Текст книги "Тайны утерянных камней"

Автор книги: Мелисса Пейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Мелисса Пейн
Тайны утерянных камней

Melissa Payne

THE SECRETS OF LOST STONES

Copyright © 2019 by Melissa W. Payn

© Флейшман Н., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Посвящается моей семье

Глава 1. Джесс

Найти заправку. Хоть какую ни на есть бензозаправку. Это все, что ей сейчас требуется. И тогда она, Джесс Эббот, сможет наконец выбраться из этой затерянной в горных лесах глухомани и вернуться на автостраду. Знай она, что до нормального города от того съезда всего пятнадцать миль, она бы, разумеется, спокойно катила дальше. Однако указатель на Пайн-Лейк появился именно в тот момент, когда стрелка на датчике бензобака уже подрагивала на уровне «пусто», и Джесс свернула на съезд, здраво рассудив, что в любом городке на таком удалении от Денвера непременно должна быть автозаправка.

Двигатель между тем стал издавать тихое покашливание, и она вцепилась руками в руль. Эту старенькую машинку она купила, чтобы только передвигаться по городу, никогда даже не предполагая испытывать ее в гористой местности на длительных переездах. Мышцы спины начали ныть от напряжения, и Джесс поерзала на сиденье, таком покатом и неудобном. Свернуть на съезд было едва ли не худшим ее решением за этот день. Джесс стиснула зубы. Хуже было разве что вообще тащиться на этой ржавой железяке в горы, не имея ни малейшего плана, кроме как давить на газ, пытаясь оказаться как можно дальше от прежнего дома.

Желтая двойная сплошная, помогавшая ей держаться дороги, теперь словно растаяла в густом тумане. Он накатывался, плывя по воздуху большими пухлыми глыбами и окутывая машину серовато-белой пеленой, отчего Джесс пришлось сильно сбавить скорость и буквально ползти по горной трассе, петляющей лихим серпантином. Верхнюю часть спины уже ломило от скрюченной позы и постоянного напряжения за рулем.

Да где же этот чертов городок?!

Джесс уже решила было плюнуть и развернуться, когда сквозь туманную мглу стали проявляться более-менее ясные очертания строений. Она прищурилась. Низкие, приземистые дома с красными металлическими кровлями. Джесс с облегчением выдохнула. Пайн-Лейк! Наверняка где-то рядом есть заправка.

Наконец туман рассеялся, и Джесс смогла различить массивную бетонную плотину там, где, судя по всему, заканчивался городок. Никакой заправки здесь явно не наблюдалось. Злобно застонав, Джесс решила проехать по городку и попросить у кого-нибудь помощи, однако Пайн-Лейк на деле оказался всего лишь дорогой, с обеих сторон окаймленной высокими деревянными тротуарами да магазинчиками, глядящими на нее темными и пустыми витринными окнами. Было еще не больше трех часов пополудни, но вокруг царило опустение – ни машин, ни людей – лишь в небе сгущались серые и тяжелые тучи. К счастью, у Джесс еще хватало зарядки и минут тарифа, чтобы свериться с картой в мобильнике. Однако телефон лежал далеко от нее, уютно пристроившись между двумя миниатюрными деревцами бонсай в небольшой низкой картонной коробке на заднем пассажирском сиденье. Джесс дотянулась до него кончиками пальцев и даже сумела ухватить, но телефон выскользнул из руки и бумкнулся на пол машины.

– Ч-черт!

Ее решение покинуть с утра город явилось совершенно спонтанно. Видит бог, ей было не впервой обнаружить у себя на двери требование о выселении. Тридцать два года ее жизни вообще являли собой настоящее лоскутное покрывало из ошибок и неудач, сопровождаемых жалко оплачиваемой работой и вздорными управляющими, способными по собственной воле выставить ее в любой момент. Однако нынешнее ее состояние усугублялось тем, что ровно восемь лет минуло с той ночи, когда Джесс потеряла все, что только имело для нее значение в жизни, когда она осталась в одиночестве мыкаться по свету – нервная, взвинченная и, возможно, постоянно ждущая предлога сбежать из единственного настоящего дома, который когда-либо у нее был.

