Текст книги "Дикарь (ЛП)"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Она улыбнулась.

– Думаю, это ещё один способ назвать человека упрямым.

Лукас покосился на неё. И вот опять, три минуты разговора с ней, и он уже почти потерялся.

Подул сильный ветер, и Харпер крепче прижала к себе сумку, поёжившись и слегка приподнимая плечи.

– Заходи, – сказал он. – Снаружи холодно.

Она выглядела благодарной, а не испуганной, как в прошлый раз, когда вошла в его дом.

– На этот раз без оружия? – Лукас закрыл дверь, вернулся к печи и заглянул в маленькое стеклянное окошко убедиться, что там достаточно дров. Ему хотелось согреть Харпер.

– Нет. Я… я сожалею об этом. Я просто …

– Я тебя не виню. Ты меня совсем не знала. Ты поступила правильно.

Он повернулся к ней, и на мгновение время остановилось. Воздух между ними словно истончился и вытянулся. Харпер первой вернулась в реальность.

– Как бы то ни было, я пришла поблагодарить тебя за всё, что ты сделал для меня. – Подбирая слова, она с минуту смотрела в сторону, будто те были написаны на стене. – Ты помог мне с тем, что было очень-очень важно для меня, и я безумно благодарна.

Лукас опустил взгляд, желая что-то сказать ей, но не зная, будет ли это правильно. Он не знал правил общенияс людьми.

– В чем дело?– спросила Харпер, будто могла прочитать по лицу все его мысли.

Его удивила такая возможность, но и понравилась.

– Я хотел, чтобы ты знала… я навещал их. Я… разговаривал с ними. Они были не одни.

Лукас не мог посмотреть на неё. Его лицо горело. Но когда, наконец, он это сделал, в глазах Харпер стояли слезы радости. Словно он сделал её счастливой.

– Спасибо, – прошептала она и покачала головой. – Я не могу выразить словами, как много для меня это значит. Ты… ты сделал мне подарок. Ты подарил мне покой.

Лукас поднял голову, улыбаясь. Он сделал ей подарок, и это доставило ей удовольствие.

– Я рад, что смог помочь тебе… найти их.

Она глубоко вздохнула.

– Да, хм. – Её голос дрогнул, и она откашлялась, кивнув головой на сумку, висевшую на плече. – В общем, я принесла тебе кое-что. В знак моей благодарности.

– Что это?

Пройдя к столу у заднего окна, она поставила на него сумку и повернулась к Лукасу. Он сделал несколько шагов и теперь стоял рядом в ожидании. Харпер немного помолчала, а потом улыбнулась, открыла сумку и вытащила оттуда несколько предметов.

Консервные банки.

Протягивая их ему по одной, она перечисляла:

– Куриный суп с лапшой и грушами, печёные бобы с ветчиной…

Она вытащила ещё одну банкуи протянула ему, словно та была самой лучшей.

– Арахисовое масло, – сказала она, понизив голос до шёпота.

– Я помню арахисовое масло, – пробормотал Лукас.

– О. Ты его знаешь? Тебе оно нравилось?

– Да, нравилось.

Её лицо просияло так ярко, что Лукас моргнул. Каждый раз, когда она улыбалась ему, он чувствовал себя так хорошо...

«Словно я – мужчина. Она заставляет меня чувствовать себя мужчиной».

Харпер сняла крышку и отодрала серебряную бумагу, которая скрывала глянцевую еду, которую он не ел с тех пор, как был маленьким мальчиком.

Лукас наклонился вперед, принюхался, окунуть палец в банку, вытащил его и засунул в рот.

«Боже. Как вкусно!»

Ему хотелось закатить глаза от удовольствия, но он не сводил взгляд с Харпер, удивленный её реакцией… тем, как она смотрела на него, когда он слизывал арахисовое масло со своего пальца.

«О нет, я сделал что-то не так… повел себя неправильно».

Лукас пристыжено опустил руку.

– Вкусно? – спросила Харпер, и её голос звучал иначе, чем раньше, глубже и немного медленнее. Она вытащила из сумки объемный пакет. – Крекеры. И там ещё кое-что по мелочи. Я принесла тебе еды, потому что боялась, что тебе будет трудно охотиться без лука и стрел. К тому же, надвигается буря.

