Текст книги "ФрендЗона"
Автор книги: Михаэль Локк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Часть 4
«Случайностей не бывает»
Настоящая любовь – это не то, что мгновенно вспыхивает, а потом со временем угасает. Настоящая любовь – это когда с каждым днем, по мере того, как узнаешь человека, он становится все дороже и ближе для тебя. Человек, который меняет нашу жизнь и наши мечты. Нам надо признать одно простое правило в жизни – мы боимся перемен, поэтому наши мечты остаются всего лишь мечтами, которые никогда не воплотятся в реальность. И хорошо, что есть время и трудности – именно они дают понять: кто любит, кто дружит, а кто нам вообще не нужен. Некоторых людей мы так сильно не хотим терять, что этим их отталкиваем, и прежнего уже никогда не вернуть на круги своя, как бы мы не старались обрести все заново – мы не в силах изменить то, что нам предначертано в этой жизни.
Бывает, я спрашиваю себя: Правильно ли я прожил свою жизнь? А что, по каким меркам, правильно? Быть законопослушным и делать благое дело для других? Тогда я все делал правильно: всегда придерживался законов общества, всегда платил по всем счетам, послушно оплачивал налоги и только изредка нарушал правила дорожного движения. Но что принесла жизнь мне в тот момент, когда я закончил университет и был переполнен радостью и гордостью от того, что не подвел своих родителей, которые всю жизнь мечтали, чтобы я стал человеком, обрел свой путь в жизни. Я только начинал свой путь, но уже сейчас мама с папой были неимоверно горды за меня – я получил высшее образование и стал врачом.
Мой отец был всегда очень точным в своих высказаниях, он умел все так точно и понятно донести, что больше одного раза он мне никогда ничего не повторял. Благодаря ему я понял, что в жизни никогда не бывает подарков судьбы, мы сами стремимся к тому, чего мы хотим достигнуть. А главное, чего мы действительно можем достигнуть, а что нам не по силам – ведь мы же не всемогущи, мы не боги.
Моя мама сказала мне одну очень хорошую фразу, смысл ее прост, но она заставляет до сих пор задумываться над ней: "Когда кажется, что в жизни все рушится, начни мечтать о том, что построишь на освобожденном месте!" А ведь это правда, на смену черным полосам жизни всегда приходят белые и наоборот. Наша жизни складывается из этих двух цветов – все черно-белое, только с миллионами оттенков цветных красок.
Я сдал выпускные экзамены и получил диплом, дальше была только работа, взрослая жизнь и какие-то обязательства перед обществом и перед собой. Я всегда их боялся, боялся этого момента, но он все же настиг меня. Оставалось только все принять и продолжать жить дальше.
* * *
Шли дни, дни складывались в недели, а недели обретали обличье месяцев. Я был младшим доктором, выполнял всю грязную работу в больнице. Больница была большая, первые месяцы я словно погрузился в мрак и ничего не видел и не чувствовал, я мечтал только об одном – прийти домой и лечь спать. Ночные дежурства были для меня чем-то вроде экзамена, больше всего ночью я боялся слова «ургенция». Это срочный больной, который нуждается в операции или срочном вмешательстве, для меня это было страшнее всего – ночью, когда половина отделения дремлет, а из врачей только один я, зеленый пацан, который только окончил медицинский, спасти человеку жизнь – это был тест, и у тебя не было права на ошибку.
Каждый перерыв я старался звонить Камилле или она звонила мне; мы смеялись и наслаждались общением. Она стала для меня тем человеком, благодаря которому я продержался. Я не мог признаться ей, что мне здесь страшно, я боюсь, что ночью поступит такой больной, которому я не смогу спасти жизнь, в такие моменты ты действительно берешь на себя работу Бога и становишься на какое-то время им. Только ты не решаешь, кому жить, а кому умереть, ты все делаешь только ради того, чтобы он жил, чтобы он еще раз увидел своих близких и друзей, еще раз вздохнул свежего утреннего воздуха и посмотрел на закат солнца.
Но все же порой нас настигают такие ситуации, с которыми мы просто не можем справиться, даже если готовились к этому очень долго и упорно – как морально, так и физически – мы все же бессильны против них.
