Текст книги "Эви и животные"
Автор книги: Мэтт Хейг
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Большой секрет бабушки Флоры
Бабушке Флоре был восемьдесят один год.
В глазах у неё горели искорки, а в кармане кардигана неизменно прятался пакетик лакричных конфет. Доброе лицо бабушки Флоры было круглым, как яичко, и исчерченным морщинами, как старинная карта. Бабушка Флора пахла лавандой и носила тёплые шерстяные юбки, а от её грудного смеха на душе становилось светлее. И ещё она часто подмигивала Эви, чтобы та не забывала: бабушка на её стороне.
У Флоры был питомец – бородатая ящерица агама по кличке Платон. Эви много раз пыталась прочитать его мысли, но так ничего и не услышала. Платон всюду сопровождал бабушку. Даже сейчас он сидел у её ног посреди гостиной и хрустел сырой капустой, которую специально для него положили в глубокую тарелку.
Папа Эви тоже сидел в гостиной и почёсывал бороду, не отрываясь от телефона.
– Простите, но мне нужно в гараж, закончить с ремонтом дивана. Завтра его должны забрать.
Бабушка Флора сердито сощурилась и посмотрела на папу.
– Похоже, нам с Эви нужно превратиться в сломанные стулья, чтобы провести с тобой больше времени!
– Не смешно, – ответил папа, но сам чуть заметно улыбнулся.
– Диваны никогда не спрашивают, как ты себя чувствуешь, – не унималась бабушка Флора. – Наверное, поэтому ты предпочитаешь их компанию.
– Может, и так.
Бабушка Флора подмигнула Эви.
– Что ж, за нас не волнуйся. Мы с Эви найдём о чём поболтать.
Как только папа вышел из комнаты, бабушка протянула Эви лакричную конфетку, откинулась на спинку кресла и многозначительно улыбнулась.
– С каждым днём становится сильнее, да? – спросила она.
Эви недоумённо посмотрела на бабушку.
– Что становится сильнее?
– Твой Дар.
– Какой дар?
Бабушка Флора хохотнула.
– Способность, которой ты обладаешь, кувшинка. Умение телепатически разговаривать с животными. Это называется Дар. Большинство животных рождаются с ним, ведь они связаны с миром природы. Но у людей он встречается редко. Во всяком случае, в нынешние времена. Мало кто может им похвастаться. Ты можешь. И твоя мама могла. И я могу.
Эви ахнула. Бабушкины слова никак не укладывались в голове.
СЛИШКОМ МНОГО ИНФОРМАЦИИ.
Она не знала, что ответить. Эви не рассказывала никому, кроме отца, о том, что умеет. И всю жизнь чувствовала себя чудачкой. Почему папа ни разу не обмолвился, что мама и бабушка Флора тоже умели разговаривать с животными?
Эви знала, что мама любила животных. Она даже целый месяц провела в джунглях Амазонки, защищая леса, их обитателей и остальную планету от людей, которые хотели вырубить деревья. К несчастью, из джунглей она уже не вернулась. Бразильский странствующий паук, самый ядовитый в мире, укусил маму за лодыжку. И стал единственным животным, которого Эви так и не смогла полюбить.
Теперь в голове у девочки крутился миллион вопросов. Но задала она лишь один:
– А как ты догадалась?
Бабушка Флора посмотрела на коричнево-зелёную рептилию, сидевшую у её ног.
– Платон рассказал мне. Он всё знает. Ты пока что не научилась его понимать, и неудивительно, ведь ящерицы – очень сложные существа. Но им многое известно о нашем мире. Они всё видят: прошлое, настоящее, а иногда и будущее. А бородатые агамы – мудрейшие из мудрых… Ну, и ещё кое-кто намекнул.
– Папа? – удивилась Эви.
– Нет. Одна маленькая птичка.
– Клюв!
Бабушка Флора добродушно рассмеялась.
– Да. Этот воробушек всё расскажет за горсть хлебных крошек.
– Ух ты! – воскликнула Эви. – Значит, я не странная! Я как ты! И мама была такой же…
Лицо бабушки Флоры помрачнело, словно небо затянулось тучами.
– Эви, тебе следует знать, что Дар – это не благословение, а проклятие. Он принёс мне немало бед и погубил твою маму.
– Но мама сделала много хорошего!
– Да, её Дар был очень сильным. Она могла разговаривать со всеми животными: рыбами, птицами и даже рептилиями. И животные любили её. Но твоя мама зашла слишком далеко. Ей не следовало ехать в джунгли.