Крепко удерживая левой рукой руль, Джесс потянулась правой к заднему сиденью и добралась-таки до телефона. Она лишь на секунду отвела глаза от дороги, когда прямо перед бампером вдруг возникла маленькая фигурка в ярко-красной толстовке и темных джинсах, выхваченная желтым светом фар.

Джесс резко выпрямилась на сиденье и, вцепившись обеими руками в руль, вдавила тормоз. Сердце бешено стучало, болью отдаваясь в грудной клетке.

Мальчик? Она чуть не сбила ребенка?!

Горло сжалось так, что она уже с трудом могла дышать. Она ведь чуть его не убила! Чувствуя, как из-под мышек катится пот, Джесс внимательно оглядела дорогу перед собой, деревянный тротуар справа. Никого. Мальчик исчез.

Она попыталась ослабить хватку своих скрюченных на руле пальцев. С мальчиком все в порядке, – убеждала она себя, – и, что самое главное, он жив. Возможно, просто убежал домой, сам изрядно испугавшись. Она надеялась испытать облегчение, вот только никак не могла заставить себя шевельнуться, так и застыв с вдавленной педалью тормоза и упершимся в пол носком ноги.

Джесс закрыла глаза, выжидая, когда умерится пульс, однако воспоминания о Шансе болезненно кольнули ее, словно осколки стекла, усыпавшие пол в ее квартире. Утром она, сдернув с двери требование о выселении и скомкав его в ладони, вошла в квартиру, намереваясь поступить так же, как и всегда: найти себе другую работу и снять жилье попроще. Но тут ее взгляд упал на школьную фотографию Шанса, сделанную, когда он пошел во второй класс. Сын смотрел на нее блестящими карими глазами, с озорной улыбкой, и что-то внутри у Джесс словно сорвалось. Именно он придавал смысл ее существованию, и в тот момент, когда он больше всего в ней нуждался, ее не оказалось рядом. Руки у нее задрожали от уже знакомой ярости, вскипевшей в душе и наполнившей все ее существо ощущением своей жуткой беспомощности. И тогда Джесс что есть сил ударила рамкой о стену, отчего стекло брызнуло по сторонам, усеяв ковер мелкими осколками. Она бросилась спасать фотографию Шанса из разбитой рамки, раня пальцы расколотым стеклом. Но теперь она точно знала, что ей делать: без оглядки уехать подальше от этого места и никогда больше не возвращаться. В считаные минуты Джесс собрала дорожную спортивную сумку и сложила в машину те немногие вещи, что по-настоящему были ей дороги. Остальным хозяин квартиры наверняка найдет как распорядиться.

Вспыхивающая лампочка на приборной панели вернула ее в настоящее – эдакое назойливо подмигивающее напоминание о том, что в этом тихом, словно вымершем, городке она одна и на ее счете лишь восемьдесят баксов. Выехав из Денвера, Джесс гнала и гнала машину вперед, пока хватало бензина, и теперь она поняла, что раз уж заморгал оранжевый индикатор топлива, то в баке плещутся лишь жалкие остатки. Она отпустила наконец педаль тормоза, и машина медленно двинулась вперед. Джесс повнимательнее всмотрелась в дорогу. Где-то же должна быть заправка! Этот городок слишком удален от автострады, чтобы обходиться без собственной станции. Полный бак помог бы ей проехать еще несколько часов пути. Может, ей даже хватило бы бензина, чтобы добраться до Гранд-Джанкшен. Не то чтобы она там хоть кого-либо знала – просто они с Шансом предполагали однажды съездить в это местечко, чтобы он мог своими глазами увидеть оставленные исконными американцами древние петроглифы, о которых ему рассказывали в школе. У них вообще было столько захватывающих планов! Например, посетить монумент Четырех углов, где Шансу хотелось расставить ноги одновременно на землях Аризоны и Колорадо, а Джесс тем временем стояла бы на территории штатов Нью-Мексико и Юта. Этакий собственный вариант «Твистера».

