Текст книги "Последняя жертва"
Автор книги: Мид Райчел
Жанры:
Ужасы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
ДЕСЯТЬ
Если ваш бойфренд обладает способностью проникать в сны, вы волей-неволей усваиваете несколько уроков. Один из самых важных – что физические действия во сне ощущаются в точности так, как наяву. Скажем, поцелуй. Мы не раз целовались с Адрианом во сне с такой страстью, что тело просто ныло от желания зайти дальше. И хотя я пока ни на кого во сне не нападала, готова поспорить, что удары были бы так же болезненны, как в реальном мире.
Не колеблясь, я бросилась на Виктора – то ли чтобы просто врезать ему, то ли чтобы задушить. И то и другое казалось хорошей идеей. Однако в результате я не смогла сделать ничего. Кинувшись к нему, я ударилась о невидимую стену… больно. Она не только блокировала его от меня, но и с силой отбросила назад. Я попыталась устоять, но ничего не вышло, и я упала, сильно ударившись о землю. Сказано же… сны ощущаются как реальная жизнь.
Я сердито смотрела на Роберта, со смешанным ощущением злости и неловкости; последнее я попыталась скрыть.
– Вы что, пользователь духа, владеющий телекинезом?
Мы знали, что это возможно, но ни Лисса, ни Адриан таким умением не обладали. Мне совсем не нравилась идея того, что Роберт способен швырять предметы и создавать невидимые барьеры. Еще одно затруднение, а нам и без того хватало проблем.
– Я управляю этим сном, – загадочно ответил Роберт.
Виктор смотрел на меня сверху вниз, как всегда оценивающе, с этим своим самодовольным выражением лица. Осознав, в каком унизительном положении оказалась, я вскочила и заняла боевую позицию, задаваясь вопросом, может ли Роберт удерживать стену постоянно.
– Ну что, перебесилась? – спросил Виктор. – Если будешь вести себя как цивилизованный человек, наш разговор окажется гораздо более приятным.
– Меня вообще не интересуют никакие разговоры с вами! – взорвалась я. – Единственное, что меня интересует, – это как выследить вас в реальном мире и снова сдать властям.
– Очаровательно. Будем сидеть в одной камере.
Я вздрогнула.
– Да, – продолжал он. – Мне известно обо всем случившемся. Бедная Татьяна. Такая трагедия! Такая потеря!
Его насмешливый, театральный тон породил в моем сознании волнующую идею.
– Вы… Вы никак в этом не замешаны?
Бегство Виктора из тюрьмы породило в среде мороев массу параноидальных страхов. Морои были убеждены, что он доберется до всех них. Зная правду о его бегстве, я отмахивалась от всех этих рассуждений и считала, что он просто залег на дно. Сейчас, вспомнив, что когда-то он мечтал затеять революцию в среде мороев, я задумалась, не был ли настоящим убийцей королевы этот самый известный в нашем мире злодей.
Виктор хмыкнул.
– Едва ли. – Заложив руки за спину, он начал расхаживать по комнате, делая вид, что изучает предметы искусства. Мне снова стало интересно, долго ли будет действовать щит Роберта. – Я достигаю своих целей гораздо более сложными методами. Я не стал бы опускаться до такого – как и ты.
Я была готова заметить, что издевательства, которым он подвергал Лиссу, вряд ли можно считать таким уж сложным методом, но тут до моего сознания дошли его последние слова.
– Вы считаете, что это не я сделала?
Он отвернулся от картины с изображенным на ней мужчиной в цилиндре и с тростью.
– Конечно нет. Ты никогда не делаешь ничего, требующего такой предусмотрительности. И если мне достоверно описали картину преступления, ты никогда не оставила бы столько улик.
Его слова были для меня и оскорбительны, и приятны.
– Спасибо за доверие, а то я беспокоилась, что вы обо всем этом думаете. – Он улыбнулся в ответ; я скрестила на груди руки. – Как вы узнаёте, что происходит при дворе? У вас есть шпионы?
– Такие новости быстро распространяются по моройскому миру, – ответил Виктор. – И я не нахожусь в полной изоляции. Мне стало известно об ее убийстве почти сразу же после того, как оно произошло. Равно как и о твоем эффектном бегстве.
