Текст книги "Гордые сердца"

Автор книги: Мэрилайл Роджерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

В отчаянии Касси все глубже забиралась в зеленые тени, не обращая внимания на тормозящие лапы колючих кустарников, уклоняясь от попадавшихся на ее пути упавших стволов и быстро проползая на коленях скрытые ямы. Ровный, догоняющий звук копыт только усиливал ее решимость обрести свободу. Несмотря на учащенное дыхание и боль в боку, она упорно продолжала бежать, пока глубокая канава вкупе с веткой не преградила ей путь. Она рванулась и упала навзничь. Ушибив спину и вывернув лодыжку, она не нашла в себе сил встать. Она лежала на мягкой груде осенних листьев, когда над ней вырос мощный черный жеребец и его столь же внушительный всадник. Касси невольно содрогнулась, когда он, сдвинув темные брови, рассматривал ее неуклюжую позу.

Уилл пристально глядел на распростертую фигурку, запутавшуюся в слишком просторном платье, расцарапанную и покрытую грязью. Его чуть заметная улыбка была исполнена презрения к самому себе. Несмотря на смятение и страх, исказившие ее нежные черты, она выглядела как настоящая леди. То, что она так ужасно упала, казалось невысказанным упреком за оскорбление ее достоинства.

Касси подумала, что золотые искры, сверкавшие в холодных глазах, высекаются из кремня его презрения к ней. И все же она была слишком измождена, чтобы сопротивляться его воле. Она уже пыталась – и убедилась, как плохо ей это удается.

Уилл наклонился с седла и протянул ей руку. Это было молчаливое требование, и, повинуясь его приказу, она медленно поднялась.

Обвив одной рукой ее невероятно нежную талию, Уилл поднял побежденную девушку и посадил перед собой на лошадь. Он крепко обнял ее, оправдывая свой поступок необходимостью предотвратить еще один побег.

Он тесно прижал ее к своему мощному телу, и вскоре слабое раздражение, вызванное царапинами и вывихнутой лодыжкой, померкло перед бешеной атакой новых чувствований – ощущением силы его стальных мускулов, двигавшихся, когда он поворачивал коня, и исходящего от него тепла, которое согревало ее замерзшее тело. Прерывисто дыша, она поддалась искушению и подняла глаза на его решительный профиль. Будучи на самом деле невинной, в силу своего воспитания, она тем не менее видела немало поцелуев украдкой в затемненных углах замка, подглядывая за слугами из любопытства. Теперь она спрашивала себя, что будет, если он крепко прижмет ее к своей массивной груди и накроет ее губы своим твердым, жестоким ртом. От одной этой мысли ей стало жарко, и губы ее раскрылись в тихом, тяжелом вздохе.

Уилл почувствовал, что страх, исходивший от ее тела, сменился напряжением совсем другого сорта. Он ощутил робкую зачарованность в ее пристальном взгляде и чуть заметный голод в глазах, которые пробежали взглядом по его губам. Даже не глядя на нее, он знал, что эти мягкие губы слегка раскрылись как бы в ожидании поцелуя возлюбленного.

Его собственные губы сжались в твердую линию. Хорошо владея собой, Уилл старался сдержать свою естественную реакцию на это вынужденное объятие и на ее безмолвный и наивный ответ.

Эта любопытная маленькая девственница была опасностью и гораздо большим искушением, чем она могла себе представить. Он не может позволить – и не позволит благородной леди соблазнять его, пусть и неумышленно, на безумные поступки, которые только оскорбят ее честь.

Пока Уилл решительно смотрел вперед, жеребец самостоятельно нашел дорогу к дому. Когда они уже приблизились к тыльной стороне дома, Уилл увидел стоящего в замешательстве фермера, и растерянный вид старика привлек его внимание.

– Благодарите Одо за добросердечие, – сказал ей Уилл и улыбнулся старику, что ничуть не смягчило твердый, непреклонный взгляд его черных глаз.