Глаза зажгло от слез, и она быстро вытерла их тыльной стороной ладони. Эти мысли обо всех украденных у Шанса путешествиях словно оплели ей плоть и начали сжиматься, пока Джесс не показалось, что вся ее долго сдерживаемая скорбь, вся тоска и гнев сейчас выдавятся наружу сквозь поры, оставив ее опустошенной, с глубокими рубцами на душе. Джесс все же стиснула губы и продолжила путь. Время обратить невозможно – равно как и развернуть машину назад. Все, что ей в данный момент оставалось – и что ей вообще когда-либо оставалось, – это двигаться дальше. На сегодня это означало найти заправочную станцию и вернуться наконец, черт подери, на автостраду.

Между тем ее развалюха проехала еще несколько футов, после чего свет фар заметно потускнел, а из-под капота донесся резкий металлический скрежет. Из вентиляторов тяжело дохнуло горелым маслом, в носу защипало. Джесс издала бессильный стон. Масло в машине следовало поменять еще несколько месяцев назад, но Джесс игнорировала эту необходимость, поскольку у нее не было свободных денег. Без аттестата о среднем образовании ее брали лишь на такую работу, где зарплаты хватало только на съемное жилье и на еду, которой удавалось запастись разве что на пару месяцев вперед, чтобы было чем питаться, если снова окажешься на мели.

Из-под капота потянулся легкий дымок, рассеиваясь в сером воздухе. Что же у нее нынче все не слава богу! С грехом пополам Джесс вкатила-таки машину на место для парковки на улице, но не успела заглушить мотор, как он сам зашипел и заглох.

– Черт, черт, ч-черт!

Запястье внезапно начало зудеть, отчего Джесс принялась непроизвольно царапать ногтями кожу, оставляя пунцовые следы. Она одна, застрявшая в каком-то ковбойском городе-призраке.

Джесс поникла, словно придавленная грузом потерь, постигших ее за последний год: потеря работы, жилья, мистера Кима – первого друга, который появился у нее за последние восемь лет. Джесс прижалась лбом к рулю, ощутив кожей его прохладный пластик. Сжатым кулаком стукнула по приборной панели:

– Черт!

В этот момент от какого-то из магазинчиков, что сплошной чередой стояли справа от машины, донесся одиночный тяжелый стук, похожий на звук захлопнувшейся двери. Джесс подняла голову и огляделась. Вдоль по-прежнему пустого тротуара виднелись кафе, кофейная лавка и нечто похожее на магазин секонд-хенда. На всех висели за стеклом таблички с надписью «Закрыто».

«Очень странно», – подумала Джесс.

Она посмотрела через заднее пассажирское окно и, подняв глаза на стеклянную дверь, увидела выведенное там белыми буквами название:

Мини-маркет

«В горах»

На двери висела такая же табличка «Закрыто», стучавшая в стекло так, будто ее только что перевернули. В витрине неосвещенного магазина появилось маленькое личико, и Джесс подскочила на месте. Не тот ли это мальчишка, которого она едва не сбила? Сегодня, конечно, на редкость паршивый день – но сейчас у нее появилась возможность сделать хоть что-то нужное и правильное. Она могла бы поговорить с этим мальчиком о том, как опасно выскакивать на дорогу перед автомобилем. При этой мысли Джесс проглотила тяжелый комок. Возможно, однажды это спасет ему жизнь.

Она выбралась из машины, поднялась по деревянным ступенькам к магазину и, мгновение помедлив, огляделась: на тротуарах – пусто, и вообще вокруг не видно ни души. Джесс покачала головой. Вместо того чтобы читать мальчишке лекцию о безопасности на дороге, ей следовало бы пойти поискать кого-либо, кто мог бы починить ее машину.

Над дверью, которая, как оказалось, была притворена не до конца, тихонько звякнул колокольчик. Все-таки магазин не был закрыт!

– Здравствуйте! – крикнула она в приоткрытую дверь.

Куда же подевался этот мальчик? Джесс взялась за дверную ручку, но тут словно судорога пробежала по ее ногам, и она еле устояла перед неодолимым желанием вернуться обратно в свою машину. Возможно, мальчонка с ней играет в прятки. Она тихонько фыркнула. Шанс тоже порой любил поозорничать. Нет, этот ребенок должен наконец уяснить, как опасно выбегать на дорогу перед автомобилем!

