Текст книги "Тайна Скарлетт О’Хара"

Автор книги: Мэри Рэдклифф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 15

Смерть всегда страшна, пусть это даже смерть отъявленного негодяя и бандита. У людей братьев Баллоу тоже были семьи, жены, ведь большинство из членов банды были жителями Клостер-Тауна, и поэтому похороны пятерых бандитов вылились прямо-таки в манифестацию.

Их хоронили поздним вечером, когда уже сгущались сумерки. Было в этом что-то символическое, словно бы с их похоронами ночь опускалась над городом и все дома погружались во мрак, наполняя души жителей страхом и неуверенностью в завтрашнем дне.

Главари банды братья Баллоу шли впереди процессии. Над ними колыхался транспарант «Прощайте, друзья». Даже в сгущающихся сумерках было видно, как горят ярким желтым цветом повязки и пояса идущих. Процессия двигалась медленно к кладбищу Клостер-Тауна. Кое-кто из жителей присоединялся к ней, и непонятно: от страха, или искренне желая отдать последний долг усопшим, ведь смерть равняет всех – и праведных, и грешных, и преступников, и полицейских.

Рэтт Баттлер чувствовал, что симпатии в городе резко разделились. Часть жителей Клостер-Тауна, уже свыкшаяся с бандитами, не желала, чтобы тут устанавливали свои порядки пришлые люди вроде полковника Брандергаса и его друзей.

Другая же часть сочувствовала блюстителям порядка. Им нравилась решительность и бесстрашие этих людей.

У многих были личные счеты с бандитами, потому они и не присоединялись к процессии.

Рэтт Баттлер и его друг Кристиан Мортимер сидели на террасе своего дома и молча смотрели на то, как приближается к ним похоронная процессия. Горели фонари в руках плакальщиков, пять открытых гробов лежали на повозках, запряженных черными лошадьми. Колеса словно нарочно не смазали, и они издавали жалобный скрип. Лица братьев Баллоу были суровыми, и на них читалась ненависть.

И Рэтт Баттлер, и Кристиан понимали, что сегодня день пройдет спокойно. А что сулит завтрашний день, так об этом было лучше и не думать.

– Я даже и не предполагал, что все кончится вот так, – сказал Рэтт Баттлер своему другу.

Кристиан Мортимер кивнул.

– Да, хорошего тут мало. Я-то думал, что нас будут носить на руках как героев, а многие смотрят на нас здесь как на убийц и заклятых врагов.

– Я понимаю этих людей, – вздохнул Рэтт Баттлер, – все-таки, мы здесь чужие, а многие из них хорошо знали погибших, были их родственниками. Мы ворвались в Клостер-Таун и всполошили людей, а может, им куда удобнее было жить, договариваясь с братьями Баллоу, чем разбираясь с суровым полковником Брандергасом.

Процессия как раз поравнялась с домом. Фрэд Баллоу кивнул своему брату, указывая на сидящих на террасе Рэтта Баттлера и Кристиана Мортимера. Повозки остановились и молчаливая толпа, провожавших покойных на кладбище, замерла.

Кто-то выкрикнул из толпы:

– Вы убили невинных людей! Ведь они вам ничего не сделали!

Но этот одинокий крик растворился в ночи и вновь наступило молчание.

Рэтт Баттлер хоть и знал, что поступил правильно, стреляя по бандитам, все равно чувствовал себя виноватым. Он понимал, что влез не в свое дело, что не имел никакого права судить других, что точно так же могут осудить и его.

Кристиан Мортимер тоже молчал, нервно крутя в руках незажженную сигару.

– О чем ты думаешь, Рэтт?

– Я жалею о случившемся, Кристиан.

– Так пойди и скажи это братьям Баллоу.

– Нет, я не пойду, ведь если бы они чувствовали то же самое, что и я, их глаза не горели бы ненавистью.

– Ты правильно видишь, Рэтт, – ответил Кристиан, – мне жаль одного…

– Чего же?

