Текст книги "Райский берег"

Автор книги: Мелани Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Если удастся сделать так, чтобы Патрисия стала ему доверять – если это вообще возможно, – тогда ради этого стоит пойти на все.

– Обсуждать-то особенно нечего. – Он пожал плечами. – Тебя ничто не остановит, ты готова броситься в джунгли, неважно, со мной или без меня. Значит, вариант один: я пойду с тобой.

– Что-что? – переспросила она.

Похоже, то, что он переменил свое мнение, ее нисколько не тронуло. Он на ее месте был бы поосторожнее.

– Ты пойдешь со мной?

– Надо же кому-то проследить, чтоб ты в яму не свалилась.

– Боже, Брайан, ты настоящий джентльмен! Разве я могу устоять?

– И не пытайся. Все равно лучше меня тебе не найти. – Он внимательно взглянул на нее. Вопрос в другом. Мы не знаем, какие трудности встретятся нам на пути, поэтому надо принять все меры….

– Пищей я запаслась, – перебила его Патрисия. – И воды нам хватит.

– Отлично, ты молодчина! Но не хлебом единым жив человек. Нам понадобится еще кое-что. И я имею в виду не только компас. – – Бедный мой компас! – воскликнула она. – Из-за него ты обо всем догадался!

– Не буду скрывать, он навел меня на верные мысли. К тому же ты так самодовольно ухмылялась!.. Но не будем об этом.

Патрисия сидела как на иголках. Ей не терпелось бросить все и поскорее отправиться на поиски гробницы. Но Брайан не собирался идти неизвестно куда без подготовки.

– Перекуси, – сказал ей он. – Булочки просто объеденье.

Она заколебалась: голод уступил место жажде приключений. Но, поняв, что Брайан просто так ее не отпустит, она взяла булочку и, разрезав ее пополам, принялась мазать маслом.

– Я захватила фонарик, – сообщила Патрисия, сделав глоток кофе. – Привезла из Сиднея.

– Прямо девушка-светлячок! – не сдержался Брайан.

Она улыбнулась. Достаточно ей вот так искренне улыбнуться – и ради нее он готов своротить горы.

– А еще у нас две карты, – заметила она. – Если с одной вдруг что-то случится.

Какая самоуверенность! Она думает, что добилась своего, поэтому и шутит.

– Если мы прольем на нее кофе? Да, конечно, – согласился Брайан. – Хотя я предпочел бы, чтобы хоть кто-то знал, куда мы направились. На случай, если мы не вернемся.

– Господи, какой ужас!

– А еще я думал, что мне удастся тебя уговорить, поскольку там слишком опасно, и мы останемся дома.

– Еще бы!

Слишком быстро она среагировала!

– Объясни мне, откуда продавец в книжном магазине знает, где находится гробница? – спросил Брайан. – Ведь это такой секрет!

– Ты же сам говорил: стоит хотя бы двоим узнать тайну, пиши пропало!

– Я не вполне точно выразил свою мысль, признал он.

Двое могут хранить тайну. Могут, если для одного из них другой дороже жизни.

– К тому же о гробнице явно знают больше, чем двое. – Брайан нахмурился. – Между прочим, из твоих слов я заключил, что она где-то в глубине острова. Оказывается, всего в нескольких милях от побережья.

– Но я тоже сначала так думала! В конце концов, Синушари – это не Австралия. Так что и пять миль в глубину это уже много.

– Ты уверена, что продавец правильно нарисовал тебе, где это? – Будь у Брайана выбор, он не стал бы соваться туда, куда не следует. Топану ясно дал понять: у гробницы им делать нечего. – Может, он тебя обманул. Выдал желаемое за действительное.

– Сомневаюсь, – заявила Патрисия. – Есть кое-какая вероятность, но не слишком большая. Я рассказала ему, что пишу статью о сокровищах, найденных в гробнице Нусанти-Хо. Естественно, он захотел мне помочь. И проявил недюжинную осведомленность в этом деле.

– Но ведь именно он сказал: это недоброе место. Странно, что он имел в виду?

– Может, ничего особенного. Просто он не очень хорошо владеет английским, вот и не может выразить мысль как следует. Он хотел сказать, что нехорошо тревожить могилы покойников.