Мое внимание было сосредоточено на Викторе, но время от времени я бросала быстрый взгляд на Роберта. Он молчал, и по отсутствующему выражению его глаз было непонятно, осознает ли он вообще смысл того, о чем говорится. Когда я видела его, меня всегда начинало трясти – он представлял собой выдающийся пример наихудшего воздействия духа.
– Вам-то какое дело до всего этого? И почему, черт побери, вы беспокоите меня во сне?
Виктор продолжал расхаживать, остановившись лишь на мгновение, чтобы пробежать кончиками пальцев по гладкой деревянной поверхности арфы.
– Потому что меня чрезвычайно интересует моройская политика. И мне хотелось бы знать, кто в ответе за это убийство и какую игру они затеяли.
Я усмехнулась.
– Похоже, вы просто завидуете тому, что не сами дергаете за ниточки.
Он отдернул руку от арфы и вперил в меня взгляд своих бледно-зеленых глаз, так похожих на глаза Лиссы.
– Твои остроумные комментарии ничего не дадут. Ты можешь либо принять нашу помощь, либо нет.
– Вы – последний, от кого я хотела бы принять помощь. Я не нуждаюсь в ней.
– Ну конечно, у тебя ведь все складывается прекрасно. Теперь, когда ты сбежала, да еще в обществе того, кого многие до сих пор считают стригоем… – Виктор сознательно сделал паузу. – Знаешь, если я найду вас, то могу застрелить обоих, и по возвращении меня встретят как героя.
– Не стала бы ставить на это. – Я чувствовала, как растет гнев, порожденный и гнусными намеками, и серьезными неприятностями, которые он когда-то навлек на нас с Дмитрием. Собрав всю силу воли, я тихо ответила убийственным тоном: – Это я найду вас. И вряд ли вы доживете до встречи с властями.
– Мы уже установили, что расчетливое убийство не в твоем стиле.
Виктор сел в кресло с лежащей на нем подушкой и устроился поудобнее. Роберт продолжал стоять с тем же отсутствующим выражением лица.
– Итак, прежде всего нам нужно определиться с тем, зачем понадобилось убивать королеву. Ее жесткий характер вряд ли мог послужить мотивом, поскольку реального вреда она никому не причиняла. Такие преступления совершаются ради власти, ради выгоды, чтобы осуществить свои тайные планы. Насколько мне известно, самым спорным поступком Татьяны в последнее время был возрастной закон… да, тот самый. Тот, при упоминании которого ты так сердито смотришь на меня. Это наводит на мысль, что убийца был противником принятого закона.
Я не хотела иметь никаких дел с Виктором. Не хотела вести с ним рациональные дискуссии. Мне бы каким-то образом понять, где он в реальном мире, и еще раз попробовать врезаться в невидимую стену. Чем я рискую? Подумаешь, стукнусь. Поэтому я с искренним удивлением услышала собственные слова:
– Или это люди, заинтересованные в том, чтобы осуществить кое-что похуже… кое-что, неприемлемое для дампиров. Считавшие, что ее закон слишком мягкий.
Мое заявление застало Виктора врасплох; признаюсь, это было чрезвычайно приятно – видеть, как его брови изумленно поползли вверх… Нетрудно предположить, что такой вариант этот искусный интриган даже не рассматривал.
– Интересно… – произнес он наконец. – Возможно, я недооценивал тебя, Роза. Блестящее умозаключение.
– Ну… Это не совсем мое умозаключение.
Виктор ждал. Даже Роберт вышел из состояния прострации и сосредоточился на мне; жуткое ощущение.
– Это умозаключение самой Татьяны. В общем, даже не умозаключение. Она прямо говорит об этом… то есть пишет в записке, которую мне оставила.
С какой стати я все это им выкладываю? Хотя, по крайней мере, я снова удивила Виктора.
– Татьяна Ивашкова оставила тебе записку с тайной информацией? Зачем?
