Текст книги "Вручаю тебе сердце"

Автор книги: Мэрил Хенкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

И из памяти мгновенно стерлось то удовольствие, которое она получила в его объятиях. Одри проклинала себя за то, что потеряла контроль над собой. Несмотря на данные себе обещания, она в конечном итоге даже не попыталась оказать ему сопротивления, не предприняла попытку охладить его пыл. Она ему беспрекословно подчинилась, более того – она хотела его, жаждала!..

Теперь остались лишь стыд и унижение. Если бы она хоть как-то воспротивилась ему, вынудила его действительно применить силу, сейчас ей было бы намного легче: она бы могла смотреть ему в глаза, не потеряв чувства самоуважения. А так – все кончено. Она позволила превратить себя в игрушку в руках мужчины, который не испытывает к ней ничего, кроме злобы и вожделения.

Вожделение… Отвратительное слово! Год назад она по наивности приняла это чувство за любовь. Потом иллюзии рассеялись, но эта ошибка сделала боль невыносимой. Если бы она была более искушенной в таких делах женщиной или же если бы не хотела его так сильно, она, возможно, посмотрела бы на их связь проще и спокойнее, отнесясь к ней как к неизбежному любовному опыту, и тогда боль и обида не заставили бы ее пуститься в бега.

Но все случилось по-другому. Да и реакция Дэна тоже оказалась необычной, ведь несмотря на его помолвку и брак с другой женщиной, он продолжал мечтать о ней, а ее отказ видеться и говорить с ним только подогревал его желание. Это стало для него навязчивой идеей, которая, похоже, держала его так же крепко, как он совсем недавно держал ее в своих объятиях.

Куда все это их заведет? Вероятно, их брак продлится ровно столько, сколько Дэну потребуется времени, чтобы удовлетворить свою похоть. Да, когда-нибудь он, безусловно, распадется, но вполне возможно, что она к этому моменту будет окончательно сломлена.

Одри почувствовала приступ тошноты. Дэн же продолжал спокойно и безмятежно посапывать, и тогда она, осторожно приподняв его руку, выбралась из-под одеяла и поспешила в ванную. Покинув тепло постели, она ощутила чуть ли не космический холод, по телу пробежали мурашки. Потом на цыпочках вернулась в комнату и уселась перед камином, обхватив руками колени и положив на них подбородок.

– Что ты здесь делаешь? – Она не слышала, как Дэн оказался рядом; его резкий вопрос заставил ее вздрогнуть и поднять голову. Слабо освещенное пламенем лицо его выражало нескрываемое недовольство. – Ты же простудишься.

– Мне… мне просто стало немножко нехорошо.

– Ты, наверное, голодна. Я сейчас принесу тебе булочки и горячий шоколад. – Его голос смягчился, в нем послышалось участие.

– Нет, нет… Я не хочу есть, – решительно отказалась Одри.

– Тогда вернемся в постель. Нам ведь было так хорошо вместе.

Одри не шевельнулась, и тогда он наклонился и, подняв ее на руки, отнес на кровать. Устроившись рядом, он прижал ее к своей груди, баюкая и согревая теплом своего тела. Вскоре дрожь унялась и приятное тепло разлилось по всему телу. Однако, внушая себе, что ей должно быть неприятно каждое его прикосновение, Одри оставалась в напряжении. Правда, через некоторое время позвоночник начал противиться такому неестественному положению, и она была вынуждена расслабиться.

– Вот так-то лучше, – мягко одобрил Дэн, слегка повернувшись и положив подбородок на ее макушку.

Стук его сердца у нее под щекой был ровным и успокаивающим. Через несколько минут Одри уже крепко спала.

Она проснулась, когда лучи солнца уже пробивались сквозь плотные гардины. Опершись на локоть, Дэн с улыбкой смотрел на нее своими темно-синими глазами. Его густые светлые волосы были слегка взлохмачены, на подбородке и щеках золотилась чуть заметная щетина. Он был так привлекателен, а улыбка так неотразима, что сердце Одри дрогнуло, а потом затрепетало, как пойманная в сети рыбка. Вероятно, ее чувства отразились на лице, потому что в ответ его улыбка стала еще шире, в глазах появилось выражение удовлетворения. Он наклонился и коснулся своими губами ее губ, дыхание его было чистым и свежим.

