Текст книги "Момент взлета. Истории женщин, которые бросили вызов патриархальному обществу"

Автор книги: Мелинда Гейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Мелинда Гейтс
Момент взлета. Истории женщин, которые бросили вызов патриархальному обществу

Посвящается Дженн, Рори и Фиби

Наш глубочайший страх состоит в том, что мы боимся показаться слишком сильными.

Марианна Уильямсон

Melinda Gates

THE MOMENT OF LIFT

Copyright © 2019 by Melinda Gates Published by arrangement with Flatiron Books. All rights reserved.

© Наумова В.С., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Введение

Когда я еще была совсем ребенком, огромное значение в моей жизни имели запуски космических кораблей. Я выросла в Далласе, штат Техас, в католической семье. У меня было трое братьев и сестер. Мама была домохозяйкой, а отец – аэрокосмическим инженером, он работал над программой «Аполлон».

В день запуска мы все садились в машину и ехали к одному из папиных друзей, который тоже участвовал в этой программе. Мы вместе наблюдали за происходящими событиями. Я все еще помню ощущение, которое я испытывала при ожидании обратного отсчета, так, словно это было вчера.

– 20 секунд, отсчет продолжается. 15 секунд до старта. Автономное управление. 12, 11, 10, 9, начало зажигания, 6, 5, 4, 3, 2, 1, 0. Все двигатели работают. Взлет! Мы взлетели!

Такие моменты всегда вызывали у меня трепет, в особенности сам момент взлета, когда двигатели зажигаются, земля трясется и ракета начинает подниматься ввысь. Недавно в книге Марка Непо, одного из моих любимых авторов духовной литературы, я наткнулась на фразу «момент взлета». При помощи этих слов он описывает момент благодати. Он пишет, как «нечто взлетело и повисло в воздухе, словно шарф на ветру», а затем его скорбь утихла, и он ощутил собственную целостность.

То, как Марк представляет себе взлет, наполнено удивлением. А по моему мнению, удивление обладает двумя значениями: благоговейный трепет и любопытство. Благоговейный трепет переполняет меня в той же степени, что и любопытство. Я хочу знать, как происходит взлет!

Когда дети были еще совсем маленькими, мы проводили небольшой ритуал. Сидя в самолете, мы с нетерпением и тревогой ждали момента взлета, когда самолет наконец отрывается от земли. Во время взлета я приговаривала: «Колеса, колеса, колеса», а в тот момент, когда мы отрывались от земли, восклицала: «Крылья!»

Когда дети немного подросли, то присоединились ко мне, и мы все вместе проговаривали эти слова в течение многих лет. Впрочем, иногда нам приходилось повторять «колеса, колеса, колеса» дольше, чем ожидалось. Тогда я задавалась вопросом: «Почему в этот раз требуется так много времени на то, чтобы взлететь?!»

Почему иногда это занимает столько времени?

А иногда, наоборот, быстро?

Что заставляет преодолеть переломный момент, когда силы, толкающие нас вверх, побеждают силы, тянущие нас вниз, когда мы отрываемся от земли и взлетаем в воздух?

Поскольку я уже 20 лет путешествую по миру, занимаясь делами фонда, соучредителем которого являюсь вместе со своим мужем Биллом, мне стало интересно: как можно «вызвать» момент подъема для любого человека на свете, особенно для женщин?

Ведь когда у женщин вырастают крылья за спиной, взлетает все человечество.

Так как же создать момент взлета в человеческих сердцах, чтобы всем нам захотелось вдохновлять женщин? Потому что иногда все, что нужно для взлета, – это чтобы тебя перестали тянуть вниз.

Во время своих путешествий я узнала о сотнях миллионов женщин, которые хотят самостоятельно решать, когда им рожать детей и рожать ли вообще, но они попросту не могут. У них нет доступа к противозачаточным средствам.

Женщины и девочки лишены множества других прав и привилегий:

• права решать, когда и за кого выходить замуж и выходить ли замуж в принципе;

• права ходить в школу;

• зарабатывать деньги;

• работать за пределами дома;

• гулять за пределами дома;

• тратить собственные деньги;

• формировать свой бюджет;

• открывать свой бизнес;

• оформлять денежные займы;

• владеть имуществом;

• разводиться с мужем;

• обращаться к врачу;

• выдвигать свою кандидатуру на государственную должность;

• кататься на велосипеде;

• водить машину;

• учиться в колледже;

• изучать компьютеры;

• находить инвесторов.

