Текст книги "Неприятности в старшей школе"

Автор книги: Меган Брэнди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Меган Брэнди
Неприятности в старшей школе

Посвящается

Тем, кто достаточно смел, чтобы быть слабыми ради любимых. Скоро вы окажетесь на троне.

© В. Иванова, перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Краткое содержание

«Тебе здесь не место».

Никогда еще слова, произнесенные гневным шепотом, не были настолько правдивы.

Они короли Брейшо, весь мир у их ног. Им суждено быть великими. Им необходим контроль.

А я девочка из гетто, которой нечего предложить, и такая же непокорная, как они.

Они говорят, что это неважно, теперь я одна из них и ничто не может этого изменить.

В том числе я сама, даже если попытаюсь.

Они недооценивают, насколько далеко я готова зайти, чтобы защитить их.

Впереди большие проблемы… а они и понятия не имеют.

Дорогой читатель…

«Неприятности в старшей школе» – вторая книга моей серии о Брейшо. Чтобы понимать, о чем речь и наслаждаться историей, вам нужно сначала прочитать первую часть – «Парни из старшей школы», потому что перед вами ее продолжение. Большое вам спасибо за то, что читаете эту книгу!

Глава 1

Мэддок

Я тяну волосы, чтобы утихомирить пульсирующую боль в висках. Мое тело и разум измотаны, а голова будто сейчас взорвется.

Но это ни хрена не помогает, так что я плюхаюсь на барный стул и смотрю на часы.

Уже три часа ночи, а Рэйвен все нет.

Кэптен слоняется по чертовому дому, а Ройс входит и выходит со скрещенными на груди руками.

Я качаю головой. Прошло всего несколько часов, а у нас троих уже поехала крыша. С этой девчонкой мы облажались по всем фронтам.

Она выскочила из дома через пару минут после того, как спустилась, и я уже был готов помчаться за ее задницей, но не стал. Я заставил себя остановиться и дать ей время, которое, как я был уверен, было ей просто необходимо, чтобы усмирить свою дерзость или утихомирить огонь, что она готова была извергнуть.

Прошло пятнадцать минут, а она все не возвращалась. И мне хватило этого, чтобы понять, что она сбежала: натянула на себя чертову Рэйвен и приняла единоличное решение.

А единоличное решение – это идиотское решение.

В этом вся Рэйвен Карвер – она, блин, делает то, что взбредет ей в голову, по щелчку пальцев совершает дичайшие поступки, которых ты вообще никак не ожидаешь, и надеется, что в итоге это как-то сработает, плевать на обстоятельства.

И меня это выбешивает.

Ей пора прекратить уносить свою задницу куда-либо без нас, особенно когда она знает, что там, в ночи, ее не ждет ничего, кроме проблем. И Басу, мать его, Бишопу следовало бы подумать об этом, прежде чем он попросил ее смыться от нас и встретиться с ним на складах прошлой ночью, где на нее в итоге, блин, напали.

Пусть он наш букмекер на всех боях на складах и чертовски хороший при этом, но это же моя, черт побери, девушка! Ему пора уже поумнеть.

Я мог бы поговорить со своими братьями о том, чтобы внести этого понтокрута в черный список. Кого угодно можно заменить в одно мгновение. Кроме Рэйвен. Ему, мать его, следовало об этом подумать.

Как только мы поняли, что она сбежала, мы вышвырнули его вон, собрали наших парней и отправились на поиски.

Проблема в том, что за свою жизнь Рэйвен отлично научилась ускользать от других. Мы знали, что найдем ее только в том случае, если она сама этого захочет. Мы надеялись на то, что ее задницу просто носит по округе, пока она прочищает мозги.

Часы шли, ее нигде не было видно, и мы вернулись домой, чтобы ждать ее здесь, пока наши парни объезжали домашние вечеринки в городе в поисках нее.

– Я все еще думаю, что Бас от нас что-то скрывает, – выплевывает Ройс, отклонив голову, чтобы видеть всю террасу. – Этот мудак просто притворяется, что ищет ее. Он стопудово знает, где она.

Кэптен качает головой.

– Даже если так, сейчас он в этом точно не признается, – он смотрит на меня. – Он понимает, что мы порвем ему задницу за то, что он не рассказал об этом прошлой ночью, когда ей досталось из-за него.

От этих его слов мои челюсти инстинктивно сжимаются, и я скриплю зубами.

Это точно. Именно так я бы и поступил, черт его подери.

