Текст книги "Книга вторая: Флот"

Автор книги: Михаэль Кирофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Однако надо было что-то делать. Японцы, ясное дело, согласились на поставку орбитальных крепостей – но когда еще они их смонтируют! Поставка специальных подлодок тоже была обещана, но их предстояло для начала построить. Не орбитальные крепости, конечно, но тоже неделя-другая, учитывая доставку. И переговоры с Аргентиной еще шли, вроде как и есть там “суперэскадра”, но занята сего числа. А какой-нибудь “супостат” мог прилететь в любой момент, и на орбите встретить его было нечем. Значит – “оборона на уровне поверхности”. В том числе – мины. Много мин. До упячки много мин. И Андерс ставил мины. Закапывал в землю, “вживлял” в сохранившиеся деревья, прятал внутри камней, скрывал одну под другой. Иногда оставлял “обманки”, чтобы саперы противника отвлеклись и не заметили реальной угрозы. А что “противник” будет – он почему-то не сомневался. Но где же, чорт его дери, Олаф? Пора бы уже, сил никаких не осталось.

– Андерс, я на подходе! – раздался в комме голос Олафа, – Ты мне только скинь схему постановки, а то стремно как-то.

– Лови! – облегченно сказал Андерс, – Все, теперь продолжай вот отсюда, а я пошел вниз. Мне жизненно необходимы бочонок пива и восемьсот минут здорового сна, умаялся я. Господи, как же жарко.

– Поймал, все в порядке. Но ты прав: жарко. Это не Оланд, это Мальдивы какие-то.

Один из немногих в колонии, Олаф был родом со Старой Земли и часто говорил вещи, для остальных непонятные. Однако парень он был хороший, и на эти его “закидоны” никто не обращал внимания.

***

– Энрике, есть проблема.

– Какая, сеньор адмирал?

– Я хочу пойти в церковь и помолиться Мадонне, но на кораблях не бывает церквей.

– Но вы же еврей!

– Это не важно. Иногда надо помолиться именно Мадонне.

– А что случилось?

– Чудо, Энрике. Чудо, совершенное Матерью божьей. Ты сам был тому свидетелем.

– Чудо?

– Несомненно. Вам было необходимо отправиться обратно на Нью-Уолш для обеспечения “миротворческого патрулирования”, или как там оно называется. При этом я получил жесточайший приказ отправить вас в совершенно другое место – причем быстро и всех, доукомплектование “в процессе”. Взаимоисключающие вещи. И тут лаймы делают нам такой подарок. Это Мадонна, это она. Она помогла мне, она помогла всем нам.

– “Подарок” – это их атака на собственные крейсера?

– Не только. Вдобавок сам губернатор Нью-Уолша обратился к нашему правительству с просьбой о, так сказать, смене флага.

– Нифига себе!

– Именно. И теперь, пока просьба лишь рассматривается, “миротворцами” там смогут стать эти самые крейсера. У их командиров и команд, видишь ли, возникло некоторое недоверие к собственному правительству после того, как британские же истребители наделали в них дырочек – некритичных, но тем не менее. При этом любого из нас местное население воспримет как оккупанта – но их-то как раз нет, свои ведь!

– А что если потом они все дружно передумают?

– Так и хрен бы с ними. Вот тебе нужен Нью-Уолш и его хитрожопый губернатор?

– Ну мне-то точно ни разу.

– Мне тоже. И Аргентине как таковой. Есть – ну хорошо. Нет – тоже слава богу. Пусть сами разбираются. А еще мне надо бы с Кончитой поговорить. Она не очень занята?

– Занята немножко. Они с Жан-Клодом на камбузе готовят “помесь рататуя и паэльи”, уже и Марии с Менолли сказали, мол, слишком жирно не будет, за фигуру можно не опасаться, – усмехнулся Кортасар.

– Тогда я туда сам зайду.

– Хорошо. Только ответьте мне на один вопрос, сеньор.

– Конечно, Энрике!

– А зачем для того, чтобы помолиться Мадонне, обязательно ставить свечку? Ведь она услышит вас и так!

– Ну вроде как полагается…

– Вы знаете, наш капеллан часто говорит: “Вера – это естественная потребность души, а религия – опиум для народа”. По-моему, это хорошая шутка – но в то же время и правда.

– Это говорит капеллан? Дааааа, вы тут и правда все… Да какие там “вы”. Мы. Ладно, пойду на камбуз.