Я прикусила губу и уставилась на одну из картин, изображающую элегантную моройку с точно такими же зелеными глазами нефритового оттенка, как у большинства Дашковых и Драгомиров. Может, Роберт воспользовался для создания этого сна воспоминаниями об особняке Дашковых времен их детства? Заметив краем глаза какое-то движение, я тут же снова переключила внимание на братьев.
Виктор встал и шагнул ко мне, не скрывая любопытства.
– Это не все. Что еще она рассказала тебе? Она знала, что ей угрожает опасность. Понимала, что это как-то связано с законом… но ведь этим все не исчерпывалось?
Я молчала; в сознании начала формироваться совершенно безумная идея. Я всерьез задумалась над тем, не может ли Виктор помочь мне. Впрочем, если вспомнить прошлое, идея была не такой уж безумной, ведь я уже помогла ему сбежать из тюрьмы именно для того, чтобы заручиться его помощью.
– Татьяна говорит…
Должна ли я рассказать ему? Должна ли выдать тайну, неизвестную даже Лиссе? Если Виктору станет известно, что существует еще один Драгомир, он может использовать эту информацию для своих личных интриг. Как именно? Этого я не знала, но давным-давно усвоила, что от него можно ожидать самых непредсказуемых действий. И тем не менее… Виктор был в курсе многих моройских секретов. Интересно было бы посмотреть, как он и Эйб состязаются в хитрости. И, без сомнения, ему было очень многое известно о Драгомирах и Дашковых.
– Татьяна говорит, что существует еще один Драгомир. Что у отца Лиссы была связь, и если я смогу найти этого второго Драгомира, то тем самым помогу Лиссе занять место в Совете.
Виктор и Роберт изумленно посмотрели друг на друга, и я поняла, что мой план провалился. Виктору нечего сообщить мне. Это я, я только что выдала очень ценную информацию. Черт, черт, черт!
Он снова обратил на меня изучающий взгляд.
– Значит, Эрик Драгомир не был таким святым, каким пытался казаться.
Я стиснула кулаки.
– Не оскорбляй ее отца.
– У меня и в мыслях этого не было. Мне очень нравился Эрик. Но да… Если все так и есть, Татьяна права. Василиса формально будет иметь поддержку семьи, и ее либеральные взгляды определенно вызовут трения в Совете, который, похоже, не способен самостоятельно начать мыслить по-иному. – Он негромко рассмеялся. – Да, я прямо вижу, как огорчатся многие люди – включая убийцу, планирующего оказать давление на дампиров. И как сильно он – или она – не хочет, чтобы эти сведения выплыли наружу.
– Кто-то уже попытался уничтожить записи, связывающие отца Лиссы с его любовницей, – снова, не подумав, выпалила я.
Как я себя за это ненавидела! Ведь не хотела же выдавать братьям новую информацию. Не хотела подыгрывать им, будто мы все здесь заодно.
– Позволь мне угадать, – сказал Виктор. – Именно этим ты и занимаешься? Ищешь бастарда Драгомира.
– Эй, не смейте…
– Это просто фигура речи, – прервал меня он. – Если я правильно представляю себе вас обеих – а мне кажется, так оно и есть, – Лисса отчаянно старается восстановить твое доброе имя при дворе, а в это время вы с Беликовым предпринимаете изрядно приправленную сексом авантюру с целью найти ее брата или сестру.
– Ничего вы о нас не знаете, – проворчала я.
Вот уж точно… в особенности о сексуальной приправе.
– Тебя выдает лицо. И должен согласиться, это не такая уж плохая идея. Не особо выдающаяся, но совсем неплохая. Семья Драгомиров получит кворум, и Лисса станет твоим голосом в Совете. Что, уже нащупала какие-нибудь ниточки?
– Мы этим занимаемся, – уклончиво ответила я.
Виктор посмотрел на Роберта. Я знала, что между ними не существует никакой психической связи, но, когда они обменялись взглядами, возникло чувство, будто оба подумали об одном и том же и согласились друг с другом. Затем Виктор кивнул и снова обратился ко мне:
– Очень хорошо. Мы тебе поможем.
Это прозвучало как неохотное согласие оказать мне огромную любезность.
– Мы не нуждаемся в вашей помощи!