Выражение лица рыцаря по-прежнему оставалось жестким, но в его глубоком, чуть хриплом голосе Касси уловила едва заметное дрожание. Радуясь любому отвлечению своих мыслей от странным образом волнующей близости столь необыкновенного врага, она взглянула на сутулую фигуру фермера. Этот человек пытался ей помочь, и только она виновата в том, что не смогла правильно высказать свою просьбу. Она действительно должна оценить доброту людей, оказавших ей помощь и охотно поделившихся своими скромными запасами. Касси поблагодарила старика по-французски, отчего тот еще больше смутился. Уилл заскрежетал зубами, раздраженный и этим, и своим состоянием, вызванным близостью юной прелестницы. И все же, подсказывая Касси слова, чтобы она повторила благодарность по-английски, он говорил твердо, умело маскируя свои чувства суровым тоном и холодной насмешкой.

Отвечая на теплую улыбку и искренние слова Касси, Одо широко улыбнулся, отчего его лицо сморщилось еще больше, застенчиво отвернулся и исчез среди деревьев.

От неподдельной искренности произнесенных Касси слов на бесстрастном лице Уилла мелькнуло и так же быстро исчезло изумленное выражение. Касси заметила это и получила удовольствие, оттого что смогла поколебать его самообладание.

– Этот человек и его жена великодушно оказали мне помощь, и я не могу упрекать их за то, что они не поняли, какая именно помощь мне нужна. – Ее нежные губы тронула исполненная кроткого упрека улыбка. – Я благодарна им за одну лишь попытку!

Прекрасно зная силу своего оружия, которым он владел в совершенстве, Уилл послал ей многозначительную улыбку. Глаза ее расширились, и вздох застрял в горле. Слишком хорошо она узнала, насколько опасно опробовать хитрые уловки на нем, гораздо более опытном в этом искусстве. В дополнение к неотразимой улыбке в его темных глазах вспыхнули обжигающие огоньки. Густые ресницы Касси задрожали.

Это было похоже на травлю ручной оленихи, и Уиллу стало стыдно. Если даже простая улыбка так взволновала ее, то она, несомненно, более невинна, чем любая женщина из его прошлого, довольно разнообразного, опыта. Он не должен даже задумываться, какую реакцию вызовут его более целенаправленные действия. В отличие от леди и простолюдинок, которых он любил на протяжении многих лет своей зрелой жизни, она не была дичью, на которую разрешено охотиться. Более того, она оказалась менее эгоистична, чем он предполагал исходя из ее положения. Она не только признала, но и заплатила долг. Немногие из знатных дам, которых он знал, считались с чувствами простых людей. Их редко волновали чувства даже равных себе.

Злясь, оттого что нашел в женщине благородного происхождения – да еще и француженке, угрожавшей миру в его душе – что-то хорошее, Уилл резко опустил Касси на землю. Ему и без того хватало врагов и забот.

Испуганная тем, что он так неожиданно выпустил ее из рук, все еще под действием его чар, Касси забыла о поврежденной лодыжке. Она сделала шаг назад и сморщилась от боли, встав на ногу. Уилл снова почувствовал стыд, – во-первых, потому, что позволил ей убежать от него, тем самым сделав все, чтобы она покалечилась, а во-вторых, потому, что, поддавшись самобичеванию, довел себя до бездумного поступка, причинившего ей еще большую боль. Он спешился, обратившись к одной-единственной тени, маячившей поблизости:

– Кенуорд, отведи Найтфолла в конюшню и присоединяйся к нам в доме. – Уилл без предупреждения поднял Касси на руки.

У Касси закружилась голова, тревожно забилось сердце, и она крепко обхватила его за сильные плечи.

Уилл внес ее в дом. Но, испытывая наслаждение от манящего ощущения нежного тела на своих руках, он тем не менее опустил ее на одно из двух массивных мягких кресел, придвинутых близко к камину. Он говорил правду, уверяя, что ей нечего бояться. Она его заложница, и, несмотря на все искушения, кодекс чести обязывал сохранить ее целой и невредимой, чтобы получить выкуп, который он намеревался потребовать. Напускная суровость опровергалась излучающим золотое сияние огоньком в его глазах. Любая связь между ними не принесет им ничего, кроме разочарования и боли. Ему бы лучше позаботиться о том, чтобы видеть ее как можно реже! Но прежде всего он должен сделать так, чтобы она осталась здесь, в его доме, ради исполнения его плана и ее безопасности.

