Текст книги "Дикарь (ЛП)"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Теперь Джек смотрел на неё с большим интересом. Его щеки пылали так же, когда он был возбуждён.

– Острыми ощущениями?

– Ну, да, некоторые люди находят в этом удовольствие.

– А ты находишь… удовольствие от этого?

Она рассмеялась и покачала головой.

– Нет, не думаю. Хотя, знаешь, как говорят: «Не отказывайся, не попробовав».

– Не отказывайся, не попробовав, – повторил Джек, наморщив лоб.

«Боже, почему он так восхитительно и непередаваемо сексуален!»

– Я готов попробовать всё что угодно, Харпер.

Харпер прерывисто вздохнула, взяв его лицо в свои ладони и снова притянув его губы к своим. На этот раз Джек имитировал языком то же самое движение, которое он делал своими бедрами, сводя её с ума, заставляя стонать и извиваться в его объятиях…

– Кхм.

Харпер удивленно ахнула, выпрямившись, а Джек вздрогнул и немного отстранился. Она быстро соскочила со стола, повернулась, поправила рубашку и быстро пригладила волосы.

Дедушка Джека стоял в дверях. Поджав губы, он с неодобрением смотрел на них.

– Сэр – сказала она слишком быстро, слишком взволнованно. – Здравствуйте, мистер Фэрбенкс, сэр, рада вас видеть.

Он бросил на неё оценивающий взгляд, его глаза быстро пробежались по ним обоим.

Харпер не решилась смотреть на Джека, хотя внутренне поморщилась, представляя, как он выглядит в своих уже не идеально отглаженных брюках цвета хаки.

Смущение – неподходящее слово, чтобы описать эмоции, которые она испытывала в этот момент. Неловкость. Замешательство. Стыд.

– Ужин почти готов, – сказал мистер Фэрбенкс. – Собралась вся семья. Я хотел убедиться, что ты присоединишься к нам, Джек.

Харпер не пропустила, как он многозначительно выделил имя Джека, и не упомянул её.

– Что ж, мне пора идти и…

– Харпер останется, – сказал Джек, а затем взял ее за руку.

Несколько мгновений Джек и его дедушка напряжённо смотрели друг на друга. Неужели она что-то упустила? Ситуация была неловкой, но дедушка Джека значительно усугублял её.

«Скрывалось ли что-то большее за этим?»

Джек наклонился вперёд, принюхиваясь и наморщив лоб.

– А это что такое? – спросил Джек, со странным тоном в голосе.

Дедушка Джека отряхнул верх своей рубашки, выглядя внезапно застигнутым врасплох.

– Э-э, сигарный дым. Вредная привычка. Я обещал Лони, что брошу. – Он посмотрел на Харпер, слегка улыбнувшись. – Простите мою грубость. Я с удивлением обнаружил, что у Джека гость. Конечно, вы можете присоединиться к нам за ужином.

– О. Эм…

Джек сжал её руку.

Харпер быстро взглянула на него и поняла – он хочет, чтобы она осталась. Казалось, его взгляд говорил: «Пожалуйста».

– Спасибо за приглашение. Я с удовольствием присоединюсь к вам.

Дедушка Джека одарил её улыбкой, которая даже выглядела частично искренней.

– Хорошо. Увидимся в столовой через пять минут. – Он повернулся и вышел из комнаты, а Харпер снова опустилась за стол, закрыв лицо руками.

– Боже – сказала она, поднимая взгляд на Джека. – Я только что произвела ужасное впечатление, не так ли?

Джек задумался на мгновение.

– Мой… дедушка… – Он посмотрел ей за спину, словно подбирая нужные слова. – Я думаю, раньше он был совсем другим человеком… до того, как мой отец умер. Хорошим человеком.

– Почему ты так считаешь?

– Его улыбка на фотографиях... на тех, что были сделаны раньше, и на тех, что сделаны сейчас… Она совершенно иная.

Харпер внимательно посмотрела на Джека. Она доверяла его суждениям. Он был очень проницателен. Это заставило её почувствовать некую… гордость, оттого что такой человек хотел видеть её в своей жизни.

«Он выбрал меня. Но в принципе, у него не было такого уж большого выбора… Перестань!» – мысленно одернула себя Харпер.

