Текст книги "Тайна Скарлетт О’Хара"

Автор книги: Мэри Рэдклифф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 3

Часы на церковной башне пробили пять пополудни. От ударов колокола с растущих вокруг деревьев поднялась целая стая ворон.

Девушки окончили занятия. Они все вприпрыжку спускались по лестнице и весело перебрасывались ничего не значащими фразами.

Скарлетт вдруг увидела мистера Морриса Спеншоу, который делал безуспешную попытку подняться по лестнице навстречу девушкам. У зеленоглазой разбойницы откуда-то появилось желание быть замеченной этим симпатичным молодым человеком. Но быть замеченной как-то по-особенному.

Скарлетт решила подшутить над молодым учителем литературы.

– А вот и наш Вильям Шекспир! – воскликнула она, задевая мистера Спеншоу плечом и чуть не сталкивая его с лестницы.

Учитель перегнулся через низкие перила.

– Осторожнее, девушки, ради Бога, – взмолился учитель. – А что касается Шекспира, – он обратился непосредственно к Скарлетт, – то я просто горжусь таким сравнением, мисс…

– О’Хара! – подсказала Скарлетт. – Мое имя – Скарлетт О’Хара!

О Вильяме Шекспире Скарлетт слышала случайно. Кто-то из пансионерок произнес при ней это имя. Девушка запомнила только, что названный человек имел какое-то отношение к литературе.

– Очень приятно, – отозвался учитель. – Мою фамилию вам называла миссис Хиггинс. А более тесно мы познакомимся на занятиях…

– А когда у нас будут занятия по вашему предмету? – спросила Скарлетт, не отрывая от молодого человека своих зеленых глаз.

Мистер Спеншоу задумался, но ненадолго.

– Мисс О’Хара, поверьте, мы с вами проведем долгие часы. Вам не терпится, это похвально. Однако всему свое место и время…

Он в самом деле думал, что Скарлетт не терпится заняться литературой. Как ошибался мистер Спеншоу! Потому что Скарлетт, похоже, заинтересовалась исключительно им самим.

* * *

Уроки музыки проходили примерно так. Девушки заходили в просторный зал, где в самой середине стоял старенький рояль. Они становились вокруг инструмента и ожидали появления учительницы музыки.

Преподавательница миссис Элизабет Штикк была старой и слегка глуховатой немкой, которую, как шутили воспитанницы, миссис Хиггинс держала в пансионе только за то, что когда-то сама училась музыке у этой женщины.

Миссис Штикк заходила в зал и умильно улыбалась, видя какими восторженными взглядами приветствуют ее девушки.

А воспитанницы и вправду были рады занятиям с миссис Штикк. Музыка для них была как отдохновение от более серьезных занятий.

По команде учительницы девицы начинали петь гаммы, причем Скарлетт частенько развлекалась тем, что тянула ноты намеренно фальшиво. Ее очень забавляло то, что старушка совершенно не замечала фальши и улыбалась как всегда.

Правильная Клара Ковальски говорила после таких занятий, что Скарлетт должно быть совестно издеваться над старой женщиной. На эти замечания Скарлетт отвечала:

– Я и не думала над ней издеваться! Я просто шутила, здесь же от скуки умереть можно, если бы не было таких как миссис Штикк! И поэтому я ее уважаю, да и все ее уважают, а если не веришь – можешь спросить!

И девушка обводила рукой подруг.

Клара недоверчиво смотрела в плутовские зеленые глаза Скарлетт и качала головой. Но она ни разу не предприняла попытки выяснить, как к шалостям мисс О’Хара относятся остальные воспитанницы.

А старушка так ничего и не замечала. Она одинаково хвалила и Скарлетт, которая не особенно преуспевала в занятиях музыкой, и Клару, которая занималась очень старательно.

Примерно так же проходили занятия по рукоделию и вообще домоводству. Миссис Беатриса Ходенберг, преподавательница специфического, чисто женского предмета вела себя на уроках тоже весьма специфично. Зачастую она только раздавала воспитанницам иголки, кружева и нитки, давала какое-нибудь задание, а следом за этим исчезала из класса до конца занятий.

