Текст книги "Чаша роз"
Автор книги: Мэри Джо Патни
Соавторы: Джо Беверли,Барбара Сэмюэл,Карен Харбо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
– Ты уверен, Дэвид? – тихо спросила она. – Связь между нами может исчезнуть, как только мы вернем Грааль.
Он с серьезным видом задумался на несколько секунд, потом тряхнул головой:
– Нет. Этого не случится. Не со мной. Ты погубила меня для других женщин, леди Джейн. – Он нежно погладил ее щеку. – Но обратное вполне возможно. Ты, должно быть, постоянно встречаешь мужчин, которые куда интереснее меня.
– Нет. – Глаза ее расширились. – Нет!
Он шумно выдохнул и, почти страшась ответа, спросил:
– Твоя интуиция подсказывает тебе, что твое чувство ко мне вызвано Граалем и продлится только два дня?
Дэвид боялся, что она скажет «да». Вместо этого по ее лицу текли слезы.
– Я… я, наверное, люблю тебя, Дэвид. Но я не вынесу сейчас любовной связи. Возвращайся в свою эскадрилью. Встречайся с другими женщинами, если хочешь. И если мы выживем в этой ужасной войне, ты сможешь снова сделать мне предложение. Если захочешь.
– Ты оправишься после смерти Филиппа и выйдешь за человека менее опасной профессии. В неудачное время я тут оказался.
– Никого другого не будет, Дэвид. Клянусь.
– Если мы оба уверены, что не передумаем, почему бы не объявить о помолвке? – Он поцеловал ее ухо. – И тогда я буду называть Тебя своей невестой, а не подругой.
Джейн вздрогнула.
– Я теперь суеверная насчет помолвки. В прошлый раз она плохо кончилась.
Он печально улыбнулся:
– Ты обычно такая спокойная и так логично рассуждаешь, что я нахожу твое суеверие очень симпатичным. Я только хочу, чтобы оно не была только суеверием.
Вздохнув, она прижалась щекой к его плечу.
– Прости. Я хотела бы быть достаточно храброй, чтобы сказать «да». Но… я не отваживаюсь.
– Мы такие, какие, есть, леди Джейн. – Он обнял ее, пытаясь запечатлеть в своей памяти ощущение ее тела. – Я летчик-истребитель, мой инстинкт велит мне брать жизнь сейчас, потому что завтра может не наступить. А это противоположно твоим чувствам.
– Хватит разговоров. – Она подняла лицо для поцелуя. – У нас есть сегодняшняя ночь. Давай не будем терять ни минуты.
Они и не теряли.
Глава 7
Последний раз они занимались любовью на рассвете. Дэвиду было невыносимо думать, что он, возможно, больше никогда не испытает такой радости и полноты чувств. Даже временно утолив страсть, он хотел видеть и слышать Джейн, касаться ее.
Одеваясь, он бранил себя за эгоизм. Как он мог обрекать любимую женщину страдать от любви к нему, когда может погибнуть в горящих обломках самолета, как ее первый возлюбленный? И все-таки он не мог сдержать тоски, потому что Джейн завладела его душой, хотела она того или нет.
Они быстро позавтракали чаем со сдобными булочками, купленными накануне в деревне. Поскольку Дэвид отдохнул, на этот раз машину вел он. Через полчаса Джейн заметила:
– Ты более консервативный водитель, чем я.
– У меня для полетов есть настоящий самолет, так что мне не нужно проверять, смогу ли я взлететь на «моррисе», – парировал он.
Она рассмеялась:
– Чудесное утро для поездки, правда? Вчера ты летал над горной частью Шотландии, а сегодня впервые едешь по ней при дневном свете.
– Действительно красиво. – Дэвид взглянул на поток, срывавшийся с холма настоящим водопадом. – Здесь это называют ручей, – припомнил он. – Я чувствую зов предков, хотя они два века назад отправились в Канаду, за ними по пятам гнались королевские войска, чтобы повесить как бунтовщиков.
– Я рада, что они оказались быстрее. Но Шотландия остается у человека в крови независимо от того, как далеко он уехал.