– Четвертая смотровая! – в ту ночь я сидел в ординаторской, веки были настолько тяжелыми, что я уже не мог их сдерживать, они словно прилипали друг к другу. Я сильно хотел спать после двадцати часов дежурства, но оставалось еще четыре часа и все, я пойду домой, я смою с себя запах больницы и лягу спать, после чего просплю часов так двадцать.
Но мой долг был – быстро бежать в смотровую, на часах полтретьего утра, а это значило только одно – ургенция.
Когда я вбежал в смотровую, то увидел парня, лежащего на кровати. Мальчишка был совсем юный: лет восемнадцать, может, чуть больше, чернокожий с большим белыми глазами. Обеими руками он держался за свою шею.
– Пулевое ранение в шею! – этого случая я боялся больше всего, огнестрельное ранение в шею требует немедленного хирургического вмешательства, это не моя работа, пока что не моя.
– Вызовите срочно доктора Славски! – закричал я медсестре и она бегом удалилась из палаты, в которой и так толпилось несколько медсестер и два врача со скорой помощи. Доктор Славски был тем человеком, без которого мне сейчас не обойтись – он был хирургом и он должен быть вынуть пулю из шеи, а мне осталась только продержать пациента до подхода врача.
С дрожащими от испуга руками я начал быстро осматривать пациента; пуля попала в боковой отдел шеи, отверстие было слепым – значит пуля застряла внутри, ярко-красная кровь бурлила просто фонтаном. В скорой мальчику сумели наложить повязку, чтобы не давать артериальной крови выбегать наружу. но он выглядел очень плохо, его белые глаза смотрели на меня, словно моля о помощи, как в последние секунды просят Господа Бога спасти их.
– Задета сонная артерия! Где Славски? – мои нервы просто не выдерживали, у мальчика оставались считаные секунды до того, как он покинет наш мир, сонная артерия была задета только немного, но и этого было достаточно для того, чтобы человек умер через несколько минут.
– Физраствор! – я уже не чувствовал дрожание своих рук, я только видел, как он закрывает глаза, как жизнь покидает его. Какие-то препараты были здесь бессильны, ему мог помочь только хирург.
– Где Славски? – опять закричал я и в этот момент вернулась сестра, которая уходила несколько минут назад звонить, чтобы вызвать хирурга.
– Он не отвечает! – сказала сестра. – Я позвонила Бауману, но он будет не раньше, чем через полчаса!
В тот момент у меня оставалось всего несколько минут, о каких «полчаса» могла идти речь?!
Я боролся за жизнь этого парня, но я был не Бог...
Я всего лишь человек, как и доктор Славски, который в тот вечер сильно перебрал и спал пьяным, как доктор Бауман, которому до работы было ехать тридцать минут, и как этот парнишка, который скончался от потери крови. Мы не смогли сделать ничего. Я не смог сделать ничего. Я помню его взгляд, который умолял меня о помощи, этот взгляд снится мне до сих пор и будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь, хоть сейчас я и понимаю, что я не в силах был сделать что-то, даже те два хирурга не в силах были что-то изменить. Все должно было быть так.
Когда я зашел в ординаторскую и сел на диван, то просто заплакал: от того, что я беспомощен, от жестокости этого мира. Я понял, что этот мальчик не ощутит радости любви и утраты, не вдохнет утренний свежий воздух и не посмотрит на закат солнца, он больше не увидит солнце никогда. Порой жизнь слишком жестока с нами, настолько жестока, что забирает саму себя.
* * *
Скелеты в нашем шкафу мешают нам крепко спать, но все же мы прячем их туда. В тот период я забыл, что такое сон, неделями меня преследовал кошмар, который я пережил – смерть первого пациента. В практике каждого врача наступает этот момент, это словно ритуал, посвящение в эту самую трудную профессию в мире.
Но как бы ни было, смерть этого мальчика всегда останется именно на моих руках, ни на чьих других, только на моих и еще того человека, который в него стрелял. Я всегда относился с отвращением к тем, кто причиняет людям боль. Не психологическую, а настоящую физическую боль – побои, ранения. Задумываются ли те люди, когда делают плохие вещи, что в итоге этот человек может умереть, за его жизнь будут бороться врачи, бороться и стараться, чтобы он выжил. А если не получится, то всю жизнь врач будет носить эту метку, метку того, что кого-то он не спас.