***

– О! Сеньор адмирал! А мы тут немножко в процессе.

– Священнодействуйте благословясь, я просто хотел Кончите вопрос задать, можно?

– Конечно!

– Пару минут назад я рассказал Энрике о приказе на передислокацию вашего флота – да-да, вы уже давно флот, а никакая не эскадра – а получил я этот приказ двадцать минут назад. А вы, Кончита, фактически сказали мне об этой передислокации несколько часов назад. Как?

– Я… Я это все немножко чувствую, сеньор.

– Что “это все”?

– Будущее. Неуверенно и неточно, но чувствую.

– Так. И ведь нет ни малейших оснований вам не верить. А еще вы знаете, ребята, я видел фотографии драконов с Лады-Веды. Они там не больше крупного баклана. Ну хорошо, очень крупного. Но “наши”-то размером с человека! А еще по боевой эффективности вы уже “побили все рекорды”, причем включая исторические – вам ли не знать, Жан-Клод. Используя при этом вполне обычную технику, за исключением разве что этого вашего переделанного линкора. Но ведь и без него справлялись как-то. И опять я спрошу – как?

– Мой черед отвечать, – сказал Дюпон, нарезая какую-то ботву, – Мы просто создали новое. Это “новое” сильно из-за своей непривычности.

– И когда новизна пройдет…

– А мы постараемся, чтобы она не проходила! – заявила Кончита.

– Да. Понимаю. Ведь генерал-начштаба и полковник-координатор полетов, крошащие овощи на камбузе, это тоже что-то невероятное. Да.

– Заходите и завтра, сеньор, удивим вас опять! – засмеялся Жан-Клод.

– Завтра зайду обязательно, мы будем в очень далеком прыжке и делать будет решительно нечего. Научу вас готовить рыбу-фиш, ну то есть фаршированную щуку. Если уметь – это вкусно!

– Так что угодно вкусно, если уметь! Правда научите?

– Я же обещал!

– Ловлю на слове, сеньор, – ответил Дюпон, – Ничего не понимаю в еврейской кухне, а научиться хочется, иначе перед Узи как-то неудобно.

– Договорились, генерал!

***

– Хорошо, что я здесь оказался, – начал Лейбович на общей, дождавшись указанного ему Пероном времени, – У нас приказ по флоту: срочная передислокация. Координаты в коммах, срок готовности – позавчера. Шевелимся, ребята. Подробности получите только в гипере, тут еще и секретность.

– А мы что, теперь и официально флот? – спросил фон Эмден.

– Да. Долетались. Но доукомплектование тоже будет.

– А ничего, что у меня дырка размером с автобус? – встрял Алонсо, – И на второй палубе борта хранить можно, а вот летать с нее нельзя? Потому как там воздуха нет и вообще как-то неуютненько?

– Фернандо, мне обещали, что в окрестности пункта назначения будет отбуксирована наша, аргентинская орбитальная верфь класса “Б”, причем новехонькая. Там можно ремонтировать все, кроме линкоров. И даже строить. Не волнуйтесь, там починитесь.

– Сеньор! Позволю себе все же спросить: а верфь буксируют с рабочими вместе? Или просто так?

– Чорт. Чорт. Их же нельзя буксировать с экипажем на борту.

– Именно! А вы сказали, что верфь новая. Да есть ли у нее вообще экипаж?

– Чорт. Каррамба. Я не знаю. Этот момент я, адмирал флота, просто… Да я просто проебал, Фернандо, простите меня.

– С кем не бывает, сеньор, но верфь без рабочих – зачем она нужна?

– Вообще не нужна, – заявил обычно молчаливый майор Трехо, – но кто сказал, что рабочих нет?

– А где их взять?

– А кто чинил ваши фрегаты, Зигфрид?

– Точно! Поднимайте парней с поверхности и волоките с нами. За “экстренные командировочные” они полетят куда угодно, – обрадовался Лейбович, – Так и сделаем.

Жизнь шахтера Эмиля Загоруйко и его товарищей собиралась сильно и навсегда измениться, не поставив их об этом в известность. Если кто и знал будущее, то разве что полковник Кончита Дюпон. Но она никому ничего не говорила. У нее с супругом как-то подзатянулся “медовый месяц”, и до русских рабочих ей не было ни малейшего дела. Может и зря. Но что поделать. А сами они не спрашивали – они ведь не знали, что о таком вообще можно спрашивать у кого-то, способного на вопрос, если что, и ответить.

