Текст книги "Струны сердца (ЛП)"
Автор книги: Мелани Морлэнд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Автор: Мэлани Морлэнд
Название: Струны сердца
Жанр: короткий рассказ
Переводчик: Аня Коробко
Редактор: Анка72 (Таня)
Перевод группы РомКом
АННОТАЦИЯ:
Она – молодой руководитель. Он – уличный музыкант. Два мира, которые никогда не должны пересекаться. До тех пор, пока они не сделают это.
Шарлотта Престон устала от мира, в котором живет. Ее жизнь состоит из встреч, сроков и бюджетов. Она окружена хаосом – застряла на работе, которую ненавидит, и в жизни, которая медленно убивает ее. Единственное, что приносит ей счастье и покой – он.
Монтгомери Логан – голос, который успокаивает ее в конце дня. Он незнакомец с глазами цвета виски, чья музыка – бальзам на ее утомленную душу. Они никогда не разговаривают. По крайней мере, словами. Но однажды все изменится.
Смогут ли их миры объединиться? Смогут ли двое увидеть внутренний мир друг друга сквозь внешние различия? Или их миры навсегда будут определяться внешним видом?
Глава 1
Голоса монотонно жужжали по всему залу заседаний. Прогнозируемые бюджеты, коэффициент задолженности, сроки. Все очень важно – все очень скучно. Я смотрела в окно на сгущающиеся сумерки, теряя себя в ветвях деревьев, которые грациозно и плавно раскачивал ветер. Легкий и прозрачный снег кружил за окном; хлопья мерцали, пойманные в свет уличных фонарей. Это был танец – красивый, элегантный показ зимы, которая укрывала все вокруг нас.
Так же и я чувствовала, как эти стены смыкаются вокруг меня.
Я покачала головой, чтобы очистить паутину, и попыталась сосредоточиться на встрече.
Бросив взгляд на стол, я увидела, что все сейчас смотрят на прогнозируемые даты, поэтому поспешно перевернула страницы, зная, что пропустила многое из того, что они обсуждали.
– Шарлотта, у тебя есть какие-либо вопросы в этой области?
Я подняла глаза, встречая пристальный взгляд генерального директора Чарльза Престона.
Его взгляд был тверд и спокоен, и мне стало интересно, знает ли он, что я мечтала.
Я сглотнула и покачала головой.
– Не в этот раз.
– Хорошо. Бен, как насчет твоей области?
Я с облегчением вздохнула, благодарная, что просмотрела заметки по проекту перед встречей. Я знала все подробности, и в этот момент, если не произойдет какой-нибудь катастрофы, у меня не было никаких проблем.
Я постаралась сконцентрироваться. Пыталась внимательно слушать, записывая заметки, и кивала головой, когда другие за столом делали комментарии. Это длилось около пятнадцати минут, пока окно не задребезжало от порыва ветра, и я увидела, что снегопад усилился. Меня охватил знакомый трепет.
Я любила зиму. Любила холод, снег и все, что он приносил с собой.
Звуки и атмосферу предстоящих праздников. Катание на санках, лыжах, даже прогулку по недавно выпавшему снегу, особенно вечером, когда хлопья кружились, а улицы были пусты. Я могла гулять часами, укутанная и защищенная от холода. Я бродила до тех пор, пока нос не начинало покалывать, а пальцы коченели в варежках.
Я любила варежки.
Моим любимым занятием зимой было свернуться калачиком на диване с хорошей книгой и чашкой горячего шоколада и закутаться в уютный плед. В тишине и спокойствии.
Это было украденное удовольствие большую часть времени.
– Шарлотта?
Я моргнула, заставляя себя вернуться к настоящему. Мою грудь сдавило, когда я поняла, что снова уплыла. Моя рука была расслаблена, ручка упиралась в открытый файл, а голова опущена. Это, наверное, выглядело так, будто я сплю.
Я подняла голову, натянув улыбку.
– Извините, я задумалась. Пересчитывала некоторые цифры в голове.
Чарльз поднял брови, оставив меня, но он, без сомнения, знал, что мой разум был далеко от собрания, и мысли не имели ничего общего с цифрами.
– Я спросил, участвуешь ли ты в комитете. Я бы хотел тебя там видеть.
