Текст книги "Wing Commander: Полет к свободе"

Автор книги: Мерседес Лэки

Соавторы: Эллен Гуон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Но этого требовал его господин.

– Это был… это была трагическая ошибка, – с трудом выдавил он из себя низким хриплым голосом. – Местный калрахр подумал, что это корабль землян, и открыл огонь, не дожидаясь получения опознавательного кода. Но вы же все знаете, мой господин! – воскликнул он с нарастающим чувством отчаяния. – Почему вы об этом меня спрашиваете?

Но Ралгха еще не закончил.

– А что ты почувствовал, когда узнал о несчастном случае? – бесцветным, глухим голосом спросил он.

Кирха невольно сжал кулаки, вспомнив ярость, охватившую его тогда,; ярость, которая до сих пор горячила его кровь.

– Я хотел убивать землян. Именно из-за землян погиб весь ваш храи, из-за них были убиты и мои родители, братья и сестры. Именно тогда я попросил вас взять меня к себе, чтобы служить вам здесь, на "Рас Ник'хре", и сражаться с землянами.

– А почетна ли гибель моего храи? – тихо спросил командир.

Кирха в изумлении уставился на своего господина, будто тот превратился в какое-то чужеземное существо.

– Разве нет? Но:

– Я расскажу тебе о том, чего ты не знаешь, – продолжал Ралгха. – Земляне атаковали Ххаллас в отместку за разорение нами нескольких их колоний, на которые мы напали после одного из неудачных сражений, чтобы хоть так овладеть частью принадлежащей землянам территории… – Его голос сорвался, и он печально повел плечами. – Неужели ты не видишь, Кирха, тщетности всего этого? Такая гибель не стала почетной ни для моего храи, ни для твоей семьи. Они оказались пешками в нелепой игре и ничего не значили ни для одной из играющих сторон. Их смерти были бессмысленны, Кирха.

Кирха чувствовал себя так, будто он балансирует на грани бездны: слова Ралгхи рушили все, во что он верил. Он непроизвольно выпустил когти, как бы стараясь удержаться на краю разверзающейся перед ним пропасти.

– Земляне – это первая встреченная нами раса, которую нам не удалось покорить сразу же, – продолжал Ралгха. – Война длится уже много лет, и конца ей не видно. Все, что мы делаем, – это захватываем куски территорий друг у друга… и только. Сейчас мы так же далеки от победы в этой войне, как и тогда, когда начали ее.

Кирха затряс головой, пытаясь осознать услышанное, от отчаяния у него все сжалось внутри.

– Но земляне стоят на более низкой ступени развития, они – вроде дичи! Да, нам еще не удалось победить, но Килрах все равно возьмет над ними верх! Вы же знаете, что в конце концов мы их одолеем.

– Ты так думаешь? – Ралгха оскалил зубы, и Кирха невольно отпрянул назад, увидев мрачный огонь, вспыхнувший в глазах кхантахра. – А что, если нет? Сколько жизней мы уже отдали в этой войне, фактически не достигнув никаких результатов? Захватывая одну систему, мы теряем другую. И что в итоге получаем? И во что нам обходится эта бесконечная бойня?

– Но мы должны сражаться с ними! – запротестовал Кирха. – В этом наше предназначение! Кем мы станем, если перестанем быть воинами?

Лорд Ралгха мрачно кивнул:

– Этого я не знаю. А ведь интересно было бы узнать, тебе не кажется?

– Я… я вас не понимаю, мой господин. – Он вдруг почувствовал себя совсем крохотным и беспомощным, словно дичь, загнанная в угол.

– Я не думаю, что это произойдет на твоем веку, Кирха. – Он сделал несколько шагов по тесной кабине лифта. – Лишь немногие представители нашей расы увидели истину, поняли, что эта война – лишь бессмысленный обмен территориями. Такая война не приносит никому ни чести, ни победы, потому что обе стороны в итоге теряют больше, чем приобретают. Если бы мы действительно могли одолеть землян… тогда, возможно, и снискали бы славу. Но без всякой надежды на победу, какой смысл в этой войне? Она приносит только смерть. Нелепую смерть без чести и славы. И ради чего? Ради возвеличивания Императора? Этого никчемного тупицы, который греет своей задницей трон Килраха и давно забыл, когда сам сражался в бою, и который уже не способен постичь истинную цель этой войны?