Дэвид подумал было попросить ее быть его гидом до конца отпуска, но сумел удержать язык за зубами. Надоедливые попытки заставить такую независимую женщину, как Джейн, изменить намерения только укрепят ее в своем мнении.
Лучшая стратегия, которую он смог придумать, – это оставить ее в покое на шесть месяцев. Потом он навестит ее, если она хочет его так же, как он – ее.
Ну, может быть, на три месяца.
До Рослинской часовни они добрались, когда уже миновал полдень. Дэвид восхищался ее готическим великолепием, направляясь к скромной стоянке, где два дня назад обнаружил автомобиль.
– Оказавшись в Англии, я побывал во многих церквях, но эта лучшая. Величие собора в малом, но гармоничном масштабе.
– Моя мама любит эту церковь из-за смеси христианских и языческих символов в резьбе. – Джейн выбралась из автомобиля, когда Дэвид распахнул дверцу. – Ангелы играют на волынках, а зеленые человечки [4]4
Духи растительности, которые, по английским поверьям, днем прячутся под зелеными холмами, а ночью пляшут на залитых луной лесных полянах, в качестве архитектурного орнамента (лица в окружении листвы либо созданного из листвы) часто встречается в декоре церквей.
[Закрыть]отвечают за плодовитость. Мы бывали здесь пару раз, когда я была маленькой.
– Надеюсь, на этот раз у меня будет время все осмотреть. – Дэвид подал ей руку. – Если я страж Грааля, то должен оставаться поблизости от церкви?
– Понятия не имею, – призналась Джейн. – Может быть, это откроется после того, как вернем чашу на место.
Они вошли через боковую дверь. Дэвид смотрел на изумительную резьбу на высоком готическом своде. Церковь наводила его на мысль о застывшем в камне кружеве, которое согревал льющийся в окна свет. Когда Дэвид оказался здесь впервые, церковь была пуста – обычное дело в приходских церквях в будний день.
– Знание вливается в тебя? – хрипло спросила Джейн.
– Пока нет. Если я останусь в неведении, придет твоя очередь предложить мудрое решение.
– А это значит, что придется вызвать мою мать, чего я предпочитаю не делать. – Она оглядывала массивные каменные колонны. – Где ты нашел тело стража?
– Вот здесь, в приделе Богоматери. – Дэвид подвел ее к месту. На полу не осталось ни единого следа крови.
Джейн прикрыла глаза.
– В этом месте кипит энергия. Ты это чувствуешь? – через пару секунд спросила она.
Он закрыл глаза, потом с удивлением сказал:
– В сущности, да. Я не привык обращать на это внимание.
– Нетрудно поверить, что это вход в иной мир, и мудрая сила может отправить через него чашу. – Глаза Джейн открылись. – Я не чувствую мрака смерти старого стража. Думаю, его перекрывает другая энергия.
Главная дверь позади них отворилась, обернувшись, они увидели, как в церковь вошла женщина средних лет, В ее ярких рыжих волосах было лишь несколько седых прядей. Не видя Джейн и Дэвида, она шла по проходу быстрым уверенным шагом.
– Сильная женщина, – тихо сказала Джейн. – Как моя мать.
– И как ты. – Теперь, став внимательнее, Дэвид гораздо лучше сознавал исходящую от Джейн энергию.
– Она не из Хранителей, – задумчиво сказала Джейн.
Увидев их, женщина в удивлении остановилась, потом чуть ли не бегом кинулась к ним:
– Он у вас! Слава Богу! Отец был прав!
– Кто – он? – насторожился Дэвид, положив руку на сумку.
– Грааль, конечно, – Женщина остановилась в нескольких шагах от них. – Я Мейрид Синклер. Меня растили следующим стражем Грааля, но когда явился этот ужасный нацист, меня здесь не было. Я была в Йорке у дочери, которая рожала своего первенца. – Чувство вины вспыхнуло в ее глазах, когда она продолжила: – Вы человек, призванный спасти Грааль, пока не стало слишком поздно? – Она перевела взгляд на Джейн. – А вы ведь из Хранителей? Думаю, страж был послан к вам за помощью.
