Текст книги "Маленькая метла"

Автор книги: Мэри Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Ну, не совсем,– сказала Мери.– Конечно, он учил меня читать перед школой. Конечно, я знаю эти стихи с самого детства – только они были не совсем такие.

– Другая версия? Как интересно! Региональные различия могут быть очень полезны. Мы должны действовать сообща, мисс Смит, да-да, сообща. А твоя мать? Она, без сомнения, тоже имеет к этому отношение?

– О да! Она тоже в Кембридже. Она была папиной студенткой.

– Неужели? Так тут талант с обеих сторон! Мы еще более счастливы приветствовать тебя в Эндоре. Многообещающее начало. А где твои родители сейчас?

– Они за границей, поэтому они на время послали меня в деревню.

– И они послали тебя ко мне. Я очень польщена, в самом деле, очень польщена. Конечно, мы оформим тебя немедленно. Ты должна начать учебу прямо сегодня. В каком классе ты была в Гомбридже?

– В третьем.

– В третьем? Тогда ты без сомнения знаешь уже более сложные заклинания. Тебе нет нужды оставаться у нас на первой ступени.

– Насекомые-паразиты на репе и тому подобное? Мы теперь не пользуемся для этого заклинаниями,– заметила Мери, начиная получать от этого разговора удовольствие.– Мы пользуемся ядохимикатами.

– Методы меняются, методы меняются,– произнесла Мадам,– но основы магии остаются теми же самыми. Можно нанести огромный вред в очень короткое время, если правильно подобрать ингридиенты. Ты уже изучала, как становиться невидимой?

– Нет,– ответила Мери,– но наверно мне это очень понравится.

Это было правдой. Похоже, она нашла верный тон с директрисой и могла наслаждаться своим приключением, притворяться весь день, а маленькая метла, без сомнения, в конце концов отнесет ее домой.

Но тут она вспомнила таинственную зеленую свечу, влажные глаза поющих учеников, противные песенки, которые они пели, и решила, что никогда не вернется сюда. Никогда. Может, это интересно, захватывающе и совершенно безопасно, но – внезапно поняла она – лучше уж вернуться назад в Красную Усадьбу и в полном одиночестве подметать листья на лужайке.

Мадам Мамблхук открыла следующую дверь.

– Вторая ступень. Класс невидимок,– объявила она.

Эта комната была совсем другой, куда более нормальной. Она была большая, с огромными окнами, через которые лился свет. В ней была кафедра и длинный учительский стол, а за ним доска, красная доска, на которой что-то было написано желтым мелом. Там стояли ряды парт, рассчитанные человек на тридцать. Комната была пуста.

Мери только хотела спросить, где ученики, как мадам Мамблхук с видимым удовлетворением заметила:

– Я вижу, работа тут идет хорошо. Стопроцентная, успеваемость. Крайне удовлетворительно. Кроме того, отличное заклинание. Хочешь попробовать, мисс Смит?

Она показала на надпись на доске. Написанная _из угла в угол, а не прямо, она была такой запутанной, что ее нелегко было прочесть. Да к тому же иностранный язык.

Только что обретенная Мери уверенность в себе куда-то испарилась.

– Я... я не думаю, что мне бы хотелось... прямо сейчас... э... благодарю вас,– пробормотала она. Ей снова захотелось спросить, где же все ученики, но тут случилось нечто еще более странное, чем все, что было до того.

Прямо перед ней, там где не было ничего, кроме кафедры и красной доски с желтым мелом – «не мелок-белок, а мелок-желток»,– подумала Мери – появился некто. Сначала это была только тень, что-то вроде очертаний человека, некоего мерцания, которое постепенно собиралось в более плотную субстанцию, пока, наконец, не стало улыбкой на лице человека приятной наружности. Затем он показался полностью, стоя на кафедре, с одной рукой, покоящейся на открытой книге, лежащей на столе. В другой руке у него был тоненькая белая палочка – «волшебная»,– подумала Мери. Время от времени он легко ею помахивал, и с ее конца, как капельки с подтекающего крана, срывались или слетали вспышки зеленого огня.

– Доктор Ди,– представила директриса,– это мисс Мери Смит. Она зачислена к нам, и я уверена, она станет одной из наших самых способных учениц. Она уже усвоила многие простейшие приемы магии. Ее родители оба преподают – оба, Доктор Ди – в Гомбридже.

