Текст книги "Заморская невеста"
Автор книги: Мэри Джо Патни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
7
В эту минуту она была похожа на загнанного олененка, ее карие глаза стали огромными и встревоженными. Сняв с нее шапочку, Кайл увидел, что она не бреет голову, как китайцы-мужчины. Ее блестящие волосы были темными, но с красноватым оттенком, не похожими на иссиня-черные косы жителей Кантона. А почти миловидное для мужчины лицо вдруг стало женственным, и Кайл чуть не выругал себя за ненаблюдательность.
Это лицо было не только женственным, но и поразительно красивым. Потрясенный, Кайл разжал пальцы на запястье Цзинь Кана.
– Значит, мое влечение к вам вполне естественно. Вы евразийка?
Она кивнула, настороженно глядя на него. Кайл понимал, что ей не терпится убежать, но было уже слишком поздно.
Он приподнялся на постели, сел, опираясь на подушки, и вздрогнул от боли.
– Присядьте, я вас не обижу. Если вы не объясните, кто вы на самом деле, я умру от любопытства. Стоило ли ради этого спасать меня?
С усталым вздохом Трот примостилась на краешке кровати.
– Я в самом деле Цзинь Кан, переводчик Чэнгуа. Но когда-то меня звали Трот Мэй Лянь Монтгомери.
Вот откуда этот резкий шотландский акцент! Естественный голос Трот заметно отличался от робкого говорка Цзинь Кана. Слушая ее, Кайл вдруг затосковал по родине.
– Ваш отец был шотландским торговцем?
– Да. Его звали Хью Монтгомери. А моя мать была его наложницей. Я родилась и выросла в Макао, где научилась языкам обоих родителей. – В отличие от застенчивого Цзинь Кана Трот Монтгомери смотрела Кайлу в глаза с прямотой уроженки Запада.
– Ваш отец умер?
– Да, когда мне было двенадцать лет. А мать умерла годом раньше. Родители не оставили мне денег, поэтому меня взял к себе в дом Чэнгуа. Он был поставщиком моего отца. Поскольку иметь мужчину в доме полезнее, чем женщину, я… стала мужчиной. С тех пор меня зовут Цзинь Кан.
– Все время? Все, кто вас знает?
Трот кивнула.
– Домочадцам Чэнгуа известно, что я женщина, но по безмолвному соглашению меня считают мужчиной. Я ношу мужскую одежду, ко мне относятся, как к мужчине.
Кайл попытался представить себе ее жизнь. Как тяжело, должно быть, скрывать свою истинную сущность, быть полукровкой в стране, где иностранцев презирают!
– Значит, вы живете сразу в двух мирах.
Впервые за весь разговор Трот потупилась, пряча глаза. Кайл воспользовался этим случаем, чтобы повнимательнее рассмотреть ее. Разрез ее глаз был определенно китайским, экзотическим и прелестным, но черты лица, более удлиненного и выразительного, чем лица кантонских женщин, явно указывали на шотландскую кровь. Рост Трот тоже унаследовала от отца, но ее тело было легким и грациозным, скорее азиатским, чем британским.
Впрочем, оценить ее фигуру было нелегко. Ее полностью скрывала мешковатая китайская одежда с высоким воротом. В Англии Трот было бы гораздо труднее сохранить свою тайну.
Но откуда в этом стройном теле такая поразительная сила? Мысль о том, что Трот способна расправиться с полудюжиной мужчин, не только внушала робость, но и пробуждала любопытство.
– Никогда еще не видывал такой схватки, как сегодня. Как вам удалось победить?
– Я владею боевым искусством, – объяснила Трот. – Существует множество его видов. Я предпочитаю стиль вичунь, созданный с учетом преимуществ и недостатков женщины.
Кайл потер ноющий висок, стараясь понять смысл невероятных слов, произнесенных женщиной, которая сидела перед ним. Трот. Красивое шотландское имя, означающее правдивость и преданность.
– Ничего подобного вин чунь я еще никогда не видел. Неужели все китайцы владеют этим искусством?
