Текст книги "Слово к мудрым. Путеводитель по эзотерическим наукам"

Автор книги: Мэнли Палмер Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Древний мир постулировал вселенское сознание, проникающее все мироздание, поддерживающее и питающее все сущее присущим ему совершенством. Вселенная и все ее содержимое были порождены Абсолютной Истиной, сохраняются Абсолютной Истиной и побуждаются к достижению целей, определенных еще до того, как был создан мир.

Полную противоположность являет собой современная концепция, согласно которой Вселенная рассматривается как живая, но лишенная сознания. Считается, что знание накапливается постепенно, а человеку назначено открывать истину, постоянно трудясь на протяжении неисчислимых периодов времени. Другими словами, не существует никакого знания, пока разум его не откроет; и с точки зрения современного ученого сама по себе наука есть регулятор умов и хранитель всего знания.

Как и следовало ожидать, две столь противоречивые системы взглядов сформировали вокруг себя столь же отличные друг от друга философские школы. Философия, всегда выступающая в роли примирителя всех на свете крайностей, признавала определенную целостность каждой концепции и включала оба постулата в свою программу просвещения человечества.

Современная цивилизация служит иллюстрацией научного представления, будто все знание является результатом отчаянной борьбы разума за приобретение и согласование огромной массы данных, накопленных на протяжении столетий и ныне составляющих багаж знаний человечества. Следовательно, суть образования заключается в том, чтобы наполнить современные умы идеями веков. Тех же взглядов в основном придерживается и религия. Религиозное воспитание состоит главным образом в том, чтобы слушать и соглашаться, но именно поэтому в теологических системах наших дней осталось так мало жизненной силы.

В различных школах мистической философии выработались свои понятия или эквиваленты термина «озарение». Для одних этот термин означает полное растворение собственного «я» в безличной сущности универсальной жизни, другие под этим понимают пробуждение субъективного «я», полное впитывание им индивидуальности и постижение назначения объективной природы. Если с нашей точки зрения термин «озарение» вообще имеет хоть какой-то смысл, то он должен означать расширение всех рациональных качеств ума и души. Просвещенность – это превосходство, которое не имеет ничего общего с вошедшей в поговорку напыщенностью индюков, а отражает истинное величие, отмеченное подобающей ему скромностью суждений и поведения. Озарение не даруется, его достигают.

Во всей сфере псевдооккультизма нет ничего более нелепого, чем обещание озарения, даваемое глупцами в качестве приманки для пополнения рядов какого-нибудь ничтожного метафизического культа. За последние пятнадцать лет мне довелось столкнуться со множеством псевдоозаренных метафизических фарисеев, страдающих одной из самых неприятных форм комплекса собственного превосходства. Поскольку данная проблема носит всеобщий характер и периодически возникает снова и снова, было бы полезно со всех точек зрения потратить время на ее критический анализ.

Общаясь со множеством людей, принадлежавших к разным культам, которые утверждали, что им довелось испытать озарение в той или иной форме, я обнаружил, что все их рассказы о мгновенном и четком научении можно распределить по нескольким простым категориям. Время от времени, естественно, появляются мошенники, действующие какими-то совершенно новыми методами, однако все эти темные личности в большинстве своем блюдут форму: их всех, наряду с нехваткой прочих добродетелей, отличает полное отсутствие оригинальности. Итак, обратимся к нашей классификации озарений.

Какой-то слишком эмоциональный человек, посещающий занятия «для совершенствующихся», которые проводит некий оккультный учитель, претендующий на глубокое знание предмета, начинает трястись от нервно-психического возбуждения при одной только мысли, что он так близок к «Махатме», и ошибочно принимает эту «трясучку» за высшие духовные вибрации. Романтические наклонности и преклонение перед героями также являются немаловажными факторами в такого рода озарениях.

В настоящее время предлагается исключительно богатый ассортимент культов и обществ, объявляющих себя «единственным вдохновленным свыше источником совершенной мудрости и полного познания». И естественно, что какой-нибудь отсталый смертный, оболваненный этими нелепыми заявлениями, начинает с уверенностью ощущать причастность к высшему сознанию, доступному только для избранных. Подобная причастность доставляет весьма приятное ощущение, которое часто сходит за озарение.