Правда Скарлетт помнила слова, с которыми миссис Ходенберг обратилась к девушкам в начале учебного года. Проходя между рядов широкими шагами, преподавательница громовым голосом говорила:

– Те из вас, кто не будет мне сдавать задания вовремя, будут жестоко наказаны и получат плохие отметки. Поэтому я предлагаю вам не рисковать и не ссориться со мной.

Но никто и не думал ссориться с миссис Беатрисой. Тем более, что сама преподавательница очень скоро забыла о своих грозных словах, очевидно посчитав, что сурового первого впечатления хватит на весь год.

Если бы сейчас можно было поставить оценку самой преподавательнице, миссис Ходенберг не потянула бы и на тройку.

Но Скарлетт такое положение вещей устраивало, потому что никто не висел у нее над душой.

* * *

Наконец настал тот день, когда у девушек в расписании значился урок литературы. Для воспитанниц литература была делом новым и непонятным.

Конечно некоторые из них увлекались любовными романами, но никто не знал, как это можно изучать литературу как предмет. Что же касается Скарлетт, то она до того времени явно предпочитала книжкам пребывание на свежем воздухе, и поэтому вообще не представляла – хорошо это или плохо, когда в жизни воспитанниц пансиона появляется новый предмет.

«По крайней мере, – думала Скарлетт, – я теперь буду видеть каждый день симпатичного мужчину». Это для нее было весьма важно.

Девушки вошли в класс и расселись за парты. Рядом со Скарлетт оказалась Марианна Мак-Коунли. Скарлетт не была против: пусть соседка по комнате будет теперь соседкой по парте.

Воспитанницы ожидали, что учитель литературы покажется из-за маленькой двери, которая находилась рядом с доской. За дверью располагалось небольшое помещение типа кабинета для преподавателя. Скарлетт раньше заходила туда. Письменный стол, стул, шкаф для книг. Там же стоял диван, на котором можно было отдохнуть.

Миссис Хиггинс поселила мистера Спеншоу прямо в этом кабинете. Молодой человек был неприхотлив и сразу согласился на такие условия. Ведь он был приезжим, и таким образом ему не пришлось снимать квартиру в Фейетвилле.

Однако мистер Спеншоу появился из-за дверей, ведущих в коридор. К его груди была прижата какая-то книга. Скарлетт просто остолбенела, когда увидела профессора.

Беззаботно насвистывая, мистер Спеншоу прошел в класс, остановился у преподавательского стола, осмотрел воспитанниц. Но он не сказал ни слова. Снова засвистев, он круто развернулся и покинул классную комнату.

Девушки опешили и стали недоуменно переглядываться. «Еще один пустой бычий пузырь?» – успела подумать Скарлетт, как вдруг услышала негромкий окрик мистера Литературного Учителя:

– Ну что же вы сидите? Пойдемте!

Девушки ожили, стали вставать и выходить из-за парт. Скарлетт бросила Марианне:

– Чувствую, мы сегодня развлечемся…

Девушки последовали за преподавателем, который непрерывно насвистывая, шел по длинным коридорам и остановился перед закрытой дверью.

– Стойте, милые барышни! – объявил мистер Моррис Спеншоу. – Минутку терпения, потом мы войдем туда, куда я вас привел.

– А куда вы нас привели, господин профессор? – пискнула Барбара Форман.

– Я же сказал, минутку терпения, – улыбнулся толстушке мистер Спеншоу. – Ну как там, все подтянулись?

Он подождал, пока к нему подойдут все воспитанницы, и добавил:

– В такое место надо входить всем вместе…

После этого молодой учитель распахнул двери, и Скарлетт поняла, что это был музей пансиона. На стеках были развешаны портреты воспитанниц пансиона, их вышивки, похвальные листы отличниц.

Посередине комнаты стоял стол. Учитель остановился возле этого стола лицом к девушкам. Воспитанницы сгрудились по другую сторону.

– Кто из вас знает хотя бы первые восемь строк «Потерянного рая» Мильтона? – спросил вдруг мистер Спеншоу.

Девушки ошеломленно молчали. Тина Тейлор попробовала ответить:

– Того, что жил где-то в Европе? Зачем девушкам его знать?

Мистер Спеншоу посмотрел на нее как на малое несмышленое дитя и констатировал:

– Никто не знает. Хорошо! Тогда я начну с другого. Кого вы видите перед собой?

Девушки опять промолчали. Уж больно чудно начинал свой урок молодой учитель.