– Многообещающее начало! – воскликнул Доктор Ди, вглядываясь в Мери.– И что за великолепное имя. Как поживаете, мисс Мери Смит?

– Спасибо, хорошо. А вы? – ответила Мери.– Но вы знаете,– добавила она,– это не Гом-бридж, а Кембридж.

– Местные различия в произношении...– Мадам оглядела пустой класс с величайшим вниманием.– Как интересно. Ага! Доктор Ди!

Доктор последовал за ее взглядом, всмотрелся и вдруг закричал:

– Ты и ты... и ты тоже, Гризель – не отвлекайтесь от дела! Сосредоточенность! Я вас вижу, всех трех!

Классная комната была ярко освещена, хорошо выметена и совершенно пуста, но пока он говорил, Мери казалось, что она видит легкое мерцание за тремя партами в заднем ряду, контуры фигур девочек – или женщин – одетых в длинные, просторные, похожие на ночные рубашки, балахоны. У каждой в руках, сложенных лодочкой, было нечто вроде стеклянного шара. Затем все они исчезли в солнечном свете.

– Можешь прочесть? – спросил Доктор Ди. Он указал палочкой на формулу на доске. Зеленый огонь вспыхнул, и желтые слова заплясали как мошки в солнечном свете.– Ай-яй-яй, я забыл убрать силу. Ну что же, так лучше, они теперь крепче. Я знаю, у меня плохой почерк, но я надеюсь, ты сможешь разобрать. Это одно из моих собственных заклинаний,– добавил он задумчиво,– и некоторые ученики считают, что оно легче классического.

__ Все совершенно понятно,– кивнула Мери. Это была не совсем правда, но ей хотелось быть вежливой.

__ В самом деле? – он казался довольным.– Я знаю, что оно не так надежно, как формулы старого Мерлина или доктора Фауста, но все должно меняться со временем, и на некоторые новые материалы старые формулы не действуют. Бархат они берут, но такая синтетика, как нейлон и капрон, и всякий там ацетатный шелк и так слишком бесплотны, чтобы исчезать.

– На мне самой сейчас много чего из нейлона,– сказала Мери.

Как же это у нее вырвалось! Доктор Ди встрепенулся:

– В самом деле? Тогда давай попробуем немедленно! Прямо сейчас. У меня нет лишнего шара, но получится и с этим.– Он сунул ей в руки большую стеклянную чернильницу, которая стояла на столе. Она была на три четверти полна чернил. Мери еще колебалась, но Мадам кивала и улыбалась, а глаза Доктора Ди сверкали энтузиазмом.

«Ну ладно,– подумала Мери,– почему бы и нет?»

Она покорно взяла чернильницу в руки и почувствовала, что на ее ладонях еще есть немного пыльцы летящего-в-ночи.

– Теперь,– начал Доктор Ди,– ты знаешь, что делать. Прочти это заклинание медленно и ясно, потом погляди на чернильницу и сосредоточься. Ты сама поймешь, что дальше. Нейлон или не нейлон, я уверен, что у такого юного знатока, как ты, трудностей не будет.

Мери подняла чернильницу, и тут она почувствовала на запястье веревку старого Зеведея, которая тянулась к шее Тиба. Она увидела, что Тиб сидит у самой кафедры, уставившись в пустое пространство, где были парты, а шерсть его стоит дыбом. На Мери он внимания не обращал.

– А он их может видеть? – спросила она.

– Кошки могут видеть все. Именно поэтому они так важны для нас,– заметил Доктор Ди.– Из всех помощников – жаб, сов, летучих мышей – черные коты с зелеными глазами всегда на первом месте. А этот, без сомнения, феномен – верх совершенства, идеал кошки.

– О да,– сказала Мери. Она подумала, что неплохо, вернувшись домой, посмотреть все эти сложные слова в словаре, чтобы так же легко, как Доктор Ди употреблять их.

Он взглянул на Тиба с явной симпатией.

– Не часто встречаются такие совершенно черные коты. Великолепно, великолепно. Теперь лучше дай мне поводок, мисс Смит. Если он дернет тебя за руку и нарушит твою сосредоточенность, ты ничего не увидишь. Вернее, увидишь что-нибудь лишнее, и тогда ничего не получится.– Слегка усмехнувшись собственной шутке, он взял веревку из рук Мери, и потом указал волшебной палочкой на доску.