У неё выработалась привычка убеждать себя в том, что люди выбирают её только ввиду стечения определённых обстоятельств. Возможно, это было вызвано вполне реальными причинами из прошлого, но она должна понять собственную ценность и верить в неё. Возможно, именно сейчас такой момент.

Харпер взяла Джека за руку.

– Познакомь меня со своей новой семьёй.

Подходя к столовой, она услышала голоса, звон бокалов и женский смех. Справа располагалась дамская комната, и Харпер, почувствовав прилив волнения и нерешительности, остановилась.

– Я быстро освежусь и приду в столовую. Иди пока без меня. – Она кивнула в сторону уборной.

– Хорошо. – Джек наклонился, быстро поцеловал её в губы и прошептал, глядя на неё широко раскрытыми глазами и наклонив голову в сторону комнаты, где ждали остальные: – Поторопись.

Харпер прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться вслух, и губы Джека тоже дрогнули, прежде чем он повернулся и пошел в столовую.

Она задержалась на минуту, чтобы освежиться и сделать несколько глубоких вдохов, а затем тихо пошла за ним. Подойдя ближе, она услышала голос мистера Фэрбенкса, произносящего её имя, и остановилась. Он стоял прямо по другую сторону дверного проема и говорил что-то о ней, когда она услышала характерный звук, падающего в бокал льда.

– Я знаю, ты новичок в обычной, цивилизованной жизни, Джек, но мы не совокупляемся, как животные, – пробормотал он, явно стараясь говорить тихо.

У Харпер упало сердце.

«Боже. Всё так плохо, как я и предполагала. Я совершенно опозорилась».

– Я не совокупляюсь, – спокойно проговорил Джек – Я занимаюсь любовью.

Харпер поморщилась, одновременно с тем желая громко рассмеяться. Она сжала губы, подавляя стон.

«Он так непередаваемо мил и так чертовски неуместен иногда».

Казалось, Мистер Фэрбенкс поперхнулся, а затем сдержанно рассмеялся и прочистил горло.

– Как бы то ни было, э-э, у тебя сейчас есть более важные вещи, на которых нужно сосредоточиться. – Он сделал паузу, и Харпер подумала, что это прозвучало так, будто он сделал глоток, потому что лёд звякнул в его стакане. – Я видел стопку книг в библиотеке. Планируешь их прочесть?

– Я их уже прочитал.

На мгновение воцарилась пронзительная тишина, а затем мистер Фэрбенкс сказал:

– Это очень впечатляет. Хорошо. – Она услышала звук, похожий на похлопывание по плечу. – Мы ещё введём тебя в курс дела, сынок. Очень скоро ты станешь одним из нас.

Харпер тихонько отступила назад, а затем убедилась, что её шаги отчетливо звучат на мраморном полу, когда она вошла в столовую с яркой улыбкой на лице.

Джек немедленно подошёл к ней, сжал руку и поцеловал в щёку. Она мягко и благодарно улыбнулась ему.

– Харпер, – поздоровался мистер Фэрбенкс.

– Сэр, ещё раз спасибо, что пригласили меня.

Он кивнул.

– Всегда, пожалуйста. Могу я предложить тебе выпить? – Он кивнул через плечо, указывая на барную тележку, у которой, очевидно, стоял, когда Харпер невольно услышала их разговор.

– Нет, благодарю вас. Просто воды будет более чем достаточно.

Люди, стоявшие в противоположном углу комнаты, приблизились. Впереди шла привлекательная женщина с длинными светлыми волосами и в жёлтом платье, самая красивая и стильная, какую Харпер когда-либо видела. Жена дедушки Джека, как она догадалась. Женщина протянула свою идеально наманикюренную руку.

– Меня зовут Лони Фэрбенкс. Вы, должно быть, Харпер.

– Да, мэм. – Она пожала ей руку. У женщины было слабое рукопожатие, как у раненной птицы. – Я так рада с вами познакомиться. Спасибо, что пригласили меня на ужин.

– О, Конечно. Я думаю, это так здорово, что у Джека есть маленький друг.

«Маленький друг?»