Я подавила стон. Еще один комитет. Больше встреч, больше скучных дискуссий – выслушивать, как очередной трутень-руководитель рассказывает о том, как он важен для проекта. Я ненавидела эти встречи.
– Конечно. Я прослежу, чтобы это добавили в мой график.
– Отлично. Ладно, все свободны на сегодня. Метель усиливается, так что будьте бдительны.
Я встала, радуясь, что встреча закончилась.
Чарльз поднял руку.
– Минуточку, Шарлотта.
Я села, сохраняя отштукатуренную улыбку на лице, уже догадываясь о предстоящей лекции. Он подождал, пока все уйдут, затем встал и обошел стол, сев рядом со мной.
– С тобой все в порядке, Шарлотта?
– Все прекрасно.
– Ты не похожа на себя. Все время где-то далеко.
Я провела пальцем по дереву стола, не в силах поднять на него глаза. Я знала, что увижу разочарование.
– Я немного отвлеклась, – призналась я. – У меня много забот.
– Как и у всех. Таков характер этого бизнеса. Мне нужна твоя голова в этой игре. Это грандиозный проект. Я рассчитываю на тебя.
– Я знаю, – я прочистила горло. – Этого больше не повторится.
Он изучал меня мгновение, затем наклонил голову в знак признания.
– Я ожидаю, что ты будешь работать лучше.
Стыд накрыл меня.
– Я буду.
– Ты выглядишь измотанной.
Я была удивлена неожиданным личным замечанием.
– Я в порядке. Честное слово.
– Прекрасно. Ты взрослая женщина, поэтому поверю тебе на слово. Предлагаю тебе выспаться в выходные. Ты нужна мне с ясной головой. Больше никаких мечтаний во время собраний.
– Да, сэр.
Он встал, поправляя пиджак. Действие, которое не требовалось – Чарльз Престон всегда выглядел безупречно. Его серебристые волосы мерцали под светом без единой выбившейся пряди. В шестьдесят лет он все еще был высоким и статным, с жесткой позой. Его голубые глаза были похожи на лед – светлые и пронзительные. В детстве я готова была поклясться, что они видели все, как бы я ни пыталась скрыть свои ошибки. Я была уверена, что он все равно все знает.
Он пересек комнату, остановившись у двери.
– Твоя мать ждет тебя сегодня вечером на ужин.
– Я буду там.
– Ты поедешь со мной?
– Нет, сначала мне нужно кое-что сделать. Я поеду на метро.
Он нетерпеливо вздохнул.
– Ты знаешь, как я к этому отношусь, Лотти. Я хочу, чтобы ты покончила с этим независимым поведением и позволила мне дать тебе машину и водителя.
Редко можно было увидеть взгляд моего отца в офисе. Здесь мы всегда были Чарльз и Шарлотта. «Лотти» никогда не использовалась. Личные вещи никогда не обсуждались. Линии были четко прорисованы. Это был бизнес – четко и ясно, и не имело значения, что меня назвали в честь него и я была его дочерью. Он был твердо уверен в своих правилах. Я привыкла к этому и всегда следовала им. Это то, что ожидалось от Престонов.
– Мне нравится гулять.
Он фыркнул и закатил глаза.
– И ездить на метро.
Я пожала плечами.
– Мне нравятся люди. Мне нравится смотреть на них.
– Ты можешь сделать это, не покидая комфорт машины.
Настала моя очередь закатывать глаза.
– Это попахивает элитарностью.
Он улыбнулся мне – холодная улыбка, которая не коснулась его глаз.
– Боже упаси звучать элитарно, когда речь идет о безопасности моей дочери.
– Я в порядке. Я осторожна.
– Мне все еще не нравится это.
Мой желудок сжался при мысли о том, что он настаивает на машине. Если бы это произошло, то единственное, что делало мою жизнь терпимой в эти дни, одно светлое пятно, было бы отнято. Я не могла этого допустить.
– Пожалуйста, брось, – взмолилась я, горло сдавило от эмоций. – Дай мне немного свободы.
Он открыл дверь.
– Хорошо. На данный момент. Но тема не закрыта.
Я взяла свои файлы, следуя за ним к двери.
– Я этого никогда не ожидала.