– Ну, мисс Смит из Гомбриджа, видимо – невидимо!

Глава VII СКАЧЕТ ВЕДЬМА НА МЕТЛЕ, МАСЛО БУЛЬКАЕТ В КОТЛЕ...

В конце концов все устроилось. Доктор Ди прочел заклинание вместе с ней. Сколько она потом ни пыталась его вспомнить, у нее ничего не получалось. Как только прозвучало последнее слово, она наклонила голову и уставилась на чернильницу.

Сначала это была просто чернильница – блестящая, темно-синяя поверхность чернил, приподнимающаяся по краям и как будто стремящаяся перелиться через край. Сверху плавала пленочка, на которой осела пыль, будто чернила были не жидкими, а твердыми, как зеркало. И как в зеркале, в них отражалась вся комната, но только она казалась очень маленькой, как картинка-миниатюра. Мери видела яркие окна, похожие на крошечные загнутые полоски света, крашеные стены, красную доску и свое собственное отражение, такое же маленькое, как все остальное, на искривленной поверхности чернил. Она вглядывалась, замечая деталь за деталью, в свое лицо, которое она так пристально разглядывала в зеркале Красной Усадьбы, желая, чтобы хоть что-то произошло...

И вот оно произошло... Маленькая фигурка на поверхности чернил стала ярче, но отражение комнаты позади нее затуманилось, краски расплылись и стали исчезать, как на фотографии не в фокусе. Картинка качнулась, смазалась и стала все уменьшаться и уменьшаться, пока не потерялась во тьме в глубине чернильницы. Казалось, сама чернильница превратилась в глубокий колодец. Мери почудилось, что она стоит над ним, опираясь руками о парапет, вглядываясь в черную глубину, туда, где еще мерцало ее собственное отражение в подернутой дымкой тьме.

Затем, плавно, как потухает свеча, только куда быстрее, крошечное изображение потеряло свои очертания, закурилось на мгновенье дымком и исчезло...

Что-то кольнуло ее в ногу, острая, жалящая боль, которая заставила ее подпрыгнуть. Это, должно было, вывело ее из-под власти заклинания, потому что теперь, тускло, как через легкий дымок, она могла видеть окна в комнате, и неясно, но слышать, словно эхо в колодце, вкрадчивый голос волшебника:

– Великолепно! Великолепно! Теперь назад, не так ли?

Он начал повторять формулу заклинания – не такую же, но слова ее казались знакомыми – и скоро Мери поняла, что это те же самые слова, но произнесенные задом наперед. В чернильнице все тоже пошло обратным ходом. Ее лицо снова показалось из темноты, стало отчетливым, приобрело цвет и как будто подплыло ближе на фоне залитой солнцем комнаты, затем оно стало просто отражением, маленьким отражением на поверхности чернил.

Она глядела на него, моргая от яркого света. Директриса выглядела довольной, и здесь, и там в классе ниоткуда стали появляться ученики, с интересом наблюдавшие за Мери.

Доктор Ди улыбнулся:

– Просто отлично. Замечательно для первого раза, замечательно. Конечно, гомбриджское происхождение сказывается. Следующий раз ты сможешь сделать это сама, но мне думается, на сегодня хватит. Я уверен, мадам Мамблхук хочет показать тебе другие классы.

Он сунул поводок Тиба в руку Мери. Выходя вслед за директрисой в тускло освещенный коридор, Мери слышала бормотание учеников, повторяющих заклинание.

– Сюда,– сказала мадам Мамблхук.– Я думаю, тебе это будет интересно. Это Научный Практикум, который я веду сама. Учительница полностью отсутствует.

– Она больна?

– Можно сказать так. Она сделала небольшую ошибочку в заклинании. В старших классах учат мудреным штукам. Главное – полная аккуратность. Вот мы и на месте,– она открыла дверь.– Ну как, мисс Смит?

