Текст книги "Важные годы. Почему не стоит откладывать жизнь на потом"
Автор книги: Мэг Джей
Соавторы: Джей Мэг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
В конце XVIII столетия Бенджамин Франклин занимался политикой в штате Пенсильвания и пытался завоевать расположение одного из своих коллег-законодателей. Вот как он описывает эту историю в своей автобиографии:
Я не стремился… добиться его расположения, оказывая ему какие-либо раболепные знаки внимания; но спустя некоторое время я применил другой способ. Услышав, что в его библиотеке имеется очень редкая и интересная книга, я послал ему записку, в которой выразил желание эту книгу прочитать и попросил оказать мне любезность, одолжив ее на несколько дней. Он прислал ее немедленно, и я вернул ее приблизительно через неделю с запиской, в которой горячо благодарил за услугу. Когда мы в следующий раз встретились в Палате, он заговорил со мной, чего раньше никогда не делал, и притом весьма любезно. В дальнейшем он неизменно обнаруживал готовность оказывать мне услуги во всех случаях, так что вскоре мы стали большими друзьями, и наша дружба продолжалась до самой его смерти. Вот лишний пример справедливости усвоенного мною старинного изречения, которое гласит: «Тот, кто однажды сделал вам добро, охотнее снова поможет вам, чем тот, кому вы сами помогли»[39]39
Цитата взята из автобиографии Бенджамина Франклина, которая опубликована в сборнике: Брэдфорд У. История поселения в Плимуте. Бенджамин Франклин. Автобиография. Памфлеты. Сент Джон. – М.: Худ. лит-ра, 1987.
[Закрыть].
Нам кажется, что если люди испытывают к нам симпатию, то они будут оказывать нам услуги, поскольку именно так и происходит в городских сообществах. Однако эффект Бенджамина Франклина и последующие эмпирические исследования говорят о том, что в случае с малознакомыми людьми все обстоит иначе[40]40
Описание феномена, который впоследствии назвали эффектом Бенджамина Франклина, содержится в статье: J. Jecker, D. Landy. “Liking a Person as a Function of Doing Him a Favour” / Human Relations 22 (1968): 371 378. Классическое описание техники «нога в дверях» можно найти здесь: J. L. Frcedman, S. C. Fraser. “Compliance without Pressure: The Foot-in-the-Door Technique” / Journal of Personality and Social Psychology 4 (1966): 195–202.
[Закрыть]. Такие люди начинают испытывать к нам симпатию, только когда сами сделают нам какое-то одолжение. После этого они готовы оказывать нам и другие услуги. Франклин пришел к выводу, что если ему необходимо расположить кого-то к себе, он должен попросить этого человека об услуге. Так он и сделал.
Эффект Бенджамина Франклина показывает, что хотя установки действительно влияют на поведение, оно тоже может воздействовать на установки. Если мы оказываем кому-то услугу, мы начинаем верить в то, что испытываем симпатию к этому человеку. Эта симпатия приводит к очередной услуге, и т. д. Будучи разновидностью техники «нога в дверях» (стратегии, при которой сначала необходимо попросить о небольшом одолжении, а затем о более крупном), эффект Бенджамина Франклина свидетельствует о том, что одна услуга со временем порождает и другие, а мелкие услуги влекут за собой более крупные.
Однако, говоря об эффекте Бенджамина Франклина, часто опускают вопрос, который очень интересует многих юношей и девушек двадцати с лишним лет: с какой стати человек, возможно, старший и более успешный, станет помогать им? Как Бенджамину Франклину удалось добиться той самой первой услуги?
Все очень просто. Добрые поступки совершать приятно[41]41
См. S. G. Post. “Altruism, Happiness, and Health: It’s Good to Be Good” / International Journal of Behavioral Medicine 12 (2005): 66–77.
[Закрыть]. Когда человек проявляет великодушие, у него возникает чувство, которое называют «удовольствием помощника»[42]42
См. A. Luks. “Doing Good: Helper’s High” / Psychology Today 22 (1988): 39–40.