– Того, что полковник не прислушался к моему совету. Ведь я же говорил, нужно уезжать из этого города, пока есть время. А теперь мы вляпались в грязь по уши и выбраться из нее, боюсь, не удастся.

– Что теперь говорить, к чему сожаление, – Рэтт Баттлер покачал головой, – уже поздно и нам остается одно – бороться до конца.

– Я не люблю этого слова, оно слишком мрачное и напоминает о смерти, – Кристиан приложился к горлышку плоской фляжки.

– Дай мне, – протянул руку Рэтт Баттлер.

Он взял в пальцы немного согретую ладонью Мортимера фляжку и сделал несколько глотков. Но виски не успокоило его, наоборот, появилась легкая дрожь в руках.

Процессия двинулась дальше. Уже исчезали за углом фонари, но все еще слышался душераздирающий скрип колес.

– Боже мой, какой страшный звук! – воскликнул Рэтт Баттлер.

И в это время на башне церкви зазвонил колокол.

– Они хоронят бандитов как настоящих героев. А знаешь, что мне пришло в голову, Кристиан?

– Нет.

– Может, они и правы. Если в их городе больше бандитов, чем порядочных людей, то значит они видят мир иначе, чем мы.

– Если будешь так думать, то совсем распустишь нюни, – одернул своего друга Кристиан Мортимер. – Действуй так, как подсказывает тебе совесть, и никогда не ошибешься.

– А если совесть молчит?

– Тогда прислушивайся к разуму, это тоже иногда помогает.

Кристиан зябко поежился и закашлялся. Рэтт Баттлер старался не обращать на это внимание, ведь он понимал, каково приходится Кристиану Мортимеру. А тот вновь попытался сдержать очередной приступ кашля, и от этого сделалось еще хуже. Он согнулся в три погибели и закрыл лицо руками. Его плечи ходили ходуном, накинутый плащ сполз на пол.

– Тебе надо лечиться, – осторожно заметил Рэтт Баттлер.

– Иди к черту! – сквозь кашель прохрипел Кристиан Мортимер.

– Я говорю тебе абсолютно серьезно, Кристиан, тебе нужно лечь в хорошую больницу, пусть тобой займутся доктора.

– Если они мной займутся основательно, то ты, Рэтт, никогда меня больше не увидишь.

– Мне не нравится твой кашель.

– А ты думаешь, он мне нравится, Рэтт?

– Думаю, нет.

– Тогда какого черта ты лезешь со своими советами. Ведь ты понимаешь, что в ближайшее время я не могу лечь ни в какую больницу.

Рэтт Баттлер поднялся со своего места и подошел к краю террасы. Его руки легли на шероховатые деревянные поручни, и он вгляделся в ночь.

Над Клостер-Тауном плыл звон одинокого колокола. Неясный шум доносился со стороны кладбища. Случайный человек, попавший в эту ночь в город, едва ли понял бы, что здесь происходит.

Но Рэтт Баттлер стал уже своим человеком в Клостер-Тауне. Он, вслушиваясь в ночные звуки, отчетливо представлял себе настроение горожан, представлял себе кладбище на окраине города, видел пять ям и слышал, как сырые комья земли ударяются в крышки гробов. Ему казалось, что он видит воспаленные ненавистью глаза братьев Баллоу и понимал, что пощады ни ему, ни его друзьям ждать не придется. Если бы они были тут одни, только одни мужчины… Но с ними были девушки, за жизнь которых они были в ответе.

Рэтт Баттлер надеялся, что все его друзья уже спят, и только они одни с Кристианом вышли подышать на террасу.

Но он ошибся. В двери стояла Сандра. Когда она появилась, Рэтт не заметил. Возможно, она слышала весь разговор, а может, проснулась, разбуженная кашлем своего возлюбленного.

Они втроем сели за стол, но прежде чем устроиться в плетеном кресле, Сандра подняла с пола плащ и заботливо укрыла плечи Кристиана. Это нехитрое движение успокоило мужчину, и Рэтт Баттлер даже позавидовал своему другу. Он в очередной раз принялся ругать самого себя в мыслях за то, что так холодно и надменно обошелся с Розалиной, когда та, полная благодарности, бросилась к нему.