Джейн кивнула. Хотя Дэвид чувствовал, что Мейрид говорит правду, осторожность не помешает.
– Как вы это узнали?
– Мой отец Уильям Синклер рассказал мне, что произошло, – Она указала на каменный пол: – На него напали здесь. Когда я вернулась из Йорка, он сказал, что канадский летчик призван спасти Грааль от вывоза из Британии.
– Ваш отец жив? – изумился Дэвид. – Я думал, он умер, сказав мне, что я должен вернуть чашу.
Лицо Мейрид помрачнело.
– Он не умер, но рана его смертельна. Уверена, он заставляет себя жить, потому что отчаянно хочет увидеть, что Грааль вернулся. – Она взглянула на холщовую сумку. – Вы принесете ему чашу?
– Конечно. – Дэвид подал ей руку. – Я тоже Синклер. Дэвид, из Галифакса. Я только начал свой двухнедельный отпуск в Шотландии, когда почувствовал неодолимое желание посетить Рослин. Моя спутница – леди Джейн Макрей. Как вы догадались, Грааль привел меня к ней, Один я был бы беспомощен.
Мейрид улыбнулась Джейн и взяла руку Дэвида. Мощная вспышка света на миг заслонила мир. Дэвид отшатнулся.
– Миссия стража чаши перешла ко мне! – задохнулась Мейрид.
Поймав руку Дэвида, Джейн поддержала его и холодно сказала Мейрид:
– Вы знали, что произойдет?
Женщина покачала головой, онабыла озадачена не меньше Дэвида.
– Нет. Простите, Дэвид. Я бы предупредила вас, если бы знала. Но ситуация беспрецедентная. – Она закусила губы. – Я сомневалась, что эта миссия вернется ко мне, потому что не смогла защитить чашу в критический момент. Я изо всех сил настраивала себя быть благородной и доброй к новому стражу.
Поразительная честность.
– Если вас растили для этой миссии, то лучше вы, чем я. – Дэвид вздохнул с облегчением от того, что охрана чаши перешла в более умелые руки. – Последние два дня были… поучительными, но я бы предпочел вернуться к своей обычной жизни.
– Тогда мы оба довольны, – просияла Мейрид. – Но пойдем к моему отцу. Он отправил меня в церковь, и теперь я понимаю почему. Ему осталось мало времени.
Дэвид кивнул, Джейн взяла его под руку, и они вышли из церкви. Дэвид был благодарен Джейн. После того как пришлось поверить в столь невероятные вещи, она была нужна ему как якорь.
Мейрид вела их к одному из старых домов, лепившихся к стене вокруг церкви. Фасад до половины был увит прекрасными белыми розами с едва заметным пурпурным пятнышком в сердцевине каждого цветка. Густой аромат наполнял воздух. Джейн с восхищением коснулась цветка.
– Они великолепные. И ранние.
– Это розы Грааля и цветут почти весь год. Маленькое, но прекрасное чудо Грааля. Если хотите, я дам вам отросток. – Мейрид понизила голос. – Я положила папу в гостиной, поскольку он был не в силах подняться в спальню. – Шагнув в комнату, она уже громче сказала: – Папа! Грааль вернулся!
На узкой кровати лежала неподвижная фигура, на полу свернулась старая собака. Услышав голос дочери, Уильям Синклер резко открыл выцветшие голубые глаза, в них светилось сознание. Вытянув руку, он прошептал:
– Пожалуйста, дружище…
Дэвид открыл сумку и вынул Грааль. Развернув полотенце, он вложил чащу в хрупкие руки старика.
– Вот, сэр. Чаша вернулась домой.
Уильям Синклер поцеловал край чаши. Подняв глаза, он посмотрел сначала на Дэвида, потом на Джейн.
– Нет благодарности, достойной того, что вы сделали. – Потом он взглянул на дочь. – Прощай, моя дорогая девочка. Ты будешь служить хорошо.
Он положил чашу себе на грудь, у сердца. Потом лицо его засияло, глаза закрылись и душа отлетела.