– То, как бурно ты отвечала ночью на мои ласки, превзошло все ожидания. – Дэниел снова поцеловал ее. – И убедило меня в том, что чувство, которое ты ко мне испытываешь, несколько иное, чем ненависть…

Ее защитный механизм мгновенно пришел в действие.

– Да, иное, – быстро согласилась она, – это вожделение. Она чуть было не рассмеялась, увидев, как изменилось его лицо. – Вожделение способны испытывать не только мужчины, но и женщины тоже. Ты разве этого не знал? Его ответ был каким-то туманным.

– Ничего не имею против страсти, но, по-моему, твое чувство значительно глубже… – Одри попыталась возразить, но он перебил ее: – Ты когда-то любила меня, иначе бы никогда не сдала свои позиции так быстро. – Ответить на это было нечего, и Одри промолчала. – Так вот я что хотел спросить: ты все еще любишь меня?

Вопрос был подобен удару ножа в самое сердце. Ощущая только боль этого удара, Одри захотелось вернуть ее Дэну.

– Ты всерьез полагаешь, что я могу любить мужчину, сделавшего из меня шлюху? Унизившего меня? – Он вздрогнул и мгновенно как-то скис. – Что, слишком грубо звучит? – продолжала Одри. – Но это правда.

– Не говори глупостей! Мы состоим в браке. Ты моя жена.

– По принуждению! – Ее зеленые глаза злобно сверкнули. – Ты как-то обмолвился, что тебе необходимо мое тело, что ж, ты добился его, но больше ты не получишь ничего! Никакого сочувствия или сострадания: если вдруг заболеешь – не жди от меня помощи и поддержки! – Она презрительно улыбнулась. – Если бы тебя по самое горло засыпало зыбучими песками, я бы пальцем не пошевелила, чтобы тебе помочь, наоборот, я бы стояла и с радостью смотрела, как ты уходишь под землю.

Его лицо точно окаменело.

– Хватит, нет нужды продолжать. Ты достаточно ясно описала свои чувства. Что ж, поскольку мне будет принадлежать только твое тело, – его слова падали в тишину, словно кусочки льда, – я постараюсь как можно полнее использовать его.

Его губы скривились в жесткой ухмылке, а он молча положил руку сначала к ней на грудь, а потом перенес ее ниже, к животу, бедрам… На сей раз в его прикосновениях не было ни капли нежности. Он ждал ее реакции, думая, что она начнет сопротивляться и тогда он сможет причинить ей настоящую боль.

Одри же лежала спокойно, стараясь дышать ровно; лицо ее было мертвенно-бледным, зубы стиснуты: она изо всех сил пыталась унять дрожь, которая постепенно охватывала ее тело. Подкрепляемая глухим отчаянием, она сдерживала свои эмоции, не давая им пробиться сквозь маску бесчувственного безразличия. Украдкой наблюдая за Дэном из-под полуприкрытых век, она с удовлетворением отметила, что из них двоих он куда ближе к пику все возрастающей страсти. В его глазах мелькнуло сердитое нетерпение, он взял ее руку и положил на свою напрягшуюся мужскую плоть. Одри продолжала оставаться спокойной и безучастной, понимая, что тем самым наносит смертельный удар по его мужскому самолюбию.

В его голосе уже читалось раздражение.

– Если уж ты надумала причислять себя к разряду шлюх, моя дорогая, то тебе следует быть полюбезнее. Ивлин Кросби наверняка не был бы удовлетворен таким холодным приемом, ему бы не понравилось заниматься любовью с бревном. Впрочем, в нем самом темперамента не более, чем в бревне!

Его слова больно задели Одри, и неожиданно для себя она высвободила правую руку и с силой ударила Дэна по щеке, так что он даже зажмурился, а потом вдруг громко рассмеялся. Этот хохот окончательно взбесил молодую женщину. Она набросилась на него, словно тигрица, ожесточенно кусаясь и царапаясь, осознавая при этом, что позже ей будет стыдно.

– Ах ты, маленькая дикая кошка! – завопил Дэн, когда она впилась зубами ему в плечо. Сумев тем самым отвлечь его внимание, Одри хотела спрыгнуть с кровати; Дэн едва успел ухватить ее. Однако ей удалось еще раз ударить его кулаком по щеке, после чего он, к ее великой радости, даже застонал от боли.