[Закрыть]. В ходе многочисленных исследований была установлена непосредственная связь между альтруизмом и счастьем, здоровьем и долголетием, – но только при условии, что помощь, которую мы оказываем другому человеку, не становится ему в тягость. Большинство людей помнят о том, как в самом начале жизненного пути им помог кто-то из тех, кто уже добился определенных успехов. В связи с этим у благожелательности по отношению к молодым людям после двадцати есть обратная сторона. Помощь другим – один из неотъемлемых элементов зрелости[43]43
Эрик Эриксон не только писал о начале взрослости, но и был первым психологом, предложившим модель психосоциального развития, охватывающего весь жизненный путь человека от рождения до смерти. Последние две стадии развития – это генеративность и целостность эго. Эти стадии, которые человек проходит в зрелом возрасте и в старости, включают в себя ощущение целеустремленности и удовлетворенности достигнутыми успехами.
[Закрыть], поэтому двадцатилетние юноши и девушки, обращаясь к малознакомым людям за помощью, дают им возможность совершить хороший поступок и испытать удовольствие от этого, – если только то, о чем их просят, не выходит за рамки разумного.
Давайте обсудим этот момент.
Иногда двадцати-тридцатилетние пытаются обсудить с малознакомыми людьми свои расплывчатые карьерные устремления в расчете на то, что эти люди подскажут им, что делать. Такие просьбы не выходят за рамки возможностей успешных людей, но могут выходить за рамки их расписания или ролей. Написание развернутого ответа на электронное письмо по поводу высшего образования, которое кто-то должен получить, может потребовать достаточно много времени. Кроме того, люди, с которыми вы поддерживаете слабые связи, не должны говорить вам, кем лучше стать – социальным работником или исполнителем народной музыки.
Один руководитель отдела персонала сказал мне следующее: «Часто бывает так, что люди договариваются со мной о встрече, чтобы узнать о вакансиях в нашей компании, а когда приходят, откидываются в кресле, складывают руки и ждут реакции от меня. И у меня возникает мысль: “Ведь это вы попросили меня о встрече, так задавайте же правильные вопросы! Не спрашивайте меня, как долго я работаю в компании, лишь бы как-то поддержать разговор, пока я не подскажу вам, что вам делать со своей жизнью”».
Давайте более внимательно проанализируем, о какой услуге попросил Бенджамин Франклин. Он не отправил к законодателю посыльного с запиской, которая гласила: «Арахисовый суп в закусочной?» (в XVIII веке это был бы эквивалент электронного сообщения со словами «Кофе?» или «Поболтаем?»). Франклин знал, что занятому человеку такое предложение может показаться слишком расплывчатым, поэтому поступил более обдуманно, выработав правильную стратегию.
Франклин изучил информацию о человеке, расположения которого хотел добиться, и определил его сферу интересов. Он показал себя серьезным человеком, который обращается с важной просьбой. Он пробудил интерес к себе. Доказал свою адекватность. И обратился с четко сформулированной просьбой: позволить ему воспользоваться книгой.
Когда вы просите людей, с которыми поддерживаете слабые связи, дать вам рекомендации, высказать свои предложения, познакомить с кем-то или провести хорошо продуманное информационное собеседование, я рекомендую вам придерживаться того же подхода: пробудите интерес к себе. Продемонстрируйте свою адекватность. Проведите необходимую подготовительную работу для того, чтобы точно знать, что вам нужно или к чему вы стремитесь. А затем вежливо попросите об этом. Некоторые из тех, к кому вы обратитесь с просьбой, ответят вам отказом. Однако многие согласятся выполнить ее. Самый быстрый путь к чему-то новому – это один телефонный звонок, одно электронное письмо, одна посылка с книгами, одна услуга, одна вечеринка в честь тридцатилетия.
Однажды я нашла в печенье такое предсказание: «Мудрый человек сам творит свою судьбу». Пожалуй, лучшее, что мы можем сделать для собственной судьбы в двадцать с лишним лет, – это сказать «да» своим слабым связям или дать им повод сказать «да» нам. Исследования показывают, что во взрослой жизни сеть социальных контактов сужается, поскольку карьера и семейная жизнь делают людей более занятыми[44]44
См. L. L. Garstensen, D. M. Isaacowitz, S. T. Charles. “Taking Time Seriously: A Theory of Sociocmotional Selectivity” / American Psychologist 54 (1999): 165–181.