– Ваше имя – мистер Моррис Спеншоу, – сказала Скарлетт.

В следующий момент она просияла, потому что мужчина ответил:

– Спасибо, дорогая мисс О’Хара! Вы запомнили как меня зовут. Видите, и я не забыл вашей фамилии.

Скарлетт выразительно посмотрела на подруг, как бы желая этим взглядом показать, что после реплики учителя она воспарила в заоблачные выси.

– Но я спросил не в том смысле, – продолжал Спеншоу, – каждый или каждая из нас, милые молодые леди, имеет имя. Кто я для вас?

– Учитель, преподаватель литературы, – раздались неуверенные голоса.

– Правильно! – воскликнул молодой человек. – Дело в том, что я совсем недавно был таким же как вы. Я закончил университет Штата, но в то время я не был той интеллектуальной глыбой, которую вы видите перед собой.

– Интеллектуаль… интеллектуальной… глыбой, – прошептала за спиной Скарлетт Тина Тейлор, с трудом сдерживая смешок.

Скарлетт повернулась к подруге и шикнула на нее:

– Тихо!

Тина осеклась и удивленно посмотрела на Скарлетт. Она помнила, что Скарлетт обычно была заводилой во всех проказах. «Теперь с ней что-то случилось, раз она так ведет себя!» – с недоумением подумала мисс Тейлор.

Эти мысли отвлекли Тину, и она перестала смеяться.

– Я был интеллектуальным эквивалентом слабого человека! – продолжал мистер Спеншоу. – А теперь посмотрим, интеллектуальными эквивалентами чего являетесь вы. Ну что же, – он запустил пятерню в свои густые волосы и продолжил: – Ну, с кого-то надо начинать… Пожалуйста, мисс О’Хара! Проверим ваши знания…

Скарлетт вздрогнула и почувствовала, что краснеет. «Почему он так выделяет меня? – пронеслось у нее в голове. – Или это неспроста? Ой, он сейчас меня спросит о чем-то таком, чего я не знаю…»

Но опасения девушки оказались напрасными. Учитель протянул Скарлетт книгу и сказал:

– Откройте, пожалуйста, ее на странице триста шестьдесят девять. Прочитайте…

Девушка взяла увесистый том.

– Стихотворение называется «Кругом грехи», – добавил мистер Спеншоу.

Скарлетт открыла книгу на указанной странице и начала читать:

 
Помилуй, Боже мой, спаси меня,
Волнениям моим предела нет.
Бушуют мысли реками огня,
Чудовищ выводя на белый свет.
Лишь завершит работу голова,
Как вмиг воспламеняются слова,
Пронизанные мысленным огнем…
 

Скарлетт захлопнула книжку и перевела дух.

– Ну что, почему вы остановились? – спросил мистер Спеншоу. – Разве там больше ничего нет?

– Есть, – едва слышно прошептала девушка.

– Тогда почему же остановились?

Скарлетт посмотрела учителю прямо в глаза и покраснела:

– Не знаю.

– Это поэт Джордж Герберт, – сказал мистер Спеншоу. – А вот еще одно стихотворение, уже из другой книжки. Я прочту вам его по памяти.

И учитель литературы начал читать. Читал он хорошо. Скарлетт быстро перестала слушать слова и следила только за общей музыкой речи. Она смотрела в глаза мистера Морриса Спеншоу, разгоравшиеся с каждым новым словом, на прядь волос, упрямо падавшую на высокий лоб…

Учитель внезапно перестал читать.

Скарлетт вздрогнула. Зашевелились и остальные девушки. Кто-то шумно вздохнул, кто-то отпустил шуточку.

Мистер Спеншоу окинул взглядом воспитанниц и сказал:

– А почему вы слушали эти стихи так внимательно? Почему, скажите мне?

Девушки снова затихли.

– Почему вы слушали стихи тех, кто умер уже давно? – продолжал спрашивать учитель. – Вы – девушки, которые за редким исключением были всегда далеки от поэзии, слушали, затаив дыхание… Так что, вы не знаете?

– Нет, – вырвалось у Скарлетт.