Правда, радость была недолгой. Через секунду он уже крепко схватил ее за запястья, а потом, навалившись на нее всей тяжестью своего тела, отвел руки за голову.

Он овладел ею грубо, ожесточенно, без всяких прелюдий; его поспешность граничила с жестокостью. Однако в ответ на его злобу в ней тоже вспыхнула злость, в ответ на его страсть в ней тоже разгорелось это же пламя; и вместе они были подобны извергавшемуся лавой вулкану. Пожалуй, впервые в своей жизни Дэниел потерял самоконтроль и от этого неожиданно почувствовал невероятное удовлетворение…

Они лежали рядом, его голова покоилась на ее груди, дыхание и пульс постепенно приходили в норму.

Когда Дэн наконец приподнялся, Одри уже снова спала; прелестные пухлые губы слегка приоткрыты, рука закинута за голову. Он не мог оторвать от нее взгляда, который бы наверняка привел ее в смятение, если бы она могла его видеть: в этом взгляде смешались восхищение, боль, нежность и еще что-то, большее чем нежность. Он со вздохом нежно обнял ее, поцеловал в бутоны сосков и, натянув на разгоряченные тела одеяло, продолжал смотреть в ее спящее лицо.

Спустя какое-то время Одри в полудреме вытянулась и, пробормотав что-то, инстинктивно потянулась к теплу, которое было совсем рядом, к живому теплу его тела. Проснувшись, она обнаружила, что лежит, уткнувшись лицом в мускулистую грудь Дэна. Волоски защекотали ей в носу, и она чихнула.

Этот звук рассмешил его. Дэн засмеялся по-мужски раскатисто и заразительно, и Одри захотелось посмеяться вместе с ним. Но у нее не было причин веселиться. Она вспомнила недавнюю сцену, и ее бросило сначала в жар, потом в холод. Отстранившись, она строго посмотрела на Дэна. На его лице виднелись царапины, под левым глазом расплывался синяк. На плече она увидела следы своих зубов: красные отметины на атласной бронзовой коже.

– Да, так вот, – проследив за ее взглядом, с наигранной обидой сказал Дэн.

Одри стало стыдно. Она и впрямь вела себя как пантера.

– Извини, – тихо проговорила она.

– Означает ли это, что ты хочешь заключить мир и вместе со мной в полной мере насладиться нашим медовым месяцем?

– Ты же сказал, что превратишь этот месяц в ад, – напомнила ему Одри.

– Я был зол и наговорил много лишнего, – примирительно признал Дэн. – Но я буду счастлив, если нам удастся наладить мирное сосуществование. – Темно-синие глаза заглянули в зеленые. – Мир?

Одри понимала, что предложенное Дэном «мирное сосуществование» отнюдь не выход из положения. Оно лишь на некоторое время сделает ее жизнь более сносной, и, чтобы окончательно решить проблемы, ей нужно при первой же возможности сбежать от него… Он взял ее за подбородок.

– Ну, Одри?

– Мир, – скрепя сердце согласилась она, надеясь, что на сей раз он не сможет прочитать ее мысли.

ГЛАВА 9

Так, судя по всему, и случилось. Напряженное выражение его лица мгновенно стало почти что беззаботным, он легко коснулся поцелуем ее губ и торжественно произнес:

– Поцелуй мира!.. Ты лежи, а я пока займусь камином.

Он выбрался из постели и пересек комнату, двигаясь с грациозностью тигра. Расшевелив догоравшие угли, подбросил в огонь еще пару поленьев. Откинувшись на подушки и натянув одеяло до самого подбородка, Одри украдкой наблюдала за ним.

Когда Дэниел откинул шторы, оказалось, что вчерашняя буря осталась позади. День выдался прекрасным: над спокойной гладью Медвежьего озера сияло ослепительное солнце. Он остановился у окна, точно забыв о своей наготе, и солнечный свет окрасил его бронзовое тело в золотистый цвет. Дэн был прекрасен, как Аполлон; от этой его магнетической мужской красоты у Одри перехватило дыхание, а по всему телу разлилась сладкая истома. Она снова хотела его… Улыбаясь, он повернулся к ней, и она с трудом выдавила из себя:

– Хорошо, что поблизости нет соседей.