***
Время тянулось. Я смотрела на часы; стрелки медленно отсчитывали секунды, когда я смогу уйти. Все смеялись над моими старомодными часами, работающими от батарейки, которые я держала на своем рабочем столе. Но мне нравился успокаивающий звук мягкого движения стрелок, когда они отщёлкивали минуты. Тихий перезвон, который звучал каждый час, помогал мне пережить день.
Наконец, пробило шесть. Я захлопнула крышку ноутбука, засунув его в сумку.
Убедившись, что взяла пропуск, я направилась к лифту, но прежде чем двери закрылись, вошел мой отец.
– Поменяла свое мнение? Поедешь со мной?
– Хм, нет. Я еду домой.
Недовольный взгляд отразился на его лице.
– Твоя мать…
Я прервала его лекцию.
– Я приду на ужин. Сначала мне нужно домой.
Он нахмурил брови.
– Ты живешь в Ист-Сайде. Мы на Западе. Что такого важного, что ты проделаешь весь путь через город?
Мое сердце начало колотиться в груди. Я почувствовала, как задняя часть шеи вспотела от беспокойства.
– Я хочу переодеться, и Салли должна позвонить.
– Какой бред.
– Ей нужно поговорить со мной, папа. Я обещала.
– Хорошо. Я попрошу водителя отвезти тебя.
– Нет! – я чуть не закричала на него.
Он шагнул вперед.
– Шарлотта, что с тобой происходит?
– Ничего. Я просто… Мне нужно кое-что сделать. Ужин не раньше половины девятого. У меня много времени.
Он прищурился.
– И ты настаиваешь на метро?
– Мне нравится метро. Я слушаю музыку, и это дает мне немного времени для себя.
– Я тебя не понимаю. Ты отвлекаешься. Мне это не нравится.
– Я в порядке, – двери открылись, и я поспешила опередить его. – Скоро увидимся!
Он не преследовал меня. Я знала, что он этого не сделает. Чарльз Престон никогда бы не устроил публичную сцену. Но я не останавливалась, пока не оказалась за углом.
Прислонившись к стене, я тяжело дышала, заставляя себя успокоиться.
Конечно, он был прав. Глупо было ехать через весь город в свою квартиру, а затем отправляться к ним на ужин.
Но если бы я этого не сделала, я бы скучала по нему.
Я не могла этого допустить.
Он был единственным, кем я жила в эти дни.
Даже если он не знал об этом.
***
Я вышла из поезда, глазами сканируя площадь. Сегодня я чувствовала себя безумной.
Тревога, которую испытывала, ежедневно росла, и я всегда была напряжена, пока не увижу его. Тогда мое тело расслаблялось, сердцебиение замедлялось, и я чувствовала себя лучше.
Это случалось каждый раз.
Сначала я услышала его. Звуки гитары встретили мои уши, его музыка поселилась в моей голове, окутывая меня спокойствием. Я последовала за звуками, найдя его играющим рядом со скамейками. Его голова была опущена, песчаные волосы спадали ему на лицо, пока он смотрел вниз на свои руки. Он небрежно опирался на стену – высокий и худой, его длинные и сильные пальцы перебирали струны гитары, настолько старой, я была уверена, что это антиквариат. Перед ним лежал потрепанный футляр, и монеты, брошенные в него, блестели на свету. Там было всего несколько бумажных купюр, и я подумала, как и каждый раз, когда видела его, достаточно ли он собрал денег, чтобы поесть сегодня вечером. Было ли у него место для сна.
Я сжала пальцы вокруг купюр, которые лежали в кармане. Сегодня я должна была каким-то образом отвлечь его достаточно долго, чтобы оставить деньги в футляре. Каждый раз, когда я пыталась, он хмурился на меня. Он дал мне знать, молча, только своими глазами цвета виски, что не хотел моих денег. Однажды он принял их, но больше никогда. В последний раз, когда я приблизилась, намереваясь бросить немного наличных, он защелкнул крышку футляра ногой, свирепо посмотрев на меня, и твердо тряхнул головой.
Когда я отступила и села обратно на скамейку, он открыл крышку, позволяя другим бросать деньги.
Я понятия не имела, почему он не позволял мне сделать то же самое.
Когда я подошла, наблюдая и слушая, он поднял голову. Наши взгляды встретились, зацепившись через оживленную платформу. Призрак улыбки тронул уголок его рта.