В конце концов мой клинический руководитель доктор Миллер заметил мое состояние. Он рассказал мне, что сам проходил через этот этап, и сейчас мне просто нужно поехать куда-нибудь на выходные, подальше от города, и отдохнуть, забыв обо всем на свете.
Я так и сделал – я пригласил Камиллу и мы поехали к моему другу Майку, в загородный дом.
Выкинуть все из головы, хоть на пару дней отвлечься, попробовать освободить мысли от того происшествия, забыть взгляд мальчика.
* * *
Наступает момент в жизни, когда пора уже начинать ее контролировать. Откуда ты, кто бы ни сделал тебе больно, кто бы ни сделал то, что обещал, кто бы ни оказался тем, кем обещал оказаться – все зависит только от тебя. Оправдания больше не работают. Одна из самых трудных в жизни вещей – хранить в сердце слова, которые нельзя произносить. Как бы они не пытались высвободиться из твоего сердца – ты должен сдерживать их в крепости, которую мы называем сердцем.
Жизнь состоит из ветров. Они налетают и уносятся, налетают и уносятся, но жить не означает ждать, когда буря стихнет. Танцевать под дождём, прыгать в «классики», когда у тебя болят ступни... То есть жизнь – это серьезное событие. Все дурное в жизни когда-нибудь проходит, после самой долгой и мучительной ночи наступает утро. Выхода нет.
Октябрь был на удивление теплым месяцем, глобальное потепление затронуло даже местность высоко в горах. Мы приехали в загородный дом Майка; точнее, это был дом его родителей, он находился в трех часах езды за городом, очень красивое место в горах, казалось, что вокруг этого дома на многие мили в округе нет ни единого дома. Он стоял один среди всей хвойного леса.
Мы с Камиллой приехали вместе на моей машине, поначалу она настаивала на ее мотоцикле, но мне не особо хотелось ехать со всеми вещами на мотоцикле в горы, поэтому мне удалась отговорить ее от этой затеи.
Дом впечатлял своими размерами; в нем, наверное, было больше двадцати комнат. Майк готовился к какой-то большой вечеринке, какой – я так и не спросил, он встретил нас и проводил в наши комнаты, моя была напротив комнаты Камиллы. За всю свою жизнь кровати больше, чем та, что была у меня в этой комнате, я не видел, да и вряд ли увижу.
– Как тебе комната? – Майкл на правах хозяина дома вошел в комнату без стука.
– Все прекрасно! – я вытягивал свои рубашки и думал, какую же из трех надеть в это вечер – черную, белую или темно-синюю. Выбор был трудным.
– Моя сестра подъедет вечером, в десять; надо, чтобы все собрались в холле до десяти, и когда она войдет в дом – закричали "С днем рождения!"
– У тебя есть сестра и это ей ты устраиваешь день рождения? – он никогда не говорил про сестру, я был немного удивлен, когда Майкл рассказал мне, для кого он устраивает вечеринку.
– Ну да! Я тебе разве не говорил?! Ай, ну и ладно! – он махнул рукой и ушел. Я продолжил собираться и все же решил, что черный цвет мне больше подойдет, я всегда был любителем черного цвета.
После длинной и утомительной дороги вечер наступил быстро. Я не видел Камиллу после того, как мы приехали, она была занята подготовкой к вечеру. Но все же вечер уже наступил, и я зашел за ней в ее комнату, после стука и предложения ее голоса войти.
Она стояла перед зеркалом в ярко-красном коротком платье, ее спина была открыта, и по правилам приличия я отвернулся.
– Ой, извини! Я думал, ты уже оделась, – я отвернулся в другую сторону, но мое сердце билось так быстро, что я ощущал каждый его удар. Я не ожидал увидеть ее такой прекрасной: волосы распущены, глаза подведены черной тушью, а губы такие красные, что, казалось, они пылают как огонь.
– Я одета! – она повернулась ко мне. – Помоги мне застегнуть молнию!
Медленно я подошел к ней и застегнул молнию, я ощутил ее запах – такой нежный, такой изящный и мягкий. Больше всего на свете мне хотелось поцеловать ее в шею, обнять и сказать, что я чувствую. Но я сумел сдержать себя и показал только легкую улыбку.