– Вряд ли. Ты же сказала ему, что сама туда не поедешь. Просто хочешь узнать местоположение гробницы для твоей статьи.

– Вижу, ты с ним подружился.

Брайану показалось, что она вот-вот снова улыбнется. Нет, ради этой улыбки он не только горы готов свернуть, если понадобится, он пересечет вплавь океан.

– Ладно, он не хотел мне ничего говорить, – продолжила она. – Когда я спросила его про гробницу, он ужаснулся. Но я отвлекла его внимание. Попросила посмотреть дорогой альбом с фотографиями.

– Да уж, чего-чего, а умения отвлекать внимание вам, мисс Кромптон, не занимать. – В его голосе неожиданно появились нежные нотки.

– Вы, мистер Лавджой, в этом деле тоже дока.

Он наклонился, обхватил ее подбородок и провел пальцем по губам.

– Если ты намекаешь на поцелуй, то им я хотел сказать: продолжение следует.

Патрисия покраснела и вскочила с кресла.

С чего вдруг? Не понравились его прикосновения или она захотела поскорее отправиться в путь?

– Вижу, ты уже позавтракал? – сказала она. – Тогда в путь!

По крайней мере, теперь она хоть не прикидывается железной леди. И на том спасибо.

Дорога петляла между деревьев и полей, расположенных слева, и океана справа. Солнце уже поднялось над горизонтом, стояла жара, но в джипе, в котором ехали Патрисия и Брайан, окна были раскрыты нараспашку, так что особых неудобств высокая температура им не причиняла.

Впереди, за тщательно возделанными полями, виднелись горы.

– Ты только полюбуйся! – в восхищении произнесла Патрисия. – Волшебный пейзаж!

Брайан кивнул. Красота природы никогда не оставляла его равнодушным.

– После твоей статьи и фотографий в журнале здесь отбою не будет от туристов, – заметил он.

– Надеюсь, – рассмеялась Патрисия. Иначе получится, что Топану зря тратил государственные деньги на нашу поездку. Но мне здесь и вправду нравится. Настоящий райский уголок!

Брайан снова ответил кивком. Он вел себя с исключительной вежливостью.

– Кстати, о фотографиях. Может, снимешь вон те заснеженные верхушки? Они будут великолепно смотреться на фоне ярко-голубого неба.

– Отличная мысль!

Он остановил машину. Патрисия схватила свою профессиональную камеру и сделала несколько снимков. Брайан не мог не обратить внимания на сноровку, с какой она обращается со столь сложной техникой.

– Судя по всему, – сказал он через несколько минут, когда они снова сели в машину, – мы должны повернуть здесь. – Он указал на ответвление в шоссе, видневшееся метрах в ста.

Патрисия сверилась с картой.

– Верно, – сказала она. – Поворачиваем!

Солнце палило все жарче, Брайану даже не верилось, что воздух может быть таким раскаленным. Распугивая домашнюю птицу, они пронеслись мимо деревеньки. Ребятишки глядели на них вытаращенными от страха глазами, будто они спустились с небес.

В деревне дорога была выложена щебнем, но вскоре щебенка кончилась. Вокруг не было ни малейших признаков цивилизации, лишь джунгли с их экзотической растительностью окружали их. И ветерок с моря тоже куда-то пропал. Воздух был буквально пропитан влагой.

– Наш путь сужается, – произнес Брайан. – Похоже, придется идти пешком.

– Ходьба полезна для здоровья, – оптимистично заметила Патрисия и выбралась из машины.

Было видно, что по дороге много ходили, и совсем недавно. Значит, направление взято верное.

– Судя по карте, уже близко, – произнес Брайан. – Будь я на месте тех, кому нужно сооружать монумент, я выбрал бы именно это место.

Патрисия расстегнула пуговицу на рубашке и помахала уголками воротничка, чтобы проветрить кожу.

– И для веранды, которую намерен соорудить Топану, лучше места не найти. Боже, какие великолепные цветы! Это какой-то необычный сорт орхидей!

Она схватилась за камеру. Затем полезла в маленькую сумку, висевшую у нее на поясе, порылась в ней, достала особый объектив для съемки крупным планом и принялась снимать.

– Замечательно: бабочка на фоне орхидеи, – проговорила она себе под нос. – Да уж, для естествоиспытателя тут полно материала. Согласен?