Сегодня вечером его подбородок был покрыт щетиной, затемняя острые края челюсти. Иногда он был чисто выбрит. В другой раз появлялась борода.
Я никогда не знала, чего ожидать.
Его вечно присутствующая ямочка углубилась от его улыбки. Давление в моей груди ослабело, когда я приблизилась и села на одну из скамеек с глубоким вздохом облегчения.
Я никогда с ним не разговаривала. Он никогда не подходил ко мне. Но каждый вечер я была там, надеясь, что он будет играть где-то на станции. И каждый вечер он играл. Его музыка утешала и успокаивала меня. Его присутствие тоже.
И сегодня вечером ничего не изменилось. Я была готова позволить себе отпустить этот день.
***
Впервые я услышала его, когда неслась через терминал, напряженная и расстроенная. Последний проект, над которым я работала, был неудачным. Мы отставали от графика, и инвесторы отказывались, угрожая убрать финансирование. Мой отец рвал и метал, и не имело значения, что я была его дочерью. Я была вовлечена в долгую и громкую напыщенную речь. После того, как он, наконец, позволил нам уйти, я направилась домой, чувствуя себя измученной и глубоко расстроенной.
Я страстно ненавидела свою работу. Я ненавидела все ее аспекты и делала это лишь из-за обязанности и долга. Я была достаточно хороша в этом, но не находила радости в рутине.
Другие вокруг меня жили этим, и я часто жаждала их драйва.
Мои ноги были слишком уставшими, чтобы удерживать меня дольше, и я плюхнулась на скамейку, чтобы посидеть и найти достаточно энергии для короткого расстояния до дома. Я закрыла глаза, опустив голову вниз. Через несколько минут я услышала звуки гитары и низкий тембр тенора. Голос и музыка наполнили меня. Пока я слушала его, почувствовала, как волна спокойствия накрывает меня, и моя сила возвращается. Я подняла голову, встречая взгляд, который потряс меня до глубины души.
Глаза цвета самого дорогого виски рассматривали меня. Его светлые волосы были длинными и лохматыми, но подходили ему. Одетый в рваные джинсы и изношенную кожаную куртку, он стоял высокий и уверенный, встречая мой взгляд. Его лоб бороздили морщины, когда он наблюдал за мной, по-прежнему продолжая петь и играть. Он наклонил голову, словно молча спрашивая меня, в порядке ли я. Я кивнул в его сторону, а потом это произошло.
Он улыбнулся.
Появилась ямочка, губы изогнулись, и мне показалось, что на станции вдруг вспыхнуло солнце. Я почувствовала тепло его души в этой улыбке.
Затем так же внезапно оно исчезло, оставляя меня с ощущением холода. И все же его глаза оставались на мне, пока он играл, переходя от одной песни к другой.
Я сидела и слушала столько, сколько могла, а затем, когда поняла, что не могу оставаться здесь бесконечно, встала. Я ненавидела уходить. Оставлять его. Я засунула руку в карман, зная, что у меня там было несколько двадцаток. Он пристально следил, как я сокращаю расстояние между нами, останавливаясь перед ним. Впервые с тех пор, как я открыла глаза, его движения дрогнули, и он больше не играл. Однако мы не разрывали наши взгляды.
Бросив деньги в его футляр, я прошептала:
– Спасибо.
Он возобновил игру, и еще одна улыбка появилась на его лице.
Его музыка следовала за мной всю дорогу вверх по лестнице и эхом отзывалась в моей голове весь вечер.
Он был там каждый вечер.
Время шло слишком быстро. Я знала, что мне нужно попасть к родителям. Все, что я хотела сделать, это посидеть и послушать его еще немного, но знала, что не могу. Я встала, расправляя юбку, и сунула руку в карман. Я огляделась вокруг, понимая, как положить деньги в его футляр. Он ожидал, что я пройду мимо него слева, направляясь в сторону лестницы. Вместо этого я вернусь к дороге, а это значит, что я пройду справа от него, где футляр лежит на земле. Я не буду останавливаться и не стану смотреть ему в глаза. Я просто пройду мимо и брошу деньги. Это была достаточно большая цель; я не могу промахнуться. Чтобы быть более уверенной, я сжала купюры в кулаке.