Стоя в свете, льющемся через открытую дверь в коридор, Мери посмотрела на Тиба. Или вернее, на то место, где, как она предполагала, он был. Конец веревки был у нее в руке, после того как Доктор Ди его вернул, и она думала, что Тиб неслышно идет в своем ошейнике, но его там не было. Только ошейник волочился по полу... Нет не волочился, но плыл рядом с ней, как будто маленький кот все еще был рядом, но его нельзя было увидеть.

– Тиб! – закричала Мери. – Мой кот! Я знаю, что он был со мной рядом все время, потому что он оцарапал мне ногу, чтобы вывести меня из этого заклинания. Я, должно быть, забыла его...

– Ты его не забыла,– голос мадам Мамблхук звучал весело и невозмутимо.– Он тут. Погладь его и сама поймешь.

Мери остановилась и сделала то, что ей было велено, и вот она почувствовала теплую шерстку сильное, мягкое тельце кота. Она коснулась ₀ гладкой головы, прижатых ушей, ощутила пушистость взъерошенной спинки. Он весь вибри-оовал, как будто от слабого электрического тока, но не урчал.

Когда она схватила его, он зашипел.

__ Куда это ты? – спросила Мадам резко.

__ Назад к Доктору Ди. Заклинание прекрасно сработало на Тибе, но что-то, наверно, неправильно с противоядием, во всяком случае для котов. Пусть он вернет его назад.

Мадам Мамблхук рассмеялась:

– Разве ты не поняла, дитя мое, что всякий может вернуться назад по своему желанию? Ты же смогла, не так ли? Ты же видела, что было с теми в классе, кто переставал сосредотачиваться. Кошки сами по себе достаточно хорошо знакомы с магией. Твой Тиб вернется назад, когда захочет, но не раньше, чем захочет. Разве ты не чувствуешь, как он возбужден? Отпусти его, так ему тяжелее. Ты же слышала, что он зашипел, когда ты его подняла... Все в порядке. А теперь входи, я покажу тебе кое-что поинтересней. Я думаю, что завтра ты начнешь заниматься именно в этом классе.

Третья классная комната сильно отличалась от других, но для Мери в ней не было ничего нового. Это была лаборатория. В ней стояли длинные столы с кранами и раковинами, множество колб и пробирок, горелки, полыхавшие знакомым зеленым пламенем. Около дюжины учеников в черных одеждах были заняты делом. На ближайшем к двери столе стоял сложнейший аппарат, за которым девочка немногим старше Мери кипятила различные корешки в голубой жидкости, издававшей тяжелый, сладковатый запах. Она помешивала микстуру длинной беловатой палкой, очертаниями напоминающей кость.

За соседним столом молодой человек, одним глазом глядящий в микроскоп, царапал свои записи в толстой желтой книге. Рядом с ним на столе стояла клетка с мышами. Кто-то еще поливал густой зеленой жидкостью очень красивые кристаллы, лежащие в миске. От шипящей струйки фиолетового дымка исходил запах жженых волос. В дальнем конце комнаты за прозрачной дверцей печи виднелось зеленое пламя. Окна в лаборатории были маленькими и зарешеченными, почти под потолком. Мери заметила, что свет снаружи изменился; должно быть она дольше, чем ей казалось, была под властью заклинания, сделавшего ее невидимой.

– Я должна посмотреть, как справляются с делом мои ученики,– сказала директриса.– Посиди здесь и подожди. Я ненадолго. Занятия на сегодня уже скоро закончатся.

Мери повиновалась и уселась в кресло за учительским столом. Она чувствовала, что Тиб рядом, у ее ног, но когда она наклонилась, чтобы погладить его, он снова зашипел. Мери опять выпрямилась и сидела тихо, оглядывала лабораторию, которая казалась такой знакомой и в то же время такой странной – даже сверхъестественной – и поняла, что больше всего ей хочется, чтобы мадам Мамблхук поторопилась и разобралась со своим классом, потом зачислила ее на завтра и отпустила.

Мадам Мамблхук медленно шла от стола к столу, разговаривала с учениками, склонялась над их работой, иногда присаживалась рядом, чтобы что-то обсудить. Мери пару раз была в папиной лаборатории, и видела, что он делал то мое. Но та комната была солнечная и уб-оанная, пахла полировкой и чистыми химикатами. Здесь запах был странный, затхлый и неприятный, как в комнате, которая слишком долго стояла с запертыми дверями и ставнями.