***

“Малый десантник” был изобретением китайцев, никто другой в подобных кораблях не нуждался. Вооруженный и защищенный на уровне британского легкого крейсера он, тем не менее, крейсером не являлся. Он нес четыре десантных бота и был предназначен для высадки групп спецназа на планеты, где не ожидалось серьезного сопротивления – ну или и вовсе никакого не ожидалось, как сейчас на НюМалмё. Капитан корабля Сунь-Сао прекрасно понимал, что командование пребывает в непонятках: планета с радиоактивной поверхностью и мизерным населением не могла представлять никакого интереса. И если его туда послали – это, скорее всего, какая-то “превентивная мера”. А вот какая именно и для “превенции” чего – ему не сказали, но приказ есть приказ. Уже на подлете, выйдя из гипера, он заметил какое-то подозрительное шевеление в поясе, не могущее быть активностью местных, ведь их было слишком мало. Но никто не обратил на него внимания, и Сунь-Сао продолжил выполнение задачи. Кто-то втихушку добывает в шведской системе ценное сырье, пока сами шведы не видят? Да и пожалуйста, его это не интересует. Сбросить модули, дождаться рапорта о выполнении приказа (какой приказ получил десант ему, как всегда, не сообщили), поднять парней обратно – и домой. Причем не просто домой, в отпуск. Селедку ловить. Сунь-Сао очень любил выходить в море на простой лодке и ловить селедку. А вот летать на чужие планеты – не любил. Но это было его работой.

– Орбита два-ноль. Боты вышли.

– Переходите на двенадцать-ноль. Теперь нам остается только ждать.

– Принято!

– Ли Хун, вы в порядке? – обратился он к командиру десантников.

– Да, капитан, все штатно. ПКО нет. Просто идем на посадку.

– Хорошо. Дайте знать, когда вас забирать.

– Конечно, обязательно!

– Вверх, вверх! Уходим! Зенитный залп! Одиннадцать-два, не двенадцать-ноль!

– Принято. Но капитан…

– Что?

– Это какая-то флюктуация озонового слоя. По нам никто не стрелял.

– Точно?

– Точно, – ответил вахтенный навигатор, – Не стрелял никто. Какие-то вспышки на границе атмосферы, но это явно природный эффект, пусков-то не было, я бы заметил.

– Хорошо, – выдохнул Сунь-Сао, – хорошо. Мы уже “наверху”?

– Одиннадцать-два, как вы и сказали.

– Все, тогда просто ждем десант. Забираем – и домой.

– Принято! Корабль уже готов к приему ботов.

***

Остров содрогнулся, и со свода пещеры на головы ее обитателей посыпались мелкие камешки, изрядно напугав немногочисленных мамаш, катающих свое потомство в колясках. Ничего крупного и тяжелого, впрочем, “с потолка” не упало.

– Интересно, как они умудрились подорвать чуть ли не четверть мин одновременно? – спросил Бо Ларссон.

– Не знаю, Бо, – ответил Андерс, – Но если бы этих мин не было… Ты правильно придумал. Только теперь нам надо взять оружие и пойти “наверх”.

– Да, ты прав. Пойдем.

На поверхности острова “лунный пейзаж” (а, кстати, что это за “лун”, или “луна”, где такой пейзаж? Выглядит-то гаденько, – подумал Андерс) был “расцвечен” обломками десантного модуля и перекрученными и переломанными телами в очень тяжелых пауэрсьютах, которые своим владельцам, тем не менее, не помогли.

– Нифига себе ты мины ставил! – сказал Бо.

– Гравитация пополам с плазмой, – ответил Андерс, – может еще Олаф чего добавил. Знаешь, что обидно? “Пешком” они могли проскользнуть. Ну хоть кто-то. Но они посадили модуль прямо на минное поле. И тут шансов уже не было.

– Тебе обидно? Тебе их жаль?

– Так дураки же. Конечно жаль. А еще больше я жалею – нас.

– Они столкнулись с сопротивлением и теперь не отвяжутся?

– Теперь точно не отвяжутся. А японцы и аргентинцы – где они? Пока не наблюдаю.

– Говорят, уже летят, Андерс.

– Поверю когда увижу. Пойдем вниз, здесь живых нет.

– Есть! – послышался слабый голос. Шведы сняли свои охотничьи рэйлганы с предохранителей.