Эви почувствовала себя окончательно сбитой с толку.
– Я только одного не понимаю: если мама так хорошо общалась с животными, почему паук её укусил?
Бабушка Флора вдруг настороженно огляделась, будто кто-то мог их подслушивать.
– Ты совсем как мама, Эви. Задаёшь вопросы, ответов на которые лучше не знать.
– Но…
Бабушка Флора прижала палец к губам.
– Пожалуйста, Эви, выслушай меня. Я знаю о том, что случилось сегодня. Мне известно о кролике.
– Но откуда? – озадаченно моргнула Эви и только тут заметила, что бабушкина ящерица внимательно смотрит на неё своими маленькими круглыми глазами. От этого пристального взгляда ей стало не по себе. Эви не могла прочитать мысли Платона, но чувствовала его силу. И эта сила её пугала.
– Как я уже сказала, – бабушка улыбнулась и забросила в рот лакричную конфетку, – Платон знает всё.
– Пожалуйста, только не говори папе!
– Не буду. Но он всё равно узнает.
У Эви по спине забегали мурашки.
– И это станет только началом больших неприятностей. Прошу тебя, Эви, держи свой Дар под контролем. Ты не должна его использовать.
– Но почему, бабушка?
– Чем чаще ты его используешь, тем сильнее он становится. Сейчас тебе одиннадцать лет. В этом возрасте он проснулся и у меня. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Дар креп с каждым годом, потому что я целиком погружалась в общение с животными. Я лежала на траве и слушала усталые мысли маршировавших муравьёв. По ночам видела кошмары, которые снились мышам под половицами. Когда над моей головой пролетала стая птиц, их мысли обрушивались на меня сплошным потоком, и я теряла сознание. Всё это едва не свело меня с ума, ведь я мысленно отвечала им. Я хотела понять всех животных на земле. Подозреваю, что ты тоже об этом мечтаешь. Но рано или поздно, уж поверь, это доведёт тебя до беды. Как довело меня. Из-за своего Дара я попала в тюрьму.
Эви испуганно ахнула.
– В тюрьму?
Бабушка Флора печально улыбнулась.
– Да, меня посадили в тюрьму в двадцать один год. Я ещё никому об этом не рассказывала. Ты готова слушать?
Эви кивнула, втайне надеясь, что бабушка Флора угодила за решётку не потому, что выпустила кролика из клетки.
Почему бабушка Флора попала в тюрьму
Обычно людей сажают в тюрьму за то, что они кого-то ограбили, застрелили или украли огромный бриллиант. Но бабушка Флора ничего подобного не делала.
Она была хорошим человеком.
Эви знала это, поскольку бабушка так и сказала:
– Я была хорошим человеком, Эви.
Но она попала в беду, потому что выпустила на волю животных, выступавших в передвижном цирке мистера Кнутта. Это случилось много лет назад.
– Они держали слонов в цепях. А слоны не любят, когда их заковывают в цепи. И зебры не любят, и тигры. Никто не любит, на самом деле, – объяснила бабушка.
– Тигры? – переспросила Эви.
Вид у бабушки сделался слегка виноватый.
– Да. Собственно, из-за них-то меня и отправили в тюрьму. Зебры мало кого волновали, пусть они и были частной собственностью. И по поводу слонов власти не слишком беспокоились, хотя и следовало бы – характер у этих здоровяков не сахар. Но нет, все переполошились из-за тигров, которые бегали по центру Лофтинга и пугали народ. Двое даже пробрались в супермаркет.
Эви поразмыслила над бабушкиными словами.
– Неудивительно. Тигры ведь могли кого-нибудь съесть.
Бабушка Флора сердито замотала головой.
– Эти пообещали, что никого не тронут.
– Пообещали? – озадаченно моргнула Эви.
– Да. О тиграх много чего можно сказать, но одно я знаю точно: они всегда держат слово.
– Но как ты заставила их пообещать?
– Кувшинка, я просто вежливо попросила. С тиграми, знаешь ли, лучше быть очень вежливой. Жаль, что люди этого не понимают. Я сказала, что выпущу их на волю только в том случае, если они никого не будут есть.
– И что они ответили?