– Спасибо тебе. У меня есть всё, что мне нужно. Тебе не стоило волноваться.

Её беспокойство о нём было приятно, ведь это означало, что кто-то помнил о нём, помнил, что он жив. Жизнь не принесла ему ничего хорошего, но, возможно, хотя бы наполовину, он оставался человеком. И это было важно для него.

Харпер наклонила голову и долго смотрела на него. Она переводила взгляд с его глаз на губы, задерживалась на них на секунду, а затем глядела на его подбородок. Лукасу захотелось провести рукой по своей короткой бороде, убеждаясь, что к ней не прилипло арахисовое масло, но он не двигался и позволил Харпер себя изучить.

Ей, похоже, понравилось то, что она увидела. Лукасу стало любопытно, что она думает, но он не знал, как спросить.

«Как я выгляжу для нее? Когда–то я был человеком, но теперь наполовину животное. Какую часть меня она видит? И почему не боится?»

Он полз.

Он плакал.

Он ел грязь, жуков и сухую траву, когда был голоден так, что думал, что умрёт.

Он умолял.

Он убивал.

Могла ли она это понять? Видела ли в его глазах, как низко он пал, чтобы выжить? Чтобы продолжать жить?

– Я рада, что у тебя есть всё, что тебе нужно, – наконец сказала Харпер, поворачивая голову и глядя на еду на его столе. – Но я всё равно оставлю тебе эти продукты.

Она взглянула на него.

– Возможно, тебе нужно что-то другое? Спички, например? Или… – Её белые зубы поймали еёнижнюю губу и скользнули по ней.

Тело Лукаса мгновенно напряглось от желания, мышцы наполнились жаром, который заставлял его приблизиться к ней.

– Даже не знаю. – Она пожала плечами, издав короткий смешок.

Он изо всех сил старался не обращать вниманияна реакцию своего тела.

– Мне нужны спички, но мне не на что их обменять. – Он нахмурился. – И я знаю, что в городе всё иначе, и я не могу…

– О, тебе не нужно платить мне ни в коем случае. Я же сказала, ты уже сделал мне подарок. Позволь мне отплатить тебе за помощь.

Лукасу это не понравилось, но он не мог сказать почему. Он всегда работал, чтобы получить что-то. Он не знал, как взять, не заплатив. Однако Харпер смотрела на него, затаив дыхание, искренне желая, чтобы он ответил: «Да». И он хотел сказать: «Да» не из-за спичек, а затем, чтобы она пришла к нему ещё раз.

– Хорошо.

Харпер усмехнулась, испустив тот самый вздох облегчения и удовлетворения, который, как он знал, она сдерживала.

– Отлично. Какие ещё продукты тебе нравятся?

Лукас нахмурился. Он не мог вспомнить. Его Бака готовила для него. Мясо и овощи, завёрнутые во что-то, названия чего он уже не помнил.

– Апельсиновый напиток с пузырьками, – сказал он, смущаясь и думая, что, наверное, говорит неправильно.

Но её глаза загорелись.

– Апельсиновая газировка. Да, это вкусно. Я принесу тебе немного. А как же хлеб? Ты любишь хлеб?

Она снова счастливо улыбнулась, и все мысли о еде сразу же исчезли. Но она выжидающе смотрела на него, и Лукас закрыл глаза, пытаясь вспомнить хлеб.

«Хлеб? Да, мне он нравился. Он был мягким, и я ел его с арахисовым маслом».

– Да.

– Отлично. Я принесу тебе апельсиновую газировку и хлеб… О, и что-нибудь ещё, как сюрприз. Я тебя удивлю.

Лукас слегка кивнул. Она произнесла слово «сюрприз» с улыбкой, но он не любил сюрпризов. Для него сюрпризы не были хорошими. Сюрпризы спускаются из ясного голубого неба и хватают вас за горло, засовывая в петлю. Однако Харпер всё ещё улыбалась так, что он был уверен, что её волнение и восторг действительно означало только еду, ничего больше.

Харпер посмотрела на банки.

– Я могу разогреть еду для нас, если ты не против поделиться?

Лукас быстро кивнул, и она снова улыбнулась, затем потянула за маленькое кольцо на банке и открыла крышку.