– Кто такой, и вообще где ты? – спросил Бо, – Я руководитель колонии и вправе взять тебя в плен!

– Здесь я, здесь. Правда в плен уже поздно. Вообще все поздно.

Только теперь Бо и Андерс увидели какой-то “ошметок пауэрсьюта”, который с ними разговаривал.

– Кто такой? – повторил вопрос Бо.

– Меня зовут Ли Хун. Капитан десанта Ли Хун. Вы передадите весть моим родным?

– Да. Но тебе ведь нужно в госпиталь!

– Нет. У меня разгерметизация, тяжелое поражение радиацией, да и ног уже ни разу нет! Пристрелите меня наконец, я не могу больше!

– Но так тоже нельзя, – начал Бо.

Андерс же поднял рэйлган и прострелил Ли Хуну голову.

– Ты что?! – ужаснулся Бо.

– Бо, если со мной случится подобное, я очень надеюсь, что ты сделаешь то же самое. Очень надеюсь и прошу тебя об этом.

– Я… А ведь да, Андерс. Да. Я обещаю тебе.

– Спасибо, друг. А мины на участке надо бы возобновить. Пошли Олафа, он хорошо справляется.

– Пошлю. Но ты стал каким-то чужим, Андерс.

– Будь проклята война. Будь она проклята, Бо.

– Да, дружище, будь она проклята. Пойдем вниз.

***

– Четыре “красных”.

– Вы уверены? – переспросил Сунь-Сао, хотя и сам прекрасно видел телеметрию.

– Да. Живых нет. Ни одного. Последним умер командир, Ли Хун.

– Но тоже умер?

– Однозначно. Застрелен.

– То есть не только мины, но и войска обороны?

– А кто бы иначе его застрелил? А его именно застрелили.

– Понятно. Уходим отсюда. И попытаемся… Ну хотя бы по этим “старателям” в поясе надо отстреляться!

– Есть! Готовы!

Никаких “старателей” в поясе НюМальмё не было, а был шведский стройбат, монтировавший торпедные платформы. Не надеясь на союзников, они хотели встретить неизбежное вторжение хотя бы так. Беда была в том, что любое “чужое проникновение” эти платформы воспринимали как повод для пуска – а с другой стороны, дистанция обнаружения у них была небольшой. И когда корабль Сунь-Сао прошел вблизи от пояса, в надежде кого-то “пощипать”, отреагировало большинство платформ, обрекая стройбат на повторение уже проделанной работы, а вот китайский “малый десантник” – просто обрекая.

Его системы защиты могли отклонить до пятидесяти торпед. Только вот выпущено-то по нему было восемьдесят, если не больше.

– Фрагментация, – услышал из комма Бо Ларссон.

– И они тоже? – спросил Андерс Линдблад.

– Да, и они, – Бо налил им еще аквавита, – Пусть мироздание будет к ним благосклонно. Но они сами напали на нас.

– Теперь на нас нападут по-настоящему.

– Андерс, мне только что сообщили: аргентинский флот уже в прыжке. Пара суток – и они здесь.

– Флот? Ты же говорил про эскадру?

– Они немножко подросли. Но ведь это нам на руку!

– Но флот… Это ведь значит – и линкор, хотя бы один?

– Так он у них и есть! Скажу тебе по секрету, он называется “Трясогузка”.

– Погоди, но по недавно обновленной общей спецификации “Трясогузка” – это какой-то “супертяжелый истребитель”?

– Нет, Андерс. Херня это все. Это линкор. Калибр двести пятьдесят, броня, все дела. Да, говорят, что там конструктив какой-то стремный, но, тем не менее, это именно линкор.

– А китайцы сейчас тоже пошлют сюда флот.

– Да. Но они еще не знают, кого отправили им противодействовать. Так что нам тут будет весело.

– Тогда, пока мы тут бухаем, надо отправить Олафа и других парней ставить мины взамен “использованных”.

– Окстись, пьянь! Олаф уже “наверху”! С целой командой энергичных юнцов, – засмеялся Ларссон.

– Ой. Прости. Я и не заметил.

– Давай еще по единой и пойдем ужинать и спать, Андерс. Пусть молодые поработают.

– Пойдем, Бо!

***

– Задача: полный контроль системы. Объект охраны: единственная обитаемая планета. Приоритет: высший.

– Высший приоритет для не нашей планеты?