– Тигры долго думали, а потом спросили: «Что, даже мистера Кнутта, владельца цирка, который столько времени измывался над нами? Он выглядит очень аппетитно!» Тогда я сказала: «Нет, даже противного мистера Кнутта. Не сомневаюсь, что он вкусный, но всё равно нет. Это дело принципа». Тигры немножко поворчали и порычали, но в конце концов согласились. И знаешь что?
Эви не знала и потому спросила:
– Что?
– Они сдержали обещание. Но полиция, судья и все в городе смеялись надо мной, когда я им об этом рассказывала, – грустно вздохнула бабушка. – Они думали, что я шучу. И меня посадили за решётку на долгие годы. И… И…
Бабушка Флора вытащила из рукава кардигана мятый платок и промокнула глаза.
– Я опустилась на самое дно. Но, кувшинка, вот что я тебе скажу: никогда не забывай, что от дна можно оттолкнуться. Потому что оно твёрдое. В каждом из нас есть ядро, которое нельзя ни сломать, ни раздавить. И в тебе оно есть, Эви. Я-то вижу: ты крепкая девочка. И умная. Но порой от большого ума одни беды. О некоторых вещах лучше не знать. А иные голоса лучше не слышать. Так что прошу тебя: держи свой Дар в узде. Я не хочу, чтобы ты закончила как я или как твоя мама. Ты ещё можешь жить нормальной жизнью.
Нормальной жизнью.
Эви кивнула – ей очень хотелось последовать бабушкиному совету. Но уже тогда она понимала, что никуда не денется от своего Дара, и сильно сомневалась, что её жизнь будет хоть сколько-нибудь нормальной.
Разумеется, Эви была абсолютно права.
Змея и лягушка
В ту ночь Эви приснился сон.
Как ни странно, он был не о кролике, не о бабушке Флоре, не о цирковых тиграх и даже не о тюрьме. Эви увидела во сне змею.
Обычную древесную змею – из тех, что живут в джунглях и любят подстерегать добычу, лёжа на нижних узловатых ветках.
Это точно была не анаконда, потому что реки поблизости Эви не заметила. Но змея была зелёной, даже ярко-зелёной. И Эви поняла: это изумрудный собакоголовый удав. Она знала, что удавы неядовиты, нет: своих жертв они душат в тугих кольцах, а если те совсем маленькие, то просто заглатывают целиком.
Удав во сне Эви как раз заметил на земле лягушку. Невероятно красивую, глубокого синего цвета, в чёрную крапинку. Эви сразу узнала пятнистого древолаза. Во всех джунглях Амазонки не было существа опаснее: по сравнению с этой крохой мерк даже бразильский странствующий паук. Эви помнила, что, если древолаза не трогать, он ничего тебе не сделает. Но яда на его коже хватит, чтобы убить десять взрослых мужчин.
Эви испугалась за удава. Не самого удава, а за него. Если он прикоснётся к лягушке, то умрёт. И лягушка, скорее всего, тоже.
Недолго думая Эви решила предупредить змею.
– Ты погибнешь, если попытаешься её съесть.
Удав медленно оторвал взгляд от лягушки и посмотрел на Эви. Но в своём сне девочка ничуть его не боялась.
– Если дотронешься до лягушки, умрёшь, – мысленно повторила она.
И в следующий миг почувствовала, как змея проникла в её разум. Теперь Эви слышала мысли удава.
– Но она такая сочная и вкусная…
– Нет, – строго сказала Эви, – она ядовитая. Это пятнистый древолаз. Ты просто ещё совсем юный удав и не знаешь этого.
Вид у змеи сделался озадаченный.
– Почему ты хочешь меня спасти?
Даже во сне Эви не составило труда ответить на этот вопрос:
– Потому что могу это сделать.
Она прекрасно понимала, что и удав, и лягушка могут её убить. Но это не значит, что она желала им смерти.
– Спасибо, – подумала змея. – Ты хороший человек. Ты не такая, как Мортимер.
– Мортимер?
– Он охотится за мной, пытается меня контролировать. Он непохож на тебя или твоих родителей.
Эви понаблюдала, как ядовитая лягушка прячется под упавшим бревном. Потом снова подняла глаза на удава.
– Ты знаешь моих родителей?
– Да, они здесь.
Изумрудный удав скрылся в гуще ветвей, ускользнув из её мыслей, а Эви обернулась и в самом деле увидела родителей. Во сне ей было года три, и потому на маму с папой приходилось смотреть снизу вверх. Папа выглядел моложе и счастливее, и бороды у него не было. А мама казалась такой же красивой и доброй, как на фотографиях.