В некоторых частях мира женщины все еще лишены перечисленных прав. Иногда законом, а иногда – культурными предубеждениями против женщин вопреки тому, что по закону они имеют право выполнять то или иное действие.

Мой путь в качестве общественного правозащитника начался с проблемы регулирования рождаемости и планирования семьи. В дальнейшем я начала высказываться и о других проблемах. Однако вскоре я поняла, вернее, мне сказали, что простых разговоров о планировании семьи или о любой другой из только что названных мною проблем недостаточно. Я должна была говорить за женщин. От имени женщин. Вскоре я поняла, что если мы собираемся занять равное место с мужчинами, то нам придется не завоевывать все новые и новые права шаг за шагом, а совершать целые набеги по мере обретения влияния и силы.

Такие уроки мне преподали необыкновенные люди, и я хочу вас с ними познакомить. Некоторые из этих уроков, возможно, разобьют вам сердце. Другие заставят ваше сердце встрепенуться. Эти герои строили школы, спасали жизни, прекращали войны, расширяли права и возможности девочек и меняли культуры. Думаю, они вас вдохновят, как когда-то вдохновили меня.

Их примеры наглядно показывают, насколько важно для женщин ощущать душевный подъем. Я хочу, чтобы это увидели все. Они делом доказывают, на что способны люди. Я хочу, чтобы об этом узнали все.

Вот почему я решила написать эту книгу: чтобы поделиться историями людей, благодаря которым я обрела цель и осознала важность своей жизни.

Я хочу, чтобы мы все научились помогать друг другу расцвести.

Двигатели зажигаются. Земля дрожит. Мы поднимаемся. Мы как никогда ранее богаты знаниями, энергией и нравственным пониманием, необходимым для того, чтобы взломать исторически сложившиеся шаблоны. Сейчас нам нужна помощь каждого активиста. Любого пола. Никто не должен оставаться в стороне. Наш призыв – помогать женщинам обрести крылья. Объединяясь в этом деле, мы сами становимся тем самым взлетом.

Глава первая
Взлет великой идеи

Позвольте мне начать с небольшой предыстории.

Я училась в Урсулинской академии – католической школе для девочек в Далласе. В выпускном классе я пошла на день открытых дверей в Университет Дьюка. Факультет компьютерных наук сразил меня наповал. Моя дальнейшая судьба была предопределена. Я поступила в Дьюк и пять лет спустя стала обладательницей степени бакалавра в области компьютерных наук и магистра – но уже в области бизнеса.

Потом мне предложили работу в IBM, где я до этого стажировалась во время нескольких летних каникул. Однако я отказалась от этого предложения, чтобы устроиться на работу в небольшую компанию, которая занималась разработкой программного обеспечения, – Microsoft. Я проработала там девять лет на различных должностях и в конечном итоге стала генеральным менеджером информационных продуктов.

На сегодняшний день я работаю в сфере благотворительности. Бо́льшую часть своего времени я трачу на поиски путей для улучшения жизни людей и часто переживаю за тех, кого я могу подвести, если неправильно пойму особенности их ситуации. А еще я – жена Билла Гейтса. Мы поженились на Новый год в 1994 году. У нас трое детей.

На этом предыстория заканчивается. Теперь позвольте рассказать свою историю чуть подробнее. Историю о моем пути к расширению прав и возможностей женщин и о том, как при этом помогли мне те, кому помогала я.

* * *

Осенью 1995 года, когда мы с Биллом были женаты уже почти два года и собирались отправиться в путешествие по Китаю, я узнала, что беременна. Эта поездка была очень важна для нас. Билл редко отдыхал от работы в Microsoft, и к тому же мы успели договориться со знакомыми. Я не хотела портить поездку, поэтому решила не говорить Биллу о том, что я в положении, пока мы не вернемся домой. Полтора дня я думала: «Приберегу-ка я эти новости до более подходящего времени». Но позже поняла: «Нет, я должна обо всем рассказать ему. А вдруг что-то пойдет не так?» В общем-то, мне следовало все ему рассказать, потому что это и его ребенок тоже.

Однажды утром перед работой я завела разговор о ребенке, на который последовало две реакции. Сначала он пришел в восторг, а потом сказал: «Ты думала не рассказывать мне? Ты издеваешься?»