Джесс приоткрыла дверь пошире, сунула голову в проем и спросила:

– Есть тут кто?

В глубине магазина горел тусклый свет, и женский голос, какой-то натянуто тонкий, словно требовавший для речи особенных усилий, произнес:

– Сейчас я подойду.

Джесс вошла в дверь и, зябко поежившись, потерла ладонями плечи, от холода вмиг покрывшиеся мурашками. Она пожалела, что оставила пальто в машине. В Денвере весна была в самом разгаре, но здесь, в горах, по-прежнему царила зимняя стужа. Изнутри магазинчик оказался примерно таким, каким и ожидала увидеть его Джесс, исходя из своего впечатления о городке после недолгой поездки по его центральной улице. Очень скромный универсам с четырьмя едва освещенными и узкими проходами между стеллажами, с застоялым запахом пыли и уксуса и скорее напоминающий заброшенный склад, нежели то место, где можно купить молоко или туалетную бумагу.

Из-под низких, тяжелых туч снаружи пробился широкий луч послеполуденного солнца и, ударив в окно, ярко озарил витрину магазина, отчего в дальних углах помещения сразу стали заметны неприглядные закутки. Неожиданно заглянувшее солнце высветило толстый слой пыли на полке с коробками овсяных хлопьев и явно залежалым хлебом. В ноздрях у Джесс защекотало, и она чихнула три раза подряд, утыкаясь носом в изгиб локтя. Подняв наконец голову, она заметила, что в конце одного из проходов стоит хрупкая фигурка.

Тот самый мальчонка с улицы. Джесс смягчилась. Он выглядел даже младше, чем ей сначала показалось.

– Вот ты где, шкет, – как можно приветливее сказала она. – Тебе на самом деле надо быть поосторожнее, когда переходишь улицу. Я ведь тебя чуть не сбила.

Мальчик стоял так неподвижно, что у нее даже мелькнуло в голове, не привиделась ли ей его фигурка в причудливой игре света. Джесс прищурилась. Нет, это был именно он: в красной толстовке, в темных джинсах. И, судя по росту, было ему лет семь или восемь. Джесс быстро заморгала, невольно прижав ладонь к груди.

– Сейчас, сейчас подойду, – услышала она все тот же голос откуда-то из глубины магазина.

Мальчик так и не шевельнулся, и Джесс почувствовала раздражение от того, с какой наглой непринужденностью он ее игнорирует. Голова у мальчишки была слегка повернута к полкам с продуктами, а капюшон толстовки низко натянут, потому Джесс не могла разглядеть его лицо. Она попыталась взять себя в руки. «Не нервничай. Просто какой-то местный пацаненок пытается с тобою шутковать».

Джесс сделала шаг в его сторону:

– Просто в следующий раз не забудь посмотреть как следует по сторонам. Договорились?

Во рту у нее тут же пересохло, и Джесс кашлянула, прочищая горло.

Мальчик повернулся и направился прямо к ней, аккуратно ставя одну ногу за другой, точно шел по натянутому канату. Голова его была опущена, взгляд уставлен в пол. Джесс непроизвольно качнулась назад, стараясь не замечать, что, несмотря на холод в магазине, под мышками у нее все пропиталось потом. В поведении мальчишки было что-то странное.

– Слышь, пацан? – снова попробовала обратиться к нему Джесс, и на сей раз мальчик буквально замер на месте.

Из глубины магазина послышалось шуршание, и снова раздался женский голос:

– Я к вашим услугам!

Мальчонка протрусил мимо Джесс, на бегу проводя пальцем по полкам, отчего консервные банки и упаковки с лапшой, хрустя и брякая, повалились на пол.

– Эй! А ну, стой! – крикнула Джесс, поспешив было за ним, однако малолетний вандал уже исчез снаружи. Над захлопнувшейся дверью прозвенел колокольчик.

За спиной у Джесс раздался хриплый женский смешок:

– Похоже, он решил не дожидаться моих черничных маффинов.