– Еще как нуждаетесь. Это не твой уровень, Роза. Ты разворошила осиное гнездо, здесь все замешано на грязной, нечестной политике, – а в этом у тебя нет никакого опыта. Вовсе не стыдно признать это. Я же признаю, что в лишенном логики, непредсказуемом кулачном бою ты определенно выше меня.
Еще один двусмысленный комплимент.
– У нас все прекрасно. Нам помогает алхимик. Что, съел? Это покажет ему, у кого какой уровень.
И, к моей чести, это произвело на него впечатление. Не слишком сильное, но произвело.
– Лучше, чем я ожидал. Ну а у этого вашего алхимика есть какие-нибудь ниточки?
– Она этим занимается, – повторила я.
Он разочарованно вздохнул.
– Значит, нам требуется время. Василисе для ее расследования при дворе и тебе, чтобы напасть на след этого ребенка.
– Вы всегда ведете себя так, будто все знаете, – заметила я. – Мне подумалось, что вам известно кое-что и об этом.
– К сожалению, нет. – Судя по тону Виктора, не так уж он и сожалел. – Но как только мы нащупаем хоть какую-нибудь ниточку, немедленно начнем ее распутывать. – Он подошел к брату и успокаивающим жестом похлопал его по плечу. Роберт поднял на него любящий взгляд. – Мы вскоре снова посетим тебя. Дай нам знать, если обнаружишь что-нибудь стоящее, и мы встретимся с тобой.
У меня глаза полезли на лоб.
– Вы не посмеете…
Я заколебалась. В Лас-Вегасе я упустила Виктора. Теперь он предлагает встретиться со мной. Может, у меня получится исправить ошибку и осуществить свою недавнюю угрозу. Я попыталась замять оплошность.
– Откуда мне знать, что я могу доверять вам?
– Ниоткуда, – без обиняков ответил он. – Просто возьми на веру, что враг твоего врага – твой друг.
– Всегда терпеть не могла эту поговорку. И вы всегда будете моим врагом.
К моему удивлению, Роберт внезапно встрепенулся и сделал шаг вперед, возмущенно глядя на меня.
– Мой брат хороший человек, «отмеченная поцелуем тьмы»! Если ты причинишь ему вред… Если ты причинишь ему вред, то жестоко заплатишь за это. И уже не вернешься. Мир мертвых не отпустит тебя во второй раз.
У меня хватило ума не воспринимать всерьез угрозы сумасшедшего, и все же от последних слов по спине пробежал озноб.
– Ваш брат псих…
– Хватит, хватит. – Виктор снова похлопал Роберта по плечу. Все еще сердито глядя на меня, младший Дашков отступил, но, спорю, невидимая стена никуда не делась. – Никому из нас от этого толку не будет. Мы впустую тратим драгоценное время. Выборы нового монарха могут начаться в любой день, и убийца Татьяны наверняка постарается их ускорить. А мы, напротив, должны задержать их – не только чтобы нарушить планы убийцы, но и чтобы всем нам хватило времени выполнить свои задачи.
Я уже начала уставать от всего этого.
– Да? И как же мы это можем сделать?
Виктор улыбнулся.
– Добившись выдвижения Василисы в качестве кандидата на королевский трон.
Поскольку это был Виктор Дашков, не следовало удивляться ничему. И все же такое доказательство степени его безумия застало меня врасплох.
– Это невозможно, – заявила я.
– А вот и нет, – ответил он.
Я возмущенно вскинула руки.
– Вы вообще обращали внимание на то, о чем мы говорим? Смысл в том, что Лисса должна получить все права. Она даже не может голосовать! Как же ей выставить свою кандидатуру на выборах королевы?
– На самом деле закон о выдвижении кандидата говорит, что она может это сделать. Согласно ему, один человек от каждой королевской семьи может быть выдвинут в качестве кандидата на выборах монарха. И все, больше ничего. Один человек от каждой семьи. И никаких упоминаний о том, из скольких человек должна состоять семья, – как это указано в законе о праве голоса в Совете. Ее просто должны предложить три человека – и в законе ничего не сказано о том, из какой семьи им нужно быть.