– В таком случае вас уже не было бы в живых, – сухо отозвалась Трот. – Секреты боевых искусств берегут как зеницу ока, они передаются от учителя к ученику. Моя няня в Макао была служанкой и телохранительницей моей матери, она в совершенстве владела вин чунь. А обучать меня этому искусству она начала, едва я научилась ходить.
– Не знал, что китаянки способны быть воинами.
– Некоторые – да. Некогда существовала даже армия вдов. В Китае есть излюбленная древняя легенда о My Лань, которая заняла в армии место своего отца и проявила удивительную доблесть. – Трот поднялась и надела шапочку. Она будто замкнулась в себе, ее плечи поникли, выражение лица стало непроницаемым. – Мне пора.
– Подождите! – Не желая отпускать ее так сразу, Кайл вскинул руку, и от резкого движения его тело опять пронзила боль. Выругавшись сквозь зубы, он произнес: – Сейчас уже поздно, но я хотел бы когда-нибудь еще раз побеседовать с вами, мисс Монтгомери.
– Никакой мисс Монтгомери не существует. Есть только Цзинь Кан.
– Этого не может быть. Я уже знаю вашу тайну. Я мог бы многому научиться у вас. – Он одарил Трот ослепительной улыбкой. – Наш разговор никому не принесет вреда.
– Вам – может быть. Но не мне.
– Чэнгуа рассердится, узнав, что ваша тайна раскрыта?
Трот помедлила с ответом.
– Он будет очень недоволен, ведь мне было приказано вести себя так, чтобы никто в сеттльменте не узнал, кто я на самом деле. Женщинам-служанкам не позволено приближаться к чужеземцам, и, если обо мне разнесется слух, накажут не только Чэнгуа, но и его близких. И потом… есть и другие причины.
– Вам будет труднее притворяться Цзинь Каном, если время от времени вы станете превращаться в Трот?
Трот нахмурилась.
– Китаец не задал бы такой вопрос.
– Но я не китаец, да и вы китаянка лишь наполовину. – Ощущение неразрывных уз между ним и Цзинь Каном усилилось. Желая узнать о Трот все, Кайл спросил: – Вы довольны своей жизнью?
Она вскинула подбородок.
– Со мной хорошо обращаются, хозяин ценит мои способности. Я считаю, что мне повезло.
– Но вся ваша жизнь построена на лжи, которая может всплыть в любую минуту, – возразил Кайл не столько Трот, сколько самому себе.
Ее взгляд стал ледяным.
– Вы угрожаете мне?
– О Господи, нет! Я совершил бы низость, погубив вас в награду за спасение моей жизни. Я никому вас не выдам.
Она немного успокоилась.
– Благодарю. Чэнгуа незачем знать о том, какой опрометчивый поступок я совершила.
– Вы совершили подвиг, – возразил Кайл и вгляделся в ее лицо. – Сколько вам лет?
– По западному исчислению… – Трот задумалась, – двадцать семь. Скоро будет двадцать восемь.
Она выглядела гораздо моложе своих лет, но оказалась зрелой женщиной, обреченной скрывать свое истинное "я".
– Вам хотелось бы когда-нибудь побывать на родине своего отца?
На миг ее глаза затуманило почти невыносимое желание, но она тут же опомнилась и покачала головой:
– Благовонные палочки велят мне остаться в Китае.
– Благовонные палочки?
– Иными словами – судьба. Или удача. Такие палочки возжигают перед богами, прося их даровать удачу.
Кайл уже видел такие курения, знал, как они называются, но смысл слов Трот понял лишь отчасти.
– Теперь вы видите, как мало я знаю? – Он осторожно приподнялся и придвинулся к ней. – Разве вам не нужен друг, с которым вы могли бы говорить свободно, без притворства?
Трот сжала губы.
– Если я спасла вас, это еще не значит, что вы вправе задавать мне такие вопросы, лорд Максвелл.
Осознав, что он допустил явную грубость, Кайл смутился.
– Простите. Дело в том, что вы пробудили во мне любопытство.