– Мой господин, то, что вы говорите… то, что вы говорите, – это измена, – медленно произнес Кирха, весь дрожа. Слова его сеньора обрушивались на него как удары. – Это измена нашему Императору…

Ралгха взглянул на него:

– Да, сынок. Теперь ты знаешь правду. Уже два года я сотрудничаю с повстанцами на Гхорах Кхаре, поставившими перед собой цель свергнуть Императора. Вот почему меня арестовали, хотя и не имели доказательств моей связи с повстанцами; вот почему мы должны идти сейчас к системе Фирекки. Там я встречусь с землянами… и сдам им свой корабль.

Бездна разверзлась перед Кирхой, и он рухнул в нее. От потрясения он едва мог говорить:

– С-с-сдать корабль? Мой господин, вы не можете этого сделать! Что будет с вами, со всей командой?

– Мы станем военнопленными. – Ралгха так плотно сжал губы, что под туго натянутой кожей обозначились кончики клыков. – Конечно, если они не убьют нас сразу же. Ну так как, Кирха? Ты по-прежнему намерен повиноваться мне, сынок?

– Вы мой господин и повелитель, а я – ваш слуга, и вы можете приказывать мне или убить меня, – заученно произнес Кирха, находя какое-то успокоение в этих ритуальных словах. – Я всегда буду подчиняться вашим приказаниям, мой господин. Но я не хочу быть военнопленным. Позвольте мне лучше убить себя. – Это был выход из тупика, в котором он очутился. Кирха с надеждой взглянул на командира. – Вы ведь позволите мне, лорд Ралгха?

Губы Ралгхи раздвинулись в некотором подобии улыбки.

– Возможно, я смогу найти для тебя другой выход, Кирха. Доверься мне, я сохраню твою честь, если смогу. Ты уже заплатил мне за это своей верной службой.

Он снова щелкнул переключателем, кабина лифта, дернувшись, пришла в движение.

– А теперь, сынок, займись-ка своими делами. Я скоро вернусь в рубку, чтобы выслушать полный доклад.

Все чувства Кирхи словно атрофировались; теперь его единственным спасением могла стать только работа.

– Как прикажете, мой господин, – машинально ответил он.

Как только двери лифта раскрылись, Ралгха вышел из него, оказавшись в огромном пусковом отсеке, где ровными рядами, как солдаты в строю, стояли истребители "Джалтхи" и "Дралтхи".

Двери лифта снова закрылись, Кирха смежил веки и привалился к стене.

"Как он мог? – спрашивал он себя. – Как мог мой господин звать меня за собой к бесчестью и сдаче в плен землянам! Я дал клятву ему, последнему из его храи, так же как и я – последний из моего. Я подчинюсь ему. Он, лорд Ралгха, мой господин, и я не предам его. Но я совсем не хочу сдаваться землянам. Я лучше умру… Я лучше умру…"

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Поднимаю ставку до десяти, – сказал Хантер, взгромоздив ноги на стол и обмахиваясь картами, словно веером. Регуляторы температуры в пилотской кают-компании снова барахлили, и в помещении было жарко.

"А ведь вроде можно сейчас чувствовать себя как дома, – мелькнуло у него в голове. – Жара и духота, никакого ветерка и тот самый еле уловимый запах плесени и старых кроссовок. А они еще удивляются, почему я курю сигары. Это же прямо-таки наше ранчо…"

Системе охлаждения авианосца Конфедерации "Тигриный коготь", так же как и всем остальным системам, было уже более одиннадцати лет, и с каждым годом ее почтенный возраст становился все более ощутимым.

"Как, впрочем, и многих из нас, я полагаю".

– Ну так что, приятель? – спросил он единственного оставшегося за столом игрока.

– Слишком жирно для меня, – ответил молодой рыжеволосый лейтенант. – Я пас. – Лейтенант Питер Янгблад, по прозвищу "Пума", бросил карты на стол с таким видом, словно его пытались втравить в какое-то темное дело.