Виктор излагал все это в такой точной, жесткой манере, как будто зачитывал по книге. Он что, помнит все законы? Хотя, если собираешься сделать карьеру нарушителя законов, может, и следует внимательно изучить их.
– Все равно писавший этот закон, скорее всего, исходил из того, что у кандидата есть семья. Просто не потрудился выразить это словами. Вот что скажут люди, если Лисса выставит свою кандидатуру. И они будут сопротивляться.
– Пусть сопротивляются сколько угодно. Те, кто не допускает ее к голосованию в Совете, ссылаются на конкретную строчку в законе, где упоминаются другие члены семьи. Если таков их аргумент – что должна учитываться каждая деталь, – тогда они должны точно так же действовать в отношении закона о выборах, а там, как я уже сказал, нет никаких упоминаний о поддержке семьи. Вот в чем прелесть этой лазейки в законе. Противники Василисы не смогут усидеть сразу на двух стульях. – В высшей степени уверенная улыбка искривила губы Виктора. – Поверь мне, формулировка закона абсолютно точно позволяет ей сделать это.
– А что насчет ее возраста? – заметила я. – Принцы и принцессы, которых выдвигают, всегда уже в годах.
Титул принца или принцессы переходит к старшему члену семьи, и по традиции именно он становится кандидатом на выборах монарха. Семья может предложить кого-то, с ее точки зрения более подходящего, но даже в этом случае, насколько мне известно, это бывает человек зрелый и опытный.
– Единственное возрастное ограничение – это должен быть взрослый человек. Ей восемнадцать. Она имеет право. В других семьях есть из кого выбирать, поэтому они и выдвигают того, кто кажется более опытным. А в случае Драгомиров? Здесь выбора нет? Кроме того, молодой монарх – это не беспрецедентный случай. Была знаменитая королева – Александра – ненамного старше Василисы. Замечательная, горячо любимая своими подданными. Ее статуя установлена рядом с придворной церковью.
Я с ощущением неловкости переступила с ноги на ногу.
– Вообще-то… ее… мм… больше нет. Взорвали.
Виктор удивленно посмотрел на меня; видимо, он слышал о моем бегстве не во всех деталях.
– На самом деле это неважно, – торопливо продолжила я, испытывая чувство вины за то, что в какой-то степени несла ответственность – хоть и не прямую – за взорванную королеву, да еще такую знаменитую. – Вся идея с Лиссой нелепа.
– Ты окажешься не единственной, кто так подумает, – ответил Виктор. – Люди будут спорить, будут бороться. Но все равно в конце восторжествует закон. Им придется позволить ей баллотироваться. Она пройдет через определенные испытания и, скорее всего, выдержит их. Потом, когда дойдет до голосования, закон, регламентирующий эту процедуру, потребует поддержки членов семьи.
К этому моменту голова у меня шла кругом. Я совсем вымоталась, пытаясь вникнуть во все эти лазейки в законе и специальные юридические термины.
– Просто перейдите к сути и изложите то же самое простым языком, – потребовала я.
– Когда дойдет до голосования, она не сможет быть избрана. У нее нет семьи, и поэтому она не будет отвечать всем требованиям, предъявляемым при реальном голосовании. Другими словами, согласно закону, она может выдвигаться и проходить испытания, но голосовать за нее люди не могут, поскольку у нее нет семьи.
– Это… идиотизм.
– Согласен.
Больше он не добавил ни слова. Вот не думала, что когда-нибудь наши мнения могут совпасть.
– Лиссе это ужасно не понравится. Она никогда, никогда не захочет быть королевой.
– Ты вообще следишь за ходом моих мыслей?! – воскликнул Виктор. – Она и не будет королевой. Не может ею стать. Этот закон скверно написан, без учета могущих возникнуть ситуаций. Просто безобразие. Однако благодаря этому в нем можно увязнуть надолго и тем самым дать нам дополнительное время для того, чтобы мы успели найти реального убийцу Татьяны и родственника Василисы.
– Привет! Я же сказала: никаких «нам»! Я не собираюсь…
Виктор и Роберт переглянулись.
– Добейся выдвижения кандидатуры Василисы, – резко сказал Виктор. – Вскоре мы снова войдем с тобой в контакт и договоримся о встрече, чтобы начать поиски Драгомира.