– Там нашли кристаллы, Мигель. Те самые. И Аргентина “в концессии”.

– Хорошо, а вероятность атаки?

– Сто процентов. А на самом деле, двести. Я не верю, что эту тайну удастся сохранить.

– И это при небоеспособном мне! – сказал Алонсо, – Это подстава какая-то!

– Нет вариантов, Фернандо, – ответил Лейбович, – Никаких. Аргентинский флот, точнее, его остатки, “размазан” по границе с Китаем, а шведский… Он, для начала, вообще пока не существует. То есть теперь-то они его построят, но время – сам понимаешь.

– То есть нами просто решили “заткнуть дырку”? – грустно спросил майор Трехо.

– Нет, не так, – ответил мечтательно уставившийся куда-то в переборку фон Эмден, – Не так, дружище. Дело в том, что никакого “решения вопроса” у них не предвидится, и потому позвали нас. Ведь только мы можем решать нерешаемые вопросы.

– А если и мы не справимся?

– А мы что, не справимся? Камрад, мы ведь даже еще не попытались. А уж тебе-то, с твоей группой, вообще не получившей повреждений в последних стычках, и совсем грех жаловаться. О чем ты беспокоишься? Летай да стреляй, желательно метко, и будет тебе через то счастье!

– Слушай, Зиг, может возьмешь нас “в компанию”, если такой оптимист?

– Да запросто! И у тебя, и у меня фрегаты, просто у тебя – немножко толстые. Только один момент: согласен быть “отдельной группой” под своим же командованием?

– А будто я сейчас не это самое!

– Тогда вообще не вопрос. Надо только с Жан-Клодом согласовать, но это формальность.

– Будучи начальником штаба, – сказал на общей Дюпон, – Подтверждаю переподчинение и все такое прочее. Надеюсь, что все довольны. Натаниэль, Зигфрид, подтверждаете?

– Си, сеньор!

– Зашибись. Конец связи.

– Офонареть. Никогда бы не подумал, что на флоте, и вообще в армии, вопросы могут решаться так быстро.

– Так мы и не на флоте, – заметил Жан Грандье.

– А где же мы?! – удивился Натаниэль Трехо.

– Потом поймешь, Нат! – засмеялся Жан, – Пока пойди вон направляющие рэйлганов отполируй!

– Да они у меня вроде и так в порядке.

– А у меня вся команда их третий день драит. Уже как в зеркало смотреться можно.

– Зачем до такой степени, Жан?!

– Абсолютно незачем, ты прав. Но зато никому не скучно, а это ведь тоже важно. Целое соревнование на крейсере – кто отполирует рэйлган до максимального коэффициента светоотражения. Как-то раз вахта Ферье добилась восьмидесяти процентов.

– Ну вы даете, парни! Восемьдесят процентов светоотражения у направляющих? Круто! Жаль только, что первый же выстрел сведет на нет все усилия.

– Так в этом же и смысл, Нат! Будь оно не так – дальше для команды не было бы работы.

– Интересно служить на крейсере, да.

– Не завидуй. Нечему.

– Хотел бы я посмотреть на эту твою “вахту Ферье”, Жан! Небось крутые ребята.

– Это запросто, на первой же стоянке, но боюсь, Нат, у тебя не получится.

– Что не получится?

– На вахту посмотреть. Видишь ли, вахтенный командир, старший лейтенант Люси Ферье – она девушка, прямо скажем, хммм, с очевидными достоинствами. И когда ты ее увидишь – сомневаюсь, что начнешь рассматривать всех остальных.

– Да ну тебя, камрад!

– Я же шучу, Нат!

– Капитан Грандье, – спросил адмирал Рождественский, – А каким составом вы полируете направляющие? Мне идея понравилась.

***

– Ваше величество, меня крайне беспокоит активность САСШ. Считаю, что это должно беспокоить и вас.

– Вы серьезно, князь? – Вадим Шестой откинулся в кресле.

– Абсолютно серьезно, к сожалению. Сначала они пытались воздействовать на нашу часть галактики силами британцев, но им не удалось.

– Именно, – перебил царь, – Они решили с разных сторон надавить на аргентинцев, но те всем утерли нос, насколько мне известно. И не без нашего участия. Разве не так, князь?

– Так. Но они не отступились. И теперь практически открыто финансируют любых экстремистов и революционеров, которых только могут найти. А вот подобных больше всего как раз у нас, а не в Аргентине. Именно мы – следующая мишень, даже если это произошло случайно, а не намеренно.

