Текст книги "Наследники Хамерфела"

Автор книги: Мэрион Зиммер Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

18

Проснулись они очень поздно, полночи проговорив о том, как Гейвину связаться с королем Айданом и попытаться убедить его явится в Хеллеры для переговоров, в сопровождении лишь телохранителей да почетного эскорта, чтобы положить конец длившейся уже многие поколения кровной вражде между родами Сторнов и Хамерфелов.

– Но, – напомнила ему Лениза, – возможно, король Айдан вовсе не стремится к этому, ведь если в горах наступит мир, то у него будет мало шансов подчинить эти земли.

– Я могу лишь сказать, что вы совсем не знаете короля Айдана, – ответил Конн. – Иначе вы бы верили ему так же, как я.

– Возможно, – сказала Лениза, – но если Айдан такой могучий ларанцу, что может читать мысли людей на большом расстоянии, то он, вероятно, мог бы внушить мне желание стать его вассалом, не посоветовавшись со мной.

На это ответил Аластер:

– Я довольно плохо знаю, что у короля на уме, но моя мать все годы была лерони. Если бы она могла заставить человека делать что-то против его воли, это было бы мошенничеством. Она объяснила мне, что этим даром нельзя пользоваться, для того чтобы заставлять других людей делать что-то против их воли. Если бы здесь присутствовала Флория, она процитировала бы тебе Клятву Наблюдающей, где сказано, что первейшая обязанность лерони – не вторгаться в чужое сознание без согласия, если только требуется помощь или лечение.

– Все это я слышала, когда меня учили, – сказала Лениза, – но кто знает – что на уме у Хастура – короля-волшебника? Он может решать за других, требуется ли им помощь, лечение или просто полезное вмешательство.

Аластер посмотрел на девушку, и Конну показалось, что глаза брата светились нежностью, переполнявшей его сердце.

«Какой он все-таки пустозвон, дурак и пустозвон, если решился бросить Флорию ради этой девчонки, – подумал Конн, – а честь предков, променять на удобство и благополучие выпрошенного мира. Воевать за Хамерфел – благородное дело. Что принесет нам в замен хваленый мир со Сторнами? Неплохо было бы услышать, что сторновские управляющие возвращают наши земли или восстанавливают наш замок. Законы чести требуют от нас продолжения борьбы, по крайней мере, до тех пор, пока мы не отомстим за отца».

Но Конн, хоть и прожил всю жизнь с мыслью о мести, смутился, когда Лениза глянула на него так, словно прочитала его мысли. Глаза ее были полны печали и недоверия.

Он попытался понять, что привлекает брата в Ленизе. Она показалась ему немногим лучше тех деревенских девчонок, с которыми он играл в детстве, а в юности танцевал на праздниках урожая и Середины лета. Хорошенькая – да; Конн не отрицал, что она действительно привлекательна – с округлым личиком, румяными щечками и прекрасными блестящими волосами, заплетенными в косы; одетая в простое платье в синюю и темно-зеленую клетку.

В его сознании Лениза представляла разительный контраст с Флорией – высокой и элегантной, с замечательно красивым лицом, глубоко посаженными глазами и мягкой речью. Та была опытной лерони, и никто не подумал бы, что она могла собственноручно варить пиво или наливать гостям глинтвейн… Но на самом деле это было не так: Флория помогала по дому и дрессировала Медяшку. Флория ни в коем случае не была белоручкой, но обладала к тому же мастерством и знаниями. Вдобавок Флория была красива, благородна и хорошо обучена, в то время как Лениза оставалась неопытной деревенской девочкой. Впрочем, раз можно было ошибиться, глядя на Флорию, то у Ленизы тоже могли оказаться достоинства, не бросавшиеся в глаза при первом знакомстве, и если б он лучше знал ее, то наверняка мог бы и лучше их оценить.

Этой ночью Конн спал на полу в комнате брата. И действительно, впервые, как сказала Лениза – а может Джермилла, – замок Сторна приютил не одного, а целых двух Хамерфелов. Ему снился король Айдан, и он чувствовал, что нарушает данную ему клятву верности. Не он, а Гейвин должен будет довести до короля тот факт, что обещанные армии больше не нужны. Тогда как быть с угрозой, исходящей от Алдарана? Но при этом Конна не покидали сомнения – может, его тревоги лишь следствие деревенского воспитания, а на самом деле Аластер и Гейвин объединились против него? Когда сон овладел им, эти тревожные мысли поплыли туда, где спала Лениза, а рядом в коридоре, на маленькой кроватке, – Джермилла, неустанно сторожившая вход в спальню Ленизы от незваных гостей.

