Текст книги "Атласная куколка"
Автор книги: Мэгги Дэвис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Сэмми посмотрела на слегка покачивающиеся великолепные бедра Софи под обтягивающим кимоно. В ней чувствовалась какая-то загадка. Высокая, стройная и достаточно красивая, она могла бы работать у самых знаменитых модельеров Лондона, Нью-Йорка или Парижа. Девушка хорошо двигалась, ее на редкость пропорциональная, довольно худая фигурка прекрасно подходила для демонстрации одежды. Она могла держаться с высоко поднятой головой, надолго замирать без движения, если это было необходимо. Но на главный вопрос Саманта никак не могла ответить: что Софи делает в Доме моды Лувель?
Они отправились на первый этаж. Работницы из ателье все еще сопровождали их, хотя было далеко за полдень и субботний рабочий день закончился. Чип следовал вплотную за Сэмми. Вдруг она заметила, что кто-то стоит перед входной дверью.
Симпатичный светловолосый француз, который утром принимал участие в странных событиях, обернулся на звук их шагов. Сейчас он был одет в элегантный серый деловой костюм и держал в руках серебристо-серую шляпу. В этом безупречном костюме он производит потрясающее впечатление, отметила про себя Сэм, разглядывая посетителя. Мужчина увидел спускающихся, и лицо его просветлело.
– О, как хорошо, – тихо проговорил он. – А я уж боялся, что не застану вас.
Сэмми резко остановилась на нижней ступеньке лестницы, не понимая, почему он вдруг вернулся.
– Позвольте представиться, – с очаровательной вежливостью проговорил гость. В его американизированном английском почти не слышался французский акцент. – Меня зовут Алан де Бо. Я был здесь вместе с сестрой. Вы меня помните?
Сэмми, конечно, помнила. Как можно забыть мужчину с такой внешностью? Он был бы хорош в любой одежде, но в этом сером костюме выглядел просто умопомрачительно.
Она смущенно замерла, когда он взял ее правую руку и приподнял ее, сжав слегка согнутые пальцы. Мужчина склонил голову и коснулся тыльной стороны ее ладони теплыми губами.
Саманта впервые в жизни встретилась с таким галантным мужчиной. Никогда прежде ей не целовали руку. Даже в Нью-Йорке, когда она была Сэм Ларедо. «Но ведь некоторые действительно так делают», – сказала себе Сэмми. Легкое прикосновение его губ оказалось настолько чувственным, что Сэмми показалось, будто по ее коже пробежал колючий лазерный лучик.
– Добро пожаловать в Париж, – негромко произнес великолепный француз, с улыбкой глядя на нее.
4
Он выпрямился, не выпуская из теплой ладони ее руку.
– Пожалуйста, скажите, что я не смутил вас, – тихо проговорил он.
Сэмми не сводила глаз с молодого человека. Даже если бы Алан де Бо захотел сейчас перепилить ей запястье, она не смогла бы воспротивиться этому.
– О, нет, – прошептала Сэмми.
Что ей следовало сказать? Спасибо? Я ошеломлена? Сделайте это еще раз?
Этот человек даже симпатичнее, чем Джек, если такое вообще возможно, хотя чуть ниже ростом и не так широк в плечах. К тому же у Джека – великолепная серебристо-платиновая шевелюра, а волосы Алана каштанового цвета, слегка подсвеченные солнцем. Одним словом, от его внешности захватывало дух: чуть продолговатое типично европейское лицо с высокими скулами и тонким, аккуратной формы носом со слегка выступающими ноздрями, сочным, чувственным ртом. Казалось, этот элегантный француз состоял из сочетания золотых и коричневых тонов: золотистая кожа, каштановые волосы и слегка удлиненные глаза с золотистыми искорками. В нем чувствовались сила и нежность, легкость и какой-то дразнящий шарм, чувственный огонь, который угадывался за сдержанными манерами. Словом, он был невероятно привлекателен! Прошло несколько секунд, прежде чем Сэмми поняла, что он выжидательно смотрит на нее, надеясь, что она представится.
– Саманта. – Она замолчала. – То есть я – Сэм Ларедо, – сказала она, вспыхнув. – От Джека Сторма из Нью-Йорка.
