Текст книги "Ступени посвящения"

Автор книги: Мэнли Палмер Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

ТРАНСМУТАЦИЯ

Масонство есть вечная истина, персонифицированная, идеализированная и все же доступная для понимания. Лишь вечная истина способна на это. Добродетель – ее жрец, терпение – ее служитель, вдохновение – ее господин. Однако мир не может познать ее, кроме тех случаев, когда масоны своей повседневной жизнью доказывают ее существование. Истина масонства божественна и не должна оскверняться безрассудством ее хранителей. Ее храм – священное место, вступать в которое нужно с почтением. Материальные помыслы и материальные раздоры должны быть оставлены за его вратами; вход для них запрещен. Лишь чистые сердцем, возрожденные и преображенные могут пройти под его священное покрывало. В нем нет места интригану, святилище недоступно для материалиста, ибо масоны ступают по земле, освященной вековым поклонением. Пусть умолкнет язык, пусть успокоятся сердце и разум. В почтении и безмолвии заговорит тишина: голос тишины есть Глас Творца. Показывайте свой свет и свою силу людям, но что вы можете возложить на алтарь Бога, если в вас нет смирения? Ваши одежды, ваша мишура, ваши драгоценности ничего не значат для Него, пока ваши собственные тело и душа, сияющие светом совершенства, не станут живыми украшениями вашей ложи.

ПРИСУТСТВИЕ МАСТЕРА

Масон верит в Великого Архитектора – живой краеугольный камень плана творения, Мастера всех лож, без чьего духа невозможен никакой труд. Пусть масон никогда не забывает, что Мастер рядом. Пусть день и ночь чувствует он присутствие Верховного Существа. Всевидящее Око наблюдает за ним. День и ночь это великое Око измеряет глубины его существа, заглядывает в самые потаенные уголки его души, судит его жизнь, читает его мысли, оценивает его устремления, вознаграждает его искренность. Перед этим Всевидящим Существом держит он ответ; никому другому он не должен подчиняться. Этот Дух выходит вместе с масоном за пределы ложи и оценивает дела, совершаемые им в мире. Этот Дух сопровождает его, когда он продает и покупает. Дух рядом с ним в его доме. При свете дня и во тьме ночи он судит его, слышит каждое его безрассудное слово. Он – безмолвный свидетель каждого дела, совершаемого в жизни, безмолвный товарищ каждого человека. Каждый судим по своим делам. Пусть каждый масон знает, что его обязательства не ограничиваются теми, что даны в малой ложе, окруженной стенами из камня и кирпича: к ним относятся и обязательства перед Великой Ложей, чей купол – сам небесный свод. Для того, кто неправедно поступает с любым существом, долина Иосафата – удел столь же неизбежный, как и для тех, кто нарушил космическую клятву.

Глава VI.КАЧЕСТВА ИСТИННОГО МАСОНА

Всякий истинный масон пришел к осознанию того, что существует лишь одна Ложа – Вселенная – и лишь одно Братство, объединяющее все, что движется или существует в каждом из планов Природы. Он понимает, что Храм Соломона – это в действительности Храм Солнечного Человека – Сол-Ом-Она, Царя Вселенной, проявляющего себя через трех своих изначальных строителей. Он осознает, что данный им обет братства универсален и что минералы, растения, животные и человек равно включены в сферу истинного масонского Ремесла. Подлинному масону ясен его долг старшего брата по отношению ко всем низшим царствам Природы, и он готов скорее погибнуть, чем нарушить это великое обязательство. Возложив жизнь на алтарь своего Бога, он радостно и охотно служит своим меньшим братьям с помощью сил и власти, полученной от высших сил. Масон-мистик, развивая в себе дар проникать взором сквозь внешнюю оболочку ритуала, распознает единство жизни, являющее себя в разнообразии форм.