Джесс повернулась на голос… и еле сдержалась, чтобы от изумления не открыть рот при виде женщины в таком наряде, что куда уместнее казался бы для Хэллоуина, нежели для обычного вечера майской среды. Черное платье хозяйки смотрелось скорее как музейный экспонат – с колышущимся вокруг щиколоток подолом юбки и высоким кружевным воротом, подпирающим подбородок. На фоне платья резко выделялась бледная морщинистая старческая кожа, к тому же сильно контрастировавшая с огненно-рыжими волосами, убранными на затылке тугим узлом.

– Простите? – не поняла Джесс.

– Сегодня среда, – молвила старушенция, как будто это само по себе все объясняло.

– Он посшибал у вас продукты с полок, – указала Джесс на заваленный проход.

Хозяйка улыбнулась, отчего морщины на ее щеках и вокруг глаз стали глубже. Ей, вероятно, было не меньше восьмидесяти, да и то при очень щедром округлении.

– Не обращайте внимания на мальчишку, – отмахнулась она. – Некоторые из них любят со мною заигрывать.

Она вперила в Джесс взгляд своих ясных голубых глаз – настолько голубых, что они казались почти прозрачными, – и коснулась пальцем ее подбородка:

– Я думала, вы окажетесь помоложе.

– Ну… как-то вот…

Джесс не раз слышала анекдоты о захолустных горных городках и местных жителях, но сама она всегда жила в большом городе и полагала, что все эти смешные россказни придумывают городские снобы. Она вгляделась в стоящую перед ней старушку в длинном платье с высоким глухим воротом, вспомнила об опустелых улицах городка и закрытых средь бела дня магазинах, виденных ею по пути. Возможно, те шутки не так уж и далеки от истины!

– Я ожидала увидеть юную девушку.

Джесс не нашла что и ответить. Эта старушка напомнила ей мистера Кима в доме престарелых, где она недавно работала. Легкой располагающей улыбкой и неизменным остроумием мистер Ким сразу вызвал у нее симпатию. Мистер Ким был одним из немногих обитателей дома престарелых, кто сохранил большую часть своих способностей. Лишь иногда он словно оказывался в другой реальности и этим снискал к себе еще большее участие Джесс. Она вообще с удовольствием общалась с людьми пожилыми: они были интересными собеседниками, не представляли опасности и составляли ей хорошую компанию в долгих дежурствах. Джесс испытала в душе болезненный укол. Она любила свою работу.

Однако это был не дом престарелых, и эта старушенция здесь явно работала. А потому Джесс улыбнулась и протянула незнакомке ладонь:

– Я – Джесс. Я искала автозаправку, но у меня сломалась машина.

Но вместо того чтобы просто пожать руку, старушка обхватила ее с двух сторон своими миниатюрными и мягкими ладонями.

– Я – Люси, – ответила она, часто моргая. – Я прозорливица.

Джесс рассмеялась. Старушка определенно напоминала ей мистера Кима.

– Хорошо, Люси, а вы не знаете здесь кого-нибудь, кто смог бы починить мне машину меньше чем за шестьдесят долларов?

«И на что пойдут оставшиеся двадцать баксов? – усмехнулась она про себя. – На четверть бака бензина и пачку жвачки?» Джесс едва не простонала. «Дурацкое» было чересчур мягким определением того скверного положения, в которое она себя загнала.

Лицо Люси просияло:

– Вот это правильный вопрос!

После чего она отвернулась от Джесс к стойке, располагавшейся недалеко от двери, и принялась пролистывать газеты, стопкой лежавшие у кассы.

– Где же это?.. – бормотала она.

В груди у Джесс сжался комок жалости. Люси внезапно показалась ей такой беспомощной и потерянной.

– Могу я вам помочь? – спросила Джесс и подошла ближе к старушке у стойки.

Газеты оказались сплошь сборниками кроссвордов – сложенными пополам и большей частью совершенно пустыми, лишь в некоторых были вписаны одно-два слова.

– Вы любите разгадывать кроссворды, Люси? – мягко улыбнулась Джесс. Затем поглядела через окно на улицу.

Почему эта старушка в магазине одна? И если уж на то пошло – вообще одна во всем городе?

– Я заметила, что у вас все магазины закрыты. Могу я кого-нибудь к вам позвать?

Люси мгновенно оставила свое занятие и устремила взгляд на Джесс:

– Сегодня нигде ничего не открыто, милочка. Все вдруг сочли, что лед на озере уже достаточно тонкий.