Даже если ему и показалось странным, что она не может правильно назвать свое имя, Алан ничем не выдал этого. Глаза его скользнули по ее груди под шелковистой оранжевой вязаной кофточкой, по стройным бедрам, на редкость длинным ногам, затянутым в джинсы «Сэм Ларедо», и опять вернулись к лицу. Сэмми вряд ли могла припомнить, чтобы чье-то столь пристальное внимание доставляло ей такое удовольствие. Все в ней неожиданно затрепетало под этим взглядом.
Он к тому же довольно сексуален, отметила она. Все было при нем.
– Я сразу вас узнал. – Его улыбка становилась все шире. – По делам я часто бываю в Нью-Йорке, так что часто вас видел по телевизору. Ну, не смотрите на меня так, – поспешно попросил Алан. – Это комплимент. Должен заметить, я предпочитаю ваши рекламные ролики роликам Брук Шилдс.
Сэмми поняла, что он имеет в виду телевизионную кампанию, которую Джек Сторм, заплатив миллионы долларов, развернул в прошлом году для рекламы джинсов «Сэм Ларедо». Сейчас их производство запросто может превратиться в самое убыточное предприятие. И все-таки Алан де Бо здесь, в Париже, помнил эти клипы.
Сэмми потихоньку высвободила пальцы из его руки.
– Их больше не показывают. Конец рекламе.
Она догадывалась, что ее свита на лестнице внимательно прислушивается к беседе, понимая или не понимая, о чем они говорят. Сэмми повернулась и наткнулась на стоящую позади Софи.
– Персонал показывает мне Дом моды, но мы еще не осмотрели склад в мансарде.
Что еще она могла сказать? Сэмми показалось, что под его взглядом у нее язык прилипает к небу.
– Мы не смогли попасть наверх, потому что… потому что ключи потеряны.
– Да, здесь слишком многое утеряно, – мрачно согласился он. Взгляд Алана скользнул по лестнице. – Вам, американке, небезынтересно будет познакомиться с таким старым парижским домом. Этот – один из последних в своем роде. У моей бабушки были туалеты, сшитые мадам Лувель. Потом здесь одевалась моя мать – когда домом владела племянница, мадемуазель Клод.
Сэмми решила сойти с последней ступеньки, и он подал ей руку.
– Могу я составить вам компанию? Я частенько здесь бываю. Может, окажусь вам полезен, а может, смогу ответить на кое-какие вопросы.
Сэмми удивленно посмотрела на Алана. Все очаровывало ее: то, как он говорил, то, как он смотрел, то, как он учтиво с ней обращался. Как можно отказаться от его предложения?
Они вошли в двери большого зала. Остальные потянулись за ними.
– Вам рассказали, – продолжал говорить молодой человек, – что район рю де ла Пэ и Вандомской площади – место, где зародилась высокая мода? Около века назад один англичанин, Ворс, начал шить здесь наимоднейшие наряды. Кажется, на рю де ла Пэ до сих пор стоит дом, где размещался «Мэзон Ворс». – Он взял ее под руку, и Сэмми смутилась от этого не меньше, чем от его галантного поцелуя. – Недалеко, за углом, есть еще один старинный дом моды – Дом Пату. Ну и, конечно, Дом мадам Гре тоже находится на рю де ла Пэ. Весь этот старый район хранит память о прошлом. Париж меняется. Взять хотя бы этого жуткого монстра из стекла и алюминия – Форум Центрального рынка. Говорят, это новый центр моды в соответствии с последними мерками международного стандарта. – Он смущенно улыбнулся. – Многие в Париже считают, что Центральный рынок – воплощение безвкусицы и вообще кощунство. Как только речь заходит о чем-то современном, передовом, парижане начинают разводить дебаты по поводу хорошего вкуса.
Софи тронула Сэмми за локоть.
– Это главный зал, – сказала она безразлично. – Хотите, я продолжаю?
Алан де Бо повернулся к манекенщице. Хотя его и прервали, выражение лица его осталось дружелюбным, золотистые глаза скользнули по растрепанным рыжим волосам, не слишком приличному кимоно, следам туши на бледных щеках – свидетельству недавней истерики. Едва слышно, почти не раскрывая рта, он что-то прошептал девушке по-французски.
