Текст книги "Лучше поздно, чем никогда (ЛП)"
Автор книги: Мэрилин Кей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Мэрилин Кэй
Лучше поздно, чем никогда
Глава 1
Дженна Келли стояла у окна и пристально смотрела за стекло. На самом деле, она не видела ничего. Просто еще одни унылые кирпичные стены, такие же, как и свои. Иногда, занавески открывались, и Дженна видела, как люди перемещаются по своим квартирам, но они редко делали что-то, на что интересно было бы посмотреть.
Вместе, три здания составляли Башни Бруксайда, жилищное строительство с низким уровнем дохода. Она переехала сюда с матерью, когда ей было 11 лет.
Это было довольно тоскливое место, но это был ее дом, и она даже не думала, что бы переехать от сюда. Серое небо и дождь снаружи не сделали ничего, чтобы улучшить ее настроение...
Она отвернулась от окна и подошла к своему комоду. Поднимая короткий черный карандаш, она добавила другой слой к уже толстой линии, которая подчеркивала ее глаза.
Подведенные глаза, короткие волосы ежиком, черная футболка, черные джинсы...Никаких татуировок и пирсинга, но у нее была клипса-алмаз на правой ноздре, и она казалась настоящей. Она надеялась, что образ, который она выбрала, поразит....нет, даже шокирует любого, кого бы она не встретила.
В зеркале, позади ее отражения, она видела, как пустой, открытый чемодан лежал на ее кровати. Проигнорировав его, она вышла из комнаты.
Звук ее шагов на голом полу отозвался эхом в пустой квартире. В тишине были слышны шуршание ее шагов. Раньше она тоже была одна, конечно, она всегда знала, что ее мать будет задерживаться надолго. На сей раз это ей безразлично. Теперь ее мать в центре реабилитации на две недели.
Она хотела посмотреть телевизор. Щелкая по каналам, она понимала, что не услышит от туда не звука, а на экране будет черное пятно. Ее мать не оплачивала счет в течение трех месяцев, и обслуживание было прекращено.
Она вошла в кухню и открыла дверцу холодильника, даже при том, что она знала там не было ничего съедобного. Дженна взяла полупустую бутылку содовой. В ней уже небыло газа. Дженна села за хрупкий кухонный стол, и принялась за опустошение банки.
Интересно, что ее мать делает сейчас? Кричит на медсестру? Требует джина и тоника? Дженна хотела быть оптимистичной. Ее мама пыталась прекратить пить и раньше, но не больше чем на день или два. Тем самым утром, прежде, чем она уехала, она опустошила то, что оставила в бутылке и объявила, что это было последним алкоголем. Дженна попыталась прочитать ее мысли, получить больше точной картины того, как серьезна на этот раз мать, но не смогла.
Это было забавно, когда Дженна легко читала мысли. Молодой или старый, мужчина или женщина, умный или глупый – люди не могли помешать подслушать их мысли. Но были некоторые, кто был не доступен ей. Такие, как ее мать.
Она думала, что ум ее матери был слишком облачен и замаран, чтобы проникнуть туда. Потом, она думала, что возможно была другая причина, например кровная связь, которая препятствовала тому, чтобы она читала мысли семьи. К сожалению, вокруг не было никаких других членов семьи, так что, она не могла проверить свою теорию. У нее был отец, и, по словам матери, он убежал от них прежде, чем Дженна родилась. У нее не было никаких братьев или сестер, а ее мать ушла из своей семьи, поэтому, Дженна никогда не видела бабушки и дедушки, тети, дяди, или кузены.
Но теория о «родственной связи» была разрушена. Шесть месяцев назад, когда она попала в специальный, так называемый, одаренный класс в Средней школе Мидоубрука, она поняла, что не может прочитать мысли учителя, женщины, которую они прозвали Мадам.