Ответа не последовало: Патрисия оглянулась.

Брайан исчез.

Глава 9

– Брайан! – крикнула Патрисия что было мочи. – Брайан!!!

– Я здесь.

От звука его голоса она подскочила. Голос раздавался откуда-то сверху, но видно не было откуда.

Задрав голову, она искала его глазами и наконец разглядела его яркую рубашку. По пальме, цепляясь за лианы, он забрался прямо на холм. Их отделяли всего несколько метров, но, не подай он голоса, она ни за что бы его не заметила.

– Лезь ко мне!

Патрисия почему-то опасливо огляделась вокруг. Экзотические бабочки и птицы, раскрашенные во все цвета радуги, это, конечно, здорово, но у каждой экзотики есть оборотная сторона: змеи, ядовитые насекомые, пауки с огромными цепкими клешнями.

Еще не хватает мне бояться, подумала Патрисия. И так уже тот краб поставил меня в дурацкое положение!

Она решительно отбросила опасения и полезла наверх. Брайан подал ей руку. Патрисия уже открыла было рот, чтобы попенять ему и сказать, что им нужно держаться вместе. Но вспомнила, что еще недавно собиралась отправиться сюда в одиночку, умолчав о своем местопребывании. Пожалуй, после такого говорить об опасности как-то даже неприлично.

И лишь тут она увидела картину, открывшуюся сверху.

– Боже правый!..

Вход в гробницу представлял собой расщелину в скале, расположенной напротив. Придерживая соломенную шляпу, Патрисия посмотрела выше. Можно тысячу раз быть здесь, но так и не осознать, что перед тобой. Вход покрылся растительностью, однако археологам пришлось срубить дикие лианы, чтобы проникнуть внутрь, а под лианами оказались какие-то древние скульптуры.

Патрисия отступила на шаг, пытаясь разобрать, что они изображают. Так сразу не поймешь: вроде птица какая-то, но с двумя головами. Может, это двуглавый дракон? Какие у него отвратительные морды!

У Патрисии волосы зашевелились на голове.

– Какой ужас! – сказала она.

– Это еще мягко сказано, – согласился Брайан. – Но производит впечатление. Прямо-таки благоговейный страх навевает.

Патрисия поежилась. Теперь ей было совсем не жарко.

– Собственно, для этого дракон и предназначен, – сказала она. – Но все-таки выглядит он ужасно, да еще такой громадный! – Патрисия задумалась. – Сама бы я гробницу ни за что не нашла. А ведь до нее от тропинки метров пять-шесть вверх, не больше.

– Ее скрывают лианы, издалека вообще ничего не заметишь.

– Как же ты заметил?

Брайан оглянулся на тропинку. Джунгли тянулись, казалось, до самого океана.

– Так… – неопределенно ответил он. – Догадался.

– Удивительная догадливость.

– Это есть, – согласился он. – Думаешь, поэтому местные жители боятся говорить про гробницу? Из-за того, что она наводит на них страх?

– Может. Как знать? – В голосе Патрисии слышалось сомнение. Дракон произвел на нее удручающее впечатление, хотя она, разумеется, прекрасно понимала: бояться тут совершенно нечего. Это только скульптура.

– Мало того, – продолжил Брайан. – Представь, ты пробираешься сюда, раздвигая заслоняющую путь густую растительность. Тебя снедает любопытство: что тут такое? И вдруг твоим глазам предстает это чудище и земля уходит из-под ног.

– Как это?

– Ты знаешь, на Синушари повышенная сейсмическая активность. Теперь подумай: археологи, а может, просто какие-то местные жители, пробираются сюда, и вдруг – гнев богов! следует сейсмический толчок! Все в ужасе! – Он указал на огромный камень, упавший в ущелье. Когда-то этот камень, похоже, изображал драконье крыло. – Землетрясение не из самых крупных, но достаточно, чтобы перепугать до смерти самозванных археологов.

– Испугались они или нет, но золото-то захватить не забыли! – заметила Патрисия.

Она более или менее пришла в себя, настроила камеру и приготовилась делать снимки. Ведь ради этого она сюда и забралась.