– Вам очень повезло, что вы сначала наткнулись на Одо и его жену. Хоть они и не сделали того, о чем вы просили, они, по крайней мере, не причинили вам вреда.

Пристальный взгляд прищуренных глаз охватил ее всю – от нечистой косы до столь же грязных порванных туфель.

– Вас с таким же успехом могли найти другие люди инстинкты которых не сдерживает ни возраст, ни рыцарское воспитание. Убеги вы еще раз, и вам может не так посчастливиться.

– Ваши сподвижники так дики? Так ужасны?

Ею владело сомнение, может ли человек быть настолько безрассудным, что рискнет навлечь гнев своего господина из-за такой некрасивой женщины, как она.

– Мои сподвижники – мужчины, чаще всего одинокие, и они испытывают голод по женщине – любой женщине! – Он произнес это категорическим тоном, надеясь, что она поймет: ее высокое положение во французском обществе никоим образом не помешает им удовлетворить свои желания.

Немедленной реакцией робкой Касси был страх, который он и хотел пробудить в ней, но внутри леди Кассандры все восстало против несомненного оскорбления, если не высказанного, то подразумевавшегося. Может быть, его люди от одиночества и смогли бы преступить моральные нормы, заявив права на нее, но не он!

Тяжелые ресницы прикрыли потемневшие глаза. Чего она ждет? Чуда? Этот человек, герой жителей этой земли, должно быть, выбирает себе других подружек – красивых, полных желания англичанок.

– Прошу вас, обратите внимание на мои слова, – продолжал Уилл с холодной решимостью удостовериться в том, что его предостережение усвоено. И все же страдальческое выражение в быстро опущенных глазах невольно вызвало его мягкую, успокаивающую улыбку.

– Пока вы в моем доме – вы в безопасности. Этилюди знают, что вы – моя, и не станут навлекать на себя неприятности.

Словно необузданный жеребец, чувства Касси неслись вскачь. Сбитая с толку, она запрокинула голову, чтобы рассмотреть источник этого хаоса. Во-первых, он, кажется, сказал, что его люди не посягнут на нее вопреки желанию своего господина да ине посмеют навлечь на себя его гнев. Во-вторых, разве он не ясно выразился, что его люди, может быть и сочтут ее подходящей для себя, но не он, и тут же заявил, что она защищена от них, ибо принадлежит ему.

В сумятице мыслей и чувств, сменяющихся слишком быстро, чтобы суметь расставить все по местам, опасения странным образом смешались с необыкновенным волнением.

– Ваша? – В этом изумленном возгласе сказалось испытываемое ею смущение.

Уилл услышал лишь тревогу. Таковы были чувства француженки, которой он поклялся, что у нее нет причин бояться его, и к которой он на самом деле непреодолимо вожделел.

Он хотел вызвать в ней совсем другие чувства и теперь негодовал. С иронической улыбкой он пояснил:

– Моя заложница!

Точно сброшенная с бешеного жеребца, резко остановленная ледяным порывом его сарказма, Касси опустила взгляд на свои пальцы, теребящие грубую коричневую ткань платья, по счастью более крепкую, чем шелк, который теперь был бы изорван клочья.

Робкий стук в дверь снял напряжение, царившее комнате, и возвестил о появлении вызванного Кенуорда.

– Входи, – приказал Уилл.

Дверь приоткрылась как раз настолько, чтобы пропустить юношу лет пятнадцати. Ожидая узнать, зачем его позвали, мальчик с любопытством рассматривал странную хорошенькую леди в лохмотьях, которая по непонятной причине была, казалось, не в состоянии взглянуть на него.

– Когда меня здесь не будет – то есть большую часть времени, – Кенуорд всегда будет рядом с вами – Сказав это, Уилл перевел твердый взгляд на мальчика: – Ты будешь усердно следить за нашей «гостьей», правда? – Его слова прозвучали скорее как приказ, нежели вопрос.