– Достаточно тонкий? – не поняла Джесс.

– Чтобы сквозь него провалилась бочка с талым льдом, разумеется. – Тут Люси подмигнула. – Зима нынче сильно затянулась, так что тут уйму денег уже поставили на то, когда именно бочка провалится под лед. У нас тут каждую весну такая суматоха.

Джесс потерла ладонью за шеей. В ее долгом трудовом опыте не значилось ни отгулов, ни отпусков, ни больничных – и уж определенно не было такого дня, когда бы всеми отмечалось проваливание бочки под лед, выпавшее на ее смену.

– Ваш магазин – единственный открытый в городе, – обвела она ладонью помещение. – Почему вы тоже, как и все, не пошли смотреть, как провалится бочка?

Люси широко улыбнулась, растянув складки морщин возле рта:

– Потому что сегодня среда, милочка. А я открываю магазин лишь по средам. – Она вновь повернулась к стопке газет и вытянула оттуда отдельный лист с кроссвордом. – Вот оно!

Старушка подхватила с груди висевшие у нее на цепочке очки для чтения и водрузила их на переносицу. Провела пальцем по листку, немного помедлила и наконец прочитала вслух:

– «Это годится для бэттера на бейсбольном поле, но не для водителя на дороге». – Ее глаза, невероятно голубые и огромные за стеклами очков в черной оправе, встретились с глазами Джесс. – Что это?

– М-м… – замялась с ответом Джесс. Люси говорила с ней так, будто они знакомы были уже долгое время и понимали друг друга с полуфразы. От ее взгляда у Джесс даже закружилась голова.

Люси нахмурилась и снова уставилась в газету:

– Хм… Тут не одно слово… К этому мы, похоже, пока не готовы… Посмотрим-ка еще… – Она опять провела пальцем по странице. – Как насчет этого? Девять букв: «Не имеющий крова».

Ее улыбка согрела душу Джесс – такую теплоту, наверное, бабушка внушает своим внукам, заслуживая их внимание.

– Это я знаю, – произнесла Люси. – Бездомный.

Узловатые, скрюченные пальцы старушки стали аккуратно вписывать по букве в нужные квадратики. Газета при этом тряслась, но то ли это было от кроссвордного азарта, охватившего Люси, то ли от дрожания ее старческих рук, Джесс не поняла. Как бы то ни было, у Джесс сразу возникло желание ей помочь.

Люси между тем снова прищурилась, читая кроссворд, потом подняла глаза на Джесс:

– Шесть букв: «Одна из них – Солнце».

Она задержала карандаш над бумагой, по-видимому ожидая от Джесс ответа.

Джесс поддернула рукава блузки, тронутая тем энтузиазмом, каким прониклась Люси к этой игре, и ее попытками вовлечь туда и гостью, пусть даже они были совершенно незнакомы. Мистер Ким не был увлеченным любителем кроссвордов, но его поглощала трепетная любовь к искусству бонсай. Крохотные деревца зеленели у него буквально по всей комнате, и это была его излюбленная тема в разговорах. У Джесс тоже имелось деревце бонсай – его однажды подарили ее сыну, и, несмотря на все напасти в ее жизни, эта штуковина все еще продолжала зеленеть. Вот почему они с такой легкостью сошлись в общении с мистером Кимом.

Джесс вспомнила об оставшихся в ее машине растениях. Одно было ее собственное, а два – из коллекции мистера Кима, которые ей удалось спасти. При виде взлелеянных им бонсаев в мусорном мешке в Джесс вскипел такой лютый гнев, что изумил ее саму. Именно поэтому ее и уволили с работы, и именно поэтому она и стояла сейчас здесь, пытаясь – хоть и безуспешно – помогать старушке искать ответы для кроссворда.

– Уж извините, – вздохнула она наконец, – я правда не сильна в играх со словами.

Люси постучала по стойке ластиком на другом конце карандаша, молча изучая глазами Джесс. Спустя пару мгновений Джесс почувствовала себя неловко.