[Закрыть]. Именно поэтому, даже если мы часто меняем работу, переезжаем с места на место, живем с разными людьми и проводим много времени на вечеринках – это самое подходящее время для налаживания полезных связей, причем не только с теми, кто тоже говорит о том, что у них плохая работа или что в мире не осталось хороших людей, но и с теми, кто воспринимает все несколько иначе. Слабые связи – это контакты с теми людьми, которые помогут вам улучшить свою жизнь прямо сейчас (и будут делать это снова и снова в предстоящие годы), если только вы возьмете на себя смелость разобраться, чего вы на самом деле хотите.
Глава 3
Неосознанное известное
Молодежь стремится не к полной вседозволенности, а скорее к тому, чтобы по-новому, прямо и смело взглянуть на реальные факты.
Эрик Эриксон, психоаналитик
Иэн посетовал, что в свои двадцать с лишним лет чувствует себя как будто потерявшимся в огромном океане возможностей. Он нигде не видел землю, поэтому не знал, куда плыть. Он был совершенно подавлен перспективой того, что может либо отправиться в любом из направлений, либо вообще ничего не делать. Не в меньшей степени угнетало Иэна и то, что он не знал, какая из имеющихся возможностей позволит ему добиться успеха. В двадцать пять лет, уставший и потерявший надежду, он признался мне, что просто пытается удержаться на плаву, чтобы выжить.
Слушая Иэна, я и сама начала впадать в отчаяние.
Я пытаюсь, как говорят психологи, «работать с клиентами в том состоянии, в котором они находятся», но метафора Иэна с океаном была настоящей проблемой. Когда я представила себя вместе с ним посреди океана, в котором так много разных направлений, я тоже не смогла найти правильного решения.
– А как другие люди выбираются из океана? – спросила я, пытаясь понять, имеет ли он хоть какое-то представление о том, как перестать топтаться на месте.
– Я не знаю, – произнес Иэн, взглянув на меня, как ему казалось, с пристальным вниманием. – Я сказал бы, что нужно выбрать направление и начинать плыть. Но если ты не умеешь отличить одно направление от другого, то не сможешь сделать выбор. Ты даже не сможешь сказать, плывешь ли по направлению к чему-то. Так зачем же расходовать всю свою энергию на то, чтобы плыть не туда? Думаю, единственное, что остается, – надеяться на то, что кто-то приплывет за вами на лодке или произойдет что-то в этом роде.
Есть что-то внушающее страх в утверждении «Моя жизнь в моих руках». Страшно осознавать, что чудес не бывает, что нельзя просто сидеть и ждать, что на самом деле никто не сможет спасти вас и вы должны что-то со всем этим делать. Незнание того, что вы хотите сделать со своей жизнью (или отсутствие хотя бы каких-то идей по поводу того, что делать дальше), – это защитный механизм против такого страха. Это отказ признать, что возможности небезграничны, и способ сделать вид, будто настоящее не имеет значения. Нежелание делать выбор – это не что иное, как надежда на существование какого-то способа прожить жизнь, не возлагая на себя никакой ответственности.
Вместо того чтобы взять ответственность на себя, Иэн рассчитывал на то, что рядом появится кто-то, кто подберет его и уведет в определенном направлении. Такое происходит постоянно. Возможно, Иэн прыгнул бы на борт корабля своих друзей или какой-либо девушки и прошел бы какую-то часть пути вместе с ними, оказавшись в итоге еще дальше от собственной жизни. Но я знала, чем все это закончится. Однажды он проснется где-то в далеких краях, занимаясь делом и обитая в месте, не имеющими никакого отношения к истинному Иэну. Он окажется бесконечно далеко от той жизни, которая, как он внезапно осознает, ему нужна.
Метафора с океаном позволяла Иэну делал вид, что жизни, которую ему хотелось бы прожить, просто не существует. Создавалось впечатление, что у него нет ни прошлого, ни будущего и нет причин идти либо в одном, либо в другом направлении. Иэн не анализировал прожитые годы и не думал о том, что ждет его впереди. По его словам, это не позволяло ему действовать. Поскольку Иэн не знал, что молодые люди двадцати с лишним лет, сделавшие свой выбор, живут счастливее тех, кто топчется на месте, он и дальше пребывал в заблуждении. Тем более что это не вызывало особых трудностей.