Кенуорд так энергично кивнул, что его светло-каштановые космы, неровно обрезанные клочками, коснулись широких плеч. Поняв намек своего господина, говорившего по-французски, он ответил на том же языке:

– Буду!

Услышав речь мальчика на ее родном языке, Касси раскрыла рот от удивления и с робостью, но и с удовольствием взглянула в его карие глаза. Она одарила юношу такой кроткой и милой улыбкой, что глаза того расширились от изумления.

Еще одна легкая победа? Слезы Марии! Уилл надеялся, что нет. У него нет выбора относительно ее охраны. Приближаются французские отряды, и он не может использовать попусту людей, которых ожидают битвы.

– Чтобы вы не думали, что от Кенуорда легко убежать или что он не представляет для вас угрозы, – предостерег Уилл, повернув к Касси бесстрастное лицо, – мой юный друг продемонстрирует, как искусно он владеет кинжалом. – Он и на этот раз проигнорировал ее отчаяние, но хотел, чтоб Кенуорд понял важность возложенной на него задачи. Не отводя от девушки пронзительного взгляда он медленно подошел к мальчику.

Внимание Касси привлек блеск отточенного металла. Не колеблясь ни мгновения, Кенуорд выхватил кинжал из ножен, висевших у него на поясе, метнул его прямо в центр бревна на дальней стороне просторной комнаты. С гордой улыбкой он повернулся к гостье.

Уиллу стало стыдно, что он усомнился в преданности Кенуорда. С одной стороны, парень его племянник, с другой – его воспитанник, и, конечно, он никогда не подведет его. Он замял подоплеку этой демонстрации, задав Касси вопрос на совершенна иную тему, чем привел ее в замешательство:

– А тот Гавр, кто находится в числе осаждающие Дувр, вам не родственник?

Касси испугалась и не смогла скрыть этого. Каким образом он получил сведения о составе армии противника? Взволнованная его неожиданным вопросом, она не успела обдумать возможные последствия своего ответа.

– Мой старший брат Анри. – Тяжелая коса переместилась на грудь, когда она наклонила голову набок в безмолвном вопросе.

С уже знакомой насмешливой улыбкой Уилл лишь кивнул, повернулся к ней широкой спиной удалился.

Очевидно, дошло до Касси, дерзкий рыцарь намерен получить за нее выкуп, – получить выкуп, не зная, что сообщая Анри о ее положении, он обращается к гораздо более могущественному человеку – предводителю французских войск и ее жениху, Ги де Фо.

Уилликин вполне мог ожидать, что брат заплатит за ее освобождение если не из любви, то из семейной гордости. Но жестокий де Фо почти наверняка увидит в ее пленении личное оскорбление и не успокоится, пока на отомстит преступнику.

Глава 4

Меха, которые Касси спрятала внизу в повозке во время своего пленения, снова окутывали ее, когда она глубже уселась в широкое, мягкое кресло перед массивным камином в просторной нижней комнате. В осеннюю пору было холодно даже в доме.

Вглядываясь в огоньки, отливающие желтым и оранжевым, она внимательно слушала неторопливую английскую речь Кенуорда.

– Oui[3]3
  Да (фр.).


[Закрыть]. – Касси подняла носик от теплого меха, чтобы пробормотать тщательно подобранную смесь отдельных английских слов и французских Фраз. – Понимаю. Вы и ваш господин выросли в одном замке…

Кенуорд, сидящий с видом застенчивого достоинства в таком же кресле, напомнил Касси ее младшего брата, единственного из тех, кто был намного моложе ее и обращался с ней просто как с вещью.

Когда Касси пожаловалась на скуку единственный предлог, который она нашла, чтобы не вызвать подозрений), Кенуорд терпеливо стал проводить с ней целые часы, пытаясь обучить ее родному языку своей земли.

– Но в чьем замке? – Она скрыла широкую улыбку от юноши, с которым чувствовала себя уютнее, чем с любым из тех, кого знала раньше. – И почему тогда вы оба здесь, в этом диком месте?