– Возможно, вы просто не она, – тихо молвила Люси. – Но так часто бывает, что до поры это просто не имеет смысла. – Она прищурилась, глядя на Джесс: – И все ж таки что-то в вас такое есть. Что-то знакомое…

Старушка явно была не в своем уме, и Джесс содрогнулась при мысли, что, возможно, ее собеседницу сейчас где-нибудь ищет или член семьи, или тот, кто должен за ней присматривать. Джесс открыла было рот, чтобы еще раз спросить женщину, можно ли кого-либо к ней позвать, однако всплывшее в сознании слово будто само оказалось на губах, и Джесс, не успев даже подумать, выдохнула:

– Звезда!

По лицу Люси медленно растеклась непонимающая улыбка:

– Вы о чем?

Возможно, это было единственное, что точно запомнила Джесс из уроков природоведения в шестом классе. Она подтянула потуже хвост на голове и скрестила на груди руки:

– Солнце – это звезда. Вот ответ для вашего кроссворда.

Люси вписала слово в квадратики.

– Умница, Джесс. Садитесь-ка сюда, – указала она на маленький круглый столик перед витринным окном. – Я угощу вас своим знаменитым черничным маффином и принесу чашечку кофе.

Джесс попыталась отказаться, но Люси уже успела скрыться за занавеской в задней части магазина. Джесс немного потопталась на месте, не зная, как ей сейчас лучше поступить, но потом пожала плечами и села на указанное место. День уже клонился к вечеру, и казалось маловероятным, что ей удастся в скором времени вообще куда-либо уехать. Так что хуже не будет, если она выпьет кофе и немножко перекусит.

Джесс поглядела в окно. Туман уже почти полностью истаял под лучами солнца, расчистив глубокое синее небо. Городок окружали горы с заснеженными верхушками, а в конце главной улицы Джесс снова увидела массивную бетонную дамбу, за которой сейчас различалось, по-видимому, полностью покрытое льдом озеро. Джесс злорадно фыркнула. Похоже, бочке в ближайшее время не светит провалиться.

В целом этот горный городок показался Джесс довольно прелестным местечком – надо было отдать ему должное. Доселе ее путешествия по горам ограничивались лишь несколькими экскурсиями в начальной школе, когда их знакомили с историей Колорадо. Они с матерью никогда не могли позволить себе поехать покататься на лыжах или взять отпуск и отправиться в поход по горам. Да и вообще, чтобы добраться туда в одиночку, требовалось столько выложить за бензин, сколько ее мать зарабатывала за целый день. Так что подобный отдых был не для таких людей, как Джесс и ее мать. Все свои тридцать два года она провела в Денвере, в радиусе примерно пятнадцати кварталов – в бедности, хронической неустроенности, и лишь какая-то работа спасала ее от того, чтобы не потерять в жизни абсолютно все.

Джесс вздохнула и отвернулась от безжалостной красоты за окном. Этим утром она почувствовала, словно бы внутри ее тела выдернули пробку, и, вконец опустошенная, она наконец поняла, насколько от всего устала. Устала притворяться, будто бы потеря сына не вытравила из ее жизни краски и не заставила душу онеметь. В первые годы после гибели Шанса едва ли не каждый встреченный ребенок напоминал ей о нем. Когда в денверском автобусе над сиденьем впереди показывались карамельного цвета детские кудряшки. Или в продуктовой лавчонке летним вечером оказывался вдруг мальчик в домашнем костюме с трансформерами, столь любимом Шансом. Она встречала его повсюду, и это буквально уничтожало ее, сокрушало, разбивало на куски. Джесс превратилась в ходячего робота, не способного ни с кем поговорить по душам. Она постоянно была погружена в воспоминания и преследуема единственной, неотступной мыслью: что все это случилось по ее вине.

Именно она виновата была в том, что ее восьмилетний сын оказался на пути у машины, где водитель не заметил его или попросту не придал значения этой помехе. Ее вина, что он умер в одиночестве и в холоде, оказавшись на заснеженной улице в своем костюме с трансформерами.