Голос Мадам тихо доносился из противоположного конца комнаты. Жидкости кипели _и булькали, мыши скреблись и пищали в клетке. Печь ревела. Большие часы тикали слегка неравномерно. Большая гиря была выполнена в форме мыши. Маятник качался туда-сюда, туда-сюда, тик-так, тик-так...

Раз, два, три, четыре, Мыши прыгнули на гири. Одна мышка умерла, А другая ожила.

Мери потрясла головой, чтобы проснуться. Она видела через высоко расположенные окна, что дневной свет быстро исчезает. На часах было без десяти шесть. Скоро ли кончатся занятия? Бабушка Шарлотта и мисс Марджибенкс вернутся домой через полчаса, и Мери должна успеть раньше них, иначе ей начнут задавать вопросы, на которые ей трудновато будет найти ответ. Мери решила подождать Мадам до шести часов, а затем твердо сказать, что ей пора идти.

На учительском столе лежала стопка бумаг, прижатая стеклянным пресс-папье в форме лягушки. Свет горелок отражался в ней, так что Мери казалось, что та глядит на нее зелеными, сделанными из драгоценных камней глазами. Рядом было перо – старомодное перо для письма, серое гусиное перо, воткнутое в оловянную чернильницу. Там же лежала линейка, на которой были нанесены похожие на паутину буквы, которые могли быть греческими, арабскими или просто паучьей вязью. Еще там был кубик со странными значками на гранях. И треугольник, сделанный из блестящей меди, с выгравированной на нем русалкой.

Сначала она глядела на бумаги равнодушно, потом заинтересовалась, увидев, что на них нарисованы разные животные. Она сняла стеклянную лягушку со стопки бумаг и стала их разглядывать.

Это точно были животные, но она никогда не видала таких. Про одно ей показалось сначала, что это белка, но у нее были только две лапы и тонкий крысиный хвост. Рядом была птичка без перьев, даже на крыльях. Еще один был как ежик, только без глаз и носа, вроде морского ежа на ножках.

Это было как с детскими стишками. Каждый из них начинался правильно, а затем внезапно делался каким-то не таким. Мери рисунки страшно не понравились. Она засунула их назад под стеклянную лягушку и посмотрела на часы. Пять минут прошло. Мадам Мамблхук все еще разговаривала, но работа уже кончилась. Один из учеников выключил пламя под кипящей колбой, другой отправился к мойке, чтобы помыть какие-то приборы. Молодой человек с микроскопом оставил свою работу, подошел к столу, за которым сидела Мери, и поставил книгу на полку позади нее. Потом он вышел, и другие ученики вслед за ним.

Мери поглядела на книгу. Она называлась просто «ЗАМЕТКИ», что не показалось ей интересным, а толстая коричневая книга рядом называлась «ВИДОИЗМЕНЕНИЕ» и была написана кем-то по имени Дустерзвирел. Мери решила не читать ее. Следующая книга была более многообещающей, в мягкой темно-красной обложке, с красивым котом, который был вытеснен золотом на корешке переплета. Выглядела она очень старой. Мери сняла ее с полки и начала изучать под крышкой стола.

На обложке тоже была кошка, а название книги шло вокруг нее, как надпись на монете. Заголовок был написан странными, не совсем понятными буквами:

ВЕЛИКІЯ ЗАКЛИНАНІЯ

Мери открыла книгу. Страницы внутри были плотные и шершавые, похожие на кожу, с неровно обрезанными краями. На титульном листе было написано крупным, размашистым почерком (Мери была уверена, что это рука мадам Мамблхук): «ТОЛЬКО ДЛЯ СТАРШЕКУРСНИКОВ. БРАТЬ С СОБОЙ НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ».

Однажды Мери уже видела подобные буквы в одной очень старой книге, по которой учился ее папа. Так вот что они значат... Она снова взглянула на обложку. Да, теперь понятно. Книга называется «ВЕЛИКИЕ ЗАКЛИНАНИЯ». Она открыла первую страницу.

Текст был напечатан необычными старинными буквами, такими же, какие она видела в книге У папы. То там, то тут были графики, как в учебнике по геометрии, только не совсем такие, странные узоры из кругов, треугольников и фигур, названий которых она не знала.