Хантер радостно улыбнулся, не выпуская сигары изо рта, и потянулся к небольшой кучке фишек.

– Благодарю вас, благодарю. Вы все так добры, что взяли на себя финансирование моего увольнения. – Он выудил из кучки фишек маленький голубой пластиковый прямоугольник – карточку планетного шаттла и улыбнулся молодой японке, сидящей рядом с ним.

– Спасибо за карточку, Марико, – сказал он. – Я воспользуюсь ею сегодня же вечером, когда полечу на планету.

Марико вздохнула и тряхнула головой, отбрасывая назад длинные, до плеч, черные волосы.

– С удовольствием уступаю тебе свое место на шаттле, Хантер. Полковник Хэлсиен поменял наш график, и мне придется дежурить всю следующую неделю. Надеюсь, ты хорошо проведешь время на Фирекке.

– Спасибо тебе, голубушка, – поблагодарил Хантер, опуская карточку в карман. – Я тоже на это надеюсь.

Он собрал со стола карты и стал ловкими привычными движениями тасовать их.

– Ну, кто хочет сыграть еще разок семерную или пятерную втемную?

Айсмен покачал головой и сгреб со стола оставшиеся у него фишки.

– Ты и так уже выиграл большую часть моего недельного заработка, Хантер.

Лейтенант Янгблад, один из новых пилотов, прибывших для участия в этой операции с КЗК "Остин", того же класса, что и "Тигриный коготь", казалось, готов был плюнуть на стол.

– Нет, спасибо, капитан Сент-Джон, – коротко бросил он, стараясь во что бы то ни стало оставаться вежливым, и вышел из комнаты.

"Ну-ну. Эти янки очень уж тяжело переживают неудачи".

– Вот ведь заносчивый мальчишка, – сказал Хантер, когда за Янгблад ом с грохотом захлопнулась дверь.

– Просто он молод и не любит проигрывать, – сказал Айсмен со своей обычной едва заметной улыбкой. – Он чем-то напоминает мне тебя, Хантер, когда ты впервые появился на борту "Тигриного когтя".

– Удивительно, что ты помнишь те далекие времена, Айсмен, – задумчиво произнес Хантер.

– Удивительно? – Брови Айсмена поднялись высоко вверх. – Вряд ли кто-либо из нас мог забыть лейтенанта Иэна Сент-Джона по прозвищу "Хантер". – Он покачал головой с притворной грустью. – Да, я хорошо помню, как ты возвратился со своего первого боевого задания и клялся, что килратхам ни разу не удалось даже приблизиться к тебе, а потом все мы увидели пятна ожогов на корпусе твоего истребителя. Похоже, им удалось поджарить чуть ли не половину твоих двигателей.

Хантер рассмеялся:

– С тех пор я многому научился… Например, когда и как надо врать.

– Ты научился, но совершенно не изменился, – заметила Марико. – Ты мой друг, но очень часто у меня возникает ощущение, что я совсем не знаю тебя. Ты всегда такой жизнерадостный, всегда ищешь случая весело провести время. Иногда я задаю себе вопрос: имеет ли для тебя какое-нибудь значение все, что мы делаем, переживаешь ли ты за что-нибудь или за кого-нибудь всерьез.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – запротестовал Хантер. – Я каждую неделю рискую своей задницей, вылетая на задания и вступая в схватки с этими котами! Тебе этого мало?

– Ты летаешь не столько для того, чтобы сражаться с врагом, сколько для того, чтобы повысить количество адреналина в крови, – тихо заметил Айсмен. – Я не раз замечал это. В этом ты весь, Иэн, и не важно, согласен ты с этим или нет.

– Ну, хватит издеваться над бедным Хантером! Давайте лучше сыграем в карты. – Хантер положил на середину стола тщательно перетасованную колоду так, чтобы любой при желании мог проверить ее. Это была лишь дань старой традиции, на деле же ни у кого не возникало желания убедиться в том, что все сделано честно. Среди пилотов "Тигриного когтя" мошенничество не практиковалось, и уж, во всяком случае, Хантеру не было нужды жульничать при том везении, которое ему сопутствовало.