Истинный последователь древнего масонства навсегда отказался от преклонения перед отдельными личностями. Глубже проникая в суть вещей, он осознает, что все формы и их положение в материальных делах не имеют для него никакого значения по сравнению с жизнью, развивающейся внутри них. Те, кто позволяет видимостям или земным проявлениям стать преградой на избранном ими пути, терпит неудачу в масонстве, ибо масонство есть абстрактная наука духовного совершенствования. Материальное процветание не является мерой совершенства души. Истинный масон сознает, что во всех этих разнообразных формах скрывается лишь один Жизненный Принцип – искра Божья во всех живых существах. Эту Жизнь и принимает он во внимание, определяя ценность своего собрата. К этой Жизни он и взывает, чтобы распознать духовное Единство. Он осознает, что именно благодаря открытию в себе этой искры Единства он становится сознательным членом космической Ложи. Прежде всего он должен понять, что эта божественная искра так же ярко светится в теле врага, как и в теле лучшего друга. Истинный масон научился быть божественно безличным в мыслях, делах и желаниях.

Истинный масон не связан религиозными догмами. Осененный божественным вдохновением своей ложи, он понимает, что, будучи масоном, должен исповедовать универсальную религию: имена Христа, Будды или Магомета мало значат для него, ибо он признает лишь свет, но не его носителя. Он молится каждой святыне, склоняет голову перед каждым алтарем, будь то в храме, мечети или соборе, осознавая высшим разумом единство всякой духовной истины. Все истинные масоны знают: те, кто, имея великие идеалы, не следует им в жизни, – всего лишь варвары и язычники. Они знают, что все религии суть одна-единственная история, по-разному рассказанная людям, исповедующим несхожие идеалы, но имеющая одну великую цель, которая находится в гармонии с идеалами масонства. На север и восток, на юг и запад простирается разнообразие человеческой мысли, и несмотря на очевидное различие человеческих идеалов, когда все высказано и отметена кристаллизованная форма с ее ложными идеями, остается одна фундаментальная истина: все существующие вещи – Строители Храма, трудящиеся во имя единой цели. Ни один истинный масон не может быть ограниченным, ибо его ложа – божественное проявление самой широты. В великом труде нет места для мелких умов.

Истинный масон должен развивать в себе способности к наблюдению. Во всех проявлениях Природы он должен вечно искать вещи, которые потерял, ибо не сумел ради них потрудиться. Он должен стать исследователем человеческой природы и видеть в окружающих людях развивающиеся и разнообразные выражения духовного Разума, связывающего их воедино. Великий духовный Обряд его ложи разыгрывается перед ним в каждом поступке его собрата. Весь ритуал посвящения в масонство – тайна, открытая для каждого, ибо каждый может видеть, как она совершается на углу городских улиц, равно как и в глухой лесной чаще. Масон дал клятву, что ежедневно будет извлекать из жизни ее послание и делать его строительным материалом для Храма своего Бога. Он стремится познать вещи, благодаря которым лучше сможет служить Божественному Плану, стать еще лучшим инструментом в руках Великого Архитектора, вечно трудящегося над развитием жизни с помощью других людей. Более того, масон осознает, что его обеты, данные им по собственной воле и согласию, наделяют его божественной возможностью быть живым орудием в руках Мастера.

Истинный мастер-каменщик входит в свою ложу с одной мыслью, преобладающей над всеми другими: «Как могу я как личность принести больше пользы Вселенскому Плану? Что я могу сделать, дабы удостоиться понимания таинств, происходящих здесь?

Как могу я развить в себе зрение, чтобы увидеть вещи, скрытые от тех, кто лишен духовного понимания?» Истинный масон в высшей степени бескорыстен в каждом выражении и применении сил и способностей, ему вверенных. Настоящий брат не ищет ничего для себя, но, исполненный человеколюбия, трудится ради всеобщего блага. Ни один человек, принимающий духовное обязательство ради выгоды, которую может из нее извлечь, недостоин притязать даже на должность водоноса. Подлинный Свет может явиться лишь тем, кто, не прося ни о чем, с радостью отдает ему все.