– Есть, но не близко, – усмехнулся он. – Если не считать спортивного лагеря в горах, наши ближайшие соседи – Фрэнк и Инга Моуди. Их дом на противоположной стороне озера. Очень симпатичные люди. Когда они прознают, что здесь кто-то есть, могут прийти с нами поздороваться. А может, после завтрака сами к ним сходим?

Понимая, что они оба выглядят, словно воины после битвы, Одри не особенно обрадовалась этой перспективе. Но, постаравшись придать своему голосу беспечность, согласилась:

– Пожалуй, можно и сходить, если хочешь.

Однако, почувствовав в ее голосе отсутствие энтузиазма, Дэн мягко сказал:

– Мы вовсе не обязаны, это было всего-навсего предложение… Может, у тебя есть какие-то собственные идеи по поводу сегодняшнего дня? Пойдем на прогулку в лес или покатаемся в лодке?

Одри помнила, что двухместная брезентовая лодка хранится под верандой, ей нравилось плавать по озеру, но сейчас она предпочла бы остаться в доме. Однако прежде чем она успела что-либо ответить, Дэн выдвинул еще одно предложение:

– Или ты хочешь провести весь день в постели? – В его глазах зажегся задорный огонек. – Я не возражаю, скорее наоборот.

– Мне бы хотелось немного размяться, – поспешно возразила она и, покраснев в ответ на его удивленно вскинутую бровь, добавила: – Разумеется, на улице.

– Жаль. – Посмеявшись над ее замешательством, Дэн взял в охапку свою одежду и направился в ванную.

К моменту его возвращения воздух в комнате заметно нагрелся.

На нем были свободные вельветовые брюки и зеленый свитер, белокурые волосы были еще слегка влажными.

Одри принимала душ не спеша, наслаждаясь теплыми струями воды, стекавшей по ее разморенному ласками Дэна телу. Супруг ее тем временем открыл коробку апельсинового сока и приготовил завтрак. Сидя перед камином, они с усердием поглощали консервированные сосиски, фасоль, заедая все это вкуснейшим черным хлебом, который в первый раз не понравился Одри, но потом она его полюбила. Завтрак завершился ароматным кофе с огромными кусками холодного яблочного пирога.

– Ну как, готова к разминке? – поинтересовался Дэн, когда Одри, тяжело вздохнув, откинулась от стола.

– По-моему, я вообще не в состоянии двигаться.

– Поднимайся, лентяйка! – Потянув за руку, Дэн помог ей подняться. – Я постараюсь выбрать не самую грязную тропинку, хотя, впрочем, на веранде есть резиновые сапоги. И еще надо одеться поярче: начинается охотничий сезон.

Когда Одри, по примеру Дэна, натянула резиновые сапоги и надела яркую оранжевую куртку с капюшоном, Дэн набросил ей на голову такую же оранжевую кепку и сказал:

– Ну вот, теперь порядок.

Несмотря на вчерашний дождь, на улице оказалось не так уж и грязно; под ногами приятно пружинил толстый ковер сосновых иголок.

День был холодным, но очень ясным, а воздух после дождя чистым и прозрачным; прогулка обещала быть необычайно приятной.

Остановившись на берегу озера, Дэн притянул к себе Одри и кивнул на противоположный берег:

– Вон там, видишь? – Низенький домик гнездился среди высоких елей, голубой дымок поднимался над крышей. Одри молча кивнула. – Это дом супругов Моуди.

– А они живут здесь постоянно? – спросила она, чтобы заполнить паузу, и тут же подумала про себя: как же они здесь живут совсем одни?

– Да. Уже много лет. Фрэнк – писатель, а Инга держит лошадей. Иногда они приглашают меня покататься. Ты умеешь ездить верхом?

– Я, конечно, не профессиональная наездница, но время от времени с удовольствием каталась на лошади вместе с Лесли Беккет.

– Если завтра будет хорошая погода, можем отправиться на Круглое озеро, там большая бобровая запруда. Возможно, нам посчастливится увидеть этих забавных животных.

– Ой, это было бы здорово, – с радостью согласилась Одри.

– Тогда после завтрака я отправлюсь к Моуди и возьму у них пару лошадей. – Дэн приник теплыми губами к ее холодной щеке. – Если захочешь, можем организовать пикник.