Она пыталась и пробовала, но Мадам была полностью заблокирована от проникновения внутрь своей головы. Возможно, это было, потому, что Мадам знала все их способности настолько хорошо, что смогла защитить себя от одаренных студентов.
Дар... Это был странный способ описать их уникальные способности, предполагала Дженна.
Она, конечно, не чувствовала себя одаренной.
Закончив опустошать банку содовой, она встала и пошла в свою комнату. Чемодан на ее кровати напоминал ей, что ей еще многое нужно сделать. Только желания небыло. Решительно, она отвела взгляд и стала концентрироваться на комнате, с которой она решила проститься в течении...как минимум двух недель.
Ей нравилась ее комната, и она потратила много времени, превращая ее в специальное для себя место – ее собственную удобную пещеру, где она могла закрыть дверь и избавиться от звуков «вечеринки» матери и ее друзей.
Стены были грязно-серого цвета. Она предпочла бы, чтобы они были черными, но нищие не могли выбирать цвет стен в доме. Она нашла полупустые канистры черно-белой краски оставленными возле мусорного контейнера, и, смешав их, ей как раз хватило для покраски стен. Она выгуливала собаку соседа, чтобы купить черное постельное покрывало, с белыми черепами, такими же, как были на занавесках
На стене у Дженны висело два плаката с вампирами. На одном был вампир, нападающий на женщину, а на другом крупный план лица вампира, с кровью, капающей у него изо рта. И только после последнего Рождества, кто-то выбросил совершенно новый набор гирлянд, только с несколькими сломанными огоньками. Дженна была довольна такой находкой и, повесив гирлянду на дверь, соорудила из него силуэт привидения.
В какой комнате она спала бы сегодня вечером? Подвальная темница? Где-нибудь, с раздражающими занавесками и полками, забитых множеством кукол Барби? Она не могла решить, которая комната будет хуже.
Обе картины вгоняли в дрожь.
Ее грустная фантазия была прервана стуком в парадную дверь, так, что Дженна вздрогнула. В течение нескольких секунд, Дженна думала притвориться, что никого нет дома. В конечном счете, тот, кто стоял за дверью, ушел бы. Только что дальше? Дженна знала, кто стоит там и знала, что эта женщина просто так не отступится. Даже если бы она ушла, она вернулась бы с полицейскими, или другими официальными властями.
И они сломали бы дверь, что бы войти. Ведь был закон: «Люди, чей возраст как у Дженны, не могут жить одни, даже две недели».
Послышались еще ряд ударов. Дженна с неохотой пошла к двери. Открыв дверь, на пороге она увидела женщину, одетую в коричневую форму и с аккуратно уложенной «шишечкой» из светлых волос на голове. Портфель в ее руке заканчивал ее образ, и она улыбнулась Дженне.
– «Дженна, Вы готовы пойти с нами?»
– «Нет»,– Дженна ответила, зная очень хорошо, как грубо это звучала, – «Я еще даже не начала собираться».
Выражение женщины не изменялось, но теперь ее улыбка выглядела немного напряженной.
– «Хорошо, возможно Вам лучше поторопиться и начать собираться. Вы не будете нуждаться во многом, Вы знаете. Это всего на две недели».
– «Да, поняла», пробормотала Дженна. Две недели в доме, полном незнакомцев. А возможно и навсегда. Она оставила социального работника и вернулася к себе в спальню. Рассеянно начав бросать в чемодан вещи, она вспомнила две приемные семьи, у которых она останавливалась ранее.
Ей было 8 лет, когда ее мама, будучи пьяная в стельку, сломала ногу. Если бы Дженна знала что должно произойти, то оставила бы ее поправляться дома, вместо того, чтобы вызывать скорую. Социальная служба пришла за ней, пока она ждала в отделении неотложной помощи. Ее разместили в доме, принадлежавшей женщине, которая брала детей в дом за деньги, которые государство платило ей за содержание.