Аластер разбудил его рано утром, в окно мягко постукивал падающий снег.

– Садись на лошадь, брат. Она в конюшнях Сторна. Поезжай обратно к Маркосу, потому что наша мать должна быть в курсе того, что мы планируем. А я не знаю – когда сам смогу уехать отсюда.

– Ты не хочешь уезжать из-за Ленизы, – бросил Конн.

– Уж кто-кто, а ты должен радоваться, а не осуждать меня за это, – раздраженно ответил Аластер, – поскольку теперь Флория может упасть в твои объятия. Ты думаешь, я не знаю, что ты влюбился в нее, едва увидев?

– И ты можешь меня упрекать в этом? Почему бы мне действительно не предложить ей быть со мной, раз теперь стало ясно, что ты ее не любишь?

– Это не так, – произнес Аластер. – Я люблю ее. Я знаю ее с семилетнего возраста, и пока я не приехал сюда, то думал, что большего счастья, чем жениться на Флории, и быть не может…

– Тогда почему ты теперь изменил свое мнение? Неужели ты решил, что лучше жениться на этой сторновской девочке по политическим соображениям?

– Можно подумать, что ты не хочешь положить конец вражде, – укорил его Аластер, на этот раз действительно разозлившись.

– Я не возражал бы окончить ее с честью, – ответил Конн, – с возвращением наших земель, замка и с заверениями, что нашим людям больше не грозят притеснения. Их судьба тебя, возможно, мало волнует; действительно – с чего тебе за них переживать? Ты ведь вовсе их не знаешь. Но я прожил с ними всю жизнь и чувствую, что заботиться о них – мой долг. Неужели ты думаешь, что можно все это разом устроить, просто женившись на одной из женщин рода Сторнов?

– Не на «одной из», – поправил его Аластер, – а на единственной. Они с лордом Сторном – последние оставшиеся в живых в роду. Когда Сторн умрет, а Лениза будет замужем за Хамерфелом, вражда прекратится, поскольку некому будет» ее продолжать.

– Значит, ты собираешься убить человека, принявшего тебя под свой кров? – язвительно спросил его Конн. – Не знаю, как у вас в городе, но здесь такое поведение не одобряют.

– Нет, конечно, не собираюсь, – начал оправдываться Аластер, но в этот момент Гейвин взревел:

– Вам больше делать нечего, как грызться с утра пораньше! – Он взъерошил пальцами волосы. – К тому же – который сейчас час? Ведь только светать начало!

– Конн обвиняет меня в намерении убить лорда Сторна, – ответил Аластер. – Изумительная наглость, милый брат!

– Но ты ведь, похоже, готов забыть клятву, данную Флории, – подметил Конн, – поэтому как мне разобраться в твоем понятии о чести?

Но Аластер не клюнул на эту приманку и через некоторое время удивленно произнес:

– Все дело в том, что я не связан клятвой с Флорией. Мне очень жаль, что королева Антонелла больна, но из-за ее внезапного удара обручение так и не состоялось…

На это Конн глубокомысленно заметил:

– И сколько из бывших в ту ночь гостей знает, с кем из нас двоих Флория должна была обручиться в тот вечер?

Гейвин сидел с умильным видом, будто знал нечто такое, чего не знали они.

– Чудесная традиция – кончать вражду свадьбой. А насколько я понимаю, ты, Аластер, искренне хочешь жениться на родственнице Сторна – дамиселе Ленизе, не так ли?

Аластер кивнул, и Гейвин продолжил:

– А раз Конн желает жениться на Флории, то вряд ли ваша матушка станет возражать, поскольку Флория все равно станет ей дочерью. Значит, единственное, что остается, это – убедить лорда Эдрика…

– И Флорию, – вставил Конн, – если только ты не считаешь ее куклой, за которую надо торговаться с ее папашей.