– Без меня, Иэн. Завтра в шесть ноль-ноль я вылетаю на патрулирование, так что мне пора на боковую, – сказал Айсмен, отодвигая от стола свой стул и поднимаясь на ноги. – Доброй ночи, Иэн, Марико.

– Доброй ночи, Айс. – Хантер улыбнулся. – Спасибо за твой вклад в мой запас фишек.

– Мы сквитаемся на следующей неделе, вот увидишь, – отпарировал Айсмен, уже направляясь к двери.

– Мечтать не вредно, приятель! – Хантер рассмеялся. В каюткомпании вдруг стало тихо. Он взглянул на Марико.

– Итак, они не отпускают вас в увольнение, леди? Я удивлен, что Старик так поступает по отношению к тебе, если учесть, как здорово ты проявила себя в наших последних операциях.

Марико Танако по прозвищу "Спирит" улыбнулась и покачала головой:

– Это было сделано по моей просьбе, Хантер. Я сама так захотела. У меня сейчас не то настроение, чтобы наслаждаться отпуском на Фирекке.

К сожалению, он знал, в чем дело. "Все из-за ублюдковкотов. Сначала дорогого для нее человека перевели на отдаленную станцию, а теперь эти подонки пытаются захватить ее", – подумал Хантер, от всей души желая сделать или сказать что-нибудь такое, что могло бы как-то изменить ситуацию. Бедная маленькая Спирит, с такими спокойными, задумчивыми и грустными глазами, такими мягкими манерами…

"Ах, Марико, как же неласково обошлась с тобой жизнь. Сначала гибель отца, а теперь вот это. Ты здесь в эскадрилье для всех как младшая сестренка, в то же время ты – чертовски отличный пилот… Мне больно, смотреть, как ты страдаешь, девочка".

– По-прежнему никаких новостей со станции Эпсилон? – мягко спросил Хантер. Ему показалось, что в прекрасных глазах девушки блеснули слезы, когда она на мгновение отвела от него свой взгляд. Но нет, эти черные глаза оставались спокойными и ясными, как обычно. Она никогда не позволяла себе давать волю чувствам на людях. В этом была одновременно и ее сила, и ее слабость.

– В очередном сообщении говорилось, что станцию все еще атакуют, но подкрепление уже направляется к ней, – ответила Спирит. Ее голос звучал так ровно и спокойно, словно Филипп был для нее не более чем случайным знакомым. – Последний раз я говорила с Филиппом еще до того, как килратхи вторглись в систему. С тех пор я ничего о нем не знаю.

– Черт, твой жених – крепкий парень, с ним все будет хорошо, – старался успокоить ее Хантер. – Я помню, мы мерялись с ним силами в армрестлинге, когда он последний раз прилетал к нам на "Коготь". Этот бугай чуть не вывернул мне запястье. Готов биться об заклад, проклятые коты получат от него по заслугам. Когда встретишься с ним в следующий раз, на борту его истребителя наверняка появится с полдюжины новых победных знаков.

– Надеюсь. Но это так нелегко – сидеть сложа руки, не имея представления о том, что там происходит!… – Марико попыталась улыбнуться. – Уж лучше оставаться здесь, на дежурстве, тогда хоть голова будет занята другими мыслями.

– Но тебе все же не мешало бы побывать на планете, – попытался возразить Хантер. – Ты могла бы осмотреть ее достопримечательности, увидела бы что-то новое, над чем стоило бы поразмыслить. Ну хотя бы посетить один из этих фирекканских Храмов Огня или что-нибудь еще!

– Может, хоть часть нашей эскадрильи могла бы иногда проводить отпуск вместе, – робко предположила она. – Как одна семья. И мы все отправлялись бы куда-нибудь…

– Отличная мысль, – живо согласился Хантер. – Когда мы перестанем быть няньками при дипломатическом корпусе здесь, в системе Фирекки, а наши парни из Конфедерации отгонят этих чертовых котов прочь от станции Эпсилон, тогда вся наша эскадрилья сможет пойти в увольнение в полном составе. И мы обязательно слетаем на Землю. Твой жених когда-нибудь бывал на Земле?

– Только раз, еще до того, как меня направили сюда, на "Тигриный коготь". Я не была дома уже несколько лет, – сказала она и запнулась. – Иногда я задаю себе вопрос: как сильно там все изменилось? Или насколько изменилась я…

Он хлопнул ее по плечу и по-дружески обнял.