Мейрид мучительно выдохнула и прижала руку к сердцу.
– Исцеление бывает разным, – тихо сказала Джейн. – Покойся с миром, верный страж.
– Страж служил долго и честно и отдал свою жизнь на службе Граалю, – сдавленным голосом произнесла Мейрид. – Но… я буду тосковать по своему отцу.
Шагнув вперед, Дэвид взял чашу из рук старика и закрыл его лицо.
– Нужно кого-то позвать?
Новый страж Мейрид Синклер покачала головой.
– Чуть попозже. – Глубоко вздохнув, она подняла голову. – Грааль нужно вернуть на место. Хотите пойти со мной и попрощаться с ним?
– Да, – почти в унисон ответили Дэвид и Джейн. Когда они выходили, старый пес прыгнул на кровать и свернулся в ногах хозяина, оберегая его последний покой.
Медленным шагом они вернулись в церковь, Дэвид нес чашу в последний раз. Он не жалел о необычайном приключении, в которое вовлекло его Провидение. Теперь у него навсегда открылись глаза, он будет шире смотреть на мир благодаря силам, о которых даже не подозревал. И предполагал, что теперь он лучше, чем прежде.
Не мог он сожалеть и о встрече с Джейн Макрей, даже сознавая, как больно будет потерять ее. Он любил ее, и даже если теряет ее сейчас, то надеется на будущее.
Но он не тосковал по ответственности за Грааль. Его дело – это самолеты, летчики, мирская жизнь. И он вернется к нему лучшим и более счастливым благодаря тому, что произошло с ним.
Он взглянул на Джейн, задаваясь вопросом, что она думает об их совместном приключении. Магия и чудесная сила были частью ее повседневной жизни. От ее жизненного опыта волосы дыбом вставали, не говоря уж о ее эмоциональных потрясениях. Для нее в цену любви входила тяжкая боль потери, которую она уже пережила.
Дэвид думал, что она любит его, и, возможно, эта любовь расцветет и превратится в вечную, когда война закончится. Но столь же вероятно, что Джейн захотела бы остаться в Лондоне и они бы никогда не встретились. Конечно, это означало бы, что Кригер все-таки доставил Грааль в Германию и война проиграна. Дэвид подозревал, что Джейн первая скажет, что предотвращение такой катастрофы стоит личной боли.
Они последовали за Мейрид в придел Богоматери. Мейрид взяла чашу у Дэвида и подала ее Джейн:
– Вы ведь хотите попрощаться с Граалем?
Приняв чашу, Джейн смотрела в нее, эмоции сменялись на ее лице. Сначала шок, потом изумление и, наконец, радость. С глубоким вздохом Джейн вернула чашу новому стражу.
– Трудно расстаться с ней, правда? Для меня чаша выглядит как роза из белого света. Дэвид сказал, что она выглядит как звезда. А как вы видите чашу, Мейрид?
– Как пульсирующее сердце из белого пламени. – Мейрид сжала чашу ладонями. – Я назначена стражем Рослина и буду им долгие годы. И хотя Грааль будет управлять моей жизнью, пока я не умру, я могу больше никогда не увидеть его.
– Вы возражаете? – полюбопытствовала Джейн.
– О нет. Это высокое служение и награда. – Мейрид улыбнулась: – Это как быть монахиней, только без соблюдения целибата. Думаю, это Грааль направил меня к правильному мужу, это был прекрасный выбор. Кто-нибудь из моих детей или внуков продолжит мое дело. Дэвид, ваш случай редкий. Вы жалеете, что были призваны на службу Граалю?
Он взглянул на Джейн:
– Никогда.
– Теперь… – Мейрид подняла чашу над головой и, сосредотачиваясь, закрыла глаза.
Воздух начал таинственно пульсировать, как огромное бьющееся сердце. Чаща сияла все ярче и ярче, пока вдруг не исчезла, оставшись только в памяти.
Дэвид перевел дух. Итак, все кончилось. После долгой паузы Мейрид повернулась к нему:
– Вернемся к мирским заботам. Дэвид Синклер, вы сказал и, что приехали на две недели в отпуск в Шотландию. Вы хотели бы воспользоваться автомобилем моего отца? Талоны на топливо в ящичке.