Она сохраняла невинное выражение, словно поверила, что беглый предостерегающий взгляд, брошенный юношей в ответ на ее вопрос, вызван смешением языков, а не выбором темы. Однако, хотя вопросы были наверняка неуклюже составлены незнакомом языке, его беспокоило не это, а любопытство к предмету, который он твердо отказывалсяобсуждать, – прошлому того, кто взял ее в плен.

В аметистовых глазах мелькнула понимающе улыбка, и все же Кенуорд продолжал отвечать на элементарном английском, который эта леди из вражеского стана должна была понимать. Почувствовав, что по натуре она даже более сдержанна, чет он, Кенуорд понял, что девушка нравится ему все больше.

– У Уилла есть причины, по которым он предпочитает простую жизнь, и он стал великим… – Кенуорд оставил свои усилия объяснить сложные росы простыми словами и перешел на французский. Полный решимости пресечь ее попытки вторгнуться в подробности прошлого Уилла, которым, как его предупреждали, он не должен никогда и ни с кем делиться, Кенуорд, однако, с гордостью поведал о том, какой великий человек Уилл, как ему преданы и как уважают его люди за справедливое руководство и честные дела.

Касси все это слышала раньше, и не однажды. Кенуорд, очевидно, поклонялся как герою этому человеку, которого она теперь редко видела. Имя Уилликина Уилдского приводило в ужас ее соотечественников, но разве это та похвала, к которой может стремиться воин? Благодаря рассказам Кенуорда и ограниченному общению с людьми рыцаря, большинство из которых были рассеяны по всему Уилду и всегда готовы были прийти по зову своего господина, ей стало ясно, что он внушает соотечественникам не страх, а восхищение и желание оказать поддержку. Так, вопреки, а может быть, благодаря его отсутствию, Касси узнала хоть немного об этом человеке, что выходило за рамки его репутации, правда ничего из его таинственного прошлого. В глубине души она считала, что знает его лучше – не как простенькая Касси, а как спрятанная в мягкую дымку фантазии отважная леди Кассандра.

Предоставив ее заботам Кенуорда, Уилл тотчас же удалился. Возвращался он только поздно ночью, когда она уединялась в своей комнатке, на соломенном тюфяке. С того времени и до сего дня она лишь мельком и на расстоянии видела мрачного рыцаря, и то только потому, что просыпалась достаточно рано, чтобы слышать, как он выводит своего жеребца из конюшни под ее окном. Она с шумом вскакивала на сундук, так и оставленный под окном, и, раскрыв ставни, всматривалась в полусвет, предшествующий заре, чтобы хоть бельком увидеть удаляющийся силуэт всадника.

Она знала, что каждую ночь, с тех пор как ее водворили обратно, на дальнем конце конюшни ставили охрану, чтобы предотвратить повторное бегство, через окно; Кенуорд же дремал на полу за дверью ее комнаты, пока не возвращался хозяин.

Веря, что Уилликина не интересует ни одно ее деяние, кроме дальнейших попыток убежать, она не боялась, что кто-то заметит тайную наблюдательницу. Поэтому каждый раз, слыша, как жеребец волнуется при приближении своего хозяина, она торопилась к окну, не беспокоясь, что тому, кто взял ее в плен, могут доложить о ее поступке.

Монолог Кенуорда прервал скрип дверной петли. Касси увидела тучную женщину, несущую в одной руке бадью пенистого молока, а в другой – корзину с яйцами.

– Эдна, – осторожно начала Касси, довольная тем, что может правильно произносить английские слова, – можно мне попить молока? – Она показала рукой на бадью, как бы пытаясь зрительно помочь тихой и, похоже, не очень складной просьбе.

Эдна слегка нахмурилась, посмотрев на протянутую руку. Она не была служанкой, и ей очень xoтелось сказать светской леди, которая явно привыкла, чтобы ей прислуживали, что здесь, в Уилде, если она чего-то хочет, то ей лучше всего принести это самой. Но за грубоватой внешностью скрывалась добрая душа и щедрая натура. Эдна просто пожала плечами и резко кивнула: «Да». Она не жаловала лишние слова и никогда не говорила больше, чем надо.