Существуют также «озаренные» с помощью «особой формулы». Такой «озаренный» заплатил приличные деньги за набор легко запоминающихся метафизических словечек и заковыристых формул, которыми он пользуется как вспомогательным средством, когда погружается в молчание или занимается само-ГИПНОЗОМ. Такой человек, возможно, действительно испытывает (или думает, что испытывает) легкие параггеихические переживания и, спокойно почивая на лаврах, авторитетно рассуждает об озарении.

Известен, конечно, и еще один тип «озаренного-посвященного», который прошел шестнадцать степеней в каком-нибудь захудалом тайном обществе и совершенно опьянен сознанием собственной важности. Он, разумеется, имеет доступ к «эзотерическим документам», не содержащим ничего существенного, и со всей присущей ему скромностью полагает, что наделен правом считать себя «почти» адептом. Такого озаренного часто можно увидеть сидящим без дела и в полной уверенности ожидающим, что с минуты па минуту его посетит космическое озарение.

К следующей группе относится ложно информированный озаренный. Его сознание обычно переполнено «космическими истинами», переданными ему каким-нибудь метафизическим прохвостом. Он будет волнующим шепотом рассказывать вам, что только его молитвы способны предотвратить новую мировую войну и что только благодаря ему и другим кающимся душам Калифорния до сих пор не сползла в Тихий океан. Он также может по секрету сообщить немногим избранным очень важный факт, касающийся божественной символики, а именно, что архангелы всегда расчесывают волосы на прямой пробор.

6. И, наконец, последний, но не менее важный тип, к которому относится самый упрямый и неразумный из всех псевдоозаренных – озаренный с личным опытом. У него бывают видения и переживания, он посвящен в сокровенные тайны и знаком с полетами души. Абсолютно не разбираясь в оккультных делах, он принадлежит к числу тех несчастных, кто принимает медиумизм за совершенное владение оккультной техникой и пишет книги о космическом сознании.

Конечно, существуют и другие формы озарений, однако все перечисленные выше примеры являются наиболее общими и типичными и включают почти все разновидности так называемых озаренных. Суть дела состоит в том, что обычный человек, изучающий метафизику, не имеет никакого понятия о природе озарения и поэтому не способен защититься от глупости и махинаций.

Мне кажется, что одна из главных причин неверного понимания метафизики заключается в факторе времени, играющем определенную роль в индивидуальном развитии. И хотя время само по себе, разумеется, не имеет духовного существования, так же верно и то, что пока мы живем в материальном мире, наша деятельность измеряется и ограничивается временем. Нетерпеливость – это качество, неподобающее философу, и для тех, кто ставит перед собой задачу самосовершенствования, нет действенного средства ускорить естественные процессы, кроме постоянного приложения определенных усилий. Пора, наконец, перестать думать о совершенстве как о чем-то находящемся под рукой и признать очевидный факт, что при нынешнем темпе развития должно пройти еще много жизней, прежде чем можно будет ожидать чего-то, хотя бы в малой степени напоминающего это совершенство. Чтобы расширить свои духовные способности, человек должен быть готов затратить необходимые усилия и время.

Возьмем, к примеру, среднего метафизика. До середины жизни он почти не проявляет интереса к философии и самодисциплине. Около сорока он обращается к метафизике. В последующие десять лет он немного читает, возможно, посещает занятия по избранным предметам у непонятным образом выбранных учителей. Эти годы приносят ему немало разочарований и нельзя сказать, что его общее развитие идет чересчур интенсивно или постоянно. Однако десять лет кажутся немалым сроком человеку, не имеющему никакого понятия о космической беспредельности, и ему в голову начинают приходить мысли об озарении, наградах и вселенских благодеяниях. Но награды, абсолютно несоизмеримые с заслугами, все не проявляются, и нетерпение начинает расти там, где воспитанием терпения никто всерьез и не занимался.

Однажды мне довелось повстречаться с одной милой старой леди, которая с точки зрения практических целей олицетворяла собой достаточно большую категорию людей определенного склада. Она вращалась в сфере нового мышления целых девятнадцать лет – период, который ей казался не намного короче вечности. Она не допускала мысли о существовании еще какого-либо знания или возможности дальнейшего развития. Она могла бегло цитировать банальности известных метафизиков, прочла все книги, посетила все лекции и знала ответы на все вопросы. Совершенно искренне, насколько она вообще способна быть искренней, она принялась ожидать момента, когда на нее обрушится поток космического сознания. Она пребывала в полной уверенности, что заслужила озарение, а проволочку в этом деле объясняла явной ошибкой в отправлении божественного правосудия.