Истинный брат по Ремеслу, постоянно стремясь к самосовершенствованию – умственному, физическому и духовному – в течение всей жизни, никогда не делает собственное желание целью своих трудов. У него есть долг, и этот долг – приспосабливать себя к планам другого. Он должен быть готов в любой час дня и ночи оставить свои идеалы по зову Строителя. Работа должна быть сделана, и он посвятил свою жизнь служению тем, кому незнакомы узы времени и пространства. Он должен быть готов в любую минуту, а свою жизнь ему следует превратить в подготовку к этому зову, который может прозвучать именно тогда, когда его меньше всего ожидаешь. Мастер-каменщик знает: наиболее полезны для Плана те, кто больше всего усвоил из практического опыта жизни. Основа величия масона – не в том, что происходит в стенах ложи, но скорее в том, каким образом он решает проблемы повседневной жизни. Истинно совершенствующийся в масонстве узнается по его добрым поступкам и здравому смыслу.

Каждому масону известно, что нарушенная клятва влечет за собой ужасное наказание. Пусть он осознает и то, что неспособность к умственной, духовной и моральной жизни в соответствии со своими высшими идеалами – величайшая из всех нарушенных клятв. Когда масон клянется посвятить жизнь возведению дома своего Отца, а затем оскверняет свой живой храм искажением умственной энергии, эмоциональной силы и энергии действия, он нарушает клятву, за что карается не часами, но долгими годами страданий. Если он достоин быть масоном, он должен быть достаточно велик, чтобы обуздывать низменную сторону своей натуры, ежедневно убивающую его Великого Мастера. Он должен понимать, что неправильно прожитая жизнь есть нарушенный обет и что ежедневная служба, очищение и созидательное применение энергии —.это живая мольба, создающая в его душе силу Создателя и привлекающая ее к нему. Его жизнь – единственная молитва, приемлемая в глазах Высочайшего. Нечистая жизнь – это обманутое доверие; разрушительное действие – живое проклятие; ограниченный ум – удавка на горле Бога.

Все истинные масоны знают, что их труд не является тайным, однако они сознают, что он должен остаться неведомым для тех, кто не ведет жизнь настоящего масона. Но даже если бы о так называемых тайнах масонства кричали на всех углах, Братство оставалось бы в абсолютной безопасности; ибо необходимы определенные духовные качества, прежде чем настоящие масонские тайны могут быть поняты самими братьями.

Именно поэтому так называемые «разоблачения» масонства, печатающиеся в тысячах и десятках тысяч экземпляров книг с 1730 года и по сегодняшний день, не могут нанести Братству никакого ущерба. Они «разоблачают» лишь внешние формы и церемонии масонства. Лишь те, кто был оценен и найден правдивым и честным, подготовили себя своим собственным развитием к тому, чтобы понять внутренний смысл своего Ремесла. Для остальных братьев, внутри ложи или за ее пределами, их священные обряды, должно быть, всего лишь «слова, слова, слова», как сказал бы Шекспир. В собственном существе масона скрыта Сила, которая, сверкая сквозь его очищенное бытие, образует Слово Строителя. Его жизнь – единственный пароль, служащий допуском в истинную масонскую ложу. Его духовная жажда – та самая ветка акации, что во тьме неведения все же свидетельствует о горении духовного огня. В себе самом масон должен создать те качества, которые сделают для него возможным истинное понимание Ремесла. Миру он может показать лишь формы, которые ничего не значат; внутренняя жизнь навсегда останется потаенной, пока ее не раскроет око Духа.