У него была одна кастрюля, и Харпер начала разогревать куриный суп с лапшой на его дровяной плите. Лукас наблюдал, как она двигается – он переводил взгляд со стройных ног, на женственные изгибы ее бёдер, когда она наклонялась. Ему нравилось смотреть на Харпер, нравилось видеть, как сильно женское тело отличается отего. Он хотел увидеть её обнаженной, раскрыть все секреты, спрятанные под одеждой, хотел ощутить её кожу. Его мужские части тела пульсировали, поэтому он отвернулся от Харпер и начал переставлять банки на другую часть стола, делая вид, что это занятие полностью его поглотило.

Лукас хотел, чтобы Харпер ушла, также он хотел, чтобы она осталась, и он точно не знал, что должен чувствовать. Она хотела разделить с ним еду. Ей нравилась его копченая рыба. И пока девушка, стоявшая у плиты, разогревала суп, чтобы они могли съесть его вместе, он чувствовал смятение, но не одиночество.

Глава двадцать первая

Наше время

Главная библиотека Мизулы располагалась в невзрачном кирпичном здании в центре города. Марк уточнил у администратора, где отдел с книгами для подростков, и пошел туда. Он внимательно осмотрел полки, отметив белые стикеры в нижней части корешков книг с именем автора и секцией библиотеки и жёлтые стикеры с датой, показывающей, на какой срок можно взять книгу.

«Харпер была права».

Рядом с библиотечной тележкой стояла женщина, расставляя книги по полкам, и Марк пошел к ней. Когда он приблизился, женщина подняла глаза, сняла очки, и они повисли на цепочке у неё на шее.

– Добрый день.

– Здравствуйте, мэм, я – агент Галлахер из Министерства юстиции Монтаны. – Он открыл бумажник и показал ей свой значок, на который она взглянула, широко раскрыв глаза. – Надеюсь, вы сможете мне помочь.

– О. Я попробую.

Марк достал сотовый телефон и показал ей фотографии книг, которые нашел на ночном столике в номере гостиницы «Жаворонковая шпора».

– Не могли бы вы рассказать что-нибудь об этих книгах и о том, могли ли они быть взяты из этой библиотеки?

Изучая фотографии, она увеличила на экране одну из обложек, а затем и один из корешков, затем посмотрела на Марка и вернула мобильный телефон.

– Я помогла женщине выбрать эти книги после того, как она попросила меня. А потом, вместо того, чтобы записать, она их украла.

Марк полез в карман, достал записную книжку и вынул из неё фотографию жертвы, которую ему передали из морга.

– Это она?

Библиотекарь посмотрела на фотографию и подняла на Марка широко распахнутые глаза.

– Да. Она мертва? – прошептала она и поднесла руку к животу, словно ее затошнило.

– Мне очень жаль, но это так. Любая информация, которую вы можете сообщить о её поведении, или, возможно, о её словах, которые показались странными, будет очень полезна.

Библиотекарь в задумчивости покачала головой.

– Она попросила меня помочь ей выбрать несколько книг для молодого человека. Я спросила о конкретном возрасте или уровне чтения, и она, казалось, не знала, что ответить, поэтому я выбрала несколько самых популярных книг среди  молодёжи. Она казалась благодарной, но потом я заметила, что книги пропали. У меня возникло странное чувство, так что я проверила по компьютеру и обнаружила, что они не были зарегистрированы. – Она сделала паузу. – Вы можете рассказать мне, что с ней случилось, агент?

– К сожалению, её убили.

– О, это ужасно. Боже мой… – Она замолчала, и Марк кивнул.

– Вы можете рассказать мне о ней что-нибудь ещё?

– О, хм… Ах, да. Она пользовалась компьютером вон там. – Она указала на пару мониторов. – Вообще-то она сидела за компьютером, как раз перед тем, как попросить о помощи, поэтому я и обратила на неё внимание. Она встала из-за монитора и подошла ко мне, когда я расставляла книги.

– В библиотеке есть камеры наблюдения?

Она покачала головой.

– Нет, никаких камер.

Марк кивнул.

– Понятно. А могла ли сохраниться история её поиска на этом компьютере?

– Если она пользовалась интернетом, то да. По крайней мере, мы не удаляем историю регулярно. Это было примерно… две недели назад?