– Неплохая идея. – Она старалась, чтобы голос ее звучал спокойно. Однако сердце билось сильнее обычного, и от этого дыхание перехватывало и голос прерывался.

Она думала, что сейчас последует долгий поцелуй, но Дэн выпрямился, отстранившись от нее. Почувствовав одновременно и сожаление и облегчение, Одри в который раз удивленно спросила себя: почему, собственно, этот человек имеет над ней такую власть?

Мокрые после дождя деревья отливали золотом и пурпуром осени, вода в озере была необыкновенно прозрачной.

– Озеро выглядит таким манящим, – задумчиво сказала Одри.

– Скорее бодрящим, – поправил ее Дэн. – Мальчишками мы с Шоном Филдингом частенько здесь купались, вода в озере холодная даже летом.

– Так вы с ним выросли вместе?

– Да, я считаю его своим братом. Его семья из здешних мест, лишь пять лет назад они перебрались в Филадельфию. Так что мы с Шоном часто проводили здесь вместе каникулы. В то время их семья жила в полуразвалившейся хижине, и Шон проводил у нас много времени. – Он улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям. – Тогда моя мать была еще жива… Она очень боялась медведей, но все же разрешала нам иногда спать на открытой веранде. – По лицу Дэна пробежало облачко грусти. – Родители Шона погибли в автокатастрофе два года назад. Чудесные были люди…

Было очевидно, что Дэниел до сих пор переживает эту утрату. Прежде чем Одри успела произнести слова сожаления, он продолжил:

– Шон пережил большое горе, но он…

Конец фразы утонул в звуке мотора, и над верхушками сосен показался самолет. Они задрали вверх головы. Небольшой белый самолет пролетал над озером. Дэн помахал рукой, в ответ последовал взмах широкого крыла.

– Ответил, дьявол! – сказал Дэн с добродушной усмешкой.

– Это Шон?

– Да, это Шон.

– А откуда он знает, что мы здесь?

– Я оставил ему записку в офисе, написал, что собираюсь приехать сюда с тобой. Он везет двух инженеров к Черному озеру. – Самолет превратился в маленькую точку и вскоре исчез в голубой дали. – Думаю, он там переночует, а утром полетит обратно. Возможно, заскочит и к нам. – Одри закусила губу. Ей сейчас было не до компаний. – Похоже, ты этому не очень-то рада, – заметил Дэн. – Я надеюсь, Шон тебе симпатичен?

– Вполне. – Это была правда. Ей действительно понравился этот спокойный вежливый мо-лодой человек. – И Лесли он тоже понравился, – с улыбкой добавила она.

– Хочется верить, что их симпатия взаимна. Когда вернемся в Англию, постараемся почаще приглашать его к себе.

– Боюсь только, что твой друг не совсем тот человек, который нужен Лесли.

– А кто же нужен мисс Беккет?

– Ей нужен сильный мужчина, человек, которого она могла бы уважать, которому стала бы повиноваться. А ее как раз влечет к таким тихим чувствительным натурам, как Шон Филдинг. – Дэниел удивленно приподнял брови, но ничего не сказал. – У нее очень открытая, светлая душа: но она своим натиском порой ошеломляет мужчин, которые ей обычно нравятся, они отступают, а Лесли приходит в отчаяние. Ты думаешь, я неправильно ее оцениваю? – заметив удивленное выражение на лице Дэна, поинтересовалась Одри.

– Я думаю, что ты неправильно оцениваешь Шона. Возможно, он чувствительный, как ты говоришь, но отнюдь не мягкотелый. В его характере гораздо больше твердости, чем это может показаться на первый взгляд. Если мне надо было бы опереться на кого-то в прямом и переносном смысле, я бы предпочел, чтобы рядом оказался именно он…

– И какие же женщины нравятся Шону? – заинтересованно спросила она.

– Лесли может вполне оказаться в его вкусе. Я знаю: у него нет времени на общение с легкомысленными пустышками. Шон – очень надежный человек и может любить сильно и преданно… – Счастливая Лесли, если это действительно так, с горечью подумала Одри. – А еще у него прекрасное чувство юмора. Помню, как-то был случай…

Весь остаток пути Дэн взахлеб рассказывал Одри о своем друге, заставляя ее от души хохотать, несмотря на душевную боль, которую она постоянно испытывала в его присутствии.