– Разумеется, – согласился Гейвин. – Вам обоим надо поговорить с Флорией, но я уверен, что она согласится внести свой вклад в окончание этой ужасной и кровавой вражды. Ведь если бы она вышла за Аластера, вражда бы продолжилась и перекинулась на ее детей. Но согласится ли лорд Сторн?

Аластер пожал плечами.

– Надо спросить его, и тогда все будет ясно.

Едва он произнес это, как дверь в комнату распахнулась.

– О чем спросить?

На пороге стоял лорд Сторн. И хотя ему не ответили, он, похоже, все равно знал, о чем идет речь.

«Значит, он действительно обладает лараном?» – подумал Конн.

– Разумеется, мальчик, – ответил ему Сторн. – У Сторнов он был всегда. А разве у Хамерфелов – нет? Итак, вы хотите жениться на моей внучатой племяннице. Почему вы не рассказали мне о вашей невесте, той самой, что осталась в деревне с вашей матерью?

– То есть о дамиселе Флории, – медленно произнес Аластер. – Видите ли, ваи дом, наши семьи дружат, и я знаю ее с детских лет. Поэтому, когда мне предложили жениться на ней, я счел себя счастливейшим человеком. Она – очень красивая девушка. Но когда я встретил Ленизу, то полюбил ее.

– Ой ли? – оценивающе произнес лорд Сторн. – Все хорошо первые несколько месяцев, молодой человек. Но что будет вас связывать потом? Я не имею в виду всю эту чушь про любовь; никогда в это не верил и никогда не поверю. Брак, устроенный родителями, имеет куда больше шансов оказаться счастливым, поэтому не надо питать иллюзий. – Он нахмурил брови. – Тем не менее Ленизе надо выходить замуж, ведь я не хочу, чтобы мой род прервался. Алдаран из Скатфелла просил ее руки для своего брата, но я не уверен… Я подумаю об этом, мальчик, я подумаю.

Он взглянул на Гейвина, сидевшего на тюфяке у камина.

– Вот уж кого не ожидал здесь встретить.

Гейвин быстро встал, и Аластер его представил.

– Значит, вы кузен короля Хастура?

– Только через королеву Антонеллу, – уважительно ответил Гейвин.

– И вы предлагаете убедить его приехать сюда для ведения переговоров?

– Если только вы одобрите эту идею, – сказал Гейвин. – Я не хотел бы подвергать короля Айдана никакой опасности.

– В горах всегда есть опасность, – проворчал Сторн. – Если нет междоусобных войн и не грабят разбойники, то всегда начеку Алдараны, которые спят и видят, как бы расширить свои владения. Но я даю слово, что с моей стороны королю ничего угрожать не будет. Почту за счастье обсудить с ним все территориальные вопросы, если он того пожелает.

Сторн мрачно посмотрел на тюфяк.

– Неужели это лучшее, что мой дом может предложить гостям?

С этими словами он степенно подошел к дверям и крикнул:

– Лениза!

Вслед за эхом, раскатившимся от его голоса по залу, послышался топот бегущих ног, и в комнату вошла Лениза.

– Слушаю, дедушка.

Он укоризненно показал пальцем на тюфяк.

– Неужели ты не могла предложить гостю ничего лучшего? Подготовь одну комнату для дома Гейвина и еще одну – для герцогини Хамерфел и ее родственницы.

– Мама и Флория едут сюда? – с замиранием в голосе спросил Конн.

– Ну раз вы оба – под моей крышей, то почему бы и им не бить здесь? – вопросом на вопрос ответил Сторн. – Вы же не считаете крестьянскую хижину достойным местом для проживания вашей матери и невесты Аластера? Вряд ли замок Хамерфел может принять их. Это я пригласил их во Врата Сторна.

Выразительным взглядом Аластер заставил Конна молчать.

– Разумеется, ваи дом. Мы в высшей степени признательны вам за гостеприимство.

Конну оставалось только надеяться, что лорд Сторн не узнал то, что он добавил про себя:

«Особенно если учесть, что такая нужда у нас возникла только благодаря вам».

Но тот если и понял, то не подал виду. Он просто сказал:

– Поскольку нам есть о чем поговорить, то лучше делать это в удобной обстановке. Я уже достаточно нагулялся под снегом. Действуй, девочка, – обратился он к Ленизе. – К приему гостей мы должны подготовиться в лучшем виде.