«Какой же я идиот! – говорил сам себе Рэтт Баттлер, глядя на пару влюбленных. – Ведь я точно так же мог бы сидеть сейчас на террасе какого-нибудь дома вместе с Розалиной, и мне было бы все равно, что происходит в мире. Она смотрел бы на меня такими же влюбленными глазами, как Сандра смотрит на Кристиана, поглаживала бы мою ладонь, а я говорил бы ей всякие глупости. Она бы смеялась… Но все, черт побери, складывается совсем по-иному. Между нами встал Клод Бергсон. Я понимаю Розалину, он дает деньги их театру, предоставляет зал, а что могу дать я, кроме защиты, в которой, скорее всего, она не нуждается? Ведь знаменитых актрис любят все – блюстители порядка и бандиты. Ведь даже Карлос, ворвавшись в дом окружного шерифа, не застрелил Розалину, не попытался взять ее в заложницы…»

От этих мыслей Баттлеру сделалось не по себе, он чувствовал себя явно лишним на ночной террасе.

– Я пойду, – сказал Рэтт.

Никто не стал его останавливать, лишь только Сандра пожелала спокойной ночи.

– Да, в салуне никого нет, Рэтт, иначе ты бы мог хоть поиграть в карты. Придется тебе идти спать.

– Что я и сделаю.

Рэтт сказал это немного зло, как будто бы Сандра была виновата во всех его несчастьях. Но потом Рэтт спохватился и улыбнулся, все-таки Сандра была чудесной женщиной и верным другом.

Он удалился в спальню. Но оставшись наедине с самим собой, Рэтт почувствовал себя совсем одиноким. Он понимал, что настал тот возраст, когда ты или сможешь вернуться на родину, или навсегда останешься в чужих краях. Но в то же время Рэтт Баттлер опасался, что мысли о родине – это какая-то мечта, что вернись он сейчас в Чарльстон, возможно, он и не узнает города, а горожане не узнают его. Ведь вряд ли кто-то будет помнить о юнце, столько лет не навещавшем родные места. Девушки, с которыми он был знаком, скорее всего, давно вышли замуж и родили детей, его сверстники стали степенными горожанами, и ничто не напомнит им о прошлом. Рэтт Баттлер останется таким же одиноким в Чарльстоне, как он одинок сейчас в Клостер-Тауне.

От нечего делать он вытащил из кобуры свой револьвер, разобрал на части и принялся чистить одну деталь за другой. Этот нехитрый ритуал успокаивал нервы, Рэтт Баттлер знал это отлично. Всегда становилось спокойнее, когда он ощущал в руках холодную сталь своего оружия. Револьвер ему нравился своей простотой и совершенством. Ничего лишнего, все только необходимое.

– Это моя игрушка, – пробормотал Рэтт Баттлер, вспомнив, с какой любовью он относился к своей деревянной лошадке, подаренной в детстве отцом.

Он помнил, как расчесывал гриву, хвост, как не давал никому чужому прикасаться к коричневой голове, как просыпался ночью и, боясь за судьбу своей игрушки, смотрел, не исчезла ли она. А потом, как-то со временем, он забыл о существовании этой лошадки.

«Возможно, она и сейчас пылится где-нибудь на чердаке отцовского дома, – подумал Рэтт. – А возможно, мои племянники, которых я не видел в глаза, играют с ней и какой-нибудь мальчик точно так же, как я раньше, просыпается и бежит смотреть, не исчезла ли его лошадка. Вот, может, именно этот мальчик и поймет меня, когда я вернусь на родину».

Оружие было вычищено и заряжено, детали собраны, револьвер вновь скрылся в кобуре. Делать решительно было нечего.

Можно было, конечно, напиться, но опять же не с кем. Ему мог бы составить компанию Кристиан Мортимер, но с ним была Сандра.