– Возможно, сначала они разграбили могилу, взяли все золото. – Брайан сделал несколько шагов и склонился над землей. – А потом вернулись взглянуть, не осталось ли еще чего интересного. Судя по земле, тут шли ливневые дожди. Основание гробницы они порядком подпортили, фундамент расшатался, и, когда началось небольшое землетрясение, посыпались камни.

– Версия имеет право на существование, – признала Патрисия. – Думаешь, разгадал тайну Инди Топану?

– До некоторой степени. – Брайан огляделся. – Этот Топану явно не простак, его россказнями про гнев богов не испугаешь. Но тот факт, что строительных лесов не видно, говорит сам за себя: восстановительными работами тут и не пахнет. – Он взглянул на Патрисию. – Хочешь зайти внутрь?

Не слишком, мрачноватое все-таки место.

– Думаешь, это не опасно?

– Я же не инженер! Какие я могу дать гарантии?!

Да уж, дождешься от тебя! От Брайана Лавджоя пока одни неприятности, и только. Наверное, решил, что у нее коленки от страха дрожат… Ну ничего, она сейчас покажет, кто из них трус!

Бояться тут нечего. Просто у нее воображение разыгралось, вот и все.

– Будет достаточно твоего мнения, – холодно произнесла она. – Ты же мужчина. И в состоянии высказать обоснованное мнение.

– Перестань, Пат! – В его голосе послышались резкие нотки.

От неожиданности она застыла с камерой в руках.

– Что?

Он молчал. – – Что перестать? – повторила она вопрос.

– Ты снова воспринимаешь меня как врага.

Я же здесь, рядом. – Брайан взглянул ей прямо в глаза. – Чтобы защитить тебя, а не ставить палки в колеса. Если хочешь посмотреть, что там внутри, я пойду с тобой.

Патрисии показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Что, снова землетрясение?

Нет, это слова Брайана произвели на нее такой эффект: все принципы, с которыми она жила столько лет, вдруг в одночасье перестали существовать.

Сначала за руку ее взял, а она ее не отдернула. Естественно, она же умная, ему не удастся ее одурачить. А когда поняла, что бессильна сопротивляться чувствам, которые возбуждает в ней прикосновение этого мужчины, его взгляд, было уже слишком поздно.

А потом началось самое ужасное. Она совсем раскисла, стала о нем беспокоиться. Прибежала посреди ночи на пляж, чтобы убедиться: с ним все в порядке. Он обо всем догадался и поцеловал ее. Она же, вместо того чтобы дать ему пощечину, страстно отвечала поцелуем на поцелуй.

Забыв, что они соперники, что между ними схватка и ставки в этой игре слишком велики.

Что он задумал? Зачем ему все это?

Она не знала. А знала лишь одно: ей нужно, чтобы он был рядом, когда она войдет в гробницу, в это царство неизведанного.

Брайан будто читал ее мысли.

– Доверься мне, Пат, больше я тебя ни о чем не прошу. Ты же можешь просить меня о чем угодно.

Птицы перестали радостно щебетать вокруг, ожидая ее ответа.

Надо стоять до конца. Еще совсем недавно она была самодостаточна, автономна. Ей никто не был нужен.

Патрисия взглянула на чудище у входа. Какой ужас!

Но она не отступит, пройдет до конца и это испытание. Ни гробнице, ни Брайану не удастся ее запугать.

– Ты пойдешь со мной? – неожиданно для самой себя спросила она тихим шепотом.

– Дай руку. – Он протянул ей свою широкую ладонь.

Поколебавшись, Патрисия вложила в нее свою руку.

Он сжал ее и сказал:

– Все обойдется. Если, конечно, мы не будем пыхтеть как паровоз.

– Как паровоз?.. – повторила она, словно не понимая, что он ее имеет в виду.

Он крепче сжал ее руку.

– Готова?

А ведь правда: готова ли она?

К чему? К тому, чтобы сделать шаг в неизведанное.

Готова ли пойти на риск?

Патрисия тяжело вздохнула.

– Готова, – произнесла она.

Они подошли к входу. Вошли внутрь. Патрисия повернулась к Брайану и спросила:

– О чем угодно?

– Что? – не понял он.

– Ты сказал: проси о чем угодно. – Патрисия включила фонарик. Его луч пробежал по каменному полу и остановился на каком-то изображении на противоположной стене. – Ты и впрямь к этому готов?