– “Русский бунт”?

– Который, как известно, столь же бессмысленен и беспощаден, как русский секс, – позволил себе пошутить Шамахов.

– Вы сообщили Галанину?

– Еще нет, ваше величество. Мои “выкладки” свежие, и первым в России новости должны узнавать все-таки вы. Тем более если уважаемый глава третьего отделения жандармерии не затруднился все выяснить и доложить лично.

– Хватит “прогибов и экивоков”, князь. Если вы считаете, что ситуация серьезна и существует угроза – немедленно проинформируйте этого самого Галанина. Упомянув, что приказ о повышении бдительности исходит от меня. Его подразделение жандармерии специально создано для борьбы с бунтовщиками и террористами. Зря я им, что ли, жалованье плачу? Это их работа, вот и пусть работают.

– Будет исполнено, ваше величество! Сейчас же с ним свяжусь.

– Не смею задерживать. Однако, князь…

– Слушаю?

– Вечером, вне службы, приходили бы вы к нам на ужин. Дочки соскучились, ваши поморские сказы им не передать как нравятся. Донимают – мочи нет: “Папа, а когда князечка придет?”

– “Князечка”?

– Они вас так называют, – покраснел царь, – Но я этого не говорил. Однако же, могу ли я вас пригласить? Часов в восемь, в малой резиденции, протокол – “без протокола”. А, Сергей?

– Обязательно приду, Вадим. Обязательно.

***

– Сеньор адмирал, вижу засветки! – проорал офицер-навигатор.

Системы обнаружения “Адмирала Бельграно” были несколько лучше, чем вообще предполагалось возможным, являлись секретными и представляли собой перманентную головную боль “особиста” Гомеса.

– Далеко?

– Очень далеко. Но много. И несколько больших. Направление – на нашу цель. Выход – предположительно одновременно с нами, ну или чуть позже.

– Боевая тревога по эскадре, тьфу, по флоту.

Боевая тревога в гипере – это “неприличный цирковой номер”, поэтому без крайней необходимости ее там не объявляют. Быстро двигаться-то нежелательно. Так и не успевшему закончить “рыбу-фиш” Жан-Клоду, бегущему на центральный пост, мерещилось, что он раздвигает собой неподатливую воду, а за ним наблюдает целый косяк изысканных анчоусов. “Глюки гипера”, ничего с этим не поделаешь.

– Вы кильки! Вы всего-навсего кильки! – сказал он.

– Ты уверен, Жан-Клод? – спросил, усмехаясь, Энрике.

– Ты – нет. Они – да. Просто кильки.

– Эк тебя вштырило, камрад! – сказал Лелекай, – Однако, с такой чувствительностью к гиперу и травы не надо! – он затянулся своей неизменной трубкой.

– Хорошо. Я, вроде, уже в норме. Что случилось?

– Нарываемся на встречный бой и, похоже, с серьезными силами.

– “Вскрывай” общую, еще есть время поговорить.

– Так уже!

– Отлично. Моя идея… Да нет у меня никаких идей. Мы же не знаем, как они выйдут.

– Зато мы знаем, как выйдем сами, – заявил майор Трехо.

– А как? – заинтересованно спросил Энрике.

– А в центре системы. Немножко опасно, но хотя бы этого от нас точно не ждут.

– Я сам об этом думал, но вообще как-то стремно. Вы-то выйдете, и фон Эмден тоже, а вот “крупняк” – мы, “Санта Мария”, “Трясогузка”…

– Обо мне не беспокойтесь, я хоть на низкую орбиту выйду, – заявила Рамота.

– Хорошо, осталось два “проблемных” борта.

– Один, – ответил Мигель Чавес, – Твой. Мне нет смысла выходить “внутри”, мне маневр понадобится. Выскочу пораньше.

– Рамота, – сказал Жан-Клод, – Я вот тут подумал, а тебе ведь стоит присоединиться к Мигелю. Если там будут десантные транспорты… Ему-то лучше крейсерами заняться, которые будут точно. И малой авиацией.

– Согласна. Выхожу вместе с “Санта Марией”.

– Тогда все остальные – выход в двух единицах от звезды.

– Ох ты ж! – сказал Рождественский, – А не убьемся?

– Да ну, адмирал, – ответила Кончита, – Кто убьется – тот котумба!

