наличие прожорливого «шелковичного червя» на восточных границах Советского Союза облегчало для Германии ведение боевых действий против СССР. В телеграмме в Токио от 15 мая 1942 г. Риббентроп признал, что сам по себе факт концентрации японских войск на советско-маньчжурской границе облегчал положение Германии, «поскольку Россия, во всяком случае, должна держать войска в Восточной Сибири для предупреждения японо-русского конфликта»[12]12
  Кошкин А.А. «Кантокуэн» – «Барбаросса» по-японски. Почему Япония не напала на СССР. С. 324.


[Закрыть].

Японские планы войны против СССР были наступательными, а отнюдь не планами «стратегической обороны», как это пытались представить адвокаты японских подсудимых на Токийском процессе. Возможно, при определённых обстоятельствах оборонительная стратегия оправдывает наступательные операции и, может быть, предусматривает их проведение. Однако, как отмечалось в Приговоре международного трибунала для Дальнего Востока (по делу главных военных преступников), такие планы «были “оборонительными” только в искажённом смысле слова, поскольку предусматривали защиту “императорского пути”, то есть экспансию Японии за счёт своих соседей на азиатском континенте»[13]13
  Милитаристы на скамье подсудимых: По материалам Токийского и Хабаровского процессов. М., 1985. С.146.


[Закрыть].

Оценку «агрессивной политики Японии на Дальнем Востоке» дал в собственноручных показаниях и командующий Квантунской армией генерал Ямада Отодзо 8–9 апреля 1946 года: «В начале эры Мэйдзи, около 1867 г., в Японии ещё не было трудностей вследствие перенаселённости страны. Тем не менее, уже тогда, с точки зрения национальной обороны, слабым местом обороны считалось наличие влияния третьих стран в Корее, на Сахалине, Курильских островах и т. д. Вот почему после 1867 г. в Японии неоднократно обсуждался вопрос о необходимости насаждения нашего влияния в Корее, вследствие чего в 1894–1895 гг. возникла Японо-китайская война. Тогда же между Россией и Японией существовало расхождение в вопросе о принадлежности островов Курильской гряды и Южного Сахалина.

В Японии было немало людей, которые старались упрочить национальные права путём экспансии в сторону Курильского архипелага и Сахалина с тем, чтобы усилить оборону севера и колонизировать эти земли.

В последующее время между Россией и Японией была достигнута договорённость относительно разграничения территорий. Несмотря на это Япония хотела обладать Сахалином как в интересах национальной обороны, так и экономики. Поэтому на Портсмутской конференции 1905 г. Япония одним из условий заключения мира выдвинула требование о присоединении к ней Сахалина и получила его южную часть. Однако в первую очередь последующая экспансия была устремлена в направлении Маньчжурии и Кореи. Это было вполне естественно в силу географического положения данных стран. Военные приготовления Японии имели своей целью выполнение указанных национальных задач, и объектом военных мероприятий была армия Китая, а затем русская армия на Дальнем Востоке.

Японо-китайская война была первым шагом по применению реальной силы Японии для устранения из Кореи влияния Китая. Для выполнения национальной политики экспансии в сторону материка японская армия была увеличена с 7-ми дивизий до 13. В итоге Японо-китайской войны Китай уступил Японии Формозу [Тайвань], признал самостоятельность Кореи. Таким образом, до некоторой степени положение Японии было упрочено. Тем не менее, Япония не смогла овладеть какой-либо частью Маньчжурии. Затем постепенно объект вооружённых приготовлений стал перемещаться на Россию. Русско-японская война была начата Японией с целью изгнания русского влияния из Маньчжурии и Кореи…

В результате Русско-японской войны Япония получила от России Южный Сахалин, чем упрочила национальную оборону на Севере, приобрела Ляодунский полуостров и часть Китайско-Восточной ж. д. на юг от Чанчуня, уничтожив влияние России в Южной Маньчжурии. Таким образом, Япония создала себе базу для агрессии в сторону материка. Регулярная армия Японии была увеличена до 19 дивизий, из которых одна дивизия была расквартирована в Южной Маньчжурии как опора для расширения здесь сферы японского влияния.

Захват Кореи был только частью тех задач, которые были поставлены перед экспансией Японии на материке. Это означало, что Япония овладела опорным пунктом для продвижения в Маньчжурию.