Когда они вернулись домой, Дэн сам приготовил к ленчу вкуснейшие оладьи и пропитал их кленовым сиропом. Несмотря на то, что завтрак был очень сытным, Одри с удовольствием поела, размышляя при этом о природе своего зверского аппетита: что это – результат прогулки на свежем воздухе или стремление организма компенсировать тяжелые душевные переживания.

Допив кофе, Дэн предложил покататься на лодке.

– Впрочем, может, ты уже достаточно нагулялась сегодня? Тогда можем посидеть дома и поиграть в какие-нибудь игры.

На полках лежала шахматная доска, колода карт, но взгляд, посланный Дэном в сторону кровати, красноречиво сообщил ей, какие игры он имеет в виду, и она поспешно сказала:

– Я согласна покататься на лодке.

– Что ж, скорое, но не лучшее решение, – ухмыльнулся Дэн.

– Следует воспользоваться такой солнечной погодой. – Она старалась, чтобы голос не выдал ее волнения. – А вдруг завтра опять зарядит дождь.

– Возможно, ты и права, – согласился Дэн и, посмотрев на нее долгим взглядом, добавил: – К тому же ночи в это время года длинные…

В прошлый раз Дэн научил Одри управлять каноэ: держать равновесие и грести коротким широким веслом. Так что сейчас, немного потренировавшись возле берега, она быстро восстановила полученные навыки.

На ней была зеленая вязаная шапочка, Дэн же остался с непокрытой головой. Он сел впереди, и она вдруг почувствовала непреодолимое желание зарыться лицом в его густые светлые волосы.

– Ну как, готова? – поинтересовался Дэн, резко обернувшись.

– Да-да, готова, – быстро ответила Одри, чувствуя, как предательская краска заливает ее щеки; на ее счастье, Дэн тут же отвернулся.

Стараясь обойти опасное место, где ручей впадал в Медвежье озеро, он, улыбаясь, вспомнил:

– По этому бурному ручью мы с Шоном по очереди стоя катались на самодельном плоту.

– Стоя? – ужаснулась Одри.

– Да, по-другому не засчитывалось. Особое мастерство заключалось в том, чтобы не потерять равновесия и не свалиться в воду. Сейчас я бы не стал так рисковать. Даже когда воды немного, с порогами лучше не шутить. А уж после таких дождей…

Зеркальная гладь озера была спокойной. Мерные взмахи весел, плеск воды, блики заходящего солнца – все это действовало на Одри успокаивающе, и она вполне могла бы наслаждаться этой дивной прогулкой, если бы не мысли о предстоящей ночи.

Она хотела его… О, как она его хотела! Но в то время как тело ее с нетерпением ждало его прикосновений, сама мысль о возможной близости была невыносимой; конфликт заключался в ней самой и раздирал ее на части.

С каждым разом будет становиться все хуже и хуже. Ее желание будет разгораться, она будет все сильнее привязываться к Дэну и в конце концов не сможет обходиться без него ни минуты. А он удовлетворит свою страсть, она ему надоест, и тогда…

Дэн снова взглянул на нее через плечо.

Одри прикусила губу, испугавшись, что он поймет ее состояние, как бывало уже не раз. Она попыталась взять себя в руки, успокоиться, но паника охватывала ее все сильнее. Что же делать – бежать? Уйти отсюда пешком невозможно. Это равносильно самоубийству. Она, конечно, в отчаянии, но жить ей пока не надоело. Итак, остается только раздобыть ключи от машины…

Глядя вперед уже невидящим взором, полностью погруженная в свои мысли, она очнулась только тогда, когда дно лодки прошуршало по каменистой отмели.

– Тебя что-то беспокоит? – глядя на нее своими небесно-голубыми глазами, участливо спросил Дэн.

– Нет, нет…

– Я же вижу, что ты о чем-то непрестанно думаешь.

Да, от него трудно было что-то скрыть: он слишком проницателен.

– Я… я представляла себе, как вы с Шоном плыли по плоту вниз по ручью. Это, наверное, было очень опасно?

Похоже, он принял это объяснение, но ответил как-то небрежно:

– Да нет. В те времена нам море казалось по колено.