Мой телефон вдруг начинает звонить на кухонном столе, и все поворачиваются к нему. Я дергаюсь, хватаю его, снимаю блокировку и с нескрываемым раздражением читаю сообщение от одного из моих парней, Мака. Швыряю телефон обратно.

– Мак поговорил с девчонкой Мэлло, с которой она ходила в «Башню». Она на чертовом Мауи – и не говорила с Рэйвен с тех пор, как мы отвезли ее вещи.

Кэп смотрит на свой телефон и хмурится.

– Лео пишет, он снова обыскал территорию школы и парк. – Он сует телефон в карман. – Рэйвен нигде нет.

Черт. Черт.

Я вскакиваю на ноги, глядя на Кэптена, потом на Ройса.

– Я снова иду искать.

Ройс тут же хватает ключи, а лицо Кэптена вдруг становится напряженным.

– Что? – с подозрением вглядывается в него Ройс.

– У нас завтра игра. Блин, уже сегодня. – Кэп облизывает губы, а потом снова поднимает на нас взгляд. – Нам нужно готовиться к ней.

Ройс хмурит брови.

– Кэп. Нет, – он трясет головой. – Мэддок, скажи ему.

Проклятье. Игра.

Я молчу, а Ройс косится на Кэптена:

– Мы, блин, никуда не поедем, пока она не вернется!

Кэп осторожно начинает:

– Ройс…

– Не ройси мне тут, чувак, – перебивает его тот. – Какого хрена ты ведешь себя так, будто абсолютно спокоен, хотя я знаю, что это не так?!

Кэптен переводит взгляд с него на меня.

– Мы ведь просмотрели записи с камер видеонаблюдения, мы знаем, что ее никто не забрал. Она сбежала. И вы знаете, что, если бы не игра, я бы уже сидел на чертовом водительском кресле, но нам нужно быть там и мы обязаны сыграть хорошо.

– А если она объявится и соберет свое шмотье или еще что-нибудь, пока нас нет?! – кричит Ройс с обезумевшим взглядом. – Я никуда, мать вашу, не поеду!

Дьявол.

Я тру виски. Кэп прав, нам нужно сыграть хорошо, но, блин, мы же говорим о Рэйвен.

Когда мы привезли ее сюда, мы не ожидали, что она так впишется в этот дом. Черт, да мы даже не представляли, что захотим оставить ее здесь или откажемся принимать ее решение уйти.

Нам говорили, надо убедиться в том, что она подчиняется, как все остальные, кого мой отец принимал в наши дома, но она без конца боролась с нами с самого первого чертового дня.

Она была другой, и я всегда знал это.

Она даже смотрела на нас не как все – не заискивающе, а прямо в глаза, задрав подбородок чуть ли не выше наших. Она хамила, когда мы требовали вести себя потише. Когда мы напирали на нее, она напирала в ответ, делая шаг навстречу, и надирала нам задницы, как никто прежде. Она проверяла нас на прочность даже чаще, чем мы ее, и при этом даже не старалась особо, а может, вовсе этого не осознавала.

От одной мысли об этом вены под кожей у меня на шее вздуваются, а внутри вспыхивает гнев.

И что самое хреновое, хоть Кэп сейчас на одном уровне с нами, потеряет он гораздо больше нас, так что он в самом фиговом положении.

Я знаю своего брата, позднее он сам себя загрызет уже за то, что вообще предложил нам прекратить ночные поиски.

И все же при всей внутренней борьбе, отражавшейся у него на лице, Кэптен кивает, глядя куда-то между нами. Он готов ехать, хотя и предпочел бы, чтобы мы его послушали.

– Если мы будем играть дерьмово, то продуем.

– Ага, – с усмешкой произносит Ройс, не позволяя себе испытать чувство вины, что позднее нахлынет на нас за проявленный сейчас эгоизм. – Мы продуем, рискуя проиграть сезон, престиж школы Грейвен вырастет, этот кусок дерьма, директор Перкинс, устроит нам неприятности, папа будет капать нам на мозги из своей бетонной клетки размером пять на девять, и на твои плечи будет взвален еще больший груз из-за Зоуи, чувак, но… – он резко закрывает рот, услышав щелчок.

Наши головы дергаются в сторону входной двери, которая медленно открывается. В дом входит Рэйвен.

Она оценивает эмоции на наших лицах, неторопливо захлопывает и запирает дверь, словно оттягивая время в ожидании того, что ей уготовано – а это чертов расстрел.