– Это не…
Я проснулась.
Больше всего мне хотелось выругаться, но, вовремя вспомнив, где нахожусь, я сдержала бессмысленный поток слов. В углу вырисовывался силуэт Дмитрия, настороженного и бдительного; зачем ему знать, что я проснулась? Закрыв глаза, я улеглась поудобнее, надеясь заснуть по-настоящему, без вмешательства братьев Дашковых с их нелепыми заговорами. Лисса, баллотирующаяся на место королевы? Безумие. Хотя… ненамного безумнее того, что мне уже приходилось делать.
Выкинув эти мысли из головы, я расслабилась и почувствовала, что начала засыпать. Именно только начала. Потому что тут же вокруг меня материализовался другой сон.
По-видимому, ночка предстояла беспокойная.
ОДИННАДЦАТЬ
Я взяла себя в руки, готовясь снова встретиться с братьями Дашковыми, явившимися, чтобы дать мне еще какой-нибудь «совет». Вместо них я увидела…
– Адриан!
Я понеслась по саду, в котором оказалась, и обхватила его руками. Он тоже крепко обнял меня и оторвал от земли.
– Маленькая дампирка… – Не размыкая рук, он поставил меня на ноги. – Я скучал по тебе.
– Я тоже скучала по тебе.
И так оно и было. За последние два дня произошло столько странных событий, полностью перевернувших мою жизнь, что увидеть его – даже во сне – уже одно это успокаивало. Привстав на цыпочки, я поцеловала его в губы, наслаждаясь кратким мигом нежности и покоя.
– С тобой все в порядке? – спросил он, когда я оторвалась от него. – Никто ничего не рассказывает мне о тебе. Твой старик говорит, что ты в безопасности и что этот алхимик сообщит ему, если что-то пойдет не так.
Я не стала говорить Адриану, что все это не соответствует действительности, поскольку Эйб понятия не имел, что мы на свой страх и риск пустились в свободный поиск, который привел нас к живущим в глухомани вампирам.
– Все прекрасно. По большей части скучно. Мы застряли в какой-то дыре. Не думаю, что нас будут тут искать. Вряд ли у кого-то возникнет такое желание.
На его красивом лице читалось облегчение – стало ясно, как сильно он беспокоился.
– Я рад. Роза, ты представить себе не можешь, что тут творится. Стражи не только допрашивают всех подряд, но и разрабатывают планы, как выследить вас. Вдобавок все эти разговоры о возможности применения любого насилия, вплоть до убийства…
– Они меня не найдут. Я очень-очень далеко.
– Хотелось бы мне быть там с тобой.
Он все еще выглядел встревоженным, и я прижала палец к его губам.
– Нет, не говори этого. Тебе лучше оставаться там, где ты сейчас, – и не быть связанным со мной больше, чем ты уже связан. Тебя допрашивали?
– Да, но ничего полезного не узнали. Слишком надежное алиби. Они увели меня на допрос, когда мы шли поговорить с Майклом о…
– Знаю. О Джо.
Адриан удивился, но совсем чуть-чуть.
– Маленькая дампирка, ты шпионишь за нами.
– Трудно удержаться.
– Знаешь, хотя мне нравится мысль иметь кого-то, способного на расстоянии узнать о моих неприятностях, я рад, что ни с кем не связан. Не хотелось бы, чтобы заглядывали ко мне в голову.
– Не думаю, что у кого-нибудь возникнет желание заглядывать тебе в голову. Одного Адриана Ивашкова, с присущим ему образом жизни, более чем достаточно.
В его глазах вспыхнул озорной огонек, но тут же погас, когда я вернулась к делам.
– Как бы то ни было, так и есть. Я подслушала, как Лисса… допрашивала Джо. Дело серьезное. Что сказал Майкл? Если Джо соврал на слушании, половина доказательств против меня отпадает.
Теоретически и алиби Адриана в этом случае мало чего стоит.
– Ну, не половина. Наверное, было бы лучше, если бы Джо сказал, что во время убийства ты была в своей комнате, а не признался, что он безответственный человек, который ничего не помнит. И еще лучше было бы, если бы он говорил все это не под принуждением Лиссы. Майкл не может официально доложить об этом.