В 1905 году Япония… использовала создавшееся после войны положение для неожиданного объявления Кореи свои протекторатом. Тогда же было создано Корейское генерал-губернаторство, а в 1910 году Япония окончательно захватила Корею. Захват Кореи и приобретение Южной Маньчжурии укрепили плацдарм для последующей японской агрессии в сторону материка.

С захватом Кореи численность квартирующих там вооружённых сил Японии была увеличена на 2 дивизии. Армия в Корее стала передовой линией подготовки вооружений против России и Китая.

В 1918 году, воспользовавшись тем, что силы Советской России ещё не были на должной высоте, Япония отправила в Сибирь экспедиционные войска. Интервенция преследовала следующие цели: оказание помощи чехословацким силам и создание белогвардейского государства под японским влиянием и покровительством. Япония держала свои войска на Дальнем Востоке четыре года и эвакуировала их вследствие экономической неурядицы в самой Японии и под давлением частей Красной Армии…

Экспедиционные силы того времени состояли из 3-й, 5-й, 7-й, 11-й и 12-й дивизий. Закончив интервенцию, Япония вывела войска из Сибири в 1922 году…»[14]14
  Мозохин О.Б. Противоборство. Спецслужбы СССР и Японии (1918–1945). С. 419–421.


[Закрыть]

Мирный договор между Россией и Японией, заключённый в Портсмуте 23 августа (5 сентября) 1905 года[15]15
  Сборник договоров России с другими государствами. 1856–1917. С. 337–342.


[Закрыть] предусматривал следующие серьёзные уступки:

1) полную свободу для проведения японской политики в Корее;

2) уступку «с согласия Китайского Правительства» Порт-Артура, Талиена и прилегающих территориальных вод, а также все права, преимущества и концессии, все сооружения и имущество на данной территории;

3) безвозмездную уступку «с согласия Китайского Правительства» железной дороги между Чан-чунь (Куан-ченцзы) и Порт-Артуром и все её разветвления со всеми принадлежащими ей правами, привилегиями и имуществом, а также всех каменноугольных копей, принадлежащих «означенной железной дороге или разрабатываемых в её пользу»;

4) уступку «в вечное и полное владение» южной части острова Сахалин и всех прилегающих к ней островов по пятидесятой параллели северной широты.

Согласно Портсмутскому договору, Россия и Япония «взаимно» обязались: «1) Эвакуировать совершенно и одновременно Маньчжурию, за исключением территории, на которую распространяется аренда Ляодунского полуострова, согласно постановлениям дополнительной I статьи, приложенной к сему Договору, и 2) Возвратить в исключительное управление Китая вполне и во всём объеме все части Маньчжурии, которые ныне заняты русскими или японскими войсками или которые находятся под их надзором, за исключением вышеупомянутой территории». В сентябре 1931 года эту статью мирного договора Япония нарушила.

Интервенция на Дальнем Востоке проходила в два этапа. С 1918-го по март 1920-го в ней участвовали государства Антанты; с апреля 1920-го по октябрь 1922-го – только Страна восходящего солнца, заинтересованная в новых территориальных приобретениях. Речь шла о российских землях не только на берегах Тихого океана, но и в Забайкалье.

Уже в октябре 1917 г. «Союзный Высший совет согласился пригласить Японию оккупировать Владивосток и обеспечить движение по Транссибирской ж. д. При этом услуги Японии союзникам должны были быть компенсированы частью Сибирской территории. Но президент Вильсон воспротивился этому плану, задержал на несколько месяцев экспедицию, пока, наконец, не победила его идея союзной интервенции»[16]16
  Иоган Е., Танин О. Когда Япония будет воевать / Пер. с англ. М., 1936. С. 25.


[Закрыть].

4 апреля 1918 года во Владивостоке были убиты двое японских служащих коммерческой компании. На следующий день под предлогом защиты своих подданных японцы высадили в городе десант; вслед за ними высадились англичане.

Начальник английского экспедиционного отряда полковник Джон Уорд рассказывал: «При высадке своих войск во Владивостоке Япония представила командующему областью через своих дипломатических агентов ряд предложений, которые отдавали под её контроль русские приморские области. Командующий русскими войсками попросил, чтобы эти предложения были изложены письменно, и японский агент после некоторого смущения согласился на это при условии, что первый пункт предложений не должен рассматриваться как окончательный, но только как предваряющий другие. Первое предложение состояло в следующем: Япония обязуется уплатить командующему 150.000.000 р. (по старой валюте), взамен чего последний должен подписать соглашение, предоставляющее Японии владение всеми береговыми и рыбными правами вплоть до Камчатки, вечную аренду Инжильских копей и всё железо (исключая принадлежавшее союзникам), находящееся во Владивостоке.