– Ну так давай сделаем это, Марико. И вот что я тебе скажу: мы непременно заедем ко мне, на нашу старую ферму. Тогда и ты, и Фил, и вся эскадрилья поймут, что такое настоящее австралийское гостеприимство… Я уверен, что бабушка будет рада принять всю компанию на нашем ранчо, и мы сможем немного понырять с аквалангами за Барьерным Рифом, съездить на концерт в Сидней. Я попрошу своего приятеля показать нам священную скалу аборигенов. А потом мы сядем на рейсовый низкоорбитальный корабль и полетим в Токио, навестить твою семью. При условии, конечно, что мне не придется есть эту вашу сырую рыбу, договорились?

– Суси – это очень хорошая еда, Иэн, – начала Марико. – Nна полезна для здоровья, в ней мало жиров и много минеральных веществ…

Он затряс головой и рассмеялся:

– Не уговаривай, голубушка! Уж лучше мы пойдем с тобой в шикарный ресторан в Сиднее, где подают отличные бифштексы. Это обойдется в недельный заработок, но, право, они стоят того!

– Спасибо тебе, Хантер, – серьезно сказала Марико.

– За что? – спросил он удивленно.

– За то, что отвлек меня от моих мыслей, заставил думать о чем-то другом. Самой мне это не удается. – Она тряхнула головой, словно отгоняя от себя грустные мысли. – Скажи мне… а когда ты собираешься лететь на планету?

– Рейсом в девятнадцать ноль-ноль. Постараюсь успеть. Мне хочется все там посмотреть, – ответил он, стараясь говорить беззаботным и шутливым тоном. – В самом деле, это редкая возможность побывать на планете, готовящейся присоединиться к Конфедерации, до того как она станет похожа на любую другую. Шотглас рассказывал мне о ее обитателях… Они немного напоминают длиннохвостых попугаев. Правда, рост у этих попугаев около двух метров. Я еще не встречался ни с одним из них.

"Не считая К'Каи, хотя я, в сущности, и не видел ее, это был просто голос в комлинке и расплывчатое, неясное изображение на экране монитора".

– Их показывали по видео, – сказала Спирит. – Выглядят довольно дружелюбно. Ты любишь птиц, Хантер?

Он кивнул:

– Я разводил голубей на бабушкином ранчо, неподалеку от Сиднея. Ну что ж, думаю, будет интересно. Небольшое развлечение, которое немного скрасит будни. – Он вздохнул. – До чего же нудное занятие эта почетная охрана дипломатического корпуса… Ну кто бы мог подумать, что им придет в голову сунуть нас сюда после сражения у Веги.

Марико вздохнула, машинально перебирая оставшиеся у нее фишки.

– Мне кажется, они отправили нас сюда для того, чтобы мы немного пришли в себя после Веги и операции "Молот Тора". Я уверена, они опасались, что такое число боевых вылетов, которое нам выпало, могло не лучшим образом сказаться на психическом здоровье личного состава.

– Послушай, – рассмеялся он, – но мы все держались просто великолепно в этой напряженной обстановке!

– Все ли? – мягко переспросила она.

– Ну… кроме Тодда Маршалла, который, я бы сказал, стал совсем неуправляемым. – Он грустно покачал головой. Маршалл беспокоил его. Об этом ни он, ни другие пилоты эскадрильи не говорили вслух, но каждый из них побаивался, что Тодда могут назначить к нему ведомым. Сейчас он был совершенно непредсказуемым, вполне способным на самоубийственные поступки.

"Никто не захочет иметь в бою такого ведомого, если надеется вернуться с задания живым".

– Во-первых, у этого парня с самого начала было не все в порядке с мозгами, а после тех тяжелейших боев… Я боюсь, их напряжение оказалось для него непосильным. Он на редкость удачно выбрал себе прозвище "Маньяк", и сейчас это слово как нельзя лучше передает его сущность. – Хантер старался не думать о том, в какой мере Маршалл мог "предопределить" свою судьбу, выбрав себе это прозвище. Хотя кое-кто именно так и считал. Если и дальше размышлять на эту тему, то, чего доброго, придется задуматься еще и над тем, какую судьбу уготовила себе Спирит, выбрав свое прозвище.