А Брайан-то думал, что она его и не слушает, что гробница интересует ее гораздо больше, чем то, о чем он ей говорит.

Оказывается, она слышала каждое слово.

– А ты? – спросил он.

Патрисия помолчала. Задумавшись, она покрутила фонарик, чтобы осветить всю каменную стену. Перед ними предстала скульптура: на великолепном троне, украшенном драгоценными камнями, сидит великолепная женщина с распущенными волосами, мягко струящимися по плечам и обнаженной груди. Голову ее венчает диадема, на запястьях и лодыжках браслеты, на шее в несколько рядов ожерелье.

– Все так и есть, – прошептала Патрисия.

– Как же иначе?

– Я посчитала, что Топану лжет и никакой гробницы Нусанти-Хо не существует. И не было даже такой женщины. Он просто раздул эту историю для рекламы. Как-никак, он же министр туризма. Я думала, что они обнаружили какие-то развалины, сделали вид, что нашли там драгоценности, необычные ткани и все прочее, а на самом деле это подделка.

После чего Топану отправил мне телеграмму, чтобы я приехала, взглянула на фотографии и в наивном угаре раздула вокруг этого дела шумиху. Но, оказывается, гробница существует на самом деле.

– Невероятно. – Брайан был поражен, но вовсе не тем, что сказала Патрисия. Он приблизился к статуе и осторожно коснулся лица Нусанти-Хо. – Похожа на тебя, Пат. – Она повернулась к нему. – Стоит тебе распустить волосы, надеть на себя эту корону – и вас друг от друга не отличить. – Профиль Патрисии светился, будто золотой, от луча фонарика. Брайан коснулся рукой ее шеи. – Надеть на тебя бриллианты и изумруды, украсить руки золотыми браслетами…

Она сглотнула.

– Не говори ерунды. Я совсем на нее не похожа.

– Да ты – вылитая она! – Он нежно обхватил ее лицо руками и закрыл глаза. – Такие же брови. – Он потрогал их. – Носик. – Он провел по нему кончиком большого пальца. – Губы. – Ему не нужно видеть ее губы, он знает их до последней детали. Знает, какими они были перед самым поцелуем. И какими стали во время поцелуя, доставившего ему столько блаженства.

Зачем смотреть, если он и так все помнит? Эту вдруг появившуюся робкую улыбку, огонь в глазах, подсказавший ему: ей хочется того же, чего желает он сам. И, наконец, сам поцелуй. – Ты такая же, как она, – повторил он.

Патрисия отстранилась от него.

– Ничего подобного. Просто тебе кажется, что у меня слишком большой нос.

Брайан открыл глаза.

– Разве я сказал «нос»? Я сказал «носик».

Если бы я считал, что у тебя не нос, а носище, я нашел бы слова, чтобы ясно выразить свою мысль. У тебя очень красивый носик, и, если хочешь знать, он отлично дополняет и без того красивое лицо. Твое лицо. – Не давая ей и слова вставить, он наклонился, снял резинку, державшую пучок у нее на голове, и сказал: Стой спокойно. Пожалуйста! Позволь мне хотя бы это. А потом я сниму вас обеих, тебя и Нусанти-Хо. И ты собственными глазами увидишь сходство. – Он осторожно принялся высвобождать ее волосы. – Так ты о чем-то хотела спросить меня, Пат? Или попросить?

Патрисия не шевелилась. Медленно, очень осторожно он вынул из пучка одну прядку волос, затем еще одну. Он едва дышал.

Она тоже затаила дыхание.

– Спросить, – наконец сказала она. – Ты сказал, что спрашивать можно о чем угодно.

Но это личный вопрос. Глубоко личный.

Они едва касались друг друга. Он случайно провел ладонью по ее груди и ощутил: ее соски напряглись под шелковой рубашкой, словно умоляя его коснуться их.

Но Брайан не откликнулся на этот зов. Он продолжал трудиться над ее волосами.

– Спрашивай. Спрашивай о чем угодно.

– Я… Мне… нужно знать… Ты любил когда-нибудь?

Этого вопроса Брайан не ожидал.

– А что значит «любить»?

– Я знала, что ты не захочешь отвечать.