– Неужели осмотр границ – такая трудная вещь? – спросил Аластер, и Конн понял, что тот ничего не знает о последних поджогах. Когда лорд Сторн покинул комнату, он рассказал обо всем брату, думая при этом:

«Возможно, для Аластера действительно лучше жениться на Ленизе. Она, по крайней мере, знает обычаи Хеллеров и может заставить его следовать им».

– А ты уверен, что наша мать и Флория будут здесь в безопасности? – спросил Конн, окончив рассказ.

– За Флорию не бойся, – беспечно ответил Аластер. – Она в этой вражде не участвует.

– Домна Эрминия тоже будет в безопасности, – добавил Гейвин, – раз король Айдан знает, что она здесь. Он не допустит, чтобы нам причинили вред, поэтому, на мой взгляд, повода для беспокойства нет.

Эти слова успокоили братьев, более влиятельного защитника, чем король, они не знали.

Конн возвратился в деревню возле развалин Хамерфела и провел утро, обследуя лошадь, на которой Аластер так быстро добрался до замка. В полдень он проводил Эрминию и Флорию до Врат Сторна. К его облегчению, Лениза, похоже, сразу же понравилась Эрминии, ведь если бы его мать вдруг невзлюбила ее, все очень усложнилось бы. На Флорию же он боялся поднять глаза, тем более – заговорить с ней. Сама мысль о том, что он волен теперь жениться на ней, не умещалась в голове.

И Флория тоже что-то заметила, поскольку за обедом села рядом с Конном и уделяла ему повышенное внимание. Конн был на седьмом небе, хотя про себя подумал, не благодарить ли Гейвина за столь явные изменения в ее отношении к нему?

Ответ на этот вопрос последовал очень скоро. Когда они расселись за глинтвейном в комнате на верхнем этаже замка, Флория прямо и честно заявила:

– Насколько я понимаю, Аластер, ты больше не собираешься на мне жениться?

Аластер сглотнул и весь напрягся.

«Даже в Тендаре не могут научить изысканно обманывать своих нареченных, несмотря на весь их этикет», – с удивлением подумал Конн.

– Я всегда тебя очень уважал и буду уважать, дорогая кузина, – начал Аластер, – но…

– Не утруждай себя, Аластер, – мягко произнесла Флория. – Я намерена освободить тебя от обещания, которое к тому же официально никогда так и не было дано. Я просто хочу, чтобы всем присутствующим было ясно: мы оба желаем этого.

– Оба? – просияв, вздохнул Аластер. – Значит, ты все же будешь мне сестрой?

Все посмотрели на Конна.

– Да, – воодушевленно сказал тот, – если Флория согласна, то ничто в мире не может сделать меня более счастливым.

Флория взяла его руку в свою и, ослепительно улыбаясь, произнесла:

– Меня тоже ничто в мире не может сделать более счастливой.

– А теперь, полагаю, вы ждете моего согласия, чтобы моя внучатая племянница стала герцогиней Хамерфел, – проворчал Сторн, с видимым затруднением произнеся последние слова.

– Разумеется, я предпочел бы жениться на ней, заручившись вашим согласием, ваи дом, – вежливо ответил Аластер.

– А без него? Ты хочешь сказать, что женишься на ней в любом случае? Так надо понимать? – Сторн сердито посмотрел на Эрминию. – Хорошего сынка вы вырастили, ваи домна! Что вы обо всем этом думаете?

Опустив глаза, Эрминия какое-то время смотрела на свои руки, а потом в упор глянула на старика.

– Мой лорд, – начала она максимально любезно, – по-моему, эта вражда итак длится уже слишком долго. Те, кто ее начал, давно мертвы. Я потеряла на ней друга детства, мужа, а кроме того, много лет подряд считала мертвым и одного из сыновей. Вы тоже потеряли всех родственников, за исключением Ленизы. Не хватит ли смертей – как с вашей, так и с моей стороны? Каковы бы ни были оскорбления, послужившие причиной вражды, мы пролили достаточно крови, чтобы умыть ей всю Сотню Царств! Если мой сын хочет жениться на вашей внучатой племяннице, я рада воспользоваться шансом навсегда похоронить эту вражду и клянусь, Лениза будет мне как родная дочь, и я даю им свое благословение. Умоляю вас сделать то же самое.