Не имея ни малейшего понятия, каким постояннымоскорблением были для Эдны ее приказы, хоть и произнесенные в форме вежливых просьб, Касси гордилась тем, что ее поняли. Она полагала, что чуть заметная враждебность женщины вызвана не таким уж редким негодованием всех, кто прислуживает своим хозяевам. То, что эта женщина – служанка, для Касси было несомненным. Каждый господин, а Уилл, конечно, господин, имеет слуг. Более того, когда Кенуорд приносил из кладовой, вырытой в земле на поляне, фрукты, сыр, соленое мясо, хлеб и другую еду, женщина каждый раз приходила готовить ужин. Хотя рыцарь должен был появляться каждый вечер, Касси все время ужинала с Кенуордом. Когда они шли спать, оставшуюся еду ставили на каминную полку, чтобы она не остыла. Ее магическое исчезновение почти каждую ночь служило Касси доказательством, что Уилл и в самом деле каждый вечер возвращается домой.

Тяжелые шаги по выстланному тростником полу оторвали Касси от дум о виновнике ее пленения. Приняв протянутую ей глиняную чашку, она спокойно посмотрела в серо-стальные глаза женщины, тепло улыбнулась ей и тихо поблагодарила.

Потягивая прохладное молоко, Касси вспомнила, какое раздражение вызвал у нее поданный Уиллом горький эль, и пылкий упрек, который она придумала, зная, что никогда не наберется мужества высказать его вслух.

Перед выпечкой хлеба тяжелый металлический лист клали на подставки, стоящие перед печами, выложенными в каменной стене сбоку от камина. Готовясь замесить тесто для новой партии хлеба, Эдна бросила взгляд на пленницу и получила в ответ дружелюбную улыбку.

Странные создания эти знатные люди, подумала Эдна. Когда-то в далеком прошлом она работала в замке и выучила не только их язык, но и манеру ждать, что другие сделают за них всю грязную работу. Эта же, в отличие от большинства, искренне улыбается и благодарит за все, что для нее делают может быть, эта молодая женщина просто не может смотреть на мир иначе, чем сквозь призму привилегий? Эта новая мысль возникла в уме Эдны, более быстром, чем можно было представить, глядя на ее неуклюжее тело. Да, это был, конечно, ограниченный взгляд на жизнь, но всегда теплый и ясный. Должно быть, для девушки настоящий шок оказаться в условиях тяжелой жизни Уилда. Эдне вдруг стало жаль молодую женщину, пойманную, как птица в силки, и она впервые ответила на ее улыбку.

Касси увидела жалость в серо-голубых глазах Эдны. Хотя она и оценила потепление в грубоватых манерах женщины, мысль о том, что она вызывает жалость служанки, лишь подчеркнула глубину пропасти, в которой она оказалась. Она жадно проглотиламолоко и встала, уронив меха в кресло у себя за спиной.

Ее дорожные сундуки, как по волшебству, появилисьв комнате в день ее возвращения после неудавшегося побега, – единственный проблеск радости в этот мрачный день поражения. Это казалось своеобразным подарком ее хозяина, удивительным жестом утешения.

Уступив желанию выглядеть как можно лучше и в робкой надежде, что Уилл, может быть, вернется пораньше, она надела хорошо подогнанное по фигуре кремовое платье с темно-красной мантией. Хотя и без рукавов, верхняя одежда была шерстяной и потому теплой.

Касси крепко стянула длинные проймы: обычно они висели открытыми, просто свободно застегнутыми от подмышки до верхней части бедра.

– Я устала, Кенуорд, и хочу отдохнуть в своей комнате. – Коротко пробормотав извинения, она торопливо направилась к угловой лестнице.

Кенуорд переглянулся с Эдной, и оба покачали головами, удивившись странной слабости девушки.