– Несомненно, такое же любопытство у вас вызывают все уродцы и чудовища, – съязвила Трот. – Спокойной ночи, милорд. Не советую вам впредь выходить на улицу одному. Людей, которые напали на вас, кто-то нанял, и, скорее всего, они решатся повторить попытку.
Кайл нахмурился, вдруг сообразив, что совсем забыл про нападение.
– Но кому могло понадобиться убивать меня?
– Понятия не имею. Наверное, кто-то из врагов Чэнгуа жаждет отомстить ему таким способом. А может, своей откровенностью вы сами нажили себе врагов.
– Я привык быть откровенным. Но в Кантоне я не сказал ничего такого, чтобы вызвать смертельную вражду. – Судя по рассказам Гэвина о местной политике, нападение преследовало другую цель – досадить Чэнгуа. Смерть английского лорда, торгового партнера Чэнгуа, вызовет шумный скандал и в Китае, и на Западе. – Как вы узнали о том, что на меня собираются напасть?
– Один мой осведомитель с Хог-лейн слышал, как два бандита похвалялись тем, как щедро им заплатили за то, что они пообещали прикончить вас. Этот осведомитель дождался меня у склада.
– Значит, вы и вправду шпионка.
– Да. И у вас есть причины благодарить судьбу за это.
И она вышла, как подобало шотландке – гордо вскинув подбородок. Но Кайл понял, что через каких-нибудь десять шагов она снова перевоплотится в Цзинь Кана.
Он осторожно потер ноющую голову, вспоминая об искре, проскочившей между ними, когда Цзинь Кан учил его правильно держать кисть и преподавал азы каллиграфии. Даже человек с богатым воображением ни за что не поверил бы, что на самом деле робкий клерк – удивительная женщина-воин, способная без оружия, в одиночку разделаться с шестью бандитами.
Познакомившись с Трот, Кайл сразу понял, что никогда не сумеет забыть ее.
Несмотря на усталость, Трот доложила Чэнгуа о ночных событиях сразу же, едва вернулась на остров Хонам. Хозяин принял ее в своем кабинете, в наспех наброшенном халате и с суровым выражением лица.
– Что стряслось? Зачем ты подняла меня среди ночи?
Трот низко поклонилась.
– Приношу искренние извинения за то, что такое ничтожество, как я, прервало ваш мирный сон, но два часа назад на лорда Максвелла было совершено покушение.
Чэнгуа нахмурился.
– Рассказывай.
Трот коротко объяснила, в чем дело, начав встречей с Дэном и закончив рассказом о том, как она помогла Максвеллу вернуться в хан. Она не утаила ничего, кроме того, что англичанин признал в ней женщину, и не только потому, что боялась недовольства Чэнгуа. Ей казалось кощунством упоминать вслух о редкостных минутах откровенности. Выслушав ее, Чэнгуа спросил:
– Ты узнала кого-нибудь из напавших?
– Одним из них был Сюнь Ки из банды «Красный дракон». Думаю, и остальные оттуда же.
Чэнгуа пригладил бородку.
– Чжань Ху, главарь банды «Красный дракон», не согласился бы отправить своих людей на такое рискованное дело. Наверное, он ничего не знает. Я сам поговорю с Чжанем. Мы выясним, кто нанял этих мерзавцев, и проследим, чтобы они понесли заслуженное наказание.
По спине Трот пробежал холодок. По ее вине шестеро человек обречены на муки и смерть! Конечно, они заслуживали наказания, но Трот, как дочь своего отца, не могла не возмущаться жестокостью китайского правосудия.
Чэнгуа продолжал:
– Ты будешь охранять лорда Максвелла, пока он не покинет Кантон. Следуй за ним повсюду. Если понадобится, обратись за помощью к Эллиоту – он тоже заинтересован в том, чтобы Максвелл остался цел и невредим.
Встревоженная Трот опустилась перед ним на колени.
– Прошу вас, господин, выберите кого-нибудь другого. Я не заслуживаю подобного доверия.
– Ты спасла его от шести отпетых негодяев из банды «Красный дракон», задумавших убийство. Больше никто из моих слуг не способен на такое, во всем Кантоне не найти лучшего телохранителя.