– И единственная альтернатива, которая мне остается, – сверкая глазами, с горечью в голосе произнес Сторн, – прослыть негодяем, не пожелавшим мира, если я откажусь, вы поднимете против меня смуту, а потом сюда придет король со своей армией, и по нашим землям прокатится война. А когда я умру, вы все равно возьмете себе девочку, если, конечно, уцелеете в этой бойне.

– Если все будет именно так, – тихо произнес Гейвин, – то какая же здесь альтернатива? Но неужели обязательно нужно доводить до этого? Неужели вы не хотите воспользоваться шансом стать героем, который положит конец всей смуте?

Сторн нахмурился.

– Мой отец, наверное, ворочается сейчас в могиле. Впрочем, он не очень-то заботился и обо мне, поэтому теперь я не вижу причин, зачем мне губить ради него жизнь. Сам я не верю в крепость любовных уз, но вы, герцогиня, просите отдать мою внучатую племянницу за вашего сына, а мне, разумеется, надо найти ей мужа. Хорошо, девочка моя, – обратился он к Ленизе, – если ты хочешь выйти за него замуж, я не буду тебе препятствовать. Лучше уж объединить Сторн и Хамерфел в одно герцогство, чем отдать оба Алдаранам. Так ты хочешь? – Он пристально посмотрел на нее. – Не простая ли это блажь от того, что голова твоя полна романтических мыслей и прочей чепухи? Что ж, выходи за него, если это тебя устраивает.

– О, спасибо, дедушка! – воскликнула Лениза, бросаясь к нему на шею.

Аластер встал и протянул руку.

– Благодарю вас, ваи дом. – Он сглотнул. – Не могу выразить, как я вам признателен. Вы не против, если первого сына мы назовем в вашу честь?

Аластер, весь красный от смущения, был, похоже, настроен решительно.

– Ардрином Хамерфелом? Мой прадед, должно быть, кувыркается в гробу, но если вы так хотите – пожалуйста.

Сторн пытался не показать, как он доволен. Он коротко пожал руку Аластеру.

– Только обращайся с ней хорошо, юноша. Даже когда первое увлечение пройдет, всегда помни, что она – твоя жена, а если будет на то воля богов, то и мать твоих детей.

– Я обещаю вам, мой лорд… дядя, – пылко ответил Аластер. Было совершенно очевидно, что Аластер и подумать не мог об ином обращении с Ленизой, и последнее напутствие Сторна вызвало у Эрминии негодование, но тот факт, что он хотя бы высказал его вслух, заставлял предположить, что отношение лорда Сторна ко всему происходящему сдвинулось в лучшую сторону.

– Итак, решено, – произнес Сторн. – Полагаю, вам следовало бы известить об этом вашего короля. Можете передать мои заверения в гостеприимстве, которое будет ему оказано, но в моих казармах найдется место для размещения не более тридцати солдат эскорта. Я не могу приказать своим крестьянам расквартировать у себя вооруженных людей, учитывая все, что им довелось пережить за последнее время. Не забудьте сказать ему об этом, молодой человек, – обратился он непосредственно к Гейвину.

Гейвин кивнул, поглубже уселся в кресле и закрыл глаза.

– Ему не нужен матрикс? – удивленно пробормотал Сторн.

– Чтобы говорить с Айданом Хастуром – нет, – шепнула Эрминия.

Даже Аластер поймал себя на том, что ему любопытно, каким лараном обладают Хастуры. Но окружающие воспринимали все как само собой разумеющееся, несколько минут они сидели молча в ожидании, когда Гейвин откроет глаза. Произошло это минут через десять, и тот сразу потянулся к бокалу с вином. Флория пододвинула ему тарелку с бисквитами, и он съел один, прежде чем сообщил:

– Через десять дней он будет здесь. Королеве Антонелле стало, против ожиданий, гораздо лучше, поэтому он чувствует, что может оставить ее. А поскольку Айдан на время болезни ее величества не появляется на людях, то никто не заподозрит, что он покинет Тендару. Он выедет из города тайно с охраной в двадцать человек – чтобы не испытывать ваше гостеприимство, лорд Сторн.