Вздохнув и повесив сумку на плечо, я пошла к нему. Удача была со мной, так как несколько человек стояли перед ним, слушая его музыку. Он часто собирал небольшую толпу, которая всегда меня радовала, особенно если они бросали ему деньги. Приблизившись, я почувствовала на себе его взгляд, затем в последнюю минуту я свернула направо и прошла мимо него быстрыми шагами. Бросив в футляр смятые купюры, я увидела, как они приземляются рядом с монетами. Его игра на гитаре сбилась, но я продолжала идти, чувствуя удовлетворение. Он принимал деньги от всех остальных. Я была его самым благодарным слушателем, и это было важно для меня.
Я отправилась на платформу, чтобы вернуться в город, в дом моих родителей. Войдя в поезд, я села и взглянула вверх, встречаясь взглядом с карими глазами через стекло. С гитарой в чехле через плечо он опустил руки на бедра, неодобрительно глядя на меня с короткого расстояния. Я не смогла остановиться и показала ему большой палец вверх.
Он снова улыбнулся – той улыбкой, которая осветила мой мир, с глубокой и заметной ямочкой на щеке. Когда поезд тронулся, он отошел назад, а затем в жесте, старом, как мир, которого я не ожидала, положил руку на свое сердце.
И мое ускорилось в ответ.
– Я думал, ты поехала домой переодеться.
Я пригубила вино, оттягивая время.
– Разговор с Салли длился дольше, чем я ожидала.
– Ты могла позвонить ей отсюда.
– Она хотела поговорить в скайпе.
– Ты…
– Хватит допрашивать Шарлотту, Чарльз, – перебила моя мать. – Салли в порядке?
– Да, она в порядке. Проблема с парнем, – предложила я, запинаясь.
Моя мать фыркнула себе под нос, ее нетерпение было очевидным. Она одобряла Салли только из-за ее родства, а не потому, что любила ее как человека. Я не была уверена, любила ли кого-то моя мать на самом деле.
– Как обычно у Салли.
Мой отец издал странный звук.
– По крайней мере, в ее жизни есть мужчина.
Вздохнув, я покачала головой.
– Серьезно, папа? Ты не можешь это пропустить?
Он вручил мне картошку, хмурясь, когда я передала ее матери.
– Женщина твоего возраста должна быть замужем.
– Когда я встречу нужного человека.
– Это все, что ты собираешься съесть? Я заметил, что ты едва притронулась к своему бутерброду за обедом во время встречи. Ты слишком худая.
– Лааадно... Можем ли мы на сегодня прекратить придираться к Шарлотте?
Мама положила вилку.
– Достаточно. Вы оба. Своей грызней вы портите мне аппетит. Чарльз, пусть девушка живет своей жизнью, – она повернулась ко мне. – Покажи своему отцу какое-то уважение. Он заслуживает этого.
Я открыла рот, чтобы ответить, но мама прервала меня.
– И твой отец прав. Ты слишком худая. Ешь свой ужин.
– Я в порядке. Я не была голодна за обедом.
Мой отец снова протянул миску картошки в мою сторону.
– А сейчас?
Со вздохом я приняла картофель, добавив его в свою тарелку. Я была не слишком голодна, но если это заставит его отцепиться от меня, я съем чертову картошку.
После ужина я помогла убрать со стола. Сегодня вечером Джейн отсутствовала. Я соскучилась по веселому нраву нашей домработницы, но я увижу ее в следующий раз. Я загружала посудомоечную машину, разговаривая с мамой.
– Ты знаешь, что твой отец обеспокоен, Лотти. Он рассказал мне, как ты отвлекаешься в офисе.
– Я в порядке.
Она покачала головой.
– Ты сама не своя.
Я хотела спросить, знает ли она меня настоящую, но воздержалась.
Я закрыла дверцу и выпрямилась, встречая серьезный взгляд глубоких карих глаз. Я была похожа на отца, с такими же голубыми глазами, только каштановые волосы достались мне от мамы. Хотя сейчас она могла получить немного помощи в ее любимом салоне. Я была маленькой, с тонкими чертами лица, такими же, как у нее, и внутри мы оба были бойцами. Мы просто воевали по-разному.