Вместо того чтобы смириться с неизбежностью и удалиться, Трот возразила:
– Максвелл проницательнее, чем большинство других европейцев. Боюсь, рано или поздно он разоблачит меня.
Чэнгуа ответил ей мимолетной сдержанной улыбкой.
– Я убежден, что ты сумеешь обмануть его.
Она снова поклонилась и вышла, едва держась на ногах от усталости. Ее способностям удивлялись и Максвелл, и Чэнгуа, но сама Трот знала, что победила лишь благодаря элементу неожиданности. Кроме того, она сумела увернуться далеко не от всех ударов противника.
У себя в комнате она переоделась в простой халат, распустила волосы и подошла к зеркалу. Из зеркала на нее взглянуло грубое, непривлекательное, но все-таки женское лицо, а не маска бесполого Цзинь Кана.
Трот медленно распутала волосы пальцами, густые пряди легли ей на спину, свисая до самой талии. Почему Максвелл смотрел на нее так пристально? Наверное, счел ее внешность своеобразной и необычной. Но на миг Трот поверила, что в его глазах светилось восхищение. По крайней мере, он не исполнился брезгливости, узнав, что она полукровка.
«Вы довольны своей жизнью?» Она отвернулась от зеркала. Разумеется, она довольна. Только глупец мечтает о несбыточном.
«Вам хотелось бы когда-нибудь побывать на родине своего отца?» О боги, как она стремилась к этому! Первые двенадцать лет жизни она с нетерпением ждала того дня, когда отец отвезет ее в Шотландию и там во всеуслышание объявит своей дочерью. Тогда Трот еще не понимала, как слепо и безоглядно любит ее отец. В его глазах она была прекрасна, она привыкла слышать его похвалы и не заботилась о том, как относятся к ней остальные. Иной раз Трот даже сожалела о том, что отец обожал ее. Вот если бы он остался жив…
Однако мечтами судьбу не изменишь. Встав на колени перед маленьким алтарем, Трот зажгла три благовонные палочки в память отца и матери. Аромат горящего сандалового дерева успокоил ее. Ей повезло родиться в богатом доме, с рождения знать два языка, тогда как большинство китаянок не умеют ни читать, ни писать. А еще у нее есть возможность гулять по улицам Кантона. Она сошла бы с ума, если бы Чэнгуа взял ее в служанки, которым не позволяют выходить даже за ворота.
Но разве о такой жизни для нее мечтал отец? Трот смотрела, как дым спиралью поднимается вверх над горящими кончиками палочек. Правда, отец был бы благодарен Чэнгуа за то, что он спас ее от голодной смерти – со своей внешностью она не могла бы рассчитывать на заработок проститутки.
Но Хью Монтгомери ужаснулся бы, узнав, что его единственная дочь стала лживым писцом, стыдящимся поднять голову и посмотреть собеседнику в лицо. Когда Трот была совсем крошкой, по вечерам отец часто рассказывал ей о шотландской королеве Марии Стюарт, которая водила своих подданных в сражения, а ее длинные рыжеватые волосы развевались, как знамя. Он объяснял, что в Англии с женщинами принято считаться, что к ним относятся отнюдь не как к ничтожествам, стоящим неизмеримо ниже мужчин.
А еще отец воспитал ее христианкой, верующей в небесное царство, которой незачем приносить подношения умершим, чтобы они выжили в мире теней.
Черт бы побрал Максвелла! Это из-за него Трот вспомнились детские мечты о бешеной скачке верхом по холмам Шотландии и разговорах с мужчинами на равных. О возможности гордиться тем, что она женщина, а не прятать женскую одежду, как постыдный секрет.
Укрепив тлеющие палочки в фарфоровой подставке, Трот поднялась и стала в возбуждении вышагивать по тесной комнате. Максвеллу она интересна не более, чем заморская диковина, поразившая воображение любознательного путешественника. Ложась спать сегодня вечером, он в отличие от самой Трот не станет предаваться грезам о ее объятиях…
Вздрогнув, она остановилась и закрыла лицо ладонями. Скоро Максвелл уедет, и в ее душе вновь воцарится покой.