– Уж лучше убиться, чем быть котумбой! – рассмеялся адмирал.

***

– Получасовая готовность, – послышалось сообщение автоматической системы.

– Есть, принято, – зевнув, сказал Энрике.

– Мигель, ты здесь? – спросил Алонсо на общей.

– Здесь, Фернандо, где еще!

– Скажи своим, пусть обратят внимание на их “номерные” авианосцы, они только кажутся беспроблемными.

– Авианосцы – и “номерные”? Малые, средние?

– И тяжелые тоже. Более того, бывают и пятисотки. Я слышал даже о тысячниках, но сам не видел.

– Пятисотка без имени?

– У них – обычная история. Их ведь много, нам и не понять зачастую, насколько. Пилоты после ускоренных курсов, летать и вовсе не умеют, но их много, понимаешь? Полностью связать боем – на это их хватит, а больше им и не надо.

– Странно как-то.

– Ты с китайцами воевал?

– Да когда и как?! Я же всю дорогу учебным бортом командовал.

– Вот. А я сталкивался. Они неумелые, но старательные, и пока всех не завалишь – не отвяжешься. А им, повторюсь, того и надо. Чтоб не отвязался.

– А борта у них какие?

– Да тоже слова доброго не стоят. Брони нет, искин с мозгами от курицы, движок с приводом от новогодней петарды, рэйлган правда – “пятерка”, как у нас. То есть подставляться все-таки не надо.

– Я, когда служить начинал, еще на “Воробьях” летал, – вставил Два по сто, – Там все то же самое было, только еще и калибр – “тройка”, вообще ни о чем. Потом их с вооружения сняли, таким калибром даже “Хэрриер” не сковырнешь. Но, помню, китайцев валили как здрасьте. Только их, блин, много. Очень.

– Вот и я про то, – сказал Фернандо, – “Большие батальоны”, сам понимаешь.

– Буду иметь ввиду, спасибо!

– Двадцатиминутная готовность.

– А как раскорячиваться-то будем, шкипер? – спросил фон Эмден.

– Штатно! – ответил Кортасар и зловеще усмехнулся, – После того “развлекалова”, что мы устроили англичанам, от нас ждут ну вот просто чего угодно, кроме действий “по учебнику”. И вот по нему-то мы и “располземся”. Ну или раскорячимся, если угодно.

– То есть фрегаты против фрегатов, крейсера против крейсеров, истребители против истребителей и только вы – против всех?

– Именно.

– Догадаются.

– Но не сразу, – заметил Рождественский, – Минут десять будут ждать какого-нибудь подвоха. Если не дольше. А за это время нам надо их немножко продырявить, только и всего.

– А мне нечем! – обиженно заявила капитан Сабанина.

– Ваши новые борта прибывают через сутки, если не больше, – ответил Жан-Клод, – То есть к нынешнему бою не поспевают. Все, что могу порекомендовать – это получить по этой вот накладной на складе коробку пива и упаковку чипсов и расположиться на центральном посту “Бельграно”, кино вам покажут интересное.

– Ну, если больше делать нечего…

– Десятиминутная готовность.

– Есть расшифровка. Они входят позже нас. Два предположительно линкора…

– Чччорт! – сказал Энрике, – Я надеялся, что будет один!

– И два авианосца, скорее всего, “тысячника”. Весят как линкоры, но… “Мягкие”. Это авианосцы.

– Мигель, слышал? Как только войдут – смотри данные, если “номерные” – у тебя есть шансы, но отвлекаться не советую.

– А если нет?

– Не думаю. Но если нет – ни у кого из нас нет шансов. Две тысячи нормальных бортов с нормальными пилотами – это перебор. Но я сомневаюсь, что у китайцев вообще есть две тысячи нормальных пилотов! Разве что в охране императора.

– “Санта Мария”, первой волне готовность к выходу!

– В гипере, сеньор?!

– Готовность – да. Выход – нет, естественно. Но мне надо, чтобы вы вышли через полсекунды после попадания в обычное пространство.

– Но скорость…

– Будет не больше четверти световой, всего-то. Что, не выйдете? Учеба кончилась, пора летать!

– Я выходил почти на половине, – сказал Два по сто, – Ощущения мерзкие и башка кружится, но выйти можно. Так что вы-то точно справитесь.

– Си, сеньор, понятно! Но горючка…

– Вам жалко водорода?