За исключением того, что в последнее время желание бороться покинуло меня.
– Это... работа.
– А что с ней?
Я пожала плечами, не зная, как произнести слова вслух.
– Ты недовольна проектом? Возможно, твой отец может поставить тебя на другое место.
Я втянула немного столь необходимого мне кислорода.
– Я не уверена, что мне вообще нужен какой-либо проект, мама.
От понимания ее глаза расширились.
– Лотти. Ты говорила об этом с отцом?
– Не могу. Я не знаю как. Ты знаешь его ожидания.
– Ты должна поговорить с ним. Он послушает тебя. Прежде всего, он твой отец.
Я хотела спросить ее, верит ли она в это. Мне казалось, что в первую очередь он был Чарльзом, а моим отцом на далеком втором месте. Так было на протяжении многих лет.
С того дня, как мы потеряли Джоша.
Она потянулась через столешницу, сжимая мою руку, ее голос был тихим и грустным.
– Ты не сможешь вернуть его, отказавшись от своей жизни. Он бы возненавидел это, если бы знал, что ты пытаешься.
– Знаю, – пробормотала я, потрясенная ее словами. Она никогда не говорила о Джоше.
Наши взгляды встретились, и на мгновение я увидела ее боль. Затем она расправила плечи, и холодная маска, которую я привыкла видеть, вновь вернулась.
– Если тебе нужно сделать это, пожалуйста, обратись к своему отцу осторожно. Он уже достаточно потерял.
Я услышала тонкое предупреждение за ее словами и дико покачала головой. Я подумала о том, как будет выглядеть его лицо, если скажу ему – сокрушительное разочарование. Я не могла с этим смириться. Я не могла быть той, кто так с ним поступит. Я уже столько должна ему.
– Все пройдет, мам. Последний проект просто очень напряженный. Как только он завершится, у меня будет небольшой перерыв. Может, мы с Салли поедем в отпуск. Все будет хорошо.
Она вздохнула, складывая полотенце, и положила его на прилавок.
– Я прослежу, Лотти.
***
Я встала, потянувшись за пальто.
– Мне лучше идти.
Мама понимающе на меня посмотрела.
– Сбегаешь, пока твой отец разговаривает по телефону, чтобы он не настаивал на машине для тебя?
Я наклонилась и поцеловала ее в щеку.
– Мы обе знаем, что Родни будет присматривать за мной, пока я иду по улице к метро. Я в полной безопасности. У меня всего пять минут на прогулку.
Она покачала головой.
– Такая независимая.
– Это все, что у меня есть.
Она нахмурилась, глядя на меня.
– Твой отец не хочет, чтобы ты была несчастна. И я тоже. Я знаю, что ты пытаешься… просто постарайся немного сильнее, ладно? Многие молодые дамы хотели бы иметь твои возможности.
Я утрамбовала поглубже возражения и улыбнулась маме. Мимолетное мгновение, которое было между нами раньше, прошло. Любая надежда, что она поговорит с отцом, исчезла.
Она всегда поддерживала его.
– Конечно.
Она похлопала меня по щеке.
– Как ты сказала, по окончанию проекта ты можешь сделать перерыв.
– Верно. Я обдумаю это позже.
– Хорошо.
– Спокойной ночи, мам.
Я поспешила, опасаясь, что отец появится из кабинета и остановит меня.
***
Мои ноги еле волочились, когда я шла из метро; от усталости я чувствовала себя старше своих двадцати четырех лет. Я поднялась по ступенькам, приветствуя холодный воздух, когда вышла со станции, и плотнее затянула свой шарф на шее. Я шла вяло, не спеша. У меня были сомнения в том, что я усну сегодня со всеми этими мыслями в голове.
Я чувствовала себя в ловушке. Я действительно презирала свою работу, но понятия не имела, как выбраться из этого.
Мой отец владел фирмой, и я стала наследницей. На меня возлагали большие надежды.
Мое сердце болело, когда я думала о причине. На этом месте должен был быть Джош.
Как и мой отец, он любил все элементы бизнеса. Он впитывал все как губка. Будучи золотым ребенком, он готовился взять на себя правление и продолжить наследие Престон.
А я просто была маленькой девочкой, любимой за то, что была малышкой семьи без каких-либо возлагаемых на меня надежд, пока Джош не заболел.