Она взглянула на Джека, а Джек в свою очередь смотрел на эту женщину с выражением, наполовину враждебным, наполовину смущённым. Он явно был прав, называя её лисицей. Но вместе с тем, Харпер она напомнила тропическую птицу. Красочную и резкую. Красивую, но которая выклюет тебе глаза, если представится такая возможность.

К ним подошла вторая женщина. Она была примерно одного возраста с Харпер, со светлыми волосами до плеч и такими же тонкими и благородными чертами лица, как у Лони. Она натянуто улыбнулась, её глаза бегло пробежались по Харпер, отчего та невольно поёжилась и огорчилась, что в этот день оделась совсем просто.

Харпер на мгновение вспомнила тёплый прием, оказанный им обоим Галлахерами, созданное ими ощущение уюта и тепла, и ощутила острую, колющую боль.

«Жаль, что мы сейчас не с ними. А здесь, с этими людьми, которые явно видят во мне нежеланного гостя, незваного чужака».

– Меня зовут Габи. – Она протянула Харпер руку и пожала её так же вяло, как и её мама, одарив совершенно фальшивой, даже скучающей улыбкой.

Харпер представилась, и молодая девушка отступила назад, её улыбка исчезла так же быстро, как и появилась, а на лице застыло, видимо привычное для неё, выражение полнейшей апатии.

– Ну, здравствуй. – Молодой человек подошёл поближе и протянул Харпер руку. Наконец-то появился кто-то, кто, казалось, не боялся прикоснуться к ней. Он крепко сжал её руку в своей, ярко улыбаясь, его зубы были большими и ослепительно белыми. – Меня зовут Бретт.

 Его глаза медленно и оценивающе скользнули по ней, отчего Харпер стало немного не по себе.

– Привет. Меня зовут Харпер Уорд. Очень приятно с тобой познакомиться.

– Бретт и Габи – дети Лони, а Бретт работает в моей лесопильной компании, – сказал мистер Фэрбенкс. – Мне кажется, вы все примерно одного возраста. Я пытаюсь уговорить Бретта и Габи научить Джека всему, что ему нужно знать о современной технике, о разных гаджетах. Господь знает, что я совершенно беспомощен, когда дело касается одного из этих современных приложений, которые так любит молодёжь.

Он улыбнулся молодым людям, а Габи в ответ скрестила руки на груди и театрально закатила глаза.

«Вау. Неужели она действительно моя ровесница? Она кажется совсем молоденькой, по поведению похожа на девочку лет двенадцати. Впрочем, не удивлюсь, если мои соседи оценивают меня также. Не стоит спешить приклеивать ярлыки к человеку».

 – Я была бы рада обучить Джека основам. Я не так часто сижу в социальных сетях, но могу показать ему, как они работают и что в общем и целом из себя представляют. – Она улыбнулась Джеку, и он с облегчением вздохнул, снова взяв её за руку. – Ох… хотя, наверное, ему нужен сотовый телефон.

Она подумала о том, как чувствовала себя преследователем, настоящим сталкером, когда звонила Джеку в очередной раз за последние несколько дней, но в итоге ей никто так и не ответил.

– Конечно. – Мистер Фэрбенкс поморщился. – Не могу поверить, что это вылетело у меня из головы. Джек, моя секретарша даст тебе мобильный телефон.

Харпер вновь ободряюще сжала его руку.

Женщина в чёрно-белой униформе просунула голову в дверь и сообщила, что ужин готов.

– О, хорошо. Я умираю с голоду – промурлыкала миссис Фэрбенкс, но её глаза были устремлены на Джека, и она соблазнительно облизнула губы.

«Что это?… Неужели она действительно имела это в виду? Нет, этого не может быть. Конечно же, нет».

– Позвольте мне, – сказал Бретт, беря Харпер за руку, прежде чем она успела возразить.

Он подвел её к столу, отодвинул стул и сразу же занял место рядом. Место справа от неё, было во главе стола, и она взволнованно и растерянно оглянулась через плечо. Челюсть Джека была плотно сжата, когда он обошёл стол и занял место напротив.

Мистер Фэрбенкс сел во главе стола, миссис Фэрбенкс – рядом с Джеком, а Габи – рядом с матерью.

Принесли первое блюдо, и все разговоры сосредоточилась вокруг еды. Харпер начала есть густой сливочный суп, и застонала от удовольствия, стоило ему коснуться её языка.