Реальность, которую эта милая дама не способна постичь, заключается в том, что искусство вечно и что человеческий разум еще не сформировался настолько, чтобы вместить в себя все знание. Озарение – это вопрос не времени, будь то девятнадцать или девять миллионов лет, а раскрытие внутренней сущности. Возможно, потребуется тысяча жизней, чтобы освободить силы души от пут тленной материи. Только очень немногие люди трудились настолько усердно и столь многого достигли в своих прежних жизнях, что с полным основанием могут рассчитывать хотя бы на средний уровень духовного знания в нынешнем своем воплощении. И вместо того чтобы беспокоиться по поводу космического сознания, которое является всего лишь термином, обозначающим духовное состояние, не достижимое на нынешнем этапе, давайте посвятим эту жизнь осуществлению программы разумного и обоснованного прогресса. Это не значит, что мы должны перед смертью достичь совершенства, но мы должны покинуть сей мир, став лучше, чем были, явившись на свет. Настоящее развитие всегда происходит постепенно, спокойно и неизбежно. Вполне естественно, что все мы стремимся к состоянию божества, однако здравый смысл подсказывает нам прежде заняться разумной подготовкой и разработкой последовательной программы действий. Понятие «озарение» имеет много общего с буддийской нирваной, Абсолютом абсолютизма и космическим сознанием нового мышления. Никто не может достичь окончательного совершенства и при этом оставаться человеком, живущим среди смертных этого мира. Индивидуальность постепенно удаляется в бесконечность, пока, наконец, полностью ею не поглотится. На практике, однако, существует определенное смысловое различие между такими понятиями, как «озарение» и «конечная цель». Озарение – это явление прогрессирующее; это постоянное и бесконечное развитие.

Мне хотелось бы предложить читателю несколько определений и пояснений, которые, смею надеяться, каждый изучающий оккультизм правильно поймет и использует в своей жизненной философии.

Озарение означает сознательное вступление человека в сферу духовного понимания, так сказать, наступление совершеннолетия души. В физической жизни человека это соответствует достижению зрелости. Озарение – это состояние «вырастания» из иллюзий материального мира, которые преобладают» младенческом и детском возрасте. Как для ребенка невозможно приобрести жизненный опыт помимо постепенного взросления, так и для сознания невозможно достичь зрелости выражения без постепенного прохождения просветительных дисциплин, предписанных ему естественным законом.

Озарение может прийти только к тем, кто это заслужил в течение многих жизней, посвященных исключительно поиску истины. На озарение не оказывают сколько-нибудь существенного влияния факторы нынешнего воплощения. Оно принадлежит великому жизненному циклу духа, а не краткому циклу личности, ограниченному нынешним периодом между рождением и смертью. Озарение – это самое важное духовное явление в нашем цикле существования, но это вовсе не означает, что оно произойдет в этой или следующей жизни. Момент его прихода определяют заслуги.

Озарение могут испытать только те, кто сумел научиться благородству и довести до совершенства каждый аспект своей жизни и действий. Подобное облагораживание, ставшее результатом многих воплощений, в этой жизни обнаруживается сдержанностью натуры. Неуправляемые эмоции, разрушительные действия и извращенные мысли – все это черты, неподобающие высокоразвитой личности. Ни один человек, не способный управлять своими разрушительными наклонностями, не может даже надеяться на озарение в той или иной форме до тех пор, пока не научится справляться с порочными наклонностями.

Озарение – это глубоко внутреннее переживание, которое является результатом таинственного преобразования достоинств. Подобно посвящению, озарение есть алхимическое таинство, одна из составляющих известной розенкрейцерам тайны превращения металлов. Его называют «пропитыванием». Озарение – это свет души, просвечивающий сквозь тело и преобразующий каждую частицу материальной природы силой красоты, добродетели и мудрости.

Озарение может снизойти только на самых высокоразвитых людей. Его не стоит ожидать представителям низших типов, поскольку они не способны высвободить духовные силы по причине плохой организации тел. У таких испытавших озарение личностей, как Пифагор и Платон, были в высшей степени утонченные организмы – результат многих воплощений, посвященных сублимации[28]28
  Сублимация – психический процесс преобразования и переключения энергии эффективных влечений на цели социальной деятельности и культурного творчества.