Я быстро переглядываюсь с нахмурившимися, как и я сам, братьями, а потом снова смотрю на нее.

Я сжимаю челюсти, заставляя себя дождаться, пока она повернется и взглянет на меня, но Ройс вскакивает раньше.

– Какого хрена, Рэйвен?! – он кидается вперед.

Кэптен хватает его за плечо в попытке успокоить, но тот сбрасывает его руку, ожидая, когда она посмотрит ему в глаза. Но она не поднимает взгляд, и он издает мрачный смешок, пинает кофейный столик, подбрасывая все стоявшее на нем в воздух, и в бешенстве уносится вверх по лестнице.

– Рэйвен, – я пытаюсь привлечь ее внимание, чтобы она встретилась со мной взглядом, но она только глубоко вздыхает и смотрит налево.

– Мне нужно было проветрить мозги, – хрипло произносит она. – И если вы вдруг забыли, я не обязана просить разрешения.

– Ты это сейчас серьезно? – рычу я, шагая к ней. – После всего того дерьма, что случилось за эти несколько дней, ты все еще собираешься играть в эту долбаную игру?

– Я не играю ни в какие игры.

– Тогда говори, мать твою! – кричу я, подходя еще ближе. – Ты не можешь просто сбегать вот так каждый раз, когда…

– Могу! И буду! – вопит она в ответ, пытаясь нацепить на себя привычную защитную маску, но ее голос внезапно надламывается, а взгляд быстро опускается в пол в совершенно не свойственной Рэйвен манере.

Каждый мускул моего тела напрягается, а к горлу вдруг подступает тошнота.

Что еще за на хрен…

Я бросаю взгляд на брата в надежде узнать, что он думает на этот счет, но в его глазах та же растерянность, что чувствую и я.

– Рэйвен… – снова начинаю я, на этот раз немного спокойнее, и ее грозовой взгляд наконец встречается с моим.

Мои легкие сжимаются, стоит мне присмотреться.

Ее макияж размазан, глаза красные и опухшие, во взгляде молчаливый крик, и как будто что-то – я не могу понять, что – вот-вот вырвется наружу.

Я прикусываю зубами щеку, чтобы смолчать, силясь собрать в себе последние капли чертового самообладания, хотя это последнее, чего мне хочется.

Я, блин, уже готов был осыпать ее потоком бесконечных ругательств, а теперь, глядя на нее, стоящую передо мной, избитую, всю в синяках, выжатую эмоционально из-за всего того, что крутилось в ее голове, и физически после нападения на подпольном ринге, я просто, мать ее, не мог этого сделать. Мои плечи опускаются.

– Мне нужно… принять душ и поспать, – сказав это, она, тем не менее, не пытается сразу уйти.

Она вообще не двигается, пока я не делаю шаг к ней. Она срывается с места и торопливо взбегает по лестнице.

Мы с Кэпом смотрим ей вслед, пока ее ноги не исчезают над последней ступенькой.

Он поворачивается ко мне и тихо произносит:

– Я знал, что она ушла раньше, но не уверен, что это связано с боем.

– Кэп, – на мои плечи будто наваливается такой чертов груз, что кажется, я вот-вот упаду, – скажи мне, это ведь не из-за того, что нас не было там и мы не могли ей помочь? Скажи, что, когда она смотрит на меня, она не видит во мне мужчину, который не способен ее защитить.

Кэптен кладет руку мне на плечо и заглядывает мне в глаза.

– Она ушла сама, чувак, она намеренно смылась от нас. Вопрос, который нам следует задать: она хотела побыть одна, – он поднимает брови, – или ей нужно было позаботиться о чем-то, во что она не хочет нас втягивать? И я не знаю ответа, старик. А то, что случилось с ней прошлой ночью… В этом дерьме твоей вины не было.

– А что, если была? – возражаю я. – Что, если ей досталось из-за того, кем мы ее сделали?

Кэп испускает тихий смешок, но в нем слышится опустошенность.

– Мы никем ее не делали, брат. Рэйвен родилась такой, какая она есть. Да, мы привели ее в свой мир, но она пришла сюда сильной и решительной. Поэтому она сразу влилась. Мы только можем попытаться понять ее извращенный ход мыслей. И надеяться, что постепенно до нее все-таки дойдет, что она больше не одна.

Я смотрю на него, сузив глаза.

– Почему у тебя такой голос, будто ты уверен, что она сегодня что-то натворила?

Он вздыхает, убирая руку.