– О Боже, как вкусно.

Бретт наклонился к ней и прошептал очень тихо, так, что только она одна могла услышать:

– Мне нравится, как звучит твой стон… издавай его почаще…

– Подожди, что? – Лица Харпер вспыхнуло в смущении, когда она попыталась понять, что же он сказал и что именно он имел в виду.

«Наверное, я ослышалась».

 Она бросила на Бретта шокированный взгляд, а он ухмыльнулся ей, дерзко и нагло вздернув подбородок.

Значит она не ослышалась. Господи, кто все эти люди?

«Очень скоро ты, Джек, станешь одним из нас, припомнила Харпер слова мистера Фэрбенкс и мысленно простонала: – Боже, пожалуйста, только не это!»

Она посмотрела через стол и увидела, что Джек с холодом и неприятием смотрит на Бретта. Её кожу покалывало. Низкий рык вырвался из горла Джека, и его ногти заскребли по деревянному столу рядом с тарелкой.

– Он только что это сделал… зарычал? – громко и с недоверием спросила Габи, и из её рта вырвался тихий смешок. – О Боже, он так и сделал. Прорычал.

– Но ведь он именно так и сделал, не так ли? – промурлыкала миссис Фэрбенкс с явным одобрением и плохо скрываемой усмешкой.

Харпер не знала, плакать или смеяться. Она никогда не встречала людей с таким недостатком воспитания и такта. Да, она выросла в системе социального устройства детей. Но, ради всего святого, это же Фэрбенксы! Неужели, всё это было неудачной шуткой? Наверное, они все начнут смеяться в любую минуту?

Глаза Бретта расширились, когда он увидел злое выражение лица Джека, он сразу же отодвинулся от Харпер, внезапно одержимый своим супом.

– Я, эээ… кхм… мистер Фэрбенкс, эта картина просто великолепна – сказала Харпер, кивая на картину маслом, изображающую поле цветов, висящее над буфетом. – Те, что в коридоре, написаны одним и тем же художником, не так ли?

– У тебя цепкий взгляд, – сказал он, оценивающе глядя на неё. – Да, их нарисовала бабушка Джека. Она была удивительно талантлива.

 Истинная печаль промелькнула на его лице, и Харпер вспомнила слова Джека о том, что он был лучше … до потери сына.

«Но даже если так, зачем приводить в свой дом группу барракуд», – подумала она, глядя на Лони, Габи и Бретта.

– Действительно талантлива, – сказал Джек, оглядываясь на картину и явно отвлекаясь от Бретта и его похотливых комментариев. Харпер внутренне вздохнула с облегчением. – У неё получились цветы в самый раз. То, как солнечный свет падает на них прямо перед тем, как уйти в ночь.

Он опустил глаза, выглядя застенчиво и неуверенно в своих словах и мыслях.

– Ну, мальчик природы должен лучше знать, – пробормотала Габи, делая глоток воды.

Гнев охватил Харпер, и её рука крепче сжала салфетку.

– Да. Он должен лучше знать. Он знает такие вещи, которые никто из нас не смог бы узнать, даже если бы мы изучили все когда-либо написанные учебники. Он специалист по природе, и его знания – это то, что мы все должны уважать. Я уважаю. – Она подняла свой стакан с водой салютируя Джеку.

Его ответная улыбка была неловкой, но счастливой, а глаза широко распахнутыми.

– Слушайте, слушайте, – сказал мистер Фэрбенкс, поднимая свой бокал, и Харпер могла поклясться, что в его взгляде промелькнуло уважение, когда она встретилась с ним взглядом.

– Итак, Харпер, чем именно ты занимаешься? – спросила миссис Фэрбенкс, бросив ложку в ещё полную миску супа.

«Разве она не говорила, что умирает с голоду?»

Харпер положила на стол булочку, которую собиралась намазать маслом.

– Я основала свою собственную компанию несколько лет назад. Я провожу экскурсии, беру туристов в поход или на охоту, а иногда просто на дневную прогулку по диким и труднопроходимым местам.

– Я… вот видите – сказала миссис Фэрбенкс с таким видом, словно Харпер только что сказала ей, что она зарабатывает на жизнь чисткой обуви.