[Закрыть] материальных принципов. Такое облагораживание организма совершенно необходимо для достижения любого достаточно высокого уровня духовного развития.

Озарение никогда не посещает человека, не способного его понять или оценить его важность. Нет ничего особенного в том, что люди обращаются к преподавателю оккультных наук, чтобы тот точно определил и растолковал их парапсихические переживания. Так, например, один скажет: «Со мной случилось то-то и то-то, – а не было ли это посвящением?» А другой заявит: «Прошлой ночью я видел какое-то странное сияние – могу ли я теперь считать себя озаренным?» Существует одно правило, которым может руководствоваться каждый, а именно: никто не испытает озарения и не будет посвящен в сокровенные тайны, не понимая, что собственно с ним происходит. Причина этому ясна: никто не может пройти посвящение, прежде чем достигнет такого уровня развития, когда будет вполне способен сам решать для себя, насколько важны его мистические переживания. Про человека, который не знает, испытал ли он озарение или нет, можно определенно сказать, что нет, так как само озарение и дает ему ответ на этот вопрос.

Озарение никогда не снисходит сразу на целые группы или ордена, никого не посещает в строго определенное время и в конкретном месте и не вызывается с помощью ритуалов, формул, занятий или эзотерических откровений. Одна из причин, почему оно никогда не посещает группы людей, заключается в том, что история не сохранила записей ни об одном случае, когда несколько людей заслужили бы его одновременно и в одних и тех же условиях. В действительности, озарения достигают только один-два человека из поколения. Все заявления о том, что озарение можно как-то передать или описать, ложны по своей сути, и не только из-за того, что это сугубо личное переживание, но еще и потому, что человеку неведом язык, с помощью которого можно было бы передавать от одного к другому осознание озарения.

Никто не может пообещать другим обеспечить им озарение или что-либо ему подобное. Любой, кто пообещал бы даровать озарение, недостоин того, чтобы его испытать, равно как и всякий, кто ожидает получить озарение от другого, своим невежеством показывает, что он недостоин такого блага. Во всех учениях древней мудрости есть дисциплины, предназначенные для подготовки учеников к духовному пробуждению, которое по сути является божественным таинственным превращением и не подвластно человеку, а регулируется только законом кармы.

9. Озарение – это не замена добродетели, усилий или дисциплины, а награда за высшее проявление всех этих качеств. Все добрые люди, верящие в то, что духовное познание освободит их от всех земных обязанностей, напичканы теологией, и в их душах явно недостает философии. Теология учит человека взваливать свою ношу на других, а философия велит ему нести ее самому. Озарение – это не начало оккультизма, это его завершение. Лишь немногие жаждут мудрости ради нее самой; большинство ищет в ней только средство избавиться от жизненных неудобств. И хотя мудрость, конечно же, освобождает человека от кабалы мелких неприятностей, она в то же время и налагает на него гораздо большую ответственность, чем та, какую он вообще когда-либо знал.

10. Озарение не очищает людей от пороков их натуры, а посещает только тех, кому уже удалось очиститься самостоятельно с помощью философских дисциплин. Тысячи метафизиков верят, что когда они отыщут мистическую формулу покоя, власти и изобилия, их дурные наклонности исчезнут в мгновение ока. Суть дела состоит в том, что им ни за что не дождаться духовного расширения сознания, пока они не упорядочат собственную жизнь. Как поведали нам древние философы, если мы хотим, чтобы дух Божий пришел и поселился среди нас, мы прежде должны очистить храм от всего недостойного и бесполезного и заново освятить его во имя принципов истины и справедливости.

Глава 5
КАК РАСПОЗНАТЬ ЛЖЕОККУЛЬТИСТА

Если назначение оккультных наук заключается в совершенствовании индивидуума в философских добродетелях, то почему же такому большому числу людей, интересующихся метафизическими предметами, так недостает хотя бы зачатков проницательности и выдержки?