– Вы очень добры, – ответил он. – С удовольствием. Это даст мне возможность посмотреть горную Шотландию. Через десять дней я верну машину сюда.
– Поставьте машину там, где вы ее нашли, и оставьте ключи в ящичке, если меня не будет поблизости. – Она пожала ему руку. На этот раз не было вспышки неведомой силы. Просто теплая женская рука. – Наслаждайтесь Шотландией. И еще раз моя глубокая благодарность вам обоим. А теперь извините меня. Я должна вознести благодарственные молитвы.
Дэвид подал Джейн руку, и они вышли из церкви.
– Ты чувствуешь слабость, потеряв силу? – спросила Джейн. – Или пустоту в душе?
– Нет, – не сразу ответил Дэвид. – Я чувствую перемены. Ответственность ушла, и я рад. Но… это странно. Хотя я больше не связан с Граалем, пустоты нет. Я чувствую, что какая-то светлая сила заняла его место.
Джейн коснулась пальцами его лба. Потом, уронив руку, сказала:
– Думаю, тебе досталась добрая доля магии Хранителей. Грааль щедр в своих дарах. Тебе будет интересно исследовать их.
Менее заинтересованный в магии, чем в Джейн, Дэвид нерешительно спросил:
– Отвезти тебя на станцию? Или… я могу отвезти тебя домой. Я не собираюсь входить. Я высажу тебя в Данрате и поеду своей дорогой.
– Я тоже получила дар от Грааля. – Джейн повернулась к нему, ее глаза сияли. – Когда я заглянула в чашу, я увидела свадебную церемонию на лужайке в Данрате. Я знала, что война кончилась и Германия разгромлена. Не сейчас, через годы. Но мы победили. Победили!
Дэвид тяжело сглотнул.
– Ты узнала счастливую пару?
Она взяла его за руки.
– Это были мы! И нас окружали наши родные. Я видела всех своих братьев и сестер. Дэвид! Они выжили. Там был Джейми, такой бравый. За моей сестрой Маргарет шел красивый француз, а мой брат Эндрю держал под руку красавицу азиатку.
Он начал улыбаться.
– А канадцев там не было?
Джейн энергично кивнула:
– Было много высоких людей, очень похожих на тебя. Двое из них были в канадской военной форме, и, похоже, никто не покалечен. Мы все пройдем через это, любимый. Мы выживем! И думаю, будем жить счастливо.
Рассмеявшись, он схватил ее в объятия и закружил.
– Это значит, что ты принимаешь мое предложение? – Он поставил ее на землю с поцелуем, от которого у Джейн дух захватило.
– Нет! – рассмеялась она, когда он ослабил объятия. – Мы будем встречаться по выходным, у нас будет роскошное любовное приключение, о котором мы никогда не расскажем нашим детям. А после войны сразу отправимся под венец.
– Годится, – согласился он. – Я расскажу родным, что собираюсь жениться на самой красивой девушке в Шотландии и мне даже не пришлось потратить половину годового жалованья на обручальное кольцо. – Он широко улыбнулся: – Деньги можно потратить на романтические встречи. На розы, шампанское и тихие сельские отели.
– Как это великолепно! – Джейн улыбалась, она даже не могла вообразить такого счастья. – Но сначала, подполковник, я познакомлю вас со своей мамой.
Карен Харбо
Английская роза: мисс Темплар и Святой Грааль
Глава 1,
в которой изысканная мисс Темплар получает грязную плошку и записывает свои впечатления
5 апреля 1806 года
Нет ничего более одиозного, когда Святой Грааль суют в руки человеку, который собирается войти в «Олмак». Но что я могла сделать? Я уже поставила ногу на первую ступеньку. Мама и кузина Джинн были уже в дверях. Позади меня собралась толпа желающих поучаствовать в мероприятии.
Кто-то коснулся моего плеча, я обернулась, собираясь поприветствовать подругу. Вероятно, это Клэрис, поскольку она одна из моих ближайших подруг и говорила, что будет на балу.