Женщина не была жестокой, не била ее хлыстом или что-то в этом духе, нет, она просто не обращала никакого внимания на Дженну и на других двух маленьких девочек, которые были там. Это действительно было не так уж плохо по сравнению со вторым домом, в который она пошла, когда ей было 11 лет, а ее мать была арестована за вождение в нетрезвом виде.
Там ее тоже не били. Она застряла в семье благодетелей, которые постоянно спрашивали, как она себя чувствует, и поощряла выражать свои истинные эмоции. Она думала, что они пытаются быть добрыми, но Дженна читала в их мыслях одну только жалость, и предпочла бы, чтобы ее били.
Кто знает, где она застрянет сейчас? Хмурясь, она рассматривала наихудшие варианты, как религиозные фанатики или вегетарианцы. Что хуже: ходить в церковь два раза в день, или лишение Биг Мака на две недели? Когда она тащила свой чемодан в гостиную, она решила быстренько просканировать ум социального работника, на всякий случай, чтобы хоть предположительно знать, куда ее отвезут. Дженна не была полна надежд – бедная женщина, вероятно, размышляла о вшивой работе, которую имела, растаскивая детей в приемные семьи.
Но ей улыбнулась удача, Дженна прочитала о своем будущем четко и ясно. И когда она узнала, где будет жить следующие две недели, ее настроение значительно улучшилось.
– «Подождите секундочку!», сказала она социальному работнику. Она побежала в свою комнату и схватила старое чучело животного со своей кровати. Она не упаковала его, потому что боялась, что люди с приемной семьи будут дразнить, что она спит с плюшевым мишкой.
Или еще хуже, в доме могли быть маленькие дети, которые бы тискали его грязными ручонками. Теперь, когда она знала, куда шла, она спокойно могла взять его с собой, зная, что он будет в безопасности. И она тоже.
За пределами здания, когда они сели в автомобиль, женщина смотрела на нее подозрительно, и Дженне не нужно было читать мысли, чтобы узнать причину. Она, вероятно, ожидала, что Дженна будет жаловаться и ныть. Ее внезапное пассивное принятие судьбы раздражало социального работника. Возможно, она думала, что Дженна запланировала выпрыгнуть из автомобиля в первом красном свете светофора и сбежать. Когда они подъезжали к знаку «Стоп», Дженне так хотелась дернуться к двери, только чтобы увидеть тревогу на лице женщины. Но она осталась на месте, а машина тем временем завернула на знакомую улицу.
– «Вы были здесь прежде, не так ли?», спросила женщина, но Дженна не потрудилась ответить. Она выскочила из машины и помахала рукой девочке, которая стояла на крыльце дома.
Трейси Дейвон побежала на встречу. Дженна сделала шаг назад, но к ее облегчению, Трейси резко остановилась и не заключила Дженну в объятья. Ясно, она вовремя поняла, что Дженна не привыкла обниматься.
– «Сюрприз!», воскликнула Трейси. – «Нет, я возьму это. А ты не выглядишь удивленной, бьюсь об заклад, ты успела прочесть мысли той женщины, верно?»
– «Конечно прочла! Но как ты это устроила?»
– «Я сказала родителям, что тебе нужно где-то пожить немного, и я хотела чтобы ты осталась здесь. Они позвонили в социальную службу и оформили договоренность». Она взяла чемодан Дженны и направилась к дому.
«Удивительно», думала Дженна, когда шла за своей одноклассницей. Какой-то месяц назад Трейси даже и не мечтала о том, чтобы попросить родителей, приютить ее друга на две недели. И даже если бы она попыталась, родители не услышали бы ее. Тогда никто не слушал Трейси Дейвон. Большинство людей ее даже не видели. Потому что когда Трейси чувствовала себя невидимкой, ее эмоции зашкаливали, и она действительно исчезала. Это было «даром» Трейси – умение становиться невидимой. Даже Мадам, учитель их одаренного класса, не всегда была уверена, присутствует Трейси на занятии или нет.
Семейство Дейвон радушно встретило Дженну.