Мистер Спеншоу внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Тогда я вам объясню, – обратился учитель через несколько секунд ко всей аудитории. – Потому, что вы подсознательно чувствуете, что сами когда-то умрете и превратитесь в прах. Это ощущение сидит в вас, но вы, девушки, о нем не задумываетесь. Оно только иногда выходит на поверхность, заставляя, как сейчас, замолкать вас во время того как давно умершие поэты обращаются к вам.

Девушки слушали затаив дыхание. Что касается Скарлетт, то она продолжала смотреть на мистера Спеншоу во все глаза. Она даже была немного обижена на учителя, потому что он так увлекся своей речью, что перестал ее замечать. «Ну ничего, я тебе еще покажу», – думала Скарлетт.

– Подойдите сюда, – тем временем попросил Моррис Спеншоу.

Он указал рукой на стенку, где были прикреплены самые старые рисунки.

– Подойдите, подойдите, – повторил учитель, видя, что девушки мешкают. – Посмотрите на них внимательно.

Скарлетт смотрела на карандашный портрет девушки, сделанный самое малое сто лет назад и не понимала, что такого можно тут увидеть, чтобы заставлять два десятка девиц всматриваться в пожелтелый лист бумаги до рези в глазах.

– Эти девушки так похожи на вас, – сказал Спеншоу. – Между тем, их давно нет в живых…

Он сделал почти театральную паузу и продолжал:

– Но еще прежде, перед смертью, увяла их красота. От их любимых остались лишь мысли, но эти девушки при жизни служили поэтам источником вдохновения. И кто знает, что труднее – быть причиной гениальных творений или самим творцом.

Мистер Спеншоу сделал вторую паузу, и Скарлетт услышала как бьется ее сердце.

– Так, их уже нет в живых, – сказал учитель. – Но если вы прислушаетесь, то услышите, как они зовут вас!

Последние слова Моррис произнес, чуть понизив голос и от этого торжественного голоса, почти шепота у Скарлетт кровь качала стыть в жилах.

– Не бойтесь, прислушайтесь, – продолжал мистер Спеншоу. – Вы услышите, как они предостерегают вас шепотом. Наклонитесь, девушки. Не бойтесь, смелее!

Учитель литературы отошел от стены и стал за спинами притихших воспитанниц. Девушки почему-то даже сейчас сохраняли серьезность. Скарлетт окинула всех взглядом и поняла, что ей тоже не хочется превращать урок в шутку.

Она как и все чуть наклонилась вперед и сделала вид, что прислушивается.

И тут она услышала тихий шепот.

– Ловите миг… Ловите… Миг…

Скарлетт быстро оглянулась вокруг. Все происходящее напоминало ей рождественскую сказку, в которую учителю литературы почему-то захотелось поиграть с почти взрослыми девушками.

Хитрунья отличила, что прозвучал шепот самого учителя, который именно для этого и спрятался за спины воспитанниц. Но – удивительное дело! – девушки и сейчас не проявляли желания рассмеяться, хотя этого Скарлетт ожидала от некоторых, например от Тины Тейлор.

Как раз Тина и спросила:

– Ловите миг. Мистер Спеншоу, а что означают эти слова?

Все девушки повернулись к учителю литературы. Тот стоял смущенный.

– Ловите миг? – Моррис сделал вид, что задумался. – Это значит, мои дорогие и прекрасные леди, что нужно не упускать возможности и не тратить вашу жизнь по пустякам. Если вам и суждено превратиться в удобрение для цветов, то хотя бы оставьте после себя след. Дела. Или хотя бы мысли, что также оказывается зачастую не менее ценным. Сделайте вашу жизнь счастливой…

* * *

После урока литературы был большой перерыв. Девушки вышли на лужайку.

– Я что-то не поняла, – произнесла Барбара Форман, обращаясь как бы к самой себе. – Нам что, надо эти стихи наизусть учить?

Анна Сент-Уайт посмотрела на нее как на идиотку.

– Учитель литературы бился целый час, чтобы донести до тебя прекрасное. Эх, ты… Поняла ли ты что-нибудь? По-моему, нет!

Барбара скривила пухлые губы в недоверчивой улыбке:

– Какое прекрасное? Я действительно ничего не понимаю. С нами до этого так никто не разговаривал. Нас здесь готовят не к прекрасному, а к простой замужней жизни.