Первая плохая родительская идея не заставила себя долго ждать. Мы поехали в Китай и фантастически провели время. Беременность не повлияла ни на что, кроме одного момента, когда мы бродили по старому музею на западе Китая. Куратор открыл древнюю мумию, из саркофага распространился специфический запах, и мне пришлось выбежать на улицу, чтобы унести подальше от мумии последствия токсикоза, который, как я тогда поняла, может настичь в любое время! Увидев, как я выбегаю из музея, одна из моих подруг поняла, что я беременна.

По дороге домой мы с Биллом отделились от группы, чтобы побыть наедине. Во время одной из наших бесед я призналась ему:

– Слушай, я не собираюсь возвращаться на работу после того, как у нас появится ребенок. Я не вернусь.

Он был в шоке.

– Что значит ты не вернешься?

Я сказала:

– Нам достаточно повезло в жизни, и мы не нуждаемся в том, чтобы и я зарабатывала деньги. Так что теперь нам стоит сфокусироваться на том, как мы будем строить свою семью. Ты не собираешься сбавлять обороты, а я ума не приложу, как можно находить время и на качественную работу, и на заботу о семье одновременно.

Я рассказала вам об этом разговоре с Биллом, чтобы с самого начала прояснить кое-что очень важное: когда я впервые столкнулась с перспективой совмещать работу и материнство и со всеми вытекающими отсюда вопросами и проблемами, я еще была не совсем зрелым человеком. Тогда в моей голове была конкретная модель (не скажу, что слишком осознанная), которая заключалась в следующем: когда пара заводит детей, мужчина работает, а женщина сидит дома.

Честно говоря, как по мне – так очень здорово, что женщины хотят оставаться дома. Но это должен быть осознанный выбор. Так следует поступать не из-за отсутствия других вариантов.

Я не жалею о своем решении. Сейчас я поступила бы так же. В то время, однако, я всего лишь предполагала, что именно так делают все женщины.

На самом деле, когда меня впервые спросили о том, не феминистка ли я, то я даже не знала, что ответить, потому что никогда прежде не думала о себе в таком ключе. Не уверена, что я вообще тогда знала, что такое феминизм. Это произошло, когда нашей дочери Дженн было чуть меньше года. 22 года спустя я стала ярой феминисткой.

Для меня все очень просто: быть феминисткой – значит верить в то, что каждая женщина должна иметь возможность выражать свое мнение и реализовывать свой потенциал. Что женщины и мужчины должны работать сообща, чтобы преодолеть все барьеры и положить конец предубеждениям, которые по-прежнему тянут женщин вниз.

Еще 10 лет назад я не смогла бы с такой же уверенностью это сказать. Долгие годы я выслушивала истории разных женщин, зачастую тех, что оказались в крайне тяжелой ситуации. Лишь впоследствии я поняла, откуда берется несправедливость и как люди достигают процветания.

Подобные откровения дошли до меня позже. Еще в 1996 году я смотрела на вещи сквозь призму знакомых мне гендерных ролей, поэтому я тогда и сказала Биллу: «Я не вернусь».

Эти слова ввели Билла в ступор. Мое пребывание в Microsoft было огромной частью нашей совместной жизни. Билл основал компанию в 1975 году. Я пришла туда в 1987 году и была единственной женщиной в самом первом потоке MBA. Вскоре после этого мы с мужем познакомились на корпоративном мероприятии. Я отправилась в деловую поездку в Нью-Йорк от Microsoft, и мой сосед по комнате (мы тогда решили снять жилье вместе, чтобы сэкономить) позвал меня на ужин, о котором я не знала. Я припозднилась, и все столики были заняты, кроме одного, за которым осталось два свободных места. Я села на одно из них. Через несколько минут появился Билл и сел на соседнее.

В тот вечер мы разговорились, и я почувствовала, что заинтересовала его, но некоторое время от него ничего не было слышно. И вот однажды в субботу днем мы столкнулись на автомобильной стоянке возле нашего офиса. Он завел разговор и пригласил меня на свидание в пятницу через две недели. Я рассмеялась и сказала:

– Для меня это недостаточно спонтанно, я настолько далеко не планирую свое время. Пригласи меня раньше, – и дала ему свой номер.

Через два часа он позвонил мне домой и предложил встретиться в тот же вечер.

– А так – достаточно спонтанно? – спросил он.