Мастер-каменщик осознает, что милосердие – одна из величайших черт, выработанных Старшими Братьями; она подразумевает не только должным образом направляемые денежные пожертвования, но и милосердие в мыслях и поступках. Он понимает, что не все рабочие стоят на одной и той же ступени, но где бы ни находился каждый из них, он делает все, что в его силах, в меру своей просветленности. Каждый работает с теми инструментами, что у него есть, и он, мастер-каменщик, тратит свое время не на критику, но на помощь работникам в совершенствовании своих орудий труда. Вместо того чтобы бранить плохие инструменты, будем всегда винить самих себя за то, что обладаем ими. Мастер-каменщик не придирается по пустякам; он не критикует и не жалуется, но, не тая злобы и проявляя милосердие ко всем, стремится быть достойным доверия своего Отца. Он трудится в молчании, он страдает, сочувствуя другим, и если строители отвечают ударами на его стремление присоединиться к их работе, последними его словами будет молитва за них. Чем более велик масон, чем дальше продвинулся он в своем Ремесле, тем более отеческим становится его отношение; стены его ложи раздвигаются все шире, пока все живые существа не найдут приют и защиту под складками его голубой мантии. От труда вместе с немногими он стремится перейти к помощи всем, благодаря расширению своего сознания понимая слабости других и в то же время силу справедливости.

Масон не гордится своим положением. Почет и уважение не наполняют его самодовольством; напротив, он вечно сокрушен духом, ибо стыдится занимаемого им места, осознавая, что оно далеко не соответствует требованиям его Ремесла. Чем выше он продвигается, тем яснее понимает шаткость своего положения, тем глубже сознает: стоит ему лишь на мгновение утратить свою скромность и смирение – и падения не избежать. Истинный масон никогда не ощущает себя достойным своего Ремесла. Масон-дилетант может стоять на вершине горы дураков, гордый и довольный своим положением, но истинный брат всегда известен своей скромностью.

Масоном нельзя стать в результате посвящения или избрания. Он развивается в течение долгих лет самоочищения и духовного преображения. Тысячи масонов являются братьями лишь по названию, ибо неспособность служить примером идеалов своего Ремесла делает их глухими к учениям и цели масонства. Жизнь в соответствии с идеалами масонства – это первый из ключей к Храму, и без этого ключа нельзя открыть ни одну из дверей. Когда этот факт будет лучше осознан и прочувствован, масонство пробудится и произнесет Слово, так долго остававшееся потаенным. Тогда теоретическое масонство станет практическим, и сокровенная древняя Истина, восставшая из руин своего храма, станет величайшей духовной истиной, когда-либо открывавшейся человеку.

Дух масонства

Хирам Абиф символизирует дух универсальной жизненности. Мученически погибший Строитель лежит погребенным, ожидая дня освобождения, когда его верные сыновья вызволят его из могилы ради вселенского труда. Легенда о Хираме Абифе отражена во многих культах и школах древности. Ее присутствие в масонстве свидетельствует о древности учения Ремесла.

Истинный мастер-каменщик понимает, что поиски истины важны везде, где ее можно обнаружить. Неважно, если она окажется в стане врага; он с радостью отправится туда, чтобы добыть ее. Масонская ложа универсальна; следовательно, все истинные масоны будут искать свой Свет даже в крайностях творения. Подлинный брат по Ремеслу знает и применяет один великий парадокс. Он должен искать возвышенное в низменном и находить низменное в возвышенном. Масон, чувствующий себя более святым, чем его собрат, воздвигает вокруг себя преграду, сквозь которую не может проникать свет, ибо тот, кто поистине велик, является слугой для всех.

Многие братья совершают большую ошибку, воздвигая стену вокруг своих тайн, ибо тем самым им удается лишь потушить собственный свет. Божественная возможность – в их руках. Сейчас настало время, когда мир нуждается в древней мудрости, как никогда прежде. Пусть же масон остается на своем посту и, доказывая своей жизнью проповедуемое им учение, открывает своим собратьям славу своего труда. Он держит в руках ключи к истине; пусть же он отопрет дверь и жизнью своей, а не только словами проповедует доктрину, которой так долго следовал.

Бог Отец и Братство людей объединились в строительстве Вечного Храма, в Великом Деянии, ради которого все обрело существование и посредством которого все должно прославлять своего Создателя.

МАСОНЫ, ПРОБУДИТЕСЬ!