– «Так хорошо, что ты вернулась», сказал отец Трейси, а мать легонько приобняла Дженну, это она смогла перенести без вздрагивания или отвращения. Трудно было поверить, что эти два дружественных, радушных родителя были теми же самыми людьми, которые были причиной страданий старой Трейси. Это не было специально, они действительно сожалели о многом, и сейчас пытались наверстать упущенное.
– «Здорово быть здесь», сказала Дженна, – «Я имею в виду, что меня могли отвезти в очень ужасное место».
И вот семь других причин частого исчезновения Трейси вбежали в комнату, окружая людей.
– «Дженна!»
– «Привет Дженна!»
– «Дженна! Почитаешь нам?»
Дженна отшатнулась в испуге. Маленькие клоны были покрыты пятнами.
– «Ты раньше болела Корью?», спросила Трейси у Дженны.
– «Даже не знаю», честно ответила Дженна. Она не помнила, а если и болела корью в детстве, то мать ей ничего об этом не говорила. Не исключалась и вероятность того, что мать была занята совсем другим, и не заметила пятна на дочери, и Дженна вылечилась самостоятельно.
– «Ничего страшного, они больше не заразны!», заверила ее Трейси.
Девушка попыталась ответить на их восторженное приветствие. – «Привет Сэнди, Рэнди, Мэнди….» Остальные имена она вспомнить не могла. Да и какой смысл? Каждая девочка была копией предыдущей, и как она считала, соответствовали любому имени, даже сыпь, казалось, была в одних и тех же местах и в том же количестве.
Девочки появились на свет пять лет назад, и переключили все внимания родителей с Трейси на себя. Это не была вина детей, но Дженна понимала, почему Трейси испытывала к ним не совсем сестринские чувства. Только в прошлом месяце Трейси стала сближаться со своими сестрами.
– «Не беспокойте сейчас Дженну», г-жа Дейвон сделала замечание девочкам, – «Она, вероятно, устала!»
– «И проголодалась!», добавила Трейси. – «Дженна, ты пока иди, устаивайся в моей комнате, а я поищу что-нибудь перекусить».
Дженна знала, где комната Трейси, потому что провела здесь несколько ночей месяц назад, но не была уверена, что сама Трейси об этом помнит. Поскольку та Трейси не была настоящей Трейси. Их «одаренная» одноклассница, Аманда Бисон, контролировала тогда тело Трейси.
Упав на одну из кроватей в комнате Трейси, Дженна думала о так называемом даре Аманды. Она была похитителем тел, что звучит намного хуже, чем есть на самом деле. К несчастью для Аманды, она не могла просто щелкнуть пальцами и стать космонавтом или рок звездой. Она могла вселиться в чье-то тело, только когда чувствовала жалость к этому человеку. А если жалость и сочувствие зашкаливает, то Аманда становится пленником чужого тела.
Трейси, безусловно, заслуживала тогда жалости, и не только потому, что была невидимкой. Более жалкой она казалась, когда была видима. Она была тощей и настолько слаборазвитой, что даже не носила лифчика. Ее волосы были тонкие и тусклые, одежда детская, а положение ужасное. Она была нервной и робкой и всегда выглядела испуганной. В глазах таких учеников, как Аманда Бисон, королевы средней школы Мидоубрук, Трейси была самым ничтожным существом.
Дженна знала, что Аманда не была в восторге, застрять в теле главного лузерашколы, и сомневалась что Трейси светилась счастьем от того, что находится в собственности у Аманды. Как ни странно, но все закончилось хорошо. Осознанно или нет, но Аманда действительно помогла девочке, тело которой захватила.
Теперь Трейси жалость не вызывала. Девушка, которая вошла в комнату с пачкой чипсов и банкой гуакамоле, очень походила на предыдущую Аманду-Трейси. Ее волосы блестели, были коротко подстрижены и уложены симпатичным ежиком. Глаза блестели, плечи расправлены, а в заново проколотых ушах красовались золотые серьги – кольца. Она все еще была тощей, но теперь использовала это с умом – носила супер узкие джинсы с такими же узкими топами.