Это произошло быстро. В одно мгновение он был в порядке, а в следующее – уже опасно болен. По крайней мере, так казалось ребенку, которым я тогда была. Жизнь вращалась вокруг больницы и Джоша. Все, что я слышала – это обсуждение различных способов лечения. Ничто другое не имело значения. Были опробованы все варианты, но ни один не увенчался успехом, и мои родители начали закрываться.
Когда врачи предложили лечение стволовыми клетками, их протестировали, но результаты были неутешительными – родители не подошли. Затем Джош был помещен в сеть OneMatch (п.п. – сеть донорских стволовых клеток и костного мозга), но время было упущено. Я безумно скучала по своему старшему брату и хотела, чтобы он вернулся домой, хотела, чтобы жизнь вернулась в прежнее русло. Когда врачи предложили мне, несмотря на возраст, пройти тестирование, это был хороший шанс, что я смогу стать донором, и я увидела надежду в глазах родителей. Я знала, насколько важно, чтобы это сработало – я была последней надеждой спасти Джоша.
Но это не сработало, и я никогда не забуду разочарованный взгляд на лице отца, когда он отвернулся. Я провалилась.
В день смерти Джоша умерла вся моя семья. Как будто они забыли обо мне. Я так старалась привлечь их внимание, чтобы вернуть людей, которых когда-то знала, как моих родителей. Я отлично училась в школе, отложила в сторону свои глупые мечты о том, чтобы быть кондитером, и сосредоточилась на бизнесе. Я пошла на работу к отцу, так как была уверена, что это его желание.
Я пыталась занять место Джоша, чтобы восполнить родителям его потерю, отдав им свою жизнь.
И также облажалась.
***
Было уже поздно, когда я выключила настольную лампу. Мои часы пробили восемь, в то время как я надела пальто, растягивая свои больные мышцы. Сегодня я не стала паковать ноутбук в сумку. Когда я вернусь домой и что-нибудь поем, настанет время ложиться спать, а на работу вернусь пораньше.
Я сидела в метро, не замечая ничего вокруг. Мой мозг все еще обрабатывал прошедший день. Встречи, бесконечные письма и списки дел сливались воедино. Я едва могла соответствовать темпу. Я плохо спала и почти не было аппетита.
Я не была уверена, как долго смогу продолжать идти этим путем.
Поезд остановился на моей станции, и я встала, чувствуя печаль от того, что не увижу его сегодня вечером. На прошлой неделе я однажды уже скучала по нему. На следующий день, когда наши глаза встретились через платформу, я была уверена, что увидела вспышку облегчения на его лице, но, вероятно, приняла желаемое за действительное. Несколько минут я сидела и слушала его, позволяя музыке впитаться в мою душу, а затем направилась домой для очередного вечера за работой.
Сегодня вечером у меня даже не было этих нескольких минут.
Однако, завернув за угол, я остановилась в шоке, когда увидела его. Он прислонился к стене и лениво бренчал на своей гитаре абстрактную мелодию, которую я раньше не слышала. Он поднял голову, наши глаза встретились, и счастье затопило мою грудь. Я не знала, почему он был там так поздно, но мне было все равно. Он был там. Это все, что имело значение.
Станция была свободна, и я села поближе, чтобы послушать. Он начал еще одну песню – одну из моих любимых – и я откинулась назад, закрыв глаза, когда чувственная и сладкая музыка окутала меня. Когда он запел, слеза скользнула по моей щеке от глубины его бархатного голоса. Мне казалось, что он поет только для меня. Еще одна не слишком мудрая мысль, но это то, что я чувствовала.
Его голос обернулся вокруг меня, как объятия любовника. Я чувствовала себя тепло, спокойно, и мое тело расслабилось впервые с тех пор, как я оставила его вчера вечером. Когда песня затихла, началась другая, и я позволила себе остаться. Я нуждалась в этом – в нем – так сильно сегодня вечером. Вздохнув, я опустила голову, погружаясь в песню. Его пальцы ласкали гитарные струны, а его голос сплетал заклинание между нами.
И мой несчастный мир исчез.
***
Что-то изменилось. Музыка все еще играла, но совсем близко. Моргнув, я открыла глаза и с ужасом поняла, что заснула на станции метро.