Но когда Трот наконец улеглась, у нее мелькнула тоскливая мысль о том, что ее жизнь уже никогда не станет прежней.
8
На следующее утро Кайл проснулся рано, его мышцы отчаянно ныли от вчерашних ударов. Наверное, Трот решила, что если Кайл вчера смог вести разговор с ней и даже спорить, то беспокоить Гэвина Эллиота незачем. Сам же Кайл считал, что Гэвину следует немедленно сообщить о случившемся.
Плеснув в лицо холодной водой, он поковылял по коридору к комнате друга, окно которой также выходило на реку. Младшим компаньонам фирмы приходилось довольствоваться душными комнатами со стороны двора или городской стены.
Гэвин сразу откликнулся на стук:
– Войдите!
Кайл застал друга сидящим за письменным столом у окна и перебирающим корреспонденцию. В свободном китайском халате, окруженный восточной мебелью вперемешку с западной, Гэвин казался олицетворением преуспевающего купца. Он уже преодолел финансовые затруднения, рассчитался с долгами, унаследованными вместе с торговым домом, и теперь уверенно шагал по пути к званию одного из богатейших людей в Америке.
Заметив синяки на лице Кайла, Гэвин негромко присвистнул.
– Что случилось, черт возьми? Ты решил под конец пребывания в Кантоне ввязаться в драку матросов на Хог-лейн?
– Если бы так! – Кайл наполнил чаем одну из чашек, стоящих на подносе, отхлебнул и одобрительно кивнул. – Отличный чай. С лимоном?
– Верно. Это лучшее из всех сочетаний, но я продолжаю экспериментировать. Но не уводи разговор в сторону. Так что случилось вчера ночью?
Поморщившись, Кайл осторожно присел на стул.
– Меня заманили в какой-то переулок, обещая показать поющих сверчков, и там на меня напали шестеро бандитов. Похоже, их целью было убийство, а не ограбление.
– Боже милостивый! – Гэвин выронил перо. – Это неслыханно! Здесь, в сеттльменте, европейцы всегда чувствовали себя в безопасности. Но как же ты спасся?
Кайл уже обдумал исправленную версию своего рассказа.
– К счастью, я захватил с собой нож. Мне здорово досталось, но я сумел прорваться на Хог-лейн. Там меня увидел Цзинь Кан – он допоздна заработался в Английской фактории. Он и помог мне вернуться сюда.
Гэвин нахмурился и скрестил руки на груди.
– Цзинь, случайно, не знает, почему бандиты напали именно на тебя?
– Он предположил, что это дело рук кого-нибудь из врагов Чэнгуа. Не обошлось и без моего проклятого титула: убийство лорда вызовет более шумный скандал, чем смерть любого другого человека.
– К сожалению, ты прав. Чэнгуа отомстит: скорее всего твоих противников разрежут на куски и скормят собакам, не пройдет и сорока восьми часов. Но тебе лучше до отъезда не покидать наш хан.
– Ну уж нет! – Кайл поднялся. – Я и так почти не видел Китая. Будь я проклят, если просижу на складе до самого отъезда. Чтобы успокоить тебя, я стану брать с собой пистолет и никуда не выходить по вечерам без сопровождения.
– Никому не показывай оружие: нам, «заморским дьяволам», не полагается носить его здесь.
Кайл кивнул.
– Могу я попросить Цзинь Кана сопровождать меня? Он достаточно владеет английским и способен поддержать простую беседу.
– Отличный выбор. Чтобы избавить Чэнгуа от лишних неприятностей, он будет беречь тебя как зеницу ока. Может, позвать врача? У тебя совсем заплыл глаз.
– Не в первый раз и, наверное, не в последний. – Довольно улыбнувшись, Кайл удалился. Он не только не выдал тайны Трот, но и нашел способ чаще видеться с ней.
Этим утром Трот работала в конторе Эллиота, переводя кипу документов. По ее шее побежали мурашки раньше, чем она услышала знакомый голос:
– Доброе утро, Цзинь Кан. Эллиот согласился отпустить вас сегодня со мной на весь день.