– Очень хорошо, – произнес Сторн. – Лениза, проследи, чтобы все было подготовлено к приезду его величества.

– Разрешите, я вам помогу, – сказала Флория, смущенно глядя на Ленизу и неуверенно улыбаясь.

Лениза какое-то мгновение колебалась, а потом улыбнулась ей в ответ.

– Очень любезно с вашей стороны, – произнесла она. – Я не знаю, какой прием оказать Хастуру, чтобы не нарушить этикет… сестра.

Флория понимала, что та разрывалась в чувствах: с одной стороны, от робости, а с другой – от страха, что тендарская лерони может презирать ее, считая деревенской девчонкой.

– О, об этом не беспокойся, дорогая моя, – сказала она, обняв Ленизу. – Король Айдан – милейший из людей, через полчаса он уже будет казаться тебе добрым дядюшкой, которого ты знала всю жизнь. Я права, Гейвин?

19

Конн поймал себя на том, что неоднозначно относится к завершению вражды и предстоящему визиту короля Айдана. Возможно, он был подозрительным по природе, но ему казалось, что все идет как-то уж очень просто и гладко, чтобы быть правдой. Когда ему сказали, что он может жениться на Флории, это было как прекрасный сон. И теперь он с тревогой ждал пробуждения. Несколькими днями позже, объезжая на лошади холмы, чтобы посмотреть, как поживают его, а точнее – Аластера, подданные, Конн вдруг подумал, как много произошло в его жизни с того самого дня, когда он отбыл в Тендару, и все произошедшее действительно было как во сне – прекрасно и невероятно.

Вернувшись, он поделился своими тревогами с Гейвином. Тот расхохотался:

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Если бы это была баллада, то сейчас по ходу сюжета должно возникнуть очередное препятствие, лучше всего – великое сражение, и тогда финал ее будет вполне сносным.

– Но я не хочу никаких препятствий, – сказал Конн. – А кстати – как поживают король с королевой?

Гейвин, еженощно выходивший на связь с королем, ответил:

– Под присмотром Ренаты королева в безопасности, но выздоровление может затянуться, и вряд ли она станет такой, какой была прежде. А король вчера вечером пересек Кадарин и сегодня подойдет к отрогам гор.

– Ты, должно быть, очень сильный ларанцу, раз можешь связываться с ним на таком расстоянии, – произнес Конн.

– Вовсе нет, – ответил Гейвин. – На самом деле у меня мало ларана, это в основном благодаря силе короля нам удается держать контакт. Но вот ты – действительно мощный ларанцу. Вероятно, ты мог бы посмотреть, что творится в твоих землях и у твоих арендаторов прямо отсюда, – он обвел рукой верхнюю комнату замка, в которой они находились, – и сэкономить массу времени, вместо того чтобы скакать верхом в такую мерзкую погоду.

– Я люблю ездить верхом, – спокойно ответил Конн, – а что касается плохой погоды, то ты ее еще даже не видел.

Но слова Гейвина запали ему в голову.

– Значит, ты действительно полагаешь, что я могу много чего увидеть прямо отсюда?

Гейвин лишь пожал плечами.

– Попробуй, – сказал он.

Конн вынул звездный камень и сосредоточился на нем, откинувшись на подушках. Внезапно ему показалось, что он встал и пошел к окну, но оглянувшись, увидел себя сидящим в кресле. Сделав еще один шаг вперед, он вылетел в окно и плавно опустился на землю. Пошел по дороге, ведущей от замка, но тут вспомнил некогда слышанную им сказку про лерони, летающих на горных ветрах с помощью больших планеров. Своего планера у него не было, но раз сейчас он свободен от тяжести тела, то может…

В его нынешнем состоянии для исполнения желаний, очевидно, достаточно было просто о них подумать; уже через мгновение Конн парил над вершинами деревьев. Лететь в Хамерфел? Нет, все свои земли он объехал за два предыдущих дня, а его всегда интересовало, что расположено на дальних границах сторновских владений.

Через несколько минут полета под ним развернулся вид на большой каменный замок.

«Скатфелл», – подумал он, вспомнив комментарии Сторна в адрес клана Алдаранов. На крыльях мысли он носился над полями и холмами, где паслись бесчисленные стада овец. На дворе замка толпилось множество людей.