Но перемены в Трейси выходят далеко за пределы ее внешности. Девочка, которая была слишком застенчива, чтобы даже спросить что-то, с разбега прыгнула на кровать, где лежала Дженна и спросила ее прямо.
– «Я понимаю, что ты не хочешь об этом говорить, и я не собираюсь спрашивать как твоя мать оказалась в реабилитационном центре. Родителей я тоже попросила не касаться этой темы».
– «Хорошо», Дженна облегченно вздохнула.
Трейси нахмурилась. – «Это не тот ответ, который я ожидала».
– «Что?»
– «Скажи это!», приказала Трейси.
Дженна тупо уставилась на нее.
– «Помнишь, есть такие волшебные слова! Пожалуйста, и …»
Дженна закатила глаза. – «Хорошо, хорошо. Спасибо»
Трейси с одобрением кивнула. – «Видишь! Ты можешь выражать благодарность». Потом она улыбнулась.
– «Я ведь знаю, что ты благодарна, просто не хочешь выражать это, считаешь, что будешь смотреться как Маленькая-Сиротка-Эмми, или наподобие что-то»
Она была права, Дженна это знала. В ней было много гордости, и ей была противна мысль, что ее кто-то жалеет. И говорить «спасибо», казалось как признание что она нуждающаяся.
Вот как изменилась Трейси. Все старые неприятности помогли развить в ней способность понимать других людей, знать то, что происходит с ними на самом деле. Она не могла читать мысли, как Дженна, но это выглядело так, словно она умела читать чувства. Это небыло тем, что Мадам называет «даром», но Дженна должна была признать, что это было довольно интересно, и в какой-то степени страшно. Трейси узнавала о Дженне такое, что та никому не позволяла знать раньше.
Трейси открыла пачку чипсов. – «Что ты думаешь о моей комнате?»
Дженна осмотрелась. У нее была смутная память о спальне Трейси, являющейся детской и пустой. Теперь она была оформлена в яркие цвета: Красные занавески, красные и синие одеяла, блестящий белый стол.
– «Мило», оценила она.
– «Спасибо! Я сказала родителям, что хочу кардинально все изменить здесь, и попросила их доверить выбор мне».
– «Ничего себе!», восхищалась Дженна, – «И они так легко на это на это согласились?»
– «Да, ну, в общем, после всех лет пренебрежения, они должны мне», ответила Трейси. – «Послушай, ты сделала домашку на понедельник?»
Рот ее был полон гуакамоле, так что она смогла только сморщить нос. Это была реакция не на напиток, гуакамоле просто восхитительно, но не домашнее задание. Мадам задала им приготовить устный доклад, о том, как они узнали о своих способностях.
Дженна проглотила напиток. – «Нет, а ты?»
Трейси кивнула. – «Да, это было легко. Когда родились Дейвон Семь, я превратилась в небытие»
– «Во что?».
– «Что-то, чего не существует!»
Это была еще одна отличительная особенность Трейси. Как только она вступала в разговор, она открывала что-то новое в себе, что никто не мог предположить – она была умна.
– «Для меня все не так просто», сказала Дженна, – «Я не помню когда начала читать мысли людей. Кажется, я всегда это умела».
– «Это мне кое о чем напомнило!», Трейси смотрела на нее с нетерпением, – «Не могла бы ты, пока живешь здесь, не читать мои мысли?»
Дженна усмехнулась. – «Почему? У тебя появилась большая и страшная тайна, которую нельзя поведать даже мне?»
– «Нет, это вопрос частной жизни»
Так всегда говорила ей Мадам, что читать мысли людей походит на подслушивание частных разговоров, или чтение личного дневника.
– «Ну, так ты обещаешь, что не будешь читать мои мысли?»