Поначалу показалось, что Софи его не расслышала. Потом каким-то замедленным движением она прижала руки к губам и опустила голову, с удивлением оглядывая себя.
Алан де Бо вновь сказал что-то по-французски тем же тихим приятным голосом, и манекенщица, подняв на него расширившиеся вдруг глаза, вздрогнула словно от удара. Таким же замедленным движением она протянула руку со связкой ключей. Алан де Бо взял их, и Софи, повернувшись на каблучках, выбежала из комнаты.
Алан де Бо выглядел так, словно ничего не произошло.
– Моя сестра по-прежнему ходит сюда. Вы ведь видели ее сегодня утром? Хочу извиниться за утреннюю сцену, но сестричка впадает в невменяемое состояние при виде крови. Настоящая фобия. Ну а старая герцогиня ди Фраскати вообще невыносима, настоящая язва. Да и внучка не лучше.
– А правда, что у девушки… – гемофилия, хотела сказать она, но вовремя остановилась, – намечается свадьба?
Он удивленно взглянул на Сэмми.
– Она, кажется, уже помолвлена. С кем-то из младших Савойя, бароном или кем-то из их многочисленной родни. К счастью, у парня, кажется, есть велосипедный заводик где-то в Пизе, и он имеет деньги. – Молодой человек по-прежнему изучал ее лицо. – Для обнищавшей знати очень важен приличный брак с кем-нибудь из своего класса, чтобы сохранить титул. Ведь это единственное, что у них осталось. Я знаю, американцам очень трудно понять…
– Ну что вы, я понимаю, – вежливо ответила Сэмми. Она думала о бледненькой девушке с тонкими чертами лица и ее титулованном женихе, управляющем велосипедным заводиком. «Если бы ты родилась в Европе, возможно, это казалось бы тебе не лишенным смысла».
Вперед вышла Наннет. Алан де Бо кивнул, и она повела всех через зал.
– Я еще помню те времена, когда примерками здесь занималось несколько человек, – сказал молодой человек, вновь беря Сэмми под руку. – И у всех было полно работы. Помню я и скромную женщину, всегда одетую в черные длинные платья – продавщицу на показах. Здесь всегда работали, как минимум, две манекенщицы. Это мне хорошо известно, потому что лет двенадцати я безумно влюбился в одну из них – невероятной красоты голубоглазую блондинку. Я был настолько влюблен, с таким нетерпением ожидал, когда мама в следующий раз поедет на примерку, что бедная матушка начала подозревать, что я собираюсь стать кутюрье, как ее добрый друг маркиз Губер де Живанши. Кажется, у нее от души отлегло, когда я потерял к девушке всякий интерес, а моя любовь решила выйти замуж за богатого бизнесмена из Германии и переехать во Франкфурт.
Сэмми оглянулась, все еще не понимая, что же произошло с Софи. Алан настойчиво тянул ее в примерочные, расположенные за главным залом. Они вошли в комнатку, размеры которой позволяли разместиться там троим. Сильвия и Чип остались в дверях.
В крохотной примерочной на полу лежал все тот же отвратительный зеленый потертый ковер, стены были отделаны простыми деревянными панелями светлого тона, на трех стенах – высокие зеркала. Ничего отвлекающего внимание, самое подходящее место для серьезного дела – внесения поправок в шьющееся платье.
Наннет опустилась на колени перед Сэмми и сдернула с шеи сантиметр, жестами изображая, что она делает на примерке. Прежде чем Сэмми успела сделать шаг назад, портниха сильными пальцами ухватилась за края ее джинсов и выровняла, потянув вниз одну из брючин.
Сэмми сверху вниз смотрела на стоящую перед ней на коленях женщину. Джинсы «Сэм Ларедо» были настолько узки, что ухватиться было почти не за что. Сэмми заметила отразившийся в зеркалах взгляд Алана де Бо. Он с интересом наблюдал за происходящим. Саманта ни секунды не сомневалась – вся эта демонстрация проводилась ради него, а это подтверждало: де Бо очень важные клиенты Дома моды Лувель.
– Что она говорит? – поинтересовалась девушка.
Наннет что-то быстро тараторила по-французски, и Сэм подозревала, что речь идет не просто о качестве строчки.