Иэн общался с такими же еще не определившимися в жизни парнями и девушками. В магазине по продаже велосипедов, в котором он работал, коллеги уверяли его в том, что ему не нужно принимать никаких решений. «Мы же не делаем этого!» – подбадривали они его. Друзья Иэна много рассуждали о том, что не станут чем-то довольствоваться и что-то продавать – довольствоваться низкоквалифицированной работой и продавать свое будущее. Я подозревала, что Иэн пришел ко мне на сеанс именно потому, что чувствовал: во всех этих разговорах много невольной лжи.
Когда Иэн пожаловался родителям по поводу своего бесцельного блуждания в океане возможностей, он услышал очередную ложь. Его отец и мать сказали: «Ты самый лучший! Весь мир у твоих ног!» Они уверили его в том, что он может заняться чем только пожелает. Они не понимали, что такая неопределенная поддержка не приносит сыну никакой пользы. Вместо того чтобы придать Иэну смелость, это только вводило его в заблуждение.
Иэн и подобные ему молодые люди, воспитывавшиеся на абстрактных призывах – «Следуй за своими мечтами!», «Ставь перед собой высокие цели!» – часто не знают, как именно сделать это. Они не знают, как добиться желаемого, а иногда даже чего они, собственно говоря, хотят. Иэн почти с отчаянием сказал мне об этом так: «Моя мама постоянно твердит, какой я замечательный и как она мной гордится, а мне хочется спросить: за что? Чем я отличаюсь от других?»
Иэн не был склонен самовлюбленно упиваться похвалами матери и уже давно начал понимать, что ее слова носят слишком общий характер, чтобы что-то значить. Он чувствовал себя обманутым, – и у него были на то веские основания. Жизнь не безгранична, так же как и возможности Иэна. Молодые люди в возрасте от двадцати до тридцати лет часто говорят, что хотели бы иметь меньше вариантов выбора, но у Иэна в тот момент их было немного. И чем дольше он откладывал свою жизнь на потом, тем меньше их оставалось.
– Я хочу, чтобы ты пришел ко мне на следующей неделе, – сказала я. – Когда ты придешь, мы с тобой выберемся из этого океана. Это не совсем подходящая метафора. Вместо океана мы пойдем покупать джем.
В психологии есть классическое исследование, известное как «эксперимент с джемом»[45]45
См. S. Iyengar, M. Lepper. “When Choice Is Demotivating: Can One Desire Too Much of a Good Thing?” / Journal of Personality and Social Psychology 79 (2000): 995–1006; S. Iyengar. The Art of Choosing (New York: Twelve, 2010).
[Закрыть]. Его провела Шина Айенгар в тот период, когда работала в Стэнфордском университете. По ее мнению, местный супермаркет – вполне подходящее место для того, чтобы понять, как люди делают выбор. Ассистенты Айенгар взяли на себя роль поставщиков джема и выставили на столах в супермаркете образцы для дегустации. По условиям эксперимента в одни дни для дегустации предлагалось шесть сортов джема: из персика, черешни, красной смородины, апельсина, киви и лимона. В другие на дегустационных столиках выставляли двадцать четыре сорта джема: шесть перечисленных выше и еще восемнадцать. В обоих случаях покупателям выдавался купон на приобретение только одной банки джема со скидкой.
В результате к столику с двадцатью четырьмя сортами джема подходило больше покупателей, но они делали меньше покупок. Людей привлекал широкий ассортимент джемов, но разнообразие было настолько большим, что они терялись и вообще отказывались что-либо покупать. Из тех, кто подходил к столику с двадцатью четырьмя сортами джема, только 3 процента делали покупку. Напротив, люди, подходившие к столику с шестью сортами джема, могли определить, какой джем нравится им больше всего, поэтому около 30 процентов из них уходили из магазина с покупкой.
На следующей неделе я рассказала Иэну об эксперименте с джемом и спросила, как он считает, не слишком ли в жизни много возможностей, для того чтобы выбрать что-то одно?
– Меня действительно тревожит мысль о том, что я могу сделать со своей жизнью все что угодно, – сказал Иэн.
– Тогда давай рассуждать более конкретно. Поговорим о выборе джема, – предложила я.
– А у какого столика я нахожусь, – там где шесть или двадцать четыре сорта джема? – поинтересовался он.
– Хороший вопрос! Думаю, что двадцатилетним прежде всего необходимо осознать то, что столика с двадцатью четырьмя сортами джема не существует. Это миф.
– А почему миф?