Рэтт Баттлер подошел к окну и поднял раму. На него пахнуло ночкой свежестью, запахом скошенной и уже успевшей подсохнуть травы. Он прислушался: колокол уже смолк, и было слышно, как журчит недалекая река. Клостер-Таун, казалось, вымер. Ничто не нарушало спокойствия сонного города, нигде не горело ни одного окна, погасли фонари. Даже салун был мертв.

«Настоящее кладбище», – подумал Рэтт Баттлер.

Высоко в кебе висела луна. Она была настолько яркой, что ее свет даже слепил глаза.

– Странно, но сегодня не видно звезд, – вздохнул Рэтт Баттлер.

Ему почему-то захотелось увидеть хотя бы одну звезду, и он принялся пристально всматриваться в бездонное небо.

Наконец, он сумел отыскать над горизонтом едва заметную подрагивающую, мигающую розовую точку. Он долго смотрел на этот осколок света, внезапно появившийся в ночи.

«Может быть, мой отец или мать этой же ночью смотрят на звезду и думают обо мне. Хотя вряд ли отец думает обо мне, ведь он и выгнал меня из дому».

Рэтт Баттлер наморщил лоб, пытаясь вспомнить лицо своего отца. И если бы кто-нибудь увидел его в эти мгновения, то сразу бы отметил поразительное сходство Рэтта со старым Баттлером.

Мужчина отошел от окна и устало опустился на кровать. Спать ему не хотелось, и он закурил. Огонек его сигары слегка освещал пальцы, свеча, при свете которой Рэтт Баттлер чистил револьвер, уже успела остыть, и окаменевший воск застыл на крышке стола.

Рэтт Баттлер принялся чертить ногтем на этом застывшем воске свои инициалы, делая затейливую монограмму. Лунный свет заливал комнату каким-то призрачным безжизненным светом.

И вдруг Рэтт Баттлер услышал вой собаки, пронзительный и тонкий. Так псы воют только на покойников или на полную луну.

Утром следующего дня колокол на церковной башне вновь раскачивался. Казалось, он не знает устали. Звон плыл над Клостер-Тауном, вселяя в души людей неуверенность в начавшемся дне.

Позавтракав и одевшись во все чистое, Рэтт Баттлер вместе с полковником Чарльзом Брандергасом вышли на улицу. Светило яркое солнце, но от густого колокольного звона, казалось, его живительный свет мерк. Рэтт Баттлер вдохнул теплый утренний воздух и взглянул на своего друга полковника.

Тот передернул плечами. Его забинтованная левая рука покоилась в черной перевязи.

– Весна начинается, теплеет, – сказал Чарльз Брандергас, глядя в безоблачное небо.

– Весна, весна… – повторил Рэтт Баттлер.

Но его слова прозвучали совершенно бесцветно и безрадостно. Казалось, его не радует ничто – ни хорошая погода, ни теплый ветер, ни безоблачное небо. Он был явно чем-то угнетен.

Мужчины неторопливо шли по центральной улице Клостер-Тауна. Город уже ожил, везде сновали люди, катились телеги, груженые досками. Несмотря ни на что, город продолжал строиться, рудники процветали, открывались двери лавок, и продавцы зазывали покупателей. Сновали женщины с корзинками, явно направляясь в сторону базара. Все выглядело вполне мирно и буднично.

Только этот противный звон, который в другой раз Рэтт Баттлер даже не заметил бы…

Но сейчас он почему-то ужасно раздражал, ведь он напоминал о вчерашней трагедии, о смерти пятерых жителей Клостер-Тауна.

На пороге лавки скобяных изделий появился хозяин. Он был в черном сюртуке и в такой же черной, как у Рэтта Баттлера, шляпе. Начальник городской полиции приподнял свою шляпу, но лавочник презрительно отвернул свое лицо.

– Видишь, Чарльз, – сказал Рэтт Баттлер, – он даже не хочет нас поприветствовать.

– Да ну его к черту, – бросил начальник городской полиции, продолжая неторопливо двигаться по улице.