Потом ее глаза остановились на одном из заголовков:

Как выбрать объект для превращения

На соседней странице был еще один, попроще: Как отпереть замок

«А вот это,– подумала Мери,– может оказаться полезным, если нам с Тибом понадобится выбираться отсюда».

Даже самой себе она не решалась признаться, что ей теперь было как-то не по себе. Тибу тоже было не по себе: если он, так сказать, притащил ее сюда – или подстроил так, чтобы она сюда попала – и так волновался именно из-за этого, почему же он тогда оставался невидимым?

Последний ученик собрал свои вещи. Мери на мгновенье задумалась, а потом потихоньку сунула красную книжку в карман.

Часы заскрипели, зашипели и пробили шесть.

Глава VIII ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ, КАК МНЕ БЫТЬ

КАК МНЕ ГОРЮ ПОДСОБИТЬ?

– Ну вот, моя дорогая,– сказала мадам .Мамблхук,– на сегодня уроки закончены. Теперь мы пойдем в мой кабинет и запишем твое имя, а потом я дам тебе расписание уроков, и мы будем ждать тебя завтра утром.

Мери поднялась, успокоенная, но тут же ею снова овладел страх. Книга сильно оттягивала рман. Она сунула туда руку, надеясь незаметным движением поставить ее опять на место, но мадам Мамблхук в этот момент обошла вокруг стола и оказалась прямо перед полкой – теперь было слишком поздно что-либо предпринимать.

– Мои книги,– шурша черными одеждами, директриса указала на полку.– Если ты подождешь еще одну минуту, я их запру. Ночью они все хранятся под замком. Я не оставляю их в этой комнате. Уверена, что ты понимаешь, почему, мисс Смит.– Она взяла десяток книг с полки и направилась к .двери прямо за учительским креслом, которую Мери раньше не замечала.

– Мадам Мамблхук...– виновато начала Мери.

– Минуточку,– прервала ее Мадам,– помолчи, пожалуйста.

Мери замолчала. Придерживая стопку книг подбородком, мадам Мамблхук стояла у двери в кладовую и что-то тихонько напевала себе под нос. Казалось, что в двери нет ни замка, ни ключа, только бронзовая ручка в форме морского конька. Мадам взялась за нее и потянула. Раздались звуки, как будто поворачивались хорошо смазанные петли, и дверь распахнулась. Это была огромная, тяжелая металлическая дверь, по крайней мере девяти дюймов толщиной. К удивлению Мери внутри кладовой было достаточно светло, но свет был на этот раз не зеленый, а обыкновенный, тускло-желтый, как от керосиновой лампы. Мадам Мамблхук широко распахнула дверь и вошла с книгами внутрь.

– Будь так добра, мисс Смит, принеси мне бумаги со стола,– попросила она.– И пресс-папье тоже, разумеется. Я всегда запираю его на ночь вместе со всем остальным. В таком деле никакая осторожность не помешает, не правда ли? – и она довольно засмеялась.

Для Мери это был последний шанс. Она вытащила красную книгу из кармана, схватила всю охапку бумаг, положила книгу сверху и потащила их, вместе со стеклянной лягушкой, в кладовую.

Как ни странно, Тиб бежал перед ней, туго натянув веревку.

Внутри кладовой был большой шкаф, и туда-то мадам Мамблхук стала складывать книги.

– Мне кажется, и эту туда же,– начала Мери.– Я просто посмотрела...– Тут она внезапно остановилась, и у нее перехватило дыхание. Она заметила в комнате кое-что еще.

Начать с того, что комната была куда больше, чем она думала, размером с лабораторию. Слабый свет лампы освещал только пространство у двери, оставляя большую часть в тени.

И хорошо, что в тени. Вся длинная, тускло освещенная комната от пола до потолка была уставлена клетками. Зарешеченные или затянутые сеткой, они были как полки в огромной библиотеке, причем некоторые ряды клеток – поперек. Одни из них – ближайшие к двери – были пусты, но в тех, что стояли дальше в тени, посверкивали глаза маленьких существ, молча уставившихся на свет лампы. То тут, то там сквозь решетку высовывались крошечные лапки, но большинство непонятных созданий молча сидели, съежившись в темных уголках своих темниц.