Я вздохнула. Постоянно имея дело с пользователями духа, я начала воспринимать принуждение как нечто само собой разумеющееся. В таких условиях легко забыть, что в среде мороев это табу. Лиссе не просто грозят серьезные неприятности из-за этого; ее могут обвинить в том, что с помощью принуждения она заставила Джо сказать то, что хотела услышать. Все его заявления в мою пользу окажутся под сомнением. Никто им не поверит.
– И еще, – явно в смятении продолжал Адриан, – если сказанное Джо выйдет наружу, весь мир узнает о недостойном поведении моей матери, ради сына готовой на все.
– Мне очень жаль. – Я снова обняла его. Он все время жаловался на своих родителей, но по-настоящему беспокоился только о матери. Узнать о том, что она пошла на подкуп, было тяжело для него, да и смерть Татьяны все еще отзывалась болью в его сердце. В последнее время я часто имела дело со страдающими мужчинами. – Хотя я и впрямь рада, что она вывела тебя из-под удара.
– Глупо с ее стороны. Если это выяснится, у нее будут серьезные неприятности.
– Что Майкл советует?
– Хочет найти Джо и допросить его неофициально. Пока больше мы ничего не можем сделать с этой информацией. Она полезна для нас… но не с точки зрения закона.
– Да, – ответила я, пытаясь не впадать в уныние. – Что ж, это лучше, чем ничего.
Адриан кивнул и стряхнул свое мрачное настроение с той легкостью, как умел только он. Не размыкая объятий, он слегка отодвинулся и оглядел меня.
– Ты мило одета, между прочим.
Неожиданная смена темы застала меня врасплох, хотя пора бы уже привыкнуть. Опустив глаза, я увидела, что на мне старое платье, черное, очень сексуальное, в нем я была, когда Виктор наложил на нас с Дмитрием заклинание вожделения. В своих снах не Адриан одевал меня – это было результатом работы моего подсознания. Я и сама поразилась при виде своего наряда.
– Ох! – Внезапно, сама не знаю почему, я смутилась. – Та одежда, в которой я сейчас, сильно потрепана. Наверное, я хотела что-нибудь в противовес ей.
– Ну, оно хорошо на тебе смотрится. – Палец Адриана заскользил вдоль бретельки. – Правда хорошо.
Даже во сне от его прикосновения по телу пошли мурашки.
– Поосторожнее, Ивашков. У нас нет времени для этого.
– Мы спим. Чем еще заниматься?
Поцелуй заглушил мои возражения. Его рука скользнула вдоль бедра, почти до края платья, и мне потребовалось напрячь все умственные способности, чтобы напомнить себе – если он сейчас стянет с меня одежду, это не поможет обелить мое имя. Я неохотно отодвинулась.
– Мы должны вычислить, кто убил Татьяну, – сказала я, с трудом переводя дух.
– Не «мы», – ответил он, эхом повторяя то, что я твердила Виктору. – Я. Лисса. Кристиан. И остальные наши друзья. – Он погладил меня по волосам, снова притянул к себе и поцеловал в щеку. – Не волнуйся, маленькая дампирка. Лучше позаботься о себе. Просто оставайся там, где ты сейчас.
– Не могу. Неужели не понимаешь? Я не могу просто ничего не делать.
Эти слова вырвались у меня прежде, чем я успела сдержать их. Одно дело – возмущаться своим бездействием с Дмитрием, но что касается Адриана, я должна была убедить его и всех остальных при дворе, что «поступаю правильно».
– Ты должна. Мы позаботимся о тебе.
Он не понимает, догадалась я. Не осознает, как сильна во мне потребность действовать. Конечно, им руководили самые добрые намерения. Он заботился обо мне, хотел, чтобы я оставалась в безопасности. Но по-настоящему не понимал, как мучительно для меня состояние бездеятельности.
– Мы найдем убийцу и не дадим им сделать то… что они собирались сделать. Времени уйдет много, но в итоге мы все уладим.
– Время… – пробормотала я, уткнувшись ему в грудь и решив прекратить спор.