Поднявшись на ноги, он с легкостью и грациозностью пантеры выскочил из лодки и, повернувшись, подал ей руку. Она неохотно подала ему свою и через секунду оказалась на суше, примерно на расстоянии дюйма от плескавшихся волн.

Оглянувшись на озеро, она увидела, как туман заволакивает его поверхность; солнце село, и небо, полыхая оранжевыми и золотистыми отсветами, затягивалось багряными облаками. Низко над водой с громким криком пролетела стая гусей. Начинало темнеть.

Одри слегка вздрогнула и молча помогла Дэну оттащить лодку к дому.

Вдоль веранды лежало огромное бревно, которое служило топчаном для колки дров. И пока Одри, зайдя в дом, стягивала с себя верхнюю одежду, Дэн кинул свою куртку на перила и, притащив охапку сухих поленьев, принялся их колоть.

Услышав удары топора, звонко раздававшиеся в тишине, Одри начала действовать. Ей необходимо было использовать этот шанс: пока он занят, надо попытаться побыстрее найти ключи от машины.

Сердце бешено колотилось, она чувствовала себя как вор; тщательно обыскала карманы его брюк и куртки, но обнаружила в них только бумажник, запечатанный конверт, аккуратно сложенный носовой платок, перочинный нож, расческу и ключи от дома. Вероятно, ключи от машины были при нем.

Одри постаралась скрыть свое разочарование: нельзя, чтобы Дэн заметил, когда вернется, что она чем-то огорчена. Наливая воду в кофейник, она мысленно себя успокаивала.

Скоро он внес в дом охапку поленьев; небо заволокло тучами, капли начинавшегося дождя постукивали в окна. Одри стояла у плиты, когда он вошел. Она подняла голову: в его густых волосах запутались щепки, лицо блестело от пота.

– Кофе готов, – сообщила она.

– Не снимай его с плиты, я сначала приму душ. – Повесив на крюк свою кожаную куртку, он направился в ванную.

С внезапно вспыхнувшей надеждой Одри взглянула на куртку: накануне вечером он тоже был в ней. С трудом сдерживая волнение, она бросилась проверять карманы. Скоро пальцы нащупали ключи. Итак, удача наконец улыбнулась ей. Ее еще ждал сюрприз: кроме ключей, она обнаружила в кармане свой бумажник с правами и кредитной карточкой. С отчаянной поспешностью сунув свои трофеи в карман брюк, Одри надела туфли без каблуков, куртку и, прихватив еще не очищенную от грязи сумочку, бросилась к двери. Она постаралась закрыть ее как можно тише, но замок щелкнул в тишине довольно громко.

С бешено колотящимся сердцем она сбежала по ступенькам и направилась к машине. На улице поднялся ветер, накрапывал дождь. В темноте Одри вдруг стало страшно, захотелось вернуться в теплый дом. Но другого шанса у нее, возможно, уже не будет.

Фары у машины мощные, так что, когда она пересечет ручей и выберется на лесную дорогу, самое страшное будет позади, успокаивала себя Одри.

Волнение мешало ей – она уронила ключи в грязь и, теряя драгоценные секунды, принялась искать их. Наконец ключи снова были у нее в руках, она осторожно открыла дверь машины и, забравшись внутрь, включила зажигание.

Мотор завелся тут же. Одри уже собиралась было вздохнуть с облегчением, но тут дверь дома отворилась и на пороге появился Дэн, по пояс голый, на шее болталось полотенце.

– Ты куда-то собралась? – закричал он.

Этот неожиданный удар превратил следующую секунду в вечность. Как раз когда она уже собиралась выжать сцепление, Дэн подскочил к машине, выключил двигатель и ловким движением вынул ключи из зажигания. В следующую секунду он, без особых церемоний, вытянул из машины и саму Одри и, больно ухватив ее за предплечье, повел к дому.

Заморгав от яркого света, Одри увидела, как он закрывает за собой тяжелую входную дверь и запирает ее на засов.

– Интересно, как ты собиралась найти дорогу в этой кромешной тьме? – с трудом сдерживая ярость, спросил он.

– Ты бы нашел, – хмуро ответила Одри.

– Я знаком с окрестностями, а ты – нет!