Мадам Мамблхук обернулась, услышав, как Мери вздохнула:

– Интересно, правда? Я так и думала, что на тебя это произведет впечатление. Некоторые из наших учеников замечательно продвинулись в экспериментах по превращением. Но, конечно есть у нас и неудачи.– Она русело рассмеялась' указав на ближайшую клетку, где лежало, повернувшись спиной и ни на что не обращая внимание жалкое на вид создание, с оранжевой, покрытой пятнами, как от чесотки, шерстью. Двумя скрюченными лапками оно загораживало глаза, чтобы уберечь их от света, и, казалось, спало. Но Мери подозревала, что оно совсем даже не спит. Она узнала один из рисунков, тех, что были на столе у Мадам.

– Великолепно,– пробормотала Мери. Мадам Мамблхук склонилась над клеткой

и раздраженно ткнула неподвижное существо. Не задумавшись ни на секунду над тем, что она делает, Мери сунула книгу «Великие Заклинания» обратно в карман.

– Вот ваши бумаги, Мадам.

– А, благодарю тебя,– мадам Мамблхук оставила в покое существо в клетке, засунула бумаги и стеклянную лягушку в шкаф и заперла дверцу. Она не заметила, что одной книги не хватает.– Я покажу тебе все более подробно завтра, дорогая. Теперь ты, наверно, торопишься домой.

– Да-да, пожалуйста,– Мери никогда не думала, что может так обрадоваться перспективе возвращения в Красную Усадьбу к тетушке Шарлотте.– Я страшно спешу, Мадам. Они скоро начнут беспокоиться обо мне.

– Тогда поторопимся.– Директриса быстро направилась к двери. Ее черные одежды развевались на ходу. Мери следовала по пятам, таща Тиба, который почему-то не хотел идти. Они вышли в лабораторию и дверь кладовой закрылась с мелодичным звяканьем.

Теперь лаборатория была пуста. Все ученики ушли. Горелки погасли. Только в печи ревело зеленое пламя.

Тиб продолжал рваться с поводка. Мери быстро наклонилась, схватила его и крепко прижала к себе. На этот раз он не стал ни шипеть, ни плеваться, но она слышала урчание у него внутри, где-то очень глубоко, и чувствовала, что он дрожит от какого-то непонятного напряжения и волнения. Она вышла вслед за Мадам из лаборатории в коридор.

Кабинет директрисы был приятной, по-деловому обставленной комнатой, совсем обыкновенной с виду; с книжными полками, а на них – совсем обычными книгами типа «КТО ЕСТЬ КТО», «ЧТО ЕСТЬ ЧТО», «САМОУЧИТЕЛЬ МАГИИ»; с пишущей машинкой и большим письменным столом. Мери замерла у двери, прижимая к себе невидимого Тиба, пока мадам Мамблхук вынимала из ящика большую амбарную книгу и открывала ее.

– Имя? Ты хочешь быть записанной под именем Мери Смит?

Мери открыла рот, чтобы снова объяснить, что это ее настоящее имя, но потом передумала. Неважно, поскольку она после всего этого наверняка не вернется сюда:

– Да, пожалуйста.

Директриса вписала имя крупным, уверенным почерком, который Мери узнала.

– Отлично. Мери Смит Шестьдесят четвертая.– Мери заметила, что она написала это римскими буквами – LХIV. Мадам выписала их очень старательно.– Ну вот, так тебя будут называть У нас. Адрес?

– Красная Усадьба, Шропшир.

Мадам взглянула на запись, и глаза ее странно сверкнули.

– В самом деле? – Казалось, она хотела сказать еще что-то, но вместо этого просто подняла брови, кивнула, а затем посмотрела предыдущую страницу книги. Тут Мери, наклонившись вперед, увидела нечто удивительное. Предыдущая запись выглядела точно так же. Она гласила:

МЕРИ СМИТ LХШ, КРАСНАЯ УСАДЬБА, ШРОПШИР.

Мадам резко захлопнула книгу.

– Вот так так. Рада была с тобой познакомиться.– Она сунула книгу назад в ящик и подала Мери конверт.– Здесь наши учебные планы. Плату мы обсудим попозже, но сдается мне, мы будем очень благодарны тебе за твое щедрое пожертвование. Стольким талантливым ученикам даже не приходит в голову, что маленький первый дар не только будет очень хорошо принят, но – как бы сказать? – окажется отличным началом для академической карьеры. Когда ты найдешь время подумать об этом, я уверена, ты все увидишь в новом свете.