– Готова? – спросил я. Она одобрительно кивнула и улыбнулась, я готов был смотреть на нее вечно.
Мы спустились вниз, здесь собралось где-то около сотни человек. Мне стало интересно, знает ли всех этих людей сестра Майка? Я знал только нескольких из этой толпы. Мы с Камиллой взяли себе выпить и о чем-то беседовали, я видел взгляды парней, которые пожирали ее, я ревновал впервые в жизни, ревновал кого-то, ревновал Камиллу. Я даже не подозревал, что у меня есть такая черта, как ревность. Неприятное чувство, будто вас обкрадывают у вас же на глазах, а у вас связаны руки и вы не можете ничего с этим сделать.
– Народ! – закричал на весь холл Майк. – Она здесь! Все быстро прячемся!
Погас свет и все присели на корточки, чтобы сделать сюрприз для сестры Майка: когда она войдет, всей толпой громко закричать "С днем рождения!» Никогда не понимал этого сюрприза, когда мне два года назад такое устроили – я думал, что меня настигнет инфаркт от испуга. Прикольно бы было умереть от сердечного приступа, который был вызван подарком на день рождения.
В темноте раздался шум открывающей дверь, потом шаги и включение света – наш звездный момент:
– С днем рождения! – в один голос закричали все, кроме меня.
На слове " С дн..." меня переклинило. Это была Николь!
Та самая Николь. И она сестра Майка? Черт, я себя чувствовал так паршиво, как никогда в жизни.
Говорите, случайностей не бывает? Если проникнуться истинным смыслом понятия "случайность", тогда становится очевидно, что ничего случайного быть просто не может. Все вокруг нас взаимосвязано. Исходя из этого, в общепринятом смысле – да, случайностей не бывает. Случайности не случайны!
У О. Генри есть одна замечательная и истинная фраза – « не мы выбираем дороги – дороги выбирают нас»!
Что же тогда мой GPS-навигатор делает? Может, он сломан?
У судьбы есть много удивительных способов свести людей друг с другом. В поисках работы, дома или спутника многие уезжают на большие расстояния. И в то же время за кулисами мировой сцены работает организация, которая создает для нас совершенные связи. Это – Центр Управления Совпадениями.
Случайных событий не бывает. Совпадения – это чудесные события, творец которых Судьба, она просто не желает о себе заявлять. В ее планах случай не играет никакой роли. Все, что появляется в твоей жизни – это результат твоих намерений и замыслов. Вы сами творите свой рассказ, в какой-то части, конечно!
Когда ты стремишься исполнить желания своего сердца, знай, что Судьбе известны все твои намерения. Она организует события твоей жизни. У нее есть твой адрес, и каждое твое решительное намерение заносится в Большой справочник. Делай сам все, что в твоих силах, без напряжения и суеты, а детали оставь для Центра. Когда человек делает все возможное для осуществления своих намерений, а затем полагается на помощь разумной невидимой силы – совершаются великие события. Молись, планируй, настраивайся и делай все, что можешь… а затем пусть все идет своим ходом – твое умение отпуститьбудет так же важно, как и молитвы.
Каждый, кого ты встретишь на своем пути – это действующее лицо в написанном тобой сценарии. Твоя забота одна – постоянно совершенствовать сценарий, чтобы фильм получился лучше. Ответственность за режиссуру твоего фильма лежит на тебе. Ты в этом фильме главный актер, и еще ты сценарист и режиссер.
Как я себя чувствовал в тот вечер? Ужасно, я пытался ее избегать, на как это возможно? В один из моментов наши взгляды встретились; она смотрела на меня так, словно ненавидела всей душой, и в тоже время так загадочно улыбалась, что я не знал, что делать. Нужно было поздравить, но стыд и неуверенность не позволяли мне подойти.
Я переспал с сестрой моего друга, а потом убежал от нее и мы не виделись несколько месяцев, а сейчас я являюсь на ее день рождения. Ну разве может в жизни случиться большая нелепость?
Как бы вы не бежали, и как бы вам не хотелось спрятаться от отголосков прошлого и своих поступков – вам не убежать, они будут преследовать, словно следопыт, и настигнут в самый неподходящий момент вашей жизни – в тот момент, когда вы не ждали и не были к этому готовы.