– Ты основала свою собственную компанию? И при этом такая молодая. Очень предприимчиво, – сказал мистер Фэрбенкс, и это, казалось, тоже произвело на него хорошее впечатление. – Тебе нравится то, чем ты занимаешься?

Она снова улыбнулась.

– Нравится. Но я не думаю, что хочу заниматься этим вечно. Я планирую начать занятия в Мизуле в ближайшее время.

Мистер Фэрбенкс ещё раз кивнул ей и снова взял свой бокал, улыбаясь всем сидящим за столом.

– Ну что ж, позвольте мне предложить тост. За новые начинания, – он перевёл взгляд на Харпер и улыбнулся, – и за возвращение моего внука.

Он, казалось, на мгновение растерялся, но также быстро пришёл в себя.

– Прошло слишком много времени с тех пор, как человек моей крови сидел за семейным столом.

Все подняли бокалы, Бретт нахмурилась, Габи снова закатила глаза, а Лони пристально посмотрела на Джека. Харпер вдруг пожалела, что не попросила чего-нибудь покрепче воды.

Остальная часть обеда прошла относительно быстро и спокойно, все, казалось, стремились поскорее уйти.

Харпер заметила, что Джек наблюдает за тем, как убирают еду, и когда женщина, собиравшая почти полные тарелки, прошла мимо, он остановил её, мягко спросив:

– Что вы делаете с едой?

Она посмотрела вниз.

– Какой едой, сэр?

Джек откинулся назад и заговорил тише:

– Едой, которую мы не съедаем.

– Мы… – Женщина беспомощно огляделась вокруг, но никто, кроме Харпер, не обратил внимания на этот разговор. – Мы её выбрасываем, сэр.

– О. – Джек повернулся, и на его лице отразилось смущение и грусть.

У Харпер заныло сердце. Ей было стыдно за каждый лишний кусочек еды, который она сама выбросила в мусорное ведро. Как часто он страдал от нехватки еды? Как часто он сидел где-нибудь в лесу, голодный и одинокий? Видеть здесь излишество – бездумное расточительство – должно быть, было невероятно мучительно для него.

Наконец Мистер Фэрбенкс встал.

– Спасибо всем за чудесный ужин. Мне нужно вернуться к работе. Харпер, было очень приятно, что ты присоединилась к нам. – Он кивнул ей, и все остальные тоже встали.

– Благодарю, мистер Фэрбенкс, – сказала она, когда он вышел из-за стола.

Джек подошёл и взял её за руку, бросив угрожающий взгляд на Бретта, который уже уходил. Она нетерпеливо взяла Джёка за руку и позволила ему увести себя от обеденного стола.

Они испустили обоюдный вздох облегчения, когда быстро прошли по коридору в фойе. Найджел – дворецкий – появился, словно из ниоткуда, и они оба вздрогнули, прикрыв рты руками, когда он открыл для них дверь. Они сдерживали смех, пока не закрылась дверь, и быстро зашагали прочь, подальше от дома, тщетно пытаясь скрыть своё веселье.

Джек подтолкнул Харпер под навес, расположенный над гаражной дверью с другой стороны дома, и они оба расхохотались. Харпер нуждалась в выплеске эмоций и чувствовала себя в сто раз более расслабленной, как только её хихиканье утихло. Всё это было так нелепо.

Все были просто ужасны. Возможно, за исключением дедушки Джека. Он показался Харпер рассудительным и мудрым, но она не могла понять, почему он не обратил свой острый взгляд на Лони и её дерзких, невыносимых детей? А ещё… они были семьей Джека. Он нуждался в них, если хотел преуспеть в своей новой жизни. По крайней мере, он нуждался в том, что они могли ему дать. Имя Фэрбенкс откроет множество дверей, которые никогда не откроются для простых смертных – таких, как она.

– Что ты о них думаешь? – спросил Джек, когда их приступ смеха полностью утих. – Ты… наслаждаешься их обществом?

 Он поднял бровь.

Она слегка улыбнулась.

–  Это, конечно, не Галлахеры. – Она протянула руку, убирая прядь волос с его лба. – Но они – твоя семья. Я могу сказать, что твой дедушка заботится о твоем благополучии. Он хочет помочь тебе адаптироваться. Обучиться. Добиться успеха. Я думаю, ты должен позволить ему это сделать.