Командующий оказался честным человеком и сообщил в своём ответе, что не представляет русского правительства и не может подписать акта, отчуждающего собственность или права России. Ответ Японии был краток и красноречив: «Берите наши деньги и подписывайте соглашение, риск относительно законности мы поделим пополам»[17]17
  Уорд Дж. Союзная интервенция в Сибири 1918–1919. Записки начальника английского экспедиционного отряда полковника Джона Уорда / Предисл. И. Майского. Петроград, 1923. С. 162.


[Закрыть].

Не оставляя мысли провести интервенцию самостоятельно, Япония вела сепаратные переговоры с белогвардейским командованием. Начальник японской военной миссии при Временном Правителе генерал-лейтенанте Д.Л. Хорвате (10 июля – 13 сентября 1918 г.) предлагал помощь на следующих условиях:

«1) Япония производит интервенцию в Сибири одна;

2) Япония получает северную часть Сахалина;

3) Японии предоставляются предпочтительные коммерческие права в Восточной Сибири;

4) Японии гарантируются концессии для эксплуатации минеральных и лесных богатств к востоку от Байкальского озера;

5) японские подданные получают одинаковые с русскими права в Восточной Сибири;

6) Владивосток превращается в свободный порт, и все военные сооружения снимаются»[18]18
  Иоган Е., Танин О. Когда Япония будет воевать. С. 25.


[Закрыть].

2 августа 1918 г. японское правительство объявило, что пошлёт во Владивосток войска для оказания помощи чехословацкому корпусу. В тот же день японский десант захватил Николаевск-на-Амуре, где не было чешских легионеров. Во Владивостоке началась высадка американских, английских и французских войск. Объединённый экспедиционный корпус интервентов возглавил японский генерал Отани.

К октябрю 1918 г. численность японских войск в России достигла 72 тысяч человек (в то же время американский экспедиционный корпус насчитывал 10 тысяч человек, а войска других стран – 28 тысяч), они оккупировали Приморье, Приамурье и Забайкалье. Войска Антанты, и прежде всего Япония, оккупировали огромную территорию своей бывшей союзницы в Первой мировой войне.

Японцы вынашивали план создания на обширных российских территориях буферного государства под протекторатом Японии, о чём в 1919 году японский представитель вёл переговоры с атаманом Семёновым. Действия интервентов вызывали сопротивление местного населения: только в Приамурье весной 1919 года действовало 20 партизанских отрядов, насчитывавших (по японским оценкам) 25 тысяч человек.

Разгром Колчака в конце 1919-го – начале 1920 года заставил Америку и другие державы Антанты начать вывод войск с Дальнего Востока, который завершился к апрелю (американские корабли оставались на рейде Владивостока до 1922 года), однако численность японских войск там не уменьшилась.

Поводом к отказу от эвакуации японских войск послужил так называемый Николаевский инцидент: занятый интервентами ещё в сентябре 1918 г. Николаевск-на-Амуре в начале 1920 г. был окружён отрядом красных партизан под командованием анархиста, тверского мещанина Я. И. Тряпицына. 28 февраля вслед за соглашением о капитуляции белогвардейцев было заключено соглашение «О мире и дружбе японцев и русских». Партизаны вошли в город, уничтожили всех сдавшихся в плен белогвардейцев и потребовали от японцев разоружиться. Те отказались, напали на штаб партизан и ранили Тряпицына. В ответ партизаны обстреляли японское консульство и бараки, занятые японскими войсками. Более 850 военнослужащих и гражданских лиц были взяты в плен[19]19
  Черевко К.Е. Серп и молот против самурайского меча. М., 2003. С. 11.


[Закрыть]. Несколько позднее, после очищения Амура ото льда, в Николаевск-на-Амуре на военных судах прибыл японский экспедиционный отряд. При его приближении Тряпицын приказал расстрелять японских военнопленных и тех жителей города, которые отказались уйти с ним из Николаевска, после чего сжёг город. За эти действия местный народный суд приговорил Тряпицына и других руководителей отряда партизан-анархистов к расстрелу[20]20
  Там же.


[Закрыть].