Встревожившись, она посмотрела на лорда Максвелла, мужественную красоту лица которого не портили даже синяки и ссадины. Его слова не возбудили бы подозрений стороннего наблюдателя, но в глазах плясали дьявольские огоньки. Трот обмакнула кисть в миску с водой.
– У вас для меня есть работа, сэр?
– Поскольку Эллиот утверждает, что вам известны лучшие лавки во всем сеттльменте, я хотел бы попросить вас сопровождать меня. Мне предстоит купить подарки для своих родных.
Для своих родных. Ну конечно.
– С радостью, сэр. Уверен, ваша жена и дети сочтут за честь то, что вы сами выбрали для них подарки.
Его лицо стало напряженным.
– У меня нет ни жены, ни детей, зато есть немало других родственников. Сейчас вы свободны?
– Я весь в вашем распоряжении, ваше сиятельство. – Трот охватила нелепая радость оттого, что никакая прекрасная англичанка не ждет возвращения Максвелла на родину. Будучи наполовину шотландкой, Трот запрещала себе даже думать о прелюбодеянии. А китайской стороне ее натуры было все равно. Мэй Лянь охотно согласилась бы стать младшей женой Максвелла. И даже наложницей, не имеющей законного статуса, лишь бы он любил ее…
Устыдившись своих мыслей, она торопливо вышла вслед за Максвеллом на площадь, где, как всегда, бурлила толпа. При виде этого живого людского моря Трот занервничала. В толпе убийца без труда мог подойти к Максвеллу вплотную, всадить нож ему в спину и улизнуть незамеченным.
К счастью, Максвелл был неглуп. Он держался с настороженностью человека, которому не раз приходилось сталкиваться с опасностью. С таким спутником, как Трот, он чувствовал себя увереннее. А она на всякий случай спрятала под одеждой нож.
Две улицы соединяли набережную с улицей Тринадцати факторий. По безмолвному согласию спутники выбрали Старокитайскую улицу, а не Хог-лейн. Шагая прочь от пристани, Кайл заговорил:
– Выше нос, Цзинь! Наша цель – не только накупить подарков и осмотреть местные товары, но и развлечься.
Трот искоса взглянула на него:
– Развлечься, сэр?
– Для юноши ты слишком серьезен. – Кайл остановился возле лавки, перед которой были выставлены столы с товаром, и выбрал резной шар из слоновой кости, внутри которого помещалось несколько шаров меньшего размера. – Эта вещица заинтригует моего брата. Мастерство местных резчиков достойно восхищения. – Он вдруг перебросил шар Трот.
От неожиданности она чуть не выронила хрупкий предмет.
– Чтобы вырезать такую вещицу, требуется несколько месяцев упорного и кропотливого труда, – отозвалась она, не зная, как поддержать игривое настроение Максвелла. – Замечательный подарок. А что еще вы хотите купить?
– Забавные и причудливые игрушки, какие пришлись бы по душе детям. Ювелирные украшения, лакированные шкатулочки, и шелк для дам. Может быть, какую-нибудь экзотическую мебель. – Он вошел в лавку и остановился перед крохотными флакончиками из полудрагоценных камней – нефрита, янтаря и бирюзы. – И прелестные безделушки вроде вот этих.
Надеющийся на выгодную сделку лавочник сообщил Трот по-китайски, что щедро вознаградит ее, если фань цюй что-нибудь купит у него в лавке. Трот коротко отклонила предложение. Она вдруг поняла, что поиск для Максвелла лучших товаров по самым низким ценам для нее – вопрос самолюбия, и произнесла по-английски:
– Есть лавки, где вы увидите кое-что получше, милорд.
Сообразив, о чем говорит Трот, лавочник решительно запротестовал на ломаном английском. Максвелл подыграл спутнице так ловко, словно они заранее отрепетировали всю сцену. Через полчаса множество безделушек было упаковано и отправлено на склад Эллиота.