– Молодым людям постоянно твердят, что перед ними безграничное множество альтернатив. Когда им внушают, что они могут заняться чем угодно или отправиться в каком угодно направлении, – это все тот же океан, о котором ты говорил. Это все равно что стоять перед столиком с двадцатью четырьмя сортами джема. Но я еще не встречала ни одного человека старше двадцати, у кого было бы двадцать четыре реальных варианта выбора. Каждый имеет в лучшем случае шесть возможных вариантов.
Иэн посмотрел на меня непонимающим взглядом, поэтому я продолжила:
– Больше двух десятков лет ты превращался в того, кем стал сейчас. У тебя есть какой-то опыт, интересы, сильные и слабые качества, дипломы, комплексы и приоритеты. Ты не появился в этом мире внезапно и не окунулся, как ты говоришь, в океан. Первые двадцать пять лет твоей жизни имеют значение. Ты стоишь перед столиком с шестью сортами джема и знаешь кое-что о том, какой вкус тебе больше нравится – киви или черешни.
– Я просто хочу, чтобы все было хорошо, – сказал Иэн. – Я хочу, чтобы все изменилось к лучшему.
– Ты по-прежнему рассуждаешь абстрактно, – возразила я. – Ты уклоняешься от осознания того, что ты знаешь.
– Так вы считаете, что я уже знаю, что должен делать?
– Думаю, кое-что знаешь. Мне кажется, существуют определенные реальные факты. Давай с них и начнем.
– Это напоминает мне вопрос о лотерее, – сказал он.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я.
– Ну, понимаете, – продолжил Иэн, – это когда ты спрашиваешь себя, что бы ты сделал, если бы выиграл в лотерею. Тогда ты и будешь знать, чего на самом деле хочешь.
– Это неправильный вопрос, – возразила я. – Он не имеет отношения к реальности. Отвечая на вопрос о лотерее, ты думаешь о том, что бы ты делал, если бы способности и деньги не имели значения. Но они значение имеют. Поэтому молодые люди двадцати с лишним лет должны ставить вопрос по-другому: что они будут делать со своей жизнью, если не выиграют в лотерею? Что ты умеешь делать достаточно хорошо, чтобы обеспечить ту жизнь, к которой стремишься? И какое занятие может оказаться для тебя настолько приятным, что ты будешь готов заниматься им в той или иной форме всю оставшуюся жизнь?
– Я ничего об этом не знаю.
– Этого не может быть.
На протяжении следующих нескольких месяцев Иэн делился со мной впечатлениями от работы и учебы. Достаточно долго я просто слушала его. Иэн говорил, и мы оба слушали, что именно он сказал. Через какое-то время я смогла извлечь из всего этого конкретную информацию. Иэн очень рано стал интересоваться рисованием. В детстве он любил сооружать что-то из конструктора LEGO. В колледже Иэн начал изучать курс архитектуры, но так и не окончил его, потому что ему показалось устаревшим то, чему там учили. Иэн получил диплом по когнитивистике{11}11
Когнитивистика (лат. cognitio – познание) – междисциплинарное научное направление, объединяющее теорию познания, когнитивную психологию, нейрофизиологию, когнитивную лингвистику и теорию искусственного интеллекта. Прим. ред.
[Закрыть], поскольку ему нравилось изучать технологии и процессы восприятия. Я видела, с каким удовольствием Иэн говорил о своем желании создавать определенные продукты.
Со временем Иэн определил все имеющиеся у него альтернативы – то есть те шесть «сортов джема», или шесть вариантов того, чем бы он мог заняться.
«Я мог бы работать в магазине по продаже велосипедов, но меня это угнетает. Я знаю, что это было бы неправильно. Моему менеджеру около сорока лет, и что-то вызывает у меня беспокойство в связи с этим…»
«Я мог бы поступить на юридический факультет. Родители всегда убеждали меня сделать это. Но я не хочу сдавать вступительный тест для абитуриентов юридического факультета. Кроме того, я не люблю читать и терпеть не могу писать, а в юридическом колледже придется много заниматься и тем и другим».
«Сейчас дизайном можно заниматься в сети, и это мне нравится. Меня интересует взаимосвязь между дизайном и технологиями».