– Что ей не нравится? Джинсы или я?
Он засмеялся, продемонстрировав прекрасные белые зубы.
– Вы тут ни при чем. Они ожидали увидеть нью-йоркскою бизнесмена. Вы же свалились как снег на голову. Вот и все. Она говорит, вы слишком молоды, чтобы быть важной персоной. – Он пожал плечами – Еще она говорит, что они здесь ничего не понимают в шитье ковбойской одежды. Наннет надеется, что вы не захотите превратить Дом моды Лувель в ателье по пошиву американских джинсов.
– Ох, – вздохнула Сэмми. Пальцы Наннет никак не могли ухватить край ее брюк. – Послушайте, вы можете объяснить им, что Джексон Сторм не собирается шить здесь джинсы? Массовое производство налажено сейчас в Гонконге. – Сэмми поморщилась. – Она все прекрасно продемонстрировала. Но попросите ее, пожалуйста, успокоиться.
Алан де Бо сказал что-то повелительным тоном, и портниха поднялась с колен. Сэмми добродушно улыбнулась женщине, когда они выходили из примерочной, но та, казалось, не обратила на это внимания. Чип, стоя в дверях, схватил Сэмми за руку.
– Что случилось с Софи? – прошептал он ей на ухо. – Что сказал ей де Бо?
Саманта удивленно взглянула на Чипа. Она, видимо, совершила большую ошибку, сообщив ему, что не уполномочена никого увольнять.
– Откуда я знаю? – прошипела она, выдергивая руку.
Алан де Бо уже стоял в центре большого зала, поджидая ее.
– По американским стандартам это очень старый дом. В вашей стране он, возможно, считался бы памятником старины. Говорят, дом был построен для одной из многочисленных любовниц Людовика Четырнадцатого. От улицы Бенедиктинцев не так уж далеко от Пале-Рояль, королевского дворца. Так что нетрудно вообразить, как король-Солнце садится в карету, берет с собой многочисленную свиту и направляется сюда на любовное свидание.
Сэмми совершенно по-новому посмотрела на то, что окружало ее в главном зале.
– Такой огромный дом – для одной из любовниц короля? И много их было?
– О да, немало, – улыбнулся Алан. – Луи был весьма привлекательным мужчиной, особенно если учесть, что он из семейства Бурбонов, отличающихся уродливостью Известный врожденный дефект челюсти – лишь одна из неприятных черт.
Сэмми взглянула на молодого человека.
– Это конец экскурсии?
– В общем, да – В ответе прозвучала некоторая неуверенность. – Могу… вернее, позвольте показать вам кое-что интересное, возможно, уникальное. Думаю, будет неплохо, если это сделаю именно я, – быстро предложил он. – На случай, если вы как-нибудь надумаете отправиться туда в одиночку, чего, должен предупредить, никогда не следует делать. Это небезопасно.
Сэмми удивилась:
– Боже, что же это такое?
Алан де Бо весьма загадочно улыбнулся.
– Увидите, – сказал он, беря Сэм за руку.
Он потянул Саманту на лестничную площадку и, прежде чем она успела возразить, повел на первый этаж. Портнихи отстали, но Сэмми слышала позади уверенные шаги Чипа. Когда они спустились по лестнице, Алан де Бо внимательно перебрал связку ключей, которую передала ему Софи.
– Послушайте, – начала Сэмми, – если это старый парижский коллектор, я когда-то видела такое по телевизору. Фильм назывался «Призрак оперы».
– Неужели я показал бы вам канализационные трубы? – Кажется, он обиделся. – В Париже можно увидеть кое-что получше. К тому же вход в коллекторы находится очень далеко отсюда – на площади Сопротивления.
Он открыл дверь рядом с лифтом и слегка подтолкнул Сэмми вперед.
– Нет. Это нечто, являющееся неотъемлемой частью дома. Причем очень интересной.
Они оказались в помещении, напоминающем чулан, заваленный проржавевшими раковинами, рядом с которыми лежали швабры и метлы. В дальнем конце виднелась еще одна дверь с висячим замком.
Алан де Бо перебирал ключи на связке.