– Я не знаю наверняка, но у меня такое чувство, будто что-то не дает ей покоя. В последний раз она была такой, когда мы пытались заставить ее раскрыть свои карты – в тот день, когда объявилась ее мать и она постаралась сделать так, чтобы ее выпнули из Брей-хауса, – хотела показать, что только ей позволено контролировать ее действия.

– Но теперь же все по-другому, – чуть ли не рычу я.

Ей не плевать на нас. Я знаю это.

Я, черт возьми, это чувствую.

Его глаза широко раскрываются, а брови приподнимаются.

– Именно. Тогда речь шла только о ней, и то она не посчиталась со своими интересами – ведь ее отправили бы обратно в тот ад, в котором она жила, – просто назло. А теперь она одна из нас – хотя она не говорит так, она это знает. И вспомни, что она делала для нас, когда ей было совершенно пофигу, кто мы такие… Она столкнула девчонку в бассейн на вечеринке Грейвенов, чуть не задушила ту сучку, что сняла на видео тренера с его девушкой, а что она вытворяла на складах, когда пыталась помочь нам улизнуть незамеченными, а в домиках…

Я морщу лоб, и он кивает.

– А теперь представь, на что она готова ради нас, если мы ей небезразличны.

Дьявол. Он прав.

Я провожу ладонями по лицу и обхожу его.

– Я не готов думать об этой фигне прямо сейчас, Кэп. Мы выясним все это завтра, то есть, блин, сегодня после игры.

– Ага, – зевает он. – Отличная идея.

Он следует за мной и исчезает в своей комнате.

Я останавливаюсь у ванной и слышу, что вода все еще течет, так что я направляюсь к своей, чтобы принять душ по-быстрому.

Я не знаю, верно ли то, о чем говорил Кэп, и, черт возьми, намерен выяснить это, но прямо сейчас я собираюсь лечь с ней в постель, заняться с ней сексом, если ей это нужно, прижать к себе, если она позволит, а обо всем том дерьме, что случилось сегодня, мы подумаем завтра.

Рэйвен

Я забираюсь под одеяло и натягиваю пушистый плед до самого подбородка, вцепившись в него, как в броню, когда из коридора до меня доносится шлепанье.

Ручка поворачивается, но не полностью – замок заперт. Я задерживаю дыхание.

За этим следует бесконечная звенящая тишина, и я прикусываю зубами щеку, чтобы сдержать жалкие слезы, что вот-вот хлынут рекой.

Ручка поворачивается еще раз, но уже медленнее и тише – еще одна попытка… так, на всякий случай.

Сердитый удаляющийся топот и приглушенный хлопок закрывающейся двери.

В эту же секунду я глубоко выдыхаю, вытаскиваю из-под одеяла нож и раскрываю его. Провожу пальцем по лезвию, читая выгравированную на нем надпись.

«Семья – это не только общая кровь».

Звучит забавно, если задуматься.

Семья – это не только общая кровь, при этом за тех, кого мы выбрали сами, мы готовы истечь кровью.

Я прокалываю кончик пальца, чтобы на нем появилась темно-красная капля, и провожу им по губам. Слегка тру губой о губу, пропуская язык через зубы, и во рту появляется металлический привкус – привкус ненависти к себе.

Прости, здоровяк. За все, что было сегодня… и за то, что еще впереди.

Глава 2

Рэйвен

Понаблюдав за разминкой перед матчем, я поняла, что сегодня нас ждет грязная игра, но такого я точно не ожидала. Это было просто ужасно.

Потому что уже по меньшей мере в двадцатый раз за игру мяч летит к Мэддоку, ему пасуют в надежде, что он добавит команде очков.

Меняя позицию, он обходит парня из команды-противника, но спотыкается и теряет равновесие. И снова мяч, только оказавшийся у него в руках, уходит к сопернику.

Из груди Мэддока вырывается рык, он наклоняется, но тут же вскакивает и снова бежит по площадке.

Я прикусываю нижнюю губу, чувствуя досаду, потому что команда гостей снова забрасывает мяч в кольцо, и Брейшо отстают уже на семь очков.

Всю игру они пытаются догнать противника и никак не могут вырваться вперед. Я еще никогда не видела их такими неуклюжими, и, к сожалению, это передалось всем игрокам команды.

Кэптен не забросил ни единого мяча, хотя у него было несколько попыток – на его лице отчетливо проступает отчаяние. К этому моменту он уже неимоверно злится на самого себя. А Ройс играет очень грубо, что приводит к одному фолу за другим.