«Я мог бы изучать арабский язык и увлечься, скажем, международными отношениями или чем-то в этом роде; может, меня отправили бы куда-нибудь за границу. Но это всего лишь идея. Когда-то я записался на курсы арабского языка, но так на них и не пошел…»
«Пару лет назад я попытался попасть в программу обучения цифровому дизайну. Ее внедряла компания, которая повышает квалификацию людей с высшим образованием и предоставляет им работу. Я тоже хотел участвовать, но мне так не повезло».
«Я мог бы съездить к своему другу в Камбоджу, чтобы выиграть немного времени, но родители категорически против этого».
«Я мог бы поехать в Сент-Луис и пожить там со своей давней подругой. Но это не очень хорошая идея, поскольку я просто не могу поддерживать с ней никаких отношений, пока не разберусь, что мне делать дальше. (Это звучало неплохо. Сначала работа, затем любовь. Я уже много раз слышала нечто подобное от двадцатилетних молодых людей, особенно от юношей.) Она все время смотрит “Анатомию страсти” и настаивает на том, что мы оба должны продолжать учебу после получения степени бакалавра. Но в колледже я изучал только два курса по естественным наукам и не особо в них преуспевал».
Проанализировав все имеющиеся альтернативы, Иэн нашел то, что психоаналитик Кристофер Боллас обозначает термином «неосознанное известное»[46]46
Этот термин изобрел психоаналитик Кристофер Боллас.
[Закрыть]. Неосознанное известное – это то, что мы знаем о себе, но почему-то забыли. Это те мечты, которые мы утратили, или истины, которые разделяем в глубине души, но избегаем поддерживать в открытую. Возможно, мы не хотим признавать неосознанное известное перед другими людьми, потому что боимся, что они о нас подумают как-то не так. А еще мы переживаем, как скажется это неосознанное известное на нас и нашей жизни.
Иэн считал, что самое трудное в его ситуации то, что он находится на распутье и никак не решит, чем ему заняться. Но мне кажется, что в глубине души он понимал: настоящая неопределенность начинается именно в момент выбора. Самая ужасная неопределенность – стремиться к чему-то, не зная, как этого достичь. Это все равно что работать над чем-то, хотя это что-то носит довольно расплывчатый характер. Когда мы делаем выбор, мы обрекаем себя на тяжкий труд, возможность неудачи и разочарования, поэтому иногда проще ничего не знать, ничего не выбирать и ничего не делать.
Но в действительности все обстоит иначе.
– Иэн, в день нашей первой встречи ты сказал, что чувствуешь себя так, как будто находишься посреди океана. У меня создалось впечатление, что нет ничего, чем ты хотел бы заняться, и что ты представления не имеешь, чего хочешь. Но ты просто не позволял себе прислушаться к собственным мыслям. У тебя есть нечто, к чему ты стремишься. Ты хочешь попробовать свои силы в цифровом дизайне.
– Ну, не знаю… – неуверенно произнес он.
А затем начал задавать вопросы, которые говорили о том, что его незнание – не более чем самозащита:
– Но я понятия не имею, как получить работу в сфере цифрового дизайна…
– Я знаю, – сказала я.
– А что если я начну, а затем передумаю?
– Тогда займешься чем-то другим. Это не единственная банка джема, которую ты купишь за свою жизнь.
– Но если я займусь этим и у меня ничего не получится, у меня больше не будет выбора.
– Выбор никуда не денется. Но у тебя будет больше информации. Тебе предстоит найти ответ на ряд важных вопросов: можешь ли ты сам зарабатывать на жизнь? Понравится ли тебе твоя работа? Это важные моменты, с которыми ты должен разобраться.
– Но мне трудно представить, что будет, если я попытаюсь чем-то заняться. Как по мне, было бы безопаснее вообще не делать выбор.
– Не делать выбор – такая позиция не защитит тебя от опасностей. Это обязательно повлечет за собой определенные последствия, но они заявят о себе немного позже – в тридцать-сорок лет.
– Меня не покидает мысль, что мои родители скажут, чтобы я занялся чем-то более престижным, например юриспруденцией. Сам я тоже подумываю о том, а не ли выбрать ли мне что-то более интересное, вот хотя бы арабский язык. Я не хочу, чтобы моя жизнь сводилась только к одной банке джема. Это скучно.
– Именно это и мешает тебе осознать то, что ты уже знаешь, и действовать соответственно, – возразила я. – Это называется «тирания долга».
Мы еще поговорим об Иэне в следующих главах.