– Я не понимаю,– удивилась Мери. Мадам ласково улыбнулась:

– Всему свое время, дорогая, всему свое время. Сейчас все для тебя так ново... Завтра в десять, и мы обсудим, в каких классах ты будешь заниматься. Немножко по существу дела, я думаю, немножко практики с астролябией для управления полетом, но я уверена – совершенно уверена – дочери такого отца можно будет прямо приступить к превращениям.

Благодарю вас,– Мери обрадовалась, что У нее в голосе слышна не нервная дрожь, а только легкое беспокойство.– Сейчас, мне кажется, я должна торопиться, мне пора домой, Мадам. Моя тетушка предпочитает, чтобы к половине седьмого я бы уже умылась, переоделась и...

– Сдается мне,– мягко сказала Мадам, глядя на часы на стене,– что ты наверняка успеешь. Я боюсь, что наша частная посадочная полоса уже недоступна для тех, кто не проживает тут постоянно, но Денни наверняка приготовил твою метлу у двери.

Это оказалось правдой. Он ждал в сгущающихся сумерках у подножия парадной лестницы, сжимая в руках маленькую метелку, которая была совершенно спокойна, словно самая обыкновенная метла. Она была так похожа на нормальную метлу, что Мери, с облегчением сбежав по ступенькам в свежую вечернюю прохладу, на минуту почувствовала ужасные сомнения. А было ли на самом деле ее утреннее путешествие? Действительно– ли она летала? Сможет ли она летать снова?

– А она найдет дорогу? – в страхе спросила Мери, а мистер Фланаган весело усмехнулся.

– Найдет. Они все сами выбирают себе дорожку, и эта домчит тебя, куда надо, прыгает она, что твой паршивый кузнечик. Ты, знай, держись. Забирайся пока сама, дорогуша, я возьму кота, чтобы ты могла усесться. Ну, ты, полегче! – это было сказано уже метелке, которая стала прыгать и шарахаться из стороны в сторону, как только Мери попыталась влезть на нее.

– Дай мне подержать кота,– сказала мадам Мамблхук и вынула Тиба из рук Мери. Тиб фыркал и громко мяукал, голос его почему-то поднялся до визга, когда мадам Мамблхук увлеклась привязыванием обрывка веревки к ручке метлы.

– Стой тихо, ты! – кричал мистер Фланаган.– Держись, дорогуша! – Он дал метелке шлепка и завопил: – А ну, живо домой!

Это сработало. Все было по-прежнему, только теперь метелка уже не выкидывала фокусов, а плавно неслась, как ракета. Березовые прутья свистели в воздухе, наподобие крошечного моторчика. Потом метелка пронеслась над огромным деревом у ограды парка и полетела к разрыву в тяжелых вечерних облаках, где еще был виден угасающий свет. Скорость была такая, что Мери чуть не задохнулась.

Тиб тоже. Когда они одним огромным прыжком оторвались от земли, внезапно раздался такой визг, будто его душили.

Облака сомкнулись вокруг Мери, темно-синие, серые, коричневатые, а потом внезапно золотистые, похожие на дымящееся, курящееся, подымающееся вверх пламя. В тот момент ей было трудно оценить их красоту. Она вжималась в метлу, окликала замолкнувшего Тиба и искала разрыв в море облаков, который бы обозначал начало спуска.

Вот и он. Огромный темный промежуток, напоминающий озеро черной воды. Метла ринулась к его краю сквозь горящие огнем облака, затем круто заскользила вниз к окутанной вечерними сумерками Красной Усадьбе.

Она мазнула по верхушке липы, вызвав целый дождь осенних листьев, которые закружились над головой Мери наподобие стаи летучих мышей. Послышался шорох и свист веток, метелка резко дернулась, будто ударилась обо что-то – или, рещила Мери, это Тиб, до того державшийся, как репей, вдруг прыгнул прямо в липовую крону. И действительно, когда метла приземлилась на лужайку, в большую кучу коричневых листьев, Мери повернулась и обнаружила, что веревка исчезла, а рука ее никак не может нащупать теплой шерстки.