"К черту эти глупые суеверия, – оборвал он сам себя. – Не надо уподобляться тем, кто постоянно выискивает всякие там предзнаменования и рассчитывает на помощь разных, якобы приносящих удачу, амулетов! Марико бросает вызов своей судьбе не более, чем Маньяк – своей".

Он взял свою куртку.

– Ну, мне, пожалуй, пора собираться в дорогу. Увидимся, когда вернусь, ладно?

– Приятного отдыха, Хантер, – пожелала ему Марико, едва заметно улыбнувшись.

Как бы ему хотелось, чтобы ее улыбка не была бы такой грустной…

Десять минут спустя Хантер уже шагал по коридору к полетной палубе с закинутым за плечо вещевым мешком. Мысленно он прикидывал, взял ли с собой все, что может понадобиться ему в поездке… Два комплекта одежды, аккуратно сложенная форма офицера флота Конфедерации, которая должна была произвести неотразимое впечатление на дам, пара туристских ботинок для прогулки по бездорожью и несколько бутылок доброго шотландского виски. Он понятия не имел, что пьют коренные обитатели Фирекки, но сильно сомневался в том, что это будет что-то, хотя бы отдаленно похожее на его напиток двенадцатилетней выдержки. Сначала он хотел прихватить с собой и продуктовый паек – на тот случай, если его попытаются кормить каким-нибудь птичьим кормом.

"Да нет, там сейчас уже полно людей и, вероятно, открыт какой-нибудь гриль-бар для таких, как мы".

На полетной палубе уже выстроилась очередь желающих занять место в челноке. Кивком головы он поздоровался с двумя сержантами технической службы, стоявшими в очереди прямо перед ним, и с женщиной-офицером из группы управления кораблем, одетой не в свою привычную, тщательно отглаженную голубую форму, а в яркую цветастую гавайскую рубашку и короткую юбку.

"А смотрится ничего, – подумал он, любуясь ее ногами. – Я даже и не предполагал, что так хороша. Надо будет не упустить ее, когда сядем на планету. К тому же мы оба капитаны. Это может стать неплохим поводом для знакомства…"

Но из его эскадрильи никого не было. Хантер пожалел об этом. Побывать в увольнении со своими близкими друзьями, каждый день летавшими вместе с тобой на боевые задания, намного приятнее. Наверное, есть что-то особенное в том, чтобы провести отдых вместе с теми, кто во время боевых вылетов не раз прикрывал твою спину и спасал тебе жизнь, не говоря уже о том, что и ты не оставался в долгу. Марико была права, они непременно должны когда-нибудь отправиться путешествовать всей эскадрильей. Когда-нибудь, когда у Конфедерации отпадет надобность в них…

Когда-нибудь, когда им не нужно будет нести вахту за вахтой в тяжелейших боевых условиях, вступая постоянно в схватки с килратхами, имеющими громадное численное превосходство.

Их теперешнее положение было, пожалуй, ближе всего к миру и покою, и вряд ли им предстоит испытать нечто подобное в будущем.

"Мне нечего жаловаться на это назначение, в другой ситуации коты уже висели бы у нас на хвосте…"

– Капитан, вы слышали о патруле, который напоролся на конвой килратхских транспортов? – спросил один из техников, белобрысый мальчишка с серьезным выражением лица. На вид ему не было и двадцати. К тому же он выглядел чертовски испуганным, несмотря на внешнюю браваду.

"Боже мой, мы уже вытаскиваем детишек из колыбели, чтобы пополнить ряды наших боевых спецов! – подумал Хантер. Сколько же ему? Восемнадцать? Девятнадцать?"

– Этого не может быть, – ответил Хантер. – В этой системе нет никаких килратхов. Мы находимся далеко от их торговых путей и в нескольких прыжках от зоны боевых действий. Возможно, этот конвой по ошибке совершил прыжок не в ту систему. Такое иногда случается. У котов тоже попадаются плохие навигаторы.