– Да, около того.

Женщина отошла от стеллажа, и Марк последовал за ней к компьютеру, где она села и вошла в систему, открыв интернет, а затем перейдя к истории браузера.

– Посмотрим… это было в понедельник, нет, во вторник. –  Она улыбнулась Марку. – Я возвращалась с обеда с сестрой пораньше, а мы всегда едим тако по вторникам на улице.

Она снова повернулась к монитору.

– Ладно, хм… с этого компьютера редко заходили в интернет, и у посещённых страниц нет временных меток. Однако, похоже, что все эти записи относятся к древнему Китаю – возможно, какая-то исследовательская работа. И еще здесь искали оптовую компанию «Фэрбенкс», запрос переход на страницу с контактами генерального директора компании  – Холстона Фэрбенкса.

– Не могли бы вы распечатать всю историю поиска?

– Я могу сделать скин экрана и распечатать его для вас.

– Это было бы очень кстати, мэм.

Через десять минут Марк вышел из здания с распечаткой в руке. Может быть, женщина, убитая в «Жаворонковой шпоре», искала контактную информацию Холстона Фэрбенкса, генерального директора местной лесопромышленной компании? И если да, то почему? Более того, зачем она украла книги из библиотеки, которые, похоже, предназначались для молодого человека?

Марк никак не мог связать Холстона Фэрбенкса с украденными книгами, но он обязательно позвонит ему в надежде, что этот человек сможет предоставить хоть какую-нибудь информацию, которая прольёт свет в расследовании данного дела.

Глава двадцать вторая

Джек

Джек сонно сел, обводя взглядом тёмную комнату. Предметы, которые он хорошо знал, становились чёткими, когда сон рассеивался и взгляд фокусировался. Снаружи послышался непривычный звук, несвойственный лесу. Странный шум, который, должно быть, и вырвал Джека из сна.

Он потянулся к Щенку, глубокая печаль сжала его сердце, когда он понял, что его там нет. И больше никогда не будет.

Его ноги коснулись холодного пола, и он осторожно подошёл к заднему окну, вглядываясь в заснеженный, залитый лунным сиянием лес. Яркий свет внезапно ослепил его. Джек вздрогнул и прикрыл глаза рукой. Он резко присел, его ладони сильно ударились о подоконник, и он застонал от боли.

С минуту он прятался под окном, сердце громко стучало, отдаваясь в ушах, голова шла кругом.

«Откуда этот свет? Что мне делать? Неужели враг пришёл за ним? Неужели они выломают его дверь? Одолеют его? Обидят? Убьют?»

…Ты умрешь сегодня?

«Нет!»

Джек собрал всю свою храбрость и поднял голову, выглядывая из—за подоконника, когда свет стал не таким ярким. За окном стоял человек.

«Женщина», – подумал он.

В руке она держала неизвестный предмет, от которого исходил луч света.

Широко раскрыв глаза и дрожа от страха, Джек смотрел, как незнакомка подошла к соседнему окну и заглянула внутрь. Она постучала по стеклу, и хотя звук было довольно тихим, Джеку он показался барабанным боем, смешивающимся с бешеным биением его сердца.

Женщина отступила назад, разглядывая дом, выглядела она при этом растерянной не меньше Джека.

Джек наклонился ближе, пытаясь получше её рассмотреть. Оружия не было, только большая сумка висела на плече. Она посмотрела в одну сторону, затем в другую, оглянулась назад, прежде чем вернуться к окну, под которым прятался Джек, и снова тихонько постучала.

Он повернулся, прижимаясь спиной к стене, а тихое постукивание продолжалось. Несколько минут он неподвижно сидел и ждал, в надежде, что женщина просто уйдет. Но вместо этого незнакомка начала стучать громче.

– Пожалуйста, впусти меня.

Она казалась испуганной и крайне взволнованной.

«Что, если ей нужна помощь? Что, если она потеряна и одинока, как тот мальчик со светлыми волосами?»

Джек посидел ещё несколько секунд, нервничая, неуверенный и испуганный, прежде чем, наконец, встать и посмотреть на неё через окно.

Она посмотрела в ответ, подняв руки в успокаивающем жесте.

– Что вам нужно?

Она шагнула вперед, всхлипнула и положила ладони на стекло.