– «Не знаю, смогу ли сдержать обещание», сказала Дженна, – «Иногда я не могу помешать этому. Это просто происходит. Ты ведь не можешь контролировать свой дар, не так ли?»
Трейси вздохнула. – «Нет. С тех пор, как я вернула себе тело, мне все труднее и труднее исчезать. Я тренируюсь, но исчезаю совсем не на много. А ты практикуешься?»
– «Мне не нужно практиковаться, как я и сказала, это происходит естественным образом»
– «Я имею в виду не чтение мыслей. Мадам говорила об этом, знать, когда использовать свои способности, а когда – нет»
Дженна пожала плечами. – «Бесполезно. Меня можно только блокировать, как это делает Мадам, или…одну минуту…есть идея! Я не могу читать мысли своей матери! Если я буду думать о тебе, как о сестре, то не смогу читать и твои!»
– «И ты можешь это сделать?», спросила Трейси, – «Думать обо мне, как о сестре?»
Дженне стало неловко. – «Я не знаю», ответила она честно. Будучи не семейным человеком, ей было трудно представить, какого рода чувства нужно испытывать к сестре. С другой стороны, она была бы рада такой сестре, как Трейси.
– «Да, все в порядке», смягчилась она, – «Я буду твоей сестрой!»
Дверь в комнату к Трейси резко распахнулась, и в нее вбежали семь маленьких Дейвон.
– «А сейчас мы можем поиграть?»
– «Ты будешь читать нам?»
– «Можно мне чипсов?»
Они были повсюду! Трейси нерешительно улыбнулась Дженне. – «Не то чтобы я нуждалась еще в одной…»
Глава 2
Аманда Бисон встала в позу перед зеркалом примерочной. – «Что вы думаете?». Лично ей было безразлично, одобрят ли Софи, Британи или Нина ее новое платье, сама она считала, что выглядит очень сексуальной. А спросить мнение друзей было чистой формальностью.
«Такое милое!», воскликнула Софи, а Британи энергично закивала в знак согласия. Только Нина не была столь восторженна.
– «Даже не знаю…Платье то хорошее, только не слишком ли узкое на бедрах?»
– «Так и должно быть», проинформировала ее Аманда, – «Четко по фигуре», она произносила слова четко и раздельно, пристально глядя на Нину.
В былые времена, около месяца назад, этот взгляд заставлял Нину трястись от страха и извиняться. Но в последнее время ее стало трудно сломить. Это попахивало вызовом ей, как Королеве восьмого класса школы Мидоубрук. И это уже не в первый раз.
Аманда заметила, что Софи и Британи обменялись осторожными взглядами. Ей стоит напомнить кто здесь главный. Еще немного повертевшись перед зеркалом, Аманда удовлетворительно кивнула.
– «Прекрасно! Мне идеально подходит! Я собираюсь купить его!» заявила она твердо.
Расплачиваясь, она посмотрела в ту сторону, где подруги ее ждали у дверей магазина. Она не могла услышать что говорит Нина, но странное выражение Софи, и быстрый взгляд на нее Британи, насторожил Аманду. Расплачиваясь кредиткой своей мамы, она дала молчаливый обет, что последние изменения в ее жизни никак не отразятся на ее социальном положении.
Выйдя из отдела, девушки пошли по торговому центру и вниз по эскалатору, прямо в цент ресторанов быстрого питания, предлагающих всевозможный выбор обедов.
– «Может по пицце?», предложила Нина.
Софи с Британи посмотрели на Аманду. Аманда не торопилась, что позволяло ее пристальному взгляду переместиться от китайской лапши до бургеров. – «Я иду в салатный бар», объявила она.
Каждый мог выбрать что захочет, а потом все бы сели за одним столом, которые находится в центре помещения, в том и польза быстрого питания. Но у них было принято покупать еду вместе, и вместе ее есть, и Аманда была удовлетворена, когда увидела что Софи и Британи пошли за ней. Спустя несколько секунд и Нина присоединилась к ним. Аманда немного расслабилась.