Стоит мне подумать об этом, как раздается очередной свисток.

Все головы поворачиваются к противоположному концу площадки, где Ройс в следующее мгновение орет прямо в лицо рефери:

– О, значит, этому ослу ты не свистишь, а мне будешь свистеть весь вечер? Теперь мне все ясно, чел. – Он слегка отводит плечи назад и насмешливо трясет головой. – Классно, теперь я знаю, кто выписывает тебе чеки, мудак.

– Брейшо! – кричит тренер, но Ройс не обращает на него никакого внимания.

Я бросаю быстрый взгляд на Мэддока и Кэптена, но они просто стоят, позволяя ему делать то, что он делает.

– Чувак, кончай. Еще чуть-чуть – и победа наша, – нагло – или просто по глупости – выкрикивает парень из другой команды, и Ройс разворачивается. Даже со своего места я вижу его разъяренный взгляд.

Через несколько секунд он пихает его в грудь так сильно, что тот падает на других членов своей команды, а я выпрямляюсь на сиденье в ожидании чертовой драки, но это дом Брей, город Брейшо – никто не осмеливается выйти вперед. Никто, кроме Ройса.

– Подойдешь ко мне еще раз, сукин сын, и будешь жрать металл.

Рефери вскидывает руки с предупреждающим взглядом и официально удаляет Ройса с площадки.

Тот обеими руками показывает ему средние пальцы и шагает к скамейке. Он хватает свою толстовку и бутылку воды, кидает бутылку в тренера другой команды и громко хлопает дверью, направляясь в свою раздевалку.

Бас ловит мой взгляд и прищуривается, но я его игнорирую.

Он может сколько угодно обвинять меня в этом отстойном шоу, однако он виноват ничуть не меньше меня, и он это знает. Он должен был пойти со своей новостью о том видео к ним, а не ко мне.

В смысле я это ценю, но пусть катится к черту со своим дерьмовым осуждением, он сам может загладить свою вину в любой момент. Хотя, полагаю, у него не хватит на это стали яиц, ведь он утаил информацию от троицы, которая доверила ему свои сделки и денежный поток.

Может, им не стоило этого делать.

Я глазами нахожу Мэддока на площадке, и в тот же момент он поднимает свой взгляд на меня, но сразу отводит его, занимая нужную позицию, потому что мяч снова в игре.

Они играют так из-за меня, я это понимаю. Я заставила их нервничать, из-за меня они не спят уже вторые сутки – сомневаюсь, что кто-то из них спал прошлой ночью. Я знаю, потому что я и сама не спала.

Может быть, их игра сегодня и плоха, но, по крайней мере, они все-таки играют. В смысле, если бы видео с нашими шалостями и проникновением в домик Грейвенов посмотрели все, их могли исключить из команды или даже отправить в колонию для несовершеннолетних.

Не было смысла подвергать их такому риску, если я могла это предотвратить.

У меня достаточно реалистичный взгляд на мир, чтобы понимать свое место в нем, и пусть это случится не сегодня и не завтра, но в конце концов девочке из гетто не суждено остаться в особняке. Я знаю это и принимаю.

Тем не менее я признаю, что не ожидала, что отдаление будет таким болезненным.

Мэддок за весь день не сказал мне ни слова, как и Ройс с Кэптеном, и они все еще и понятия не имеют, что происходит.

Я не хочу даже думать, что будет дальше, но ущерб уже нанесен. И я бы сделала это снова, если бы мне пришлось.

Я отгоняю эти мысли и снова концентрируюсь на игре.

Придурок Лео закидывает мяч в кольцо, и все аплодируют. Новый прилив энергии оживляет всех присутствующих, и теперь все глаза следят за «Волками Брейшо», как они бегают за другой командой по площадке.

Один из наших парней подпрыгивает, блокируя попытку соперников закинуть мяч, и он возвращается в наши руки. Игрок Брейшо направляется к корзине, делает обманный трюк с целью якобы перебросить мяч на другой конец площадки, а сам пасует его назад, Мэддоку, который кидает его в кольцо, забивая трехочковый.

Зрители восторженно вскакивают на своих местах.

Все то и дело толкаются локтями – грубее, чем это разрешено, но после выходки Ройса рефери как будто больше не желают свистеть на фолы.

С Мэддоком в роли нового ведущего игрока «Волки» начинают отыгрывать очки.

На табло остается семнадцать секунд – для баскетбола это целая вечность.