– Это ты. – С негромким стуком она уперлась головой о стекло. – Пожалуйста, впусти меня. Здесь так холодно, и я просто хочу… Я просто хочу поговорить с тобой. Пожалуйста.

Джек помедлил ещё секунду, но всё же протянул руку и медленно поднял стекло.

– Кто вы?

Женщина улыбнулась, слёзы блестели в её глазах. Она переступала с ноги на ногу, нервно провела рукой по шее, всхлипнула и вытерла нос рукавом. Затем вновь оглянулась по сторонам и полезла в окно, хотя Джек ее не приглашал.

– Ты живешь здесь один?

Джек решил, что она боится, что внутри есть кто-то ещё, кто может причинить ей вред.

– Да. Здесь только я.

Она кивнула и перевела дыхание.

– Я оставила машину у дороги и пошла сюда. Я подошла к задней части дома на случай, если за главным входом следят.

«Следят?»

За ним никто не следил. Неужели эта женщина ведет себя так подозрительно и осторожно из-за войны?

Джек отступил назад. Женщина быстро закрыла окно, повернулась и начала внимательно рассматривать Джека, медленно переводя взгляд от волос к лицу. Она снова улыбнулась, встретившись с ним взглядом. Это была привлекательная женщина, с длинными черными волосами и гладкой загорелой кожей, но глаза у неё были красные и воспалённые, и она всё время немного подёргивалась и странно жестикулировала, как будто с ней было что-то не так.

– Посмотри на себя, – сказала она, её глаза были полны слёз. – Ты такой красивый. Я надеялась, что ты будешь похож на него, и ты похож.

Джек нахмурился, смущённый и встревоженный, и всё ещё нервничающий.

– Кто вы? – снова спросил он. – Что вам нужно?

Женщина подошла ближе, и Джек рефлекторно сделал шаг назад, несмотря на то, что он был больше и сильнее, невысокой, хрупкой женщины, стоявшей перед ним.

Она протянула руку, пытаясь коснуться его лица, но он отстранился.

«Нет!»

Слеза покатилась по её щеке, и она опустила руку.

– Я – твоя мама.

Джек потрясенно замер.

– Моя мама? Как…  у меня нет матери.

Женщина снова подошла ближе, и на этот раз он не отступил.

«Его мама?»

– Конечно, у тебя есть мама. – Она снова резко почесала шею, а затем потрясла головой, будто пытаясь прояснить мысли. – Это я. Я знала, боже, я знала, что не должна была отдавать тебя ему. Но у меня не было выбора.

 Её лицо исказила гримаса боли, и она начала плакать, но вскоре остановилась.

– Я думала, тебе будет лучше с ним. И он заботится о тебе, я это вижу. – Она оглядела хижину. – Ты в безопасности, верно? Тебе здесь хорошо? Тепло?

Джек на мгновение задумался и неуверенно кивнул.

– Мне тепло. Но никто не заботится обо мне.

«Я сам о себе забочусь».

Женщина – его мать? – наклонила голову, дергаясь и снова почесывая шею.

Джек взглянул на место, которое она расцарапала, и увидел, как маленькие капли крови медленно стекают вниз по её шее.

– Но он дал тебе этот дом, убедился, что у тебя есть безопасное, тёплое место для жизни.

– Дрисколл? Да, он подарил мне этот дом, но… откуда вы знаете Дрисколла?

Она снова покачала головой.

– Мне повезло, что я нашла тебя. Я увидела Дрисколла в городе и проследила за ним, но в какой-то момент потеряла его машину из виду. Я думала, что заблудилась, но потом совершенно случайно заметила твой дом. Как будто Бог привёл меня сюда, понимаешь? – Она всхлипнула, снова вытирая нос рукавом. – Я знаю, что это неправильно, что он держит тебя здесь. И я собираюсь это исправить. Я отмоюсь от ошибок прошлого, я обещаю. И найду себе приличное жильё. Милый маленький домик с подсолнухами в саду. Ты любишь подсолнухи?

«Подсолнухи?»

– Но ведь в городе идёт война. Разве вы не знаете?

Она секунду смотрела на него, затем кивнула – её голова как-то неестественно дернулась, а глаза вновь наполнились слезами.