В качестве акта возмездия японцы организовали в Приморье массовую резню – было убито и ранено свыше пяти тысяч человек, а в топке паровоза сожжён один из руководителей партизанского движения Дальнего Востока Сергей Лазо. Воспользовавшись Николаевским инцидентом, правительство Японии отказалось эвакуировать свои войска с российского Дальнего Востока. Под предлогом защиты служащих нефтяной компании «Хокусинкай» в июне 1920 г. японские войска оккупировали Северный Сахалин. Япония заявила, что не уйдёт оттуда, пока Россия не признает своей ответственности за гибель японцев в Николаевске. Сразу после этого японские войска захватили Приморье и Приамурье. Эти районы были превращены в базу для нападения на Камчатку, где к 1922 году японцы захватили 93 % рыболовных участков. На Сахалине они стремились овладеть запасами нефти и угля[21]21
  Черевко К.Е. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть].

Ещё в 1919 г., чтобы избежать прямого военного столкновения РСФСР с Японией, по инициативе В.И. Ленина было создано «буферное государство» – Дальневосточная республика (ДВР). По решению учредительного съезда республики, проходившего в Верхнеудинске (ныне Улан-Удэ), в неё вошли Забайкальская, Амурская, Приморская, Камчатская области и Северный Сахалин.

Открытый военный конфликт с Японией мог дать новый виток вооружённой борьбе Белого движения против Советской власти, прежде всего в Сибири. О том, насколько серьёзной виделась угроза такого военного столкновения, в своем докладе о концессиях на фракции РКП(б) VIII Всероссийского съезда Советов свидетельствовал председатель Совета Народных Комиссаров В.И. Ульянов (Ленин): «Дальний Восток, Камчатка и кусок Сибири фактически сейчас находятся в обладании Японии, поскольку её военные силы там распоряжаются, поскольку, как вы знаете, обстоятельства принудили к созданию буферного государства – в виде Дальневосточной республики, и мы прекрасно знаем, какие неимоверные бедствия терпят сибирские крестьяне от японского империализма, какое неслыханное количество зверств проделали японцы в Сибири… Но тем не менее вести войну с Японией мы не можем и должны всё сделать для того, чтобы попытаться не только отдалить войну с Японией, но, если можно, обойтись без нее, потому что нам она по понятным условиям сейчас непосильна. И в то же время, отнимая от нас связь со всемирной торговлей через Тихий океан, Япония наносит нам колоссальный ущерб… Бороться с Японией мы в настоящий момент не в состоянии…»[22]22
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 42. М., 1970. С. 93–95.


[Закрыть]

В этом выступлении В.И. Ленин провидчески указал: «Перед нами растущий конфликт, растущее столкновение Америки и Японии, – ибо из-за Тихого океана и обладания его побережьями уже многие десятилетия идет упорнейшая борьба между Японией и Америкой, и вся дипломатическая, экономическая, торговая история, касающаяся Тихого океана и его побережий, вся она полна совершенно определённых указаний на то, как это столкновение растёт и делает войну между Америкой и Японией неизбежной…»[23]23
  Там же. С. 94.


[Закрыть].

В Москве было решено создать временное демократическое правительство, которое могло бы установить с Токио межгосударственные отношения, а особенно – с командованием японского экспедиционного корпуса на Дальнем Востоке. Дальнейшее продвижение Красной Армии было остановлено сразу за Иркутском, на рубеже озера Байкал; за Верхнеудинском по линии Транссибирской железнодорожной магистрали уже находились японские гарнизоны.

Совет Народных Комиссаров РСФСР официально признал Дальневосточную Республику и стал оказывать ей всестороннюю помощь, прежде всего военную. «Буферное» государство на Дальнем Востоке просуществовало до ноября 1922 года.

14 июля 1920 г. между правительством ДВР и командованием экспедиционных войск был подписан договор о перемирии, а японские войска были выведены из Забайкалья. Потеряв поддержку японцев, бежали в Маньчжурию банды атамана Семенова, а Чита после освобождения стала столицей Дальневосточной республики, в которую вошли Западно-Забайкальская, Восточно-Забайкальская, Амурская, Приморская, Сахалинская и Камчатская области.

В январе 1921 года главнокомандующий японской экспедиционной армией Татибана, игнорируя факт присоединения Приморья к ДВР как территории, вошедшей в состав России по русско-китайскому договору 1860 г., заявил, что «Владивосток принадлежит Корее, а значит, нам, и если владели им русские, то не по праву»[24]24
  Черевко К.Е. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть].