Ваши убеждения и ваше Ремесло требуют лучшего, что есть в вас. Они требуют освящения вашей жизни, возрождения вашего тела, очищения вашей души и возвышения вашего духа. Вам дана блестящая возможность; на вас возложена божественная ответственность. Примите свой долг и следуйте по стопам мастеров-каменщиков прошлого, осветивших мир огненным духом Ремесла. Вам дарована великая привилегия – привилегия просветленного труда. Вы можете видеть цели, ради которых вы работаете, в то время как другие обречены на страдания во тьме. Ваши труды не должны ограничиваться лишь стенами вашей ложи, ибо масону необходимо распространять вокруг себя свет своего Ремесла. Этот свет должен сиять в его доме и в его мирских делах, прославляя его союз с ближними. Внутри ложи и за ее пределами масон должен символизировать собою высший плод искреннего стремления.

ЖРЕЦ РА

Какими словами современного языка возможно описать величественный храм Амона Ра? Ныне он затерян в песках Египта как бесформенная груда руин, но в дни зенита своей славы он высился подобно лесу увенчанных капителями колонн, ярко раскрашенных красками, секреты которых погибли вместе с цивилизацией, их создавшей, поддерживавших крыши из прочного песчаника, высеченного руками, которые давно обрели покой среди цветков лотоса.

Пол из черных и белых плит, сложенных в шахматном порядке, простирался вдаль, теряясь в чаще колонн. Бесстрастные лики безымянных богов глядели с массивных стен на молчаливые процессии жрецов, поддерживавших огонь в алтарях, слабым светом которых освещались огромные залы во тьме египетской ночи. То было таинственное, волнующее зрелище, и мерцающие огоньки отбрасывали странные, призрачные тени, метавшиеся среди гранитных колонн, что возвышались из тьмы подобно могущественным алтарям, исчезая в тенях под потолком.

Внезапно из тени возникла фигура, несущая в руке маленькую масляную лампадку, что пронизывала тьму, словно далекая звезда, и странным светом освещала того, кто держал ее. Он казался стариком, ибо его длинная борода и волосы, заплетенные в косу, были совсем седыми, но огромные черные глаза его пылали огнем, который редко увидишь и у юноши. Он с головы до ног был облачен в лазурь и золото, а вокруг его чела обвивалась змея из благородного металла со сверкающими глазами из драгоценных камней. Никогда еще свет в покоях Ра не освещал более величественного чела или более могущественного облика, чем у первосвященника храма. Он был глашатаем богов, и священная мудрость Древнего Египта была запечатлена огненными буквами в его душе. Когда он пересекал большой зал со жреческим скипетром в одной руке и крошечной лампадкой в другой, он походил больше на призрачного гостя из загробного мира, чем на существо из плоти и крови, ибо его сандалии, расшитые драгоценными камнями, ступали бесшумно, а блеск его одежд образовывал светящийся ореол вокруг его величественной фигуры. По безмолвным галереям, меж гигантских колонн шествовала эта призрачная фигура; вниз по ступеням, по бокам которых стояли коленопреклоненные сфинксы, вдоль рядов припавших к земле львов прокладывал свой путь жрец, пока наконец не добрался до сводчатых покоев, на мраморном полу которых виднелись странные письмена, начертанные на некоем давно забытом языке. В каждом углу этой многогранной, слабо освещенной комнаты была сидящая фигура, вырезанная из камня, столь массивная, что ее голова и плечи терялись в непроницаемых тенях.

В центре этих таинственных покоев стоял огромный сундук из какого-то черного камня, покрытый резными изображениями змей и странных крылатых драконов. Крышкой ему служила цельная плита весом в сотни фунтов, без всяких ручек, и сам сундук явно невозможно было открыть без применения геркулесовской силы.

Верховный жрец наклонился и от лампады, которую нес с собой, зажег огонь на алтаре, расположенном неподалеку; тени от огня разбежались по самым дальним уголкам таинственных покоев. Усиливаясь, пламя отражалось на гигантских каменных лицах в вышине, которые, казалось, пристально вглядывались в черный сундук посередине комнаты своими странными незрячими глазами.