– Ты так считаешь?

Харпер кивнула.

– Хорошо.

Он переплел свои пальцы с её.

– Когда я смогу остаться с тобой наедине?– прошептал Джек ей на ухо, и она вздрогнула. – Я хочу, чтобы это было сейчас.

Харпер застонала.

– Я тоже. Но я не хочу становиться причиной раздора между тобой и твоим дедушкой.

Брови Джека задвигались вверх и вниз, что означало, что он подыскивает верное слово, и она ласково улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала его.

– Я заеду за тобой завтра. Мы покатаемся по городу, а потом ненадолго заедем ко мне домой. – Она многозначительно улыбнулась ему.

– Этого будет недостаточно. Я хочу провести с тобой всю ночь.

Харпер рассмеялась.

– Как скажешь, жадина. Но мы пока обойдемся тем, что у нас есть. Ты не можешь проводить со мной каждый час. Тебе ещё предстоит прочесть около десяти тысяч книг. – Она подмигнула ему, и он улыбнулся, но выглядел разочарованным. – Эта разлука также тяжела для меня, Джек.

Он вздохнул и отступил назад.

– Хорошо. Когда-нибудь у меня будет свой собственный дом, и ты будешь жить там со мной, и никогда больше не проведешь ни единой ночи в одиночестве.

– О, Джек – выдохнула Харпер, страстно целуя его, вдыхая его запах. Его невинность. Его простоту. Она так сильно хотела его, но невольно вновь задалась вопросом, как перемены в его жизни, вход в общество изменят его натуру, взгляды на мир и желания. И она понимала, что будет нечестно и эгоистично удерживать Джека, если, в конечном счёте, его развитие и преобразование приведёт к пониманию, что она – не его пара.

Глава сорок первая

Харпер

Наши дни

Снег растаял, земля под ногами стала мягкой и пористой, как губка. Когда Харпер с агентом Галлахером пробирались по перелеску, вдалеке время от времени раздавался собачий лай.

Харпер была удивлена, когда агент позвонил ей утром и попросил подвезти до дома Исаака Дрисколла, хотя состояние дорог было заметно лучше, чем неделю назад. Харпер полагала, что её малоуспешная карьера полицейского консультанта официально подошла к концу. Но агент объяснил, что он просит не только подвезти его, но и, как он выразился, «покопаться в лесу».

Харпер хотела предложить Джеку тоже пойти с ними, или даже вместо неё, ведь никто не знал эти леса лучше, но агент сказал «нет». Харпер подумала, что он что-то скрывает, однако не стала расспрашивать. И вот теперь она шла по лесу, изучая своеобразную «карту» Исаака Дрисколла.

– Босс? – позвал голос у них за спиной.

– Да, – отозвался агент Галлахер и прошел мимо Харпер к опушке, где стоял один из кинологов.

Она видела их, когда приехала сюда полчаса назад.

Харпер отвернулась, снова изучая карту. Агент Галлахер сказал, что слово послушание внизу имеет какое-то отношение к спартанцам. Очевидно, Дрисколл был одержим ими. Харпер разочарованно вздохнула. Без какой-либо конкретной отправной точки она понятия не имела, где искать. Здесь не было ничего похожего на то, что она видела на обычной карте.

– Два трупа, сэр – сказал мужчина.

Харпер застыла, широко раскрыв глаза.

«Два трупа!?»

Она услышала, как агент Галлахер медленно выдохнул.

– Дети?

Что-то в его голосе заставило Харпер подумать, что он уже знает ответ.

– Похоже, что так. Один совсем молодой, другой постарше. Экспертиза даст нам более детальную картину.

– Хорошо. Спасибо тебе, Дэвид. Может быть, собаки наткнулись на что-нибудь ещё?

– Больше ни на что. Но мы расширим круг поисков и, если понадобится, вернёмся завтра.

– Спасибо. Дай мне знать, если найдешь что-нибудь.

– Конечно.

Харпер услышала, как мужчина по имени Дэвид уходит, услышала, как агент Галлахер подходит к ней и медленно повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом.

Он, должно быть, понял по её лицу, что она услышала их разговор, потому что глубоко вздохнул и сказал очень тихо:

– Я надеялся, что был неправ.