С августа 1921-го по апрель 1922 г. в китайском городе Дайрене делегации ДВР и Японии обсуждали условия мирного урегулирования. Представители ДВР предложили подписать договор, предусматривавший обязательство Японии эвакуировать свои войска с Дальнего Востока. Однако японцы выдвинули свой, заведомо неприемлемый проект: «Правительство ДВР должно сделать Владивосток чисто торговым портом, поставив его под иностранный контроль (§ 1). Расширить права японских рыбопромышленников и предоставить японцам более широкие права каботажа у русского морского побережья (§ 2). Правительство ДВР обязуется перед японским правительством на все времена не вводить на своей территории коммунистического режима и сохранить принцип частной собственности не только в отношении японских подданных, но и своих граждан (§ 10). Правительство ДВР обязуется срыть и в необходимых случаях взорвать все свои крепости и укрепления по всему морскому побережью в районе Владивостока и на границе с Кореей и в будущем никогда их не восстанавливать, а также не предпринимать никаких военных мер в районах, прилегающих в Корее и Маньчжурии. Правительство ДВР должно признать официальное проживание и путешествия специальных японских военных миссий и отдельных японских военных чинов на всей своей территории. Правительство ДВР обязуется никогда не держать в водах Тихого океана военного флота и уничтожить существующий (§ 14). Правительство ДВР обязуется перед японским правительством сдать последнему северную часть острова Сахалина в аренду сроком на 80 лет (§ 15)»[25]25
  Иоган Е., Танин О. Когда Япония будет воевать. С. 26–27.


[Закрыть]. Разумеется, делегация ДВР с негодованием отвергла эти предложения.

В начале 1922 г. армия ДВР нанесла поражение белогвардейцам при Волочаевке, а 14 февраля был освобождён Хабаровск. Попытки японцев и белогвардейцев вновь перейти в наступление были сорваны.

Негативное отношение к продолжению интервенции как в самой Японии, так и за рубежом, в частности в США, побудило японское правительство вступить в переговоры уже не только с ДВР, но и с РСФСР.

Конференция открылась 4 сентября 1922 г. в Чанчуне. Началу переговоров предшествовало заявление японского правительства о готовности до 1 ноября 1922 г. вывести войска из Приморья. Объединённая делегация ДВР и РСФСР потребовала эвакуации японских войск также с Северного Сахалина. Японцы заявили о несогласии прекратить оккупацию острова, и конференция была прервана. Эвакуироваться из Приморья японцы тоже не собирались.

Разгром японских войск и частей белогвардейцев осенью 1922 г. нанёс сокрушительный удар по захватническим планам Японии. 7 ноября 1922 г. Красной Армией был освобождён Владивосток, 13 ноября Народное собрание ДВР объявило о присоединении республики к РСФСР, а 16 ноября ВЦИК РСФСР провозгласил ДВР, включая зоны, оккупированные японской стороной, составной частью РСФСР. Под этими зонами подразумевался ещё не освобождённый от японцев Северный Сахалин.

В ходе переговоров о нормализации отношений японская сторона поставила вопрос о компенсации гибели японцев и ущерба, нанесённого Японии в результате Николаевского инцидента. Предполагалось предоставление ей нефтяных и угольных концессий либо продажа этой территории. Сведения о намерении Японии принудить советскую сторону продать ей Северный Сахалин впервые появились в китайской печати летом 1922 г. В декабре 1922 г. мэр Токио Гото Симпэй, бывший министр иностранных дел Японии и председатель Японо-русской ассоциации, пригласил чрезвычайного посла для Китая и председателя советской делегации по переговорам с Японией в Чанчуне (Маньчжурия) А.А. Иоффе в Японию и предложил ему провести переговоры о продаже ей Северного Сахалина за 100 млн. долларов. Вопрос о продаже Северного Сахалина, правда, за более значительную сумму, рассматривался и советским руководством в связи с глубоким экономическим кризисом в стране, а также в связи с опасениями, что Япония аннексирует эту территорию безвозмездно. Протокол заседания Политбюро ЦК РКП(б) от 3 мая 1923 г. гласил: «Присутствовали члены политбюро тт. Зиновьев, Каменев, Сталин, Томский, Троцкий; кандидаты тт. Бухарин, Калинин, Рудзутак; члены ЦКК тт. Сольц, Ярославский, Куйбышев, председатель СНК т. Цюрупа, члены ЦК тт. Сокольников, Чубарь, Радек, Смирнов А.П.