Мне не убедить его в том, что я изо всех сил стремлюсь помочь друзьям и даже собираюсь начать собственный поиск. Так много дел, так мало времени. Я повела взглядом по созданному Адрианом пейзажу; деревья и цветы я заметила раньше, но только сейчас до меня дошло, что мы во внутреннем дворе собора – как он выглядел до организованных Эйбом взрывов. Статуя королевы Александры стояла целехонька, с ее длинными волосами и добрыми глазами, увековеченными в камне. Расследование убийства сейчас действительно было в руках моих друзей, но Адриан прав: оно потребует времени.
– Время. Нам нужно больше времени.
Адриан слегка отодвинулся.
– О чем ты?
Я смотрела на него, покусывая нижнюю губу. Мириады мыслей проносились в голове. Бросив взгляд на Александру, я приняла решение, хотя и спрашивала себя, не совершаю ли очередную глупость, на этот раз поистине рекордную. Снова посмотрев на Адриана, я крепко сжала его руку.
– Я сказала, что нам нужно больше времени. И я знаю, как выиграть его… но… ты должен для меня кое-что сделать. И пока не говорить об этом Лиссе.
Я успела дать подробные инструкции Адриану – который, как я и ожидала, был потрясен, – прежде чем Дмитрий разбудил меня. Мы немного поговорили до того, как он лег. Как обычно, выражение лица у него было самое решительное, но я заметила на нем следы усталости. Пока мне не хотелось грузить его, сообщая о встрече с Виктором и Робертом. И уж тем более о том, что я попросила сделать Адриана. Все это можно будет обсудить позже. Дмитрий заснул почти мгновенно, как он это умел, а Сидни за все время даже не пошевелилась. Я завидовала тому, что у нее есть возможность спать всю ночь, но не могла сдержать улыбки по мере того, как в комнате становилось все светлее.
После наших ночных приключений она непроизвольно перешла на вампирское расписание.
Конечно, Лисса жила по тому же расписанию, и это означало, что во время своего дежурства я не смогу навестить ее. Тем лучше. Требовался глаз да глаз – раз уж нас занесло к этим странным, неприятным людям. Может, хранители и не выдадут нас, но безобидными они не выглядели. Я также помнила опасения Сидни по поводу того, что неожиданно могут нагрянуть алхимики.
Когда для всего остального мира время перевалило за полдень, в доме зашевелились. Я мягко коснулась плеча Дмитрия, и он мгновенно вскочил.
– Спокойно. – Я не смогла сдержать улыбки. – Считай, просто звонок будильника. Похоже, наши лесные друзья просыпаются.
На этот раз наши голоса разбудили Сидни. Она перекатилась к нам, щурясь на свет, проникающий сквозь плохо затененные окна.
– Который час? – спросила она, потягиваясь.
– Не знаю. – У меня не было часов. – Наверное, далеко за полдень. Часа три? Четыре?
Она села почти так же быстро, как Дмитрий.
– Четыре часа дня? – Солнечный свет подтвердил ее догадку. – Черт побери вас с вашим дьявольским расписанием!
– Ты только что сказала «черт побери»? Разве правила алхимиков позволяют это?
– В случае необходимости. – Она потерла глаза и посмотрела на дверь. Сейчас шум в доме стал громче. – Наверное, нам нужно выработать план.
– У нас уже есть один, – ответила я. – Найти брата или сестру Лиссы.
– Я никогда не говорила, что согласна с ним, – напомнила мне она. – И по-моему, вы воображаете, будто я могу магическим способом сделать запрос и, словно какой-нибудь киношный хакер, найти ответы на все ваши вопросы.
– Ну, по крайней мере, можно… – Внезапно до меня дошло: кое-что может существенно спутать наши планы. – Вот черт! Даже твой ноутбук здесь не будет работать.
– У него спутниковый модем, но батарея – вот о чем нужно беспокоиться. – Сидни вздохнула и встала, приводя в порядок смятую одежду. – Мне нужна чашка кофе или что-нибудь в этом роде.
– Думаю, можно достать одну в пещере у дороги.
На ее губах промелькнула улыбка.