– Привет, – мы стояли вместе с Камиллой и над чем-то смеялись, когда я услышал голос – во мне словно прошли миллиарды токов, а в груди сжалось.
Я повернулся, это была Николь. Мой слух меня не подвел и это была она, темно-синее платье, черные глаза и длинные прямые черные волосы. Она была очень красивой девушкой, но с ней у меня было не было того контакта, который возникает, когда смотришь на девушку и понимаешь, что она тебе нравится, она в твоем вкусе, тебе хочется с ней познакомится, узнать ее поближе. К Николь у меня такого не было, она была просто девушкой, не в моем вкусе, я не представлял, что могу быть с ней рядом.
– Привет, Николь! – сказал я, выдавил улыбку, обнял ее и поцеловал в щеку. – С днем рождения! – все прошло так машинально, будто мы знаем друг друга миллион лет и даже когда-то были друзьями, а нас соединяла всего-то одна ночь.
– Спасибо! – она улыбнулась. Я не видел больше того взгляда, что преследовал меня весь вечер – ненависти и отвращения.
– Знакомься, это Камилла! – я указал на Камиллу, которая стояла и наблюдала за нами. – Камилла – это Николь! Сестра Майка.
Девочки пожали другу другу руки.
– С днем рождения! – сказала Камилла и кинула взгляд на меня. Он был загадочным и ее ухмылка на лице говорила еще больше. Неужели она обо всем так легко может догадаться?
Мы постояли несколько секунд, после чего Николь ушла к другим гостям и мне стало даже как-то легче на душе. Словно с меня сняли огромный камень, и сейчас я чувствовал себя таким легким и таким свободным, словно мне действительно подарили эту свободу, свободу жить, радоваться, свободу прощения.
Праздник продолжался до поздней ночи. Все это время Камилла провела со мной, мы танцевали, пили и смеялись.
– Ты переспал с Николь? – спросила меня Камилла и я чуть не подавился шампанским, которое пытался проглотить. Все же ее интуиция была сильнее всего на свете, как она могла так легко догадаться?
– С чего ты это взяла? – я пытался все свести на шутку, улыбка на ее лице показывала, что она не пытается быть серьезной.
– Ну то, как ты себя вел с ней! Перестань! – она засмеялась – Я же все вижу! Было, да?
Я улыбнулся и кивнул.
– Ах, ты! Я так и знала! За это надо выпить!
Мы провели еще пару минут в холле, пока Камилла не набралась так, что мне пришлось отвести ее в комнату. Она уснула еще по дороге на третий этаж, поэтому я нес ее на руках. Уложив ее в кровать, постоял несколько секунд, просто смотря на ее лицо. Она была еще прекрасней, когда спала, эти ямочки на щеках… Я укрыл ее одеялом и вышел из комнаты.
В коридоре я столкнулся с Николь, мое сердце снова сжалось, и я сразу же постарался уйти от неловкого момента молчания.
– Хороший праздник! – я снова почувствовал себя неловко; даже через все то спиртное, которое я влил в себя я все еще чувствовал вину перед ней.
– Да, Майк умеет сделать праздник!
Я только улыбнулся и не знал, о чем с ней говорить, как будто все темы во вселенной были просто исчерпаны. Мне казалось, что она чувствует себя также. Она стояла и смотрела на меня, и мне казалось, что сейчас я просто провалюсь через все три этажа, а потом я провалюсь сквозь землю.
– Спокойной ночи... – сказал Николь и, не дождавшись ответа, ушла. Я постоял еще несколько секунд и двинулся к себе в комнату.
* * *
Я проснулся от чувства присутствия кого-то возле меня, запах духов был не очень сильным, но достаточным для того, чтобы его почувствовать. Я уснул всего несколько минут назад, а сейчас, открыв глаза, я увидел силуэт, черный силуэт девушки. Нет, я не испугался. Я был удивлен.
Николь сидела на краю кровати, спиной ко мне, она даже не смотрела на меня. Мне показалось, что она сидит, опустив голову вниз, и плачет. Отчего женщины плачут? От страдания? От любви и разочарования? Нет, женщина плачет только из-за мужчины, ибо только мужчина может преподнести женщине все эти муки вместе.
Она заметила, что я проснулся, повернула голову ко мне и прошептала:
– Я не могу тебя забыть...
