Текст книги "Я пойду одна"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

8

Отец Эйден О'Брайен провел бессонную ночь, переживая за молодую женщину, которая призналась ему на исповеди, что имеет отношение к готовящемуся преступлению и не в силах предотвратить некое убийство. Он мог лишь надеяться, что раз уж совесть заставила ее хотя бы отчасти избавиться от страшной ноши, рассказав все священнику, то, возможно, она же вынудит бедняжку и не допустить смертного греха, подтолкнет к тому, чтобы не позволить лишить жизни человеческое существо.

Он молился за эту женщину во время утренней мессы, а потом с тяжелым сердцем приступил к своим обычным дневным делам. В особенности ему нравилось помогать в раздаче пищи и одежды нуждающимся. Их церковь занималась этим уже восемьдесят лет. В последнее время число людей, которых они кормили и одевали, заметно выросло. Отец Эйден трудился, раздавая завтрак, и с удовольствием наблюдал за тем, как светлели голодные лица, когда люди принимались за овсяную кашу и яичницу-болтунью, прихлебывали горячий кофе…

Потом, уже в середине дня, настроение отца Эйдена улучшилось еще больше, потому что ему позвонила старая подруга Альвира Михан и пригласила на ужин этим вечером.

– Я должен отслужить пятичасовую мессу в верхней церкви, – сказал он ей. – Но она закончится около половины седьмого.

В общем, отцу Эйдену предстояло провести приятный вечер, хотя он и знал: ничто не в силах освободить его от той ноши, которую возложила на его плечи та молодая женщина.

В 6.25 отец Эйден сел в городской автобус и поехал к южной части Центрального парка, к тому дому, где Альвира и Уилли Михан жили с тех пор, как на них обрушился лотерейный водопад в сорок миллионов долларов. Консьерж по громкой связи сообщил Миханам о его прибытии, и, когда лифт остановился на шестнадцатом этаже, Альвира уже ожидала гостя. Аппетитный запах жареного цыпленка заполнил холл, и отец Эйден с удовольствием направился следом за хозяйкой к источнику этого аромата. Уилли стоял в прихожей, чтобы помочь монаху снять пальто. Он уже заранее приготовил его любимую выпивку – бурбон.

Однако очень скоро отец Эйден заметил, что настроение у Альвиры далеко не такое бодрое, как обычно. В ее глазах читалась непонятная озабоченность, и францисканцу показалось, что она хочет что-то сказать, но не решается.

Наконец он решил подтолкнуть ее.

– Альвира, вы как будто чем-то встревожены. Не могу ли я вам помочь?

Она вздохнула и ответила:

– Ох, Эйден, вы просто читаете людей, как книги! В общем, я ведь вам рассказывала о Зан Морланд. Это та женщина, малыш которой исчез в Центральном парке.

– Конечно. Я в то время был в Риме, – кивнул отец Эйден. – Что, никаких следов мальчика так и не нашли?

– Ничегошеньки. Абсолютно ничего. Родители Зан погибли в автомобильной аварии, она потратила всю их страховку на частных детективов, но малыш просто растворился бесследно. Как раз сегодня ему исполнилось бы пять лет. Я приглашала нынче Зан к нам, но она встречается со своим бывшим мужем, и это мне кажется ошибкой. Он ведь постоянно винит ее в том, что она позволила молоденькой няне увести Мэтью на прогулку.

– Мне бы хотелось с ней познакомиться, – сказал отец Эйден. – Я иной раз гадаю, что хуже для родителей – похоронить ребенка или потерять его вот так, как она.

– Альвира, спроси отца Эйдена насчет того парня, которого ты вчера видела в церкви, – напомнил Уилли.

– Да, об этом я тоже хотела поговорить. Я вчера зашла в церковь, чтобы подойти к усыпальнице святого Франциска…

– И наверное, опустить в ящик перед святым Антонием небольшое пожертвование, – с улыбкой перебил ее отец Эйден.