Подняв свой посох, обвитый змеей, и став лицом к сундуку из темного мрамора, жрец воскликнул голосом, на который эхом отозвались все закоулки и щели древнего храма: «Арадамас, явись!»

И тогда произошло странное. Тяжелая плита, служившая крышкой гигантского сундука, медленно приподнялась, словно от усилий невидимых рук, и из его темных глубин восстала тонкая фигура в белом, с руками, скрещенными на груди, – фигура мужчины лет тридцати, чьи длинные черные волосы, ниспадающие на плечи, странно контрастировали с белизной его цельнотканого облачения. Его бесстрастное лицо было столь же прекрасным и спокойным, как лик самого великого Амона Ра, взиравшего на происходящее с высоты. Безмолвно Арадамас выбрался из древней гробницы и медленно направился к верховному жрецу. Подойдя на расстояние десяти шагов к земному представителю богов, он остановился, выпрямил руки и сложил их на груди крестом в знак приветствия. В одной руке он держал крест с верхней оконечностью в виде кольца; его он и протянул верховному жрецу. Арадамас стоял в молчании, а верховный жрец, подняв свой скипетр к одной из гигантских каменных фигур, вознес молитву солнечному Богу Вселенной. Окончив ее, он обратился к молодому человеку со следующими словами: «Арадамас, ты стремишься познать тайну творения, ты просишь о божественном вдохновении Трижды Величайшего [84]84
  Трижды Величайший– Гермес Трисмегист, легендарный божественный основоположник египетского оккультизма (герметизм), причисляемый к Великим Посвященным и почитаемый в Египте под именем бога Тота. Герметизм, сочетая элементы популярного платонизма, стоицизма и других философских школ с халдейской астрологией и персидской магией, носит подчеркнуто эзотерический характер. Подразделяется на «популярный герметизм», представленный трактатами по астрологии, алхимии, магии и медицине (герметические науки), и «ученый герметизм», представленный трактатами религиозно-философского характера, известными как «Герметический корпус» (наиболее обобщенно-связное изложение учения герметизма в первом трактате корпуса «Поймандр»).


[Закрыть]и о мудрости, которая вот уже многие века остается единственным даром, посылаемым богами роду человеческому. Ты мало смыслишь в том, о чем вопрошаешь, но знающие сказали: тот, кто покажет себя достойным, может получить истину. Для того и стоишь ты здесь сегодня, чтобы доказать свое божественное право по рождению на знание, о котором просишь».

Жрец произнес эти слова медленно и торжественно, а затем указал скипетром на скрытую в полумраке огромную арку, увенчанную блестящим крылатым золотым шаром.

«Перед тобою, по этим ступеням и под этими арками, пролегает тропа, ведущая к оку правосудия и стопам Амона Ра. Иди, и если ты чист сердцем – так же чист, как одежды, которые ты носишь, – и если твои побуждения бескорыстны, то ты не оступишься по пути и твоя сущность наполнится светом. Но помни, что Тифон со своим адским воинством притаился в каждой тени и неудача принесет тебе смерть».

Арадамас повернулся и вновь сложил руки на груди в виде креста. Медленно вошел он под темную арку, и тени великого Неведомого сомкнулись над тем, кто посвятил свою жизнь поискам Вечного. Жрец следил за ним, пока он не скрылся из виду среди массивных колонн за той пядью безмолвия, что отделяет живых от мертвых. Затем, медленно опустившись на колени перед гигантской статуей Ра и подняв глаза к теням, что в долгой ночи скрывали лик бога Солнца, он воззвал к нему с молитвой, чтобы юноша смог выйти из тьмы храмовых колонн к свету, которого искал.

Казалось, на мгновение лик огромной статуи озарился сиянием и странная тишина наполнила древний храм. Верховный жрец ощутил это, ибо, поднявшись, он вновь зажег свою лампаду и неспешно направился прочь. Его сигнальный огонек светил все слабее и слабее и наконец скрылся из виду среди храмовых колонн, изваянных в виде цветков папируса. Осталось лишь угасающее пламя алтаря, отбрасывающее странные мерцающие блики на огромную каменную гробницу и двенадцать судей египетских умерших.