Эти слова, словно ураган, взорвали все во мне. Что в мире обладает самой разрушительной силой – огонь, вода или же ураган? Нет, все они ничто по сравнению с самой могущественной силой, какая есть во вселенной – словом. Слова порождают бури эмоций, они разжигают пламя, которое не сможет затушить даже самый сильный ливень. Слова, именно благодаря словам можно все обрести и за секунду потерять.
Что ответить на ее слова – я не знал, даже догадаться не мог, я не хотел быть тем ублюдком, который разобьет ей сердце, заставит страдать и плакать по ночам. Но отчасти я стал этим ублюдком. Я разжег в ней пламя, которое не смогло остыть, и сейчас я словно подкинул в него угля, и оно заполыхало еще сильнее.
Я поднялся, сел возле нее и увидел ее заплаканные глаза. Она рыдала, а я не мог ничего с этим поделать, мы бессильны против женских слез, все мужчины боятся их, потому что никто не знает, как с ними справиться. Единственным моим решением стало обнять ее, прижать к себе, чтобы она почувствовала себя нужной в чьих-то объятиях, почувствовала, что желанна.
Объятия всегда как соединение чьих-то душ; это физический контакт, но не материальный, а духовный. Мы соединяемся в единое целое и душа словно греет душу – ту, которой тяжело и плохо, и от этого нам становится легче.
Николь так сильно прижалась ко мне, что, казалось, она ни за что на свете не хочет меня отпускать, я чувствовал, как ее слезы падают мне на грудь.
Через какое-то время она оторвала голову от моей груди, подняла взгляд и посмотрела мне в глаза, ее глаза блестели светом. В них все еще стояли слезы; я не мог дать ей то, ради чего она пришла, я не чувствовал ничего к ней, и от этого мне было больно. Она смотрела мне в глаза и в них можно было прочитать все, словно в книге. Я видел такой взгляд раньше, так когда-то на меня смотрела только одна – Софи.
В раздумьях над сложившейся ситуацией я не заметил, как ее губы коснулись моих, но уже в другой раз я не отодвинулся от них, не попытался ее оттолкнуть, как и в нашу первую ночь, а наоборот, только сильнее прижался. Вкус ее губ был таким сладким, словно клубника летом, они были такими мягкими и сочными, что мне хотелось ее целовать с такой страстью, с такой силой.
Страсть.
Страсть – как Змей Искуситель, всегда рядом с настоящими и выдуманными чувствами. Она – яблоко в райском саду: грозит изгнанием и лишением всего, стоит только поддаться ей в ненужное время. Но противостоять ей могут только единицы. Миллионы просто не представляют без нее отношений, чувств и жизни.
Я не смог не поддаться искушению. Я обнял ее и запустил руки в ее мягкие, нежные волосы. Что нами движет в такие моменты? Инстинкты? Возбуждение?
Я медленно, не отрывая своих губ от ее, перевел ее в горизонтальное положение и оказался сверху, ее нежные руки схватили меня в плечи, я слышал ее тяжелое дыхание, ее страсть и возбуждение. Оторвавшись от ее губ, я спустил вниз бретельки ее платья, а потом одним движение освободил ее маленькие упругие груди,
Она была так прекрасна. Жар накатывал волнами по моему телу, мы оба были готовы, ее взгляд был прикован к моему взгляду, ее рука была в моей руке и между нами словно шли токи. Никогда раньше я не испытывал такой страсти, никогда еще я не желал кого-то так сильно.
Поцелуй, движения, стоны страсти и крики наслаждения. Я чувствовал ее, каждое движение создавало между нами что-то неведомое, что сверхчеловеческое. Я смотрел ей в глаза, а она не отрывала взгляда от меня, только иногда закрывала глаза, поддаваясь наслаждению. Секс обладает огромной силой, которая способна победить в нас все – даже нас самих, заставить принять искушение, принять наслаждение. А потом нас настиг пик наслаждения, тот самый, что одурманивает голову, а после него только блаженство.
Она лежала на моей груди, мы оба тяжело дышали. Не нужно было слов, поступков, не нужно больше ничего; единение друг с другом. И на какой-то момент мне все же удалось выкинуть из головы происшествие последних дней в больнице.
Но я задумался – правильно ли я поступил?