– Мама! – воскликнула Эви и попыталась обнять её, но тут сон оборвался.
Открыв глаза, Эви ещё долго не могла избавиться от странного чувства, что всё это ей не приснилось – а вспомнилось.
Встреча с миссис Бакстер
Миссис Бакстер сидела за столом в своём кабинете. На стене висел плакат с надписью «Душа исцеляется рядом с детьми». Если верить плакату, эти слова принадлежали кому-то по имени Фёдор Достоевский.
Но миссис Бакстер почему-то не выглядела исцелённой. Вид у неё был скорее сердитый и возмущённый, словно она в жизни не видела ребёнка ужаснее.
На столе перед миссис Бакстер стояла чашка, в которую она снова и снова опускала пакетик с чаем.
– Это ромашка, – объяснила она обманчиво ровным голосом. – Говорят, она успокаивает нервы. А мне без этого сейчас никак. Пью уже семнадцатую за день.
Эви робко улыбнулась и почувствовала, что ей тоже не помешал бы глоток ромашкового чая.
– Эви Тренч, Эви Тренч, Эви Тренч…
Девочку вызвали в кабинет директрисы прямо посреди урока истории (они проходили викингов), поэтому она сразу поняла: дело серьёзное. Впрочем, Эви догадывалась, зачем она понадобилась миссис Бакстер.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – внимательно посмотрела на неё директриса.
– А должна? – нервно спросила Эви.
– По всей школе стоят камеры. Мы знаем, кто украл Кало.
– Я… я её не украла.
– Да? Тогда как это называется?
Эви не сразу подобрала правильное слово.
– Спасла. Я её спасла. Клетка была слишком тесной. Кало там не нравилось.
Она подняла глаза на директрису. Лицо миссис Бакстер стремительно наливалось краснотой. Вскоре она стала похожа на огромный злобный помидор.
– Не смей перечить мне в моём кабинете! – рыкнула директриса, а потом глубоко вздохнула и продолжила уже спокойнее: – Ты должна понимать, что подвергла опасности жизнь и здоровье животного, и тебе нет оправдания.
– Прошу прощения, миссис Бакстер, но я не подвергала её опасности, скорее, наоборот. Кало было очень плохо в клетке. Она хотела на волю, хотела вернуться к своей семье!
Миссис Бакстер недоверчиво уставилась на Эви.
– И откуда же, позволь спросить, ты это узнала? Ты что, умеешь читать мысли кроликов?
Эви запаниковала.
– Нет. Разумеется, нет. Это ведь… невозможно. Я просто представила, каково это – целый день сидеть в тесной клетке…
Директриса устало потёрла виски, потом выдвинула ящик стола и принялась в нём копаться, приговаривая: «Таблетки от головной боли, где же они?..» Наконец она нашла таблетки, выпила сразу две и одним глотком осушила чашку с ромашковым чаем.
– А я ведь едва не стала актрисой. Ты не знала? – спросила директриса. – Я была буквально в шаге от этого. Могла бы играть Титанию в пьесе «Сон в летнюю ночь» в Королевском шекспировском театре. Но вместо этого торчу в Лофтинге и разбираюсь с одиннадцатилетней воровкой кроликов!
– Я не крала Кало, я её отпустила, – снова попыталась объяснить Эви, но тут в дверь постучали.
– Что ж, возможно, твой папа поможет нам разобраться.
– Нет, пожалуйста, только не звоните папе. Прошу вас!
Миссис Бакстер злобно усмехнулась.
– Слишком поздно.
Дверь открылась, и в кабинет вошёл папа. Он был бледным и сосредоточенным. Эви захотелось превратиться в кролика и спрятаться в глубокую норку.
– Миссис Бакстер, я прошу прощения за то, что натворила Эви, – сказал папа, опускаясь на стул рядом с дочерью. – Такого раньше никогда не случалось. И не случится, я вам обещаю! Я прекрасно понимаю, что в вашей школе такое поведение недопустимо. Вы потрясающая директриса.
– Вы совершенно правы, мистер Тренч, – важно кивнула миссис Бакстер. – За всю историю начальной школы города Лофтинга ни один ученик не крал кроликов. И впредь такого не повторится, потому что мы не можем позволить себе покупать новых кроликов на замену украденным.
Эви знала, что нужно сидеть тише воды, ниже травы, но промолчать было выше её сил.