Ни одна отрасль знания не может процветать в атмосфере недостаточной образованности. Общее мнение не бывает всесторонне эрудированным. В особенности это справедливо в отношении метафизического ума в сегодняшней Америке. Нынешнее поколение не отличается сколько-нибудь высоким развитием остроты ума. Большинство считает образование чем-то вроде хомута на шее, неизбежным злом. Почти все критерии эрудиции были скомпрометированы, в результате чего лейтмотивом текущего момента стала поверхностность. Широта ума – положительное качество, если ум способен быть широким. Однако широкие взгляды не подразумевают простое разбрасывание. Признавать вероятность присутствия добра во всех вещах – это достижение, но пытаться практически использовать это «хорошее во всем» не по способностям даже мудрейшим.

За последние тридцать лет уровни жизни и мышления сильно изменились. Критерии культуры прошлого века исчезли. В каждой сфере жизни простора уступила место сложности. С каждым следующим годом жизнь становится все более и более трудной, бросая вызов способностям индивидуума. Каждый человек, если он хочет выжить, должен жить более насыщенной, более полной жизнью.

Перемены, происшедшие в нынешнем веке, вовсе не обязательно выражают статус большинства человечества. Наш теперешний сложный и стремительный темп задан талантом и изобретательностью менее чем сотни человек, открытия и изобретения которых изменили весь ход жизни примерно двух миллиардов их ближних. Большинство стало наследниками меньшинства, но было бы неверно утверждать, что большинство прочувствовало или поняло важность последствий произошедших изменений.

Большинство людей живут в мире во всех отношениях слишком огромном и слишком сложном, чтобы его можно было проанализировать с пониманием дела. Опасная вещь – жить в системе, соответствовать которой мы не можем, но, безусловно, невозможно жить согласно социальной модели, недоступной пониманию человека. Иррациональные предрассудки всегда проистекают из непонимания. Любому серьезному мыслителю ясно, что нынешнее поколение пребывает во власти предрассудков. Вспомните слова лорда Бэкона,[29]29
  Бэкон Роджер – как утверждает Е.П.Блаватская в «Теософском словаре»: «монах-францисканец, знаменитый как Адепт алхимии и магических искусств. Жил в Англии в XIII в. Был замечательным физиком и химиком. Ему приписывают изобретение пороха, хотя он сам говорил, что „получил этот секрет от азиатских (китайских) мудрецов“».


[Закрыть] который как-то раз сказал, что неверие – самый вопиющий предрассудок из всех.

Быстрое развитие в промышленном и экономическом направлениях заставило человека сосредоточить внимание почти исключительно на материальных проблемах. А результатом стало всеобщее крушение духовных критериев расы. Правда, человек всегда должен чему-нибудь поклоняться, но он больше уже не испытывает потребности чтить богов, обитающих за пределами тверди небесной. Зачарованный собственной изобретательностью, человек переносит поклонение на дела рук своих и, в конце концов, настолько утрачивает правильный взгляд на вещи, что воображает, будто его произведения благородней, чем тот творческий план, по которому сконструирована Вселенная.

Конечно, материалистичность началась не в двадцатом веке, но то, что произошло за последние тридцать лет, наверняка послужило для нее колоссальной движущей силой. Никогда еще в истории, насколько мы ее знаем, целая раса не преклонялась перед вещами до такой степени, никогда прежде различные классы человечества не предавались столь безраздельно идее бессрочного сохранения материальных стандартов. Если выразиться кратко, то метафизика двадцатого века пребывает, говоря без преувеличений, в неблагоприятной атмосфере. Она похожа на маленькое хрупкое растеньице в зарослях сорняков. Вплоть до кризиса 1929 г. «преуспевающие» мужчины и женщины накапливали богатства и увеличивали состояния, чтобы их промотали наследники. Богатство стало эмблемой совершенства. Жизнь была приключением в сфере больших денег, игрой в доллары на шахматной доске времени. Видимо, считалось, что люди могут возвести пирамиду из прибылей, которая достанет до небес. И тут все это сооружение, подобно Вавилонской башне, рухнуло, и не осталось ничего, кроме беспорядка. Год 1929 долго будут вспоминать как год великого крушения иллюзий.