– Я знаю. Боже, я знаю. Никому нельзя доверять. Весь мир в огне. Он всегда в огне.

Джек кивнул.

– Да, вам не стоит туда возвращаться.

Она слабо улыбнулась.

– Я многое пережила. Я справлюсь.

Джек пристально смотрел на неё, пытаясь понять этот странный, неожиданный визит.

«Неужели это правда, и она – его мама? Неужели она отдала его Дрисколлу, чтобы оградить от войны? А как же Бака? – Джек непроизвольно нахмурился, пытаясь понять всё это. – Его передали от человека к человеку, лишь бы он находился в безопасности. Возможно ли это? И если возможно, то получается… у него есть семья. У него есть мама!»

Джек шагнул вперед и схватил её за руку.

– Позвольте мне пойти с вами. Я смогу защитить нас. Смогу добыть еду, и… и сделать тёплую одежду.

Она снова улыбнулась, и ещё одна слеза скатилась по её щеке.

– Мой милый мальчик. – Она вздохнула и медленно покачала головой. Грустно. – Я пока не могу взять тебя с собой. Но, скоро, обещаю. Я вернусь за тобой. Кстати, –  тон ее голоса немного изменился, будто она собиралась сказать неправду, – я принесла тебе кое-что.

Она отошла, сняла с плеча сумку и поставила на пол. Затем опустилась на колени, открыла сумку, вынула из неё несколько книжек, встала и протянула их Джеку.

Он взял их и прочитал названия: «Три поросёнка» и «Спокойной ночи, Луна».

– Мне сказали, что это самые популярные книги для детей. – Она нахмурилась. – Я понимаю, они для детей помладше, но… Я не была уверена…

Джек с сомнением взглянул на неё. Он помнил предостережение Баки, что он никогда и никому не должен говорить, что она научила его читать. Его Бака сказала ему, что это очень опасно. Но эта женщина была его мамой, по крайней мере, так она говорила. Ему не стоило признаваться ей, что он умеет читать, но лгать тоже не хотелось.

– Спасибо, – наконец сказал Джек, но не удержался и произнёс: – Когда вернётесь, сможете принести мне ещё?

«Не детские книжки», – хотел добавить он, но не стал, из страха, что она забёрет те, что были у него в руках. Он крепче прижал их к себе.

– Конечно. Конечно, – она выдохнула, улыбнулась и отошла в сторону. Наклонилась, взяла свою сумку и пошла к окну. – Я скоро вернусь. Обещаю.

Она снова улыбнулась, на этот раз шире, но лицо при этом было искажено болью, а тело подрагивало сильнее, чем раньше.

– Мне просто нужно выздороветь, а потом я вернусь. А до тех пор береги себя, хорошо?

Джек кивнул, и она открыла окно и начала карабкаться назад, в снежную ночь.

– Подождите, – позвал он, и она обернулась. – Как вас зовут?

– Меня зовут Эмили. – Она замолчала, снова повернувшись к нему. – Но ты не можешь говорить обо мне. Никому не говори, что я была здесь, ладно?

Джек кивнул. Но он ничего не понимал. Кому бы он мог рассказать? Также он не понимал, почему все всегда хотели, чтобы он хранил их секреты. Он не знал, кто его защищает и от кого. Он был словно в ловушке и не имел ни малейшего представления, кому можно доверять, а кому нет. Более того, он не был уверен, что кому-либо вообще стоит доверять.

Эмили собралась было вылезти в окно, но остановилась.

– Как он тебя называет? – спросила она обернувшись.

Джек знал, что она имеет в виду Дрисколла, но Дрисколл никак его не называл. И он не знал, есть ли смысл говорить что-нибудь о его Баке, где бы она сейчас ни была.

«Почему Дрисколл и его мама не знали, как его зовут? Так кто же я?»

 – Меня зовут Джек.

Она кивнула.

– Джек – хорошее имя. Я хотела назвать тебя Лукасом. – Её голос звучал очень грустно. – Я знаю, что это не твое имя, но когда я носила тебя, то называла именно так. Мне жаль, что, я даже этого не смогла тебе дать.

Сказав это, она вылезла в окно и с тихим хрустом приземлилась в свежевыпавший снег.