– Но, капитан, что будет, если килратхи попытаются вторгнуться в эту систему? – упорствовал юнец. В его голубых глазах сквозила нервозность. – А нам практически нечего им противопоставить. Только мы и "Остин"…

Хантер вздохнул.

– Не давай волю своему воображению, парень. – Он посмотрел на юношу более внимательно: форма как с иголочки, все начищено до блеска, подстрижен точно по уставу.

"Боже, защити его! Ведь мальчишка не успел даже утратить лоск новобранца".

– Дай-ка я попробую угадать… Ты был откомандирован на "Коготь" после того, как мы возвратились из Годдарда, верно?

Парень был явно озадачен.

– Да, сэр, но…

Хантер прервал его жестом руки:

– Не пытайся гоняться за котами прежде, чем в этом появится необходимость. И не выискивай котов там, где их нет. Скоро ты узнаешь, что такое настоящее сражение, когда нас передислоцируют в район боевых действий. А сейчас лучше обрати свое внимание на планету, с которой тебе предстоит познакомиться. Кстати, ты когда-нибудь прежде встречался с инопланетянами?

– Нет, сэр, – честно ответил юноша.

"О боже, я не в силах удержаться. Никогда не мог противостоять этому искушению".

– Ну так вот. Тебя ожидают удивительные приключения, – продолжал Хантер, напуская на себя серьезный вид. – Фирекканцы представляют собой некое подобие ос, этаких огромных двухметровых насекомых со смертоносными жалами. Ты, наверное, слышал о том, что они отлавливают млекопитающих, уносят в свои гнезда и держат их там для вскармливания своего потомства? – Он замолчал, и юноша энергично кивнул, глядя на него широко открытыми, удивленными глазами. Конечно, ничего подобного он не слышал, но ни за что не признался бы в этом Хантеру. Только не этому знаменитому грозному боевому пилоту… Хантер понизил голос и заговорил доверительным тоном: – Именно это и произошло с группой исследователей, открывших Фирекку. Их затащили в одно из гнезд, и в течение нескольких месяцев никто не знал, что с ними случилось. Ну а потом… – он выдержал эффектную паузу, – потом было уже слишком поздно.

Парнишка судорожно сглотнул, лицо его побледнело.

– Это очень… э-э… интересно, сэр. Хантер пожал плечами:

– Когда они поняли, что мы тоже разумные существа, то исключили нас из своего рациона. Или, по крайней мере, говорят, что это так. Конечно, некоторые фирекканцы не хотят, чтобы их планета присоединилась к Конфедерации. Поэтому на твоем месте я бы поостерегся, если бы получил от кого-нибудь из них приглашение посетить их гнездо. После такого визита можно ведь и не вернуться.

– Спасибо за совет, сэр, – пролепетал парнишка. Было похоже, что ему станет плохо прямо здесь, на полетной палубе.

Наконец они оказались перед открытым люком, и навстречу им вышел пилот шаттла.

– Бросьте ваши пожитки в носовой отсек, садитесь в кресла и пристегните ремни, – монотонным голосом прогудел он и протянул руку за пластиковыми карточками.

– Я не… в общем, мне что-то не очень хочется лететь на Фирекку, – промямлил еле живой от страха техник.

– Брось, Джимми, – запротестовал. его приятель. – Ты же не можешь оставить меня одного!

Пилот шаттла со скучающим видом взглянул на них, затем вытянул из обмякшей руки юноши полетную карточку и энергично подтолкнул его к двери.

– Бросьте ваши вещи в носовой отсек, садитесь в кресло и пристегните ремень, – пробурчал он, обращаясь к Хантеру. Тот, широко улыбаясь, протянул ему свою карточку.

Хантер устроился в одном из передних кресел поближе к иллюминатору, чтобы иметь хороший обзор планеты при подлете к ней. Через несколько минут послышался гул запускаемых двигателей, шаттл, разгоняясь, устремился вперед, к выходу из пускового отсека, и вылетел в открытый космос. Хантер подтянул ремни безопасности, когда они вышли из зоны действия искусственной силы тяжести авианосца.

Шаттл заложил вираж, уходя от "Когтя", и резко нырнул к висящей под ними Фирекке. Чья-то форменная фуражка всплыла вверх и теперь парила в невесомости под самым потолком.