– А с тобой я вообще не желаю разговаривать, потому что ты – убийца, – услышал голос лавочника Рэтт Баттлер и оглянулся.

Слова, брошенные с крыльца лавки, прозвучали как удар хлыста. Рэтт Баттлер напрягся.

– Вот, какой благодарности дождались мы с тобой, Чарльз, – сказал Баттлер, обращаясь к полковнику.

– Ничего, не обращай на них внимание. Одним мы причинили неприятности, зато других от неприятностей избавили. Относись, мой друг, ко всему философски.

– Я хотел бы быть таким уверенным, как ты, но не могу.

– А почему ты идешь без оружия? – осведомился начальник городской полиции.

Рэтт Баттлер, ни на секунду не задумываясь, ответил:

– А к чему оно мне после вчерашнего? Я не хочу больше никого убивать, мне все это надоело.

– Не переживай, Рэтт, так сильно, ведь мы с тобой охраняли порядок.

– Но это, по-моему, никому здесь не нужно.

– Ты убийца, с тобой в нашем городе никто здороваться не будет, тебя все ненавидят, – вновь послышался немного сиплый голос лавочника.

– Вот так обрадовал он меня! – ехидно заметил Баттлер.

– Да не обращай ты на них внимания, все лавочники связаны с бандитами, и поэтому наше присутствие им крайне не выгодно.

– Я это знаю и без тебя, Чарльз, но все равно на душе противно.

Но на этом оскорбления не кончились. Дверь лавки захлопнулось, и тут на улице появился, вывалившись из питейного заведения, один из людей братьев Баллоу. Это был крепыш Ринго с ярко-желтым платком на загорелой мускулистой шее. Он несколько мгновений приходил в себя, жадно втягивал утренний воздух. Потом вытер рукавом красной рубахи вспотевшее лицо и огляделся, мотая головой из стороны в сторону.

– А, это эти ублюдки прогуливаются, – негромко сказал он.

На его слова никто не обратил внимания, и тогда Ринго закричал во все горло:

– Эй, вы! Что вы расхаживаете по улицам моего города?

Чарльз Брандергас напрягся и молниеносным движением отбросил полу сюртука в сторону, чтобы освободить доступ к рукояти револьвера. Рэтт Баттлер застыл на месте, чувствуя, что сейчас может произойти непоправимое. Он уже пожалел, что не взял с собой оружие.

– Что тебе надо? – немного приподняв правую руку, выкрикнул Чарльз Брандергас.

– Мне ничего не надо, мне просто не нравится, что вы вот так вот разгуливаете средь бела дня по улицам Клостер-Тауна.

– А это не твое дело, Ринго, – сказал Рэтт Баттлер, – ты тоже мне не нравишься, что я должен делать?

– А ты ничего мне не можешь сделать.

– Ты видишь, что я без оружия, – и Рэтт Баттлер отвел полы сюртука в стороны, – поэтому и хорохоришься. А если бы у меня был револьвер, тогда ты говорил бы со мной совсем по-другому.

– Плевать я хотел на твой револьвер и на тебя вместе с твоими дружками-ублюдками.

– Заткнись, мразь! – рявкнул на Ринго Рэтт Баттлер.

Брандергас был готов в любое мгновение выхватить револьвер, хотя ему ужасно не хотелось затевать перестрелку.

– А ты, Чарльз, – повернувшись к полковнику, сказал Рэтт Баттлер, – говорил, что этот день хороший.

– Но я же не знал, что мы встретим Ринго, – ответил Чарльз Брандергас. – Ты давай не лезь! – одернул бандита Чарльз Брандергас.

– Нет, я начну прямо сейчас! – рявкнул Ринго и направил указательный палец прямо в грудь Рэтту Баттлеру.

– Я же сказал тебе, Ринго, что я без оружия, – повторил Баттлер, – и я не собираюсь с тобой драться. Нет у меня ни денег, ни оружия и, тем более, нет желания с тобой связываться.

– Ах, наверное, ты меня боишься, – обрадованно выкрикнул Ринго.