Скарлетт скривилась. «Так я со временем утрачу весь свой авторитет, – пришло ей в голову. – Они уже рассуждают о чем-то таком, что лежит от меня далековато. Но ничего… Надо брать бразды правления в свои руки!»

Девушка громко хлопнула в ладоши и произнесла:

– Так что? Собираемся у нас изучать прекрасное сегодня вечером?

Подруги переглянулись.

– Что касается меня, – важно сказала Молли Харрисон. – То я сегодня иду на ужин в одну семью.

– Ого! – воскликнула Скарлетт. – Ты становишься светской дамой!

– Как это – ты идешь в одну семью? – не поняла Барбара Форман.

– Ну, меня пригласили, – принялась объяснять Молли. – У матери в Фейетвилле живет подруга, миссис Криггс. Вчера она встретила меня во дворе, когда заходила к миссис Штикк. Оказывается они знакомы! И миссис Криггс пригасила меня сегодня вечером посетить ее семью. Сказала, что поговорит обо мне с хозяйкой пансиона, чтобы меня отпустили.

– И эта старая карга согласилась? – недоверчиво спросила Скарлетт.

– Представь себе! – со смехом кивнула Молли. – Только сказала, чтобы меня встретили и проводили назад в пансион. Потому что «воспитанницам не подобает показываться в вечернее время на улицах города»!

Молли так похоже передразнила манеру говорить миссис Хиггинс, что девушки рассмеялись.

– Мне кажется, что если бы хозяйкой была мисс Джонстаун, не видать тебе этого званого вечера, милочка! – сказала Клара Ковальски.

– О, не напоминай мне об этой старой деве, – поежилась Молли. – Она и так нам всем надоела.

– Да уж, – согласилась Клара.

– За мной должен зайти мистер Криггс, – продолжала Молли Харрисон. – Так что, подружки, вам придется провести этот вечер без меня.

Скарлетт с завистью посмотрела на симпатичную Молли.

– Ты будешь там танцевать, – заметала она.

– Естественно, – важно ответила мисс Харрисон.

– И уж точно, там будут молодые люди, – протянула Барбара Форман.

– Ты права, – кивнула Молли. – И я намерена показать, что в пансионе девушки не лыком шиты. Все-таки нас чему-то учили здесь целый год, и даже с хвостиком.

– Смотри, высоко держи звание воспитанницы миссис Хиггинс, – проговорила Тина Тейлор. – Уж не опозорь нас перед миссис и мистером Криггс…

Девочки засмеялись.

– Постой-постой, – сказала Скарлетт. – Значит, там будет и сама миссис Штикк?

– Наверное будет, – согласилась Молли.

Скарлетт весело посмотрела на мисс Харрисон.

– Тогда вам будет весело. У вас будет музыка. Миссис Штикк вас просто покорит.

– Только я не советую показывать, чему она тебя научила, Молли, – под общий смех сказала Марианна.

– Как я тебе завидую, Молли, – призналась Скарлетт. – Ты будешь сидеть за столом, и кто-то будет ухаживать за тобой. Потом ты будешь танцевать, а вокруг будут гореть свечи, и все будет так торжественно!

Девушка зажмурилась. Перед ее глазами стали вставать картины бала, толпы поклонников, и она, Скарлетт, в самой середине. Потом она кружится в вальсе, едва касаясь туфельками пола… А напротив… Моррис Спеншоу. «Только он обязательно должен научиться танцевать», – подумала Скарлетт и вздохнула.

– Нечего вздыхать, подружка, – сказала Молли. – Если честно, я больше волнуюсь, чем радуюсь. Могу повздыхать вместе с тобой, если хочешь…

– А в каком платье ты пойдешь? – перебила Барбара. – Не в этом же, форменном?

– Скажешь тоже! – воскликнула в ответ мисс Харрисон. – Я сплю и вижу, как сниму хоть на несколько часов эту хламиду. Нет, для подобного случая у меня припасено специальное, нарядное…

– Расскажи, какое оно? Наверное из воздушного муслина в мелкий цветочек? – выразила вопросом Скарлетт свою затаенную мечту.

– Да, оно из муслинового шелка такого нежного абрикосового цвета, но не в цветочек, а в тонкую полоску, очень красивое. Вот только сережек у меня нет, да и шею надо бы чем-то украсить…

– Не волнуйся, мы поднимем на ноги весь пансион, но найдем тебе все что нужно. Уж будь спокойна, ты у нас будешь выглядеть, как принцесса! – заверила подругу Анна Сент-Уайт.