Он дотронулся до ее запястья, повернул фонарик, который она по-прежнему сжимала в руке, и осветил корону, венчавшую голову Нусанти-Хо. Несколько секунд он молча смотрел на нее, не в силах и слова вымолвить от восхищения.

– Вот что они перевезли в музей! – сказал он. – Эти люди положили в могилу принадлежащие ей драгоценности. И корону.

– Наверное. – В ее голосе слышалось раздражение.

– А Топану не упоминал про скульптуру?

– Ты что? Неужели он сказал бы? Нет, он вовсе не глуп! Обмолвись он об этом хоть словом, я тут же бросилась бы разыскивать гробницу. Или у тебя есть другие соображения на этот счет? Ты считаешь, что он хотел удержать меня по какой-то другой причине?

В темноте она не могла иронично улыбнуться, не могла махнуть рукой, делая вид, что все в порядке. Брайан понял: она сердится из-за того, что он не ответил на ее вопрос. Сердится даже не на него, а на себя. За то, что поверила, что может спросить у него о чем угодно.

– Один раз я думал, что влюблен, – медленно произнес он.

Патрисия затаила дыхание.

– Мне казалось, это настоящая любовь. Но я ошибся.

– Что произошло?

– Ничего. Месяца три мы были вместе. В один прекрасный день она поцеловала меня в щеку и заявила, что между нами все кончено. И ушла.

– И ты не умолял ее остаться? Не предлагал жениться на ней? – Патрисия поспешила задать этот вопрос, будто боялась, что еще секунда – и ей не хватит смелости спросить.

Брайан невольно улыбнулся. Сам виноват. Заявил: спрашивай о чем угодно. Вот она и спрашивает.

– Да, я хотел, чтобы она осталась. И я действительно просил ее стать моей женой.

– Она была беременна?

– Нет. Вернее, тогда я этого не знал. Я узнал обо всем уже через несколько лет. Когда понял: это была не любовь. То, что я испытывал к ней… это была страсть. А она… Она тоже не любила меня.

Патрисия смотрела на него во все глаза и молчала, боясь пошевелиться.

Брайан получил ответ на вопрос, который его мучил. Он думал: смогу ли я раскрыть душу перед другим человеком? Смогу ли поведать о том, что меня гложет?

Ему это удалось. Патрисия окутала его невидимым, но таким сильным теплом своего сердца, и он понял, что может довериться ей.

– Стать моей женой я попросил ее тогда, когда пришел в особняк, где она жила. И увидел ее в саду. Ее и шестилетнего паренька, с которым она играла. Своего сына.

– Может быть, это не… – Патрисия запнулась. – Нет.

– Нет. Ты сама видела фотографию. Когда я… – Брайан запнулся и помолчал, – когда я увидел его, мне показалось, что я смотрю на самого себя в детстве.

Как странно! Здесь, почти в кромешной тьме, он доверяет ей свои тайны! Может, потому, что это место само окутано таинственностью, само располагает к тому, чтобы излить душу. Излить душу той, с которой он хотел бы познать самую большую тайну на свете.

Он не видел реакции Патрисии, но ему это и не было нужно: по ее прерывистому дыханию, по тому, что разлилось в воздухе вокруг них, он понимал: она сейчас рядом с ним не только физически, но и чувствует то же, что и он. Ведь именно это называется эмпатией.

– Значит, ты ничего не знал? Она тебе ничего не сказала?

Наконец он распустил ее волосы. Они заструились волнами, как у таинственной Нусанти-Хо, сидевшей и смотревшей на них. Ему так хотелось снять ее рубашку, увидеть, как ниспадают волосы на ее грудь… Но нет! Здесь это невозможно. Он разделил волосы на две пряди и перекинул их вперед, так, как на скульптуре.

– Я оказался прав, – не без гордости произнес он. – Вы словно сестры. Никогда не верил в переселение душ, но факты опровергают… – Он вдруг нахмурился. – Ты слышала?

Они прислушались. Издалека донесся какой-то шорох.

– Листья шелестят, – сказала Патрисия. Ей не терпелось получить ответ на свой вопрос. – Брайан… – Она взяла его за руку.