Вместо этого мужчина в маске весьма дерзко взял мою руку и сунул в нее чашу, похожую на грязную оловянную плошку.
– Вы Хранительница Грааля. Берегите его, – шепнул он мне на ухо и растворился в толпе.
Мужчина в маске. В самом деле! Почему он не мог появиться в нормальном вечернем костюме, с аккуратно повязанным галстуком, представиться мне приличествующим образом, пригласить меня на танец-другой, а на следующий день приятно напомнить о себе букетом цветов? О нет, он не мог этого сделать. Нет, он должен был явиться в маске, посмел тронуть меня за плечо, вообще не представившись, и заговорил в такой манере, что любой наблюдатель счел бы его пьяницей или идиотом.
Я слышала за своей спиной пересуды. От этого я совершенно забыла про веер и не могла спрятать сердитого румянца. Обернувшись, я наилучшим образом изобразила оскорбленную графиню Ливен [5]5
Д. Х. Ливен, урожденная Бенкендорф, сестра шефа жандармов А. Х. Бенкендорфа, знаменитая светская львица; тайный агент русского правительства в Лондоне, вошла в историю как первая русская женщина-дипломат.
[Закрыть]и с удовлетворением заметила, что мой взгляд заставил замолчать двух болтушек (это были Гвендолин Хасборо и Алиса Мейфилд, я никогда не смеялась, если они оказывались в неловкой ситуации, и не понимаю, почему они так обошлись со мной).
Мои глаза уловили какое-то движение за спиной у болтушек, в свете фонарей я увидела промелькнувший плащ и две фигуры, похоже, бросившиеся за мужчиной, который заговорил со мной.
Мама нетерпеливо взглянула на меня:
– Поторопись, Арабелла, воздух холодный, боюсь, пойдет дождь и испортит твое платье.
Я ускорила шаг и едва не выронила чашу. Но… странное покалывание, пробежавшее от кончиков пальцев к моему сердцу, заставило меня остановиться. Ощущение казалось странно знакомым, я подумала о семейных преданиях о Граале и Совете Грааля, которые папа рассказывал мне в детстве… а мама только пренебрежительно отмахивалась, когда я спрашивала ее об этом.
«Все это чепуха», – сказала я себе, но тем не менее сунула чашу в карман накидки и поторопилась вслед за мамой. Когда я вошла в холл, чаша задевала меня по ноге. Это очень раздражало, поскольку отвлекало меня от моей цели: приятного вечера в «Олмаке», с танцами, болтовней и высматриванием подходящих джентльменов.
Я решительно настроена сделать своей целью в этом голу поиски мужа, поскольку все остальное только приводит к проблемам, и после того как папа обрел небесный покой, мама…
Гм, на этот счет я могу сказать только то, что наша семья раньше была другой. Я хочу, чтобы мамочка снова была счастлива, а это означает, что я должна по мере сил своих быть хорошей и найти себе привлекательного мужа. Я даже оставила занятия фехтованием и стрельбой из пистолета, хотя должна сказать, что ужасно по ним скучаю, я наслаждалась ими вместе с папой. Кроме того, фехтованием меня увлек не кто иной, как мой брат Берти, а он не самый сговорчивый брат в мире.
Но вернемся в «Олмак». Я не знала, что делать с чашей, первой моей мыслью было спрятать ее за горшком с апидистрой. Но какой-нибудь слуга мог убрать большое растение из холла, и мне не оставалось ничего другого, как вместе с кузиной Джинн оставить накидку в кресле. Некоторые насмешливо поглядывали на нас из-за того, что мы взяли с собой бедную родственницу, да еще француженку, но это не ее вина, что она француженка, а ее родные погибли на гильотине.
Я решительно выбросила чашу из головы, поскольку должна обзавестись мужем. Тогда мама снова будет счастлива. Я уже добилась того, что она улыбается, глядя, как я танцую то с одним джентльменом, то с другим, пока не выбьюсь из сил. Я отправила Джинн танцевать с джентльменом, которому мама ее представила как де ла Фер. Так что вряд ли кузина безродная, к тому же мама раздобыла для нее поручителей.