Но Нина отказывалась так легко сдаваться. Как только они сели с салатами за стол, она задала вопрос, который Аманда ждала….. и боялась.
– «Как тебе новый класс?», спросила она, – «Почему его называют «Одаренным»?»
Аманда медленно пережевывала морковь. В конце концов, ей пришлось проглотить и ответить.
– «Нормально», она знала что это будет недостаточным ответом для Нины, и была права.
– «Почему его называют «Одаренным»?», не унималась Нина, «Я имею в виду, не в обиду Аманда, что ты не гений!»
– «На самом деле, я понятия не имею, почему его так назвали», небрежно бросила Аманда, «Ученики не бриллианты…или еще что-нибудь».
Нина упорствовала. – «Но вы должны же чем-то отличаться от других, чтобы попасть в этот класс? Как спец класс».
Аманда напряглась. «Спец класс» был термин, использующийся для классов, посещаемых детьми, которые не смогли сделать туже самую работу, что и их одноклассники. – «Нет! Ничего подобного!»
– «Но вас объединили как группу, значит должно же быть что то-общее. Посмотрим. Эмили Сандерс ведь тоже в этом классе?»
Британи подавилась. – «Эмили Сандерс, девочка в облаках? Королева Счастья?»
Софи захихикала. – «Она со мной ходит на биологию! Каждый раз, когда учитель обращается к ней, она практически выпрыгивала со своего места. Да она с другой планеты просто!»
Аманда почти улыбнулась. Если бы только они знали! Ведь когда Эмили сидит задумавшись, она не мечтает о жизни или о прекрасном, а просто видит будущее, вот так…
Глаза Нины заблестели. – «Так что у тебя общего с Эмили Сандерс, Аманда?»
– «Да ничего!», резко ответила Аманда.
– «А кто еще в этом классе?», продолжала Нина, – «А! Точно! Тот противный парень, в инвалидном кресле, как же его звали…»
На помощь пришла Софи. – «Чарльз Темпл! Он тоже какой-то странный…да, Аманда?»
– «А я почем знаю? Я с ним не общаюсь!». Но все трое смотрели на нее с нескрываемым любопытством, так что нужно было срочно придумать вескую причину, по которой в класс собрали именно этих учеников. – «Смотрите, насколько мне известно, все мы кучка учеников, выбранные случайно, как из шляпы. Я думаю, они делают очередное исследование, или соц. обзор….ну что-то в этом духе».
– «Кто?», спросила Нина.
– «Что?»
– «Кто проводит исследование?»
Аманда застонала. – «Да не знаю я! Наверно г-н Джексон».
– «Директор?»
– «Возможно совет по вопросам образования, или еще какой совет! Не знаю я! Меня это не волнует». Определенно пришло время сменить тему. – «Девчонки, смотрели вчера American Idol? Я не могу поверить, что Джошуа выгнали! Он был моим любимчиком!»
Естественно Нина использовала эту возможность, чтобы еще раз не согласиться с Амандой. – «Он был не очень хорошим певцом».
– «Но он был такой симпатичный!», сказала Софи. – «Блондины с дредами – моя слабость!»
Аманда вздохнула с облегчением, поскольку ТВ-шоу стало предметом обсуждения. Она не могла обвинять друзей в любопытстве. В конце концов, это не имело смысла. Аманда Бисон была спокойна. Класс одаренных был таинственен. Таинственный – это не круто. Аманда Бисон была в одаренном классе. Поэтому, Аманда Бисон – не крутая. Фух, на какие только умозаключения не пойдешь, чтобы доказать, что логика не имеет смысла. Аманда Бисон не крутая? Вот уж совершенно немыслимое заключение.
И ничто в мире не заставит ее раскрыть истинное назначение класса одаренных, слишком уж стыдно ей было. Очень немного людей знали причину существования этого класса, и участники пытались хранить это в тайне и дальше. Кто захочет сказать всему миру, что ты урод?