– Вообще-то да. Но там стоял какой-то мужчина, закрывая лицо ладонями. Вы ведь понимаете, что бывают такие моменты, когда человеку не хочется, чтобы кто-то топтался рядом?

– Это мне понятно. – Отец Эйден кивнул. – Вы очень внимательны.

– Вот только на самом деле эта идея могла оказаться ошибочной, – не согласился Уилли. – Милая, расскажи Эйдену, что ты увидела.

– Как бы то ни было, я отошла назад, к последней скамье, откуда можно было бы проследить, когда уйдет этот человек. К несчастью, мне было не очень хорошо его видно. Потом вы вышли из исповедальной комнаты и через внутренний двор направились к входу в монастырь. Я как раз думала, не стоит ли мне вас догнать, но тут этот мистер Погруженный-в-молитву, кем бы он там ни был, вдруг вскочил и поднял свои темные очки. Уж поверьте, он не спускал с вас глаз ни на секунду, пока вы не скрылись из вида.

– Может быть, хотел исповедаться, но никак не мог набраться храбрости? – предположил отец Эйден. – К несчастью, такое нередко случается. Людям хочется освободиться от какой-то тяжести на душе, а потом они понимают, что не могут заставить себя признаться в том, что совершили.

– Нет. Тут было что-то другое. Как раз поэтому я и встревожилась, – твердо заявила Альвира. – Я хочу сказать, такое ведь тоже случается – когда какой-нибудь сумасшедший зацикливается на том или ином священнике. Если вы знаете хоть одного безумца, у которого появились претензии к вам, то будьте поосторожнее.

Похоже, отцу Эйдену пришла какая-то мысль, потому что морщины на его лбу стали вдруг глубже.

– Альвира, вы говорите, что тот человек всего несколько минут преклонял колени перед усыпальницей святого Антония, до того как я вышел из исповедальни?

– Да. – Хозяйка дома поставила на стол бокал с вином и подалась вперед. – Вы кого-то подозреваете, да?

– Нет, – не слишком убедительно произнес отец Эйден и подумал о той молодой женщине.

Она сказала, что не в силах спасти человека, которого собираются убить. Возможно, за ней следили, когда она шла в церковь, или же дама была не одна? Она просто ворвалась в исповедальную комнату, поддалась внезапному порыву, а потом сильно пожалела об этом?

– Эйден, а у вас в церкви есть камеры слежения? – спросила Альвира.

– Да, у каждого входа.

– Разве вы не можете проверить их и выяснить, кто мог прийти в церковь в течение часа после половины шестого? Я хочу сказать, что народу-то там было не слишком много.

– Да, это можно сделать, – согласился отец Эйден.

– Вы не против того, чтобы я посмотрела записи завтра утром? – спросила Альвира. – Я, конечно, не видела лица того человека, но у меня осталось общее впечатление. Высокий рост, внесезонная куртка, что-то непромокаемое… У него очень густые черные волосы.

«Еще запись покажет ту молодую женщину, что заходила в церковь», – подумал отец Эйден.

Он не очень-то надеялся выяснить, кто она такая, но было бы интересно проверить, следили за ней или нет. Тревога, терзавшая францисканца весь этот день, стала еще сильнее.

– Конечно, Альвира, давайте встретимся в церкви в девять утра.

Если за той женщиной кто-то наблюдал, боялся того, что она могла бы рассказать священнику, то не грозит ли теперь ей опасность?

Доброму монаху и в голову не пришло задать себе вопрос, не находится ли теперь под угрозой его собственная жизнь, просто из-за того, что кого-то очень пугает то, в чем могла признаться ему встревоженная молодая женщина…

9

Ровно в половине восьмого Зан вошла в ресторан «Времена года». Ей достаточно было окинуть взглядом зал, чтобы обнаружить Теда. Ничего другого она и не ожидала. Семь лет назад, когда они только начали встречаться, Карпентер объяснил ей, что ради дела привык всегда являться немного раньше назначенного времени.

– Если встреча важна для клиента, я таким образом даю понять, что ценю чужое время. Если же я должен увидеться с человеком, которому что-то нужно от меня, то учитываю его волнение и ставлю собеседника в невыгодное положение. Пусть он приходит вовремя, но все равно чувствует себя опоздавшим.