– Двое детей? – прошептала Харпер. Болезненный ужас пронзил каждую клеточку её тела.

«Они нашли двоих детей… Чьи это дети?»

Агент Галлахер кивнул.

– Они нашли двоих, – сказала Харпер. – Думаете… третий крест означает место, где находится ещё один?

– Не знаю. Надеюсь, что нет. На карте два красных крестика и один чёрный.

«Если красные показывают расположение двух тел, то чёрный может иметь отношение к чему-то другому».

– Эта волнистая линия, похожа на ручей или реку, как ты думаешь, мы сможем найти её теперь, когда снег немного растаял?

Харпер сглотнула, собираясь с мыслями и призывая все свои моральные силы. Она чувствовала себя плохо, даже жутко… словно несла ответственность за этих детей.

«Если там есть хоть что-то, что объяснит причину, почему такое произошло с этими бедными детьми или, не дай Бог, захоронен третий ребёнок – я сделаю всё, чтобы помочь».

Она должна была уже ехать к Джеку, и, насколько знала, у него ещё не было телефона, хотя, вряд ли у неё получилось бы дозвониться, учитывая, как плохо здесь ловит сеть. Да и вообще, ей необязательно звонить, ведь он…

«Когда я расскажу Джеку, чем занималась, то он обязательно поймет, почему я опоздала».

– Мы можем вернуться и посмотреть, где находятся могилы? – спросила она.

Ей ужасно не нравилось называть места, где были найдены эти несчастные дети «могилами», но что ещё она могла сказать?

Агент Галлахер кивнул, и они вышли из густой чащобы, направляясь к задней части дома Дрисколла. Кинологи отошли подальше, очевидно, позволяя собакам идти впереди, и с того места, где они стояли, она могла видеть расположение двух выкопанных участков, мужчин и женщин в белых костюмах и масках, склонившихся над обоими местами. Волна печали и горечи пробежала по телу Харпер, но она изо всех сил старалась не обращать на это внимания. Она знала цену облегчения, возможности наконец-то получить ответы, и две семьи нуждались в этом. Она сосредоточится на этом, пока будет там. Она будет оплакивать этих детей. Но позже.

«Неудивительно, что Джек ненавидел Дрисколла и чувствовал тревогу, находясь рядом. То, что он делал и его мотивы… – она вздрогнула. – Это немыслимо. Чудовищно!»

Харпер не знала, говорит ли Джек всю правду о своих отношениях с Дрисколлом или  что-то утаил. Может быть, его не только обманули, но и использовали каким-то отвратительным образом, о котором ему слишком стыдно рассказывать?

«О, Джек…»

Она подняла карту, мысленно выстраивая в ряд две могилы. Похоже, они были расположены точно так же, как и два красных прямоугольника на карте. Её пристальный взгляд переместился на то место, где сейчас рыскали собаки.

«Если волнистая линия действительно указывает на воду».

– В том направлении должна быть река и несколько ручьёв, – сказала Харпер агенту Галлахеру.

– Я могла бы отвезти вас к каждому из них, но они находятся довольно далеко. То, что отметил Дрисколл, может быть, где угодно. Хотя, – она на секунду задумалась, – крестик нарисован прямо на краю волнистой линии.

 «Вряд ли стоит надеяться на соблюдение масштаба».

Харпер глубоко вздохнула.

– Это походит на поиск иголки в стоге сена.

– Да, – сказал агент Галлахер. – Всё это непонятно и совершенно запутанно. Но теперь у нас, есть пара отправных точек, и это лучше, чем ничего. Я скажу поисковикам, что мы возьмём грузовик, чтобы подъехать поближе к реке и предполагаемым ручьям.

Харпер кивнула. Они не могли подъехать прямо ни к одному из этих водоёмов. Но они могли бы подъехать поближе, а потом пойти пешком. Она несколько раз водила рыбаков к одной из этих речушек, там было просверлено несколько хороших рыбацких лунок.

– Я подожду здесь.

Агент Галлахер пошёл прочь, осторожно ступая по мокрой земле. Харпер вновь посмотрела на карту, снова удивляясь, почему делает это, ведь она давно уже её запомнила. Карта была нарисована очень просто – четыре фигуры и одно слово.