Оказавшись наверху, Касси не смогла в суровой обстановке своей комнаты отвлечься от тревожных мыслей. Прежней уверенности в непременной мести Ги де Фо уже не было. Захотят ли Анри и Ги заплатить за нее выкуп? Или они будут искать способ вернуть ее силой? А может быть, оба решат, что она не стоит ни денег, ни крови? Non! Хотя бы из гордости они позаботятся освободить ее! А если это не удастся, то, достаточно хорошо изучив язык, она сама найдет дорогу к свободе.

Эта мысль не принесла ей утешения. Освободись она из плена Уилла, что ее ожидает – жизнь с грубым человеком, которого она презирает? Более того, она навсегда потеряет своего нового друга Кенуорда. «Еще хуже, – нашептывал ей спокойный, но настойчивый голос, – ты больше никогда не увидишь отважного защитника Уилда».

Но ведь и здесь, в его собственном доме, она совсем редко видела Уилла. Ее угнетала мысль, что он не выносит общества своей непрошеной, непривлекательной гостьи. Где он проводит свои дни? Неужели он так ненавидит все французское, что живет вдалеке, избегая ее? Вероятность этого огорчала ее, когда, не зная, чем занять свой активный ум, кроме тревоги и изучения нового языка, она проводи слишком много времени в мечтах об отсутствующем рыцаре. Обворожительная улыбка, адресованная однажды ей, не померкла в ее памяти, так же как и необыкновенно бархатистый голос, способный ласкать ничуть не хуже прикосновений. Касси раздраженно хмурилась. Он, кажется, пленил не только ее тело, но и душу. И стыдно, что вначале он так мало интересовал ее!

Она сердилась на себя за то, что предается болезненным раздумьям, и, что уж совсем нелогично, на Уилла за то, что он является их источником. Бунтарский дух взял верх над природной сдержанностью Касси. Она решила сопротивляться единственным доступным ей способом, отважившись обследовать личную гавань Уилла, куда не смели вторгаться ни Кенуорд, ни Эдна. Конечно, в середине дня тихо пройти из ее комнаты в комнату Уилла было совершенно безопасно. Беззвучно открыв свою дверь, она украдкой поглядела, свободен ли путь.

Коридор был пуст. Прежде чем страх заглушил эту мимолетную браваду, Касси шагнула в коридор и тихо притворила дверь. Сделав пару шагов вперед, она остановилась прямо перед комнатой Уилла и осторожно потянула за кожаный ремень. Чуть, слышный лязг щеколды, когда засов свободно скользнул из колец, показался ей оглушительным. Она притаилась, сдерживая дыхание. Снизу доносился звук шлепающего теста. Она в безопасности.

Всем своим весом Касси нажала на крепкие дубовые доски двери, и она вдруг удивительно легко отворилась. Фиалковые глаза замигали от удивления. Изумленная, она закрыла дверь, не заботясь о шуме, и осмотрела комнату. По сравнению с ее скромной комнаткой, комната Уилла выглядела роскошной. По обеим сторонам высокой кровати с периной стояли сундуки, украшенные причудливой резьбой. Кровать была задрапирована голубым тканым пологом с затейливым узором.

Одну из стен занимал камин, заложенный дровами, суливший обитателю комнаты желанное тепло, когда завоют зимние бури.

Ступив вглубь, Касси взглянула в сторону и раскрыла рот от удивления. В углу за открытой дверью стояла огромная медная ванна. Повинуясь непреодолимому соблазну, она подошла ближе. Обитая для удобства тканью, она была достаточно велика, чтобы в ней поместилось массивное тело Уилла. Чудесное открытие привело Касси в такой восторг, словно она нашла потерянные сокровища царя Соломона. Со времени своего возвращения после неудавшегося побега Касси совершала ежедневные омовения с помощью простого глиняного таза и кувшина холодной воды. Она была рада даже такому примитивному способу освежиться и смыть грязь, которой она испачкалась, блуждая по лесу, но перспектива принять настоящую ванну пересилила разумную осторожность. Касси бросилась в узкий коридор.

– Кенуорд! – настойчиво позвала она. – Принесите в комнату господина кувшин с горячей водой!