Аманда все еще не могла поверить, что относится к этой классификации. Хорошо, она всегда знала, что отличается от других. С ней случались странные события, например та нищенка, которую Аманда увидела в пять лет. Женщина выглядела такой грустной, а потом, в какой-то момент, Аманда почувствовала, как та страдает. Это был не разовый случай. Каждый раз, когда она испытывала большое сочувствие к человеку, она становилась им. Это очень раздражает.
Было бы не так уж плохо быть похитителем тел, если предварительно выбирать, в кого переселиться. К сожалению, она не могла щелкнуть пальцами и стать мисс Америкой. Сначала ей нужно почувствовать жалость. Но это не работало так, что она почувствовала жалость к фигуристке, занявшей второе место на последних Олимпийских играх, и сразу стала ей. Нееееееет! Вместо этого, Аманда становилась девочкой, которую сбила машина, избитой домохозяйкой, мальчиком, которого доставали хулиганы. Или Трейси Дейвон.
Да, все это выглядело довольно странно, но это ведь не повод переходить в класс чудаков. После захвата тела Трейси, подобных случаев не повторялось, и она держит под контролем все чувства, так что другого опыта не будет. Если бы только ей удалось убедить Мадам, то она бы вырвалась из этого Мира Уродов…
Ее размышления были прерваны мягким криком Британи. – «Ohmigod! Не оборачивайтесь! Это Кен Престон!»
Естественно Софи проигнорировала предупреждение Британи и повернулась. – «От такой сексуальный!»
Никто с этим спорить не стал, даже Нина. Высокий, широкоплечий, светло песочные волосы падали на зеленые глаза, симпатичная ямочка и квадратный подбородок….да, он был горяч!
Он был звездой школьной футбольной команды Мидоубрук, до несчастного случая, произошедшего несколько месяцев назад. Но и сейчас он выглядел как спортсмен.
Аманда наблюдала за ним с интересом. Девочек он не заметил, но если бы продолжил идти в том же направлении, то прошел бы мимо их столика. Ах, да, Кен Престон– самый сексуальный и желанный парень в школе. Кен Престон, ученик класса одаренных, наряду с Эмили Сандерс, Чарльзом Темплом и Амандой Бисон.
Поскольку он приближался, девочки автоматически повернулись и уставились друг на друга. Когда он подошел почти вплотную, Нина сказала громко, – «Кто-нибудь хочет мой помидор?»
Голос привлек его внимание, но на Нину он даже не взглянул. – «Эй, Аманда».
– «Привет Кен», ответила она.
Он пошел дальше, а она нежилась в лучах восхищения друзей. – «Я думаю, ты ему нравишься!», сказала взволнованно Софи.
Нина закатила глаза. – «Потому что он поздоровался с ней?»
– «А меня даже не заметил», Британи помрачнела.
– «Он приходил ко мне на вечеринку в бассейне прошлой весной, а сейчас даже не помнит моего имени!», добавила Софи.
– «Ну, я вижу его каждый день», объяснила Аманда. – «Он со мной в классе одаренных»
Ей было приятно наблюдать, как челюсть Нины падает на стол. – «Шутишь?»
Аманда улыбнулась. – «Я возьму у тебя помидор».
Именно тогда, когда она посыпала помидор солью, она заметила двух других «одаренных» одноклассников, идущих через ресторанную площадь. На сей раз ей хотелось заползти под стол, накрыться подносом…да что угодно, лишь бы они ее не заметили. Приветствие Трейси Дейвон и Дженны Келли не произвели бы впечатления на ее друзей.
К счастью, девочки пошли в другом направлении, и Аманда смогла свободно дышать. Хорошо, может быть сейчас она была чванливой и мелкой, но какой был выбор? Теперь, больше чем когда-либо, ей нужно было поддержать репутацию.