Тем временем Арадамас, со все еще скрещенными на груди руками, медленно шел вперед, то поднимаясь, то опускаясь, пока последний луч от горящего на алтаре огня не затерялся во мраке далеко позади. Долгими годами очищения готовил он себя к этому великому испытанию, и теперь, очистившийся телом и успокоившийся духом, он держал путь между колоннами, высящимися вокруг. Казалось, слабое золотистое сияние исходило от него, освещая колонны, мимо которых он проходил. Он казался призрачной фигурой, шествующей сквозь рощу древних деревьев.

Внезапно колонны расступились, образуя новые сводчатые покои, тускло освещенные красноватой дымкой. Кружащиеся струйки этого алого света обвили продолжающего свой путь Арадамаса. Сначала они казались стремительно летящими облачками, но постепенно обрели форму и превратились в странные туманные фигуры в струящихся одеждах, которые парили в воздухе, протягивая к нему длинные колыхающиеся руки, чтобы остановить его продвижение вперед. Призраки, сотканные из красноватого тумана, обвивались вокруг него, нашептывая нежные слова, а в высоких залах раздавалась таинственная музыка, подобная звукам бури и крикам ночных птиц. И все же Арадамас шагал вперед, спокойно и уверенно, и его тонкое, одухотворенное лицо, обрамленное локонами цвета воронова крыла, странно выделялось среди извивающихся фигур, окруживших его и пытающихся совратить с пути. Не обращая внимания на странные фигуры, манящие из-под призрачных арок, и на мольбы нежных голосов, он упорно шел своим путем с единственной мыслью: «Да будет свет!»

Призрачная музыка звучала все громче и громче, пока не переросла в устрашающий рев. Даже стены содрогнулись, а пляшущие фигуры всколыхнулись, словно мерцающие тени от пламени свечи, и, все еще моля и маня, исчезли среди колонн храма.

Когда стены храма зашатались, Арадамас остановился; затем вновь пошел вперед медленными шагами, ища какой-нибудь луч света, но всегда находя лишь еще более черную тьму. Внезапно перед ним вырос еще один дверной проем, по сторонам которого стояли два обелиска из резного мрамора – черный и белый. Из проема шел неяркий свет, приглушенный тончайшим занавесом из голубого шелка.

Когда Арадамас медленно поднялся по лестничному пролету, ведущему к проему, на полу у его ног материализовался туманный вихрь, светящийся мертвенным светом. В этом тусклом свечении он вился кольцами, словно некий маслянистый газ, наполняя все покои отвратительными миазмами. Затем из этого облака выросла гигантская фигура получеловека-полуящера. В его налитых кровью глазах горел адский огонь, а огромные когтистые лапы тянулись к тонкой фигуре, стоявшей перед ним, чтобы схватить и раздавить ее. Арадамас на единственный миг дрогнул, когда ужасное видение бросилось на него, в светящемся тумане увеличившись в размерах вдвое. Затем неофит в белых одеждах вновь медленно двинулся вперед, со все еще сложенными на груди руками. Он поднял свое бледное лицо, освещенное божественным светом, и смело взглянул прямо в глаза страшному призраку. На мгновение грозная фигура, преградившая ему путь, нависла над ним подобно яростному демону. Внезапно Арадамас выхватил крест, который нес с собою, и поднял его перед чудовищем. И тут же Crux Ansata [85]85
  Crux Ansata —Тау-крест, увенчанный кругом или овалом. Он был ключом к мистериям античности и, вероятно, послужил источником более поздней истории о золотом ключе от Неба у Святого Петра.
  В египетских мистериях кандидат проходил через все виды действительных и вымышленных опасностей, держа над головой Crux Ansata для того, чтобы отогнать силы зла.