– Да что может кому-то понадобиться от тебя? – спросила тогда Зан.

– Например, менеджер какой-нибудь будущей звезды, актера или певца хочет, чтобы я помог ему справиться с его клиентом. Такого рода вещи.

– Мисс Морланд, рады видеть вас снова! Мистер Карпентер ждет вас.

Метрдотель повел ее через зал к тому столику на двоих, который всегда заказывал Тед.

Тед встал, наклонился, поцеловал ее в щеку и задел плечом, когда они садились.

– Зан!.. – Его голос прозвучал хрипло. – Что, день был довольно трудным, да?

Александра решила ни слова не говорить бывшему мужу о том, что кто-то украл деньги с ее карт. Она знала, что стоит Теду об этом узнать, как он сразу захочет ей помочь, и не желала ничего такого, что заставило бы ее поддерживать отношения с ним, кроме, разумеется, вопросов, касавшихся Мэтью.

– Да, паршивый денек, – негромко ответила Зан.

Тед накрыл ладонью ее руку и сказал:

– Я не оставляю надежды на то, что однажды зазвонит телефон и ты услышишь хорошие новости.

– Я и сама заставляю себя в это верить, но потом сразу думаю, что Мэтью, наверное, уже забыл меня. Ему ведь было всего три года и три месяца, когда он исчез. Я потеряла целых два года его жизни… – Зан умолкла, потом осторожно добавила: – Я хочу сказать, мы потеряли.

Она заметила вспышку гнева в глазах Теда и не усомнилась в том, что знает, о чем он подумал. Та няня. Тед никогда не простит ей того, что она наняла какую-то беспечную девчонку, когда Зан понадобилось встретиться с заказчиком. Когда он заговорит об этом? После пары порций спиртного?

На столе уже стояла бутылка ее любимого красного вина. Тед кивнул, и официант начал разливать его.

Карпентер поднял свой бокал и предложил:

– За нашего малыша.

– Не надо, – прошептала Зан. – Тед, я просто не могу говорить о нем. Мы оба знаем, какие чувства терзают нас сегодня.

Он ничего не ответил и сделал большой глоток из бокала. Зан, всматриваясь в него, уже второй раз за этот день подумала, что Мэтью вырос бы очень похожим на отца, с такими же широко расставленными карими глазами и правильными чертами лица. Тед по любым меркам был интересным мужчиной. Потом Александра заставила себя признать, что точно так же, как ей самой не хочется говорить о Мэтью, Теду необходимо поделиться какими-то воспоминаниями о нем.

«Но почему именно здесь? – с горечью спросила она себя. – Я прекрасно могла бы приготовить ужин для нас и в моей квартире. Нет, не могла бы», – тут же поправилась Морланд.

Но они могли бы отправиться в какое-нибудь маленькое уютное местечко, где их не беспокоило бы ощущение, что другие посетители наблюдают за ними. Сколько человек в этом зале могли прочесть статьи в сегодняшних журналах?

Зан понимала, что должна позволить Теду поговорить о Мэтью.

– Я сегодня утром думала о том, что он с каждым днем становился все больше похожим на тебя, – пустила она пробный шар.

– Согласен. Я помню, как однажды, всего за несколько месяцев до того, как он пропал, мы с ним отправились пообедать вместе. Ему хотелось погулять, пойти пешком, и я взял его за руку и повел по Пятой авеню. Сын был таким чертовски хорошеньким, что люди смотрели на него и улыбались. Я тогда наткнулся на одного из своих старых клиентов, и тот пошутил: «Вам никогда не удалось бы отказаться от отцовства!»

– Не думаю, что тебе захотелось бы от него отказываться. – Зан попыталась улыбнуться.

Как будто поняв, каких усилий стоила ей эта попытка, Тед сменил тему:

– Как твой дизайнерский бизнес? Я где-то читал о том, что тебя пригласили отделывать тот новенький дом, который построил Кевин Уилсон.