Затем Трот и Максвелл побывали в лавках, где торговали украшениями, изделиями из лака и фарфором. Трот обнаружила, что Максвелл умеет выбирать отличные вещи и мастерски торгуется. Они разработали целую систему знаков: Кайлу было достаточно едва заметного кивка Трот или покачивания головы, чтобы понять, стоит ли вещь денег, которые лавочник просит за нее, или же торг следует продолжать. Сам Кайл так правдоподобно пожимал плечами и делал вид, будто он готов уйти, что торговцы мгновенно сбавляли цену.
Неожиданно Трот почувствовала, что происходящее доставляет ей удовольствие. Возможность с толком тратить огромные суммы денег, принадлежащих Максвеллу, искренне радовала ее. Хотя Чэнгуа был гораздо богаче, Трот еще не доводилось тратить его состояние.
Выходя из лавки, где Максвелл накупил целую охапку вееров из расписного шелка и резной кости, Трот спросила:
– Неужели ваша родина настолько мала, что в Кантоне найдется подарок для каждого англичанина?
Кайл рассмеялся.
– Нет, я просто запасаюсь сувенирами для друзей и слуг. Человек, который никогда в жизни не отъезжал от места, где родился, дальше чем на двадцать миль, будет дорожить таким веером или флаконом духов, как редкостной ценностью. Это напоминание о том, как велик наш мир. – Он повертел в руках флакончик, купленный в первой лавке, – изящный маленький сосуд, вырезанный из горного хрусталя с темными прожилками. – И само собой, я не прочь купить привязанность моих маленьких племянников и племянниц, которых я еще не видел.
Трот усомнилась в том, что Кайлу когда-либо приходилось покупать чью-то привязанность: он напоминал скорее доброго дядюшку, которому не терпится осыпать подарками детей любимого брата. Таким был и ее отец. Когда он возвращался из поездок, Трот пританцовывала от нетерпения, стараясь угадать, что он привез ей на этот раз.
Несмотря на радостное возбуждение, к полудню она устала и проголодалась. Трот знала, как утомительно бродить по лавкам, когда надо беречь каждый грош, но даже представить себе не могла, что устают и те, кто в состоянии покупать все, что только понравится.
– Может быть, вы хотите вернуться в хан пообедать, сэр?
– Пожалуй, нет. А что едят простые кантонцы? – Максвелл перевел взгляд на уличный лоток с лапшой на противоположной стороне улицы. – Кажется, вон там продают что-то съедобное. Давайте попробуем.
– Сэр, вам нельзя есть возле уличного лотка!
– Почему же? Неужели кантонская еда не годится для наших желудков?
– Просто это… ниже вашего достоинства, – неловко объяснила Трот, не зная, должна ли она заботиться не только о безопасности Максвелла.
– Что проку в достоинстве, если оно мешает набираться впечатлений? – С этими словами Кайл решительно зашагал к лотку.
Смирившись с неизбежным, Трот заказала для них две миски супа с лапшой. Потом ей пришлось объяснять подопечному, как пользоваться палочками для еды. Для новичка Кайл орудовал ими на удивление ловко.
Покончив с лапшой, он заявил:
– Вкус превосходный. А что продают с других лотков?
Трот познакомила его с такими традиционными кушаньями, как ароматный рис конги, пампушки и китайские сладости, а под конец пригласила не спеша выпить чаю в чайной. Повсюду Максвелл замечал изумленные взгляды людей, которые впервые наблюдали, как иностранец ест местную пищу.
Трот украдкой наблюдала за ним, заинтригованная его интересом к повседневной жизни кантонцев. Энтузиазм Максвелла был заразителен. Но вскоре Трот опять приуныла. На протяжении долгих лет главное место в ее жизни занимали долг и труд. А теперь Максвелл заставил ее по-новому взглянуть на привычный мир.
Она потягивала чай, печалясь о том, что скоро Максвелл вернется в Англию, а её жизнь опять станет тоскливой и однообразной. Но между ними возникло что-то вроде дружеских уз, и Трот знала, что никто не отнимет у нее эти драгоценные воспоминания.