Джек наблюдал, как она включила странный прибор, зажегший свет, и пошла в лес. Свет постепенно удалялся, вместе с женщиной, которая называла себя его матерью, но снова оставила его одного.

Джек прочитал книги по три раза, пытаясь запомнить слова наизусть, затем снова забрался под одеяло и уставился в потолок. Эти книги не имели смысла. Волки были хорошими, а не плохими. Щенок был его лучшим другом. У волков были семьи и товарищи, которым они были верны всю жизнь. Они пели любовные песни луне и катались на спине от счастья, вдыхая запах дождя. В отличие от диких свиней – вот они-то были по-настоящему злым. Злыми, ужасными, мерзкими и жадными. Им нравился запах крови, и они смеялись над вещами, которые никто не мог видеть.

Джек вздрогнул, вспомнив о них, и в памяти всплыли слова Дрисколла: «Мясо дикой свиньи продаётся за хорошие деньги. Если ты сможешь убить свинью, я принесу тебе твой собственный лук и стрелы». Джек ещё не нашел ни одной свиньи, хоть и не слишком усердствовал в поисках. За последние несколько месяцев он не мог заставить себя ни на что решиться. Он скучал по Щенку. Он ненавидел громкую, просто оглушающую тишину.

Другая книга, та, что с маленьким мальчиком и красным шариком, расстроила Джека ещё сильнее. Старая дама в кресле напомнила ему Баку, а сама книга напомнила, что никто не сидит на стуле в его комнате или где-нибудь ещё, наблюдая за ним, желая заботиться и оберегать. Никто не заставлял его есть, не следил, чтобы ему было тепло и хорошо. Женщина, которая назвалась его матерью, оставила ему эту историю, а потом покинула его. Оставила одного. У Джека было предчувствие, что она не вернётся. Так же, как когда-то, вероятно, отдала его Баке. Но почему? Когда? Он ничего не понимал в том, кто же он такой на самом деле.

Джек долго не смыкал глаз той ночью, а когда все же заснул, образ неизвестного врага с тёмными жуткими глазами, полными истинной злобы и ярости, преследовал его в ночных кошмарах.

Глава двадцать третья

Харпер

Наши дни

Харпер помешивала суп одной из пластиковых ложек, которые она взяла на всякий случай для Лукаса. Кинув быстрый взгляд на стол, она не без удивления обнаружила, что у него есть всё необходимое: кастрюля, тарелка, ложка и вилка.

«Это ему дал Дрисколл? Во что ему обошлась вилка? Сколько усилий ему стоила кастрюля?»

 Создавалось впечатление, что Дрисколл был добр к Лукасу, но всё же что-то во всей этой истории казалось странным, что-то не складывалось.

Харпер надеялась, что агент Галлахер сможет больше узнать о прошлом Лукаса, обо всей ситуации в целом и поделится с ней информацией. Он и не был обязан это делать, но всё же… Она могла бы быть полезной в расследовании.

«Стать своеобразным «связным». – Именно это слово первое пришло Харпер на ум. – Связующим звеном... Да, как-то так».

Она могла бы стать «связным» для человека, у которого было так мало вариантов достать необходимые, нужные вещи, учитывая его прошлое. Но почему-то слово «связной» не казалось ей… подходящим в полной мере.

Харпер вдруг вспомнила выражение удовольствия на лице Лукаса, когда он слизывал арахисовое масло с пальца, и вновь приятная дрожь пробежала по её телу. Её тянуло к нему не только из-за привлекательной внешности, но и из-за того, как его взгляд становился проницательным и внимательным, когда его что-то интересовало, из-за неловкости и неуверенности, отражавшейся в его глазах, этого застенчивого выражения, когда он волновался, что говорит неправильно или использует неподходящее слово. Он словно манил её, взывал… при этом так сексуально, как ни один мужчина… Это пугало её  и одновременно возбуждало.

Возможно, правила и социальные структуры, в которых она выросла, здесь не действовали. Может быть, проще было бы признать свои низменные инстинкты в месте, где нет ни продуктовых магазинов, ни электричества, где нет ничего, что согревало бы тебя, кроме пламени и жара чужого тела. Лукас был в некотором роде пещерным человеком, но, возможно, все люди будут таковыми, если их поместить в определенные условия и заставить жить, полагаясь только на инстинкты?