– Нет, я ничего не знал. Она скрыла от меня правду о ребенке. Ей не нужно было, чтобы я о чем-то знал. А сам я не догадался бы. В нашу первую встречу я принял ее за скучающую миллионершу, которая ищет приключений. Я тогда только что закончил университет и переехал в Европу. Сначала пожил на материке, а затем отправился в Англию изучать британскую систему права. В свободное время подрабатывал в кафе, просто так, для расширения кругозора. Конечно, ей и в голову не могло прийти, что простой официантишка, которого она подцепила в кафе, через шесть лет заявится к ней в дом – да не где-нибудь, а в Австралии – в качестве юриста, консультирующего ее мужа по вопросам законодательства.

Патрисия прижалась к нему.

– Брайан… Значит, она выбрала тебя, чтобы зачать ребенка? В этом состоял ее план?

Схватывает на лету!

– Мне она, естественно, об этом не говорила. Я думал, что ей лишь хочется развлечься со мной. Как можно устоять перед печальной красавицей? Кстати, печаль, думаю, была неподдельной. Она жила далеко от родины, рядом ни родных, ни друзей. Мне стало ее жалко.

Ну, а потом… удовольствие от… близкого общения со мной тоже было натуральным.

Патрисия болезненно поморщилась.

– На самом деле, – продолжал Брайан, она, оказывается, следовала трезвому расчету. Занималась, так сказать, селекцией: рост, телосложение, цвет волос и так далее. Я подошел.

– Расчетливая стерва! – вырвалось у Патрисии.

– Прекрати. Я ей нравился, пусть и не сильно, но нравился.

– Конечно!

– Вообще-то она любила своего мужа. Он аристократ с огромным состоянием, но вот беда: не мог иметь детей. Истратил целое состояние на врачей, но все бесполезно. Оставалось усыновить ребенка, что, однако, требовало мороки с бумагами. К тому же ребенок в таком случае был бы не его по рождению, и алчные родственники смогли бы вчинить иск и даже выиграть дело, урвав себе жирный куш.

Значит, надо было раздобыть наследника каким-то другим способом. Чем она и занялась.

– Ее муж обо всем знал?

– Догадывался. В подробности она его, конечно, не посвящала. И меня умоляла ничего ему не говорить. Он любит своего сына и…

– Своего? Но это же твой сын!

– Да. Ну и что с того? Что мне оставалось?

Заявить о своих правах и поставить крест на жизни троих человек?

Патрисия недоверчиво хмыкнула.

– Они хорошие люди, – добавил он.

– Еще бы!

– Правда. Они оказались в отчаянном положении, у них не было другого выхода. Так они, во всяком случае, думали. Но я видел, как любит ее муж сына, моего сына. Внутри у меня все переворачивалось, но я не мог ничего поделать.

– И все же просил ее стать твоей женой?

– Я предпринял последнюю попытку. Сначала она вообще не хотела меня видеть, потом испугалась, что я обо всем расскажу мужу или ребенку, и назначила мне встречу. И мы встретились… Я вышел из себя. Угрожал ей, требовал, чтобы она ушла от мужа и вышла за меня, потом даже упал на колени и умолял ее вернуть мне ребенка. Она молчала. Позволила мне выговориться, потому что знала: мне не остается ничего, кроме как смириться. Ведь я отец мальчика лишь биологически. Во всем остальном он сын ее мужа.

– Как его зовут? – спросила Патрисия.

– Морис. Красивое имя, правда?

Она кивнула. Брайан с облегчением вздохнул. О том, что у него есть сын, он узнал давно.

Настолько давно, что успел смириться с тем, что сын этот ему не принадлежит и никогда не узнает, кто его настоящий отец.

И все же ему нужно было выговориться, почувствовать, что кто-то разделяет его боль.

– Я не присутствовал при его рождении, сказал он. – Меня не было рядом, когда он произнес первое слово, когда начал ходить. Я не ухаживал за ним во время болезни и не пел ему колыбельную. – Брайану очень хотелось объяснить все Патрисии: так хоть чуть-чуть стихало чувство вины за свою отцовскую безответственность. – Ведь для этого и нужен отец. А Морис просто счастливый мальчуган. Заяви я о своих правах, потребуй провести экспертизу, принесло бы это счастье хоть кому-то? Ему, мне, его матери?