Предвкушая столь близкое удовольствие, она не хотела упустить ни одного драгоценного мгновения. Кроме того, она должна успеть управиться засветло.

– Поторопитесь! – Уилл должен вернуться, иона не смеет рисковать даже ради горячей ванны!

По шуму на лестнице Касси поняла, что Кенуорд бросился наверх, перешагивая через ступеньки. Когда он появился, она пригласила его в комнату Уилла. Так же быстро, как бежал несколько мгновений назад, он попятился. Не желая вторгаться в убежище своего господина, он лишь неохотно посмотрел в угол, чтобы узнать, чем вызвано ее возбуждение.! Его глаза округлились при виде ванны, и до него наконец дошло, что она собирается делать. Неужели француженка, которую он считал робкой, оказалось еще и глупой?

– Нет! – Он отрицательно покачал головой, но его большие карие глаза, казалось, были ослеплены блестящей ванной. – Это неразумно! – Ее намерение вымыться в комнате господина, в его ванне, доказывало, что она далеко не так робка, как он думал. Или это пленение лишило ее способности здраво мыслить? – Он может вернуться!

– О, Кенуорд! – Голос Касси смягчился до кроткого, льстивого тона. – Вам не хуже, чем мне, известно, что он возвращается, только когда мы все уже в постели.

– Кенуорд прав, миледи, – пропыхтела Эдна, с трудом затащившая по лестнице свои внушительные формы. Она двигалась медленно, но успела вовремя, чтобы придать вес доводам разволновавшегося парня.

– Это ванна Уилликина, и никто из нас не пользуется без его разрешения тем, что принадлежит ему. – Ее слова звучали твердо, и в них слышалась страдальческая нотка от одной мысли, что Касси посягает на собственность Уилла.

– В моем замке, – отчаянно возражала Касси, – конечно, в любом вам известном, – она направила на Кенуорд а жалобный взгляд, – любому гостю всегда предлагают ванну, чтобы отмыть дорожную грязь. Это всего лишь долг вежливости. Конечно, тогда… – Она шагнула вперед и схватила юношу за руку, думая, что это будет убедительнее. – Если, как вы говорите, он вырос в замке, он и на меня распространит свое гостеприимство!

О том, что Уилл не сделал этого ни в первую ночь, когда привез ее в свой дом, ни тогда, когда вернул ее, всю в грязи, в эту «тюрьму», Касси резонно предпочла не упоминать.

Смущение на лице Кенуорда и выражение лица Эдны доказывало, что им обоим известен этот обычай. В конце концов Эдна приняла решение.

– Я поставлю внизу котел, а он, – сказала она, показывая на юношу, – принесет бадью и поставит ее между той и этой комнатами, когда вода будет готова.

Кенуорд редко входил в комнату Уилла, да и то только по приглашению хозяина. Теперь же он разжег камин и выдвинул тяжелую ванну на свободное пространство перед ним.

Совершив первое путешествие, чтобы перелить горячую воду из деревянных кувшинов в медную ванну, он пожалел, что котел с водой нельзя нагреть в камине.

В следующее мгновение он посмеялся над своей глупостью: ведь воду все равно пришлось бы носить снизу, а весит она одинаково – что холодная, что горячая.

Вода только что из котла была слишком горячей мытья, но первая порция начинала охлаждаться, прежде чем прибывала вторая, в результате чего температура воды получалась почти нормальной. Пока Кенуорд продолжал свое дело, Касси открыла один из сундуков и нашла в нем два куска ткани – один маленький, а другой такой огромный, что, очевидно, рыцарь использовал его как полотенце. Она положила маленький на край ванны, а большой разложила прогреться перед камином – достаточно близко, чтобы дотянуться до него, когда она будет готова покинуть этот рай. Из своей комнаты она принесла гребень в серебряной оправе и привезенный из дома ароматный шарик мыла в форме яйца. Приготовившись к столь долгожданному священнодействию, как только ванна наполнилась, а дверь была плотно закрыта, она расплела косу, разделась и ступила в желанную воду.