На крыльце дома в кресле-качалке сидел Кристиан Мортимер, сигара тлела в его губах. Он тихо поднялся с кресла и неторопливо спустился с крыльца. На ходу он вытащил револьвер, взвел курок и спрятал его за спину, а в правой руке Кристиана поблескивала неизменная серебряная чашечка. Он с интересом следил за перепалкой своего приятеля и пьяного бандита. Он тоже был готов в любой момент вмешаться.

– Ну что, слизняки, испугались? – крикнул вслед удаляющимся полковнику Брандергасу и Рэтту Баттлеру Ринго. – Вы даже боитесь запаха крови.

Кристиан Мортимер понял, что пришел его час. Он неторопливо ступил на землю и все так же пряча левую руку с револьвером за спиной, направился к Ринго.

– Я с тобой сейчас разберусь, – негромко сказал Ринго, увидев Кристиана Мортимера.

– Что ж, попробуй, – ответил Кристиан, сплевывая окурок сигары себе под ноги. – Но знаешь, приятель, это моя игра, и я ею овладел в совершенстве.

Вышел Фрэд Баллоу и с ним еще трое бандитов. У всех были желтые повязки или платки.

– Эй, Ринго, успокойся! – грозно рявкнул Фрэд.

– Нет, я пущу ему кровь, обязательно пущу.

– Но Ринго, ведь ты пьян, а он трезв.

– Я пьян? – закричал Ринго. – Да этот Мортимер настоящий алкоголик, он не разлучается с бутылкой или со своей серебряной чашкой, он уже пропил мозги, так что я в состоянии с ним разобраться.

– Не надо! – вновь громко рявкнул Фрэд, становясь между готовым в любой момент выстрелить Кристианом Мортимером и бандитом. – Пошли, пошли, – Фрэд толкнул в плечо Ринго, тот пьяно покачнулся, но устоял. – Возьмите его!

Бандиты подхватили под руки Ринго и потащили по улице. Тот истошно сопротивлялся, грязно ругаясь на пришельцев и проклиная все на свете.

– Не обращай на него внимания, Кристиан, – сказал Фрэд, – человек просто пьян.

– Да ты у меня, мерзавец, еще будешь кровью плеваться! – заревел Ринго, вырвавшись из рук своих приятелей.

– Полегче, полегче, – попытался остановить его Фрэд Баллоу, но понял, что это бесполезно и сильно ударил в грудь.

На этот раз Ринго не устоял. Он качнулся и упал прямо на ящики, опрокидывая их.

Фрэд, оставив своего приятеля на попечение своих людей, подошел к Рэтту Баттлеру и полковнику Брандергасу.

– Знаете, ребята, я вот что хочу вам сказать, – Фрэд замолчал.

– Что ж ты, говори, – заметил скованность Фрэда Чарльз Брандергас.

– Ринго безжалостный человек и признаюсь, я тоже пару раз просил у него пощады. Если он пообещал кого-нибудь убить, значит, слово свое сдержит.

– Что ж, Фрэд, я все понял, – бросил Рэтт Баттлер, – но если я пообещаю, то будь уверен, свое слово тоже сдержу и от обещаний не откажусь.

– Да я не имел в виду, ребята, кровавых разборов, давайте успокоимся и мирно разойдемся, кажется, крови и так хватило, особенно с нашей стороны.

Но по глазам Фрэда было видно, что он не намерен все оставлять так как есть, что он задумал какой-то страшный коварный план и приложит все свои силы для его скорейшей реализации.

Рэтт Баттлер и полковник Брандергас переглянулись и пожали плечами.

А Кристиан Мортимер даже не стал слушать то, что говорил Фрэд. Он вновь поднялся на крыльцо, где на низком столике стояла начатая бутыль и плеснул на дно своей чашечки немного виски.

Рэтт Баттлер и Чарльз Брандергас неторопливо шли по улице. Странное было у них настроение. Многие из горожан приветливо с ними здоровались, мужчины приподнимали шляпы, женщины с ними раскланивались, вежливо кивали при встрече.