Харпер взглянула на Лукаса. Она знала, что его тоже влечет к ней. Она видела, как он украдкой изучал её тело, как невинно улыбался, но при этом в его глазах разгорался настоящий пожар. Она научилась наблюдать за мужчинами, определять нежеланный интерес, предупреждавший о надвигающейся опасности, как красный мигающий огонёк, говорящий ей бежать и прятаться.

Но она не хотела убегать от Лукаса.

Это должно было напугать её. Но она не испытывала подобных эмоций… скорее ей это нравилось…

Суп закипел, и Харпер налила его в одну миску и одну кружку, поставила их на стол и удобно устроилась на пеньке, служившим табуретом.

«Неужели его сделал Лукас? Нет, как он мог? Похоже, у него не было инструментов. Неужели всё же он?»

Она не хотела спрашивать и смущать Лукаса, давая ему в очередной раз понять, что всё в его мире было странным и непривычным, но при этом в её голове роились вопросы, ответы на которые ей не терпелось разузнать.

Как он обходился без повседневных вещей, которые она считала само собой разумеющимися?

Неужели он действительно охотился только с ножом или вовсе голыми руками?

Как он сделал сапоги и куртку, которые носил? Те, что были так тщательно сшиты вместе… Как?

Было ли ему одиноко?

Страшно?

Скорее всего, да. Он всё же человек.

Харпер улыбнулась и взяла ложку. Лукас сделал то же самое. Попробовал суп. Выражение несказанного удовольствия вновь появилось на его лице, и мышцы её живота сразу же свело в приятной истоме.

– Как тебе? Нравится?

Он кивнул, зачерпывая суп и громко чавкая.

– Солёный. Очень вкусный.

Харпер никогда не видела, чтобы кому-то так нравился куриный суп из банки, как Лукасу, и это заставило её улыбнуться. Она наслаждалась его радостью, его удовольствием. Хотя заметила, что он отодвигает все кусочки куриного мяса в угол своей тарелки.

Некоторое время они ели молча, потом Харпер наконец набралась смелости и задала ему один из своих многочисленных вопросов.

– Лукас, можно тебя кое о чем спросить?

Он зачерпнул ещё ложку и встретился с ней настороженным взглядом, но в итоге кивнул.

– Почему ты забрал журнал из офиса шерифа? – Она подняла руки в успокаивающем жесте и торопливо продолжила: – Это не имеет значения. Я ничего никому не скажу. Я имею в виду, это мелочь. Мне просто очень… любопытно.

Лукас положил ложку, и, казалось, раздумывал, отвечать или нет. Или, может быть, он был удивлен, что она видела, как он брал журнал. Наконец, он пожал плечами.

– Просто чтобы посмотреть… картинки.

– Фотографии? Эм. А… ты… ты умеешь читать?

Прежде она не думала об этом, но… раз его бросили в таком раннем возрасте, то, возможно, он вообще никогда не учился читать. Может быть, он никогда не ходил в школу.

– Пожалуйста, не смущайся, – сказала она, когда Лукас не сразу ответил. – Ты можешь научиться. Я могу научить тебя, если хочешь.

Ей понравилась эта идея. В голове сразу возник образ: они склонились над книгой, их головы почти соприкасаются…

Но Лукас недоверчиво сузил глаза, и Харпер пожалела, что так быстро разрушила хрупкое, только начавшее зарождаться между ними доверие.

– Немного умею. – Слова прозвучали странно разрозненно, словно Лукас не хотел их произносить.

Она покачала головой.

– О…

– Я ничего не знаю о мире. Я подумал, что журнал поможет понять.

Харпер перевела дыхание.

– Ясно. – Она склонила голову набок. – Что ты узнал из него?

Он растерянно улыбнулся и поднял брови, проводя рукой по своим густым, взъерошенным волосам. Он сам их подстригал. Без зеркала. Немного дикий вид в сочетании с мальчишеским выражением его мужественного лица заставили её сердце подпрыгнуть.

– Что там много еды. Почти на каждой странице была фотография, где продавалось что-нибудь съедобное.

Харпер улыбнулась. Она могла только вообразить, что он чувствовал, разглядывая картинки, учитывая, что многие годы он ел только рыбу, мясо… и то, что мог добыть в лесу.