Мы выяснили, что у нас много общего. Мы оба любим головоломки и сложные задачи, оба любим соревноваться. Поэтому мы устраивали конкурсы, кто быстрее решит головоломку, и играли в математические игры. Думаю, он был заинтригован, когда я победила его в одной из них и выиграла в первый раз, когда мы играли в Clue[1]1
  Clue – настольная игра, в ходе которой имитируется расследование убийства. В России игра известна под названием Cluedo.


[Закрыть].

Он уговаривал меня прочитать «Великого Гэтсби», свою любимую книгу, и я это сделала. Дважды. Может быть, именно тогда он понял, что встретил достойного соперника. Романтического соперника, как сказал бы он сам. А я поняла, что встретила свою вторую половинку, когда увидела его музыкальную коллекцию – целую кучу пластинок Фрэнка Синатры и Дайон Уорвик. Когда мы обручились, кто-то спросил Билла:

– Какие чувства у тебя вызывает Мелинда?

И он ответил:

– Удивительные. Чувствую, что хочу поскорее на ней жениться.

Мы оба верили в силу и важность программного обеспечения.

Мы знали, что написание ПО для персональных компьютеров обеспечит простых людей такими вычислительными возможностями, какими обладают целые организации, а демократизация компьютеров изменит мир.

Вот почему мы были так рады работать в Microsoft и каждый день мчаться в офис со скоростью под 200 км/ч.

Однако разговоры о ребенке ясно давали понять, что дни нашей совместной работы подходят к концу. Велика была вероятность, что даже после того, как дети повзрослеют, я никогда туда не вернусь. Я пыталась побороть эти мысли еще до того, как забеременела, обсуждая эту тему с подругами и коллегами, однако перед появлением Дженн я наконец приняла решение. Он не пытался отговаривать меня. Он просто интересовался:

– Правда?!

Когда родилась Дженн, Билл начал спрашивать меня:

– Так что же ты собираешься делать?

Работа доставляла мне такое удовольствие, что он не мог себе представить, как я могла отказаться от этой части своей жизни. Он ждал, что я займусь чем-то новым, как только у нас появится Дженн.

И он не ошибся. Вскоре я начала искать, куда приложить свои творческие силы. Оказалось, что после ухода из Microsoft больше всего меня интересовало то, как можно привлечь девушек и женщин в сферу технологий, потому что именно эта сфера так много для меня сделала, когда я училась в школе и колледже, и во всей следующей жизни.

В Урсулине нам прививали ценности социальной справедливости и наседали на нас с требованием академических знаний. Однако школа не смогла победить гендерные предубеждения, которые доминировали тогда и продолжают давать о себе знать даже сегодня.

Чтобы вы лучше понимали: неподалеку располагалась католическая средняя школа для мальчиков – Иезуитская школа Далласа. Наши школы считались «побратимами». Мы, девочки, ходили в Иезуитскую школу на уроки математики и физики, а мальчики в Урсулине изучали навык машинописи.

Накануне выпускного года моя учительница по математике, госпожа Бауэр, увидела компьютеры Apple II+ на математической конференции в Остине. Вернувшись в школу, она сказала:

– Нужно купить их для наших девочек.

Директор, сестра Рейчел, спросила:

– Что мы будем с ними делать? Никто не знает, как ими пользоваться.

Миссис Бауэр ответила:

– Если вы их купите, я непременно узнаю, как можно обучать детей с их помощью.

В итоге школе пришлось раскошелиться на покупку первой партии персональных компьютеров – пяти штук на всю школу из шестисот девочек – и одного термопринтера.

Госпожа Бауэр тратила собственное время и деньги, чтобы ездить в Государственный университет Северного Техаса и изучать там компьютерные науки по вечерам, а утром проводить уроки. Она закончила курс с дипломом магистра. Позже мы с ней круто проводили время.

Мы создавали программы для решения математических задач, переводили числа по различным основаниям и создавали примитивную анимированную графику.

Однажды я запрограммировала квадратный смайлик, который двигался по экрану в такт диснеевской песне «It’s a Small World». Это было что-то элементарное, но совершенно новое для меня. Тогда компьютеры еще не позволяли делать с их помощью ничего слишком сложного. Я гордилась тем, что у меня получилось!

Тогда я и поняла, что мне нравятся компьютеры. В этом мне помогли удача и самоотверженность великолепной учительницы, которая сказала:

– Нужно купить их для наших девочек.

Она стала первой защитницей прав женщин в сфере технологий на моей памяти, а в последующие годы я поняла, сколько нам еще предстоит сделать.