После случившегося рядом с Джесс находились несколько ее подруг, помогая ей как-то пережить горе. Как соседка Марисса, например, которая каждый вечер приносила ей в маленьких пластиковых контейнерах полноценный обед – пока однажды Джесс в приступе выворачивающей наизнанку ярости на всех и вся не наорала на подругу, велев ей прекратить это делать. Или как ее давняя подружка Хуанита, с которой они жили в общежитии для малолетних мам. Вместе они отхаживали свою беременность. Дочурке Хуаниты сейчас, наверное, уже было пятнадцать. Джесс крепко обхватила руками живот и сгорбилась над столом. Хуанита каждое воскресенье зазывала ее с собою в церковь, пока Джесс не сказала ей наконец, что не верит в Бога. Потому что, если бы Бог существовал, то он забрал бы ее, Джесс, а не чудесного мальчика с карими глазами и добрым сердцем, который во всем и во всех видел только хорошее. К тому же Джесс считала, что сама не заслуживает такого внимания подруг. Она заслужила то, что получила, – свое глухое одиночество.

Между тем из заднего помещения повеяло густым ароматом готовящегося кофе, вернув Джесс в настоящее, и она с наслаждением вдохнула его вместе с чудесным запахом свежей черники. Похоже, сегодня в ее голове всем заправляют призраки прошлого.

Почувствовав легкое прикосновение к плечу, Джесс обернулась, ожидая увидеть позади себя Люси, однако обнаружила лишь пустынный магазин.

– Люси? – беспокойно окликнула она и поднялась с места.

За минувшие годы воспоминания и цепко связанное с ними чувство вины как будто разверзли у самых ее ног гигантский провал, грозящий однажды поглотить ее целиком. И ей требовалось решительно двигаться вперед, перестав наконец думать о прошлом.

– Почти готово, милочка! – отозвалась Люси из задней комнаты.

Джесс снова посмотрела в окно. Солнце уже начало уплывать за самый высокий горный пик. Женщина устремила взгляд чуть вперед по улице, к своей машине, готовая увидеть по-прежнему тянущийся из-под капота дымок. Ее маленький, словно утлая лодчонка, седан возрастом был, пожалуй, как она сама и в нескольких местах уже проелся ржавчиной. У Джесс поникли плечи. У нее никогда не будет денег на нормальный ремонт. Ей вспомнилось, что когда она ехала по главной улице, то ей попался на глаза знак автобусной остановки Денверской компании региональных перевозок. Самое лучшее для нее сейчас было бросить машину, сесть на автобус, вернуться в Денвер и начать все с нуля… Однако от подобной перспективы у Джесс даже свело живот. Ее ничто не ждало в Денвере, кроме горьких воспоминаний и призраков прошлого.

Наверняка в Пайн-Лейке есть какая-нибудь закусочная. Большую часть своей трудовой жизни Джесс устраивалась официанткой, и подобные вакансии вроде бы находились всегда и везде. Может быть, ей удастся найти работу здесь, и, потихоньку откладывая сбережения, она сможет накопить достаточно денег, чтобы придумать для себя какой-то вполне осуществимый план? Джесс потерла пальцами лицо. А где она будет жить? Посмотрев на свою машину, она пожала плечами. Когда-то ей уже доводилось жить в автомобиле – так почему не прибегнуть к этому снова?

Тут на глаза ей попалась доска с объявлениями прямо у входной двери. «Наверняка там есть и приглашения на работу», – рассудила Джесс. По всей доске были расклеены рекламные листки. В большинстве своем предлагались уроки музыки, уход за домашним питомцем и прочие услуги. Наконец ее внимание привлек простой белый лист бумаги, пришпиленный к самому верху доски:

«Жаждете перемен?

Или ищете второй шанс начать новую жизнь?

Вы можете обрести это здесь, в Пайн-Лейке!

Для изрядно престарелой, чуточку помешанной особы с возможными проявлениями деменции требуется постоянная сиделка.

В обязанности входит: работа по дому, приготовление пищи, выполнение различных поручений и визиты к врачу.

Опыт работы приветствуется, однако чувство юмора обязательно!

Предоставляется проживание и питание, пользование автомобилем.

От вас требуется лишь готовность переселиться на новое место!»

Джесс еще раз перечитала объявление. Никакого имени или координат под ним не значилось, лишь в самом низу страницы была изящно выведена от руки буква «Л».