Хантер внимательно разглядывал через иллюминатор планету, которая по мере приближения к ней становилась все больше и больше.

"Очень симпатичный мир, – думал Хантер. – Такой большой и голубой… Эта Фирекка со всеми ее океанами, пожалуй, немного похожа на нашу Землю. Наверное, я так много времени провел на кораблях и космических станциях, что забыл, насколько прекрасной может быть природа".

При заходе на посадку шаттл довольно ощутимо потряхивало атмосферными вихрями, но не сильнее, чем истребитель Хантера в некоторых околопланетных боевых операциях. Он заметил, что по мере приближения к планете юный техник нервничал все больше и больше. Посадка прошла гладко, несмотря на то что здесь еще не применялась автоматизированная система приземления. Мнение Хантера о мастерстве пилота шаттла поднялось на несколько пунктов. Он не был уверен, что сумел бы посадить этот корабль так же плавно. Через иллюминатор он увидел каменистую поверхность посадочной полосы и в некотором отдалении красновато-коричневые скалы.

Пилот открыл дверь, как только шаттл замер на полосе. Хантер подхватил вещевой мешок и спустился по трапу вниз, внимательно осматриваясь по сторонам в этом незнакомом новом мире.

Шаттл приземлился на темно-коричневом каменистом уступе высокой горы. Невдалеке виднелись фирекканские гнезда, прилепившиеся к крутым склонам другой горы. Они представляли собой высокие башни, построенные из материала, напоминавшего скрепленные друг с другом бурые стебли тростника. Гнезд оказалось больше, чем он ожидал: несколько десятков башен четко вырисовывались на фоне восходящего солнца.

И тут он увидел первых фирекканцев, которые пролетели над шаттлом, очевидно заинтересовавшись прибытием новых землян.

"Шотглас оказался не совсем точен в своем описании, – подумал он. – Они не очень-то похожи на попугаев. Своими острыми, клювами и желто-коричневым оперением они скорее напоминают каких-то хищных птиц. Может быть, ястребов или соколов".

Хантер задумался над тем, как они; будут добираться до "поселения", но;тут же заметил переброшенный через ущелье висячий мост.

Направляясь к нему, он услышал за спиной возмущенный голос юного техника Джимми:

– Эй, да это совсем не насекомые! Это же птицы! Двухметровые птицы!

Хантер ухмыльнулся и достал сигару. Возможно, это "увольнение на берег" не будет таким скучным, как он опасался…

К тому моменту, когда Хантер дошел до конца моста, он весь взмок. Не от страха, как техник, а от большого физического напряжения. Он забыл, что это такое – удерживать равновесие при ходьбе по таким штуковинам. Общей физической подготовкой он занимался много лет тому назад.

Хантер остановился" чтобы перевести дыхание и унять боль в боку.

– Имеете что предъявить, кепи-тен? – услышал он над самым ухом странный голос.

Он вздрогнул и обернулся. Рядом стоял высокий фирекканец, наполовину скрытый циновкой из плетеного тростника,

– Что, например? – спросил он. "Надо же, таможня! Ах вы, сукины… Совершенно новый мир, а уже посадили здесь таможенников!"

Фирекканец склонил голову набок.

– Что-нибудь продать, – сказал он. – Чем-нибудь торговать.

Хантер облегченно вздохнул. Похоже, он легко отделался…

– Что-нибудь пить, – завершил Свой перечень фирекканец. – Ал-ко-голь.

"О, черт!" – Смирившись, он стал вытаскивать из мешка свои драгоценные бутылки и выставлять их в ряд на столе таможенника. Фирекканец бесстрастно взирал на эту процедуру.

– Пошлина. Десять кредиток. Хантер начал бурно протестовать.

– За каждую, – добавил таможенник.

– Что?! Это же только для личного потребления! Вы просто грабители с большой дороги! Вы…

– Десять за каждую, – повторил бесстрастно фирекканец. – У вас есть выбор. Платить пошлину или… – Он вынул из-под стола коробку, в которой лежали разнообразные упаковочные материалы, катушка липкой ленты, машинка для наклейки этикеток, – или послать с шаттлом обратно на корабль.