Для меня колледж был тем местом, где я могла заниматься программированием наравне с парнями. На курсе MBA в Microsoft учились одни парни. На собеседованиях в Microsoft среди менеджеров была только одна женщина – я. Но мне казалось, что это неправильно.

Мне хотелось, чтобы женщины могли пользоваться такими прекрасными профессиональными возможностями, и это определило направление моей первой благотворительной деятельности – вскоре после рождения Дженн.

Самым очевидным для меня способом познакомить девочек с компьютерами была работа в местном школьном округе с целью расширить проникновение компьютеров в государственные школы. Я наладила контакты с несколькими школами и помогла им с компьютеризацией. Однако чем сильнее я углублялась в эту тему, тем яснее становилось, что пытаться обеспечить все школы доступом к компьютерам – это чрезвычайно дорого.

Билл искренне верит, что технологии должны быть доступны каждому.

В то время в Microsoft работали над небольшим проектом по обеспечению людей доступом к интернету и дарили компьютеры библиотекам. По завершении проекта сотрудники запланировали встречу с Биллом, чтобы представить ему результаты проделанной работы. Тогда он сказал мне:

– Эй, ты должна там быть. Обязательно приходи! Это то, что может заинтересовать нас обоих.

Услышав цифры, мы сказали друг другу:

– Вау, может быть, стоит сделать то же самое по всей стране?

В то время наш фонд состоял из небольшой некоммерческой организации и идеи. Мы верили, что каждая жизнь одинаково ценна. Однако мы знали, что часто в действительности все оказывается совсем не так, как мы себе представляли, что в некоторых регионах планеты нищета и болезни проявляются гораздо сильнее, чем в других. Мы хотели создать фонд для борьбы с подобным неравенством, но у нас не было человека, который мог бы его возглавить. Я все еще не собиралась возвращаться к полноценному рабочему графику, пока не подрастут дети.

В это же время Пэтти Стоунсифер, топ-менеджер Microsoft, которую мы с Биллом очень уважали и которой восхищались, решила покинуть свой пост. На прощальной вечеринке мы решили набраться смелости, подойти к ней и спросить, не хочет ли она заняться этим проектом. Она согласилась и стала первой сотрудницей фонда. Ей достался крошечный офис над пиццерией, и работала Пэтти бесплатно.

Так мы начали заниматься благотворительностью. У меня было немного времени на то, чтобы участвовать в делах организации, пока я все еще сидела дома с Дженн, потому что наш сын, Рори, родился, когда ей было три года.

Оглядываясь назад, я понимаю, что в те годы я столкнулась с вопросом, от которого зависела моя дальнейшая жизнь: «Строить карьеру или быть домохозяйкой?» – и мой ответ был: «Да!»

Сначала я была карьеристкой, потом мамой-домоседкой, потом – смесью того и другого, а в итоге снова занялась карьерой. У меня была возможность совмещать целых две карьеры и семью моей мечты, потому что мы оказались в довольно удачном положении и не нуждались в моем повседневном заработке. Однако была еще одна причина, значение которой я в полной мере поняла лишь спустя долгие годы: я имела возможность воспользоваться некой маленькой таблеткой, которая позволяла мне планировать беременность в нужное время и в нужном месте. Думаю, в этом есть некая ирония.

Позже мы с Биллом занялись поиском способов оказать позитивное влияние на жизнь людей. Я никогда не проводила четкой связи между усилиями по поддержке самых бедных жителей планеты и контрацептивами, которые использовала сама, чтобы максимально эффективно устроить нашу семейную жизнь. Планирование семьи стало частью нашей благотворительной деятельности с самого начала, однако мы плохо представляли себе ценность этой деятельности, и я понятия не имела, как именно она повлияет на мою общественную жизнь.

Впрочем, было очевидно, что я понимала ценность контрацептивов лишь в рамках собственной семьи. Ведь я не случайно забеременела лишь после того, как проработала в Microsoft почти десять лет, пока мы с Биллом не стали готовы к рождению детей. Рори не случайно родился через три года после Дженн, а наша Фиби – через три года после Рори. Это было наше с Биллом обдуманное решение. Конечно, без удачи здесь тоже не обошлось. Мне повезло, что я смогла забеременеть, когда захотела. Но, помимо этого, у меня была возможность не забеременеть, когда я этого не хотела. Так мы смогли построить именно такую семью и прожить именно такую жизнь, о которых мечтали.