– В прошлом веке, когда при Луи Наполеоне расширяли улицы, дом собирались снести, но отцы города обнаружили внизу старинную молельню бенедиктинцев. Именно так и появилось название улицы. – Алан повернулся к Сэмми: – Вы, конечно, слышали об ордене бенедиктинцев?
– Монахов?
Молодой человек наконец нашел нужный ключ и открыл замок.
– Да, монахов. Бенедиктинцы жили в Париже повсюду. На вершине Монмартрского холма они построили очень большой монастырь. Кстати, само название – «гора мучеников» – пришло из раннего христианства. А за Сеной располагалось еще более крупное аббатство, известное как Сен-Жермен-де-Пре. К сожалению, его разрушили во время Французской революции.
Он распахнул железную дверь. Внизу было темным-темно.
– Здесь размещалась небольшая молельня, которая соседствовала с монастырем капуцинов. Ручей между ними пересох. Но думаю, – он смущенно-насмешливо посмотрел на девушку, – о нем и шла речь в этом знаменитом фильме о парижских коллекторах. Все, что осталось от бенедиктинцев, – небольшая часовенка.
– А почему здесь небезопасно?
– Потому что неразумно спускаться сюда одной. Но если вам захочется осмотреть часовни, их в Париже достаточно. Прекрасная часовня есть в Нотр-Дам, но, к сожалению, сейчас она закрыта. – Алан пошел вниз, одной рукой придерживаясь за стену. – Я пройду вперед и поищу, где зажигается свет. Будьте осторожны на ступеньках, – предупредил он в тот момент, когда вдоль лестницы вспыхнули тусклые электрические лампочки.
Сэмми напряженно всматривалась в темноту.
– Вы уверены, что нам следует спускаться? – спросила она с сомнением.
– Конечно. Ребенком я часто приходил сюда. Здесь был портье, Рене, который показывал мне подвал, пока матушка примеряла свои наряды.
Он взял Сэмми за руку. За поворотом начиналась бесконечная узкая винтовая лесенка, зажатая между каменными стенами и уходящая в непроглядную темноту, куда не проникал свет. Позади громыхал тяжелыми ботинками Чип.
– Часовня – это небольшое помещение, расположенное под святилищем, – глухим эхом разносился голос Алана де Бо. – Обычно их строят в форме креста. Берегите голову, – предупредил он, когда молодые люди достигли последней ступеньки.
Их взору открылась комната, похожая на пещеру. Каменные стены, низкий потолок, заставивший всех пригнуться, потому что головы почти упирались в грубые каменные своды. В часовне было холодно и сыро, словно в холодильнике, пахло пылью, камнями и плесенью.
Прошло не менее минуты, прежде чем глаза Сэмми привыкли к темноте.
– Боже праведный, – содрогнулась Саманта. – Что это такое?
Стоящий позади нее высокий молодой человек в сером костюме пригнул голову, чтобы не коснуться потолка.
– Они великолепны, правда? Это гробницы. Одиннадцатый или двенадцатый век. Могилы рыцарей времен Крестовых походов.
– Могилы? – Ей показалось, что перед ней люди, но потом Сэмми разглядела склонившие головы каменные изваяния.
Она оглянулась и заметила Чипа, который, прислонившись к стене, стоял на ступеньках в пятне тусклого света. Впервые его вид подбодрил девушку.
Сэмми последовала за Аланом туда, где потолок спускался еще ниже. Де Бо обошел каменную скульптуру, так что она оказалась между ними Сэмми почти касалась спиной влажной стены.
– Вас это пугает? – извиняющимся тоном спросил Алан – Я не хотел, поверьте Европейцы привыкли к старинным местечкам такого рода, но я забыл, что с американцами дело обстоит иначе. – Губы его растянулись в улыбке. – Может, вам станет лучше, если я признаюсь, что в ресторане на верхнем этаже Центра международной торговли в Нью-Йорке у меня душа в пятки уходит.
Каменная фигура рыцаря, возлежащего на крышке саркофага со скрещенными на груди руками, была выполнена хорошим скульптором. Казалось, что рыцарь просто спит. Единственным источником света в этом каменном мешке служила тусклая лампочка.
– Я не боюсь. – Она обдумывала, как изложить это в докладе Джексону Сторму: «Пункт 47. Подвальное помещение: часовня с рыцарскими саркофагами в удовлетворительном состоянии». – Здесь действительно кто-то захоронен?