[Закрыть]заблестел чудесным золотым светом, который, озаряя склизкого, чешуйчатого монстра, словно распылял каждую его частицу на искорки золотого света. Когда последний из демонов-стражей исчез под лучами креста, коридоры древнего храма пронзила вспышка молнии. Она ударила в покрывало, висевшее между обелисками [86]86
  Обелиск —четырехгранная кверху суживающаяся и увенчанная пирамидкой колонна, один из видов египетского искусства. Большей частью иссечены из гранита и покрыты иероглифами. Ставились попарно при входе в храмы.


[Закрыть], разорвала его сверху донизу и открыла взору сводчатые покои с круглым куполом, слабо освещенные невидимыми лампадами.

Держа в руке свой крест, теперь уже пылающий, Арадамас вошел в комнату и невольно направил взгляд вверх, к высокому куполу. Там, высоко в воздухе у себя над головой, он увидел огромный закрытый глаз, окруженный клубами облаков и лучами всех цветов радуги. Долго созерцал Арадамас чудесное зрелище, ибо знал: то было Око Гора, Всевидящее Око богов.

Стоя там, он молился, чтобы ему открылась воля богов и чтобы его признали достойным открыть это закрытое Око в храме живого Бога.

Так стоял он, глядя вверх, и наконец огромное веко вздрогнуло. Глаз медленно приоткрылся, наполняя покои ослепительным светом, который словно сжигал огнем сами каменные стены. Арадамас дрогнул. Ему казалось, что каждый атом его существа сгорает дотла в лучезарности этого сияния. Невольно закрыв глаза, он теперь боялся открыть их, ибо в ужасающем блеске великолепия ему мнилось, что, сделав это, он непременно ослепнет. Но мало-помалу его охватило странное ощущение мира и покоя, и наконец он осмелился открыть глаза – и обнаружил, что ослепительный свет исчез и все покои залиты мягким, чудесным сиянием, исходящим от могущественного Ока в потолке. Белые одежды, в которые он прежде был облачен, также уступили место мантии из живого огня, в котором словно сверкали тысячи крошечных отражений божественного Ока, глядящего с высоты. Когда глаза его привыкли к сиянию, он увидел, что больше не один. Его окружали двенадцать фигур в белых одеждах, которые, склоняясь перед ним, поднимали вверх странные эмблемы, сделанные из живого золота.

Арадамас заметил, что все фигуры указывают куда-то. Взглянув в ту сторону, он увидел лестницу из живого света, которая уводила высоко вверх, под самый купол, минуя Око, взирающее с потолка.

Единым голосом двенадцать существ произнесли: «Вот путь, ведущий к освобождению».

Не колеблясь ни секунды, Арадамас ступил на лестницу и легко, словно едва касаясь ступеней, начал подниматься вверх, к заре великого Неведомого. Наконец он достиг двери, которая открылась, когда он приблизился к ней. Щеки его овеяло дыхание утреннего воздуха, и золотой солнечный луч заиграл в волнах его черных волос. Он стоял на вершине величественной пирамиды, перед горящим алтарем. Вдали, за горизонтом, песчаные холмы египетской пустыни озарялись первыми лучами утреннего солнца, которое, подобно золотому огненному шару, вновь поднималось из вечного царства Востока. И когда Арадамас стоял там, Глас, исходивший, казалось, с самих небес, пропел странную песню и рука, как бы протянувшаяся из самого дневного светила, возложила на чело нового посвященного змею из золота.

«Взгляни, вот Хепера [87]87
  Хепера– Невидимая сила созидания, которая движет Солнце по небу. Сила Бога, проявленная в виде бога Хепера, заставляет Солнце катиться по небу, и скарабей, перекатывающий шарики, получил имя Хепер.


[Закрыть], восходящее солнце! Ибо как он поднимает в своих лапах могущественное дневное светило из тьмы ночи, так и для тебя Солнце Духа взошло из ночной тьмы, и именем живого Бога мы приветствуем тебя, жрец Ра!»

Да будет так!