Это была безопасная территория.

– Я искренне надеюсь, что так оно и будет.

Зан действительно верила, что Теду это интересно, ей было просто необходимо увести разговор в сторону от Мэтью. Поэтому она подробно рассказала бывшему мужу, какой проект оформления предложила Уилсону, и добавила, что у нее есть неплохой шанс получить этот заказ.

– Конечно, Бартли Лонг тоже претендует на эту работу. Судя по одному замечанию Кевина Уилсона, я предполагаю, что он снова говорил обо мне разные гадости.

– Зан, этот человек опасен. Я всегда это чувствовал. Как он ревновал тебя ко мне, когда у нас завязался роман! Да и теперь проблема не только в деловом соперничестве. Он не хочет выпускать тебя из вида, не желает, чтобы ты добилась самостоятельности, и, могу поспорить, до сих пор сходит по тебе с ума.

– Тед, он на двадцать лет старше меня! Лонг разводился, имел бесконечно много интрижек. У него отвратительный характер. Даже если он испытывает какие-то чувства ко мне, то скорее из-за того, что я отнюдь не была польщена его неожиданным вниманием. Я больше всего на свете сожалею о том, что позволила ему командовать мной, когда меня просто тянуло в Рим, вся душа рвалась к маме и папе…

Она сразу вспомнила все это. Прибытие в аэропорт Да Винчи. То, как искала лица родителей, проходя через сканнеры. Разочарование. Потом тревога. Зан получила багаж, растерянно ждала в терминале, потом позвонила по международной карте и услышала сообщение об аварии и о гибели родителей…

Морланд прекрасно помнила суету и шум римского аэропорта тем ранним утром. Она и теперь как будто видела себя со стороны, застывшей с телефонной трубкой возле уха, с раскрытым в беззвучном крике ртом…

– Потом я позвонила тебе, – сказала она Теду.

– Я рад, что ты это сделала. Когда я прилетел в Рим, ты была совершенно вне себя.

«Я была вне себя несколько месяцев, – подумала Зан. – Тед поддерживал меня, как какой-нибудь спасательный круг. Он отлично это умеет. Многие женщины были бы счастливы выйти за него замуж…»

– Ты женился на мне, чтобы заботиться, а я только тем тебя и вознаградила, что позволила неопытной няне потерять твоего сына. – Зан сама не могла поверить в то, что произнесла эти слова.

– Я прекрасно помню, что сказал в тот день, когда пропал Мэтью. Неужели ты так и не поняла, что я был просто бесконечно расстроен?

«Ходим кругами, и никто не знает, где и когда остановимся», – подумала Зан.

– Тед, неважно, что ты сказал, я все равно виню себя. Может, ни одно из тех детективных агентств, в которые я обращалась, и не добилось…

– Это была пустая трата денег, Зан. В ФБР завели дело, нью-йоркский полицейский департамент тоже этим занимается. А ты веришь любому шарлатану, который заявляет, что может отыскать Мэтью. Даже той сумасшедшей ведунье, которая заставила нас проехаться во Флориду, в долину Аллигаторов! ^[2] [2]
  Долиной Аллигаторов называют Национальный парк Эверглейдс, расположенный на юге Флориды.


[Закрыть]

– Не думаю, что все то, что может хоть как-то помочь нам найти Мэтью, – пустая трата денег. Мне наплевать, если даже придется обзвонить все частные агентства, которые есть в телефонной книге. Может быть, я со временем найду того единственного детектива, который нападет на след Мэтью. Ты спрашивал меня насчет того заказа на оформление квартир. Если я его получу, передо мной откроются многие двери. Я заработаю кучу денег, и каждый цент, который мне не понадобится собственно на жизнь, потрачу на новые попытки найти Мэтью. Должен же был хоть кто-то что-то заметить. Я по-прежнему в это верю.

Зан ощущала, что дрожит, и только теперь поняла, что постепенно повышала голос. Рядом стоял метрдотель и пытался сделать вид, что не подслушивает.