Я села прямо, запаниковав.
– Все хорошо. Ты в порядке, – успокоил голос.
Я знала этот голос, но не по разговорам. Он всегда звучал в песне. Я повернула голову, оторопев от его близости. Он сидел рядом, его гитара лежала на коленях, и он играл какую-то мелодию, никогда не пропуская ноты.
– Я присматриваю за тобой.
– Ч… что?
Он перестал играть.
– Ты уснула. Я убедился, что ты в порядке.
Я не знала, что сказать.
– Спасибо.
Он наклонил голову, изучая меня.
– Ты слишком усердно работаешь. Ты измучена.
Я поерзала, испытывая неудобство от его точного наблюдения.
Он перестал бренчать, положив руки на гитару.
– Я переступил черту. Прошу прощения.
– Ты не знаешь меня, и я не уверена, что ты должен делать подобное заявление.
Он протянул руку.
– Тогда давай изменим это. Я Монтгомери Логан.
Я уставилась на его руку. Пальцы были длинные, ногти аккуратно подстрижены. Он терпеливо ждал, пока я не вложила свою руку. Обернув вокруг пальцы, он слегка сжал ее. И снова ждал, подняв одну бровь.
– Шарлотта Престон.
Он пожал мне руку.
– Приятно познакомиться, Шарлотта.
– Лотти. Мои друзья зовут меня Лотти.
Он улыбнулся, его ямочки углубились.
– Мои друзья зовут меня Логан. Монтгомери слишком сложно выговорить.
– Логан, – повторила я.
Он кивнул.
– Теперь мы познакомились, и я полагаю, мы друзья?
– Ладно?
Он наклонился вперед и подмигнул.
– Ты выглядишь уставшей, Лотти. Тебе нужно лучше заботиться о себе.
Это заставило меня усмехнуться.
– Хорошо.
Он снял гитару с колен, положил ее внутрь корпуса и закрыл крышку. Затем наклонился, положил руки на бедра, изучая меня.
– Сегодня ты поздно.
– Я была занята на работе, – я сделала паузу, оглядываясь. – Ты всегда здесь в это время?
Он усмехнулся, его лицо стало озорным.
– Нет. Я ждал тебя.
– Меня? – пискнула я.
– На прошлой неделе я тоже ждал. Знаешь, в тот вечер, когда ты провернула свой маленький трюк.
– Я не видела тебя, когда вернулась.
Он пожал плечами.
– Я проголодался, поэтому перешел улицу в поисках какой-нибудь еды. Я видел, как ты вышла из станции, и убедился, что ты вернулась домой.
– Ты… ты что?
– Я последовал за тобой.
Я уставилась на него. Он сказал это так, словно это ничего не значит. Как будто следовать за кем-то было нормально. Я сглотнула, холодок страха пробежал по моему позвоночнику.
Он усмехнулся.
– Ты должна видеть сейчас свое лицо. Бьюсь об заклад, ты пытаешься решить, стоит ли тебе бежать или вызвать полицию, не так ли?
Я облизнула сухие губы.
– Хм…
Он покачал головой.
– Это прозвучало неправильно. Я видел, как ты выходила со станции, вышел из кафе и смотрел, как ты идешь к своему зданию.
– Откуда ты знаешь, что это было мое здание?
– Я видел, как ты выходишь из него. Я живу через пару кварталов от тебя, – пояснил он. – Я не следил за тобой, – он поднял руки. – Честное слово, Лотти. Я только убедился, что ты в безопасности. Потом я вернулся внутрь и закончил свой бургер.
Я обдумала его слова.
– Но тебе стоит брать такси в столь позднее время. Это безопаснее.
Я фыркнула.
– Ты говоришь, как мой отец. Здесь недалеко идти.
Он поднял одно плечо.
– Просто говорю.
– Это безопасный район.
Он подвинулся чуть ближе.
– Тем не менее, когда я думаю о том, что с тобой может что-нибудь случиться, – он закрыл глаза и содрогнулся. – Мне это не нравится.
– Я буду осторожна, – пообещала я, удивляясь, почему от его слов стало так тепло в моей груди. Он звучал так, будто ему не все равно. Мне почему-то нравилось думать, что это правда.
– Почему ты ждал меня?