Все девушки приняли самое непосредственное участие в обсуждении вечернего туалета своей удачливой подруги. Они единодушно пришли к выводу, что пускать на самотек такое ответственное дело непозволительно, и потому следует заняться сборами Молли сразу после занятий.

Шумя и толкаясь, продолжая возбужденно обсуждать приглашение Молли на званый вечер и вспоминая свой небогатый опыт по этой части и оставленные дома платья из бомбазина, органди, муслина, тафты и даже ситца, девушки поднялись в комнату Молли и Барбары.

Приготовления начались с того, что Молли тщательно вымылась, а свои роскошные волосы после мытья даже сполоснула соком лимона, который придал им блеск и приятный запах.

Потом встала проблема щипцов, которые нужны были для укладки волос. Барбара обегала весь пансион в поисках необходимого инструмента, а оказалось, что таковой преспокойно лежит в чемодане у Марианны, которая тайком увезла их из дома в надежде посещать здесь театр. Когда шел разговор о щипцах, Марианна как раз ходила одалживать у соученицы сережки с топазами, и не слышала, что их ищут. Пока их нашли, волосы у Молли подсохли, и Анна, которая выпросила на кухне спиртовку, занялась прической, поминутно отрываясь от этого занятия, чтобы снова нагреть быстро остывающие щипцы. В это время Клара и Барбара понесли в гладильную приводить в порядок измявшееся от долгого лежания в коробке муслиновое платье, и Молли очень переживала, как бы они не сожгли его тяжелыми утюгами, которые обычно таскали рабыни или служанки, а уж никак не юные леди.

– Не волнуйся, дотошная Клара все сделает аккуратно – она такая осторожная и старательная! – успокаивала подругу Анна.

Прибежала запыхавшаяся Скарлетт: ей не удалось найти подходящего колье, зато она принесла два серебряных браслета – один свой, а второй другой девушки – которые отлично подходили к серебряным же сережкам.

– Знаешь, говорят, что колье есть у Джейн Эшберн, но ее сейчас нет в комнате, а копаться в чужих вещах мы, конечно, не стали, – объяснила Скарлетт. – Ну, где твое платье? Пойду, потороплю их, пока не прожгли на твоем абрикосовом муслине несколько страшных черных дыр!

С этими словами Скарлетт побежала в гладильную, но девочки уже торжественно несли навстречу ей по коридору к счастью неиспорченное платье.

Когда наряд внесли в комнату, все собрались около него, охая и ахая. Молли стояла посреди комнаты в кружевных панталонах, трех полотняных пышных нижних юбках, а Скарлетт уже пыхтела, затягивая на и без того стройной талии подруги корсет.

– Сколько, ты сказала, нужно для этого платья дюймов? – озабоченно переспросила Скарлетт.

– Восемнадцать, не больше, – сдавленным голосом ответила Молли.

«А я и в семнадцать могу затянуться – с помощью Мамушки, конечно», – удовлетворенно подумала Скарлетт.

– Ты подтяни получше живот, да упрись руками во что-нибудь, – сказала она, вспоминая уроки Мамушки.

– Хорошо, – ответила Молли и уперлась руками в спинку кровати.

Когда со шнуровкой было покончено, Скарлетт облегченно вздохнула и сказала:

– Ну, давайте сюда платье, бездельницы. Да поосторожнее!

– Никакие мы не бездельницы, мы работали, как рабыни! – обиделась Клара Ковальски.

– Ну, самая тяжелая работа все равно досталась мне! – пошутила Скарлетт.

– Думаю, ты от нее не рассыпалась. На тебе же воду возить можно!

Клара явно не хотела понимать шуток.

– Пахать тоже, если очень нужно! – засмеялась Скарлетт.

– Настоящая леди не должна быть здоровой, как крестьянка! – возразила Клара.

– Не волнуйся, Клара. Может быть, еще один год учебы с тобой подорвет мое неприлично крепкое здоровье, – огрызнулась Скарлетт.

– Да вы подадите мне когда-нибудь платье? – вмешалась Молли.

– Сейчас! – раздраженно сказала Клара и рванула платье, лежавшее на кровати Молли облаком нежного пышного муслина.