А теперь вернемся к началу цивилизации. Оккультные науки появились из мрака времени, став основой всех знаний и всей культуры. На протяжении тысячелетий учения мудрости оказывали преобладающее влияние на все кодексы поведения и взаимоотношения людей. Могущественные иерофанты священных мистерий обуздывали безмерное человеческое честолюбие. Все пороки, от которых мы теперь страдаем, существовали и в те стародавние времена, но их держали под контролем, чтобы они ни в коем случае не определяли общий образ действий. Извращения существовали всегда, но, пока сохранялись мистериальные школы, извращения никогда не составляли законов нации и не определяли политику правителей. Религия выступала в роли усмирителя крайностей. Она сдерживала эксцессы и требовала соблюдения норм поведения как от сильных мира сего, так и от тех, кто занимали низкое положение.

Образование было тем орудием, при помощи которого древняя религия поддерживала свою политику. Никто не мог добиться руководящего положения или авторитета, не пройдя институтов духовного образования. Образованные и культурные люди, безусловно, правят более компетентно и цивилизованно, чем необразованные. Ни один человек, не почитавший богов, не преклонявшийся перед жизнью и не понимавший природу, не мог достичь положения, позволявшего ему оказывать влияние на судьбы других людей.

Многие правители древности были безнравственными людьми, и тираны часто узурпировали троны безвольных, но это не оказывало слишком сильного влияния на целостность большей части человечества до тех пор, пока в политике империй не возобладал материализм. Привязанность к материальному служит источником путаницы, разногласий и вражды, и эта привязанность возросла до такой степени, что узурпация уничтожила власть религиозных иерархий в государстве.

К концу третьего века христианской эры великие метафизические институты классической древности уже почти полностью исчезли в европейской цивилизации. Извращенная теология, утерявшая ключи к своим собственным тайнам, объединила усилия с продажной политической структурой, чтобы поработить умы и тела народов и классов. За исключением небольших групп сравнительно изолированных мыслителей, западная цивилизация не имела надлежащей мистической традиции на протяжении примерно шестнадцати веков. За все эти столетия теологической и политической коррупции религия выродилась из духовной силы в церковный фанатизм. В мрачное средневековье теологическую историю составляют главным образом преобразования и расследования, а в нынешние времена она появляется на свет как цикл протестов совести. Конечно же, шестнадцать веков теологической коррупции едва ли могли закончиться чем-нибудь иным, кроме агностицизма и атеизма. В конце концов, мыслящая часть человечества отвергла единственного Бога, которого шала, и принялась интерпретировать Вселенную с механистической точки зрения.

Девятнадцатый век пожинал плоды. Наука ниспровергала догмы церкви и, победоносно выйдя из двухсотлетних спекуляций, взяла на себя роль патриарха, обещая привести сбитое с толку человечество и землю обетованную.

Отцы науки отличались от своих современных представителей одной характерной особенностью. Они были большей частью религиозными людьми, восстававшими не против религии как духовной необходимости, а против теологии как материального ограничения. Наука вообще играет чрезвычайно интересную роль, которую обычно недооценивают. Ведь именно благодаря науке мистериальные учения вернулись в Европу и Америку.

Первопроходцы науки, освободив умы от кабалы церковной власти, были вольны свободно исследовать не только чудеса Вселенной, но и воззрения и верования других мыслителей иных времен и религий. С религиозной точки зрения язычник был еретиком, а на науку теологические высказывания не производили никакого впечатления. В результате в сознании расы были восстановлены такие имена, как Платон, Аристотель и Евклид, Коперник и Галилей, Ньютон и Кеплер, Бэкон и Декарт; все они признавали, что многим обязаны древним. Да и невозможно было долго изучать науки древнего мира и не ознакомиться с древними философскими системами. Наука и философия должны процветать одновременно, поскольку невозможно быть глубоко сведущим в одной, не разбираясь так же глубоко в другой. Географы оглядывались на Птолемея, историки чтили Геродота, медицина выражала признание Гиппократу, философия воздавала должное Платону, а естествознание определенно принимало аристотелевский характер.

В семнадцатом и восемнадцатом веках ум ученого отличался живостью и жаждал знаний. Интеллект, долгое время пребывающий в рабстве у слепой веры и несокрушимых догм, наслаждался ощущением свободы. Начались жадные поиски всяческого знания. Миряне не были одиноки в своем стремлении учиться. Сама церковь стала более расторопной. Вначале науку терпели, затем признали. Теология не сознавала, что научный подход, в конце концов, неизбежно приведет к полному краху деспотичных ортодоксальных догматов.