Я лениво обмахивалась веером, улыбалась проходящим мимо молодым людям, мечтая, чтобы кто-нибудь из них принес мне лимонаду. Никто этого не сделал. Я всегда считала ужасными правила этикета, по которым нужно прийти в сопровождении джентльмена, прежде чем попросить его принести бокал лимонада. Было бы куда легче дернуть кого-нибудь за рукав и попросить или, даже лучше, самой налить себе щедрую порцию и с облегчением осушить, особенно после четырех-пяти танцев подряд.
Но так не полагается!
Когда лицо мамы осветилось улыбкой при появлении леди Каупер с джентльменом на буксире, я решила, что Провидение наконец исполнило мое желание. Я улыбнулась ее сиятельству, поскольку любая молодая женщина в здравом рассудке была бы глубоко тронута видом мужского совершенства, которое леди Каупер влекла за собой.
– Дорогая мисс Темплар, позвольте представить вам мистера Уильяма Марстоуна. Мистер Марстоун, мисс Арабелла Темплар.
Мужчина изящно, хотя и с намеком на скованность, склонился над моей рукой, и я должна признать, что мое сердце встрепенулось. Как могла я не восхищаться волосами, темными, как ночная буря, чудесными скульптурными губами, твердым подбородком и темно-зелеными глазами, которые были… странно знакомы.
– Рад познакомиться с вами, мисс Темплар, – сказал он.
Наш викарий Бентли говорил: «Господь дал, Господь и взял, да будет имя Господне благословенно» [6]6
Библия, Книга Иова. 1, 21
[Закрыть], и когда я услышала голос этого джентльмена, я поняла, что он «взял». Определенно я кончу в аду, поскольку понимала, что кощунствую, и не испытывала ни раскаяния, ни сожаления.
– Я тоже, – солгала я, тем самым глубже ввергая себя в пучину ада.
Да, это был он, человек в маске, если не считать того, что сейчас на нем не было ни маски, ни плаща. Но голос нельзя было спутать – низкий, музыкальный, с приятным тембром, – у меня хороший слух. Об одном я жалею – наши голоса прекрасно слились бы в дуэте, но я, конечно, не собираюсь петь с этим идиотом… или с сумасшедшим.
Задумавшись над двумя этими вариантами, я остановилась на идиоте. Сумасшедших в «Олмак» не пускают.
Я удерживала на лице любезную улыбку вопреки желанию прогнать мистера Марстоуна, что могло быть причислено к добродетели.
– Вы удостоите меня танцем, – сказал он тоном, подразумевающим, что я соглашусь, но я слышала в его голосе и настойчивость.
Раздражение боролось во мне с любопытством, любопытство победило. Кроме того, леди Каупер поглядывала с одобрением, и мой отказ вызвал бы ее неудовольствие. Еще я вспомнила, что лучше не раздражать безумца, пока он не устроил сцену, что просто невозможно в «Олмаке».
Извините, не безумца, а идиота.
– Мы должны встретиться… наедине, – сказал он, ближе привлекая меня в танце.
Я обмахивала рукой лицо, словно желая остудить смущенный румянец. Не сомневаюсь, что я действительно порозовела, но от злости.
– Мы только что познакомились. – Фигуры танца разделили нас, но я успела услышать, как проклятие слетело с его губ.
Его досада доставила мне удовлетворение, и моя улыбка стала добрее, когда мы снова встретились в линии танца. Однако моя улыбка не прогнала его хмурого вида, и я заметила легкий блеск на его лбу. Я почувствовала укол сомнения. Он высокий, на вид крепкий мужчина, и танец не мог его утомить до испарины. Или заставить побледнеть.
Я с беспокойством посмотрела на него, но настойчивость на его лице вынудила меня опустить взгляд. Что-то запачкало подол моего платья, цвет контрастировал с бледно-абрикосовым шелком.
Кровь. Она капала с его рукава.
Я ахнула и быстро вывела его из круга танцующих, не обращая внимания на сердитые восклицания и надеясь, что стон мистера Марстоуна не признак ухудшения состояния.