– Осторожно! – крикнула Скарлетт, но было уже слишком поздно.

Раздался треск, Клара испуганно отпустила платье, а Барбара и Анна подхватили его на лету.

– Что ты наделала! – разом вскрикнули Молли и Скарлетт.

Подол праздничного платья зацепился за металлический набалдашник спинки кровати и был оторван у пояса на целых три дюйма.

– Ничего, одевай так. Пока ты будешь заниматься застежкой, я пришью его на скорую руку, а под поясом ничего не будет видно, – успокоила подругу Скарлетт. Ведь у тебя есть пояс к этому платью?

– Есть. Красный, атласный. Спасибо тебе, Скарлетт, – проговорила Молли, проглатывая уже подступившие от отчаяния слезы.

Девочки хмуро посмотрели на Клару и стали помогать Молли одевать платье.

Платье было, безусловно, очаровательное. Нежный цвет фона выгодно оттенялся белой полоской. Белоснежность полоски в свою очередь подчеркивалась большими кружевными медальонами и тюлевым воланом. Поскольку платье было вечерним, у него был довольно большой вырез для девушки такого юного возраста. Чудесный теплый цвет ткани придавал коже Молли приятный оттенок. Правда, бюст у Молли был немного маловат, и потому пришлось пришить к подкладке лифа крошечные шелковые оборочки, которые помогали придать фигуре более пышные формы. Но такой недостаток был почти у всех присутствующих молоденьких девушек, за исключением Анны, Скарлетт и Барбары, и с возрастом мог исправиться.

Стараясь разглядеть себя в небольшом зеркале, которое Марианна держала перед ней, Молли крутила головой, переступала с ноги на ногу, и этим немало усложняла задачу Скарлетт.

– Перестань крутиться, а то я пришью тебе оборку к рукаву, а подол – к твоему остренькому носу! – недовольно ворчала Скарлетт.

Носик у Молли был и вправду чуть длинноват, но больше не к чему было придраться, и он не портил миленькое лицо девушки.

– Не забудь перед тем как сесть за стол, где-нибудь в уголке пощипать себе щеки для румянца и покусать губы, чтобы были поярче! – посоветовала опытная Анна.

«Хм, это надо запомнить», – подумала Скарлетт.

– Да, и не увлекайся едой, – добавила до сих пор дувшаяся в углу Клара. – Не забывай, что настоящая леди должна есть не больше птички.

– Клевать, как птичка! – уточнила Анна.

«Прямо, как моя Мамушка нотации читает», – с нежностью вспомнила старую няньку Скарлетт.

Вдруг Марианна, державшая зеркало и лучше всех рассмотревшая наряд Молли, воскликнула:

– Ой, Молли, а у тебя есть подходящие туфли?

– Тьфу ты, артистичная натура! Так испугала… Есть, есть… Тина, поищи, пожалуйста, под кроватью красные туфли.

Через несколько секунд из-под кровати была извлечена небольшая коробка. В ней оказались красные сафьяновые туфли – точно такого оттенка, как на поясе.

– А что там за большая коробка под кроватью? – спросила Тина.

– Ой, да там же шляпка! Я совсем про нее забыла! Достань ее, пожалуйста.

Тина, чихая от пыли, достала из-под кровати коробку, в которой лежала светло-оранжевая шляпа, украшенная длинными лентами.

Клара вызвалась почистить шляпу щеткой, и вздохнув, в знак примирения Молли ей это позволила.

Тина, которой нечего было делать, принялась расправлять на подруге рукавчики с кружевами, а потом взялась вдеть ей в ужи серьги.

Нелегкое это дело – продеть незнакомые серьги в чужие уши! Молли морщилась, Тина чертыхалась, но в конце концов все закончилось благополучно.

– Обошлось без кровопускания, – пошутила Тина.

Длинные серьги старинного темного серебра таинственно поблескивали. Светлый топаз, который они оправляли, в присутствии оранжевого шелка принял золотой оттенок, который очень шел к карим глазам Молли.

Глянув на себя в зеркало, Молли от удовольствия тряхнула завитыми локонами, и сережки тихо звякнули.

В этот момент Барбара, которая сидела на подоконнике, объявила:

– Молли! Похоже, за тобой уже пришли!