Молодой человек облокотился на скрещенные руки каменного рыцаря и посмотрел на Саманту.
– Да, это настоящие гробницы. Когда я был маленьким, это место приводило меня в трепет. Я старался представить себе, как все было при монахах. В средние века на месте современного Парижа лежали зеленые поля и виноградники. Монахи пасли овец. Мирная сельская жизнь, все дышало красотой. Сам город был небольшим грязным поселением на островке Иль-де-ла-Ситэ посреди Сены. – Длинным пальцем он указал на каменную скульптуру – Как сюда попали рыцари – в определенной степени загадка. Плащи выдают членов братства святого Иоанна из Иерусалима. Видите крест на плече?
Тело лежащего между ними рыцаря полностью, от груди до ног, покрывал щит – резной серый камень, подернутый плесенью. Руки были скрещены на груди, словно он читал молитву. На голове каменного изваяния был шлем, переносицу прикрывала узкая защитная пластина.
– Их здесь двое. Другой лежит вон там, в алькове напротив. Кажется, они братья.
– Братья? – удивилась Сэмми. – Вы уверены?
Он пожал плечами.
– Нет. Но они совершенно одинаковые. Обычно я представлял себе двух братьев, возвращающихся из Крестового похода. Они остановились в монастыре и уже не смогли его покинуть. Может быть, их скосила чума. В те времена в городе постоянно свирепствовали эпидемии.
Сэм задрожала. Здесь было темно и холодно, как в настоящей пещере.
– Очень интересно. – Она старалась держаться вежливо. – Вы что, историк?
Алан засмеялся.
– Боже упаси. Французские дети изучают это в школе. Ужасно скучно, между прочим. Взгляните, – указал он на свод над головой. – Видите, какие низкие потолки? Эти люди, по нашим меркам, были невысокими, даже рыцари. Оружие в музеях доказывает, что некоторые из них были просто коротышками. Они страдали от болезней и войн, возможно, от не слишком хорошего питания и умирали молодыми. Те времена можно назвать трагическими, – серьезно и тихо закончил он. – Вы верите в привидения?
Сэмми, до сих пор восхищенно слушавшая рассказ, посмотрела на Алана с сомнением.
– В привидения?
– Ничего серьезного. – Молодой человек старался не смотреть ей в глаза. – Правду сказать, это еще одна особенность дома. Наннет и Сильвия обязательно расскажут вам. Монахи в черных одеждах время от времени бродят по комнатам Дома моды Лувель. Многие их видели.
Сэмми понимала, что де Бо шутит, но он делал это с таким серьезным видом, что она не удержалась и подхватила игру.
– Я знаю. Они пользуются лифтом, – сказала она как можно серьезнее. – Я попыталась сегодня на нем подняться, и там точно был призрак.
– Вы, американцы, ужасные циники, ни во что не верите. Посмотрите, – предложил Алан, – разве это шутка? Наклонитесь пониже. Вглядитесь в лицо этого несчастного.
Каменные черты были прекрасны: четкая чувственная линия рта, красиво очерченный подбородок, волевые, мужественные черты.
Сэмми, нахмурившись, долго смотрела на изваяние.
– Боже, вы привели меня сюда только для того, чтобы показать это?
Громкий смех Алана де Бо внезапным эхом прокатился по сводчатой часовне.
– Ага! Наконец-то вы заметили!
Лицо рыцаря, без сомнения, было точной копией самого Алана. Саманта озадаченно переводила взгляд с одного на другого. Гробницы были настоящими, в этом она не сомневалась. Так что же здесь происходит?
– Это простое совпадение. – Выражение ее лица вызвало у Алана улыбку. – Ну, конечно, все французы на одно лицо, правда? Вспомните Луи Журдана, Трентиньяна, Жана Поля Бельмондо или хотя бы старика Шевалье. Старая история. Вы не можете нас различить.
– Знаете, вы странный человек.
Алан де Бо оказался шутником, несмотря на привлекательную внешность и прекрасные манеры, которые, конечно, помогали ему внушать людям доверие.