– Вы готовы сделать заказ? – спросил он.

– Да, – поспешно ответил Тед и тут же прошептал: – Бога ради, Зан, постарайся сдерживаться! Зачем ты так упорно терзаешь себя?

В этот миг на его лице отразилось удивление, и Морланд оглянулась.

Через зал к ним спешил Джош. Бледный как бумага, он остановился возле их столика.

– Зан, я как раз уходил из офиса, когда туда явились несколько репортеров с камерами из «Тел-Олл уикли», они искали тебя. Я сказал, что не знаю, где ты. Тогда они мне сообщили, что некий парень, бывший в парке в день исчезновения Мэтью, только что решил увеличить несколько фотографий, которые сделал в день годовщины свадьбы своих родителей. Один репортер мне сказал, что тот парень вдруг заметил, что на заднем плане снимка при увеличении обнаружилась какая-то женщина, достающая ребенка из прогулочной коляски. Рядом еще одна спит на одеяле…

– Боже мой! – воскликнул Тед. – Что там можно было разобрать?

– Когда фотографии увеличили еще сильнее, прояснились другие детали заднего плана. Лица мальчика не видно, но на нем голубая клетчатая рубашка и шорты.

Зан и Тед уставились на Джоша.

У Александры так пересохли губы, что она с трудом смогла выговорить:

– Именно так был одет Мэтью. Тот человек отнес фотографии в полицию?

– Нет. Он их продал тем паршивцам из «Тел-Олл». Зан, это безумие, но они клянутся, что женщина, забирающая ребенка из коляски, – ты! Тут якобы невозможно ошибиться. Это ты!

Искушенные посетители «Времен года» повернули головы в поисках источника внезапного шума, когда Тед схватил Зан за плечи, рывком поднял на ноги и заорал:

– Черт тебя побери, сумасшедшая идиотка! Где мой сын? Что ты с ним сделала?!

10

Пенни Смит Хэммел, как и многие крупные женщины, всегда двигалась с природной грацией. В молодости, несмотря на вес, она была одной из самых популярных девушек в школе, потому что обладала приятными чертами лица, заразительным юмором и способностью заставить даже самого неуклюжего партнера по танцу почувствовать себя настоящим Фредом Астером ^[3] [3]
  Фред Астер (1899–1987) – американский актер, танцор, хореограф и певец, звезда Голливуда, один из величайших мастеров музыкального жанра в кино.


[Закрыть].

Уже через неделю после окончания школы она вышла замуж за Берни Хэммела, который тут же устроился работать шофером-дальнобойщиком. Довольные тем, что им давала судьба, Берни и Пенни вырастили троих детей в Мидлтауне, тихом районе, который находился в часе с небольшим езды от Манхэттена и на целые века отстоял от него по образу жизни.

Теперь им было по пятьдесят девять лет, их дети и внуки рассыпались по стране от Чикаго до Калифорнии. Берни слишком часто бывал в отъезде, поэтому Пенни с удовольствием бралась за работу няни. Она обожала всех своих подопечных, дарила им ту любовь, которая могла бы достаться ее внукам, находись они поближе.

Но настоящее событие случилось в ее жизни четыре года назад, когда они с Берни и с десятью его друзьями-водителями выиграли в лотерею пять миллионов долларов. Эта группа оказалась одной из самых больших, разделивших выигрыш за всю историю лотереи. После уплаты налогов каждому из них досталось не так уж и много, около трехсот тысяч долларов, которые Берни и Пенни тут же вложили в образование своих внуков.

Частью этой волнующей истории стало еще и то, что Берни и Пенни получили приглашение посетить Манхэттен и познакомиться с Альвирой и Уилли Михан, а также побывать на встрече их группы поддержки победителей лотерей. Миханы создали ее, чтобы помогать людям не проматывать выигрыши, не пускать деньги на ветер, делая какие-нибудь безумные вложения или разыгрывая из себя Санта-Клауса перед невесть откуда взявшимися родственниками.

Пенни и Альвира моментально поняли, что они – родственные души, и с тех пор регулярно встречались.