– Господи! А я не готова! – воскликнула Молли, которой Анна Сент-Уайт в этот момент прикалывала последний локон. – Милая, давай быстрее!

– Не могу, – сосредоточенно ответила Анна. – Стой смирно, не вертись! Иначе я уколю тебя. Барбара, ты уверена, что это за Молли?

Девушки, не занятые подготовкой мисс Харрисон к предстоящему вечеру, подбежали к окну.

– У ворот пансиона остановилась повозка, – принялась рассказывать Барбара. – Из нее вышел высокий седовласый мужчина. Он ходит туда-сюда и время от времени смотрит на башенные часы.

– Он нервничает, – добавила Клара.

– Ой, тогда это точно он. Мистер Криггс! – Молли снова дернулась. – Скарлетт, ну что там у тебя?

Скарлетт в это время кончила пришивать подол. Она сделала последний стежок и откусила нитку.

– Все, – объявила девушка. – Теперь, Молли, ты готова! Только осторожно садись, а то этот шов разойдется.

– Скорее завязывайте мне пояс, а то я не увижу, как смотрится бант сзади, – жалобно попросила Молли, уже явно волнуясь.

Когда ярко-красный бант был завязан, Молли схватила шляпку, украшенную такими же атласными лентами, и, завязывая ее на ходу под подбородком и не чуя по собой ног, выбежала из комнаты.

– Вот понеслась, – покачала головой ей вслед Скарлетт. – Счастливая…

На лестнице Молли остановила Элеонора Джонстаун.

– Куда это вы направляетесь, мисс Харрисон? – спросила воспитательница. – И почему на вас нет формы пансиона?

– Ах, мисс Джонстаун! – воскликнула Молли, – пустите меня, я опаздываю. Мне разрешила миссис Хиггинс, не верите, спросите у нее!

Оставив мисс Элеонору с недоуменным выражением на лице, Молли спустилась вниз и выбежала из здания.

Мистер Криггс увидел спешащую к нему девушку и приветливо улыбнулся.

– Я так понимаю, вы и есть мисс Молли Харрисон.

– Да! – кивнула Молли. – Извините меня, ради Бога, мистер Криггс, я опоздала.

– Сущие пустяки, – последовал ответ. Я жду не более четверти часа. Для молодой воспитанницы пансиона это вполне допустимый отрезок времени.

Молли увидела хитринку в глазах мистера Криггса и улыбнулась.

Мужчина усадил девушку в повозку и, усаживаясь сам, приказал кучеру трогать. Свистнул бич, и повозка понеслась по улицам Фейетвилля.

* * *

Повозка остановилась у аккуратного двухэтажного домика за невысокой оградой. Мистер Криггс сошел первым и подал Молли руку.

Молли оперлась на широкую ладонь и ступила на дорожку, посыпанную желтым песком. Проходя к двери через сад, она старалась держаться прямо, уверенно и при этом непринужденно, как настоящая светская дама.

И все же у двери девушка остановилась. «Как поступить сейчас? – наморщила лоб Молли. – Позвонить самой? Нет, по-моему, это должен сделать сопровождающий меня мужчина».

Она выжидающе оглянулась на мистера Криггса. Тот спрятал улыбку в усы и дернул шнурок звонка.

Дверь отворилась. Молли хотела сделать шаг вперед, но увидев того, кто показался на пороге, невольно осталась на месте.

Высокий стройный юноша смотрел на нее большими черными глазами.

– Простите, – вырвалось у Молли. – Здесь живет миссис Криггс?

Юноша кивнул, продолжая смотреть на девушку во все глаза. В следующую секунду Молли выругала себя за отсутствие выдержки и внезапное замешательство. Из-за ее спины послышался насмешливый голос:

– Что это вы, мисс Харрисон, думаете, что я вас не туда привез?

– А-а-а… – протянула Молли. – Нет, мистер Криггс.

– Она определенно подумала, что я похитил очаровательную девушку, – продолжал мистер Криггс. – И тем самым нанес пансиону миссис Хиггинс невосполнимый урон… Это мой сын, Чарли. Чарли, посторонись, дай девушке пройти.

Юноша пропустил Молли и отца в дом.

– Ну вот, теперь можно и познакомиться, – сказал мистер Криггс. – Мисс Молли Харрисон – Чарли Криггс.