Харпер быстро взглянула на голубое небо, украшенное пушистыми белыми облаками, делающее это место ещё более красивым, очаровывающим. Здесь произошли ужасные вещи, но все они были совершены людьми. Харпер хотела бы, чтобы эта земля вновь принадлежало животным – только животным.

Когда она повернулась в сторону старой хижины Джека, в которую врывалась не один раз, лёгкая улыбка тронула её губы. Она вспомнила, как они сидели за его столом, склонив головы друг к другу, изучали карту вместе, целовались… Гнетущее чувство сжало её сердце при воспоминании об удивительной простоте и лёгкости, сквозившей между ними, о том, что это уже никогда не получится восстановить в полной мере.

Когда она начала поворачиваться обратно к могилам и агенту Галлахеру, её взгляд зацепился за горы, низкие облака смягчали их вершины, делая больше похожими на волнистую линию в небе, чем на острые шипы. Она повернулась обратно.

«А что, если… – Она подняла вверх карту. – Что, если волнистая линия указывает на горы, а не на реку или ручей?»

Однако та же проблема оставалась. Горы были далеко – в нескольких милях – а третий крестик мог указывать на совершенно любое место.

«Только если… – Харпер перевела взгляд с точной линии волн на почти полностью затянутые облаками вершины. Они совпадали чисто символически. Потому что это была самая упрощенно нарисованная карта из всех возможных. – Что если квадрат, нарисованный под горой, просто указывает на место, где горы соприкасаются с землей именно с того места, где я стою? Приблизительный визуальный ориентир и не более того?»

Агент Галлахер всё ещё разговаривал с полицейскими, поэтому она обошла дом Дрисколла, направляясь к роще деревьев, сосредоточившись на этом тёмном участке.

«Если бы мне нужно было место, чтобы что-то спрятать, то это прекрасно бы подошло. Но что именно мог спрятать там Дрисколл? Два красных креста указывают на тела мертвых детей… какие ещё ужасы могут скрываться? – Она остановилась, решив повернуть назад. – Лучше подожду агента Галлахера».

Как только она начала поворачиваться, луч солнца осветил часть леса, и она заметила за несколькими редкими деревцами большую груду камней. Харпер пошла к ней. Постепенно глаза привыкли к тусклому свету, и она узнала в груде камней старую шахту, чья массивная дверь была врезана в скалу сбоку.

Сердце Харпер бешено заколотилось.

«Неужели это то, что отметил Исаак Дрисколл? Что же там?»

Она потянула на себя дверь, ожидая, что она окажется запертой, но та с низким скрипом открылась, и в помещение хлынул свет. Она заглянула внутрь. Воздух там был холоднее, пахло металлом и сыростью.

Сердце Харпер затрепетало, она включила фонарик на своём телефоне и посветила внутрь.

Она сделала глубокий вдох. В маленькой комнате был вход в более глубокую часть шахты, но он был заблокирован. Но справой стороны от двери находился стол, компьютер и множество фотографий, развешанных по всей стене.

«Джек…»

На каждой был изображён Джек.

«Боже! Что же это такое?»

Харпер сглотнула, чувствуя, как её охватывает холодный, липкий ужас.

Несколько керосиновых фонарей свисали со стропил. Она медленно подошла к ближайшему фонарю, включила его и осветила помещение. Ей казалось, что она находится в каком-то сне, кошмаре, пока переводила взгляд с одной фотографии на другую. Ее горло саднило и жгло от страха и отвращения.

На одной был изображен Джек – маленький ребёнок, слёзы текли по его грязному лицу, он сидел на заснеженном берегу реки, обхватив руками тощие ноги. Он замерзал. Она могла сказать это, просто взглянув на него, и её сердце закричало.

«Я не могу спасти его. Но он уже и сам спас себя. У него не было выбора.  Как человек мог спокойно фотографировать подобное без малейшего желания помочь? – Злоба и горечь ядовитыми языками охватывали её тело, так, что Харпер едва могла стоять на ногах. – Что же это за человек такой?! Как же так?!»

Там были и другие фотографии, сотни… на одном из снимков Джек с измождённым, полным боли и страдания лицом, кусал окровавленного, покрытого мехом кролика … ему было не более десяти лет...