«Это не праздник урожая и не ярмарка, – подумал Конн. – Может, настало время стрижки овец и они загоняют скот?»

Но по мере приближения к толпе, он отметил про себя, что стригальных ножниц ни у кого видно не было, зато почти все имели оружие – мечи и пики. С полдюжины людей в мундирах дома Алдаранов с вышитым на них гербом – двуглавым орлом – строили людей в колонны. Все это напоминало формирование армии.

Но зачем поднимать людей в Скатфелле? Военных конфликтов в горах сейчас не было, за исключением их со Сторном вражды, в которую Алдараны никогда не вмешивались. Однако, судя по всему, войско, несомненно, готовилось к войне. Конн совершенно не мог представить, какие могли быть тому причины.

«Наверное, лучше вернуться и послать разведчика на планере, чтобы собрать больше информации о том, что творится сейчас в горах».

Теперь Конн начал понимать, что править Хамерфелом – это не только вершить дела арендаторов и делать выбор между земледелием и овцеводством.

«Мне следует поподробнее поговорить с лордом Сторном и получше узнать, какие еще заботы бывают у крупных землевладельцев. Правда, это, скорее, дело Аластера, а не мое; мама думает, что я вернусь вместе с ней и Флорией в Башню и буду там учиться. Но неужели до конца дней мне предстоит быть ларанцу?» – подумал он. Заниматься такой работой всю жизнь ему было далеко не по душе, тем не менее Конн понимал, что, оставшись здесь, будет лишь дискредитировать Аластера перед людьми, которые привыкли считать герцогом его самого. Но и убежать от крестьян казалось ему нечестным, как нечестным было стоять в стороне в то время, когда Аластер, следуя политике Сторна, будет выживать людей с земель, чтобы те искали работу в Тендаре или где угодно, а на высвободившихся площадях разводить овец.

Его приучили к ответственности за этих людей! А есть ли у Аластера хоть малейшее понятие – что значит быть герцогом Хамерфелом? И понимает ли хоть что-нибудь в этом деле их мать? Она вышла замуж молоденькой девушкой. Порицать за это он ее не мог, но она вряд ли что-то понимала в управлении герцогством. Некоторое время Конн летел куда глаза глядят, целиком поглощенный собственными проблемами, но в Скатфелле вовсю готовились к войне, и он должен что-то предпринять. Для начала надо вернуться во Врата Сторна к Гейвину. Едва в голове его возникла мысль о Гейвине, как Конн тут же обнаружил себя в верхней комнате замка. Его друг моментально уловил, что у Конна дурные предчувствия, и спросил:

– Что-то не так?

– Точно сказать не могу, есть ли угроза в действительности, но я не понимаю, что происходит…

Конн описал картину, подсмотренную им в Скатфелле. Гейвин насупился и произнес:

– Надо немедленно сообщить об этом домне Эрминии.

Конн не понимал, что в данном случае может сделать Эрминия, но в словах Гейвина было столько уверенности, что не стал возражать. Откликнувшись на зов Конна, Эрминия пришла в комнату, вынула звездный камень и отправилась на разведку сама. Когда она вновь открыла глаза, в них сквозил ужас.

– Это просто чудовищно! Скатфелл вооружается, чтобы напасть на отряд короля Айдана. У них минимум триста человек.

– Напасть на Айдана! Ведь при нем нет никого, кроме почетного эскорта! – произнес Гейвин. – Человек двадцать в лучшем случае.

– И он будет думать, что это мы заманили его сюда, в горы, – быстро вставил Конн. – Кто-то должен немедленно скакать предупредить его…

– Но ведь никто не сможет добраться до него вовремя, – с отчаяньем в голосе сказала Эрминия, – если только…

– Хорошо, я попробую, – без особой надежды произнес Гейвин, – но даже ночью, когда вокруг все тихо, это достаточно тяжело…

– Триста человек, – уныло повторил Конн. – С такой армией король Айдан не может сражаться, даже если мы вооружим ради него медведей и кроликов.

Эту старую присказку он произнес совершенно непроизвольно, без задних мыслей, но тут, к его удивлению, Эрминия улыбнулась.

– Как раз это мы можем сделать, – сказала она.