Ребекка Шварц, лучшая подруга Пенни, с которой они не расставались со школы, была агентом по продаже и аренде недвижимости. Она постоянно сообщала приятельнице о тех домах, что продавались или покупались в ее районе. Двадцать второго марта они обедали в любимом ресторанчике, и Ребекка ошарашила Пенни сообщением о том, что дом в тупике рядом с ними наконец сдан в аренду. Новая жиличка переехала туда первого марта.

– Ее зовут Глория Эванс, – доверительно сказала она. – Ей около тридцати. Очень привлекательная. Натуральная блондинка. Знаешь, я ведь всегда могу отличить природную от крашеной. В прекрасной форме, не то что ты и я. Она хотела снять дом всего на три месяца, но я ей сказала, что Сай Оуэнс и говорить о таком не станет, не сдаст меньше чем на год. Эванс и глазом не моргнула, сказала, что готова заплатить за год вперед, потому что пишет книгу. Мол, просто необходимо, чтобы ей никто не мешал.

– Недурная сделка для Оуэнса, – заметила Пенни. – Он, надо полагать, сдает дом с обстановкой?

– Конечно. – Ребекка рассмеялась. – А что еще он стал бы делать со всем этим старьем? Сай вообще-то хочет продать дом таким, какой он есть, со всем барахлом внутри. Можно подумать, это Букингемский дворец!

Пенни, как это было в ее обычае при появлении каких-либо новых соседей, на следующий день поехала познакомиться с Глорией Эванс, прихватив с собой тарелку черничных плюшек, испеченных собственноручно. Когда она постучала в дверь, ей пришлось ждать несколько долгих минут, хотя хозяева были дома: под навесом стоял автомобиль.

Пенни хотела сразу войти, но Глория Эванс придержала дверь, и гостье сразу стало ясно, что эта женщина ничуть не рада вторжению.

Пенни тут же принялась извиняться:

– Ох, мисс Эванс, я знаю, что вы пишете книгу, и предварительно позвонила бы вам, если бы знала номер телефона. Я просто хотела приветствовать вас и угостить черничными плюшками. Их здесь все знают. Пожалуйста, не подумайте, что я из тех людей, которые станут докучать вам телефонными звонками или внезапными визитами…

– Это очень мило с вашей стороны. Но я сюда переехала ради полного уединения, – огрызнулась Эванс и с явной неохотой приняла из щедрой руки Пенни тарелку с черничными плюшками.

Не желая чувствовать себя оскорбленной, гостья продолжила:

– Насчет тарелки не беспокойтесь. Она рекламная. Еще я приклеила снизу на донышко свой номер телефона, просто на всякий случай, вдруг вам что-нибудь срочно понадобится.

– Вы очень добры, но во всем этом нет необходимости, – напряженно произнесла Эванс.

Ей пришлось открыть дверь чуть пошире, чтобы принять тарелку.

Пенни бросила взгляд внутрь, тут же заметила на полу игрушечный грузовик и воскликнула:

– Я и не знала, что у вас есть малыш! Я очень хорошая няня, имейте это в виду. У меня есть рекомендации от половины жителей нашего района.

– У меня нет ребенка! – рявкнула Эванс, проследила за взглядом Пенни, оглянулась, тоже увидела грузовик и пояснила: – Моя сестра помогала мне устроиться здесь. Это игрушка ее сына.

– Что ж, если она вас навестит и вы с ней захотите пойти куда-нибудь пообедать, то у вас есть мой телефон, – вежливо сказала Пенни.

Три последних слова она произнесла уже в дверь, захлопнувшуюся перед ее лицом. Мгновение-другое женщина неуверенно стояла на месте, потом, испытывая сильное желание снова нажать на кнопку звонка и вырвать у новой соседки тарелку с плюшками, повернулась и направилась к машине.

– Надеюсь, эта Глория Эванс не пишет книгу о хороших манерах, – пробормотала Пенни, совершенно раздавленная и униженная.

Она села в машину, развернулась и уехала прочь.