А многие из горожан сразу же отворачивались в сторону, будто бы по улице шли прокаженные. Кое-кто даже сплевывал себе под ноги, пытаясь этим подчеркнуть свое отвращение к блюстителям закона. Встречались и радостные, и презрительные улыбки.

– Ну что ж, так и должно быть, Рэтт, – сказал Чарльз Брандергас.

– А мне, поверь, все это не нравится. Я говорил, что нам следовало уехать из этого Клостер-Тауна, тогда бы, Чарльз, твоя рука была цела, да и Жака не ранили бы. И вообще, не было бы всех этих неприятностей, косых неприязненных взглядов, презрения, многозначительных усмешек. Ведь на нас многие смотрят как на обреченных, как на покойников. У тебя нет такого чувства?

Полковник Брандергас посмотрел себе под ноги, и носком начищенного до блеска сапога подковырнул небольшой камешек.

– Я думаю, Рэтт, что бандитам с нами справиться будет непросто.

– От этого не легче, Чарльз. Мы можем унести с собой несколько жизней, но и они могут убить кого-нибудь из нас, а мне бы этого, честно признаться, абсолютно не хотелось.

– Я тебя понимаю и разделяю твою тревогу, Рэтт, тем более, что на мне девочки, ведь за их жизнь тоже надо отвечать. Когда я согласился стать городским шерифом, то думал, что моя жизнь войдет в нормальную колею, что я смогу жить уважаемым в городе человеком, а видишь, как все повернулось.

– Я тебя предупреждал, – вновь повторил Баттлер.

– Да, я помню, ты предупреждал, но что сейчас об этом говорить поздно, и уже ничего невозможно изменить.

– Почему невозможно? Может стоит собраться, сложить свои вещички, а их у нас не так уж и много, и укатить из этого Клостер-Тауна, пока не случилось чего-нибудь похуже?

– Нет, Рэтт, уезжать уже поздно, ведь многие тогда посчитают нас трусами, подумают, что мы с тобой испугались каких-то там бандитов с желтыми повязками.

– Да мне плевать, что обо мне подумают эти трусливые горожане.

– То, что они запуганы, я прекрасно понимаю, но подумай, Рэтт, каким бы ты был на их месте?

– Я не желаю быть на их месте, сидеть в четырех стенах, закрыв дверь на все задвижки, задернув окна, и дрожать.

– Да и вообще, это бессмысленный разговор, – остановил своего приятеля Чарльз Брандергас, – раз уж мы вступили на эту дорогу, стоит пройти по ней до конца.

– Да-да, Чарльз, ты правильно говоришь, и все клонится к тому, что мы пойдем именно до конца, только до своего конца.

– Не будь ты, Рэтт, таким скептиком, ведь мы с тобой уже столько раз были на волосок от смерти, но живы и здоровы, как видишь.

– Конечно, здоровы, если не считать твоей простреленной руки и раненого Жака Монро.

– Это не в счет, во всяком деле бывают свои издержки. Я хочу завернуть в салун и выпить немного виски, и если ты, Рэтт, составишь мне компанию, то я буду очень тебе признателен.

– Что ж, выпить с тобой всегда приятно, тем более, у меня скверное настроение.

Мужчины, пройдя до конца улицы, развернулись и вошли в небольшой салун. Только два столика было занято. За одним два ковбоя отчаянно резались в карты, а за другим два горожанина потягивали виски.

Ковбои взглянули на вошедших почти враждебно, зато горожане раскланялись с Чарльзом Брандергасом и Рэттом Баттлером вполне дружелюбно, как со старыми добрыми знакомыми.

А вот хозяин салуна явно растерялся, не зная чью сторону занять. Он засуетился, принялся переставлять стаканы на стойке.

– Нам два виски, – сказал Чарльз Брандергас, извлекая здоровой рукой из кармана деньги и кладя их на стойку. – И не волнуйся, мы не будем спрашивать тебя, на чьей ты стороне.

Рэтт Баттлер и Чарльз Брандергас взяли до половины наполненные стаканы.