– Простите меня, пожалуйста, но я не удержался, – вновь засмеялся он. – Если говорить серьезно, я привел вас с вполне определенной целью. Это не слишком хорошее место, если вы надумаете прийти сюда одна. Поскольку у вас будут ключи от всех помещений, я хотел сам показать вам подвал и быть рядом, когда вы это увидите.
Он сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил визитную карточку и протянул ее Саманте.
– Это мой парижский телефон. Я владею компьютерной фирмой в Ниме, на юге Франции, но в Париже у меня офис. Мы занимаемся главным образом высокими технологиями для французских аэрокосмических программ, таких как «Ариана».
До них одновременно дошла несуразность сцены: Саманта, принимающая из рук специалиста по компьютерам визитную карточку в часовне одиннадцатого века. Они рассмеялись, глаза их встретились, и вдруг наступила тишина.
Сэмми поняла, что этому мужчине удалось произвести на нее глубокое впечатление. Он очарователен, элегантен и обладает замечательным чувством юмора. Если бы она встретила его в другое время, в любой другой год своей жизни, то задумалась бы, не выйдет ли из этого что-то серьезное. Невозможно было не заметить его выразительного взгляда. Невозможно было не понять, что она отвечает ему тем же.
– Да, конечно, спасибо… за карточку, – сказала Сэмми, глядя в сторону.
Алан протянул руку и взял ее ладонь в свою.
– Пообещайте поужинать со мной, – тихо попросил он. – Пожалуйста, не отказывайтесь. Позвольте доказать вам, что я прекрасный экскурсовод. Разрешите показать вам Париж: Эйфелеву башню, Елисей-ские Поля, Иль-де-ла-Ситэ, Нотр-Дам. Объедем весь город, а потом поужинаем.
Сэмми задумчиво откинула голову назад. Она знала, что вне работы ей не следует встречаться с таким человеком, как Алан де Бо. Она любит Джексона Сторма.
– У меня очень много дел. Не думаю, что удастся выбрать время для экскурсии.
Она посмотрела на карточку, которую все еще держала в руках. В тусклом свете лампочки удалось прочитать только то, что было набрано самыми крупными буквами: «Корпорация АЛЬТАКОМП. Компьютерная техника». Далее следовал адрес в Ниме.
Сэмми посмотрела в противоположный угол часовни Чип, скрестив руки на груди, стоял рядом с лестницей, прислонившись к стене. Электрическая лампочка за его спиной едва освещала черные кудри и лицо. Казалось, он наблюдает за тем, как на его глазах происходит кража со взломом.
Алан проследил за ее взглядом.
– Он не слышит, – шепотом успокоил де Бо. – Вас беспокоит его присутствие?
– Не могу сказать, что он мне безумно нравится. Чем он вообще занимается? – тихонько поинтересовалась Сэмми. – Он ночует здесь?
Алан взглянул на нее с удивлением.
– Насколько мне известно – нет. Он близкий друг Соланж Дюмер. И все-таки скажите «да», – настойчиво попросил он, заслышав шаги на лестнице. – Скажите, что согласны поужинать со мной.
Сэмми все еще сомневалась. Этот кокни – друг Соланж Дюмер? Той самой «С. Дюмер, директор Дома моды Лувель»?
– Кто он? – повторила она.
Алан де Бо пожал плечами.
– Близкий друг директрисы Соланж Дюмер. Остается ли он здесь на ночь? Не думаю. Соланж живет в Пасси.
Сэмми внимательно посмотрела на молодого человека, желая удостовериться, что правильно поняла его слова: означает ли «близкий друг» по эту сторону Атлантики то же самое, что и в Нью-Йорке?
Времени на вопрос у нее не оказалось. Шаги звучали все громче. Алан оторвался от каменного саркофага и выпрямился, слегка ударившись головой о низкий сводчатый потолок.
В этот момент шаги замерли. Электрическая лампочка осветила высокие каблуки, стройные ноги и подол бежевого платья. Чип оттолкнулся от стены и выпрямился.
– Mais, que faites-vous la en bas? [24]24
Ну и что же вы тут внизу делаете? (фр.).
[Закрыть]– раздался высокий чистый женский голос.
– Если не ошибаюсь, – произнес Алан де Бо, морщась и потирая рукой затылок, – это именно она.