– Папа, я не украла Кало, а выпустила её на волю.
Папа повернулся к ней и сказал очень тихо и жёстко:
– Эви, неважно, что именно ты сделала: украла кролика или устроила ему побег. Ты взяла его без разрешения, и это было невероятно глупо с твоей стороны.
Затем он снова обратился к миссис Бакстер:
– Ещё раз прошу прощения. Разумеется, я компенсирую вам все затраты на кролика и заплачу сколько нужно. И, можете не сомневаться, Эви будет наказана. Я заставлю её тысячу раз написать «Я НЕ ДОЛЖНА ВЫПУСКАТЬ КРОЛИКОВ ИЗ КЛЕТКИ» и лишу карманных денег. На целый год.
Эви от удивления раскрыла рот. Сейчас ей как никогда сильно хотелось прочитать папины мысли. Она, конечно, подозревала, что из-за кролика у неё будут неприятности, но даже вообразить не могла, что папа разозлится до такой степени.
Похоже, директрису суровая папина речь тоже впечатлила.
– Вижу, мистер Тренч, вы осознаёте всю серьёзность случившегося.
– Поверьте, осознаю. Вам не о чем беспокоиться, миссис Бакстер.
– Боюсь, всё не так просто, мистер Тренч. Видите ли, на следующей неделе мы ждём школьную инспекцию, и вопрос о кролике неизбежно всплывёт. Мы должны будем показать, что не даём спуску нарушителям порядка. Так что Эви придётся подыскать другую школу.
Вид у папы сделался такой, будто он вот-вот заплачет.
– Вы хотите её исключить?
– У меня нет выбора.
И тут Эви кое-что вспомнила.
– Простите, – сказала она, – но как вы думаете, инспекторам будет интересно узнать, где вы взяли этого кролика?
Настал черёд миссис Бакстер побледнеть.
– О чём ты говоришь?
Сердце Эви колотилось как сумасшедшее. Папа очень расстроится и разозлится, если её исключат. А значит, нужно срочно что-то предпринять.
– Кое-кто видел, как вы забрали крольчиху из леса. Думаю, это незаконно, – как можно спокойнее проговорила Эви. И на всякий случай не стала уточнять, что «кое-кто» – это другие кролики.
Ноздри миссис Бакстер раздулись от ярости, но директриса не сразу нашлась что ответить.
– Я… я… Да ты хоть представляешь, как сложно уложиться в школьный бюджет? Я вынуждена на чём-то экономить!
– Надеюсь, инспекторам понравится такое объяснение, – сказала Эви.
– Или… – вмешался папа, – мы можем просто сделать вид, что ничего не случилось.
В кабинете повисла тишина. Миссис Бакстер смотрела на Эви. Папа тоже смотрел на Эви. А Эви смотрела на свои туфли.
Наконец миссис Бакстер нарушила молчание.
– Что ж, в таком случае не смею вас больше задерживать. Можете идти.
Папа Эви благодарно улыбнулся.
– Спасибо, миссис Бакстер. Эви, скажи «спасибо». Ведь ты благодарна миссис Бакстер за её доброту?
Эви выдавила из себя тихое «спасибо». Ещё ни одно слово не давалось ей так тяжело.
А мистер Тренч тем временем встретился взглядом с директрисой и сказал то, что давно собирался.
– Могу я кое о чём вас попросить, миссис Бакстер?
– Конечно. – Вид у директрисы был по-прежнему суровый, но голос слегка смягчился.
– Я подумал, можем ли мы сделать так, чтобы случившееся осталось между нами? Ведь у вашей школы прекрасная репутация. И будет прискорбно, если она испортится из-за какого-то недоразумения.
Миссис Бакстер глубоко вздохнула, словно сдерживая слова, которые собиралась произнести.
– Вы правы. Эта история не выйдет за порог моего кабинета. Иначе люди начнут задавать вопросы, а нам это ни к чему. Но ещё один подобный проступок – и вам придётся забрать из школы свою проблемную дочь. Надеюсь, вы меня поняли.
Папа улыбнулся, встал и почти поклонился миссис Бакстер.
– На сто процентов, – ответил он, и в коридоре зазвенел звонок. А папа повернулся к Эви и сказал строгим голосом: – А нам пора домой.
Имя из сна
В машине Эви попыталась определить, как сильно папа сердится на самом деле. Он точно сердился, но, возможно, чуть меньше, чем хотел показать миссис Бакстер.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