Ну давай же, здоровяк.

Я задираю подбородок, чтобы видеть площадку поверх голов других членов команды, которые поднялись на ноги передо мной, и дергаю голову в сторону, когда рядом со мной вдруг появляется директор Перкинс.

– Здравствуй, Рэйвен.

На меня накатывает волна тревоги, но я заставляю себя снова перевести взгляд на площадку, уверенная на сто процентов, что, несмотря на напряженную игру, Мэддок и Кэптен оба заметили, как этот кусок дерьма подвалил ко мне.

– Что вам надо, Перкинс?

– Сегодня утром на своем столе я обнаружил весьма интересное уведомление о переводе, мисс Карвер.

Я замираю. И, видимо, мои глаза широко распахиваются, потому что Мэддок хмурится сильнее, но он бросается вперед, снова с мячом в руке, и я пододвигаюсь, чтобы лучше видеть.

В ту же секунду Перкинс кладет руку мне на плечо, и я резко выкручиваюсь из-под нее.

– Блин, не трогайте меня, – выплевываю я сквозь сжатые зубы, на что он лишь усмехается.

Толпа издает стон, и я снова бросаю взгляд на площадку – Мэддок в отчаянии проводит ладонями по лицу, а мяч уже у команды-соперника. Звучит финальный свисток.

– Спасибо за всю вашу помощь, мисс Карвер.

– Не льстите себе, – выдавливаю я все так же сквозь сжатые зубы. – Ради вас я бы никогда, блин, и пальцем не пошевелила.

Он делает шаг вниз и поворачивается, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.

– Доброй вам ночи. Жду не дождусь следующей игры. – Он ухмыляется и уходит прочь.

Как бы мне хотелось навалять этому мудаку по полной.

Я смотрю на табло со счетом игры.

На нем лучший счет сборной команды Брейшо. Последний шанс, который был у парней на беспроигрышный сезон в старшей школе.

Все сделают вывод, что это было просто невозможно, будут говорить, что у них должна была быть хоть одна неудачная игра за весь сезон.

Никто вокруг не знает, что произошло в эти выходные.

Сегодня в школе я то и дело ловила на себе любопытные взгляды. Некоторые ученики пялились на порез у меня на губе и синяк на щеке, который ближе к вечеру стал проступать ярче. Я пользуюсь дешевой тоналкой, которая не смогла скрыть его на весь день. А если добавить к моему виду пустые взгляды нас четверых за ланчем, безумие сегодняшней игры и притворно дружелюбные улыбки Перкинса, можно гарантировать, что кольцо слухов теперь разгорелось адским пламенем. Не говоря уж о том, что эта троица, известная своим умением отключаться от всего мира, будучи в форме на игровой площадке, сегодня гораздо больше внимания уделяла мне, чем игре. Да уж, людям будет о чем поговорить.

Да пошли они все.

Команды уходят с площадки, и толпа болельщиков редеет. Я остаюсь сидеть на своем месте.

Как я и ожидала, Бас пытается поговорить со мной, но я качаю головой и отвожу взгляд. Он, черт возьми, отлично знает, что мне совершенно не интересны его запоздалые переживания – для них слишком поздно.

Парни задерживаются в раздевалке – наверняка тренер устроил им разнос. Когда они наконец выходят, кроме них у двойных дверей больше никого нет.

Все три пары глаз фокусируются на мне, чтобы убедиться, что я там, где они меня оставили.

Они замедляют шаг, чтобы я смогла их догнать, и мы вместе идем к «Денали» Кэптена.

Когда мы усаживаемся в машину, они делают несколько глубоких вдохов, и лишь после этого двигатель запускается.

Меня начинает подташнивать от волнения, растущего внутри меня.

Они могут заговорить в любой момент, требуя ответов. И неважно, сколько раз я прокрутила этот разговор в своей голове, готовясь к возможным вопросам и репетируя подготовленные ответы, – ни в одном из них я не уверена.

Я даже не уверена, что смогу врать им в лицо, когда до этого дойдет дело.

К счастью, кажется, игра высосала из них последние силы – как и из меня.

Кэптен едет сразу домой, от ужина все отказываются и сразу расходятся по комнатам. Все запираются у себя, и я делаю то же самое.

Я падаю на матрас и жадно втягиваю воздух, наполняя им легкие.

Перкинс сказал, что сегодня нашел на своем столе уведомление о переводе. Все получилось намного быстрее, чем я предполагала.

Мое время с ними почти вышло.