Я также игнорировала возмущение мамы и перешла сразу к делу.
– Мама, мы должны уехать и забрать с собой мистера Марстоуна, у него серьезная рана и кровотечение. – Повернувшись к нему, я ухитрилась усадить его в кресло рядом с мамой. И думаю, вовремя, поскольку он становился все бледнее и покачивался на ногах.
Мама открыла было рот, собираясь запротестовать, но я уже обнаружила рану мистера Марстоуна. Я указала на красное пятно, расплывающееся по левому рукаву его сюртука:
– Посмотри, мама, это кровь.
Он начал клониться вперед, и я поспешно толкнула его, выпрямляя в кресле. Мама уставилась на его руку, потом на меня, и протесты исчезли.
– Ты права, дорогая. – Мама наклонилась к нему: – Мистер Марстоун, у вас тут есть слуга? Вы можете встать?
Я заметила, что в нашу сторону с любопытством поглядывают.
– Мы должны быстро уйти, – сказала я маме. – Мы слишком привлекаем внимание, а ты знаешь, какие тут сплетники.
– Слуги нет. – Мистер Марстоун закрыл глаза. – Я могу идти. – Казалось, ему пришлось приложить усилие, чтобы поднять веки. – Идемте. Сейчас. – Он встал, едва заметно покачиваясь. – В меня стреляли. – Он казался удивленным, думаю, он был в шоке, сам того не сознавая.
Джинн хоть и встревожилась, но тем не менее уже забрала наши накидки, когда мы вышли в холл. Мы – мама с одной стороны, я с другой – довели мистера Марстоуна до поджидавшей нас кареты и втолкнули в нее, это было непросто, поскольку он потерял сознание. Никогда я не была так благодарна Джинн за ее здравомыслие, она сообразила вызвать нашу карету, пока собирала накидки.
– Сними с него сюртук, сказала мама, в свете уличных фонарей я увидела, как помрачнело ее лицо. – И давай мне все носовые платки, что у тебя есть. Иначе он умрет от кровопотери.
Снять сюртук с мистера Марстоуна было не просто, он был высокий и тяжелый мужчина. Его бессознательное состояние было помехой, как и размеры кареты. Но я сумела высвободить его из рукава, он лишь немного застонал, мама одобрительно кивнула:
– Достаточно. Джинн? – Она повернулась к моей кузине.
– Да, мадам. – Джинн протянула ей носовой платок, увы, очень тоненький.
Я торопливо искала в сумочке свой, который гораздо больше, ведь какой прок от крошечного платочка, если человек собирается чихнуть? Найдя свой платок, я связала его с маминым и с платком кузины и быстро перевязала руку мистера Марстоуна.
– Это поможет, – сказала мама, и я не могла удержаться от мысли, что она не добавила «я надеюсь».
Казалось, мы очень долго ехали домой, а потом слишком долго искали крепкого слугу, чтобы приводить мистера Марстоуна в голубую комнату. Я послала другого слугу найти доктора Стедсона. Поднимаясь по лестнице, чтобы помочь маме и Джинн, я чувствовала, как мою ногу задевает чаша, которую дал мне мистер Марстоун.
– Глупец, идиот, – бормотала я. – Прийти и погубить все мои планы сделать маму счастливой.
Помогая доктору Стедсону обследовать рану, пока мама держала мистера Марстоуна (он был силен и даже в бессознательном состоянии пытался сопротивляться), я вспоминала, как мы делали то же самое для папы. Я взглянула на маму, на ее лице было то же выражение, как тогда, когда она так же помогала папе, и на миг я порадовалась ране мистера Марстоуна, если это поможет маме снова ожить.
Порадовалась, пока его не вывернуло, конечно.
На этом я закончу дневник, пора спрятать мою маленькую книжицу в надежном месте, чтобы Берти не стащил ее и не посмеялся надо мной снова. Я утомилась от танцев, от помощи раненому человеку, которого тошнит, и очень хочу спать. Завтра напишу больше.
Арабелла.