Патрисия по-прежнему держала его за руку.

Слегка сжала его ладонь, чтобы он знал: она понимает его, считает, что он поступил правильно.

– И больше никто об этом не знает?

– А кому я могу все рассказать? Родителям?

Представляю, каково будет им узнать, что у них есть внук, но увидеть этого внука, поговорить с ним им не удастся! Морису почти одиннадцать, он уже не ребенок. Если у него когда-нибудь возникнет во мне необходимость, я буду с ним. Но, честно говоря, лучше всего, чтобы я ему никогда не понадобился.

Патрисия высвободила ладонь. Она поднесла руки к его щеке и нежным прикосновением вытерла слезы, о которых он и не подозревал, после чего обхватила его голову руками.

– Ты сказал, что не знаешь, что такое любовь. Как ты ошибаешься! Узнав о ребенке, ты не стал настаивать на своих правах. И тем самым доказал, как любишь его. – Она взглянула ему в глаза. – А еще спасибо, что рассказал мне обо всем. Это доказывает, что ты мне доверяешь.

– По-моему, давно настало время нам довериться друг другу. Зачем лезть в драку?

– Ты имеешь в виду наши профессиональные взаимоотношения или личные?

– И те и другие.

Патрисия кивнула.

– Ну, на все посмотрела? – спросил Брайан. Сверху донеслось негромкое повизгивание и шум крыльев. – По мне, так нам пора выбираться отсюда.

– Я еще не все сняла. Неудобно снимать и фонарик держать. Может, возьмешь его, посветишь? А то совсем не видно, что я снимаю.

Сейчас быстренько закончу, и мы устроим пикник на пляже.

– Я не взял плавки.

– А я купальник.

– Ты вознамерилась сделать так, чтобы мы попали в кутузку, Патрисия Кромптон!

– Не знаю, как насчет «нас», а вот Джессика была бы не прочь увидеть тебя за решеткой.

Брайан рассмеялся. Эхо далеко разнесло его голос под сводами пещеры, но его перекрыл какой-то странный звук. Не то вой, не то стон…

И еще это шелестение сверху, сбоку – повсюду…

Патрисия навела камеру и приготовилась снимать. И тут Брайан понял в чем дело.

– Патрисия! – крикнул он. – Не надо!..

Но было уже поздно. Темноту пронзила вспышка камеры, на несколько секунд Брайан ослеп, на ощупь взял Патрисию за руку и потащил к выходу.

– Я не закончила!

Но у него не было времени спорить. Он вытащил ее на свет, ослепивший их. Они стояли и моргали, пытаясь привыкнуть к яркому солнцу.

– В чем дело?

– Летучие мыши, – ответил Брайан.

Словно по сигналу, из ущелья полетели темно-серые создания: три, пять, десять, затем все больше и больше – целая уйма. Все вокруг наполнилось шумом крыльев, из щели словно клубы густого черного дыма валили.

Патрисия побелела, от ужаса ей хотелось кричать, но в глотке пересохло. Брайан заметил ее реакцию, открыл было рот, чтобы успокоить ее, но она вырвала руку и бросилась бежать.

– Пат! Стой!

Она неслась во весь опор.

– Стой, тебе говорят! – Он бросился догонять ее.

Краб просто душка, жаль, он оказался не в то время и не в том месте. Пауки еще куда ни шло, змеи – черт с ними. Но летучие мыши!..

Нет, это невыносимо! Она схватилась за голову: что, если они запутаются у нее в волосах?

Глупо, конечно, но что делать?

Она перепугалась не на шутку.

– Пат! Ничего страшного не произошло!..

Брайан попытался схватить ее, но она увернулась и принялась лезть вниз, туда, где стоял джип.

– Осторожно!

Патрисия зацепилась за корень и растянулась на земле. Но даже боль была не в состоянии остановить ее позорное бегство. Вскочив на ноги, руками по-прежнему держась за голову, она снова понеслась во весь опор, сама не зная куда.

Но Брайан оказался проворнее. Он успел схватить ее за рубашку. Патрисия рванулась, ткань начала рваться.

Брайан произнес:

– Хватит! Остановись.

Его голос, громкий, но спокойный и уверенный, наконец подействовал на нее. Она остановилась и призадумалась. А ему только это и было нужно.