Он двинулся навстречу, и ей понадобилось собрать в кулак все свое мужество, чтобы не отступить даже тогда, когда он угрожающе навис над ней. Стянув с ее плеча сумочку, а затем и куртку, он потребовал ответа:

– Ты хоть понимаешь, какому риску хотела себя подвергнуть?

– Для меня лучше заблудиться в лесу, чем оставаться здесь.

– Маленькая упрямая дурочка! – рыкнул на нее Дэн. – Погода портится; ты могла застрять где-нибудь, потерять дорогу, и единственные люди, которых ты могла бы встретить, – это охотники или заготовители. В большинстве своем это, безусловно, порядочные люди, но тебе могли попасться и такие, которые посчитали бы одинокую молодую женщину забавной игрушкой… – Его ярость достигла наивысшей точки. – Мне бы следовало хорошенько отлупить тебя, может, такой урок пошел бы тебе на пользу.

Напуганной Одри ничего не оставалось, как пойти ва-банк:

– Почему бы тебе действительно этого не сделать? Ты большой сильный мужчина. Я не смогу справиться с тобой.

– Совершенно точно! – Его глаза гневно сверкнули. – А еще меньше шансов у тебя справиться с группой подвыпивших охотников.

Одри презрительно скривила губы.

– Ну что ж, мне, должно быть, очень повезло, что рядом со мной мужчина, который собирается с помощью кулаков объяснить мне, что со мной могло бы приключиться!

– Если уж речь зашла о кулаках, возможно, мне действительно следует показать тебе, что могло случиться.

И, ухватив Одри за отвороты клетчатой шерстяной рубашки, он рванул ее с такой силой, что на пол посыпались пуговицы, а полы мгновенно распахнулись. Она в ужасе закричала, но ответ был холодным и решительным:

– Если ты не хочешь, чтобы я порвал все остальное, что на тебе надето, раздевайся сама, и побыстрее.

– Я тебя ненавижу! – бросила Одри, тем не менее не осмеливаясь нарушить его приказ.

Когда она разделась догола, Дэн заставил ее растянуться на ковре и последовал за ней, не оставляя ни тени сомнения в том, что он действительно вознамерился грубо и скоро овладеть ею, преподнеся ей наглядный урок того, что могло бы случиться с ней на пустынной лесной дороге.

Дышать было невыразимо тяжело, казалось, что пульс вот-вот прорвет вены. Но она не пыталась бороться. Она не станет сопротивляться ему, не подарит ему радости победы над собой!

Глядя в ее обреченно-покорное лицо, он произнес с неожиданной нежностью:

– Пожалуй, нет, я передумал. Думаю, что получу больше удовольствия, если заставлю тебя ответить на мои ласки, когда будет совершенно очевидно, что ты не ждешь их от меня. – Взяв Одри за подбородок, он заглянул ей в глаза и, прочитав в них вызов, с грустью улыбнулся: – Ну что, дорогая моя женушка, проверим, сколько понадобится времени, чтобы тебя распалить?

Сжав губы, Одри молчала. Дэн кончиком языка очертил контур ее упрямо сомкнутых губ, потом попытался проникнуть внутрь. Она судорожно глотнула, и он принялся целовать ее, легко и страстно. Обняв Одри за спину, привлек ее к себе, продолжая ласкать руками, губами, голосом, пока она, сдавшись, не уткнулась лицом в его загорелую шею.

Он брал ее намеренно неторопливо, изощряясь в чувственном наслаждении. Одри попыталась было воспротивиться, но он не позволил, обхватив ее бедра своими сильными руками и заставляя ее тело двигаться так, как ему было угодно, со знанием дела усиливая ее растущее напряжение, ее желание. Дэн был, несомненно, изобретательным и чувственным любовником; через некоторое время, несмотря на все попытки устоять против его обольщения, Одри уже дрожала и извивалась под ним, испытывая острое наслаждение. И словно для того, чтобы окончательно закрепить свое превосходство, Дэн несколькими мощными ритмичными движениями довел ее до вершины блаженства и оставил на полу изнемогающую, ослабевшую и теперь уже совершенно безвольную. Она лежала, ничего не чувствуя, кроме сладкой истомы, с закрытыми глазами, не слыша, как он тихо поднялся, оделся и ушел.