– Нет, сеньор, не жалко, – засмеялись пилоты.

– Только легкие торпеды. Вторая волна выходит сразу после вас – по готовности. Так что очистите им ворота побыстрее.

– Си, сеньор!

– Энрике, разверни “Бельграно” и врубай торможение сразу после выхода!

– Зачем, Кончита?

– Делай как я говорю!

– Навигатор, вы слышали. “Разворот наоборот”, а сразу после выхода номинальный “полный” движкам.

– Ясно! Выполняю!

– Кончита, нам надо будет остановиться?

– Лучше даже разогнаться в обратную сторону.

– Понял. Экипажу занять места по аварийному расписанию, навигатор – вообще вся мощность на движки… Хотя нет. Я порулю сам, а то так и силовой каркас поломать недолго. Принимаю управление.

– Передаю, сеньор.

– Кончита, а теперь скажи мне, какого хрена?

– Энрике, потом. Не успеем. Просто сделай это.

– Си, сеньора, – Энрике улыбнулся, – Не все же мне эскадрой командовать.

***

Из-за радиации, на поверхности НюМальмё отсутствовали парки со скамейками, где влюбленные парочки и прочие романтики могли бы любоваться звездным небом. Но присутствовали камеры наблюдения, передававшие довольно-таки неплохую картинку на экраны, расположенные “внизу”. Так что полюбоваться звездным небом все-таки удавалось, хоть и не “вживую”. Сегодня же контингент “созерцателей” пополнился если и не всем населением планеты (хотя и это возможно), то как минимум всеми посетителями ее бесчисленных баров и кафе. Потому что в небе был форменный фейрверк. Наблюдать за которым было тем более притягательно, что каждая вспышка означала гибель десятков, если не сотен, людей. Фрагментация истребителей с поверхности была, понятное дело, не видна.

– Ну вот что за херня, а? – грустно сказал Андерс Линдблад, – Человечество расселилось по целой галактике, победило болезни, научилось не унижать себе подобных только из-за того, что они непохожи внешне: были бы внутренне похожи – и ладно, и достаточно уже. Но вот это вот “хлеба и зрелищ” – похоже, неистребимо.

– Ничего не поделаешь, – ответил Бо Ларссон, – Ни тебе, ни мне этого не изменить. Хотя должен сказать, что если насчет “зрелищ” ты прав, вместо хлеба доступная нам для наблюдений часть человечества предпочитает употреблять аквавит и пиво.

– Это да! – засмеялся Андерс, – Может, и нам пора?

– Нам – нет. Мы сейчас возьмем Олафа и его парней и пойдем “наверх”. Предчувствие у меня нехорошее. Так что допивай кофе – и пошли. А пиво – его на наш век, надеюсь, еще хватит.

– Может, еще кого взять?

– Да они стрелять-то не умеют. А кто умеет – тот… Тот не может. Ну вот как ты тогда смог, понимаешь? Они все по мишенькам в тире лупят. Смысла-то в такой меткости.

– Ладно, как скажешь. Пойдем.

***

– Энрике, ты куда?!

– Кончита велела, но только мне, а ты лети по плану!

– Да по какому плану, они, похоже, прямо здесь выйдут!

– Тогда стреляй, у тебя что, рэйлганов нет?

– Они смешали строй, сеньор.

– Прямо в гипере?!

– Да!

– Кто теперь впереди?

– Десять фрегатов! Выйдут в тыл нашим крейсерам! Остальные фрегаты – где были. Точнее, эсминцы, скорее. Пока не видно.

– Здесь фон Эмден. Группа Трехо – отход! Прикрывать тыл! Бегом!

– Да как мы успеем?!

– Раком! Простите, майор, это был тактический термин.

– Понимаю. Выдвигаемся.

– Их десантники выходят после авианосцев, на границе системы.

– Ну, без десантников они бы не приперлись. Много?

– Десять-двенадцать. Тяжелых.

– Рамота, а вот они – твои. Их ни за что нельзя подпустить к планете.

– Да тут и делать нечего, – раздался “синтезированный” голос Рамоты. Несмотря на некоторую неестественность интонаций, “слияние” с кораблем позволяло ей общаться со всеми без исключения, – Дальше-то мне куда?

– Дальше мне помогай, – сказал Кортасар, – Там два линкора. Пока я продырявлю хотя бы один…

– Я поняла, Энрике, – бесстрастно ответила Рамота, – Я поняла.