– Я на вашей стороне, – зашептал хозяин салуна, – только избавьте город от этих проклятых бандитов. Ведь мне даже снятся по ночам эти чертовы желтые повязки. Они забирают у меня треть выручки, представляете? Каждый месяц я им отдаю такие деньги!

– Но почему ты отдаешь? – спросил Рэтт Баттлер. – Откажись.

– Что вы, что вы, – замахал руками хозяин салуна, – если я откажусь, то они сделают мне такое…

– Ничего они тебе не сделают, – Рэтт Баттлер отхлебнул виски.

– Вам легко говорить, ведь вам нечего терять, а они могут сжечь мой дом, могут сжечь салун, могут убить мою жену или ребенка. Лучше с ними не связываться, лучше откупиться, и так мне будет спокойнее.

– Видишь, Чарльз, как рассуждают горожане, им удобнее с бандитами, чем с нами. Все они легко находят с бандитами общий язык: платят часть выручки, поднимают цены и вновь возвращают эти деньги себе. Так что они ничего не теряют, и им все равно: царит ли в городе закон, или беззаконие. Им главное, чтобы хоть кто-нибудь поддерживал порядок, и без разницы, будем ли это мы или бандиты.

– Да, Рэтт, нам терять действительно нечего, кроме собственных жизней.

– А вот это, Чарльз, самое дорогое, и этого жаль больше всего.

– Эй, Баттлер, – поднялся один из ковбоев, – не желаешь ли ты сыграть с нами в карты?

Рэтт Баттлер обернулся и окинул двух ковбоев презрительным взглядом.

– По-моему, ребята, вы чересчур пьяны, чтобы играть со мной в карты.

– А ты попробуй, не трусь.

– А я вас абсолютно не боюсь, только вот беда: я не взял с собой денег.

– А ты сыграй в долг или одолжи денег у своего приятеля.

Полковник Брандергас резко обернулся и смерил бандитов взглядом, полным ненависти. И от этого взгляда у бандитов сразу же пропала охота приставать к Рэтту Баттлеру с глупыми предложениями.

– Почему при вас револьверы? – грозно рявкнул на бандитов Чарльз Брандергас. – Вы что, не знакомы с приказом?

– Я им говорил… говорил, мистер Брандергас, – вмешался в разговор хозяин салуна, – но они послали меня к черту.

– Если вы сейчас же не сдадите оружие, я вас арестую, – рука полковника Брандергаса легла на рукоять револьвера.

Бандиты с явным неудовольствием принялись расстегивать свои пояса. Они прекрасно понимали, что не правы и что в данной ситуации закон явно на стороне начальника городской полиции. Оружие с грохотом и лязгом легло на стойку бара.

Хозяин салуна поспешно спрятал его к заискивающе улыбнулся бандитам, дескать, я здесь, ребята, ни при чем.

– Ладно, пусть наши револьверы пока полежат, но я знаю, что они нам, наверняка, пригодятся, – сказал бандит в пестром сомбреро, отброшенном за спину. – Нам еще бутылку виски! – буквально приказал он хозяину салуна, и тот мгновенно выполнил их просьбу.

– Пойдем отсюда, Чарльз, мне здесь абсолютно не нравится, и выпивка не принесла мне абсолютно никакой радости.

– Ладно, пойдем.

Полковник еще раз осмотрел салун и кивнув хозяину, неспешно вышел на улицу.

– Мне кажется, стоит проведать Жака, – сказал Рэтт Баттлер.

Чарльз Брандергас на это предложение согласно кивнул, и мужчины направились к своему раненому приятелю, на ходу обсуждая разговор с бандитами и поведение хозяина салуна.

– Мне кажется, Рэтт, ты напрасно ходишь без оружия, ведь носить его ты имеешь полное право.

– Я это знаю, Чарльз, именно поэтому мне не хочется, ведь я привык действовать на равных.

– Но ты же видел этих мерзавцев, они же сидели в салуне с револьверами.

– Но потом они же оружие сдали.