В самой церкви появились такие люди, как Кирхер, Меланхтон,[30]30
  Меланхтон Филипп, настоящая фамилия Швар-церд (1497–1560) – немецкий теолог и педагог эпохи Реформации. В качестве основателя протестантской неосхоластики сохранял известное влияние вплоть до XVIII в., особенно благодаря своему учению о праве и государстве.


[Закрыть] Роджер Бэкон и Раймунд Луллий.[31]31
  Луллий Раймонд (1235–1315) – испанский поэт, теолог, философ. После светской жизни занялся миссионерством среди мусульман; был одним из первых зачинателей научной ориенталистики.


[Закрыть] В этих людях истинное благочестие сочеталось с пытливым умом. Человек не может избежать изменяющего его влияния его собственного мышления. Невозможно изучать возвышенные материи и при этом хоть немного не развиться. Невежество было причудой средних веков. Ученость стала манией более просвещенного времени. Веками умение читать и писать считалось несовместимым с утонченностью, и монархи как от чумы бежали от образования. К концу восемнадцатого века самые аристократические семейства имели частные музеи и библиотеки, и дворянин, не нанимавший хранителя для своей коллекции, оказывался вырванным из своей среды.

Еще в начале семнадцатого века мистические воз-фения древних народов снискали всеобщее расположение. Появилось несколько сект, носивших по существу языческий характер. Возродилось искусство магии, и к египетскому мистицизму и теургическому искусству неоплатоников стали относиться все более и более благосклонно. Теология бушевала и клеймила еретические секты, загоняя их в подполье, где они продолжали процветать на обочине респектабельного общества.

В течение семнадцатого и восемнадцатого столетий многие более древние школы мистической традиции вернулись к жизни в виде независимых движений. Быстро множились странные обряды и курьезные ритуалы. В Европе разгорались метафизические спекуляции. Несколько блестящих ученых пытались реставрировать мистериальные системы индусов, египтян, персов и греков. Некоторые результаты этих попыток оказывались чрезвычайно полезными, другие же – совершенно нелепыми. Однако в девятнадцатом веке эти группы обнаружили стремление перейти к более консервативной модели, сохранявшей лучшее из древних понятий и символов, но с новым акцентом на основных нормах нравственного поведения, всеобщего образования и правах и обязанностях людей при демократической форме правления.

Теперь люди испытывали чувство свободы и равенства, и их первым побуждением было сравняться с сильными мира сего и богачами. Стремление к власти и преуспеванию превратилось в подкрепляющий стимул. Непонятное забывалось, использовалось очевидное, и европейская и американская цивилизации всерьез принялись за развитие инстинкта соревнования.

В том же самом веке наука расширяла свой кругозор. Ученые начали считать себя отдельным сословием. К середине девятнадцатого века почти все отрасли науки страдали комплексом непогрешимости. На взгляд ученого, уверенного в собственной мудрости, все, что не было наукой, составляло суеверие. И мистицизм, и ортодоксальная церковь вызывали общее неодобрение людей с научным складом ума. Агностицизм стал новым пунктиком. К сожалению, причуды образованных превращались в законы для неразумных. Вся раса гордилась своим неверием. Наука видела в себе духа-освободителя. Она решила спасти человечество от всех напастей, которые несут с собой верования, хорошие или дурные, и утвердить его (человечество) на прочном фундаменте скептицизма.

Дарвин и Гексли[32]32
  Гексли Томас Генри (1825–1895) – английский естествоиспытатель и философ. Находился под впечатлением учения Дарвина, которое горячо защищал, был эволюционистом и агностиком.
  Как утверждает Е.П.Блаватская в «Теософском словаре»: «Теургия(греч.) – связь и средство привлечения к Земле планетарных духов и ангелов – богов Света. Только знание внутреннего значения их иерархий и чистота жизни мага может привести к приобретению сил, необходимых для приобщения к ним…Распространено представление, что теурги творили чудеса с помощью сверхъестественных сил, но этого никогда не было».


[Закрыть] были полубогами новой эпохи, и их напыщенные высказывания вообще обо всем стали евангелием пролетариата. К этому времени наука смотрела на авторитетные источники древности как на бедного родственника и исключила выдающиеся древние умы из своего почетного списка. Наука, подобно человеку, выбившемуся из низов, начала стыдиться своего происхождения.